Детектив

Сейчас ее лицо находилось под сильным эмоциональным воздействием, хотя она
и держала себя в руках.
     На улице было еще более душно, чем в помещении присяжных.  Харт  снял
куртку и положил ее на руку. Он не думал, что  Мэнни  или  Герта  встретят
его. Они же не знали, когда присяжные придут к единому мнению. До этого он
успел распорядиться, чтобы его машину перегнали из гаража к  зданию  суда.
Из парадного вышли еще трое присяжных, но Харт оставался стоять на  месте.
Он смотрел на город и был рад, что снова сам себе господин и  может  идти,
куда пожелает.
     А из здания все выходили и выходили  присяжные,  репортеры  и  другие
члены суда,  вынужденные  оставаться  до  конца.  Среди  них  был  и  Джон
Р.Диринг. Почти все прошли мимо, видимо осознавая в  каком  настроении  он
сейчас находился, но Диринг подошел к нему и пожал руку.
     - Я пропустил вас наверху, доктор, - проговорил Диринг. - Я  понимаю,
что для вас это было тяжелым делом. Но мы еще можем благодарить небо,  что
мы люди принципиальные и верим в благопристойность и справедливость.
     Харт пожал ему руку, потому что другого сделать не  мог.  Но  он  был
рад, что Диринг этим только и ограничился, направившись к  стоянке  машин,
где его поджидал шофер в униформе, сидевший в роскошном лимузине.
     Темноволосая девушка была еще неподалеку. Она стояла на краю тротуара
у автобусной остановки. Прошло уже  много  лет  с  тех  пор,  как  Харт  в
последний раз ехал в автобусе, но, тем не менее,  он  почему-то  вспомнил,
что в этом направлении автобусы ходят с большим интервалом.
     Следуя  какому-то  внутреннему  побуждению  он  остановил  машину  на
автобусной остановке и обратился к девушке:
     - Только не посчитайте меня навязчивым, но мне  кажется,  что  в  это
время автобусы ходят крайне редко. Если вы едете в сторону Голливуда, то я
охотно подброшу вас до дома.
     Она серьезно посмотрела на него и осведомилась:
     - А в какое место Голливуда вы сами едете?
     - Проеду почти весь Голливуд. Мне до бульвара Сансет, я  содержу  там
аптеку.
     Девушка продолжала смотреть на него.
     - Я знаю эту аптеку. Однажды я лакомилась в ней  мороженым.  Тогда  я
была секретаршей в Асортед Артистс, актерском агентстве, в полутора  милях
от аптеки.
     - Значит, мы почти родственники, - улыбнулся Харт. -  Я  хорошо  знаю
Бена. Каждый вечер по вторникам мы играем с ним в  покер.  Вы  живете  там
поблизости?
     - У меня маленькая квартирка в двух кварталах от вас.
     - В таком случае, садитесь. Я подкину вас до дома.
     Когда Харт нагнулся,  чтобы  открыть  дверцу,  позади  него  раздался
автомобильный сигнал. Он увидел, что машина Диринга выехала со стоянки,  а
его машина мешала ему проехать. Он подал вперед на несколько футов и  мимо
него проехал лимузин. Диринг благодарно помахал ему рукой.
     Девушка уселась рядом с Хартом и пригладила юбку.
     - Очень мило с вашей стороны, - поблагодарила она. - Я заметила,  что
этот человек вам не нравится... тот, что проехал на машине.  Мне  он  тоже
почему-то не по душе. Походит на старого  кота,  который  когда-то  был  у
меня.
     Харт кивнул и заметил:
     - Я понимаю, что вы имеете в виду.
     В этот ранний час ехать в сторону бульвара Сансет было  легко:  улицы
были еще пустынны. Как только Харт набрал нужную скорость, он ощутил  себя
обновленным. Девушка  молча  сидела  рядом.  Когда  он  остановился  перед
перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами,  у  него  появилась
возможность посмотреть на девушку еще раз.  В  известной  мере,  она  была
привлекательна.
     - Чудесная ночь,  не  правда  ли?  -  обратился  он  к  ней,  миновав
перекресток.
     - Славная и  теплая...  Могу  себе  представить,  как  вы  рады  были
вырваться из комнаты присяжных, чтобы поехать домой.
     - Вы правы, -  признался  он.  -  Временами  я  чувствовал  себя  там
неуютно.
