- С девушкой?
Мунсон не ответил, он попытался засмеяться.
- Ты уверен, что не ошибся адресом? - спросил он затем.
Тот пристально посмотрел на него.
- Да, я уверен.
- Хорошо, а что ты собираешься делать?
- Я пришел, чтобы избить тебя!
- Поступай, как хочешь, Билл, - тихо сказал он. - Давай, начинай, если
ты полагаешь, что таким способом можешь вернуть ее.
Он снова засмеялся.
- Возможно, что этим путем я не верну ее. - Глаза Моррисея сузились. -
Но, во всяком случае, я буду чувствовать себя лучше, чем сейчас.
Он прыгнул к двери, повернул ключ и положил его в карман, не спуская
глаз с Мунсона.
- Устраиваешь театр, - сыронизировал тот. - Если ты хочешь меня коло-
тить, тогда начинай! Ты боишься, что я убегу от тебя?
Не получив ответа, он приготовился к обороне. Отступил к комоду и
оперся о него локтем.
Моррисей покраснел от гнева и положил свой плащ.
- Ты полагаешь, что можешь так просто отбить ее у меня? Ну, хорошо, мы
это посмотрим!
Мунсон сочувственно покачал головой.
- Ты дурак! - проговорил он. - Ни одна женщина не позволит себя пере-
манить, если сама этого не захочет. Понимаешь ты это или нет?
Юноша набросился на него и замахнулся. Удар свалил Мунсона с ног. Он
зашатался и осел на пол.
- Трус! Вставай!
- Ах, оставь это, - сказал Мунсон, устало отбиваясь. - Ударь еще раз,
если тебе это доставляет удовольствие.
Побледневший от ярости юноша новым ударом уложил его на пол. Когда
Мунсон упал, не будучи в состоянии защищаться, он снова замахнулся.
Но, не получая отпора, он, наконец, образумился. Он опустил руки и
стоял растерявшись.
- На что мне нужны мои кулаки, - пробормотал он задыхающимся голосом.
- Они не вернут мне ее. И никакого другого пути я не знаю.
Словно в трансе пошел он к двери и прислонился к ней на миг, обесси-
ленный и разочарованный. Затем открыл дверь и вышел. Дверь осталась
открытой.
Мунсон с трудом поднялся. Он вытащил носовой платок, намочил его и
стал прикладывать к кровоточащим местам на лице. При этом он улыбался
загадочной, едва заметной улыбкой, значение которой было понятно лишь
ему одному.
Все еще нетвердо держась на ногах, он закрыл дверь. Затем вынул из
кармана пистолет и положил его обратно в ящик комода. Он все время был
у него и он мог бы без труда застрелить своего противника. Однако он с
самого начала решил этого не делать, ибо эти пули не предназначались
Моррисею.
И он все еще улыбался.
Сегодня она ожидала его в обычном месте всех встреч - в холле отеля
Карлтон. Этого ей раньше не приходилось делать. До сих пор всегда
только другие дожидались ее.
Но сегодня все было наоборот. Она сидела в кресле и, полная нетерпе-
ния, уставилась на входную дверь. Множество раз она хотела встать и
уйти, но не находила в себе сил. Она чувствовала себя как скованная.
Наконец, она с трудом поднялась. Она не могла выносить язвительных
взглядов присутствующих мужчин.
Казалось, каждый хотел предложить себя взамен ее отсутствующего спут-
ника и расценивал свои шансы на успех. Она укрылась за колонной, чтобы
избавиться от этих назойливых взглядов.
Открыла свою пудренницу, посмотрела в зеркало. Нет, она не выглядела
как девушка, которой может нравиться такое обращение, ей просто надо
пересесть в другое место.
Но, несмотря на досаду, унижение и задетую гордость, она не чувствова-
ла ни страха, ни тревоги. Ибо - это был он.
Что же с ним случилось? Может быть, он захотел ее покинуть? Не пожелал
с ней встретиться? Этого не могло быть.
Вдруг она услышала как мальчик-лифтер зовет ее по имени:
- Мисс Дрю, пожалуйста, к телефону.
Она бросилась через холл.
- Что? Где?
- Вас вызывают. Пожалуйста, в третью кабину.
Лишь с предельным самообладанием ей удалось спокойными шагами пройти
остаток пути через холл. Она сняла трубку, уронила ее от волнения и
снова подняла дрожащими руками.
