Данил Корецкий
Задержание
Изд. Москва "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
OCR Палек & Alligator, 1998 г.
Глава первая
К окраине городские огни редели, в районе аэропорта от сплошной
электрической россыпи оставались отдельные, беспорядочно разбросанные на
темном фоне светляки; тем отчетливей выделялась параллельная курсу взле-
тающих самолетов цепочка ртутных светильников над Восточным шоссе, кото-
рая пронизывала широкое кольцо зеленой зоны и обрывалась перед традици-
онным жестяным плакатом "Счастливого пути! ".
Здесь покидающие Тиходонск машины врубали дальний свет и на разрешен-
ных сорока прокатывались мимо стационарного поста ГАИ, чтобы, оказавшись
в черном желобе отороченной лесополосами трассы, ввинтиться наконец с
привычной скоростью в упругий душный воздух.
Сейчас высоко поднятая над землей стеклянная будочка пустовала. Не
знающие об обязательности ночных дежурств, с облегчением нажимающие ак-
селератор водители не придавали этому значения, как не обращали внимания
на проскальзывающие в попутном направлении радиофицированные машины с
номерами одинаковой серии.
Скрытые от посторонних глаз события этой ночи становились явными
только через восемнадцать километров, там, где половину трассы перегора-
живал желто-синий "УАЗ" с включенным проблесковым маячком, мельтешили
белые шлемы и портупеи.
Видавший виды нелюбопытный "дальнобойщик", привычно повинуясь отмаш-
кам светящегося жезла, выводил свою фуру на встречную полосу, объезжая
яркое световое пятно, в котором мельком отмечал косо приткнувшуюся к
обочине "шестерку" еще одного глупого частника, на своем опыте убедивше-
гося, что ночная езда таит гораздо больше опасностей, чем преимуществ.
А другие глупые частники, завидев беспомощно растопырившуюся дверцами
легковушку, примеряли ситуацию на себя, до предела снижали скорость, об-
ращая бледные встревоженные лица к скоплению служебных машин, к занятым
не поддающейся беглому пониманию работой людям в форме и штатском, но
резкие взмахи жезлов и злые окрики затянутых в черную кожу гаишников
заставляли их топить педаль газа и восполнять недостаток увиденного
предположениями, среди которых было и успокаивающее - о происходящей ки-
носъемке.
Действительно, софиты и яркие прожектора на восемнадцатом километре
присутствовали и, подключенные к упрятанным в спецмашины генераторам,
ослепительно высвечивали белый порошок безосколочного стекла на жирном
черном гудроне, впечатанные в него обкатанные кругляши гравия, потеки
мазута, камешки и блестящие латунные цилиндрики, каждый из которых Сизов
обозначал бумажными трафаретками с аккуратно вырисованными цифрами. И
съемка действительно велась, только не кинокамерой, а тремя фотоаппара-
тами и видеомагнитофоном.
Щелк, щелк... Откатившийся к самой кромке трассы жезл регулировщика -
точь-в-точь как те, которыми размахивают ребята из группы заграждения и
которые никто не думает фотографировать. След рикошета на лоснящемся ас-
фальте, рваный клочок металла с остатками желтой автомобильной краски,
темные, сливающиеся с фоном пятна - еще одну лампу сюда, нет, в самый
низ и поверни, под косым углом - щелк, щелк...
Исторгнутые из окружающего мрака мириады комаров и мошек загипнотизи-
рованно роились в неожиданном море света, кусали, норовили залезть в
нос, уши, глаза. Когда Сизов устанавливал последнюю трафаретку, копоша-
щаяся масса облепила лицо, вгрызлась в губы и веки. Освободив руки, он
резко выпрямился, хлестнул по щекам, размазывая катышки напитавшейся
кровью слизи, брезгливо полез за платком.
Щелк - гильза под каллиграфически выписанным номером: семнадцать,
щелк - непонятная выщерблинка, шелк, щелк...
Вспышки блицев били по слезящимся от тысячеваттных ламп глазам, уси-
ливая раздражение. Он закрылся ладонью, попятился в тень, отвернулся к
шелестящей лесопосадке и, ничего не видя, уставился в темноту.
