Детектив

непринужденно. Он мне даже понравился.
     - Да, разговаривал он вежливо и  в  то  же  время  твердо,  -  сказал
Мейсон, - и любопытства в общем-то не проявил.
     - Верно, -  согласилась  Делла.  -  Другой  на  его  месте  начал  бы
допытываться - "что да почему"?  Напугался  бы,  наверное:  "Чего  ради  я
понадобился мистеру Мейсону в такой поздний час? Что он задумал?" - и тому
подобное. А этот Карлин вроде бы совсем и не встревожился.
     Мейсон задумался.
     - Любезен и не проявляет любопытства, - повторил он медленно.
     - А может быть, он ждал звонка? - спросила Делла Стрит.
     -  Ну,  -  ответил  Мейсон,  -  не  стоит  заходить  так   далеко   в
предположениях,  но  он  явно  был  начеку.  А  теперь  в  аптеку,  Делла,
посмотрим, что там.



                                    3

     Подъезжая к аптеке на  углу  Ванс-авеню  и  бульвара  Крамер,  Мейсон
сказал:
     - Делла, как, по-твоему, откуда эта женщина могла  узнать,  что  я  в
"Золотом гусе"?
     - Мало ли как, - сказала Делла Стрит, - ты  человек  известный,  тебя
многие знают...
     - Тогда следует предположить, что и  она  была  там  же,  в  "Золотом
гусе".
     - Совсем не обязательно. Она... постой-ка минутку...  да,  я  поняла,
почему ты так решил.
     - Могло, конечно, быть и так, - продолжал Мейсон,  -  что  ей  просто
сказали по телефону: "Слушай, мистер Мейсон сейчас в ресторане -  "Золотой
гусь". Воспользуйся случаем, позвони ему". Может, кто-то из ее друзей  был
среди посетителей. Или метрдотель...
     - Да, все это вполне возможно.
     - И все же нет, - продолжил Мейсон, -  я  не  думаю,  что  ей  кто-то
звонил. Уж очень она волновалась, очень уж была испугана. Ей  не  звонили,
это она сама была в ночном клубе, сама нас  видела,  потом  ушла  и  сразу
позвонила.
     - Кто-нибудь знал, куда мы собираемся идти?
     - Мы ведь и сами этого не знали, - сказал Мейсон. - Вспомни,  мы  уже
кончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, когда ты вдруг вспомнила,
что Пол Дрейк рекомендовал тебе этот клуб. Он сказал, что там  великолепно
кормят и неплохой оркестр.
     - Верно, - ответила она. - Решение мы приняли экспромтом, и никто  не
знал, что мы туда идем.
     - За исключением Дрейка, - напомнил Мейсон. - Мы ведь позвонили  Полу
по дороге и сказали, что свидетель все подтвердил,  что  завтра  утром  мы
увидимся, а сейчас хотим воспользоваться его рекомендацией и  направляемся
в ночной клуб.
     - Да, я слышала, как ты ему все это говорил.
     -  Но  Пол  Дрейк,  -  продолжал  Мейсон,  -  вряд  ли  мог   сказать
кому-нибудь, где мы находимся. Ведь он же детектив,  в  конце  концов.  Он
умеет держать язык за зубами. Впрочем, может,  мы  выясним  кое-что  после
разговора с Карлином.  И,  может  быть,  окажется,  что  это  дело  вполне
заурядное и не стоило из-за  него  поднимать  такой  шум  да  еще  мчаться
куда-то ночью. И все-таки очень похоже, что эта женщина копила  деньги  на
какой-то крайний случай, и, когда этот случай пришел, она  взяла  их  и...
Вот и аптека. Ты войдешь? - спросил он.
     Делла Стрит уже открывала дверцу машины.
     - Только попробуй не взять меня с собой, - сказала она.