Голос его звучал подавленно:
- Я так долго заставил тебя ждать... Простишь ты меня? Но я никак не
мог... Мне помешали.
- Хорошо, это не так уж страшно, - перебила она его. - Что же помешало
тебе?
- Меня избили.
От страха у нее захватило дух.
- На тебя напали? Как ты...
- Нет, нет, совсем не так страшно. Один твой друг нанес мне визит веж-
ливости.
- Билл Моррисей, - непроизвольно вырвалось у нее.
Он горько засмеялся, не дав ей прямого ответа.
Она была вне себя от негодования.
- Этого еще не хватало! Теперь конец моему с ним знакомству! Он тебя
здорово избил? Ты...
- Я могу приехать на такси к отелю, но боюсь, что выгляжу не очень
привлекательно. Мое лицо в пластырях... Не знаю, захочешь ли ты на ме-
ня смотреть?
- Где ты сейчас?
- У себя дома. Я не хочу так просто отменять наше свидание, поэтому...
Не могла ли ты приехать ко мне?
Она раздумывала. Он не дал ей время ответить.
- Итак, нет. Понимаю. Я не должен был тебе этого предлагать.
Это вынудило ее принять внезапное решение:
- Все же, Джек, я приеду, - решительно заявила она. - Где ты живешь?
Ты не давал мне своего адреса.
Теперь он помедлил.
- Я не хочу тебя уговаривать, это против твоих...
- Джек, - сказала она, - Разве ты не знаешь, что я тебя люблю? Я хочу
прийти.
Они обнялись в последний раз перед уходом.
- Видишь, с тобой ничего не случилось. Ты уходишь такой же, как и
пришла.
- А ты уверен, что я этого не хотела? - прошептала она.
- У нас впереди еще завтрашний вечер.
- А сегодня?
- Пойми, это не так уж тяжело. До завтра всего один день. Завтра 31
мая.
Он снова привлек ее к себе.
- Мад, я не хочу завлекать тебя какими-то хитростями. Нет, Мад, ты
достойна любви... Это было дешево и низко с моей стороны... Но с се-
годняшнего дня все должно измениться. Предупреждаю тебя, Мад, если ты
завтра возвратишься...
Она понимающе взглянула на него и была счастлива.
- В холле Карлтона? - предложил он.
Она покачала головой.
- Нет, здесь, Джек.
Затем она повернулась и быстро ушла.
Когда полчаса спустя она вошла к себе в комнату, то все еще находилась
в состоянии блаженного опьянения от близости с ним. Чувство счастья
полностью овладело ею и она ничего не замечала вокруг.
Но мало-помалу ей стало бросаться в глаза изменение в ее комнате: все
лампочки были выключены, вся ее одежда и белье, короче говоря, все со-
держание ее шкафа лежало кучами на стульях и на кровати.
Из соседней комнаты вышла ее мать, держа в руках различные предметы
одежды.
- Что случилось? Что ты делаешь?
- Я укладываю твои вещи. Сначала я хотела подождать тебя, но ты все не
приходила и было уже поздно. Мы собираемся уехать утром, очень рано.
- Мы собираемся уезжать? - непонимающе повторила Мад.
- Мы едем в наш дом на берегу моря.
- Уже завтра утром? Почему же не в понедельник на следующей неделе?
- Нам настоятельно предложили...
Мать не закончила фразу.
- Нам сказали, что мы должны уехать не позже, чем утром. Очень важно,
чтобы тебя... чтобы нас утром уже здесь не было.
Маделина сразу поняла:
- Тот мужчина, который недавно был у отца? Это его рук дело? Он прихо-
дил еще раз, не так ли?
Мать не ответила.
- Ради Бога, мама! Я нахожу, что это действительно далеко зашло. Разве
этому человеку платят за то, чтобы он нагонял страх на других людей?
- Он убедил твоего отца в необходимости этого. И для меня этого доста-
точно.
- Но меня он не убедил и мной он не будет командовать, когда мне при-
ходить и уходить!
- Садись. Мне надо серьезно с тобой поговорить, Мад.
Она отодвинула в сторону стопку белья.
- В конце концов, я твоя мать. И мы теперь одни...
- Да, ты моя мать и мы теперь одни, - сухо повторила Маделина. - Ну и
что?
