шкафчика, коричневую кожаную сумочку, - сказала она.
Я посмотрел на Муни.
- Не лучше ли ему сделать перевязку или что-то в этом роде?
- Подай сумочку, Поль. Позволь, я займусь им сама, - сказала она.
- Пожайлуста.
Она занималась своим делом, никакого сомнения на этот счет. Сегодня
на ней не было того соблазнительного белья, только белые трусики без
всяких кружев. Хотя выше всего было оголено, закрывалось это белым
медицинским халатом. Между тем, я подал ей сумочку, Оливия сидела на
краешке кровати, осматривая рану. Муни болезно задышал и она рассерженно
покачала головой.
- Не будь таким ребенком, Гарольд, - она взглянула на меня, когда я
шагнул к ней. - Положи ее сюда и открой. Затем осторожно выполняй мои
приказы....
- Секундочку! - Сказал я, вспомнив, что поскольку Муни касалось дело,
я должен изображать законопослушного мужчину - по крайней мере в таких
серьезных делах, как пистолетная рана. - Подожди секунду. Я не знаю, что
сдесь произошло, но не лучше ли нам обратиться в полицию?
- Здесь был мужчина, - прошептал Муни. - Крупный, лысый мужчина
соттопыренными ушами. Я бы узнал его везде. Он прятался в ванной.... Я
выразил протест....
Оливия сказала, многозначительно посмотрев на меня:
- Все верно, Поль. Это какой-то бродяга. У меня не было времени,
чтобы посмотреть, не пропало ли чего, да у меня и нет ничего, что стоило
бы украсть. Понятия не имею, что он делал здесь, может просто бродил из
номера в номер.
Говорила она холодно и деловито.... Она была хороша, должен
сознаться. Можеет вчера вечером она чувствовала неловкость, но она быстро
менялась.
- Понял, - сказал я, согласно своей роли, - а как все же насчет
полицейских? Они любят, когда им сообщают о подобных вещах. Они знают свое
дело.
Она посмотрела на мужчину, лежащего в кровати, и резко сказала:
- Я не думаю, чтобы Гарольду понравилось, что жители в Пенсаколее
прочитают в газетах, что в него стреляли в моем номере, в отеле Нового
Орлеана, не важно, как невинно ему удалось ко мне забрести.
Муни отрицательно замотал головой:
- Пожайлуста, не надо. Если мы можем избежать ненужной рекламы....
- Я в силах излечить эту рану, - заявила Оливия. - Теперь, открой мою
сумочку, Поль, достань пузырек с перрекисью водоррода и тампоны. А теперь,
приложите ко рту Гарольда полотенце, чтобы он мог зажать его зубами и не
кричать. Мы сделаем все без анестезии, Гарольд чувствителен к боли, не так
ли, Гарольд? Я пологаю, конечно, к своей собственной боли.
Ее лицо было сосредоточенно и только перекись пузырясь шипела
соприкасаясь с окровавленными краями раны. Вообще-то, перекись не так
болезненна, как йод или марганцовка, но смотреть на нее, как ее принимают
другие, неволно думаешь, что тебя сжигают живьем. Вначале, Муни
мужественно смотрел на эту процедуру, но потом он внезапно отвернул свое
побледневшее лицо.
- Как мы ослабли, а лечение-то еще и не начиналсь, - сказала Оливия
спокойно. - А теперь рану надо прочистить внутри. К счастью, пуля прошла
на сквозь, но она могла оставить при движении грязь, кусочки одежды.... Вы
готовы, Поль?
Она произвела резкое движение. Я стоял на готове. Я сжимал скрученное
полотенце обеими руками наподибие петли. Я сунул ему полотенце в рот, как
только он его открыл, чтобы закричать и крепко его держал. Не в первый раз
мне приходилось вставлять кляп парню, когда необходимо было его заставить
молчать. К счастью, Муни потерял сознание, что облегчило работу всем
присутствующим.