Со стороны распахнутой, точно на секционном столе, машины доносились
лающие команды Трембицкого: "Камеру ближе! Доктор, мешок... Лицо - круп-
но! Странгуляционная, что ли? Шею давай!"
Отснятые материалы увидит ограниченный круг людей, в конечном счете
они навечно осядут в архивной пыли рядом с пухлыми картонными папками,
помеченными зловещим красным ярлычком - СК. Сизов еще не знал, какого
объема будет дело, сколько фамилий напишут на обложке, но очень отчетли-
во представил стандартный бумажный квадратик в правом верхнем углу, обы-
денно-канцелярский вид которого не соответствует исключительности того,
что он обозначает: смертная казнь. Раньше писали: ВМН - высшая мера на-
казания, сути это не меняло.
- Что высматриваете в роще?
Мишуев подошел, как всегда, неожиданно.
- Все гильзы отыскали?
- Семнадцать. - Сизов, щурясь, повернулся. - Утром будет видно - все
или нет.
- Посмотрите на обочине, там могут быть еще...
Опытный человек, даже не заглядывая в багажник брошенной "шестерки" и
не зная, что лежит на обочине под брезентом, мог предвидеть ядови-
то-красный ярлычок в конце работы, которая сейчас разворачивалась на во-
семнадцатом километре.
Об исключительности дела свидетельствовали многие внешние признаки.
Недаром столько машин, недаром собралось все руководство прокуратуры об-
ласти и УВД, недаром начальник отдела борьбы с особо тяжкими преступле-
ниями лично дает указания, а старший оперуполномоченный собственноручно
отыскивает и нумерует гильзы.
Сизов выругался.
Считается, если все подняты по тревоге, задействованы лучшие сотруд-
ники, начальство лично присутствует и осуществляет контроль - это и есть
высшая организация работы. Только один человек на месте происшествия
придерживался другого мнения. Он полагал, что для дела было бы гораздо
полезней, если бы большинство присутствующих мирно спали в своих посте-
лях, набираясь сил для завтрашнего: оценки ситуации, анализа фактов, ло-
гических выводов, принятия глобальных управленческих решений.
А сейчас что: информации - ноль, улики рассеяны... Собрать, зафикси-
ровать, закрепить их - дело узких специалистов, и они занимаются своей
работой: важняк областной прокуратуры Трембицкий, судебно-медицинский
эксперт, два криминалиста. Чем им поможет многочисленное начальство?
Только следы затопчут!
Завтра утром восстановленная по крупинкам картина происшедшего попа-
дет в справки и отчеты, из которых тот же прокурор области почерпнет ку-
да больше полезной информации, чем из собственных отрывочных и бессис-
темных наблюдений. А отыскивать гильзы вполне мог молоденький сержант,
для этого не нужны опыт и знания сыщика с двадцатилетним стажем опера-
тивной работы.
Так думал майор Сизов, шаря по заросшей травой обочине лучом мощного
фонаря и впустую напрягая уставшие глаза. Впрочем, многие считали, что
характер у него тяжелый.
Очередной приближающийся по трассе автомобиль не среагировал на ог-
ненные отмашки поста заграждения, подкатил вплотную. Значит, свои. Разве
кого-то еще здесь нет?
Сизов выпрямился, незаметно массируя одеревеневшую поясницу. Номер он
разобрать не мог, но по движению среди прокурорского и милицейского на-
чальства понял, кто прибыл на восемнадцатый километр, еще до того, как
грузный Сергей Анатольевич выбрался наружу.
Вот уж кому сам Бог велел спать-почивать: осведомленность, достаточ-
ную для осуществления общего руководства, представит суточная сводка,
положенная ровно в восемь на широкий полированный стол, а вникать в под-
робности куратору административных органов совершенно ни к чему. Но нет
- презрел неудобства, окунулся в самую гущу событий, работает наравне со
всеми. Правда, толку... Велика еще сила инерции, ой, велика!
"Отставить неуместную иронию!" - почти услышал Сизов излюбленный ок-
рик Мишуева. Правда, его самого начальник до сих пор одергивать избегал.