- Познакомилась ли ты с кем-нибудь в последнее время? Я имею в виду,
конечно, не твоих друзей по учебе.
- Теперь еще ты начала об этом спрашивать! Это еще на днях вы хотели
узнать у меня.
- С кем ты была сегодня вечером, Маделина?
- Разве это не запоздалый вопрос? Этак лет на десять?
- Маделина, с кем ты провела сегодняшний вечер?
- С Биллом Моррисеем.
Она посмотрела матери прямо в глаза.
- Что, будете меня упрекать? - холодно спросила она.
- Дитя, я спросила не ради любопытства. Я спросила тебя, ибо речь идет
о твоей безопасности.
- Это он заставил тебя выпытывать у меня? Только он способен на это.
- Маделина, скажи мне, с кем ты была сегодня вечером?
- Ты спрашиваешь у меня уже в третий раз, и я отвечу тебе вторично: с
Биллом Моррисеем.
- Маделина, Билл звонил сегодня около десяти и хотел с тобой погово-
рить.
Она не замешкалась ни на секунду.
- Естественно. В театре мы поссорились, я встала и ушла, а он остался.
Вероятно, он предположил, что я поехала домой, поэтому и позвонил сю-
да. А я просидела два акта в фойе и вернулась в зал в конце спектакля.
- Ах, так, - проговорила мать с видимым облегчением. - Ну, это другое
дело.
Она спокойно погладила дочери руку.
- Разве я когда-нибудь тебе лгала? - спросила Маделина, а про себя до-
бавила: "Разве я когда-нибудь так влюблялась?"
Мать нежно поцеловала ее в лоб.
- Спокойной ночи, дитя мое! Ты поедешь с нами на берег моря, не так
ли? Ты не доставишь нам никаких неприятностей?
- Нет, я не доставлю вам неприятностей, - послушно ответила она.
На следующее утро, как только на город упали первые лучи солнца, они
отправились в путь. Словно боялись, что в этот злополучный день 31 мая
дневной свет будет для них роковым. Энергично были погружены чемоданы.
Прислуга была отправлена накануне, чтобы сделать необходимые приготов-
ления.
Маделина села на заднее сиденье машины, держа сигарету в руке. Она
изучающе смотрела в окно, как безучастный наблюдатель, которого вся
эта суета совершенно не касается.
Только когда в последний момент откуда-то появился Камерон, она выра-
зила свое неудовольствие.
- Разве он обязательно должен ехать с нами? - спросила она резким то-
ном. - Это уже похоже на ссылку.
- Тс-с-с, - остановила ее мать.
Когда они прибыли в свой дом на берегу моря, то Камерон исчез так же
внезапно, как и появился. Он вышел из машины и никто не видел, куда он
направился.
На лице Маделины играла лукавая улыбка. Может быть потому, что Камерон
бесследно исчез, а может быть, она думала о чем-то совсем другом.
Незадолго до обеда, когда она с книгой в руках отдыхала в саду, возле
нее снова появился Камерон. Она сделала вид, что не замечает его, хотя
должна была увидеть длинную тень, упавшую от его фигуры на нее.
Он стоял и смотрел на нее, скромно, неназойливо.
Резким движением она подняла голову и бросила на него уничтожающий
взгляд.
- Я читаю, - буркнула она, затем со злостью сунула ее ему под нос. -
Вот книга, вы видите ее?
- Мне очень жаль, мисс Дрю, - тихо сказал он. - Вы, кажется, обижае-
тесь на то, что мы вас сюда привезли.
- Я предпочла бы находится там... - начала она осторожно, но спохвати-
лась и замолчала.
- Может быть, вы назначили свидание, на которое теперь не сможете по-
пасть?
Она посмотрела на него проницательным взглядом. Ничего не ответив, она
отвернулась от него и снова уставилась в книгу. Она осознала, что до-
пустила сейчас тактическую ошибку.
За обедом ее поведение вдруг совершенно изменилось. Ее плохое настрое-
ние куда-то улетучилось. Она стала веселой, разговорчивой и даже нем-
ного шаловливой. Казалось, что на нее повлияла перемена места. Даже с
Камероном, который сидел напротив нее за столом, она стала дружелюбна,
хотя избегала к нему обращаться. Но время от времени она благосклонно
улыбалась ему, словно хотела дать понять, что в новом месте она чувс-
твует себя хорошо и больше не возражает против своего пребывания
здесь.
