Агата Кристи
Восточный экспресс
изд. "Правда", 1991 г.
Перевод с английского Л. Беспаловой
OCR Палек, 1998 г.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ФАКТЫ
Глава первая
В ЭКСПРЕСС "ТАВРЫ" САДИТСЯ ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ ЛИЦО
Ранним морозным утром, в пять часов по местному времени, вдоль плат-
формы сирийской станции Алеппо вытянулся состав, который железнодорожные
справочники торжественно именовали экспресс ТАВРЫ. Экспресс состоял из
вагона-ресторана, одного спального и двух вагонов местного сообщения.
У входа в спальный вагон молоденький лейтенант французской армии во
всем великолепии своего мундира разговаривал с маленьким человечком, по
уши укутанным во всевозможные шарфы и кашне, из-под которых высовывались
лишь красный носик и кончики грозно закрученных усов.
Стоял пронизывающий холод, и провожать почетного гостя было делом от-
нюдь не завидным, но лейтенант Дюбоек мужественно выполнял свой долг. Он
сыпал изысканнейшими фразами на изящнейшем французском языке. Хотя, в
чем дело, честно говоря, не понимал. Правда, по гарнизону, как бывает в
подобных случаях, ходили какие-то слухи. А на генерала, того самого ге-
нерала, под началом которого служил лейтенант Дюбоск, стало все труднее
угодить. И тогда откуда-то, чуть не из самой Англии, приехал этот
бельгиец. Целую неделю весь гарнизон пребывал в непонятной тревоге. А
потом пошло-поехало. Один весьма видный офицер покончил с собой, другой
подал в отставку - и тревога отпустила военных, некоторые меры предосто-
рожности были отменены. А генерал, тот самый под началом которого служил
лейтенант Дюбоск, словно помолодел лет на десять.
Дюбоск нечаянно подслушал обрывок разговора между "его" генералом и
незнакомцем. "Вы спасли нас, мой друг, - прочувствованно говорил гене-
рал, и его седые усы подрагивали. - Вы спасли честь французской армии,
вы предотвратили кровопролитие! Не знаю, как и благодарить вас за то,
что вы откликнулись на мою просьбу! Приехать в такую даль..."
На что незнакомец (его звали Эркюль Пуаро), как и полагается, отве-
чал: "Что вы, генерал, разве я мог забыть, что вы спасли мне жизнь". Ге-
нерал, в свою очередь, произнес какую-то подходящую случаю фразу, отри-
цая свои заслуги, и в разговоре вновь замелькали Франция, Бельгия, сла-
ва, честь и всякое тому подобное, затем друзья сердечно обнялись и раз-
говор закончился.
О чем, собственно, шла речь, лейтенант так до сих пор и не понял, но,
как бы то ни было, почетное поручение проводить Пуаро на экспресс ТАВРЫ
было возложено именно на него, и он выполнял его с пылом и рвением, при-
личествующими многообещающему молодому офицеру.
- Сегодня воскресенье, - говорил лейтенант Дюбоск, - завтра вечером,
то есть в понедельник, вы будете в Стамбуле.
Он уже не первый раз высказывал это соображение. Впрочем, разговоры,
которые ведутся перед отходом поезда, всегда изобилуют повторами.
- Совершенно верно, - согласился Пуаро.
- Вы, видимо, остановитесь в Стамбуле на несколько дней?
- Mais oui. Мне не случалось бывать там. Было бы очень жаль проехать
мимо, вот так, - и он выразительно щелкнул пальцами. - Я не спешу и могу
посмотреть город.
- La Sainte Sophie удивительно красива, - сказал лейтенант Дюбоск,
который в жизни не видел этого собора.
Свирепый порыв ветра заставил мужчин поежиться.
Лейтенант Дюбоск украдкой бросил взгляд на часы. Без пяти пять - все-
го пять минут до отхода. Боясь, что гость перехватил этот взгляд, он
поспешил заполнить паузу.
- В это время года мало кто путешествует, - сказал он, оглядев окна
спального вагона.
- Вы, пожалуй, правы, - поддакнул Пуаро.
- Будем надеяться, что вас не застигнут заносы в Таврских горах!
- А такое возможно?
