Детектив

бы половину налитого (это относится к хозяйке стола), у меня
развязался язык.
      - Кстати, об интимном, - начала я, после того, как Света, волнуясь
и расплескивая чай, вновь рассказала историю на дороге. - Вас
кто-нибудь заметил в таком неловком положении?
      - Кажется мимо проезжал трактор какой-то, - сказал Юрий, - Но что
толку его останавливать, если у него одно место в салоне, да и то
стоячее. Вы, наверное, видели такую жалкую тарахтелку, как у него
была: "Владимировец" что ли.
     Я кивнула и мысленно согласилась с ним, поскольку сама всю дорогу
стояла за спиной водителя этой самой "жалкой тарахтелки". Жаль,
что кабину сделали такой узкой. Помню, узнав, что я ищу труп,
водитель готов был уступить мне свое место, лишь бы помочь.
     Тем временем Гермашевский скрылся в темноте улицы. Я услышала
тарахтение мотора: он заводил "Запорожец" в гараж. Пока Юрий
отсутствовал, я улучила свободную минутку и обратилась к Светлане.
      - Меня как следователя разбирает страшное любопытство: как вы
умудрились познакомиться с Юрием?
     Светлана недоуменно на меня посмотрела, потом перевела взгляд на
удаляющуюся в кухню мать и сказала:
      - А он сюда приехал сам.
     Пауза. Я помогла:
      - Но как?
      - Даже не припомню как-то. Словно Юра все время здесь был. Чем ему
наша маленькая деревенька понравилась - ума не приложу. Подождите,
сейчас точно скажу, как же мы познакомились. Только получше
припомню.
     Она ненадолго замолчала, и только было открыла рот, чтобы что-то
сказать, как в двери появился Юрий.
      - Юра, ты помнишь как мы с тобой познакомились? - обратилась она к
мужу. ОН перевел взгляд на меня и ненадолго задумавшись сказал:
      - Признаться я... А нет, постойте. Да. Это случилось около года
назад. Я довольно поздно вечером, почти ночью возвращался в Москву
на этом самом "Запорожце". Решил сократить путь и проехать через
Глаголево. Но вы же видели, какие здесь дороги. Тогда я этого не
знал, и потому отправился напрямик. Как раз в тот день прошел
ливень, ну и заехав в одну из луж, я уже выбраться не смог. - В
этот момент в комнату зашла Евгения Петровна. - Я постучался в
первый попавшийся дом, прося приюта на ночь и встретил ее.
      - Да, - прошептала Света, и лицо ее засияло. - Я тогда моментально в
него влюбилась. И как оказалось, взаимно.
      - Больше мне и добавить нечего.
      - Вы давно ездите на "Запорожце"?
      - Порядком. Почти никогда с ним не расстаюсь. Моя любимая машина,
я ее купил, когда еще на более мощный автомобиль денег не было. А
потом как-то и привязался.
      - Но ведь на ней особенно не разгонишься.
      - Согласен. Только здесь этого и не требуется. Главное качество -
проходимость и выносливость. А в Москве, скажем, тоже гонять
негде, светофоры через каждые сто метров. При столь низкой цене и
больших возможностях для ремонта - в любой мастерской - это весьма
неплохая штука.
      - А скажем "Нива"?
      - Как вам сказать. Проходимость у нее для легковой машины
прекрасная, но вот что касается техобслуживания. Тут сплошные
проблемы. А сколько она жрет горючки... Да, кстати, давно
собирался спросить: у вас тоже есть машина?
      - Увы, как-то обхожусь. Давно, впрочем, собираюсь купить, но то
времени нет, то денег.
      - Понятно. Вы какую хотите купить?
      - "Москвич 2141". По-моему, неплохая.
      - Да и дешевая к тому же. Это вам не ВАЗ, который каждую неделю
цены вздувает. Только багажник у нее маловат, да обогрев стекол
обыкновенно плохо работает.
     Я заметила, что Юрий несколько удивился, услышав от
представительницы противоположного пола такие суждения о любимой
мужской игрушке.
      - Зато экономная машина, да и салон просторный. А самое главное:
не привередлив к горючему.
      - Что верно, то верно. Мне правда это не особенно необходимо, ведь
я только с женой буду ездить. К чему тогда все остальное.