Взгляд Камерона все еще оставался испытующим и проницательным.
После обеда все отправились на берег моря. Камерон держался немного в
стороне и делал вид, что не обращает на девушку внимания. В свою оче-
редь и она старалась не делать замечаний в его адрес. Но она опять бы-
ла разговорчива, вела себя шаловливо и неестественно, будто актер, иг-
рающий на сцене.
Двое юношей и девушка, ее здешние знакомые, присоединились к ней. Она
пригласила их к себе домой на выпивку, а так же выразила желание вмес-
те с ними поужинать и провести вечер в их компании.
- Я нахожусь в своем роде на карантине, - сказала она, улыбаясь. - Бу-
дет очень мило с вашей стороны провести со мной время.
Они поехали все вместе в той машине, на которой прибыли.
Дома она, не переодеваясь, тотчас приготовила им коктейли. Она предло-
жила бокал даже Камерону, хотя он отказался. Вела она себя задорно,
шаловливо и преувеличенно весело. Приглашала обоих юношей танцевать,
громко включала музыку. Она шутила, болтала, рассказывала смешные ис-
тории. Можно было подумать, что на нее сильно подействовал мартини или
просто она слишком много выпила.
Веселью, казалось, не будет конца, пока вдруг ее мать, уже переодевша-
яся к ужину, не спустилась по лестнице.
- Маделина, ты что, намерена весь вечер быть в своем пляжном костюме?
Ужин через пару минут будет готов.
Та взглянула на свое короткое мохнатое платье, как будто только сейчас
заметила, что оно все еще на ней. Она ударила себя ладонью по лбу:
- Боже, я совсем об этом забыла! А я еще подумала, что наша выпивка
затянулась.
И под смех своих друзей она быстро поднялась наверх.
Вскоре даже внизу было слышно, как заурчала вода в ванной. Должно
быть, она оставила открытыми двери своей комнаты и примыкающей к ней
ванной.
- Совсем, как ребенок, - пробормотала мать и беспомощно покачала голо-
вой.
В столовую вошла девушка-служанка и вопросительно взглянула.
- Да, мы готовы, - сказала миссис Дрю, затем встала и подошла к лест-
нице.
- Маделина! - крикнула она, подняв голову.
Вода продолжала все также журчать.
- Ты тянешь до последней минуты, - вздохнула миссис Дрю. - Причем, ты
отлично знаешь, как не люблю я задерживаться с едой. Ты и без того
весь день все время была в воде...
Миссис Дрю стала подниматься по лестнице.
Камерон, которому лестница помешала увидеть уход Маделины, вдруг встал
и последовал за ней.
Миссис Дрю кричала теперь из спальни:
- Маделина!
Она, видимо, еще не слышала, потому что здесь шум душа был сильнее.
Камерон шел за ней по пятам. На полу в спальне он увидел пляжный кос-
тюм и сандалии девушки. Он изумился.
Миссис Дрю вошла в ванную. Она все еще старалась перекричать шум воды.
Наконец, она отодвинула в сторону пластиковый занавес.
- Маделина! Я надрываюсь, крича тебе. Неужели ты хочешь целый...
Но ванна была пуста. В тот же момент Камерон заметил, что от ветра ко-
лышется занавеска на открытом окне спальни.
Под звездами ехал по шоссе ее маленький спортивный автомобиль. Он
мчался быстро и легко, словно сам был влюблен. Еще задолго до ужина
надежный и молчаливый слуга поставил его в неподалеку расположенный
гараж. Машина мчалась так быстро, что никакой полицейский инспектор не
смог бы догнать ее. Потому, что его хозяйка была влюблена, а любовь
имеет крылья. Для влюбленных не существует никаких ограничений скорос-
ти на шоссе.
Ее шарф развевался по ветру, ее волосы растрепались. Один-два раза она
насмешливо оглянулась назад. Ее смех разнесся по ветру.
Вскоре ей предстояло проехать по одному из двух мостов, расположенных
на разных дорогах. Она должна выбрать один из них. Недолго думая, она
решила ехать по второстепенной дороге, ведущей в город более длинным
путем, так как опасалась, что Камерон уже оповестил дорожную полицию.