     Старший продавец готовился закрыть  аптеку.  Четырем  юнцам,  которые
оживленно болтали за тягучим коктейлем из сиропа и мороженого, учтиво,  но
твердо напомнили, что пора уходить. Продавщица содовой воды уныло  окунала
грязные стаканы в горячую воду, а кассирша подсчитывала выручку.
     Продавец рецептурного отдела равнодушно выслушал Мейсона.
     - Я ее не очень-то запомнил, - сказал он. - Уже после  ее  ухода  нам
позвонили в  другую  кабинку  с  центральной  станции  и  сказали,  что  у
соседнего автомата не повешена трубка. Я зашел в кабину и  повесил  трубку
на место. Вот и все, что я знаю об этом. Спросите лучше кассиршу.
     Мейсон подошел к кассе.
     Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять ей четверть
доллара. Ей примерно лет тридцать - тридцать пять. Одета в темное пальто с
меховым воротником. У нее была коричневая сумка из крокодиловой кожи. Нет,
более подробно она не может ее описать. Да, бросила  трубку.  Как  уходила
женщина, кассирша не видела. У них столько дел...
     - Из какой кабинки она звонила? - спросил Мейсон.
     - Из той, что справа, около стенда с журналами.
     - Я ее осмотрю, - сказал Мейсон.
     Вместе с Деллой Стрит он прошел к кабинке.
     - Продавец из рецептурного отдела определенно наблюдает за нами, шеф,
- прошептала Делла.
     - Возможно, он думает, что я из ФБР, - сказал Мейсон. -  По-моему,  у
нас практически нет шансов узнать,  что  ее  испугало,  но  все  же  нужно
посмотреть. Раз она убежала так  внезапно,  то  могла  что-то  оставить  -
платок, кошелек или...
     - Здесь на полочке лежит клочок бумаги и несколько монет,  -  сказала
Делла Стрит, заглядывая в дверь через стекло.
     Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула внутрь будки.
     - Четыре монеты, сложенные столбиком на  кусочке  бумаги,  -  сказала
она.
     - Что это за бумажка?
     - Здесь какой-то  телефонный  номер,  нацарапанный  карандашом.  Майн
девять шестьдесят четыре пятьдесят.
     - Позвони, - сказал Мейсон. - Посмотрим, кто ответит.
     - Вряд ли кто-нибудь ответит нам в это время ночи,  -  сказала  Делла
Стрит, опуская монету. - Алло! Да, да, спасибо... нет, ничего, я по ошибке
набрала не тот номер. - Она положила трубку  и  с  улыбкой  повернулась  к
Мейсону. - Это был номер "Золотого гуся"!
     - Дьявольщина! Я бы дорого дал, чтобы узнать, как она нас проследила.
Что еще написано на этой бумажке?
     - Какие-то цифры с другой стороны.
     Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10-Л.
     Мейсон, нахмурившись, разглядывал бумажку.
     В это мгновение к ним быстро подошел продавец рецептурного отдела.
     - Что-то нашли? - спросил он.
     Мейсон улыбнулся и покачал головой.
     - Нет, я просто записал ваш номер, - сказал он и, зевнув, пояснил:  -
Все в порядке. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает временной потерей
памяти. Но она помнит почему-то  мой  номер  телефона  даже  тогда,  когда
забывает и свою фамилию, и мою, и всех наших родственников.
     - Понятно, - сказал продавец таким тоном, что ясно было,  что  он  не
понял ничего.
     Мейсон повел Деллу Стрит к двери.
     Мелкий моросящий дождик перешел в  холодный  ливень.  Делла  поспешно
вскочила в машину.
     - Б-р-р-р, замерзла, - сказала она. - В такую погоду на ногах  должно
быть что-то поплотнее, чем прозрачный нейлон. Что ты думаешь  насчет  этой
бумажки с цифрами?
     - Цифры, - сказал Мейсон, извлекая из кармана клочок  бумаги,  -  это
комбинация сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза  влево
до тридцати восьми,  два  раза  вправо  до  девятнадцати,  потом  влево  и
остановиться на десяти.