- Вполне. Правда, в этом году Бог миловал.
- Что ж, будем надеяться на лучшее, - сказал Пуаро. - Какие сводки
погоды из Европы, плохие?
- Очень. На Балканах выпало много снега.
- В Германии, как мне говорили, тоже.
- Eh bien, - чувствуя, что надвигается новая пауза, поспешно сказал
лейтенант Дюбоск, - завтра вечером в семь сорок вы будете в Константино-
поле.
- Да, - сказал мсье Пуаро и, из последних сил стараясь поддержать
разговор, добавил: - Мне рассказывали, что Святая София поразительно
красива.
- Видимо, просто великолепна.
В одном из купе поднялась шторка, и в окно выглянула молодая женщина.
С тех самых пор, как Мэри Дебенхэм выехала в прошлый четверг из Баг-
дада, она почти не спала. Не спала ни в поезде до Киркука, ни в комнатах
отдыха пассажиров в Мосуле; не удалось ей выспаться и прошлой ночью в
поезде. И теперь, наскучив лежать без сна в душном, жарко натопленном
купе, она поднялась и выглянула в окно.
Это скорее всего Алеппо. Смотреть тут, конечно, не на что. Длинный,
плохо освещенный перрон; где-то неподалеку яростно бранятся по-арабски.
Двое мужчин под окном говорят по-французски. Один - французский офицер,
другой - маленький человечек с огромными усами. Губы ее тронула легкая
улыбка. Это ж надо так закутаться! Должно быть, в Алеппо очень холодно!
Вот почему в поезде так безбожно топят. Она попыталась опустить окно по-
ниже, но оно не поддавалось.
Проводник спального вагона подошел к мужчинам.
- Поезд отправляется, - сказал он. - Мсье пора в вагон.
Маленький человечек снял шляпу. Ну и голова - ни дать ни взять - яй-
цо! И, несмотря на одолевавшие ее заботы, Мэри Дебенхэм улыбнулась. По-
тешный человечек! Таких коротышек обычно никто не принимает всерьез.
Лейтенант Дюбоск произнес прощальную речь. Он подготовил ее заранее и
приберегал до последнего момента. Речь продуманную и блистательную.
Не желая уступить ему, Пуаро отвечал в том же духе.
- Envoiture, - сказал проводник.
Всем своим видом показывая, как ему жаль расстаться с лейтенантом,
Пуаро поднялся в вагон. Проводник последовал за ним. Пуаро помахал ру-
кой, лейтенант отдал честь. Поезд, неистово рванув, медленно покатил по
рельсам.
- Enfin, - пробормотал Эркюль Пуаро.
- Брр, - поежился лейтенант Дюбоск, он только сейчас почувствовал,
как продрог.
- Voila мсье. - Проводник выразительным взмахом руки привлек внимание
Пуаро к роскоши купе, особо отметив, как аккуратно и заботливо размещен
багаж. - Маленький чемоданчик мсье я поместил здесь.
Протянутая рука красноречиво намекала. Пуаро вложил в нее сложенную
вдвое купюру.
- Merci, мсье, - проводник быстро перешел к делу. - Билеты мсье у ме-
ня. Пожалуйте паспорт. Мсье, как я понимаю, выходит в Стамбуле?
- В эту пору года, наверное, мало пассажиров? - спросил Пуаро.
- Совершенно верно, мсье. Кроме вас, в вагоне всего два пассажира -
оба англичане. Полковник из Индии и молодая англичанка из Багдада. Что
еще угодно мсье?
Мсье заказал маленькую бутылку перье.
Начинать путешествие в пять часов утра не слишком удобно. Надо как-то
скоротать еще два часа до рассвета. Довольный тем, что успешно справился
со щекотливой миссией, Пуаро забился в угол, свернулся клубочком и зас-
нул с сознанием, что ему вряд ли придется выспаться.
Проснулся он уже в половине десятого и отправился в вагон-ресторан
выпить кофе.
В вагоне-ресторане сидела всего одна посетительница, очевидно, та са-
мая молодая англичанка, о которой упоминал проводник. Высокая, стройная
брюнетка лет двадцати восьми. Держалась она непринужденно, и по тому,
как она ела, как приказала официанту принести еще кофе, видно было, что
она бывалая путешественница. Одета она была в темный дорожный костюм из
какого-то тонкого материала - весьма уместный при здешней духоте.