- Конечно, - сказала Оливия, обмотав бинтом тампоны, закрывающие
входное и выходное отверстия раны. Она скорчила гримасу. - У меня такое
чувство, будто я заколола свинью, что скажешь? - Голос ее был спокоен.
- Оставь, - сказал я, - меня ты не удивила, а он потерял сознание.
Мне не нравится работать с жестокими людьми, док. Не позволяй своей мести
повеливать твоими руками.
Она посмотрела на меня.
- Что ты хочешь сказать? - Спросила она невинно.
- Почему ты отказалась от анестезии? Я полагаю, у тебя бы нашлось
что-нибудь, что можно было ему впрыснуть, чтобы облегчить ему боль.
Она отвернулась и направилась к двери ванной, по дороге оглянулась.
- Почему я должна облегчать ему боль, мой дорогой? - Спокойно
спросила она. - Я привела его сюда, чтобы заставить его убраться. Он сам
врач и, я пологаю, сам хорошо знает методику лечения. Я надеюсь,
благопристойность ему не чужда и я поэтому прошу тебя сказать ему, чтобы
он больше не пытался встретиться со мной снова. Слово "благопристойность"
- я никогда с ним не ассоциировала!
Она вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
Я протер все запачканные места: телефон и дверную ручку, на которой
она оставила следы и связал в кучу все запачканные плотенца. Проблемы они
не представляли. Каждый мог прихватить с собой гостиничное полотенце.
Покончив с этим делом, я старательно огляделся и обнаружил то место, где
пуля окончила свой полет - в пластмассовой обивке стены, предварительно,
продырявив руку Муни. Я извлек пулю складным ножом, покрутил пальцами -
двадцать второй калибр - и сунул в карман. Между тем, пациент начал
болезненно крутиться. Я подошел к нему. Он ткрыл глаза и посмотрел на
меня.
- К ее большому сожалеению, она вынуждена сказать вам, чтобы вы
удалились, покинули ее, - сказала я. - Наденьте пиджак и провожу вас в
свой номер. Но вначале я хтел бы знать, что здесь произошло. Вы
утвеерждаете, что мужчина находился в ванной?
Муни облизнул губы.
- Да. Оливия вошла туда, по видимому ей нужна была зубная щетка или
еще что-нибудь. Я услышал ее стон, затем она вышла оттуда спиной
окоченевшая, будто наступила на змею. Этот мужчина преследовал ее. У него
в руках поблескивал маленький пистолет. Он выглядел игрушечным. У него
были огромные руки.
- Продолжайте, - сказал я.
- Это был очеень крупный мужчина, - продолдал Муни. - Он заставил нас
встать к стене вон там. Он посмотрел на меня и спросил кто я такой. Он был
очень рассержен, увидев меня здесь. Я назвал ему себя и сказал.... Я
выразил протест. Он был очень груб и нетерпелив. Я сказал ему... - Он
остановился.
Я устало посмотрел на мужчину, лежащего на кровати. От нег все еще
сильно пахло мужским лосьоном для бритья. В наши дни, мы-мужчины тоже
предпочитаем приятно пахнуть. Я мог бы перечислить множество хороших во
всех отношениях мужчин, от кторых пахло потом и лошадьми, бензином, едким
порохом и его разновидностью - бездымным порохом, как называют его
британцы.
- Я знаю, - любезно произнес я. - Да, я знаю его. Вы сказали ему, не
мог бы он убраться отсюда со своей пушкой.
Муни испуганно посмотрел на меня:
- О, да! Откуда вам это известно?
- Потому что некоторые дураки именно так позволяют себя застрелить,
пытаясь выглядеть тважно перед дулом пистолета, - ответил я. - Если бы вы
не открывали свег рта, в вас бы верятно не стали стрелять. Людям следовало
бы иметь ум не разговаривать с вооруженным человеком. Это могло бы спасти
больше жизней в отличие от пустых нотаций.
- Я не думал, что он настолько сумасшедший, что начнет стрелять! -
Заявил Муни. - Я думал, что это все бессмысленно. Что это может ему дать?