Но, похоже, скоро начнет.
Откуда-то сбоку вынырнул Веселовский.
- Видели? - кивнул он в сторону неразличимых отсюда брезентовых хол-
миков. - Мясорубка!
Сизов пожал плечами.
- Дальность почти километр, мощность соответствующая. А тут - с деся-
ти метров... - И без всякого перехода спросил: - Глаза не болят?
- А чего им болеть? - удивился Веселовский. - Я как огурчик - даже
спать перехотел!
- Может, тебя и комары не грызут? - брюзгливо спросил Сизов, расчесы-
вая зудящую щеку.
- Грызут, сволочи, спасу нет! Почти всю кровь выпили.
- Ну то-то же, - нравоучительно пробурчал Сизов и попытался не щу-
риться.
- Наших можно увозить? - совсем рядом спросил начальник УГАИ.
- Еще немного, - резко ответил Трембицкий. - Доктор хотел посмотреть
выходные...
Силуэт следователя напоминал вставшего на задние лапы волка.
- Привет, Вадим! - окликнул Сизов. - Скоро заканчиваем?
- Кто там? - рыкнул важняк, вглядываясь в темноту, и сделал несколько
шагов вперед. - Ты, Игнат? - продолжил он обычным голосом. - Здорово!
Думаю, за час уложусь. Оставлю оцепление, по свету надо сделать дополни-
тельный осмотр. Сейчас все равно ни черта не видно и спать охота. Комары
еще проклятые...
Оборвав фразу, Трембицкий заторопился туда, куда переместились про-
жектора и софиты и где судебномедицинский эксперт уже поднимал брезент.
Потянуло холодным ветром, сильнее зашумела роща, и Сизов подумал,
что, если оказаться здесь одному, этот шелест покажется зловещим.
Между деревьями мелькнул свет, желтый круг выплыл на обочину, увлекая
за собой две темные фигуры.
- У нас появилась версия, что стрелять могли из засады в лесополо-
се...
Фигуры приблизились. Мишуев с тяжелым аккумуляторным фонарем в руке
водил по месту происшествия Сергея Анатольевича и старательно изображал
осведомленного, компетентного, активного руководителя. Иногда эта роль
ему удавалась, особенно если зрители не были профессионалами. Осветив
Сизова, подполковник запнулся.
- Вы нашли гильзы на обочине?
- Ни одной.
- Надо будет утром тщательно все прочесать.
Мишуев огляделся.
- Пойдемте, Сергей Анатольевич, осмотрим машину.
Сизов понял, что Мишуев прокладывает маршрут таким образом, чтобы не
столкнуться с Трембицким. Следователь руководил осмотром и не терпел,
когда кто-либо забывал об этом.
Начальство переминалось у своих машин, отмахивалось ветками от кома-
ров, переговаривалось вполголоса.
Сизов подошел к стоящим в стороне сыщикам, вгляделся в огоньки сига-
рет, кое с кем поздоровался.
- Есть что-нибудь?
- Кажется, нет. - Фоменко протянул жменю семечек. Сизов покачал голо-
вой.
- Заедаешь?
Фоменко втянул голову в плечи и оглянулся.
- Слышно, да? Я ж дома, вечером, в постели, под одеялом, - шепотом
зачастил он. - Кто ж знал, что ночью поднимут...
- И чего ж ты здесь наработал? - с явственно различаемым презрением
спросил Сизов.
- А что, все нормально, я ж на подхвате - прожектор носил, шнуры на-
ращивал...
- Полный ноль, - ни к кому не обращаясь, сказал Веселовский, неотрыв-
но глядя в сторону вскрытой "шестерки". - Может, наш начальник что-ни-
будь сейчас отыщет...
Мишуев подвел Сергея Анатольевича к распахнутому багажнику, посветил
внутрь, начал что-то объяснять, но Сергей Анатольевич внезапно отскочил
в сторону, зажал рукой рот и, круто повернувшись, бросился в темноту.
Мишуев обескураженно замолчал, посмотрел туда, где находился начальник
управления, потоптался на месте и нерешительно пошел следом.
