Маринина А. Б.
Посмертный образ
Изд. ЭКСМО, 1997 г.
OCR Палек, 1998 г.
Глава 1
СТАСОВ
Бывший работник уголовного розыска, бывший подполковник милиции, а
ныне начальник службы безопасности киноконцерна "Сириус" Владислав Ста-
сов занимался вполне прозаическим делом: составлял при помощи ручки и
листа бумаги список продуктов, которые нужно завтра непременно купить,
чтобы наготовить еды себе и дочери на всю следующую неделю. Бывшая жена
Стасова Маргарита упорхнула в очередную командировку, оставив восьмилет-
нюю Лилю на его попечении, чему Стасов был несказанно рад. Работа у Мар-
гариты была нервная, хлопотная и связанная с частыми и длительными от-
лучками, поэтому ему доводилось жить с дочерью даже чаще, чем он мог на-
деяться, когда разводился. Лилю Стасов обожал.
Перво-наперво, думал он, нужно купить побольше всякой всячины для бу-
тербродов: Лиля любит забраться на диван с книжкой и что-нибудь непрес-
танно жевать. Конечно, для восьмилетней девочки она весила многовато,
даже с учетом ее высокого (в папеньку) роста, но бороться с вредной при-
вычкой Стасов не считал нужным. С книгой и бутербродами Лиля могла про-
водить одна все дни и вечера, не особо нуждаясь в присутствии вечно за-
нятых и замотанных родителей.
Во-вторых, нужно купить большой кусок мяса с косточкой и наварить
кастрюлю борща. В этот же пункт меню вошли свекла, морковь, лук, карто-
фель. Да, и сметана, не забыть бы.
В-третьих, нужно купить вырезку и настрогать из нее отбивных штук
двадцать, по четыре на каждый из пяти рабочих дней. Что же касается гар-
нира, то его можно тоже изобразить заранее, а можно варить каждый день
по чуть-чуть, благо что макароны, что гречка варятся быстро, пока он бу-
дет раздеваться и есть борщ, они как раз и поспеют. Лиля сама гарнир не
ест, она почему-то предпочитает мясо с кетчупом или квашеной капустой,
заедая огромными ломтями черного хлеба.
Так, с этим все. Теперь десерт. Компот, что ли, сварганить? Или ку-
пить побольше фруктов, пусть ребенок витаминизируется. Ладно, это можно
решить завтра прямо на рынке, выбор большой.
Составив список продуктов, Стасов принялся было за ревизию бакалейных
товаров в кухонном шкафу-пенале, но в это время зазвонил телефон. Прежде
чем снять трубку, Стасов кинул взгляд на часы - половина первого ночи.
Черт, неужели на работе что-то стряслось? Оставлять дочку одну на ночь
не хотелось, хотя она и не боялась темноты. Он уставился на звенящий ап-
парат, отслеживая длительность интервалов между гудками, и с облегчением
убедился, что интервалы эти чуть короче обычных. Звонок междугородний,
значит, это Татьяна. Так и оказалось.
- Не разбудила? - услышал он в трубке ее хрипловатый звучный голос,
от которого у Стасова мгновенно заныло в груди - так сильно он скучал по
ней.
- Не поверишь, когда скажу, чем я только что занимался.
- И чем же?
- Работал Ирочкой.
- Это как?
- Составлял меню на следующую неделю.
- Бедный ты мой, - посочувствовала Татьяна насмешливо. - Может, тебе
Ирочку прислать? Сдам ее тебе напрокат, пока твоя Маргарита не вернется.
Хочешь?
- А ты как же без нее?
- А она у меня сначала поработает Стасовым, наготовит мне еды на не-
делю, а потом сядет в поезд - и утром у тебя.
- Я не могу принимать такие жертвы, - гордо отказался Стасов. - Миро-
вая литература мне этого не простит. Кстати, как двигается работа?
- Отлично. К следующим выходным, наверное, допишу.
- И сколько получится?
- Листов двадцать. К сожалению, опять двадцать, мой любимый размер.
Мой издатель меня убьет.
- Почему? - удивился Стасов. - Разве двадцать листов - это плохо?