     - Продавец все вертится около двери, - сказала Делла. - Я  думаю,  он
хочет записать номер нашей машины.
     Мейсон нажал  на  педаль.  Машина  тронулась,  и  дворники  монотонно
задвигались, сгоняя с ветрового стекла ручейки воды.
     - Как ты распорядишься, шеф, - спросила Делла,  -  в  какую  графу  я
должна занести эти пятьсот семьдесят долларов?
     - Я думаю, - сказал Мейсон, - что ты должна обозначить их  как  вклад
мадам Х, пока мы не узнаем точно, кто наша клиентка. Может, мистер  Карлин
несколько просветит нас на этот счет.
     - Ты собираешься рассказать ему что-нибудь о нашей клиентке?
     - Ни единого слова, - ответил Мейсон. - И надеюсь,  что  он  в  самом
деле угостит нас горячим кофе.
     Наступила пауза и длилась  до  тех  пор,  пока  Мейсон,  повернув  на
Западную Лорендо-стрит, не оказался в сто шестьдесят восьмом квартале.
     - Вот его дом, на той стороне, - объявил Мейсон.
     - Какой он старомодный! - воскликнула Делла.
     Мейсон кивнул.
     - Наверно, при нем был обширный  участок  лет  двадцать  пять  назад.
Потом город начал расширяться, и владелец продал землю,  но,  как  видишь,
сохранил футов по тридцать-сорок с каждой стороны  дома.  Может,  когда-то
это было целое поместье. А теперь все пришло в упадок.  Должно  быть,  дом
уже давным-давно не красили. Ну что ж, давай войдем.
     Мейсон развернул машину и поставил прямо перед домом.
     - Как твои ноги?
     - Все еще мокрые.
     - А я надеялся, что возле печки просохнут. Смотри же не простудись.
     - Не простужусь. А как ты?
     - Я в полном порядке. У меня теплые ботинки.
     Мейсон выключил свет, заглушил мотор и, обойдя машину, открыл  дверцу
для Деллы Стрит.
     Они быстро прошли по цементной дорожке, ведущей к скрипучему  крыльцу
под навесом, укрепленным на резных деревянных столбах.
     Мейсон  попытался  на  ощупь  отыскать  звонок,   как   вдруг   дверь
приоткрылась и спокойный мужской голос сказал:
     - Извините, там нет света возле двери. Вы - мистер Мейсон?
     - Верно. А вы, как я догадываюсь, мистер Карлин.
     - Да. Проходите, пожалуйста.
     Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит и Перри Мейсон вошли.
     - Неважная погода, - сказал Карлин. - Очень холодный дождь.
     -  Да,  это  довольно  неприятно,  -  согласился  Мейсон,  исподтишка
разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.
     В  освещенной  тусклой  лампочкой  передней  стоял  мужчина  лет   за
шестьдесят, с круглой головой,  негромким  голосом  и  серыми  глазами  за
толстыми стеклами  очков,  сквозь  которые  он  насмешливо  поглядывал  на
посетителей.
     Его одежда была такой  же  ветхой  и  поношенной,  как  дом  снаружи.
Однобортный старомодный пиджак. Брюки явно давно не глажены.  Ботинки  так
долго носились, что совершенно потеряли форму.
     - Это обитель холостяка, - сказал Карлин. -  Я  живу  один.  Уборщица
приходит только раз в неделю. Сам же я уборкой не занимаюсь. Так что уж не
обессудьте.
     - Все в порядке, - сказал Мейсон. -  Это  мы  должны  просить  у  вас
извинения, что вторгаемся  в  такой  поздний  час.  Однако  дело,  которое
привело меня к вам, таково, что мы не могли ждать.
     Карлин поправил  очки  и  задумчиво  прищурился  на  Мейсона.  Правая
сторона его лица была слегка искривлена -  чуть  приподнят  уголок  рта  и
несколько опущен краешек  глаза.  Все  это  создавало  впечатление,  будто
Карлин постоянно приглядывается ко всему, что его окружает.