- Перестарался, - сказал Фоменко. - Зачем непривычному человеку такое
показывать?
- А то не знаешь, зачем, - проговорил Сизов и сплюнул.
Через некоторое время Мишуев и Сергей Анатольевич присоединились к
группе руководителей. Мишуев говорил что-то громко и возбужденно, потом
направился к сотрудникам своего отдела.
- Курите? А работы больше нет?
Чувствовалось, что всплеск активности призван загладить допущенную
неловкость.
- Почему преступники бросили машину? Никто не знает! А между тем это
важная деталь. Значит, что?
Подполковник требовательно посмотрел на Веселовского, потом перевел
взгляд на Фоменко.
- Значит, надо выяснить: каково техническое состояние автомобиля, мо-
жет ли он двигаться и так далее...
- Завтра этим займутся специалисты, - устало сказал Сизов.
Мишуев пренебрежительно отмахнулся.
- Кто ждет - никого не догонит! Фоменко, проведите проверку всех сис-
тем: запускается ли двигатель, есть ли ход, ну и тому подобное...
Исполнительный Фоменко, привычно пошмыгивая носом, отшвырнул брызнув-
ший искрами окурок, подтянулся и застегнул пиджак, демонстрируя готов-
ность к немедленным действиям.
- Наследит в кабине, сотрет отпечатки, - не скрывая раздражения, про-
изнес Сизов. - Потом придется дактилоскопироваться да объясняться. К то-
му же машина заперта, ключ у Трембицкого.
Казалось, Мишуев услышал только последнюю фразу.
- Ладно, с прокуратурой спорить не будем. А то что не так - на нас
свалят. Так, Игнат Филиппович?
Тон у начальника был почти дружеский и слегка сочувственный, будто
Трембицкий всегда сваливал на Сизова всякую напраслину, а сейчас он, Ми-
шуев, этому воспрепятствовал.
Сергей Анатольевич уехал первым, почти следом рванули машины прокуро-
ра области и генерала, потом уехали замы, начальники отделов.
- Даю лишний час отоспаться, а к десяти - все у меня, - отдал Мишуев
последнюю команду и хлопнул дверцей.
Восемнадцатый километр пустел. Один за другим исчезали в ночи красные
габаритные огоньки. Мягкие персональные "двадцатьчетверки" бережно несли
к Тиходонску по одному пассажиру. Разбитые, пропахшие бензином "рафики"
и "УАЗы" приняли в себя столько человек, сколько сумело втиснуться.
На въезде в город, перед плакатом "Добро пожаловать в Тиходонск",
шоссе перекрывал шлагбаум, и мигающий красный светофор загонял машины в
длинный контрольный коридор, начало и конец которого чутко стерегли
спрятанные до поры под землей стальные шипы спецсистемы "еж". Вооружен-
ные автоматами усиленные наряды проверяли документы водителей, иногда
заглядывали в багажники. Действовал режим операции "Перехват".
Спецмашины не досматривали, и они без остановки прокатились между ме-
таллическими барьерами мимо стационарного поста ГАИ. В тускло освещенном
аквариуме, как и положено, несли службу два дежурных инспектора дорожно-
го надзора. Лиц их рассмотреть, конечно, было нельзя.
Глава вторая
В невод заградительных мероприятий попали два угонщика, "дальнобой-
щик", загрузивший свою фуру "левым" виноградом, восемь пьяных, водитель
без документов на машину и владелец доверенности с просроченным сроком.
В дежурную часть Центрального райотдела доставлен двадцатишестилетний
рабочий "Эмальпосуды" Сивухин, который в сильной степени опьянения угро-
жал перестрелять оркестр ресторана "Рыба" из автомата.
На развилке Восточного шоссе и московской трассы автомобиль "Вол-
гам-такси на большой скорости проследовал мимо передвижного загради-
тельного поста, не подчинившись сигналу остановиться. Лейтенант Нетреба
произвел четыре выстрела из автомата, ранив водителя в нижнюю челюсть.
Пассажиры не пострадали. Начато служебное расследование правомерности
применения оружия.