- Одну вещь, - сказал я, - выстрел заставил вас молчать, не так ли?
Кроче, повидимому был на пределе, выслушивать помпезные заявления
героя-любителя было выше его сил. Этот факт показал, что оппозиция
подверженна нервным срывам и может сердиться, как любой человек, это так
же показало, что шутить он не намерен. Но все это не объясняетмотивы его
появления здесь. Очевидно, присутствие Муни удивило и рассердило его. Как
это все пнимать?... Он ждал Оливию, надеясь схватить ее без свидетелей,
или он надеялся схватить и меня тоже?
Я взял пиджак Муни. Отверстия почти не были видны в толстом твиде и
кровь была изнутри.
- Встань, - предложил я, - надень это на себя, чтобы выглядеть
рекспектабельно, наш отважный друг, не обмолвился ли случайно, что он
здесь искал?
- Нет, никакого намека.... А-а-а, как больно!
Мне пришлось поднять его на ноги и деликатно надеть на него пиджак.
Затем, мы отправились в его комнату и я помог ему там снова снять его. Я
смотрел на Муни, сидящего на кромке кровати, бледного и болезненного, в
рубашке с коротким рукавом и понял, что был неправ относительно его. Муни
был явно не "наш" человек.
Я и не думаю, что мы - все герои, так же не считаю, что мы - из
стали. Муни не действует сейчас и не действовал раньше - на это он не был
способен; "они" использовали более грубый материал для агентов, чем доктор
Гарольд Муни выказал нынешним утром. Такого человека, как он, не пошлешь
на совершение убийства, сопряженного со смертельным риском. Оливия была
права. Он был просто красивым дурачком.
- Оливия сказала, что не желает больше вас видеть и слышать. Мы
поженемся с ней, вам это известно?
- Да, он одлизал губы, - да, она говорила мне это в присутствии этого
человека....
- Если вы хотите знать, если у вас появилась, хоть малейшая мысль,
схожая, скажем с шантожем или с чем-либо сходным, то мне следует вам
сказать, что я знаю все о вас и ней. Вам незачем ей угрожать, поскольку
она уже все рассказала мне. Я знаю, что нечто, удается мне очень хорошо, я
знаю, что удается это как-то рикошетом, но я бы не дал и полушки за
голову....
Да, вы и сами можете дополнить недостающую часть речи сами. Я был
честным челвеком, который может простить несчастной девчонке одну ее
ошибку, я представил себя так же распущенным кутилой, изменившимся
внезапно под действием любви. Может быть, это было несколько несовместимо,
противоречиво, но это звучало хрошо. Мы расстались в хорошом настроении.
Когда я вернулся в номер Оливии, она уже была накрашена и одета, ее вещи
находились в чемоданах.
- Как он? - Спросила она.
- Прошу извинить, что заставил тебя так долго ждать, но мне пришлось
долго разыскивать плоскогубцы.
- Плоскогубцы? - Она нахмурилась.
- Да, - сказал я. - Чтобы с корнем вырвать ногти. Не этого ли ты
хотела? Я вспотел, пока занимался этим делом, так что на то, чтобы выжечь
его глаза, у меня не хватило времени...
- Проклятье, - воскликнула она, - о чем это ты? Я не нарочно.
Послушай, не нарочно.
Я ничего ей не сказал. Она отпустила глаза.
- Поль, - прошептала она.
- Что, док?
- Я все еще люблю его. Ты ведь знаешь это?
- Конечно, но как ты показала, мне не следует с тобой ссориться.
Поехали, мы сегодня регистрируемся, не так ли?
13
Мы уладили со всеми делами в маленьком городке штата Алабама,
название которого совсем не имеет значения. Это была не такая свадьба, о
которой я когда-либо мечтал. Я уже ходил по бело-сатиновой дорожке
новобрачных. Чтобы быть точным, это имело место сразу после войны, на мне
была униформа - я носил тогда свою военную форму почти четыре года. Чем я
занимался по ту сторону океана - официальный секрет, который нельзя
разглашать, даже невесте.