     - Мой дом, - сказал он, - в вашем распоряжении. Я отлично представляю
себе, мистер Мейсон, сколько у вас дел. Пожалуйста, пройдите в гостиную. У
меня на плите горячий кофе...
     - Ну, - воскликнул Мейсон, - вот это будет очень кстати.
     - Со сливками, с сахаром или черный?
     - Со сливками и с сахаром, - попросил Мейсон.
     Гостиная явно отражала индивидуальность Карлина.
     Здесь стояли три старомодных, покрытых чехлами кресла-качалки  и  два
деревянных кресла  с  округлыми  подлокотниками.  На  деревянных  сиденьях
кресел зияли дыры. В комнате не было ни одного торшера,  и,  очевидно,  не
было даже розеток в стене, так как прямо из  патрона  люстры,  висевшей  в
середине потолка, тянулись провода. Из паутины проводов на шнурах  свисали
лампы, затененные картонными абажурами, зелеными снаружи и белыми внутри.
     Маленький стол в центре комнаты  был  завален  книгами,  журналами  и
газетами. Часть из них валялась на полу; небольшая  кипа  около  одной  из
качалок указывала на то, что хозяин частенько сиживал  здесь,  а  прочитав
очередную книгу, просто бросал ее на пол.
     - Устраивайтесь поудобнее, - пригласил их Карлин. - Я сейчас  принесу
кофе.
     Карлин ушел на кухню. Мейсон и Делла Стрит оглядели комнату.
     - Вот тебе задача, шеф, - улыбнулась Делла. -  Найди  любимое  кресло
хозяина.
     Она указала на качалку и на  разбросанные  в  беспорядке  вокруг  нее
книги, газеты и журналы.
     Мейсон тоже усмехнулся и подошел  взглянуть  на  книги  в  старинном,
красного дерева книжном шкафу.
     - Хм, смотри-ка, тут есть и очень интересные  экземпляры.  Наш  новый
знакомый, очевидно, настоящий книголюб. Ты только взгляни вот на эти.
     - А что это за книги? - спросила Делла Стрит. - Не  сманивай  меня  с
места, шеф. Здесь газовый радиатор и прелесть как тепло.
     Мейсон оглянулся на нее. Делла поставила ноги  на  каминную  решетку.
Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее платья.
     Мейсон засмеялся.
     - Сам бы надел когда-нибудь платье в холодную дождливую  погоду...  -
сказала Делла. - Так что там за книги?
     - По самым различным предметам, - сказал Мейсон, - но видно, что  все
это очень дорогие издания в прекрасных переплетах и...
     Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел  Карлин,  неся  большой
поднос с огромным глиняным кофейником, несколькими чашками и блюдцами,  до
половины наполненной бутылкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
     Он растерянно посмотрел на стол.
     - Подождите минутку, - сказала Делла Стрит. - Я вам сейчас помогу.
     Она сложила стопками книги и  журналы.  Карлин  благодарно  улыбнулся
Делле, поставил поднос на стол и начал разливать кофе.
     Чашки были разномастные, надтреснутые и старые.
     - Боюсь, что сервиз оставляет желать лучшего, - извинился Карлин  все
с тем же насмешливым выражением. - Чашка  с  отбитой  ручкой,  разумеется,
достанется хозяину. Впрочем, довольно  извинений.  Это  дом  холостяка,  и
принимайте его таким, каков он есть. Пейте кофе и давайте знакомиться.
     Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно
кивнул.
     - Кофе просто великолепный.
     - Благодарю. Я рад, что он вам понравился.
     - Вы сами себе готовите? - спросила Делла Стрит и поспешно  добавила:
- Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.
     - Да пожалуйста, - сказал Карлин.  -  Я  люблю  готовить.  Ем,  когда
захочется, и  вкусы  у  меня  причудливые.  Проголодаюсь  и  стряпаю  себе
что-нибудь. Когда не голоден - не ем.  Одно  из  бедствий  так  называемой
цивилизации - это то, что мы рабы времени. Люди придумали часы,  и  теперь
вся наша жизнь подчинена движению часового механизма.