Утром, когда информация о событиях прошедшей ночи легла в суточную
сводку происшествий, можно было сказать, что розыск "по горячим следам"
результатов не дал: лица, причастные к преступлению на восемнадцатом ки-
лометре, не установлены, угнанный автомобиль ГАИ не обнаружен. Оператив-
ка у Мишуева началась только в одиннадцать. Ожидая начальника, сотрудни-
ки отдела борьбы с особо тяжкими преступлениями расселись в его простор-
ном недавно отремонтированном кабинете, сплошь обшитом светлой полиров-
кой.
Раньше достопримечательностью этого помещения был огромный дореволю-
ционный несгораемый шкаф французского производства с патентованными за-
порами, секретными блокировками и часовым механизмом, гарантирующим за-
щиту от самых квалифицированных "медвежатников". В новый интерьер брони-
рованный монстр не вписался, по команде Мишуева два десятка пятнадцати-
суточников, сдавленно, но внятно матерясь, уволокли его в подвал, где он
дожидался в лучшем случае вечного забвения, а в худшем - острых расчле-
няющих факелов синего автогенного пламени. Место уникального сейфа занял
типовой "шкаф металлический канцелярский", удачно уместившийся в мебель-
ной стенке между отделением для одежды и книжными полками с традиционны-
ми собраниями сочинений классиков.
Сизов, ставящий надежность и основательность несравненно выше прехо-
дящих красивостей моды, никогда бы не совершил подобного обмена. Он си-
дел на торце длинного приставного стола и, чуть склонив голову, смотрел
на горячо обсуждающих вчерашнее происшествие Губарева и Фоменко. Приоб-
ретенная за многие годы оперативной работы способность ухватывать глав-
ное во внешности, манере поведения человека и обозначать его суть крас-
норечивым псевдонимом, отражающим индивидуальность безымянного до поры
до времени фигуранта, высветила в сознании подходящие псевдо: Двоечник и
Гильза.
Причиной первого была вечная виноватость Фоменко: заискивающая скоро-
говорка, уклонение от любого спора, куриная привычка втягивать голову в
плечи. Правда, так он держался в основном с начальством, иногда - с кол-
легами, а когда встречался с блатными, стереотип поведения резко менял-
ся: развинченная дерзость, стремительные угрожающие движения, обильный
жаргон.
Почему Губарев ассоциировался с гильзой, Сизов объяснить бы не смог.
Очевидно, дело в широких прямых плечах и некоторой округлости тела, обе-
щающей к сорока годам легкую полноту.
Сам Сизов, худощавый, костистый, с изборожденным морщинами загорелым
лицом, крючковатым носом и цепким холодным взглядом маленьких желтоватых
глаз, напоминал хищную птицу и вполне мог бы получить псевдо Гриф, если
бы у него уже не было другого прозвища.
За две минуты до начала совещания в кабинет ворвался запыхавшийся Ве-
селовский - сильный, тяжелый и пробивной, как метательный молот. Ему по-
везло: Мишуев не терпел опозданий и неблагодарности, а он совместил эти
грехи, не сумев довольствоваться дополнительным часом отдыха.
- Что нового? - спросил Веселовский, не успев плюхнуться на стул, но
ответа не получил, потому что наконец-то появился хозяин кабинета.
- Не извиняюсь за задержку, все заседание руководства было посвящено
вчерашнему происшествию, - на ходу сообщил он и, с озабоченным видом
обойдя приставной стол, опустился на свое место. - Вы все включены в
состав оперативно-следственной группы...
Фразы получались значимыми и весомыми - сказывалась многолетняя тре-
нировка. Имиджу Мишуев придавал большое значение. В любую жару ходил в
костюме и галстуке, подчеркивая принадлежность к клану руководителей,
имеющих отдельные кабинеты с кондиционерами. Держался вальяжно - нето-
ропливо и очень уверенно. Правда, лицо было простоватым: маленький ост-
рый носик, выцветшие дугообразные брови, глазки-буравчики, тонкие губы.
Но с тех пор, как руководителей перестали выводить, словно особую поро-
ду, в лицеях да закрытых корпусах, простецким лицом никого не удивишь.