Я был одет, как и любой армейский офицер в отпуске, но некоторые из
участников-мужчин были одеты во фраки, а подружки невесты - в тюль, если
только я правильно называю эту материю. Все было очень формально и хорошо
и все говорили, что невеста выглядит восхитительно, но на нее это не
подействовало. Случайно, она узнала обо мне слишком многое, и то, что на
узнала, ей не понравилось. И теперь, она замужем за владельцем ранчо в
Неваде и дети их выросли в седле и зовут его отцом. Я полагаю, что для
отца - он годится лучше, чем я.
Оливия и я завтракали в городе и все кто хотел побывать на церемонии
могли это сделать. За завтраком мы молчали. Я полагаю, что мы оба
чувствовали себя неловко в наших новых законных отношениях. Закончив
завтрак, мы снова сели в машину.
Автомобиль принадлежал Оливии - маленькая иностранная модель с
двигателем расположенным позади салона. Я думаю, что "Фольсвагены" стали
обычной принадлежностью интеллектуальной прослойки, поэтому она взяла себе
французкое "Рено", простое, черного цвета с серовиниловым чехлом, тридцать
две лошадинные силы с трехскоростной коробкой передач, которая не имеет
достаточно зубчатых шестеренок, чтобы достигнуть своей номинальной
скорости. Я сел за руль, включил зажигание и развернувшись, поехал глядя в
зеркало заднего вида.
Напрасная трата времени. Ничего примечательного, обычное движение в
южном направлении маленьком городке. Никто нас не преследовал, только
появился "Форд"-пикап с номерами штата Алабама, который вскоре свернул на
грязную дорогу, через пару миль.
- Вот, как выглядит наш улов, - заметил я.
- Что?
- Местное изречение, миссис Коркоран. Так говорят, когда вы
преодолели очень трудный путь без всякого результата. Не для этого я
вступил в святые узы бракa, надо заметить.
Она улыбнулась, потом улыбка исчезла, уступив место задумчивости.
- Мог ли Кроче обогнать нас, иначе говоря, отправился в Пенсаколу,
чтобы поймать нас там?
- Почему он должен думать, что я повез тебя в Пенсаколу, где
находятся твои друзья и коллеги? Сегодня утром у него не было причины
верить в искренность моих намерений. Уговорив такую леди, не лучше ли мне
было доставить ее в уединенное любовное гнездышко, где-нибудь на морском
побережье? - Я яростно покачал головой. - Если он "наш" человек, он должен
был вцепиться в тебя. Если его нигде нет, мы в чем-то просчитались.
- Но если он не "наш" человек, тогда почему он прятался в моем
номере? - Протестовала Оливия. - Это не имеет никакого смысла.
- Если он "наш" человек, почему он прятался в твоем номере? -
Переспосил я. - Мистеру Кроче кажется изменяет привычка в здравом смысле.
У меня было предчувствие, когда ты вмешалась в это дело, что он ждал меня
там, чтобы убить.
Она испуганно посмотрела на меня.
- Это несколько искусственная мысль, не так ли? Зачем ему убивать
тебя? И почему он думал, что ты придешь в мой номер?
- По непонятной причине ты провела ночь в моем номере, вполне
вероятно, что я мог бы посетить твой номер. Если бы ты поднялась туда
одна, ты могла бы позвать меня. Мне следовало предвидеть нечто в таком
роде, но я не видел ничего, что указывало бы на его близкое
местонахождение и мне пришлось потратить время, чтобы проследить за
процессом его мышления. Он был очень рассержен, увидев в номере с Муни, не
так ли? Вероятно, он ожидал кого-то еще, то есть меня. Что касается его
личных мотивов, он уже дал понять, что не любит постороннего
вмешательства.
- Это все-таки мой номер, - сказала Оливия. - Очень возможно, он ждал
именно меня.