     Светлана покраснела и улыбнулась.
      - Конечно, "Запорожец" уже далеко не то, но пока моя машина мне
милее.
     В таком духе он продолжил изъяснять свои позиции, чем живо
напомнил мне депутата госдумы на трибуне. Я подумала, что если бы
предложила сравнить его "Запорожец" с велосипедом, то дело,
наверное, дошло бы до подсчета числа колес: у меня их больше,
значит и машина лучше.
     В конце концов, Евгения Петровна прервала его словоизлияния
простым вопросом:
      - Юра, чайку еще налить?
      - А, что? - он словно упал с небес. - Да, конечно. Только немного, а
то уже не войдет.
     Я вмешалась и попросила чаю и себе. Света, до этого сидевшая в
странном оцепенении, сделала тоже самое.
     Неожиданно зазвонил телефон. Юра поднял трубку, слегка отодвинув
свой стул от стола. Послушав собеседника, он изумленно обернулся и
обратился ко мне с единственной фразой:
      - Это вас.
     На проводе оказался Полянский. Судя по первым же его сумбурным
фразам, разговор обещал быть интересным.
      - Странное дело разворачивается, Жанна. Такого оборота событий ты
себе и представить не можешь. Все еще продолжаешь отдыхать?
      - Как видишь.
      - И зря. Вредно много дышать свежим воздухом. Однако у меня
появилась интересная информация.
      - Так какая, не тяни.
      - Знаешь свою подругу Стеклову Лену?
      - Глупый вопрос. Что ты там несешь?
      - Только что я умудрился выцарапать интересный фактик. Оказывается,
у нее есть сын Миша. Но не в том вся прелесть. Тебе не хуже меня
известно, что Елена замужем не была. В период с конца восемьдесят
девятого по начало девяносто первого, она была любовницей
Гермашевского, судя по всему именно того, кто сейчас подошел к
телефону. Интересный факт?
      - Черт возьми, как ты умудрился это раскопать. Ведь Лена ни сном,
ни духом...
      - Причитать будешь потом. Сейчас дай мне закончить мысль. Мише
пять лет, но за все это время он так и не увидел своего отца. И не
увидит. Браку Гермашевского со Стекловой помешала его сестра,
Надежда Лайме. Не знаю, каковы ее амбиции, но как старшая в доме
после смерти родителей и являвшаяся фактически распорядителем
всего семейного капитала, она воспротивилась предстоящей свадьбе и
переговорила с ее участниками по душам. Понятно, что она сказала
Гермашевскому, а что касается Лены... Ну, тут может быть что
угодно.
     Кстати, до девяносто третьего года Гермашевский действительно брал
деньги для игры на бирже у сестры. И лишь только обрел почву под
ногами и лице "Хроноса" сразу устроил крупный скандал. Все соседи
слышали. К тому времени Лайме нашла себе жениха с одноименной
фамилией, какого-то прибалта. Очевидно плюнула на братца и уехала
в Самару. Недавно они разошлись, я узнал. А пару месяцев назад
Надежду видели у брата в Москве. Ну как?
      - Боже мой, но ведь Лена...
      - Вот именно. Когда я сам обработал полученные факты, то чуть в
обморок не свалился.
     Я помолчала с минуту, за время которой тактичный Денис не произнес
ни слова.
      - Кстати, Марошко я занялась сама, хочу предупредить сразу. Но все
равно, если что о ней раскопаешь - сразу сообщай.
      - Мои пока ничего не раскопали.
      - Слушай, они этим занимаются больше недели, а толку никакого.
      - Не все же так гладко, как хочется. Так что надейся на лучшее.
Да, извини, тут меня вызывают к главному...
     Полянский отключился; следом за ним и я медленно повесила трубку.
      - Что-то случилось? - спросила старушка, едва я присела за стол.
      - Да нет, пока ничего страшного. Моей подруге просто немного не
повезло.
      - Это серьезно?
      - Как сказать. Вроде особенных неприятностей не предвидится.
     Юрий внимательно посмотрел на меня и спросил:
      - Вы о Лене Стекловой говорите?
      - Да.
      - А все-таки во что же она умудрилась влипнуть?