- Сейчас я изложу обстоятельства дела, которые были обсуждены на со-
вещании у генерала...
Говорил начальник отдела хорошо поставленным голосом, напористо и
энергично. По мнению Сизова, умение убедительно докладывать и красиво
выступать на собраниях явилось главным фактором его успешной карьеры. А
неспособность анализировать обстановку и избегать стереотипов поведения
помешала стать настоящим руководителем сыщиков.
Сизов мог быть субъективным, но сейчас Мишуев действительно тратил
время зря: сотрудники уже прочитали в сводке все, о чем он рассказывал.
Подполковник говорил только для Веселовского, который с интересом сле-
дил, как кусочки мозаики восемнадцатого километра складываются в целост-
ную картину. Но именно этот интерес и выдавал его с головой, а неумение
Мишуева просечь, что лежит в основе такой заинтересованности, подтверж-
дало мнение Сизова. Закольцевав цепь своих умозаключений, Игнат Филиппо-
вич Сизов, известный в уголовном мире под прозвищем Старик, удовлетво-
ренно откинулся на спинку стула.
- Работники ГАИ действовали профессионально неграмотно: их не насто-
рожило упорное нежелание останавливаться, отчаянные попытки уйти от по-
гони, они продолжали думать, что имеют дело с обычными нарушителями, и
не приняли мер предосторожности...
Казалось, что сейчас Мишуев предложит наложить на убитых дисциплинар-
ное взыскание.
- И вот результат - Мерзлов застрелен, как только вышел из машины,
Тяпкин получил смертельное ранение, но сумел отбежать на обочину и дваж-
ды выстрелить. Похоже, мимо...
Мишуев сделал паузу, осмотрел всех по очереди - внимательно ли слуша-
ют.
- Преступники захватили патрульный автомобиль и скрылись. На месте
происшествия найдено семнадцать гильз от автомата Калашникова. В багаж-
нике брошенной машины обнаружен труп неизвестного мужчины с ножевым ра-
нением в спину.
Мишуев налил полстакана крепкого чая из маленького потертого термоса,
со вкусом отхлебнул.
- На моем веку такого еще не было, - сказал Веселовский. - Ну и дела!
Автомат, два убитых сотрудника, третий труп в багажнике... Как в Сици-
лии!
Мишуев отставил стакан.
- Что ж, с легкой руки Веселовского назовем розыскное дело "Сицилий-
цы". Но я жду от вас более плодотворных идей.
Мишуев вновь оглядел подчиненных.
Фоменко усиленно морщил лоб и писал что-то в большом отрывном блокно-
те. Веселовский напряженно постукивал пальцами по столу. Губарев расс-
матривал новенькую японскую авторучку. Сизов продолжал сидеть в прежней
позе, никак не обозначая своей деятельности.
- Преступление необычайно тяжкое, вызывающее, оно поставлено на конт-
роль там... - Мишуев показал пальцем вверх, где находился высокий чердак
с узкими сводчатыми оконцами и где заведомо никто ничего поставить на
контроль не мог, потому что обитая железом чердачная дверь была постоян-
но заперта на огромный замок. Сизов скучал и ожидал момента, когда каж-
дый получит свою линию работы и можно будет разойтись по кабинетам.
- Мы должны раскрыть его любой ценой в ближайшее время! И я хочу,
чтобы все это уяснили!
Начальник обращался преимущественно к бездельничающему Сизову, как
будто зная, о чем думает старший опер.
А думал Старик о том, что через два месяца Мишуев должен убывать на
учебу в академию с перспективой дальнейшего роста. И конечно, хотя ника-
кое преступление, даже самое тяжкое и вызвавшее большой общественный ре-
зонанс, этому теоретически не помеха, в реальной действительности при
зависших "сицилийцах" генерал его никуда не отпустит. Значит, год псу
под хвост, а как сложится через год - тоже неизвестно... Хотя, наоборот,
известно! Ведь ему сорок один - предел по возрастным ограничениям. Пос-
ледний шанс!
- Больше месяца нам никто не даст! - сказал, как отрубил, начальник
отдела.