- Ответом на это служит то, что вы сидите рядом со мной, живы и
здоровы, слава богу. Если бы он хотел схватить тебя, что его остановило
там, когда твой главный телохранитель попивал кофе тремя этажами ниже? - Я
криво установился в ветровое стекло. - Ты была в его руках, но он не убил
тебя. Он всего лишь ранил в руку Муни и убежал.... Подожди секунду! Мы
что-то упустили. Предположим, что он ожидал человека, своего человека.
Предположим, он ожидал доктора Гарольда Муни.
Она глупо установилась на меня.
- Не думаешь ли ты, что существует связь между Гарольдом и Кроче!
- Я только пытаюсь предположить. Ведь все возможно.
- Какая глупость, - запротестовала она. - Я думала ты доволен своими
выводами относительно Гарольда сделанными сегодня утром. Мы согласились на
том, что он неподходящая кадидатура для секретного агента.
- Ты права. Ему бы недоверили вести работу в одиночку. Клянусь в
этом. Но это еще не означает, если он не годится для секретного агента, то
он не может оказаться его сообщиком. Предположим, что Кроче все-таки наш
человек, но предположим, что он играет свою роль очень талантливо. Он
почти не показывается на нашем пути, не так ли? Вы никогда не видели ранее
его лица, поэтому не помните.
Но....
- Это такое лицо, которое вы не забудете, если увидите дважды, даже
просто пройдя мимо по улице. И не думай, что Кроче не знает об этом. Лицо
- помеха в его деле, также как мой вес - это мой вес. Он всегда ищет путь
обойти эту нериятность. Давай предположим, что он использует Муни вместо
своих глаз и содержит свою отвратительную, бросающуюся внешность под
прикрытием. Муни не годится для любой тяжелой работы. Всякий видит, что
это так. Муни следит за вами, разыгрывая романтического любовника. Вот
почему он следует за тобой в панике, Не потому, что он боится скандала, а
потому, что ему не позволено терять контакт с тобой, а Кроче - свое
прикрытие. Его задача - знать о твоем местонахождении. Когда наступает его
время, Кроче появляется и совершает убийство.
Оливия нахмурилась. Я полагаю не очень-то приятная идея -
подвергнуться неожиданному нападению.
Затем она произнесла нетерпеливо: - Это смешно! У Гарольда нет
никаких политических амбиций. Почему ты....
- Неужели Гарольд ведет такую безупречную жизнь, что ты даже не
допускаешь, что кто-то может его шантажировать, доктор? Такой ли у него
сильный характер, что он может отделаться от шантажиста, обругав его?
Мгновение она молчала, затем быстро произнесла:
- Но Кроче стрелял в него! Разве это не доказывает...
- В руку? - спросил я, маленькая круглая ранка, да и врач поблизости
- два врача - если принимать Муни в расчет, неопасная ранка - чуть задета
вена. Такое бывало в практике у некоторых людей с более сложными мотивами
и сложным менталитетом. Почему Муни утром пришел извениться? Он не такой
тип, чтобы извиняться. Если бы ты не пригласила его в свой номер, то он
сам бы напросился на приглашение под каким-нибудь предлогом.
- Чтобы получить пулю? Гарольд никогда бы не согласился на это. Ты
видел, как он реагировал впоследствии.
- Он не знал, что может произойти. Он только имел приказ появиться в
твоем номере в определенное время. Действие Кроче удивило и рассердило
его, так-как его появление могло быть только прикрытием. После выстрела
Муни не осмелился даже вскрикнуть. - Я перевел дыхание. - Кроче знает, что
я его заприметил. Он может также догадаться, что я подозреваю Гарольда,
поскольку он мешается здесь повсюду вокруг тебя. Это возможность для Кроче
обелить Гарольда и взять все подозрения на себя. Это могло позволить
красивому, бледному врачу, романтично выглядевшему с перевязанноый рукой
вести отслеживание без подозрений. А в это время Кроче ползет в свою нору,
где бы она не была, чтобы получать регулярные рапорты от Муни, почистить
свой револьвер и ждать дня мести. Возмездия.