- Конечно, плохо, - вздохнула Татьяна. - Издателю нужен объем, из ко-
торого он может сделать книгу. Либо двенадцать-четырнадцать печатных
листов для издания карманного формата, либо двадцать пять - тридцать для
толстой книжки обычного формата. А двадцать - не пришей кобыле хвост.
Карманный формат такого объема не выдержит и рассыплется, а обычный по-
лучится тоненьким и несолидным, в руки взять противно. И вот начинает
издатель ломать голову, что к моим двадцати листам пристегнуть, чтобы
получилась толстая книжка. Можно взять повесть какогонибудь другого ав-
тора, но где взять такую, чтобы точно подходила по объему? Повести на
пять-восемь листиков мало кто пишет, теперь у всех мания величия, как и
у меня. Все гонят по восемнадцать-двадцать листов. Кроме самых опытных,
конечно, которые умеют заранее объем рассчитывать.
- А ты не умеешь?
- Нет. Но я учусь, так что я не безнадежна.
Стасов снова взглянул на часы. Они разговаривали уже три минуты.
- Тань, давай я тебе перезвоню, а? Мне твоих денег жалко.
- Не выдумывай, пожалуйста. Помоему, мы с тобой этот вопрос уже зак-
рыли. Я получаю удовольствие от беседы с тобой и за свое удовольствие
плачу сама.
- Вот если бы ты не была такой упрямой и вышла за меня замуж, я бы
знал, что ты проговариваешь наши общие деньги. А так я чувствую себя
нахлебником.
- Ну Дима, мы же договорились...
Татьяна была единственной, кто из всех возможных производных от имени
Владислав выбрал самый редкий вариант - Дима. Кроме нее, Димой Стасова
не называл никто. Все остальные пользовались Владиками, Стасиками и Сла-
виками.
С Татьяной Стасов познакомился три месяца назад, даже чуть меньше.
Спустя неделю он сделал ей предложение, чем немало удивил не только ее,
но и самого себя. В первый раз Татьяна не то чтобы отказала ему, но
всерьез как-то не восприняла. Он повторил попытку еще через неделю и по-
лучил принципиальное согласие вернуться к обсуждению вопроса зимой. Но
Стасова это не устроило. Он и сам не понимал, отчего ему так "приперло"
жениться на Татьяне, но он знал совершенно точно - он хочет этого больше
всего на свете. И он-таки добился от нее согласия на бракосочетание в
январе.
- Да помню я, помню, не раньше января. Но может, ты все-таки переду-
маешь, а? Ну что тебе январь этот? Давай сейчас поженимся. И все пробле-
мы снимутся сами собой.
- Ладно, в конце декабря.
- Нет, сейчас, - настаивал Стасов, почувствовав, что поймал благопри-
ятный момент и можно "дожать" неуступчивую возлюбленную. Он так скучал
без нее! Он так ее любил.
- В начале декабря.
- Немедленно! Таня, ну я прошу тебя...
- Ну ладно, в ноябре, - сдалась Татьяна.
- Договорились, - подхватил Стасов. - В начале ноября, в аккурат на
День милиции.
- Димка! Не передергивай, не бери меня за горло.
- Спасибо, Танечка. В первые же свободные выходные я приеду, и мы по-
дадим заявление. Как Ирочка?
- Прекрасно. Порхает, поет, готовит, убирает, следит за мной, аки
нянька за младенцем.
- Везет тебе.
- Надо уметь выбирать родственников, тогда и тебе повезет.
Ирочка была сестрой первого мужа Татьяны. После развода муж уехал на
постоянное жительство в Канаду, а его родная сестра превратилась в бли-
жайшую подругу, наперсницу и домоправительницу Татьяны Образцовой, кото-
рая работала следователем, а в свободное время писала под псевдонимом
Татьяна Томилина детективные романы, пользовавшиеся у читателей большим
спросом. Такая интенсивная деятельность была бы невозможна без Ирочки
Миловановой, освободившей Татьяну от всех бытовых забот и умело органи-
зующей ее время, превращая двадцать четыре часа суток как минимум в
тридцать шесть, как хорошая хозяйка из скудных запасов в холодильнике
готовит стол для четверых внезапно нагрянувших гостей.
Положив трубку, Стасов увидел, что в кухню, сонно покачиваясь, впол-
зает его любимое чадо в байковой пижамке.