Сизов усмехнулся. Действительно, надо раскрывать за месяц. А если не
будет раскрываться?
- Что здесь смешного, Игнат Филиппович?
- Да это я так... К началу учебного года можем и не успеть...
Мишуев помолчал, потом ехидно улыбнулся.
- Лишь бы до пенсии успели.
Сизов отметил, что за последние годы подполковник научился владеть
собой. А когда пятнадцать лет назад желторотый лейтенант Мишуев проходил
у него стажировку, то багровел и срывался на крик от любого пустяка. Да
и потом невыдержанность вписывалась ему в аттестацию неоднократно.
- Переходим к распределению обязанностей. - Голос Мишуева был споко-
ен. - Веселовский занимается брошенным автомобилем - судя по номерам, он
из Краснодарского края, и следами на месте происшествия. Фоменко работа-
ет по розыску угнанной машины ГАИ. Сизов отрабатывает труп в багажнике.
Установить личность, проверить образ жизни, круг занятий, выяснить при-
вычки...
Наверное, ему доставляло удовольствие растолковывать бывшему настав-
нику элементарные вещи, но Сизов не выдержал:
- Товарищ подполковник, вы так подробно инструктируете меня, потому
что я самый молодой? Или наименее опытный?
Мишуев изобразил удивление.
- Помилуйте, Игнат Филиппович! Мы уважаем ваш опыт, но речь идет о
серьезной работе. Зачем же демонстрировать амбиции? Но раз вы считаете
себя самым умным...
Мишуев обиженно пожал плечами.
- Губарев ищет очевидцев - может, кто-то проезжал в то время по трас-
се, стоял на обочине, ремонтировался... Понимаю, надежды мало, но надо
использовать все шансы!
Подполковник оглядел сотрудников еще раз.
- Вопросы есть? Нет. Через час представить планы работы. Сейчас все
свободны. Веселовский, вы задержитесь...
Фоменко первым выскочил в двойную полированную дверь, лихорадочно за-
курил и медленно, поджидая остальных, побрел по обшитому под дуб коридо-
ру.
- Кто же так останавливает подозреваемых? - на ходу возмущался Губа-
рев. - Надо было приготовить оружие, один вышел к машине, а второй прик-
рывает...
- Ты думаешь, они за преступниками гнались? - обычной скороговоркой
спросил Фоменко, с силой выпуская табачный дым из угла искривленных губ.
- Они за червонцем гнались! Правильно, Игнат Филиппович?
Дерганый, нервный, Фоменко был знаменит тем, что за двадцать лет ра-
боты в розыске самостоятельно не раскрыл ни одного преступления. Он
объяснял это невезением и давней травмой черепа. Травма действительно
имела место, причем в связи со службой, соответствующая запись в послуж-
ном списке выполняла роль индульгенции. Впрочем, и для начальства он был
удобен.
- Не знаю, - ответил Сизов и ловко завладел большим отрывным блокно-
том. - Лучше покажи, что ты так старательно записывал?
На заложенном карандашом листе были коряво нарисованы машина, автомат
и две фигурки, пересеченные точками. Кроме того, раз двадцать написано
слово "ду-ра-ля".
- Да это я так, - привычно скривив губы, пояснил Фоменко. - Чтоб шеф
не пристебался. Чего писать - дело ясное! Если б он сказал, где искать
эту машину!
- Через пару часов спустись в дежурку и узнаешь.
- Думаете, найдут? Ну вы даете, Игнат Филиппович! Если опять угадае-
те, с меня бутылка! Распишу план - и все!
"Задушевные" разговоры Фоменко вел особым, с хрипотцой и надсадой,
"блатным" шепотом, приближая лицо вплотную к собеседнику.
Губарев отпер полированную дверь. За ней дубовопанельное великолепие
заканчивалось: предполагалось, что марафет в кабинетах оперсостава наве-
дут во вторую очередь, в неопределенно-ближайшем будущем. Тусклые пане-
ли, растрескавшиеся потолки, унылая канцелярская мебель с инвентаризаци-
онными бирками из белой жести, непременные сейфы и решетка на окне.