Оливия отрицательно покачала головой - Я не верю этому! - последовала
пауза. Она рассмеялась - Я не хочу этому верить, Поль. Так плхо думать,
что Гарольд находил меня притягательной... только в самом начале. Если он
совершает все это только повинуясь приказу, у меня не остается никакой
гордости.
- Возможно так, что Кроче узнав об отношениях между тобой и Муни,
когда принялся за эту работу, решил воспользоваться такой выгодой.
- Замечательная мысль, - сказала она скорчив гримасу, - Она все
ставит на свои места. Теперь я столкнулась с фактм, что Гарольд хотел
помочь другому мужчине убить меня, чтобы спасти свою собственную шкуру...
Наш автомобильчик катил по черному шоссе между деревьев,
изнемегающего от жары южного соснового леса. Когда вы приезжаете с Запада,
то вы невольно думаете, что все пространство к востоку от Миссисипи крепко
и солидно застроено, как районы Нью-Йорка, но это неправда. Здесь есть и
огромные леса и некоторые лишенные растительности острова еще не
превратившинся в Кони-Айленд, его зеркальное отражение.
Я держал в уме тянувшинся полоски белого песка неподалеку от
Пенсаколы, когда силел за рулем. Я смотрел на них сверху, возвращаясь с
авианосца вместе с лейтенантом Брейсуейтом и я говорил о них с Оливией,
которая была на этом побережье летом. Она согласилась, что в это время
года, довольно прохладного для плавания или пикников, здесь, на досуге,
могли бы совершить убийство или любое друге преступление внезапно
посетившее ум будущего преступника. Трудность состояла бы в том, что бы
найти объект преступления, в особенности, если перед ним стоял другй
противник.
Я отметил то, что Оливия покручивала на пальце свое обручальное
кольцо, - Как смешно, - произнесла она.
- Что именно?
- Быть замужем таким вот манером. Просто гворя - хладнокровно. Поль?
- Что?
Она не смотрела на меня. - Подалуйста запомни, что несмотря на
прошлую ночь, все это чисто деловые отношения.
Я произнес окоченело, - Если вам угодно, я не буду настаивать на
супружеских отношениях...
- Нет, не это я имела ввиду, - быстро сказала она. Даже не то, если
бы мы были влюблены один в другого, или доверяли друг другу, в самом деле.
И не то, если бы на самом деле хорошо знали друг друга и решили бы
провести оставшуюся жизнь вместе.
- Что ты хочешь мне сказать, доктор?
И опять она не смотрела на меня, - Просто я не такая уж очень хорошая
женщина. Как я привыкла думать. Хорошая-прехорошая. Ангел просто. Глубоко
патриотичный и высокоморальный гажданин. Совсем нет, клянусь тебе в этом.
Последние несколько дней, последние несколько недель показали мне саму
себя в пугающем свете. Но вы женились на мне не из-за моего харакрера или
качества личности, не из-за моей внешности, денег, или прошлого, или
чего-то еще в таком же роде, не так ли? Ты выбрал меня для этой работы,
или твой шеф? Это совсем не моя идея. Пожалуйста запомни это. И если
однажды ты что-то узнаешь обо мне, что-то не очень приятное, тебе не
следует жаловаться что я обманула или разочаровала тебя. Согласен?
- Это видно одна из твоих незначительных идей о которых ты
отказывалась говорить со мной? Последнее заявление нанесло мне удар прямо
в челюсть, насколько я понимаю. Я надеюсь, что у тебя больше не найдется
друзей детства толкающихся поблизости?
- Нет, сказала она, - это совсем другое. Это.... Нет, больше ничего
не скажу. Это не мой секрет.
На этот раз я смотрел на нее мгновение дольше, потом стал смотреть
вперед. На полном ходу я прижал машину к самому краю мостовой. По какой-то
причине я вспомнил, что Мариасси - венгерское имя и что Эмиль Тоссиг
провел огромную работу расстрелов в Будапеште или пытался провести. Было
бы дъявольское совпадение, если бы тут оказалась какая-нибудь связь. Но
если она только была, я не знаю что бы было, но что-то мне было не по
себе.