Усевшись поглубже в сидение, она снизила скорость, но полицейский на
мосту даже не взглянул в ее сторону.
Вскоре в вечерних сумерках она увидела впереди очертания города. Те-
перь все опасности позади. Она ловко всех обманула. Еще несколько ми-
нут, и она погрузилась в суету большого города.
Камерона ожидали на главном мосту, куда он передал сообщение. Он мед-
ленно продвигался вперед в большой тяжелой машине Дрю.
На мосту он пересел в быстроходный полицейский автомобиль. Включенной
сиреной он расчищал себе путь в потоке движения.
- Не видел? - спросил он одного полицейского.
- Никаких следов. Последние двадцать минут мы останавливали каждую ма-
шину. Вероятно, она уже проехала здесь.
- Вряд ли она могла развить такую скорость. Возможно она поехала по
другой дороге, чтобы избежать встречи с полицейскими.
- А зачем, собственно, ее нужно задерживать? - спросил коп.
- Для того, чтобы ее не убили, - кратко ответил Камерон.
Сделав последний поворот на своей машине, она затормозила перед вход-
ной дверью его дома. Машина остановилась.
Внезапно наступила тишина. Она достигла цели, прибыла сюда. Она чуточ-
ку посидела, видимо, от бешеной езды утомилась и она, и машина.
Затем она бросила взгляд на входную дверь, которая, казалось, молча
ожидала ее. Никакая сила в мире не могла теперь воспрепятствовать ее
намерениям.
Открыв дверцу машины, она вышла из нее и торопливо вошла в дом.
Перед дверью его комнаты она остановилась и прислушалась. Царила тиши-
на, абсолютная тишина. Однако она улыбалась, уверенная и доверчивая.
Она нисколько не сомневалась.
Потом она привела в порядок волосы и поправила шарф. Она не хотела ра-
зочаровывать его своим видом.
Затем она постучала.
Никакого ответа.
Она приблизила лицо к двери, чтобы он мог лучше слышать ее:
- Открой, милый, - тихо проговорила она, - это я. Ты помнишь, мы дого-
ворились встретиться сегодня вечером?
Дверь медленно открылась, за ней никого не было видно.
Она вошла, раскрыв объятия в ожидании поцелуев.
Дверь медленно за ней закрылась.
Вся лестница в доме тряслась и дрожала, когда мужчины взбегали по ней.
Впереди всех был Камерон.
Затем на мгновение воцарилась мертвая тишина.
Острое пламя вырвалось из руки Камерона, прогремел выстрел, дверь при-
открылась.
Ударом ноги он распахнул ее.
Опять тишина, но на этот раз надолго. Никто не двигался... больше не-
чего было делать... больше нечего было сказать...
Она была одна в комнате. Она лежала, скорчившись на софе, слегка опер-
шись рукой, словно собираясь подняться. Лишь нога ее безвольно свеши-
валась вниз.
Ее лицо было залито кровью. Лицо, на которое все молодые люди в холле
отеля Карлтон устремляли вызывающие взоры, было совершенно обезображе-
но. Никто больше не узнал бы его.
Камерон безмолвно вошел в комнату и повернулся к ней, будто хотел еще
раз на нее взглянуть. Этим он как бы отдал ей последний долг.
На стене висел календарь. На верхнем листке его большими черными циф-
рами красовалось число 31.
Камерон оторвал этот листок и он полетел на пол. Затем он опустил низ-
ко голову разочарованный и обескураженный.
Желтая поблекшая фотография, должно быть хранившаяся годами, изобража-
ла молодую девушку, которая стояла на террасе загородного дома и улы-
балась, освещенная солнечными лучами.
Отодвигая комод, Камерон нашел ее в дальнем углу комнаты.
Вероятно, она стояла раньше возле зеркала на комоде и от какого-нибудь
толчка упала на пол. А может быть, хранилась в выдвижном ящике комода
и выпала через щель.
Во всяком случае, она была там. И она не могла принадлежать прежним
жильцам, снимавшим до него эту комнату. Перед отъездом последнего
жильца комната была отремонтирована.
"Если нам удастся найти эту девушку, - подумал разъяренный Камерон, -
то сможем найти и его. Но чтобы найти ее, нужно сначала выяснить, ког-
да и где был сделан снимок."
Он распорядился, чтобы со снимка было сделано шесть увеличенных копий.