- Это мама звонила?
- Нет, тетя Таня. Почему ты не спишь?
- Ты будешь на ней жениться? - спросила Лиля, совершенно проигнориро-
вав отцовский строгий вопрос о причинах "неспанья".
- Ну... Если ты не возражаешь.
- И я должна буду называть ее мамой?
- Совсем не обязательно. Даже и не нужно. У тебя есть мама, а тетя
Таня будет моей женой, и ты можешь называть ее тетей Таней или просто
Таней. Как тебе захочется.
Лиля облегченно вздохнула. Давнымдавно предоставленная сама себе в
части выбора книг, она прочитала уже столько у "взрослого", что в голов-
ке ее образовалась чудовищная смесь чисто детских представлений и траги-
ческих "жизненных" историй. В частности, это были истории про плохих
приемных матерей и страдающих падчериц.
- Папа, а если мама женится...
- Не женится, а выйдет замуж, - поправил ее Стасов.
- Если мама выйдет замуж, я должна буду называть ее мужа папой или
можно будет дядей Борей?
Так, подумал Стасов. Ритка же клялась ему, что не приводит своего
мерзкого Рудина домой в присутствии Лили. Откуда же девочка узнала про
него? Опять Рита врет. Ничему ее жизнь не учит.
- Ну, детка, во-первых, совсем не факт, что нового маминого мужа бу-
дут звать Борисом. С чего ты взяла? Может, он будет Григорием, или Миха-
илом, или Александром.
- Но его же зовут Борис Иосифович, а не Григорий и не Михаил. Ты что,
папа, не знаешь? Борис Иосифович Рудин.
- Во-вторых, котенок, - продолжал Стасов, словно не слыша ее реплики,
- совсем не факт, что мама захочет выйти за него замуж.
- Но они же встречаются!
Логика ребенка была безупречной, впрочем, как и его информирован-
ность.
- Они дружат, - терпеливо объяснял Стасов. - А возникнет ли между ни-
ми более сильное чувство, которое приведет к их свадьбе, это еще бабушка
надвое сказала.
А то и натрое. Но не объяснять же Лиле, что Рудин женат и вроде бы
разводиться не собирается. У него таких, как Маргарита, полный мешок,
небось не знает, куда их девать.
- И вообще, котенок, шла бы ты спать. Завтра в школу вставать рано.
- Ты что, папа? Завтра же суббота.
- Тьфу ты, я и забыл, что вы по субботам не учитесь. Мы-то в свое
время учились и по субботам.
- А ты завтра работаешь?
- Не знаю, малышка, как фишка ляжет.
Фишка ляжет плохо. Но об этом бывший подполковник милиции Владислав
Стасов узнает только утром.
МАЗУРКЕВИЧ
Услышав лязганье ключа в замке, Михаил Николаевич Мазуркевич, прези-
дент киноконцерна "Сириус", перевел дыхание и бросил взгляд на свои ру-
ки. Руки тряслись, как когда-то в юности перед экзаменами. Сейчас она
получит, эта сука, эта безмозглая шлюха.
Жена в прихожей двигалась осторожно, видно, думала, что он уже спит,
и старалась не разбудить. Мазуркевич сидел в гостиной в полной темноте и
ждал. Когда вспыхнул свет, он увидел Ксению и помертвел. Похоже, подт-
верждались самые худшие его опасения. Лицо ее было бледным, на скулах
горел румянец, ярко-голубые глаза блестели.
- Уже три часа ночи, - сказал он как можно более ровным тоном. - Я
могу узнать, где ты была?
- Нет, не можешь, - равнодушно бросила Ксения. - Это не твое дело.
- Ты хоть что-нибудь соображаешь? - взорвался Мазуркевич. - Я тысячу
раз тебе объяснял, и твой отец тоже тебе объяснял, что ты должна прекра-
тить свои гулянки! Ты что, хочешь оказаться под забором вместе со своими
шоферюгами? Дура, кретинка! Я не требую, чтобы ты хранила мне верность,
этого нельзя требовать от женщины, которая сталаПИПядью еще до рождения,
но хотя бы соблюдай приличия! Твой отец ясно сказал: еще раз жену Мазур-
кевича, дочь самого Козырева, увидят в машине со случайным водителем -
все. Больше никаких денег мы не получим. И поддержки в делах не получим.