     - Отлично все понимаю, - она провела языком по губам. Видимо,  хотела
принять какое-то решение. Некоторое  время  они  ехали  молча,  затем  она
спросила: - Вас не интересует, кто я такая?
     - Очень интересует, - не стал увиливать Харт.
     Сняв перчатку, она протянула руку.
     - Меня зовут Пэгги.
     Харт снял правую руку с руля.
     - А меня - Док. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.
     Ее рука была нежной  и  маленькой,  но  неестественно  теплой,  почти
лихорадочно горячей.
     - Вы плохо себя чувствуете? - осведомился Харт.
     - Нет, нет... Сейчас уже все хорошо. Все прошло.
     Харт поостерегся задавать ей другие вопросы, а она между тем спокойно
продолжала:
     - Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый  день  прихожу
на судебное заседание, не так ли?
     - Мы все ломали над этим голову. Мы почему-то были уверены,  что  вас
вызовет для дачи показания защита или обвинение.
     Девушка долго смотрела на него, а  когда  она  заговорила,  голос  ее
звучал спокойно, но решительно:
     - Они не отважились...
     - Кто не отважился?
     - Защита.
     Харт ожидал, что она продолжит,  но  девушка  молчала.  Они  проехали
несколько миль, прежде чем она снова открыла рот.
     - Он получил то, что заслужил, и я рада этому.
     - Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится?
     - Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо привлекательное, а?
     - Нет.
     - Он получил то, что заслужил. Теперь его казнят, да?
     Ее тон неприятно резал слух. Пэгги произнесла это почти  истерическим
тоном и он уже начал сожалеть, что захватил ее с собой в машину.
     - Боюсь, что да. Конечно, если его адвокат не подаст апелляцию или не
представит в достаточном количестве нового  материала,  который  потребует
нового разбирательства.
     - Какого материала?
     - Довольно убедительных доказательств его невиновности.
     - Например?
     - В деле Коттона таким доказательством  были  бы,  например,  труп  и
орудие убийства. Но даже эти улики помогут только в том случае, если он на
самом деле невиновен.
     - Тогда все в порядке.
     - Что вы сказали?
     - Я насчет главных улик....
     - Вы что-то знаете?
     Она опять замолчала. Мимо проплывали соблазнительные вывески неоновых
реклам. Девушка взглянула в зеркало и поправила прическу. Краем глаза Харт
с удовольствием наблюдал за ней. Наконец, она тяжело вздохнула и  нарушила
молчание.
     - У вас нет сигареты?
     Он остановил машину, наклонился  к  девушке  и  протянул  пачку.  Она
кокетливо вытащила сигарету и прикурила  от  протянутой  им  зажигалки.  В
свете неоновых реклам ее колени  выглядели  просто  соблазнительно.  Пэгги
невинно улыбнулась и неожиданно спросила:
     - А почему бы нам не зайти ко мне и немного выпить?
     Все это выглядело абсолютно абсурдным. Харт не находил ответа  на  ее
предложение.
     - Вы шутите? - только и смог повторить он.
     - Совсем не шучу, поверьте мне, - умоляюще промолвила девушка. - Ведь
вы всю дорогу только и делали, что смотрели на вывески баров, ресторанов и
спрашивали себя, удобно ли  будет  сделать  остановку  и  пригласить  меня
выпить.
     - Верно, - рассмеялся Харт.
     - Теперь все забегаловки уже закрыты. Так  почему  же  вы  не  хотите
зайти ко мне, чтобы пропустить рюмочку мартини?
     - Послушайте, милая...
     - Да? - Пэгги посмотрела ему в глаза.
     Он решил действовать напрямик.
     - Меня это, правда, не касается, но хочу сказать вам,  что  миленькие
девушки не приглашают к себе в два часа ночи незнакомого мужчину,  если  у
них нет на уме чего-то определенного. Так что же кроется за всем этим?
     - Ничего... Я просто не хотела оставаться одна.
     - Почему?
     - Если вы подниметесь ко мне, я вам все скажу.
     Харт держал обе руки на руле.
     - Наша встреча может иметь довольно много значений.
     - Знаю.