Каждая деталь могла иметь большое значение. Там, где контуры совсем
поблекли, была сделана ретушь. Затем он отправил эти шесть снимков в
шесть крупных домов моделей штата, чтобы получить данные о платье и
прическе девушки, выяснить примерное время, к которому относился этот
снимок.
Вопрос, где был сделан снимок, разрешить было значительно труднее.
Повсюду на трех миллионах километров США мог быть такой дом с такой же
террасой, такими же колоннами и такими же кружевными занавесками на
окнах. Расследование было почти немыслимым.
Однако, Камерон занялся этой кропотливой работой.
ГЛАВА 6. ПЯТАЯ ВСТРЕЧА.
Камерон вздохнул.
- Каким образом можно выяснить, кто самая любимая женщина в жизни муж-
чины? Это - сокровенный вопрос.
Шеф сделал недовольное лицо.
- Это ваше дело. Меня интересует только конечный результат. Ясно?
Шеф кивнул.
- Вся предварительная работа проделана. Мы провели расследование о его
прошлом. На этом листе записаны все женщины, которых он знал. - Каме-
рон внимательно прочитал их фамилии.
- Пять женщин в жизни мужчины - это не так много, - заметил он.
- Возможно, одна или две фамилии записаны ошибочно. Мы, конечно, не
могли глубоко вникнуть в его личную жизнь. Поэтому мы поручаем это де-
ло вам и вашим помощникам. Подумайте, как с этим справиться и не пот-
ратить слишком много времени.
- Хорошо.
Камерон встал.
- Испытаю свои возможности. Надо только надеяться, что он сам дает се-
бе отчет, кого, собственно, он больше всего любит.
Девушка, встретившая его в приемной, была похожа на манекен и держа-
лась с манерами учительницы пансионата. Она, несомненно, знала о своих
достоинствах.
- Вы договаривались о встрече? - спросила она.
Камерон ответил отрицательно.
- Мне очень жаль, но... - начала она. - А в чем дело?
- Полицейский розыск, - коротко ответил Камерон.
Ее тон сразу изменился.
- О! Могу ли я... могу ли я чем-нибудь быть для вас полезной? Я пола-
гаю, речь идет о повестке, связанной с нарушением правил движения...
- Единственное, что вы можете для меня сделать, это доложить обо мне
мистеру Верду. Я непременно должен лично с ним поговорить. Уверяю вас,
что дело исключительной важности.
- Один момент, - сказала она с преувеличенной любезностью.
Скрывшись в соседнем кабинете, она тотчас вернулась.
- Пожалуйста, проходите сюда.
Она придержала перед ним дверь и закрыла ее за ним.
Верд стоял за своим письменным столом. На нем был элегантный свет-
ло-коричневый костюм. Лет пять назад его наверняка можно было назвать
хорошо выглядевшим мужчиной, теперь же он постепенно сдавал. Через его
густые темные волосы местами проходили серебряные пряди, глаза выгля-
дели устало.
- Моя фамилия Камерон. Я из управления полиции, - представился он.
Верд пожал протянутую через стол руку. Он произвел впечатление вежли-
вого, но равнодушного человека.
- Мне очень жаль, что вынужден был к вам неожиданно нагрянуть, - начал
напрямик Камерон, - но имею плохие для вас новости.
Верд вышел из-за стола и встал возле Камерона.
- С одной стороны произошел несчастный случай, - продолжал Камерон де-
ловым тоном. - Нам не совсем ясно, в каких она отношениях... - он на-
меренно сделал ударение на этом слове, - с вами находится?
- Кто? Миссис Верд?
Верд побледнел, но владел собой. Камерон внимательно наблюдал за ним.
Верд пробормотал немного неразборчиво:
- Неужели моя мать?
Лицо Верда оставалось бледным, и он с трудом владел собой. Камерон
продолжал зорко наблюдать за ним. На листе, который Камерон держал в
руке, прикрывая ладонью фамилии, оставалось еще три персоны. Две за-
мужние сестры Верда и двенадцатилетняя дочь его компаньона.
- Я не думаю... - неопределенно начал Камерон.
Верд подошел к нему еще ближе, схватил его за отворот пиджака и умоля-
юще посмотрел ему в глаза.
- Мартина, - задыхаясь прошептал он.
- Кто такая Мартина? - поинтересовался Камерон.