Ни кредитов, ни льготных ставок, ничего. Ты этого добиваешься?
- Отвяжись, - бросила Ксения, на ходу вынимая из ушей сережки с брил-
лиантами и стягивая через голову свитер.
Это было в ней неистребимо - надевать серьги с бриллиантами даже к
свитерам и джинсам.
- И бриллиантов тебе никаких не будет, если твой папаша узнает о том,
что ты вытворяешь, несмотря на его запрет. Все твои цацки придется про-
дать, чтобы расплатиться с долгами по кредитам.
Ксения повернулась к нему, лицо ее было перекошено холодной нена-
вистью и презрением. В свои сорок четыре года она не выглядела ни на
день моложе, фигура начала оплывать, подглазья были покрыты сеточкой
мелких морщин, волосы уже не блестели. Но в те дни, когда она возвраща-
лась после занятий любовью с очередным случайным знакомымводителем, она
выглядела почти красавицей. Такое было хобби у дочери одного из крупней-
ших банкиров России Козырева: садиться в машину к незнакомым мужчинам,
знакомиться с ними и заниматься любовью где-нибудь в переулке. Иногда
это заканчивалось тем, что салон машины освещался фонарем милицейского
патруля, открывая взорам присутствующих бесстыдно обнаженные женские
груди и мужскую задницу. Составлялся протокол, история предавалась ог-
ласке, Козырев и Мазуркевич хватались за голову, а Ксения нагло ухмыля-
лась, ничего не отрицая и не обещая. Казалось, ей совершенно все равно,
будут у ее мужа деньги или нет. Но сам Мазуркевич прекрасно понимал, что
ей не все равно. Она привыкла к роскоши и достатку. Но еще больше она
привыкла потакать любому своему желанию. И если таковое у нее возникало,
то средства шли в ход любые. Ксения знала, что Мазуркевич зависит от
своего тестя в финансовом отношении и поэтому будет терпеть все ее вы-
ходки.
Она схватила с журнального столика только что вынутые из ушей брилли-
антовые сережки и изо всех сил швырнул их на пол, под ноги мужу.
- Да подавись ты, импотент, - процедила она сквозь зубы. - Нашел чем
испугать. А то я не найду, где взять бриллианты...
Она ушла в ванную, хлопнув дверью Михаил Николаевич некоторое время
сидел неподвижно, потом налил себе рюмку коньяку, выпил залпом. Сосуды
расширились, руки стали теплыми дрожь постепенно улеглась. Он подошел к
двери ванной, за которой слышался ровный шум включенного душа.
- Тебя кто-нибудь видел? - спросил он, повышая голос.
Ксения не ответила. Может, не слышит?
- Тебя видел кто-нибудь? - повторил он громче.
- Завтра узнаешь, - донесся до него насмешливый голос жены.
Конечно, подумал Мазуркевич, завтра он узнает. Если Ксению снова ви-
дели, то завтра прямо с утра до него дойдут разговоры. Весь "Сириус"
знал о финансовых проблемах своего президента и о том условии, соблюде-
ние которого необходимо для решения этих проблем.
- Сука, - прошептал он, давясь бессильной злобой. - Какая же ты сука!
КАМЕНСКАЯ
Субботнее утро Настя Каменская провела за своим любимым занятием. Она
ленилась. Еще вчера вечером на вопрос мужа: "Чем собираешься завтра за-
ниматься?" - она честно ответила: "Буду лениться".
И вот теперь она валялась в постели, прихлебывая крепкий горячий ко-
фе, слушала музыку и предавалась неспешным размышлениям. Правда, надо
отдать ей должное - размышления были все-таки связаны с работой. Во-пер-
вых, она думала об исчезновении вещественных доказательств по делу об
убийстве пятнадцатилетнего подростка. Этим убийством их отдел занимался
вот уже четыре месяца. Во-вторых, она думала о свалившемся на них два
дня назад убийстве пятерых человек - целой семьи известного московского
художникапортретиста. В-третьих, Анастасия Каменская с раздражением ду-
мала о том, что нужно получать новый комплект форменной одежды, а для
этого нужно найти старые ордера, по которым она так и не получила форму
в прошлый раз. Куда она эти ордера засунула, Настя вспомнить не могла,
стало быть, придется сочинять покаянный рапорт об их утере.