      - Какие-то разборки в адвокатуре. Мне надо будет позвонить
некоторым личностям, для более полного убеждения, - я не решилась
говорить о главном. Теперь Юрий стал для меня подозреваемым номер
один. - Скоро все будет ясно.
     Гермашевский как-то странно на меня посмотрел, но более вопросов
не задавал, а меня продолжение беседы не волновало.
     Тем временем настал час уединения, бывающий обыкновенно в такое
время года после ужина. Каждый стремиться занять свой уголок и
насладиться собственным, ни с чем не сравнимым "ego". Светлана
отправилась в мансарду сумерничать, ее мать осталась в кухне за
шитьем - самым устоявшимся из всех русских женских ремесел. Юрий
отправился в гараж, возиться с машиной. Я же тем временем
поспешила к Галине, решив с ней поговорить о Стекловой.
     Разумеется она была дома. На этот раз я застала Галю с книжкой в
руках: она читала Тэффи - старую затрепанную брошюрку, пожелтевшую
от времени. Услышав мои шаги, она, не отрываясь от чтения,
предложила мне присесть в кресло.
      - Чем интересуешься? - поинтересовалась я, едва поздоровавшись.
      - Дневник Тэффи. Кстати, очень интересно, рекомендую и тебе
заняться тем же самым.
      - Займусь на досуге, благо он так удачно появился. Может ты дашь
мне потом ее почитать?
      - Не против. Кстати, а что у тебя такое случилось, раз ты решила
меня навестить?
      - Поговорила со своим приятелем. Только что звонил из Москвы.
      - Понятно, мне тоже звонили. Правда, вчера и приятельница. Лена,
наша общая знакомая.
      - Надо же.
      - Короче, она сообщила, что ей требуется помощь специалиста-психолога.
      - То есть тебя.
      - Ну а как же. И как ты думаешь, какой проблемой она
интересовалась?
      - Убийством?
      - Странно. Она тебе звонила? - Галина была сильно разочарована.
      - Да нет, просто вырвалось.
      - Значит ты еще ничего не знаешь?
      - А что?
      - Она пытается оправдать одного человека, не помню фамилии. Да и
черт с ней. Просто ему грозит сто вторая, умышленное убийство при
отягчающих обстоятельствах, не помню, какая дальше идет буква, а
он открещивается. Не знаю, что это на Стеклову нашло.
      - Так в чем же суть проблемы?
      - В поиске настоящего преступника. Лена животрепещуще описала мне
известные ей факты, а я попыталась сделать свой вывод. Думаю, в
чем-то ей помогла.
      - Я надеюсь.
      - В частности, - продолжила Галя, - она рассказала о характере
убийства - перелом шейных позвонков у одной молоденькой девчушки.
Тело нашли где-то на пустыре, в груде мусора. Парня, которого
заподозрили, нашли довольно быстро, уж не знаю как. Кажется, он
сам направился в квартиру к жертве. Ну а бдительные бабульки его
застукали за попыткой открытия двери и вызвали наряд.
Подследственный, этакий здоровенный детина, судя по данным,
клянется и божится, что попросту ошибся дверью, рассказал страшную
историю, впрочем, довольно убедительную, что квартиру ему оставили
знакомые, на время, а он-де перепутал адреса, вот и ломился.
Против него навалом улик, но все косвенные. Кстати, выяснилось,
что жертву убийцы он также видел последним, поскольку, за
несколько десятков минут, от силы за полчаса, спрашивал у нее
какой-то адрес.
      - Когда это случилось?
      - Убийство - дня четыре назад. Вечером. Девочка пошла гулять с
подругой, но домой не вернулась. Родители страшно всполошились,
обзвонили ее подруг. А на следующее утро нашли ее труп.
      - И что же ты посоветовала?
      - Когда дело дойдет до суда, если дойдет, давить на присяжных,
поминутно им напоминая, что улики косвенные, что любой человек
может быть и не так еще подставлен обстоятельствами и тому
подобное. Глухая оборона, короче.
      - Ты думаешь, она тебя послушается?
      - Если дело дойдет до суда - конечно. Все-таки, я довольно
квалифицированный психолог, с достаточной практикой. На ней я одно
время прилично зарабатывала. К тому же я надеюсь, что Лена найдет
знакомых подследственного и многое другое. Ведь у парня нет только
алиби, а это - вещь поправимая.