     - У вас тут есть очень интересные книги, - сказал Мейсон.
     Карлин криво улыбнулся.
     -  Мистер  Мейсон,  давайте  обойдемся  без  предлогов   и   вежливых
вступлений. Я понимаю, что вы пришли сюда в такой час не для  того,  чтобы
говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно узнать у меня. Я
готов  удовлетворить  ваше  любопытство.  Потом,  если  захотите,   можете
удовлетворить мое. Я  вдовец.  Живу  здесь  уже  пять  лет.  У  меня  есть
небольшой доход, которого при некоторой бережливости мне хватает на жизнь.
У меня есть своего рода хобби. В подвале дома я  оборудовал  типографию  и
храню там небольшой запас самой отборной бумаги. Время от  времени,  когда
мне  попадается  в  журналах  заслуживающий  внимания  материал,   я   его
перепечатываю, причем сам подбираю шрифт,  который  кажется  мне  наиболее
подходящим, и переплетаю в дорогую кожу. А  иногда,  если  нахожу  стоящую
книгу, я снимаю с нее старый переплет и переплетаю заново  в  кожу  ручной
выделки. Кроме того, я увлекаюсь и фотографией. У меня есть темная комната
и  очень  хороший  увеличитель.  Мне  нравится   бродить   с   камерой   и
фотографировать то, что мне приглянется. Причудливую игру  света  и  тени.
Разные настроения природы. Утренний свет  солнца,  просачивающийся  сквозь
ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма.  Я
думаю, все люди умеют ценить красоту, но должен признать,  что  в  молодые
годы меня привлекали  более  одушевленные  объекты.  -  Карлин  улыбнулся,
вспоминая. - Теперь я занимаю более философскую  позицию  и  ценю  красоту
вообще. Как видите, мистер Мейсон, я был с вами вполне откровенен. Очередь
за вами.
     - Я адвокат, - сказал Мейсон. - Поверенный своих клиентов. Многого, о
чем бы мне хотелось рассказать, я не вправе открыть.
     - Это понятно, - сказал Карлин. - Тогда расскажите то, что вы открыть
вправе.
     - Прежде всего, - начал Мейсон, - я  вам  скажу  откровенно,  что  не
знаю, кто мой клиент.
     - Этого быть не может!
     - Уверяю вас.
     - Но тогда почему же вы согласились представлять его интересы?
     - В виде исключения. Этот случай совершенно особый. Мои клиент просил
меня кое-что вам передать.
     - Что именно?
     Мейсон вытащил из кармана газетную вырезку.
     - Прежде всего меня попросили показать вам эту вырезку.
     Карлин поднялся с кресла, подошел к Мейсону, взял вырезку из его  рук
и сказал:
     - Она мне ничего не говорит. Впрочем, давайте посмотрим, гм...  Здесь
пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за неблаговидные
дела.
     - Вы ее знаете? - спросил Мейсон.
     - Боже мой, конечно, нет!
     - Или, может быть, у вас когда-то что-то было... вы уж извините меня,
мистер Карлин... может быть, когда-нибудь вас пытались шантажировать?
     - Отнюдь нет. Возможно, дело прояснится, если вы скажете, что  просил
мне передать ваш клиент?
     - Меня просили вам передать, - сказал Мейсон, - что  при  сложившихся
обстоятельствах вы должны подыскать себе другого компаньона.
     - Кто передал вам это поручение? - нахмурившись, спросил Карлин.
     - Клянусь, я не могу вам этого сказать.
     - Не можете или не хотите?
     - Это уж как вам угодно.
     - Вы точно передали просьбу?
     - Абсолютно точно.
     - Это поручение было написано?
     - Нет.
     -   Скажите,   а   к   чему   относятся   слова   "при    сложившихся
обстоятельствах"?