Выходные ей предстояло провести в приятном одиночестве. Ее муж рабо-
тал в подмосковном Жуковском, ездить ему было далеко, поэтому в тех слу-
чаях, когда необходимо было его присутствие в институте в течение нес-
кольких дней подряд, Алексей жил у своих родителей, квартира которых на-
ходилась в десяти минутах ходьбы от института. В понедельник должна была
начаться очередная крупная международная конференция по проблеме, в ко-
торой доктор физико-математических наук профессор Алексей Чистяков счи-
тался одним из ведущих специалистов, и, конечно же, ему приходилось дне-
вать и ночевать на работе, готовя свой доклад и занимаясь массой органи-
зационных вопросов.
Еще одним поводом для размышлений стал поиск ответа на дежурный воп-
рос, который она задавала себе каждое утро вот уже четыре месяца: "Пра-
вильно ли я сделала, выйдя замуж?" В те дни, когда ответ получался отри-
цательным или вызывал сомнения, Настя ходила злая, проклиная весь мир и
саму себя. Но надо признаться, дни такие выпадали все-таки не очень час-
то. Сегодня, в субботу, 16 сентября 1995 года, ответ получился резко по-
ложительным, и это сразу подняло настроение и вселило даже некоторую
бодрость.
Поленившись в постели часов до двенадцати, Настя переползла лениться
на кухню, где уютно устроилась в уголке, приготовила себе гренки с сыром
и, закутавшись в теплый махровый халат, приступила ко второй серии, сос-
тоящей из двух чашек кофе и стакана апельсинового сока. В соответствии с
составленным ею же самой планом на день лениться она собиралась часов до
четырех, после чего намеревалась приступить к написанию аналитической
справки по убийствам и изнасилованиям в Москве. Такие справки она гото-
вила ежемесячно к двадцатому числу.
Пока все шло по плану. Успешно проленившись до без четверти четыре,
Настя стала с сожалением прощаться со сладостным бездельем. Она вытащила
из сумки принесенные с работы материалы и начала их сортировать на те,
которые достаточно просто прочитать и записать в компьютер краткое резю-
ме, и те, сведения из которых нужно записывать в компьютер полностью. В
десять минут пятого это занятие было прервано телефонным звонком.
- Настасья, готовься, сейчас к тебе приедет Коротков, - сказал ей
полковник Гордеев тоном, не допускающим возражений. - Он сегодня сменил-
ся с суток, в девять утра выезжал на труп, провалдохался там до трех ча-
сов, уже на ходу засыпает. Он тебе передаст все материалы, а сам поедет
поспит хоть пару часов. За эти два часа ты обдумай все, что он там нако-
вырял за полдня. Поняла?
- Поняла, Виктор Алексеевич. А чей труп-то?
- Алины Вазнис.
- Чей?!
- Алины Вазнис. Киноактрисы. Тебе в киношной среде работать еще не
приходилось?
- Нет пока.
- Дерьма там... В общем, ничего хорошего. Единственное светлое пятно
- это то, что Вазнис постоянно снималась в киноконцерне "Сириус", а там
начальником службы безопасности работает наш бывший коллега, Стасов Вла-
дислав Николаевич. Ты с ним знакома?
- Немножко.
- Он мужик очень приличный во всех отношениях, но с характером. Ты уж
постарайся найти с ним общий язык.
- Я тоже с характером, - усмехнулась в ответ Настя. - Это пусть он со
мной общий язык ищет.
- Ну, твой характер всем известен. Рядом с твоими выкрутасами Стасов
может отдыхать.
- Да ладно вам, Виктор Алексеевич, что я, монстр какой-то, что ли?
- Монстр не монстр, но стерва та еще, - констатировал Гордеев. - Дер-
жи себя в узде, Стасенька, я тебя прошу. Киношники - народ истеричный и
ненадежный. Там сплошная зависть, интриги и пьянка без продыху. Хороших
свидетелей среди них найти трудно, практически невозможно, поэтому Ста-
сов - наша единственная опора в этом свинарнике.