Мсье Эркюль Пуаро от нечего делать исподтишка разглядывал англичанку.
"Решительная молодая женщина, - заключил он, - такая никогда не поте-
ряет голову". У нее были непринужденные манеры и деловой вид. Ему, пожа-
луй, даже понравились ее строгие, правильные черты и прозрачная блед-
ность кожи. Понравились волосы цвета воронова крыла, уложенные аккурат-
ными волнами, и серые глаза, холодные и бесстрастные. "Но хорошенькой ее
никак не назовешь, - решил он, - уж слишком она деловитая".
Вскоре в ресторан вошел еще один посетитель. Высокий мужчина не то за
сорок, не то под пятьдесят. Худощавый, загорелый, с седеющими висками.
"Полковник из Индии", - подумал Пуаро.
Вошедший поклонился девушке:
- Доброе утро, мисс Дебенхэм.
- Доброе утро, полковник Арбэтнот.
Полковник остановился около девушки, оперся о спинку стула по другую
сторону столика.
- Вы не возражаете? - спросил он.
- Конечно, нет. Садитесь.
- Знаете, за завтраком не очень-то хочется разговаривать.
- Вот именно. Но не бойтесь, я не кусаюсь.
Полковник сел.
- Человек! - властно подозвал он официанта и заказал яйца и кофе.
Взгляд его задержался на Эркюле Пуаро, но тут же равнодушно скользнул
дальше. Эркюль Пуаро - он хорошо знал англичан - прочел мысль полковни-
ка: "Всегонавсего паршивый иностранец!"
Англичане, как им и полагалось, почти не разговаривали. Они обменя-
лись несколькими фразами, после чего девушка встала и вернулась в свое
купе.
За обедом они снова сидели за одним столиком и снова не замечали
третьего пассажира. Теперь их разговор протекал более оживленно, чем во
время завтрака. Полковник Арбэтнот рассказывал о Пенджабе и время от
времени расспрашивал девушку о Багдаде, где, как выяснилось из разгово-
ра, она служила гувернанткой. Обнаружив в ходе беседы общих друзей, они
сразу же оживились, стали менее чопорными. Вспоминали старину Томми Та-
кого-то и Джерри Сякого-то. Полковник осведомился, едет ли мисс Дебенхэм
прямо в Англию или остановится в Стамбуле.
- Нет, я не собираюсь останавливаться в Стамбуле.
- И вы об этом не жалеете?
- Я проделала такой же путь два года назад и провела тогда три дня в
Стамбуле.
- Понятно. Что ж, должен сказать, я, со своей стороны, только рад
этому: я ведь тоже не буду останавливаться в Стамбуле...
Он неловко поклонился и слегка покраснел.
"А наш полковник чувствителен к женским чарам", - подумал Эркюль Пуа-
ро. Эта мысль его позабавила. Что ж, поездки по железной дороге спо-
собствуют романам не меньше морских путешествий.
Мисс Дебенхэм ответила, что ей это тоже очень приятно, но весьма
сдержанным тоном.
Пуаро отметил, что полковник проводил ее до купе. Экспресс въехал в
живописные Таврские горы. Когда в окне показались Киликийские ворота,
Пуаро - он стоял неподалеку от англичан - услышал, как девушка со вздо-
хом прошептала:
- Какая красота! Жаль, что я...
- Что вы, что?..
- Жаль, что я не могу наслаждаться ею!
Арбэтнот не ответил. На его квадратной челюсти заходили желваки.
- Видит Бог, я много дал бы, чтобы избавить вас от этого.
- Тише, умоляю вас! Тише!
- Хорошо, хорошо! - полковник метнул сердитый взгляд в сторону Пуаро
и продолжал: - Мне неприятно, что вам приходится служить в гувернантках
и быть на побегушках у сумасбродных мамаш и их капризных отпрысков.
Она весело засмеялась - обычная сдержанность покинула ее:
- Помилуйте, забитые гувернантки отошли в далекое прошлое. Уверяю
вас, не я боюсь родителей, а они меня.