- Ты выбрала неурочное время, неподходящее, чтобы углубиться в свои
загадочно-женские порывы, - сказал я рассерженно. - Секретная жизнь Оливии
Мариасси! Замечательно!
- Мне не следовало бы ничего говорить. Я пыталась сохранить свою
репутацию незапятнанной, для спасения своей совести. Что, вообще-то, к
делу не имеет никакого отношения.
- Хорошо, - сказал я. - Вот ты говорила о Муни, если это не твой
секрет, тогда чей? - Я снова посмотрел на нее. Она опустила голову и
ничего не отвечала. Я сказал: - Послушай, доктор, если бы ты слышала так
же часто, как я, это "дорогой-никагда-не-доверяй-мне"...
- И всегда из уст прекрасной женщины-агента, - голос Оливии был сух,
- и обычно всегда в кровати. Какой бы чарующей стала жизнь.
- У тебя будет возможность судить об этом через минуту, - сказал я. -
Я собираюсь предоставить такую возможность прямо на дороге. Если кто-то
следит за нами и очевидно не собирается дать нам возможность взглянуть на
него. Я думаю нам следует исчезнуть с шоссе на время. Дать возможность
этому парню поволноваться, потеряв нас из виду, если конечно это парень и
может быть он появится пока мы будем бежать углубляясь в лес. Он может
даже последовать за нами, если это ему удастся.
Она взглянула на меня, провела языком по губам, - А если удастся?
- Если он последует за нами, у нас есть приказ схватить его.
- Прямо сейчас? Прямо здесь? Я помню ты говорил, что подождешь его, и
заманишь на один из пляжей....
- Пляж мы оставим в резерве, - сказал я. - Этот сосновый лес выглядит
ничуть не хуже. Я в лесу ощущаю себя гораздо лучше, если мне позволено
высказать свое личное мнение.
Оливия слегка вздрогнула.
- Хорошо, - едва произнесла она. - Хорошо. А ты не думаешь, что я
могу испугаться? Но будет все великолепно, если все это закончится, если
ловушка сабатает. А если кто-то появится. - Она закалебалась. - Ты скажешь
что мне делать.
Я сказал.
14
Дорога, на которую я свернул, являла собой две колеи проложенных
среди деревьев. Дорога вела в рощицу строевого леса, обещавшего адекватное
прикрытие. Я отъехал с шоссе на достаточное расстояние, но не так далеко,
чтобы не заметить "Рено", человеку с острым зрением, проезжавшему по
шоссе.
Остановившись, я обнял Оливию. С большого расстояния это могло
выглядеть, как страсть - ведь мы только что поженились и короткое объятие
вполне допускалось - но французы, со всей их огромной сексуальной
репутацией не могут долго этим увлекаться, если не включить тормоза и не
перевести рукоятку скоростей на положенное место.
Это было не такое уж сложное дело. Я считаю, что все мы люди и мы
провели какое-то время в одной кровати, всю предыдущую ночь. Она знала
откуда доносится шум. Я слышал движение машин на шоссе, но я не могу
претендовать, что вел аккуратный счет кждого проезжающего автомобиля. Мы
оба уже были без дыхания, когда наступило время нам расцепиться.
- В один ближайший день, - сказал я выпуская ее, - в один ближайший
день нам придется проделать это ради смеха, доктор. Акт второй
приближается. Есть ли у вас с собой одеяло?
- Одеяло? - Она руками поправляла прическу. Она не смотрела на меня.
Краска проступила на ее щеках, она выглядела как женщина, которую
поцеловали, но совсем не по научному. - Нет, думаю, что одеяла нет. А
зачем оно?
- Не разыгрывай невинность. То, что естественно следует между двумя
новобрачными в таком уединенном месте. То, что очевидно не может быть
сделано в автомашине такого размера и с мужчиной моего роста. Моей
курточки думаю будет достаточно. Оставь свои волосы в покое.