- Должна ли я понимать так, что вы мне поручаете заниматься этим
убийством?
- Да, вместе с Коротковым. До понедельника будете пахать с ним вдво-
ем, а потом я разберусь с текучкой, может, отпущу его в отгул за суточ-
ное дежурство и пристегну к вам еще кого-нибудь.
- Мишу Доценко, - тут же попросила Настя.
- Не торгуйся, не на базаре. Я же сказал - разберусь и решу.
- Ну, Виктор Алексеевич, я же не для себя прошу - для дела.
- Зачем тебе Доценко?
- А у него с женщинами-свидетельницами хорошо получается. Он из них
душу вынет, а они и не заметят. Мишаня уставится на них своими огромными
черными глазищами, и они начинают млеть и вспоминать все в деталях,
только чтобы ему понравиться.
- Ишь ты, млеть... А мужчины-свидетели тебя не интересуют?
- С мужчинами я как-нибудь сама.
- Интересно, как? - поддел ее начальник. - У тебя же нет таких глаз,
как у Михаила.
- Зато характер есть, - рассмеялась она. - Убойная сила.
Юра Коротков приехал минут через сорок, серовато-бледный, с кругами
под глазами после бессонной ночи, голодный и злой. Увидев его на пороге,
Настя приняла решение мгновенно.
- Сейчас я буду тебя реанимировать, домой ты не поедешь.
- Аська, я с ног валюсь, отпусти меня поспать, - взмолился Коротков.
- Спать будешь здесь, чтобы не тратить время на дорогу.
- А Лешка?
- Что - Лешка? Во-первых, он в Жуковском, а во-вторых, он человек с
нормальной психикой. Даже если бы он был сейчас здесь, я бы тебя спать
уложила. Значит, программа такая: горячий душ, чтобы сосуды расширились,
потом обед, во время которого ты мне все быстренько расскажешь, потом
полстакана мартини, чтобы снять остаточное напряжение и моментально ус-
нуть. Это чудесное событие должно произойти, - она посмотрела на часы, -
в семнадцать тридцать. В половине восьмого я тебя подниму, контрастный
душ, второе кормление, кофе по рецепту "Смерть врагам", и ты будешь как
новенький. Таким образом, у нас будет три часа на то, чтобы нанести нуж-
ные визиты до истечения предусмотренных этикетом двадцати трех часов. Ну
что ты стоишь, время только теряешь? Раздевайся - и в душ.
- Слава Богу, что тебя никто не слышит, - устало пробормотал Корот-
ков, расстегивая рубашку. - Можно подумать, что ты меня в постель та-
щишь.
- Именно туда я тебя и тащу, - расхохоталась Настя.
Коротков действительно уснул мгновенно. Настя хорошо знала, что после
длительного напряжения у человека возникает сильное желание уснуть, но
стоит ему закрыть глаза, как он понимает, что ничего у него не получает-
ся. Мозг продолжает работать, сердце колотится, как после стометровки, и
если на сон отведено мало времени, то добрую половину его "съедает" про-
цесс успокоения и расслабления. Поэтому так важно правильно подгото-
виться к кратковременному отдыху. И самое главное - спать нужно не оде-
тым, свернувшись калачиком на сдвинутых стульях и накрывшись курткой, а
раздевшись и лежа в чистой постели, чтобы кровоток был нормальным и все
мышцы отдыхали. Этой наукой Настя Каменская владела хорошо, поскольку
сама испытывала немалые трудности со сном.
Она сидела на кухне и чертила на листках бумаги какие-то закорючки,
кружочки и стрелочки, обдумывая то, что ей успел рассказать за обедом
Коротков. Сегодня в семь утра Алина Вазнис, молодая, но уже довольно из-
вестная актриса, должна была явиться в павильон на съемку. Когда она не
появилась к половине восьмого, съемочная группа забеспокоилась. На теле-
фонные звонки домой Вазнис не отвечала. В восемь часов режиссер фильма
Андрей Смулов, любовник Алины, принял решение ехать к ней. Ключи от
квартиры Вазнис у него были, поскольку они состояли в близких отношениях
уже четыре года, о чем было известно всему киноконцерну "Сириус". Смулов
сказал, что его машина неисправна, и попросил кого-нибудь отвезти его. В
результате к Алине поехали Смулов и помощник оператора Николай Котин.