Они замолчали. Арбэтнот, по-видимому, застеснялся своего порыва.
"Интересная комедия здесь разыгрывается", - отметил Пуаро.
Это наблюдение он потом не раз вспоминал.
В Конью они прибыли поздно вечером, в половине двенадцатого. Англича-
не вышли на платформу размяться и теперь прохаживались взад-вперед по
заснеженному перрону.
Пуаро довольствовался тем, что наблюдал за бурной жизнью станции в
окошко. Однако минут через десять он решил, что и ему не вредно подышать
воздухом. Он тщательно оделся: облачился во всевозможные жилеты и пиджа-
ки, обмотался шарфами и натянул на изящные ботинки калоши. Укутанный та-
ким образом, он нетвердыми шагами спустился по лесенке, принялся мерить
шагами перрон и так дошел до его конца.
Только по голосам он опознал две темные фигуры, смутно вырисовывающи-
еся в тени багажного вагона.
Говорил Арбэтнот:
- Мэри...
Девушка взволнованно прервала его:
- Нет, нет, не сейчас! Когда все будет кончено... Когда все будет по-
зади... тогда...
Мсье Пуаро незаметно удалился. Он был озадачен: он едва узнал голос
мисс Дебенхэм, всегда такой бесстрастной и деловитой.
"Любопытно", - сказал он про себя.
Назавтра ему показалось, что англичане поссорились. Они почти не раз-
говаривали. Девушка казалась встревоженной. Под глазами у нее темнели
синие круги.
В половине третьего поезд неожиданно остановился. Из окон выглядывали
пассажиры. Небольшая группка людей, столпившихся возле рельсов, что-то
показывала друг другу, тыча пальцами под вагон-ресторан.
Пуаро высунулся в окно, подозвал пробегавшего мимо проводника. Про-
водник объяснил, в чем дело. Пуаро втянул голову в вагон, повернулся и
едва не толкнул при этом Мэри Дебенхэм, которая стояла за его спиной.
- В чем дело? - спросила она по-французски, голос ее прерывался от
волнения. - Почему мы стоим?
- Пустяки, мадемуазель. Что-то загорелось под вагоном-рестораном. Ни-
чего серьезного. Пожар уже погасили. Повреждение быстро устранят. Уверяю
вас, никакой опасности нет.
Она небрежно махнула рукой, показывая, что пожар ее нисколько не пу-
гает.
- Да, да, понимаю. Но сколько времени потеряно!
- Времени?
- Ну да, мы опоздаем...
- Вполне вероятно, - согласился Пуаро.
- Но я не могу опоздать! Поезд прибывает в Стамбул с 6.55, а мне еще
нужно пересечь Босфор и попасть на экспресс СИМПЛОН - ВОСТОК, который
отходит в девять часов от другого берега. Если мы потеряем здесь час или
два, я опоздаю на пересадку.
- Вполне вероятно, - согласился Пуаро.
Он с любопытством наблюдал за ней. Рука ее на раме окна дрожала, губы
тряслись.
- Это так важно для вас, мадемуазель? - спросил он.
- Да. Очень важно. Я непременно должна попасть на этот поезд.
Она повернулась и пошла навстречу полковнику Арбэтноту, показавшемуся
в конце коридора.
Опасения ее, однако, оказались напрасными. Не прошло и десяти минут,
как поезд тронулся. Наверстав упущенное время, он прибыл в Хайдарпашу с
опозданием всего на пять минут. Босфор в этот день бушевал - мсье Пуаро
переправа далась нелегко. На пароходе он потерял из виду своих спутников
и больше так и не встретился с ними.
От Галатского моста он поехал прямо в отель "Токатлиан".
Глава вторая
ОТЕЛЬ "ТОКАТЛИАН"
В "Токатлиане" Эркюль Пуаро заказал номер с ванной. Потом подошел к
конторке и спросил швейцара, нет ли для него писем.
Его ждали три письма и телеграмма. Увидев телеграмму, он удивленно
вскинул брови. Вот уж чего никак не ожидал.