     Наверное, меня выдал цвет лица. По крайней мере, Галина посмотрела
на меня как-то странно, выражение ее лица подозрительно
изменилось.
      - Что это с тобой? Ты вся позеленела.
      - Наверное, с мороза. Я сейчас о другом подумала: а что, если
убийство заказное?
      - Тогда получается все значительно интереснее. Однако парень висит
на крючке довольно ненадежно, в любую минуту его могут освободить
и даже принести извинения. Так не подставляют.
      - А если это и не подставка?
      - Ты хочешь сказать, что некий профессионал просто выполнил чей-то
заказ? А этот бедолага здесь не при чем? Но, скажи мне,
пожалуйста, кому это понадобилось? Обыкновенная семья, не
бизнесмены, не мафиози, не депутаты, наконец. Зачем шлепнули их
дочь? До этого никаких требований не выдвигалось, никто им не
угрожал. Просто так у нас ничего не делают. Единственный вариант,
который мне приходит в голову - убийца был насильником. Тогда все
сразу встает на свои места.
      - То есть, по твоему мнению...
      - Именно так, - Галя слушать меня не стала. - Насильник заприметил
себе жертву, выследил, придушил, не знаю еще что хотел сделать, но
тут, например, она закричала, или он услышал чьи-то шаги, да мало
ли что. Он ей ломает шею и в панике скрывается.
      - Логично. Тогда еще один вариант: если подзащитный Стекловой сам
преступник и его необходимо во что бы, то ни стало спрятать.
      - Это конечно, не лучший способ и довольно рискованный. Мало ли
что случиться может. Если он не прячется на достаточно короткий
срок, на время суда. Но ведь этак его и посадить могут, причем
надолго. Слишком много лишних случайностей.
      - Все, я сдаюсь. Больше ничего не могу придумать. - Сказала я после
минутной паузы.
      - То-то, - Марошко явно была довольна собой.
      - А с какой стати ты стала психологом?
      - Это моя институтская специальность. Я ведь медицинский кончала,
а там распределения никакого, так что пришлось подработать.
Написала объявление, послала в газету. Народ у нас нервный, сразу
повалил. Неплохо получала, пока налоги платить не заставили.
      - А что же ты хотела?
      - Думала, и так сойдет. Но, увы.
      - Понятно. Как же ты в этой глуши оказалась, тоже из-за призвания?
      - С моим характером и моими друзьями тут только и окажешься. Я
тебе говорила о Гермашевском. Но винить одного человека во всех
своих несчастьях - глупо. Потому лучше винить сразу всех, в том
числе и саму себя, - она заметно погрустнела. - У нас в стране любая
женщина, начиная с четырнадцати лет, подвергается смертельной
опасности. Тому пример я тебе только что привела. И так каждый
день, каждый час. Но никто ничего не может, а главное - не хочет
сделать, поскольку культ рабской зависимости от мужчин чертовски
выгоден, не так ли? Да он воспитывался с малолетства, он
генетически заложен в каждую особь женского пола. Движение
сдвинутых по фазе феминисток лишнее тому подтверждение. Они
слишком убоги, чтобы найти себе приверженцев. Я была знакома с
одной из них. Она, кстати, бывший секретарь парткома, от которой
сбежал муж.
     Среди моих знакомых не было человека, Человека с большой буквы,
так мелкая шваль, скопище самцов. Каждому из их стада нужна была
не я, а мое тело. Когда-то я считала, что так оно и должно быть и
была рада своим друзьям. А теперь понимаю, что проститутка стоила
бы для них дороже, - она не выдержала, уткнулась в мою кофточку и
разрыдалась. Я попыталась успокоить ее в самых банальных
выражениях:
      - Ну, тебе сейчас беспокоиться не о чем. Пока мы вместе, ничего
плохого не произойдет. Не должно произойти. И не будет
Гермашевский лезть сюда, они свой дом с женой построят, а тебя
трогать не будут. Так что не волнуйся. Юрий мне сам так сказал.
Усадьба как была, так и останется твоей. И все будет хорошо.