Верд не ответил.
- О, Бог мой, этого не может быть!
Он начал дрожать, колени его подкосились. Камерону пришлось даже чуть
поддержать его, пока он не взял себя в руки.
- Какая у нее фамилия? - настойчиво спросил Камерон.
- Иенсен, - машинально ответил Верд.
Это прозвучало как стон.
Камерон подвел его к стулу.
- Садитесь. Не желаете ли чего-нибудь выпить?
Верд кивнул и сделал неопределенный жест. Камерон нашел виски и подал
ему бокал.
- Это был незначительный несчастный случай. Никто не получил поврежде-
ний.
Камерон записал фамилию Мартины Иенсен в своем блокноте.
- Никто не пострадал, - повторил он. - Ни мисс Иенсен, никто-либо дру-
гой.
Верду потребовалось некоторое время, чтобы придти в себя. Затем он
медленно встал и выплеснул остатки виски Камерону в лицо.
- Убирайтесь отсюда!
Верд дрожал от гнева. Он подошел ближе, размахнулся и ударил Камерона
в подбородок. Тот пошатнулся и с трудом удержался на ногах.
- Я не причинил вам никакого вреда, - сказал он. - Я с вами поступил
бы точно так же, если бы меня разыграли плохой новостью.
Верд хотел было замахнуться второй раз, но опомнился и передумал.
- Почему вы разыграли эту комедию?
- Я должен был установить, кого вы любите больше всех. Я не видел дру-
гой возможности сделать это.
Верд не стал задавать больше вопросов.
- Убирайтесь! - сказал он сквозь зубы.
Камерон открыл дверь.
- Я ухожу. Но я приду снова и довольно скоро.
Войдя в комиссариат, он сразу же положил листок шефу на стол. Три име-
ни были вычеркнуты, а из оставшихся одно до этого вообще отсутствова-
ло. Это были:
1. Его жена.
2. Его мать.
3. Мартина Иенсен.
- Я и сам не очень хорошо понимаю, зачем мне это, - огорченно прогово-
рил Камерон. - Я не знаю, о ком он проявляет больше всего тревогу. Я
совсем не психолог.
- Послушайте, занимайтесь своей работой и выбросьте из головы других,
- буркнул шеф недовольным тоном. - Конечно, это та самая, о которой он
особенно беспокоится. Простой здравый смысл подсказывает это. То обс-
тоятельство, что, кроме жены, он имеет любовницу, говорит за то, что
любовницу он любит больше. Если бы он больше любил свою жену, то у не-
го не было бы надобности иметь любовницу. Ясно?
Шеф вычеркнул два имени и вернул листок Камерону.
- Мартина Иенсен. На ней вы должны сконцентрировать свое внимание. И
поторопитесь, пожалуйста.
На следующий день Камерон снова зашел в приемную Верда.
Секретарша была холоднее чем обычно:
- Очень жаль, но мистер Верд не примет вас. Я получила от него строгое
указание. Если не возражаете...
Камерон не возражал. Он позвонил из холла в кабинет шефа. Тот позвонил
Верду, а потом позвонил в холл Камерону.
- Можете зайти к нему, - коротко сказал он.
Секретарша даже не удостоила его взглядом. Она молча открыла дверь в
кабинет Верда.
Верд все еще был обижен из-за вчерашнего инцидента.
- Садитесь, - неприветливо сказал он.
Камерон сел.
- Вы не возражаете побеседовать со мной?
- Я уже получил указание, - кратко ответил он.
- Очень важно, чтобы вы поверили всему, что я скажу.
- Я оставлю за собой право сомневаться.
- Она включена в список смертников. Там не стоит ее имя, но это, не-
сомненно, будет Мартина Иенсен. Если вы согласитесь безоговорочно по-
могать нам, то я полагаю, что можно обещать вам, что с ней ничего не
случится. Наше единственное преимущество состоит в том, что мы знаем
дату, на которую запланировано убийство. Это 31 мая. Либо преступление
совершится 31-го в течение суток, либо вообще не совершится.
Верд что-то пробормотал.
- Что вы сейчас сказали?
- Фантастично!
- Я вижу, что вы мне не верите.
- У меня совсем нет врагов.
- Никто не может с уверенностью утверждать это. Иногда вы просто не
знаете, что у вас есть враги.