     - Не знаю.
     Карлин задумчиво нахмурился и немного погодя покачал головой.
     - У меня нет компаньонов, мистер Мейсон.
     - Может быть, вы заключили какую-то сделку... - Он запнулся,  увидев,
как в глазах Карлина промелькнуло  какое-то  непонятное  выражение.  -  Вы
заключали какую-нибудь сделку? - спросил адвокат.
     Карлин с усилием глотнул воздух.
     - Нет.
     Мейсон пристально на него посмотрел.
     - Вы уверены в этом?
     - Да!
     - Что ж, - сказал Мейсон, - на этом моя миссия закончена.
     - Не понимаю, почему вам это дело показалось таким спешным, - заметил
Карлин.
     - Обстоятельства заставили меня поспешить, - сказал Мейсон.
     - Какие обстоятельства?
     Мейсон улыбнулся.
     - Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты моих клиентов.
     - Я убедился в этом как нельзя лучше.
     Мейсон промолчал.
     - Так как вы не  хотите  или  не  можете  рассказать  мне  больше,  я
вынужден вступить на путь догадок.
     - Пожалуйста.
     Держа чашку без ручки в коротких толстых  пальцах,  Карлин  отрывисто
сказал:
     - Рано или поздно я ведь все равно узнаю имя вашего клиента.
     - И что будет тогда? - спросил Мейсон.
     Карлин улыбнулся.
     - Вы нам скажете его имя? - спросила Делла Стрит.
     - Еще не знаю. Сперва я должен  выяснить  это  сам.  -  Он  не  спеша
отхлебнул кофе. Затем все так же отрывисто проговорил: - Человеческий мозг
- изумительный инструмент. Если как следует сосредоточиться, мы  могли  бы
решить любую загадку и даже проникнуть в  тайну  жизни  и  смерти,  но  мы
боимся, мистер Мейсон,  мы  ужасно  боимся.  Вся  наша  жизнь  управляется
страхом.
     - Боимся смерти?  -  спросила  Делла  Стрит,  взглядом  давая  понять
Мейсону, что пытается вызвать Карлина на разговор.
     - Нет, самих себя, - ответил Карлин. - Человек больше  боится  самого
себя, чем того, что может с ним случиться.  Он  боится  остаться  с  самим
собой наедине. Боится узнать себя. Боится заглянуть в себя.
     - Я не замечала этого, - сказала Делла Стрит.
     Карлин задумчиво посмотрел на нее.
     - Когда люди по вечерам собираются вместе, они  играют  в  карты  или
глушат себя ромом и табаком, или включают радио,  или  смотрят  телевизор,
или просто бегут в кино.
     - А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в  обществе?  -
спросила Делла.
     - Нуждаться-то нуждаются, но в данном  случае  люди  не  просто  ищут
общества. Они боятся  остаться  наедине  с  собой.  Поэтому  они  толпятся
вместе. Наши мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился  от  темы.  Думаю,
что если это послание действительно адресовано мне, в  чем  я  сомневаюсь,
то, как следует поработав мозгами, я выясню то, что вы не вправе  сообщить
мне, мистер Мейсон.
     - А вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? - спросил Мейсон.
     - Да. Я думаю, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина.
     - Нет, нет, - ответил Мейсон. - Тут все  совпадает,  и  ваше  имя,  и
адрес...
     - Конечно, - прервал его Карлин. - Я верю,  что  вы  абсолютно  точно
выполнили поручение. Ошибся, вероятно, ваш клиент.
     - Каким образом?
     - Предположим, он когда-то должен был  что-то  передать  человеку  по
имени Карлин. Не зная его инициалов, ваш клиент воспользовался  телефонной
книгой и вместо данных того Карлина по ошибке  переписал  мои.  Так  и  не
выяснив, что совершил ошибку, он затем ввел в заблуждение и  вас...  Но  я
очень рад, что познакомился с таким обаятельным и знаменитым человеком.  Я
очень приятно провел эти полчаса. Боюсь только, что для вас этот визит  не
был полезен. - С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку.