Как обычно, неторопливо и аккуратно, Пуаро развернул бланк. Четко на-
печатанный текст гласил:
"Неожиданно возникли осложнения, предсказанный Вами в деле Касснера,
просим возвратиться".
- Voila се qui est embetant! - пробормотал Пуаро раздраженно.
Он взглянул на часы.
- Мне придется выехать сегодня же, - сказал он швейцару. - В какое
время уходит экспресс СИМПЛОН - ВОСТОК?
- В девять часов, мсье.
- Вы можете купить билет в спальный вагон?
- Разумеется, мсье. Зимой это не составляет никакого труда. Поезда
почти пустые. Вы хотите ехать первым классом или вторым?
- Первым.
- Отлично. Куда едет мсье?
- В Лондон.
- Хорошо, мсье. Я возьму вам билет до Лондона и закажу место в
спальном вагоне СТАМБУЛ - КАЛЕ.
Пуаро снова взглянул на часы. Было без десяти восемь.
- Я успею поужинать?
- Разумеется, мсье.
Пуаро кивнул. Он подошел к конторке администратора, отказался от но-
мера и проследовал через холл в ресторан.
Пуаро заказывал обед, когда на его плечо легла рука.
- Ah! Mon vieux, - раздался голос у него за спиной, - вот уж кого не
чаял увидеть!
Пуаро обернулся - приземистый пожилой толстяк с жестким ежиком волос
радостно улыбался ему.
Пуаро вскочил:
- Мсье Бук!
- Мсье Пуаро!
Мсье Бук тоже был бельгиец, он служил директором Международной компа-
нии спальных вагонов; его знакомство с бывшим светилом бельгийской поли-
ции уходило в глубь времен.
- А вы далеко заехали от дома, старина, - сказал мсье Бук.
- Расследовал одно небольшое дельце в Сирии.
- Вот оно что! И когда возвращаетесь домой?
- Сегодня же.
- Великолепно. Я тоже еду. Вернее, я еду только до Лозанны, у меня
там дела. Вы, я полагаю, едете экспрессом СИМПЛОН - ВОСТОК?
- Да, я только что попросил достать мне купе. Рассчитывал пробыть
здесь несколько дней, но неожиданно получил телеграмму - меня вызывают в
Англию по важному делу.
- Ох, уж эти дела, - вздохнул мсье Бук. - Зато вы теперь мировая зна-
менитость, мой друг!
- Да, кое-каких успехов мне удалось достичь, - сказал Пуаро, стараясь
выглядеть скромно, что, однако, ему не удалось.
Бук засмеялся.
- Встретимся позже, - сказал он.
И Пуаро всецело сосредоточился на том, как бы уберечь от супа свои
длинные усы. Справившись с этим, он, в ожидании, пока ему принесут вто-
рое блюдо, стал разглядывать публику. В ресторане было всего человек
пятьшесть, но из них Пуаро заинтересовался только двумя.
Они сидели неподалеку от него. Младший был симпатичный молодой чело-
век лет тридцати, явно американец. Однако внимание маленького сыщика
привлек не столько он, сколько его собеседник - мужчина лет шестидесяти,
если не семидесяти. На первый взгляд у него была благодушная внешность
типичного филантропа. Лысеющая голова, высокий лоб, улыбка, открывавшая
два ряда неправдоподобно белых вставных зубов, - все, казалось, говорило
о доброте. И только глаза - маленькие, глубоко посаженные, лживые - про-
тиворечили этому впечатлению. Впрочем, не они одни. Сказав что-то своему
спутнику, старик оглядел комнату, взгляд его на мгновение задержался на
Пуаро, и в нем неожиданно промелькнули недоброжелательство и непонятная
тревога.
Он тут же поднялся.
- Заплатите по счету, Гектор, - сказал он. Голос у него был хриплова-
тый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.
Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы поки-
дали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматри-
вал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:
- Все готово, мистер Рэтчетт.
Старик что-то буркнул и вышел.
- Что вы думаете об этой паре? - спросил Пуаро.
- Они американцы, - сказал мсье Бук.
- Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понрави-
лись?
- Молодой человек показался мне симпатичным.
- А тот, второй?
- Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечат-
ление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?
Пуаро помедлил с ответом.
- Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, - сказал наконец Пуа-
ро, - у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий,
вернее сказать, хищный зверь - понимаете меня? - настоящий хищник!
- Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.
- Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но
сквозь прутья выглядывает хищник!
- У вас богатое воображение, старина, - сказал мсье Бук.
- Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само
зло прошло совсем рядом со мной.
- Вы про этого почтенного американца?
- Да, про этого почтенного американца.
- Что ж, - сказал мсье Бук жизнерадостно. - Возможно, вы и правы. На
свете так много зла.
Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и
виноватый.
- Это просто невероятно, мсье! - обратился он к Пуаро. - Все купе
первого класса в этом поезде проданы.
- Как? - вскричал мсье Бук. - Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе, как
едет группа журналистов или политическая делегация.
- Не могу знать, сэр, - почтительно вытянулся швейцар. - Но купе дос-
тать невозможно.
- Ну, ничего, - обратился мсье Бук к Пуаро. - Не беспокойтесь, мой
друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас од-
но купе - купе N 16. Проводник всегда придерживает его. - Он улыбнулся и
взглянул на часы: - Нам пора.
На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального
вагона, облаченный в коричневую форму.
- Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.
Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной
табличке которого значилось: СТАМБУЛ - ТРИЕСТ - КАЛЕ.
- Я слышал, у вас сегодня все места заняты.
- Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать имен-
но сегодня.
- И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он
мой друг, так что можете отдать ему купе N 16.
- Оно занято, мсье.
- Как? И шестнадцатое занято?
Они обменялись понимающими взглядами, и проводник - высокий мужчина
средних лет, с бледным лицом - улыбнулся:
- Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.
- Да что тут происходит? - рассердился мсье Бук, - Уж не конференция
ли где-нибудь? Или едет делегация?
- Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди
решили выехать именно сегодня.
Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.
- В Белграде, - сказал он, - прицепят афинский вагон и вагон БУХАРЕСТ
- ПАРИЖ, но в Белград мы прибудем только завтра вечером. Значит, вопрос
в тем, куда поместить вас на эту ночь. У вас нет свободного места в купе
второго класса? - обратился он к проводнику.
- Есть одно место во втором классе, мсье...
- Ну, так в чем же дело?
- Видите ли, туда можно поместить только женщину.
Там уже едет одна немка - горничная нашей пассажирки.
- Как неудачно! - сказал мсье Бук.
- Не огорчайтесь, мой друг, - сказал Пуаро. - Я могу поехать в обык-
новенном вагоне.
- Ни в коем случае! - Мсье Бук снова повернулся к проводнику: - Ска-
жите, все места заняты?
- По правде сказать, одно место пока свободно, - не сразу ответил
проводник.
- Продолжайте!
- Место N 7 в купе второго класса. Пассажир пока не прибыл, но оста-
ется еще четыре минуты до отхода поезда.
- Кто такой?
- Какой-то англичанин. - Проводник заглянул в спи" сок: - Некий А. М.
Харрис.
- Хорошее предзнаменование, - сказал Пуаро. - Если я не забыл еще
Диккенса - мистер Харрис не появится.
- Отнесите багаж мсье на седьмое место, - приказал мсье Бук. - А если
этот мистер Харрис появится, скажете ему, что он опоздал: мы не можем
так долго держать для него место, - словом, так или иначе уладьте это
дело.
И вообще, какое мне дело до мистера Харриса?
- Как вам будет угодно, - сказал проводник и объяснил носильщику, ку-
да нести багаж. Потом, отступив на шаг, пропустил Пуаро в поезд.
- В самом конце, мсье, - окликнул он, - ваше купе предпоследнее.
Пуаро продвигался довольно медленно: чуть не все отъезжающие толпи-
лись в коридоре. Поэтому он с регулярностью часового механизма то и дело
извинялся. Наконец добравшись до отведенного ему купе, он застал там вы-
сокого молодого американца из отеля "Токатлиан" - тот забрасывал чемодан
на полку.
При виде Пуаро он нахмурился.
- Извините, - сказал он. - Боюсь, что вы ошиблись, - и старательно
повторил по-французски: - Je crois que vous avez une erreur.