Когда Вазнис не открыла дверь на их настойчивые звонки, они вошли в
квартиру и обнаружили хозяйку задушенной. Приехавший с оперативной груп-
пой врач констатировал, что смерть Алины Вазнис наступила ориентировочно
семь-девять часов назад, то есть от ноля до двух часов ночи.
Подозрение, как водится в таких случаях, сразу же пало на любовника
убитой, режиссера Андрея Смулова. Однако после первых же бесед с членами
съемочной группы оказалось, что Андрей Львович пострадал от смерти Алины
больше всех. Вот что заявил Короткову президент "Сириуса" Михаил Нико-
лаевич Мазуркевич:
"У Андрея творческая биография складывалась очень непросто. Он снима-
ет детективы, триллеры. Первый его фильм сразу прогремел, он был очень
талантливо сделан, и Смулов, как пишут в книгах, проснулся в одно прек-
расное утро знаменитым. Потом был второй фильм, чуть послабее, потом
третий, еще слабее. Никто не мог понять, в чем дело. То, что Андрей
Львович безумно талантлив, было ясно всем и каждому, но почему-то все
следующие фильмы были неуловимо, а порой и весьма ощутимо похожи на пре-
дыдущие. А потом он нашел Алину, она тогда была студенткой ВГИКа и сни-
малась в нашей музыкальной студии.
Смулов очень многое поставил на Алину, во-первых, она действительно
хорошая актриса, а во-вторых, он влюбился в нее без памяти. И она в него
тоже. Он очень много работал с ней, снял ее в трех фильмах, занимался с
ней как педагог. Надо сказать, что Алина сильно украсила фильмы Смулова,
но все равно они становились все слабее и слабее. Но Андрей не отступал-
ся, он вообще редкостный трудяга, и вот наконец в прошлом году он сделал
совершенно блистательную вещь. Понимаете? Он смог перешагнуть через се-
бя, подняться на новую творческую ступень и снова прогремел. А уж Али-
на... Не знаю, что там у них случилось, звездный час любви или как это
называется, но Алина своей игрой просто всех потрясла. Фильм получил
несколько престижных премий, Алину Вазнис и Андрея Смулова стали назы-
вать "звездной парой". Все, честно говоря, боялись, что они захотят пос-
ле этого успеха оформить свои отношения, ведь Алина не была замужем, а
Смулов давно разведен. Почему боялись? Потому что Алина - очень красивая
актриса, секс-символ, и мужчине-зрителю необходимо ощущение, что она мо-
жет принадлежать ему. Но, насколько мне известно, о свадьбе пока не за-
говаривали.
После того успеха Смулов немедленно взялся за следующий фильм, тоже с
Алиной в главной роли. Это, я вам скажу... В общем, даже лучше, чем пре-
дыдущий. У Андрея словно второе дыхание открылось. Неделю назад группа
закончила последние съемки на натуре, и там у Алина показала такое неве-
роятное мастерство, что после просмотра отснятого материала раздались
аплодисменты.
Представляете? Рабочий просмотр дублей, в зале сидят практически те
же люди, что участвовали в самой съемке, то есть те, кто все это уже сто
раз видел, и все равно они не могли удержаться от аплодисментов. Один
дубль был особенно удачен. Героиня, которую играет Алина, находится в
людном месте и вдруг видит что-то очень страшное. И представьте себе, от
корней волос до самой шеи по ее лицу разливается бледность, глаза запа-
дают, губы делаются серыми. Без всякого грима, без монтажа, без спецэф-
фектов! Она сама, силой своего таланта сумела вызвать у себя такую вазо-
моторную реакцию. Еще ни одной актрисе в мире это не удалось! Вот что
такое Алина Вазнис. После того рабочего просмотра мы сказали Смулову,
что этот кадр войдет в сокровищницу мирового кино, ну вот как кадр с
детской коляской, несущейся вниз по лестнице в "Броненосце "Потемкине",
или финальный проход и улыбка Джульетты Мазины в "Ночах Кабирии". Пони-
маете, о чем я говорю? В общем, этот новый фильм должен был принести
Смулову и Алине мировую славу. Оставалось доснять совсем немного... Не
знаю, как Андрей это переживет. Такая утрата! Да и для всех нас тоже. В
фильм были вложены большие деньги, но он должен был принести огромную
прибыль. Теперь мы снова окажемся в долгах..."