     Галя улыбнулась сквозь слезы и добавила:
      - Практически единственное, что у меня осталось от наследства.
Остальное благополучно ушло в небытие.
      - Я следователь, а Стеклова - адвокат. В крайнем случае, мы сумеем
тебя защитить.
     Говоря эти слова, я сильно кривила душой. Мало ли что может
произойти, когда мы обе будем попросту бессильны. Да и что
касается самой Лены. Мне было необходимо с ней поговорить. Уж
слишком много в деле оказалось довольно неприятных моментов, тем
более для нее.
     Тем временем Галя попыталась рассеяться привычным для нее
способом: включила телевизор. Я посмотрела на экран.
      - Ты всегда смотришь эротику, когда грустно?
      - Когда в душе помойка, - поправила она меня, - Нет, просто не та
кассета оказалась. Эта гораздо лучше, - она поставила, перемотав на
начало, "Унесенных ветром". Я печально улыбнулась, вспомнив
прекрасный фильм. Пока шли титры, я позвонила в адвокатскую
коллегию, надеясь, что моя подруга все еще там и сейчас для нее
работать не поздно.
      - Сожалею, но Елена Георгиевна ушла домой. Вы знаете ее домашний
телефон.
     Я позвонила домой. Долгие гудки меня не удивили. Вообще Стеклова
отличалась неутомимой способностью после работы несколько часов
посвящать магазинам. Но ни сын, ни старик-отец, живущий тремя
этажами ниже квартиры дочери и не имеющий возможности соединиться
с семьей, этому не препятствуют.
     Тем временем пришла пора расставаться с Галей. Время было уже
довольно позднее.
     Вернувшись в родные Пенаты, я еще раз позвонила Стекловой. На этот
раз мне повезло. Недовольный голос подруги вывел меня из
блаженного состояния беспокойства за ее судьбу.
      - Господи, ну что там у тебя?
      - Между прочим я звоню по делу.
      - Слушай, а ты не могла бы мне перезвонить завтра вечером. У меня
голова от этих звонков пухнет. До тебя по делу за последний час
уже позвонило человек двадцать. И всем что-то было от меня надо.
Пришлось отключить телефон. Вот только собралась позвонить, как
сразу ты.
      - Ты не рада?
      - Да я просто в телячьем восторге!
      - Зря. Разговор будет отнюдь не веселым. Так уж получилось.
      - Ну конечно. Стала бы ты звонить в самый разгар работы с
приятными новостями.
      - Не ерунди. Хотя, ладно. Перезвоню тебе завтра.
      - Минуточку, - возопила Стеклова, - давай уж договорим. Если ты мне
собираешься испортить настроение, то считай, своего уже добилась.
Так что смело можешь задавать свои вопросы.
      - Только не обижайся на меня. Обещаешь?
      - Давай по существу, без тебя дел полно.
      - Я случайно узнала о твоей связи с Гермашевским.
      - Что?!
      - Извини, но это прямиком относится к делу об убийстве в усадьбе
Марошко. Хотя, честно говоря, могла бы мне, как своей лучшей
подруге, все рассказать и раньше, незачем от меня было так
скрывать.
      - Да, но...
      - Теперь не перебивай.
     Я довольно длинно рассказала об истории дела, вкратце сообщив о
заезжавшей в Москву Надежде Лайме и подробнее - о ее убийстве.
Затем поведала, угробив еще порядком времени, о ней самой и ее
участии во всем случившемся.
      - Теперь ты сама видишь, как удачно вписывается убийство девчушки
твоим... как его.
      - Аристовым, только...
      - Именно. Твоим Аристовым в дело. Ты понимаешь, что если
докопаются и до тебя, то это будет долгая и неприятная история.
Твой Аристов будет молчать как рыба, а ты долго извиняться за его
поведение.
      - Это уже чересчур. Да и моего клиента скоро отпустят. К тому же
это давняя история. Можешь судить, хотя бы по возрасту Миши.
      - Ты виделась с Лайме?
      - Нет.
      - А если серьезно? Послушай, ты можешь понять, что в такой
ситуации скрывать что-то абсолютно невыгодно. Даже если Аристова и
отпустят, что случиться, скорее всего, то не я, а уже Петровка
докопается до всего этого. Настоящего убийцу найти довольно
сложно, я согласна, но повесить дело на кого-то, кто окажется
поблизости - они мастера.