     - А я-то надеялся, - сказал Мейсон, - что вы дадите мне  какую-нибудь
информацию о...
     - О вашем клиенте? - подсказал Карлин.
     - Может быть.
     - Я вижу, вы совсем недавно начали  работать  на  вашего  клиента,  -
заметил Карлин. - Вполне очевидно, что вы не имели возможности говорить  с
ним лично, следовательно, его поручение было как-то передано вам. Принимая
во внимание позднее время, я предполагаю, что его доставили не в  контору.
А так как здесь вместе с вами находится мисс Стрит, я предполагаю, что оно
было доставлено вам до того, как вы ушли домой.  Следовательно,  поручение
было вам передано во время ужина в "Золотом гусе", откуда вы  говорили  со
мной по телефону.
     -  Мне   кажется,   вам   очень   нравится   заниматься   логическими
построениями, - улыбнулся Мейсон.
     - Конечно, - согласился Карлин. - В конце концов, для  чего  человеку
дан мозг? Однако я уклонился от моих хозяйских  обязанностей.  Хотите  еще
кофе?
     Он торопливо подошел к ним, налил кофе, пододвинул  сливки  и  сахар,
уселся в свое кресло, поправил очки и улыбнулся своей чудной,  насмешливой
улыбкой.
     - Ах, какие лица, - сказал он. - Такие яркие индивидуальности  должны
хорошо получаться на фотографии. Обычно я  не  увлекаюсь  портретами.  Мне
нравится изображать различные предметы в игре света и тени.  Мне  нравятся
длинные утренние тени, полуденные лучи солнца, но время от времени я делаю
и портреты. Я люблю игрой света и тени выявить  основную  черту  характера
человека. Так, световой блик может подчеркнуть мягкое очарование  женщины.
Я бы хотел сфотографировать вас как-нибудь, когда  представится  случай  и
когда... не будет так поздно.
     Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон сказал:
     - Нам пора уходить. Уже очень поздно и...
     - Ох,  я  сразу  прикусил  язык,  но  сказанного  не  воротишь,  -  с
раскаянием проговорил Карлин. - Для меня сейчас совсем еще  не  поздно.  Я
думал только о вас, и к тому же фотограф, который не полагается на ретушь,
которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать
утром, когда лица  еще  не  утратили  свежести,  а  не  после  длинного  и
напряженного дня. Сам я, мистер Мейсон, ненавижу ретушь. Я знаю, что можно
сделать прекрасное фото, используя только свет и тень.
     Мейсон взглянул на часы.
     - Пожалуйста, не думайте, что меня побудило к этому  ваше  замечание,
но уже за полночь. Нам пора идти, иначе завтра утром мы будем недостаточно
свежи, чтобы фотографироваться...
     - Так вы придете завтра утром?..
     - Нет, это я сказал в  фигуральном  смысле,  -  засмеялся  Мейсон.  -
Возможно, мистер Карлин, мы когда-нибудь и придем. Ну, большое спасибо  за
гостеприимство. Как-нибудь в другой раз я с удовольствием потолкую с  вами
о вашей жизненной философии и посмотрю ваши фотографии.
     - Это было бы очень  приятно,  -  сказал  Карлин,  слегка  наклоняясь
вперед, как бы в ожидании, что гости сейчас встанут.
     Мейсон поднялся.
     - Спасибо, что зашли, - сказал Карлин и добавил, улыбнувшись Делле: -
Каждый раз, когда мужчина замыкается в своем мирке и начинает думать,  что
научился ценить красоту природы больше, чем  красоту  живых  форм,  с  ним
случается что-нибудь, что показывает ему, как он был не прав.
     - Благодарю вас, - улыбнулась она, поднимаясь с кресла и  направляясь
к двери.