Пуаро ответил по-английски:
- Вы мистер Харрис?
- Нет, меня зовут Маккуин. Я...
В этот момент за спиной Пуаро раздался виноватый, пресекающийся голос
проводника:
- В вагоне больше нет свободных мест, мсье. Господину придется ехать
в вашем купе.
С этими словами проводник опустил окно в коридор и начал принимать от
носильщика багаж Пуаро.
Пуаро позабавили виноватые нотки в голосе проводника. Наверняка ему
пообещали хорошие чаевые, если он больше никого не впустит в купе. Одна-
ко даже самые щедрые чаевые бессильны помочь, если речь идет о приказе
директора компании.
Закинув чемоданы на полку, проводник вынырнул из купе:
- Все в порядке, мсье. Ваше место седьмое, верхняя полка. Через мину-
ту поезд отправляется, - он кинулся в конец коридора.
Пуаро вернулся в купе.
- Где это видано, чтобы проводник сам втаскивал багаж! - заметил он
весело. - Сказать - не поверят!
Попутчик улыбнулся. Он, судя по всему, справился с раздражением, вид-
но, решил, что следует отнестись к этой неприятности философски.
- Поезд, как ни странно, набит до отказа, - сказал он.
Раздался свисток дежурного, потом долгий тоскливый паровозный гудок.
Мужчины вышли в коридор.
На перроне прокричали:
- En voiture!
- Поехали, - сказал Маккуин.
Но они не тронулись с места. Свисток раздался вновь.
- Слушайте, сэр, - сказал вдруг молодой человек, - может, вы хотите
ехать на нижней полке - знаете ли, удобнее и все такое... пожалуйста,
мне совершенно все равно, где ехать.
"Приятный молодой человек", - подумал Пуаро.
- Нет, нет, что вы, - запротестовал он, - мне бы не хотелось вас
стеснять...
- Право, мне совершенно...
- Но мне неловко...
Последовал обмен любезностями.
- Я проведу здесь всего одну ночь, - объяснил Пуаро. - В Белграде...
- Понятно. Вы сходите в Белграде?
- Не совсем так. Видите ли...
Вагон дернуло. Мужчины повернулись к окну - стали смотреть, как мимо
них проплывает длинный, залитый огнями перрон.
Восточный экспресс отправился в трехдневное путешествие по Европе.
Глава третья
ПУАРО ОТКАЗЫВАЕТ КЛИЕНТУ
На другой день Эркюль Пуаро явился в вагон-ресторан к обеду с не-
большим опозданием. Встал он рано, завтракал чуть не в полном одиночест-
ве, потом все утро изучал записи по делу, из-за которого его вызвали в
Лондон. Своего спутника он почти не видел.
Мсье Бук - он уже сидел за столиком - приветственно помахал рукой,
приглашая своего друга занять место напротив него. Вскоре Пуаро понял,
за какой стол он попал, - его обслуживали первым и подавали самые лако-
мые блюда. Еда тут, надо сказать, была удивительно хороша.
Мсье Бук позволил себе отвлечь внимание от трапезы лишь тогда, когда
они перешли к нежному сливочному сыру. Мсье Бук был уже на той стадии
насыщения, когда тянет философствовать.
- Будь у меня талант Бальзака, - вздохнул он, - я бы обязательно опи-
сал вот это! - и он обвел рукой ресторан.
- Неплохая мысль, - сказал Пуаро.
- Вы со мной согласны? Кажется, такого в литературе еще не было. А
между тем в этом есть своя романтика, друг мой. Посмотрите - вокруг нас
люди всех классов, всех национальностей, всех возрастов. В течение трех
дней эти совершенно чужие друг другу люди неразлучны - они спят, едят
под одной крышей. Проходит три дня, они расстаются с тем, чтобы никогда
больше не встретиться, и каждый идет своим путем.
- Однако, - сказал Пуаро, - представьте какой-нибудь несчастный слу-
чай...
- Избави Бог, мой друг...
- Я понимаю, что с вашей точки зрения это было бы весьма нежела-
тельно. И все же давайте хоть на минуту представим себе такую возмож-
ность. Предположим, что всех людей, собравшихся здесь, объединила, ну,
скажем, к примеру, смерть.