- Каков же мотив? Шантаж?
- Некоторые люди не нуждаются в мотиве. Я назвал бы это местью, но это
не совсем так. Если один человек непреднамеренно причиняет другому
зло, то, возможно, потеряв рассудок, этот другой будет жаждать мести.
Это, пожалуй, лучше именовать мстительностью сумасшедшего.
- Кто он? - с насмешкой спросил Верд.
- Вы его пока не знаете.
Камерон помедлил.
- Мы тоже его пока не знаем.
- Вы знаете его мотив. Вы знаете, что он душевнобольной... Вы знаете
точную дату, когда он совершит преступление и время действия его...
ровно 24 часа... Однако вы не знаете, кто он! Я бы не назвал это хоро-
шей полицейской работой! Почему же вы начинаете дело не с того конца?
- Иногда мы не имеем другой возможности. К счастью, не часто. Но имен-
но в этом случае...
Он помедлил, ожидая, что Верд станет возражать, но тот молчал. В углах
его рта играла ироническая улыбка.
- Вы должны мне помочь, - настаивал Камерон.
- Я чувствую себя немного старым для такого ребячества.
- Вы должны дать мне точные данные о Мартине Иенсен.
- Например?
- Ну, мы не знаем, где она живет.
Лицо Верда омрачилось.
- Чтобы вы к ней пошли, задавали неприятные вопросы и разволновали ее?
Рассказывайте мне жуткие истории, сколько хотите, но, пожалуйста, ос-
тавьте ее в покое.
- Это невозможно, - терпеливо возразил Камерон. - Она ведь, в конце
концов, находится в центре внимания, она является, так сказать, ми-
шенью. Речь идет не только о вас, мистер Верд, сколько о ней...
Он стал подыскивать слова.
- Мы должны провести работу так тактично, как это только возможно.
Нам, полицейским работникам, приходится сталкиваться со многими обсто-
ятельствами в жизни людей. Мы проявляем нужное понимание. Мы знаем,
что в жизни мужчин возникают случайные связи, которые они не хотят
порвать. Мы ни в коем случае не скомпрометируем вас, мистер Верд...
Тот выпрямился в кресле, видимо, почувствовав себя оскорбленным. Он
стал серьезным и напряженным.
- Вы не понимаете этого. Вы ничего не понимаете. Вы полагаете, будто я
за спиной жены затеял какую-то грязную интрижку...
Он с презрением откашлялся.
- Даже и полицейскому работнику многое может быть неясным.
- Все же мы стремимся спасти жизнь особе, которая вам близка, - возра-
зил Камерон.
Наконец Верд медленно кивнул, как бы почувствовав, что его возражения
несостоятельны.
- Возможно, вы правы, - задумчиво проговорил он, - однако, я до сих
пор ни с кем не говорил об этом.
- Будет достаточно, если вы обрисуете нам хотя бы общую картину, - ус-
покоил его Камерон и стал затем напряженно ожидать, опасаясь, как бы
Верд в последний момент не передумал.
Наконец Верд начал говорить, словно заново переживая события своей
жизни.
- Я давно знаком с Мартиной. Я ее знал еще до того, как познакомился
со своей женой. Это была моя первая любовь и она осталась моей единс-
твенной любовью.
Он поиграл карандашом.
- Я не люблю Луизу. Это был брак по рассудку, или как там еще это на-
зывают. До этого я знал только Мартину. Но мы слишком долго ожидали.
Мы были так уверены, что поженимся, что выжидали из простого легкомыс-
лия и откладывали год за годом свою свадьбу. А потом вдруг стало позд-
но. Между нами возникло некое препятствие, и она не захотела выйти за
меня замуж. Я ждал еще несколько лет, но она не изменила своего реше-
ния. Проходили годы и мы оба оставались одинокими. Потом она попросила
меня жениться на ком-нибудь еще. Она не хотела, чтобы я и дальше оста-
вался холостым. И поскольку я исполнял каждое ее желание, то исполнил
и это. Я женился на Луизе.
- Луиза знала...
- Она не знала о Мартине. Она знала, что существует некая Мартина, но
не знала, какую роль все еще играет в моей жизни эта Мартина.
Он замолчал, поиграл с карандашом и сунул его в карман.
Оба мужчины задумчиво уставились перед собой, избегая смотреть друг на