     Пэгги сказала это каким-то особенным тоном. Харт от этого рассердился
и заволновался. Ему все еще было тепло и  он  ощущал  усталость.  Странные
все-таки эти существа - женщины! Они,  вероятно,  уверены,  что  стоит  им
немного пококетничать с мужчиной, то они обязательно добьются  своего.  Но
самое невероятное заключалось в том, что в девяносто девяти случаях из ста
они оказывались правы вопреки всякой логике.
     - Прошу вас, - спокойно произнесла она.
     Харт больше не раздумывал.
     - Хорошо. Но только на рюмочку мартини.
     Пэгги откинулась назад, держа руки на коленях.
     - Там посмотрим...
     Харт нажал было на газ, но сразу затормозил,  так  как  рядом  с  ним
остановилась патрульная машина и из нее вышел полицейский.
     - Остановитесь на минутку, - проговорил коп, но в  следующий  миг  он
узнал Харта и крикнул через плечо коллеге: - Эй,  Джо!  Вылезай!  Наш  Док
вернулся с войны!
     Оба полицейских были рады вновь увидеть Харта.
     -  Поздравляю  вас,  Док!  -  воскликнул  первый  полицейский.  -  Вы
правильно осудили Коттона. Мы как раз слышали все по радио.
     Присутствие девушки в машине неприятно стесняло Харта.  Он  посчитал,
что ее следует представить.
     - Очень приятно видеть таких бравых молодцов!  Разрешите  представить
вам. Мисс Пэгги...
     - ...Джонс, - добавила она.
     Полицейские назвали свои имена, но осуждение Коттона интересовало  их
больше, чем девушка в машине Дока. Они возбужденно поведали Харту, что  во
всем районе заключали пари 8 к  2,  что  Коттона  не  осудят,  потому  что
прокуратура не  смогла  представить  суду  "корпус  деликти",  а  они  оба
поставили на пари свою зарплату, что Коттона обязательно осудят.
     Оба полицейских были постоянными посетителями его аптеки  и  они  ему
нравились, но, тем не менее, он  был  счастлив,  когда  у  них  неожиданно
заквакал радиотелефон и они вынуждены были уехать.
     Когда они скрылись из виду, Харт включил мотор и медленно  направился
дальше. Ему было бы намного лучше, если бы  он  не  повстречался  с  этими
симпатичными  полицейскими.  Несмотря  на  международное  значение   этого
города, он оставался в отношении сплетен настоящей деревней. Завтра  утром
все, начиная от швейцара в ликеро-водочном магазине и кончая метром в  его
аптеке будут знать, что Джо Финн и Нетт Хукер остановили в два  часа  ночи
машину  Дока  Харта  и  обнаружили  в  ней  миленькую   девушку,   которая
представилась им под явно вымышленным именем Джонс. И это после выполнения
им своего гражданского долга в качестве  присяжного  в  процессе,  который
тянулся два месяца.
     Пэгги положила руку на его колено.
     - О чем вы думаете?
     Харт не стал скрывать от девушки своих размышлений по поводу недавней
встречи с полицейскими.
     - О том, что даже сухой бизнесмен, не знающий ничего, кроме  бизнеса,
может попасть в щекотливое положение.
     - Ну, теперь вы уж наверняка на меня разозлились, да?
     Харт продолжал гнуть свою линию.
     - Этого  я  не  сказал  бы.  Но  теперь  я  попал  в  зависимость  от
обстоятельств.
     - Каких?
     - Теперь я просто обязан знать, кто  вы  такая  и  чего  вы  от  меня
хотите?



                   2 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 3 ЧАСА 00 МИНУТ

     Квартирка выглядела точно так,  как  и  ожидал  Харт:  две  комнатки,
ванная и маленькая кухонька в одной из старых отремонтированных вилл,  что
были разбросаны по склонам холмов к северу от Бульвара.
     Попивая  вторую  порцию  мартини,  Харт  должен  был  отдать  должное
девушке. Она отлично готовила коктейли, хотя они были немного крепковаты и
подавались в рюмках для виски.
     Встреча проходила по определенной  схеме.  Пэгги  объявила,  что  она
должна переодеться во что-нибудь более легкое и свежее.  Но  вместо  того,
чтобы предстать перед ним в обязательном  в  таких  случаях  неглиже,  она
возникла в прекрасном шелковом халате, который не прикрывал ее коленок,  а
находился на  ладонь  выше.  Затем  она  уселась  сбоку  на  кушетку  и  с
кокетливой улыбкой и даже немного вызывающе взглянула на него.