- Не хотите ли еще вина? - предложил мсье Бук и поспешно разлил вино
по бокалам. - Вы мрачно настроены, мой друг. Наверное, виновато пищева-
рение.
- Вы правы в одном, - согласился Пуаро, - мой желудок мало приспособ-
лен к сирийской кухне.
Он отхлебнул вина. Откинулся на спинку стула и задумчиво окинул
взглядом вагон. В ресторане сидело тринадцать человек, и, как верно под-
метил мсье Бук, здесь были представители самых разных классов и нацио-
нальностей. Пуаро внимательно их разглядывал.
За столом напротив сидело трое мужчин. Ресторанный официант с прису-
щим ему безошибочным чутьем распознал мужчин, путешествующих в одиночку,
и собрал их за один столик. Смуглый верзила итальянец смачно ковырял в
зубах. Напротив него сидел тощий прилизанный англичанин с брюзгливым не-
возмутимым лицом типичного слуги из хорошего дома. Рядом с англичанином
развалился огромный американец в пестром пиджаке - скорее всего коммиво-
яжер.
- В нашем деле главное - размах, - говорил он зычным гнусавым голо-
сом.
Итальянец, вытащив изо рта зубочистку, размахивал ею.
- Ваша правда. И я то же говорю, - сказал он.
Англичанин поглядел в окно и откашлялся.
Пуаро перевел взгляд в глубь вагона. За маленьким столиком сидела
прямая как палка, на редкость уродливая старуха Однако уродство ее было
странного характера - оно скорее завораживало и притягивало, чем оттал-
кивало.
Ее шею обвивали в несколько рядов нити очень крупного жемчуга, при-
чем, как ни трудно было в это поверить, настоящего. Пальцы ее были уни-
заны кольцами. На плечи накинута соболья шуба. Элегантный бархатный ток
никак не красил желтое жабье лицо.
Спокойно и вежливо, но в то же время властно она разговаривала с офи-
циантом:
- Будьте добры, позаботьтесь, чтобы мне в купе поставили бутылку ми-
неральной воды и большой стакан апельсинового сока. И распорядитесь,
чтобы к ужину приготовили цыпленка - никакого соуса не нужно - и отвар-
ную рыбу.
Официант почтительно заверил ее, что все будет исполнено. Она милос-
тиво кивнула ему и встала. Взгляд ее на мгновение остановился на Пуаро и
с подлинно аристократической небрежностью скользнул по нему.
- Это княгиня Драгомирова, - сказал Бук тихо, - она русская. Ее муж
еще до революции перевел все свои капиталы за границу. Баснословно бога-
та. Настоящая космополитка.
Пуаро кивнул. Он был наслышан о княгине Драгомировой.
- Незаурядный характер, - сказал мсье Бук. - Страшна как смертный
грех, но умеет себя поставить. Вы согласны?
Пуаро был согласен.
За другим столиком, побольше, сидели Мэри Дебенхэм и еще две женщины.
Высокая, средних лет особа в клетчатой блузе и твидовой юбке, с желтыми
выцветшими волосами, собранными на затылке в большой узел, - прическа
эта совершенно не шла к ее очкам и длинному добродушному лицу, в котором
было что-то овечье, - внимательно слушала третью женщину, толстую пожи-
лую американку с симпатичным лицом. Та медленно и заунывно рассказывала
что-то, не останавливаясь даже, чтобы перевести дух:
- И тут моя дочь и говорит: "Мы не можем применять, - говорит она, -
в этой стране наши американские методы. Люди здесь от природы ленивые.
Они просто не могут спешить". И тем не менее наш колледж достиг замеча-
тельных успехов. Там такие прекрасные учителя! Да, образование - великая
вещь. Мы должны внедрять наши западные идеалы и добиться, чтобы Восток
признал их. Моя дочь говорит...
Поезд нырнул в туннель. И заунывный голос стал неслышен.
Дальше за маленьким столиком сидел в полном одиночестве полковник Ар-
бэтнот. Он не сводил глаз с затылка Мэри Дебенхэм. Теперь они сидели по-
рознь. А ведь ничто не мешало им сидеть вместе. В чем же дело?
