да и она его тоже. Этим летом он не прислал ей на помощь ни
единого человека. Такое письмо при случае могло бы дать
основание Джеффри расторгнуть брачные узы с императрицей и
заключить новый, выгодный брак. В руках такого человека, как
Буршье, собственноручное письмо императрицы могло бы стать
страшным оружием. За это письмо он мог бы получить у Джеффри и
должность, и земли в Нормандии. Сейчас у Джеффри много
захваченных замков, которые он раздает тем, кто оказал ему
услуги. Я не хочу сказать, что граф Анжуйский именно такой
человек, но я уверен, что такой расчетливый предатель, как
Буршье, надеялся именно на это и для этого случая приберег
письмо императрицы. Что об этом думает Рейф де Женвиль по
дороге в Валлингфорд, я не знаю, не спрашивал. Вот та искорка,
которая осветила мне дорогу. Ничто не могло помешать Рейфу
обрушить справедливое возмездие, причем не на голову
безвестного убийцы Рено Буршье, — здесь Рейф мне тоже не
солгал, — но на голову вора и предателя, самого Рено Буршье.
Поднялся ветер, небо прояснилось, остались лишь гонимые
ветром обрывки облаков. Эта затянувшаяся осень впервые дохнула
зимой.
— Я поступил бы, как Рейф, — решительно сказал Хью и
резко встал, как бы стряхивая с себя отвращение.
— И я тоже, в те времена, когда носил оружие, — сказал
Кадфаэль, вставая вслед за Хью. — Похолодало что-то. Пойдем в
сарайчик?
Скоро поздний ноябрь оповестит о себе морозами и сдует
дрожащие листья. Опустевший скит в Эйтонском лесу даст кров на
зиму лесным зверушкам, огород станет зимним приютом для ежей,
которые нароют там свои норы и заснут до весны. И едва ли
когда-либо еще леди Дионисия поселит в этом скиту какого-нибудь
нового отшельника, и никто не помешает там диким обитателям
леса.
— Ну вот, все и кончилось, — сказал Кадфаэль,
направляясь в свой сарайчик. — Лучше поздно, чем никогда. Что
бы там ни написала императрица, ее письмо находится на пути к
тому, чью душу оно должно было утешить. И я доволен! Правы они
или нет в своей любви — в тисках беды и отчаяния любовь должна
говорить сама за себя, а все прочие должны быть слепы и глухи,
кроме Господа Бога, Которому дано читать и между строк и Кому в
конце концов в делах любви, равно как в делах справедливости,
принадлежит последнее слово.
Конец