Я взял курточку с заднего сиденья, вышел из машины, подошел к ней и
обнял ее, для достоверности, если за нами наблюдали. Автомобиль промчался
по шоссе со скоростью близкой к восьмидесяти, водитель, по видимому, кроме
полисменов, ни на кого не обращал внимания. Я вел ее вдоль кустарника,
обещающего нам интим. В кустарнике, у подножия высокой сосны, оказалось
достаточно пространства. Я расстелил курточку, Оливия села, проверив, нет
ли коряг и посмотрела на меня улыбаясь.
- Мне нет необходимости думать о моей внешности, не так ли?
Тон ее был холоден и суров и мне захотелось узнать, о чем таком она
на самом деле думала. "Это не моя идея, - говорила она. У тебя не будет
возможности жаловаться, что я обманула или разочаровала тебя". Это было
самое четкое предупреждение, на которое я мог расчитывать.
- Дъявольский случай, - думал я. Никто не поступал правильно, ни
Кроче, ни женщина, которая согласно закону являлась, сейчас, моей женой.
Даже Муни, легкомысленный Муни, казалось не придерживался своего
характера, как искренний любовник или испуганный соблазнитель, или как
трусливый сообщник. И в некоторых отношениях не очень соответствовал себе,
хотя я сам предпочитал не слишком углублиться в эту мысль.
Я деловито заявил ей: - Если кто-то следил за нами, у него было
достаточно времени обогнать нас. Смею полагать, он заметил нашу борьбу в
автомобиле.
- Кроче знает кто ты такой, - прервала меня Оливия. - Страстная
любовная сцена похоже не одурачила его, не так ли? Не больше чем наше
торопливое замужество?
Я сказал глядя на нее: - Не надо переборщать относительно Крче,
доктор. Он наше наилучшее пари, но он действует очень странно. А если
здесь есть еще кто-то, ни Кроче, ни Муни... - Она нахмурилась, - кто же?
- Я не знаю. Но что-то есть во всем этом проклятом деле, нечто, что я
упустил и пока я не восстановлю этот пробел я не возложу на герра Кроче
исключительную ответственность за все предприятие. И если герр Кроче
преследует нас никакого несчастья не произойдет. У него естественно
возникли некоторые сомнения об искренности нашей страсти, он удивляется,
какого же дъявола мы хотим одурачить. Он явно озадачен. Чем больше, тем
лучше. У него появится даполнительная причина выяснить зачем мы здесь.
Давай надеяться, что он обогнал нас и вернется на разведку. Если он
вернется, твоя работа - заставить его думать, что мы оба здесь находимся,
в рощице. Все детали я оставляю на твою совесть. - Я замолчал и вынул
пистолет "38, спешиал" из кармана. - Еще одна вещь. Тебе, доктор,
приходилось стрелять из тридцать восьмого калибра?
Она отрицательно покачала головой, - нет, где же мне...
- Что-то может неполадиться. Я говорил тебе, что ты ценная
правительственная собственность, доверенная нам на время, и должна быть
возвращена в хорошем состоянии. Если что-нибудь неполадится, возьми
пистолет.
- Что же ты?
- Я не имею права пользоваться пистолетом. Мне приказано взять его
живым. Но он опытный, губый и может удрать от меня и заявиться к тебе.
Здесь может потребоваться пистолет. Он гремит, как судный день, и изрыгает
огонь, как белая молния в штате Тенесси, поэтому его надлежит держать
обеими руками и не позволяй грохоту напугать тебя. В нем пять зарядов.
Целься туда, куда тебе надо стрелять и нажми на спусковой крючок пять раз
на удачу. Не сиди и не жди покуда кто-либо первым выстрелит. Стреляй, пока
впустую не щелкнет спусковой крючок. О, кей?
Она облизнула губы, осторожно взяла пистолет и осмотрела его.
- О, кей, Поль. А как насчет безопасного с ним обращения?
- Ты прочла так много книг, доктор. Это револьвер. Если бы имелись