     Харт обтер влажные ладони о брюки  и  захотел  произнести  что-нибудь
остроумное. Но ему ничего не приходило в голову. С каким-то  торжественным
видом "русалка" Пэгги придвинулась немного ближе.
     - Сейчас вы раздумываете как раз об этом, не так ли?
     - Над чем?
     - Что на мне надето под халатом.
     - Угадали, - сознался Харт.
     Неожиданно хриплым голосом она сообщила:
     - Кроме меня самой, ничего под халатом нет.
     В следующий момент ее губки прилипли к его губам.


     В машине Харт сказал, что заедет к ней разве что  на  рюмку  мартини.
Теперь он должен был бы вспомнить об этом,  когда  перегнулся  через  нее,
чтобы быстренько достать из пачки сигареты.
     - Что ж, после того, как ты меня заполучила,  ты,  наверное,  скажешь
мне причину? - осведомился он.
     Пэгги взяла сигарету и вздохнула.
     - Скажем так... Я не хотела оставаться одна.
     Харт затянулся сигаретным дымом.
     - Но почему именно я?
     Пэгги долго смотрела ему в лицо.
     - Ты поверил бы мне, если бы  я  сказала,  что  ты  был  единственной
причиной, по которой я посещала судебные заседания? Два месяца и два дня я
сидела и думала, как хорошо было бы быть с тобой вместе.
     - Разумеется, не поверил  бы,  -  ответил  Харт.  Годы,  прожитые  на
бульваре Сансет,  заставили  его  отказаться  от  многих  иллюзий.  -  Мне
почему-то кажется, что речь тут не в одиночестве,  а  в  упрямстве.  -  Он
приподнял пальцем ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.  -  Кому  ты
отомстила, Пэгги?
     - Еще в машине ты сказал, что сегодня чудесная ночь.
     Харт провел рукой по ее волосам.
     - Ночь чудесная, но это не ответ на мой вопрос.
     - А ты думаешь, что я должна тебе ответить?
     - Мне бы этого хотелось.
     Какое-то мгновение она молча лежала, а потом, пошатываясь встала.
     - Извини меня, мне бы хотелось выпить водички.
     Когда она вернулась, походка ее была еще более неуверенной, а от  нее
самой попахивало джином.
     - Ты уверена, что ходила пить воду?
     - Нет, я пила джин, - честно ответила она и снова легла,  посматривая
на него.
     - Как насчет того, чтобы объяснить мне, что все это значит?
     - Ты обозлишься на меня.
     - Возможно...
     - И Гарри тоже.
     Харт почувствовал,  как  на  его  лбу  выступили  капельки  пота.  Но
несмотря на это, он все же заставил себя спросить:
     - Какой Гарри?
     - Гарри Коттон.
     - Не может этого быть.
     - Тебе обязательно нужно было знать.
     - Ты его хорошо знала?
     Губы девушки скривились в горькой усмешке.
     - Я его законная жена. Мы поженились в Техасе, когда у него еще  было
предприятие по борьбе с вредителями. - Девушка упрямо смотрела на Харта. -
Ну а теперь можешь залепить мне пощечину.
     Харт вынужден был взять себя в руки, чтобы подавить горькое  чувство,
поднимавшееся в нем. Вероятно,  Коттон  причинил  ей  огромное  горе,  раз
упрямство и горечь завели ее так далеко.  И  не  удивительно,  что  защита
побоялась вызвать ее в качестве свидетеля.
     - Почему ты считаешь, что я должен залепить тебе пощечину?
     - Гарри не стеснялся!!! Он не стеснялся путаться с любой  женщиной  и
это началось уже на первой неделе после свадьбы... Теперь я  это  знаю.  В
короткие паузы он возвращался ко мне,  а  поскольку  у  него  была  дурная
совесть, он ревновал меня к первому встречному мужчине и устраивал сцены с
побоями. Иногда он меня так избивал, что я не могла  выйти  на  работу.  -
Постепенно ее голос стал звонким и пронзительным. - И  теперь  он  получил
то, что заслужил! Вы слышите? То, что заслужил!
     - Слышу, - спокойно проронил Харт.