Из беседы с ассистентом режиссера Еленой Альбиковой:
"Алина была очень скрытной. Нет, не замкнутой, а именно скрытной. Она
прекрасно общалась со всеми, шутила, смеялась, могла протанцевать в ком-
пании всю ночь напролет, но, по сути, никто ничего о ней не знал. Только
Андрей Львович, может быть. У нее не было ни задушевной подружки в нашей
среде, ни даже просто близкой приятельницы. Весь ее мир был сосредоточен
вокруг Андрея Львовича. Была ли она доброй? Я не знаю. Я не испытывала
на себе ее доброты. А вот то, что коекто ее ненавидит, это точно. Кто
именно? Ну, во-первых, Зоя Семенцова, эта старая карга. За что? Не знаю.
Она прямо трясется вся, когда слышит про Алину. А во-вторых? Ну, пожа-
луй, жена нашего шефа. Ничего точно не скажу, но говорят, что Ксения Ма-
зуркевич публично оскорбила Алину и та собиралась как-то с ней посчи-
таться. Нет, деталей не знаю... "
Из беседы с режиссером Андреем Смуловым:
"Это конец... Вся моя жизнь кончена. Без Алины я - ничто. Я не знаю,
как жить дальше... Как работать... Как дышать... "
Настя выключила магнитофон и налила себе очередную чашку кофе. Зна-
чит, сегодня нужно попытаться выяснить, что это за старая карга Зоя Се-
менцова и почему она "прямо трясется вся", когда слышит про Алину Ваз-
нис. И узнать, что это за история с публичным оскорблением, которое яко-
бы нанесла Алине жена Мазуркевича Ксения. До назначенного времени про-
буждения Короткова оставался еще час, и Настя уселась за телефон. К по-
ловине восьмого, обзвонив не менее десятка людей, ей удалось выяснить
следующее.
Актриса Зоя Семенцова ненавидит Алину Вазнис уже на протяжении многих
лет, еще с тех пор, когда Алина снималась в музыкальной студии. Подроб-
ности может сообщить художественный руководитель студии Дегтярь Леонид
Сергеевич, телефон домашний... служебный... адрес...
Ксения Мазуркевич на последнем просмотре в Киноцентре, состоявшемся
четыре дня назад, громогласно заявила, находясь в состоянии сильного ал-
когольного опьянения, что Алина ничего из себя не представляет как лич-
ность, что вся ее игра "придумана, осмыслена и сделана" самим Смуловым,
что Алина - не более чем смазливый фасад, за которым ничего нет. Не зря
же она двух слов
- Не твое дело, что я думаю. Выясни, где она вчера была, и как можно
скорее. Домой она явилась в три часа ночи.
- Как скажете.
Стасов вышел из кабинета, не попрощавшись, и Мазуркевич понял, что
его начальник службы безопасности чрезвычайно недоволен и обеспокоен.
Сам же Михаил Николаевич был не просто обеспокоен. Он был в панике.
В девять утра ему позвонили домой с киностудии и сообщили, что Алина
найдена убитой. От телефонного звонка проснулась Ксения. Она слышала
весь разговор, и от Мазуркевича не укрылось выражение удовлетворения,
мелькнувшее на ее лице. Ну что ж, в конце концов, всем понятно, что со-
рокачетырехлетняя увядающая шлюха завидует двадцатипятилетней красавице
и ненавидит ее молодость, славу, привлекательность. Он тогда не насторо-
жился. Но через несколько часов стало известно, что пропали бриллианты
Алины. Вот тут-то и вспомнил он искаженное презрением и холодной нена-
вистью лицо у Ксении, швыряющей ему под ноги дорогие серьги, и ее слова:
"Да подавись ты, импотент! Нашел чем напугать. А то я не знаю, где взять
бриллианты". И вот тут-то Михаила Николаевича Мазуркевича, президента
киноконцерна "Сириус", охватил самый настоящий ужас. Да, он слышал, как