      - Я прекрасно это понимаю. Извини, наверное, ты права.
      - Если я найду убийцу раньше их, а я постараюсь сделать именно
так, то мы победим. Иначе, все может быть.
      - Вот только без карканий, пожалуйста.
      - Да, ты права. Но прошу тебя рассказать мне все, что знаешь.
      - Хорошо. Ты оказалась права, действительно, я виделась с Лайме.
Мы с Юрием так неплохо начинали, а эта старая дура, очевидно,
решила все испортить. Обвинила меня во всех смертных грехах,
наорала, пригрозила расправиться со мной всеми доступными ей
способами. А Юрий самым банальным образом смалодушничал, позволил
этой стерве издеваться надо мной.
      - И что потом?
      - А ничего. Он оставил все, как есть, я же попросту отказалась под
давлением Лайме, от своих притязаний. Не знаю, чем я ей так не
угодила.
     Лена всхлипнула, но быстро взяла себя в руки.
      - Просто очень обидно, когда тот, кого ты любишь, предает тебя.
      - Я прекрасно тебя понимаю. Не против, чтобы не возвращаться к
этой теме, я задам последний вопрос.
      - Валяй, задавай.
      - Как ты познакомилась с Гермашевским?
      - Это так важно?
      - Думаю, да. Послушай...
      - Хорошо, я отвечу, - Лену явно разозлила моя настойчивость. - Это
произошло шесть лет назад. Впрочем, по возрасту Миши не так ух
сложно вычислить момент знакомства.
     Не помню в подробностях всех обстоятельств той встречи. Кажется,
это произошло на одной из вечеринок нашей общей знакомой. Юрий
галантно пригласил меня потанцевать, потом всю дорогу ухаживал за
мной. Я решила ответить на призыв. Мы отправились к нему в
гости... Конечно, это был всего лишь легкий флирт, не более того.
Но я, почему-то посчитала иначе. Может, чересчур сильно влюбилась
в него. Не знаю. Да еще против меня сыграло то обстоятельство, что
наш роман продолжался больше положенных тому сроков. Почти год.
Почему Юрий не прекратил все тогда...
     Потом как-то получилось так, что я забеременела. Ни один из нас не
хотел этого, но случившееся не вернешь. Я тогда сильно испугалась,
помню, хотела сделать аборт. Юрий меня отговорил. Он вообще
любитель детей. Предложил узаконить наши отношения. Не понимаю,
почему я тогда решила не торопиться и как следует обдумать. У меня
был ребенок, его отец соглашался на все, а я... Потом появилась
Лайме. Странно, что старшая сестра имела такое колоссальное
влияние на брата. Только много времени спустя я узнала, что она
стала ему вместо матери. Когда родители погибли в автокатастрофе,
Юрию исполнилось пять лет, а его сестре - одиннадцать. Ну и
конечно, он полностью слушался ее вплоть до поступления в
"Хронос". Если раньше он жил по ее указке, то теперь, стал думать
за себя сам, хоть и довольно поздно. Тогда он и решил порвать с
осточертевшей опекой.
      - Как же вы расстались?
      - Юра просто пришел ко мне, выложил все начистоту, извинился и
ушел. Да, он сильно изменился с тех пор.
      - А что потом? Ты встречалась с Гермашевским?
      - Мне неприятна эта фамилия. Кстати, он так и не смог упросить
меня поменять свою. Вообще, после нашего разрыва, мы практически
не встречались, не созванивались.
      - Отношения поддерживались?
      - На уровне шапочного знакомства.
      - А почему?..
      - Ты хочешь узнать, с какой стати я предложила тебе эту поездку.
Ну, во-первых, я не знала, что он женат. В который раз. Соединив
судьбу с Галей, он попросту сказал мне, что обзавелся усадьбой.
Сказал название деревни и все. Тогда я и не интересовалась. А
теперь... Страсти как-то поутихли. Мы случайно встретились на
улице. После долгой разлуки. Поговорили как добрые старые друзья.