     Одно, по крайней мере, было ясно: это была  ночь,  когда  он  получил
благодарность. Горечь и боль заставили Пэгги  не  только  рассчитаться  со
своим осужденным на смерть мужем, но и отблагодарить Харта за то,  что  он
внес свою лепту - ровно двенадцатую часть - в его осуждение. Да,  по  всей
вероятности, она испытывала от него адские муки, раз готова была на что-то
подобное.
     - Сколько тебе лет, Пэгги?
     - Двадцать один.
     Ее миленькое личико было покрыто капельками пота. Харт достал  платок
и смахнул с нее пот.
     - Ты уж не такая старенькая, чтобы плакать, - дружелюбно произнес он.
- Хотя выплакаться тоже полезно. Но необходимо  поставить  точку  на  этом
деле.
     Пэгги кивнула головкой.
     - Я уже пыталась.
     - Он знал, что ты присутствуешь на процессе?
     - Наверняка видел. Именно из-за этого я туда и ходила.
     Казалось,  ей  было  трудно  говорить  об  этом,  и  говорила  она  с
хрипотцой. Харт спросил себя, сколько же  ей  понадобилось  влить  в  себя
джина, чтобы решиться на то, что она сделала. Даже в таком состоянии в ней
просматривалось что-то благородное.
     Харт сел и загасил сигарету.
     - После того, как я выполнил роль инструмента в твоей мести, ты могла
бы рассказать мне о себе и Коттоне.
     - А чего тут рассказывать?
     Пэгги подтянула к себе колени.
     - Он был для меня всем.
     Действие  крепкого  желтого  джина,  который  она  глотнула,   начало
сказываться, и она хихикнула.
     - Ты меня понимаешь:  всем,  всем  на  свете!  Но  я  с  ним  жестоко
расплатилась.
     Харт пожал плечами.
     - Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.
     Пэгги довольно повторила еще раз:
     - Но я с ним рассчиталась, - ей было трудно выразить  свои  мысли.  -
Расплатилась, потому что сидела в зале суда и держала ротик на запоре.
     - О чем ты говоришь, Пэгги?
     - Я говорю о Гарри.
     - А что именно?
     - Он этого не делал.
     - Чего не делал?
     Пэгги посмотрела на него заплаканными глазами,  точно  удивляясь  его
непонятливости.
     - Он не убивал Бонни Темпест... Он не мог  этого  сделать...  Я  знаю
это...
     Губы Харта сковало параличом, он едва смог вымолвить:
     - Откуда ты это знаешь?
     - Потому что она не убита... Я сама видела ее четыре месяца  назад  в
Энзенаде.
     - Ты совсем пьяна.
     Пэгги согласно кивнула головой.
     - Это правда. Мне сейчас кажется, что я лечу в космосе.  Но  когда  я
видела Бонни, я не была пьяной. Она выкрасила  волосы  в  черный  цвет,  -
Пэгги  положила  руки  на  свои  маленькие  груди.  -  А  здесь  она  туго
затянулась, чтобы выглядеть более  плоской,  хотя  на  самом  деле  у  нее
потрясающая грудь. Она живет под именем сеньоры Альверадо Монтес и  выдает
себя за богатую вдову из Венесуэлы. Что вы на это скажете?
     История показалась ему фантастической, настолько фантастической,  что
это не могло быть правдой.  Харт  закурил  и  отвернул  голову,  чтобы  не
пускать дым ей в лицо.
     - Видимо ты повстречала девушку, похожую на Бонни Темпест.
     Пэгги энергично затрясла головкой.
     - Нет, это была она, я ее знаю. Наша контора одно время  заключила  с
ней договор. Она часто заходила в бюро и жаловалась, что  получает  только
дешевые ангажементы. Затем она всем настолько надоела, что ее спровадили в
агентство.
     Харт сделал вид, что поверил ей. Во всяком случае, он  надеялся,  что
это шутка.
     - А что тебе понадобилось в Энзенаде?
     - Я была там с мистером Саттоном.
     Харт облегченно  вздохнул.  Эти  слова  были  как  дуновение  свежего
ветерка. Уж этому он  никак  не  поверил.  Он  слишком  хорошо  знал  Бена
Саттона.
     Веселый шеф конторы любил хорошие вина и предпочитал играть в  покер,
но он не был бабником, ему это не было нужно. Он был  женат  на  одной  из
самых красивых женщин Голливуда и супруги очень любили друг друга.
     - Я тебе не верю, - проронил он.