Таких одинаково безликих комнат насчитывалось в Тиходонской области
около трехсот, по стране - тысячи. Они образовывали единую сеть, проце-
живающую через себя горе и боль одних людей, коварство и жестокость дру-
гих. Истории, которые приходилось здесь выслушивать, не располагали к
мечтательности и сантиментам, поэтому обитатели их отличались резкостью,
решительностью, жесткостью и грубоватой прямолинейностью. Эти качества,
старательно ретушируемые в книгах и фильмах про сыщиков, позволяли им
успешно противостоять тем, кто затевал примитивно-кровавые "дела" в зап-
леванных притонах или на тюремных нарах, тем, кто строил хитроумно обду-
манные планы в купленных на общак особняках, словом, всему не признавае-
мому пока официально, но от того не менее опасному преступному миру - от
мелкой уголовной шелупени до авторитетных воров в законе.
Сизов прошел к своему столу, сел, вытащил из календарной подставки
лист бумаги.
- Сразу за план? - с уважением спросил Фоменко, пристраиваясь на по-
доконнике. - Я докурю и тоже пойду...
Но идти работать ему не хотелось, и он озабоченно поинтересовался у
задумавшегося Сизова:
- Как же вы его будете устанавливать? По пальцам? А если в картотеке
ничего нет?
"Они ничего не поняли, - подумал Сизов. - Губарев по неопытности, Фо-
менко по глупости. Разве что Веселовский... Тоже вряд ли. Но ему-то шеф
растолкует, что к чему..."
- Чего его устанавливать, - вслух произнес Сизов. - Это хозяин маши-
ны... - Он взялся за телефон.
Губарев перестал перекладывать в сейфе картонные папки оперативных
материалов.
- Почему? Может, хозяин сидел за рулем? А может, машина угнана, а
труп случайный?
- Если бы хозяин сидел за рулем, они не подняли бы сразу стрельбу,
вначале попытались бы договориться. И потом - труп голый, уложен в спе-
циальный мешок, к ногам привязан камень - значит, готовились убить - и
концы в воду!
- А чего, правильно, - горячо зашептал Фоменко. - Все сходится...
Губарев пожал плечами.
- Если так, то почему начальник поручил такую простую линию вам?
"Молодец, парень, в самую точку, - подумал Сизов. - Потому что наста-
ла пора показать: Сизов выработался и ни на что больше не годен".
- Не знаю, - ответил он, набирая код Красногорска.
Когда Веселовский остался с Мишуевым наедине, тот жестом предложил
садиться поближе, тяжело вздохнул, ослабил узел галстука.
- Александр Павлович, в этом розыске я целиком полагаюсь на вас.
Веселовский смешался.
- На меня? Я, конечно... Но почему?
- Объясню. Фоменко не хватает цепкости и настойчивости. Губарев мо-
лод, работает в областном аппарате без году неделя. Кто остается? - Ми-
шуев смотрел выжидающе, и чувствовалось, что он знает, каким будет от-
вет.
- Как - кто? А Сизов?
Мишуев опять тяжело вздохнул и развел руками.
- Да, Сизов... Громкие дела, блестящие результаты, феноменальная спо-
собность прогнозировать развитие событий, неумение допускать ошибки. В
управлении его прозвали "сыскной машиной", его имя так обросло легенда-
ми, что разглядеть за ними реальность довольно трудно.
Мишуев поднялся, обошел стол и сел напротив Веселовского, создавая
непринужденную обстановку товарищеской беседы.
- А реальность эта весьма печальна. Сизову пятьдесят три, пенсия на
носу, и все, что было, в прошлом. Он хорошо работал, он взял Великана,
ликвидировал группу Шебалина, но это уже история. Да, я стажировался у
него зеленым юнцом пятнадцать лет назад, но сейчас я - начальник отдела,
подполковник, а он так и остался старшим оперуполномоченным, майором. А
почему? Отсутствие гибкости, неумение строить отношения с руководством,
неумное ерничество. И вот результат - поезд ушел. Кстати, и прежних ре-
зультатов в последние годы уже нет.
- А ровеньковская сберкасса?