Знаешь, мне очень захотелось его увидеть снова. Я сказала, что у
тебя сейчас отпуск, и что ты хочешь выехать из Москвы. Он
предложил свои услуги, пригласил и меня на пару деньков.
      - А когда узнала о жене?
      - Знаешь, его мать так ничего о нашем романе и не узнала. А Евгения
Петровна думает, что я его подруга детства. Мне так сильно
захотелось побыть в его обществе. Даже, несмотря на жену. Глупо,
конечно.
      - Не в курсе, что у него вышло с Марошко?
      - Трудно сказать. Только случилось это как-то бестолково.
Наверное, просто хотел показаться сильным перед сестрой. Ведь, мне
кажется, они никогда толком не любили друг друга.
      - Тогда у него появился повод справиться с ее домогательствами.
Раз уж он почувствовал себя на коне. Решил отомстить. Вроде бы,
Лайме и после его женитьбы не успокоилась, скорее наоборот.
      - Я не знаю, - рассеяно ответила Лена. - У меня просто голова забита
совершенно другим.
      - Тогда последний вопрос. Когда, по твоему предположению, отпустят
Аристова?
      - Дней через пять-шесть, не более того. Следствие все больше
склоняется к мысли, что он невиновен. Тебе-то он к чему, я не
поняла?
      - У меня аналогичная ситуация, могла бы и вспомнить. Лен, мне
очень нужен этот убийца, очень.
      - А если он к твоей проблеме непричастен?
      - Тогда я сильно ошибаюсь и все.
      - Хорошо, помогу, чем смогу. Только сперва со своими делами
управлюсь.
      - Сколько тебе еще осталось мучиться?
      - До среды. А после делай со мной все, что заблагорассудиться.




     ЧАСТЬ ШЕСТАЯ


     Я вынуждена была ненадолго прервать свой отпуск и вернуться в
пыльную и грязную, но такую милую сердцу Москву. Целью моего
визита была семья Гореславских, чья девочка попала в руки
неведомого убийцы.
     Из Петровки, куда я заехала по дороге, вытянуть удалось немного.
Обычно они редко предоставляют хоть какую-то информацию; этот раз
не составил исключения. Молоденький лейтенантик в ответ на
призывное помахивание удостоверением, выдал мне крохотный листок и
мрачно заявил, что это единственное, что он вправе разглашать в
"интересах следствия".
     Девочку звали Лидия, в прошлом месяце ей исполнилось пятнадцать
лет. Была первой красавицей в классе, имела много поклонников,
которые остались без ответа. Одевалась хорошо, со вкусом. Часто
проводила вечера в компании одноклассников, где засиживалась
допоздна. Однако по большей части приглашала к себе. Не всех,
конечно, обыкновенно своих лучших подруг. Она была хорошей
хозяйкой. Немного домоседка. Если и удавалось вытащить ее на
прогулку или свидание, то очень и очень немногим. В тот день она
тоже пошла прогуляться, с двумя подружками, Светой Никаноровой и
Людой Шикаевой.
     Попрощавшись с девочками, она отправилась домой. Это случилось
около девяти вечера. Подруги жили в одном доме, так что
возвращаться ей пришлось одной. Но дома ее так и не дождались.
Милиция по чистой случайности нашла ее тело утром. Эксперты
установили время смерти - около половины десятого.
     Убийца действовал грамотно, все в его действиях выдавало человека
знающего свое черное дело и умеющего его выполнять без сучка, без
задоринки. На месте преступления не было найдено никаких следов,
никакие улики не указывали на конкретного человека. Следы
изнасилования, очевидно были нанесены на уже мертвое тело. О
возможно происходившей борьбе и говорить не приходилось. Эксперты
проверили все, включая грязь под ногтями. Аристов, случайно
подвернувшийся под руку Петровке, после нескольких дней самых
тщательных проверок, был ею снят с подозрения и отпущен на
свободу. Выходило стандартное нераскрываемое преступление, "висяк"
на жаргоне Петровки.
     До квартиры Гореславских я добралась уже затемно. Хотя дни еще
более-менее длинные, но в восемь становится уже темно хоть глаз
выколи. Да и освещение - от фонаря до фонаря с километр потемок.
Правда, пешком идти мне не пришлось, поскольку вовремя пойманное
такси избавило меня от необходимости ломать ноги, где попало.