     Пэгги сидела нагнувшись и не заметила, что волосы падают ей на лоб. И
когда она подняла головку, ей пришлось махнуть рукой.
     - И тем не менее,  все  было  так,  как  я  говорила.  Мистер  Саттон
вынужден был туда лететь, чтобы обговорить  роль  с  Грейс  Томас.  У  его
секретарши был грипп и он взял меня с собой.
     Это походило на правду.
     - Понимаю, - мрачно изрек Харт. - А потом ты увидела южноамериканскую
даму, которая походила на Бонни Темпест.
     Пэгги вновь завалилась на кушетку.
     - Она не только была похожа, это была она.
     - Ты с ней разговаривала?
     - Ну что вы! Чтобы дать ей понять, что  я  ее  узнала,  и  тем  самым
освободила Гарри  от  обвинения?  -  она  подняла  руку  и  погрозила  ему
указательным пальчиком. -  Нет,  такого  не  будет!  Он  заслужил  газовую
камеру! А я... маленькая девочка, которая  направила  его  туда.  -  Пэгги
потянулась, словно котенок, желающий поиграть.
     Но сейчас Харт был далек  от  нежностей.  Именно  сейчас.  Ему  очень
хотелось знать, что в ее словах правда, а что ложь. Как бы там ни было, он
должен знать правду.
     - Я сейчас вернусь, - проговорил он и вышел из комнаты.
     Служебный телефон Бена он  знал,  но  домашний  надо  было  искать  в
телефонной  книге.  Некоторое  время  в  трубке  слышались  гудки,   потом
послышался сонный голос Бена:
     - Хэлло?
     - Говорит Док Харт, Бен. Извини, что я беспокою тебя среди ночи, но у
меня к тебе чрезвычайно важный вопрос.



                    2 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 3 ЧАСА 59 МИНУТ

     Саттон откашлялся.
     - Ничего страшного,  Док.  Буду  очень  рад,  если  смогу  что-нибудь
сделать. В чем дело?
     - У вас есть девушка, - начал Харт, но тут же  поправился.  -  У  вас
есть служащая по имени Пэгги Джонс?
     - Да, вернее была. Месяца два назад она  уволилась  и  с  тех  пор  я
ничего о ней не слышал. А что?
     Харт пропустил его вопрос мимо ушей.
     - И скажите мне следующее, Бен. Вы брали с собой  Пэгги  в  Энзенаду,
когда она еще работала у вас?
     - Брал.
     - Вы помните подробности этой поездки?
     - Конечно. Мне нужно было обговорить кое-что с  Грейс  Томас,  а  моя
секретарша заболела гриппом. А в чем дело? Что случилось, Док?
     - Я еще и сам точно не знаю, но не исключено, что я угодил  в  весьма
неприятную историю. Вы долго там были?
     - Если не ошибаюсь, два  дня.  А  договор  мне  заключить  так  и  не
удалось, так как Грейс потребовала за роль больше, чем собиралась  платить
фирма.
     Харт захотел покурить, но вспомнил, что забыл пачку на столе в другой
комнате.
     - Попробуйте вспомнить, Бен, не вспоминала ли Пэгги во время поездки,
что видела кого-то знакомого?
     Саттон на какое-то время замолчал.
     - Нет, не помню, - наконец, произнес он. -  Если  вы  ее  знаете,  то
должны знать и то, что она милая девушка, весьма спокойная  и  сдержанная.
Во всяком случае так было, когда она  работала  у  меня.  Гадостей  о  ней
сказать не могу. На посторонние темы она никогда со мной не разговаривала.
     - Вы уверены?
     - Да, совершенно уверен, - ответил Саттон и почти  сразу  добавил:  -
Подождите, Док!
     - Слушаю, слушаю.
     - Я вспомнил, что на второй день пребывания она появилась передо мной
такая  радостная,  такая  счастливая,  как  кошечка,  которая  только  что
полакомилась птичкой. Это было так необычно, что я даже  не  удержался  от
реплики.
     - И что она ответила?
     - Ничего.
     - Ничего?
     - Совершенно ничего, лишь пожала плечами. Но я  припоминаю,  что  она
улыбнулась мне, точно была чем-то очень довольна.
     - Большое спасибо за все, Бен.
     Харт повесил трубку и вернулся в  комнату.  Действие  джина  все  еще
продолжалось. Забыто было все, в том числе и мщение Гарри. Пэгги лежала  с
закрытыми глазами. Ее маленькие груди ритмично поднимались и опускались.
     Он взял сигарету и посмотрел на спящую девушку в свете  зажигалки.  У
него было две возможности. Он мог уйти из этой комнаты и совершенно забыть
о ней. Но мог и попытаться вытянуть из  нее  все,  что  она  знала.  И  он
решился на последнее. Если его подавленное состояние не улучшится,  то  он
должен хотя бы вытянуть из Пэгги  информацию.  Его  положение  в  обществе
давало ему какие-то права, но в то же время налагало на него  обязанности.
Если Бонни Темпест жива, он должен знать об этом точно. Он  все  равно  не
смог бы жить с мыслью, что к смерти приговорили невиновного человека.
     Из своего опыта обращения с женщинами он понимал, что завтра Пэгги не
скажет ни слова, и  ничто  не  заставит  ее  говорить.  То,  что  она  ему
рассказала, было следствием ее возбужденного состояния. В своей  ненависти
к Коттону она будет все отрицать  утром,  так  как  твердо  решила  с  ним
рассчитаться и дать ему сдохнуть в тюрьме. Харт вздохнул и, отправившись в
ванную, смочил там полотенце. Возвратившись в спальню, он  усадил  девушку
на кушетку и обтер холодным полотенцем сперва  затылок,  а  потом  лицо  и
грудь.
     - Проснись, Пэгги! Ну, проснись же!
     Пэгги безвольно лежала у него на руках и  спокойно  посапывала.  Харт
попытался ее разбудить, но это также не имело успеха. Пощекотав  пальчиком
ее интимные места,  он  все  равно  не  добился  желаемого,  даже  это  не
разбудило ее. Он хотел в аптечке найти  нашатырный  спирт  или  что-нибудь
вроде этого, но не нашел. Мгновение он стоял в нерешительности,  но  потом
понял, что ему надо сделать. Его аптека находилась  совсем  неподалеку,  а
там он найдет все, что нужно. Харт нашел сумочку девушки, но ключей в  ней
не  оказалось.   После   короткого   раздумья   он   поставил   замок   на
предохранитель, чтобы дверь не захлопнулась, и  осторожно  прикрыл  ее  за
собой. За несколько минут с Пэгги ничего не может случиться.
     Ветер продолжал дуть со стороны пустыни. Утро  было  теплое  и  снова
обещало жаркий день. Харт открыл дверцу машины, и  на  миг  застыл,  чтобы
бросить взгляд на дом, из которого только что вышел. Свет горел  только  в
квартире Пэгги. Насколько он знал, его никто  не  видел  ни  входящим,  ни
выходящим из дома. Харт решил, что все так и будет, и улыбнулся.
     На улице, где жила Пэгги, вообще не было прохожих, и на  бульваре  их
было очень мало. За короткое время Харт домчался  до  аптеки.  Он  пересек
тротуар  и  открыл  переднюю  дверь.  Из-за  мер  предосторожности  против
грабителей в аптеке горел ночной свет, так что был виден каждый ее уголок.
Кондиционер гнал в помещение свежий воздух, в то время как на  улице  было
душно.  В  помещении  стоял  приятный  запах  духов.  Уборщица  уже  давно
закончила свою работу. Пол блестел, как новенький.
     Харт быстро прошел за аптечный прилавок и взял необходимое. Затем  он
присовокупил бромиды и успокоительное для Пэгги,  чтобы  она  снова  могла
заснуть после того, как он с ней поговорит. Он еще не знал, что он  должен
или сможет сделать в том случае, если выяснится, что Пэгги говорит правду,
или в том случае, если она  просто  будет  настаивать,  что  действительно
видела саму Бонни Темпест. Каким образом он может довести это до  сведения
прокуратуры, не выдавая источника информации?