Водитель подвел машину прямо к подъезду, хотя и колесил безмерно.
     Ровно в восемь я звонила в дверь. ЕЕ открыл пожилой мужчина,
дедушка погибшей. Мать Лидии работала допоздна, так что застать ее
дома я вряд ли бы смогла. Из родных дома был только ее отец. Он
передо мной вернулся с работы и сейчас готовил ужин.
      - Проходите, пожалуйста, - голос его звучал абсолютно безжизненно,
с каким-то металлическим эхом. - Садитесь.
     В комнате, очевидно, чисто по привычке, работал телевизор, но его
никто не смотрел.
      - Добрый вечер, - отозвалась я. Войдя в комнату, невольно
поежилась. В ней словно чувствовался запах смерти. И занавешенное
зеркало стоявшее в углу, только утяжеляло безмерность
случившегося.
      - Простите, Жанна, - подал голос дед, Михаил Евгеньевич, - вы
разрешите вас так называть?
      - Да, конечно.
      - Извините, что спрашиваю. Вы из уголовного розыска?
      - Нет, я не веду это дело, если вы об этом спрашиваете. Я работаю
в прокуратуре. Случай, похожий на ваш, произошел у меня на глазах,
поэтому я и хочу задать вам несколько вопросов. Может быть смогу с
вашей помощью найти настоящего убийцу.
      - Следователь с Петровки у нас уже был, - вмешался Петр
Михайлович. - Вы бы у него узнали больше.
      - Была я там. Нет, сказали они мне совсем немного, пока следствие
не закончилось.
     Гореславский-младший кивнул.
      - Я хотела вас немного поспрашивать о Лиде. Вы когда ее видели в
последний раз, перед уходом, не заметили чего-нибудь необычного?
      - Да нет. В семь часов она пошла за хлебом, сказала, что
прогуляется.
      - Она была в полном порядке, ничего необычного, - ответил дед.
      - Нет, совершенно ничего не случилось, - подтвердил и отец, - В
любом подобном случае она бы обязательно рассказала. Лида всегда
делилась с нами тем, что накипело. Чаще всего ко мне и
обращалась, - он замолчал.
      - А что касается девочек, с которыми она в тот день решила
прогуляться. Они вам ничего не рассказывали?
      - Нет. Их и угрозыск допрашивал. Ничего необычного, все как
всегда. Только что Лида пораньше решила домой пойти, все-таки она
с сумкой гуляла.
      - Понятно. Сколько ей до дома от подруг добираться? Насколько я
понимаю, она гуляла в их районе.
      - Да, так оно и было. Где-то минут с двадцать не больше. Мы ведь
на отшибе живем.
      - И еще один неприятный вопрос. Вам поступали какие-нибудь
анонимки с угрозами, телефонные звонки, или что-то в этом духе?
     Отец только покачал головой.
      - А к вашей дочери никто не приставал, не угрожал чем-то?
      - Нет, - медленно ответил Михаил Евгеньевич. - Иначе мы бы сразу
Петровку известили.
      - Да-да вы правы. Кстати, она вела какие-нибудь записи, дневник
или что-то подобное?
      - Да. Вы хотите взглянуть?
      - Если можно.
      - Теперь уже все можно, - Гореславский-старший тяжело вздохнул и
поднялся с дивана. Он показал мне комнату девочки и вышел, закрыв
дверь.
     За полчаса довольно наглого посягательства в чужую жизнь, я
выяснила немало, касающееся биографии Лиды, но ничего, что могло
бы пролить свет на убийство. Мои предположения, о существовавшей
связи между жертвой и убийцей не подтвердились. Оставался прежний
вариант. Вполне может быть, что человек, хладнокровно
расправившийся с Надеждой Лайме и не пощадивший Лиду Гореславскую,
одно и тоже лицо. Может он выполнял чье-то поручение, может
руководствовался собственными странными побуждениями - все это мне
было неизвестно. Если предположить первый вариант, то
Гермашевский, при всем моем желании, никак не подходил к роли
нанимателя, для убийства Лиды. Да и что их могло связывать?
Конечно, можно и предположить, маниакальность в поведении этого
человека. До большего я додуматься не смогла, оставив размышления