     И, несмотря на кондиционер, ему  показалось,  что  в  аптеке  так  же
душно, как и на улице. Также душно было в комнате присяжных и  в  квартире
Пэгги.  Харт  снова  вытер  потный  лоб.   Даже   если   слова   Пэгги   и
соответствовали действительности, даже если в ее маленькой головке  засела
мысль послать Гарри Коттона на смерть  за  преступление,  которого  он  не
совершал, Харт тем не менее не видел никакой возможности, как он  или  она
смогли  бы  доказать  правильность  ее  утверждений.  А  без  убедительных
доказательств к прокурору нельзя и являться, потому что  тот  или  высмеет
его, или распорядиться, чтобы проверили  его  психическое  состояние,  или
посадит его за решетку за нарушение общественного спокойствия. Он, правда,
был видным коммерсантом, но в конечном итоге все можно было  рассматривать
с разных сторон. Наконец, он  принял  решение.  Он  заставит  Пэгги  снова
заговорить, заставит повторить ее то, что она  ему  уже  сказала  и,  если
после этого он придет к убеждению, что она  сказала  правду,  он  позвонит
своему адвокату и попросит  у  него  совета.  Келли-то  знает,  как  нужно
поступать в таких случаях. Он  сможет  подсказать  путь,  как  протолкнуть
дальше эту информацию  и  заставить  суд  пересмотреть  дело  Коттона,  не
втягивая  в  это  дело  Пэгги.  Возможно,  он  поставит  себя  в  дурацкое
положение, если поверит рассказу Пэгги. Ведь очень мало шансов было за то,
что это действительно правда. Бонни наверняка мертва. Коттон убил ее из-за
драгоценностей, а труп выбросил в иллюминатор, чтобы обвинение  не  смогло
представить труп в том случае, если его поймают. Харт проверил, все ли  он
взял, а потом отправился обратно по  проходу  за  прилавком.  Внезапно  он
остановился, ощутив в желудке неприятное ощущение - ему показалось, что  в
аптеке кроме него  есть  еще  кто-то.  Некто  спрятался  в  одной  из  ниш
молочного  бара.  Он  увидел  отраженное  изображение  силуэта  в  большой
стеклянной витрине. В одном из ящиков бара  находился  его  револьвер.  Он
вытащил его и осторожно прошел назад той же дорогой, что и  пришел.  Через
склад на кухню и дальше, чтобы ошеломить пришельца с тыла. В пяти шагах от
ниши он остановился и спокойно проговорил:
     - Выходите! И поднимите руки вверх!
     Но оттуда никто не вышел. Харт сделал еще два шага, а потом  чуть  не
расхохотался. Отражение, которое он видел, принадлежало Герте. Ее "конский
хвост" демонстративно возвышался, а сама она  сидела  за  столом,  склонив
головку на руки. Герта спала таким же спокойным сном, как и  Пэгги,  когда
он уходил от нее. Рядом с ней на столе лежал шоколадный торт, его  любимая
сладость, на котором было написано:

                       ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДОК!

     У Харта сразу же встала перед глазами вся  сцена.  Все  его  служащие
решили организовать ему торжественную  встречу,  как  только  узнали,  что
присяжные,  наконец,  пришли  к  единому  мнению.  Они  долго  ждали   его
возвращения, а он тем временем успел ввязаться в неизвестно какую  историю
с неврастеничкой, весь смысл жизни  которой  состоял  лишь  в  том,  чтобы
рассчитаться с человеком, которого она возненавидела всей душой. Так и  не
дождавшись его, все расползлись по домам, но Герта осталась. Он  буквально
слышал ее слова, сказанные ее тоненьким  молоденьким  голосом,  когда  она
оправдывала свое нежелание уходить: "Кто-то ведь  должен  остаться,  чтобы
сказать Доку, что все мы рады его возвращению!"
     Он почувствовал себя побитым, так как бросил своих людей на  произвол
судьбы. Всех... Он уже хотел было  положить  руку  на  плечо  девушки,  но
передумал. Ему необходимо было как можно скорее привести Пэгги в  чувство,
а потом он вернется и отвезет Герту домой.
     Короткая поездка  назад  к  дому  Пэгги  показалась  ему  чрезвычайно
долгой. Лишь выйдя из аптеки, он обратил внимание на то, что держит в руке
револьвер. Чтобы не возвращаться и не отпирать снова двери, Харт предпочел
сунуть его в  карман  куртки.  Но  вскоре  он  сильно  раскаялся  в  этом,
поскольку револьвер сильно оттягивал его легкую летнюю куртку, и  воротник
натирал шею. Его плохому настроению способствовал тот факт, что  за  время
его отсутствия кто-то умудрился поставить свою машину как раз на то место,
где до этого стояла машина Харта, и ему пришлось проехать дальше вверх  по
холму почти до перекрестка, где он нашел свободное местечко.