     - По-моему, вы блестящая модель, - с восхищением сказал Карлин.  -  Я
надеюсь, что вы с мистером Мейсоном как-нибудь выберете время и  заглянете
ко мне. Это займет не более чем, скажем,  полчаса.  По  четверти  часа  на
каждого из вас вполне достаточно. Я заодно показал бы  вам  некоторые  мои
работы и мою студию. Но теперь, я вижу, уже поздно, а у вас, по-моему, был
трудный  день.  Я  понимаю,  что  жизнь  известного,  загруженного  делами
адвоката не очень-то легка. - Карлин открыл входную  дверь.  -  О,  я  вас
порадую. Как будто проясняется. Уже видны края несущихся по небу  облаков,
и... взгляните,  как  серебрится  это  облако  в  лунном  свете.  Я  очень
огорчаюсь, что пока у нас нет объективов и  пленок,  пригодных  для  того,
чтобы можно было сфотографировать свет луны. Вы, конечно, знаете,  что  на
всех рекламных фотографиях вместо  лунного  света  снят  просто  солнечный
свет, только его снимают с  очень  малой  выдержкой.  Но  когда-нибудь  мы
сможем запечатлеть на пленке настоящий, полный очарования лунный  свет,  а
не резкий блеск солнца. Но не стану  вас  больше  задерживать.  Становится
холодно, и я знаю, что  вы  торопитесь.  Будьте  осторожны.  В  это  время
некоторые шоферы на перекрестках мчатся сломя голову.
     - Мы будем осторожны, - пообещал Мейсон.
     - И обязательно приходите еще. Ладно, я не буду брать  с  вас  слово,
ибо знаю, как трудно иногда сдержать обещание, но приглашение  остается  в
силе, а мое имя есть в  телефонной  книге,  как  вам,  конечно,  известно,
поскольку вы уже звонили мне. Доброй ночи.  Уверяю  вас,  мне  было  очень
приятно встретиться с вами обоими.
     Мейсон и Делла Стрит пожелали ему доброй ночи, еще раз  поблагодарили
за гостеприимство и, когда  входная  дверь  затворилась,  ощупью  пошли  в
темноте по цементной дорожке к машине Мейсона.
     - Ну? - спросил Мейсон.
     - Я его боюсь, - сказала Делла Стрит.
     - Почему?
     - Не знаю.
     - Женская интуиция?
     - Возможно.
     Делла первой подошла к машине и, прежде чем Мейсон взялся  за  ручку,
открыла дверцу и поспешно забралась в машину. Затем так  же  поспешно  она
захлопнула дверцу и сказала:
     - Поехали-ка поскорей отсюда.
     Мейсон обошел машину, сел за руль и сказал:
     - Расскажи  мне  подробнее,  Делла,  что  подсказывает  тебе  женская
интуиция.
     - Я думаю, что этот человек тоже боится.
     - Ты полагаешь, что поручение, которое мы  ему  передали,  имело  для
него какой-то смысл?
     - Думаю, что да.
     Мейсон включил мотор и, когда машина двинулась, сказал:
     - Он только один раз себя выдал.
     - Когда? Я не заметила.
     - Когда я передал  ему  вырезку,  -  сказал  Мейсон.  -  Если  бы  он
действительно хотел узнать, что написано в вырезке, он должен  был  прежде
всего прочитать ее. Впрочем, если он притворялся, то,  должен  признаться,
делал он это очень ловко.
     - Да, он и бровью не повел, - кивнула Делла Стрит. -  Держался  очень
спокойно и в то же время очень умело отделался от нас, намекнув на позднее
время.
     - Но тебе показалось, что он чем-то обеспокоен?
     - Шеф, я уверена, что этот человек страшно перепуган.
     - Ладно, - сказал Мейсон. - Сам  я  так  далеко  не  захожу  в  своих
предположениях, но согласен, что поручение нами передано по адресу и  этот
Карлин все прекрасно понял.
     - Почему мы снизили скорость, шеф?
     - Нам нужно остановиться у первого же телефона.
     - Тогда лучше поверни на бульвар, - посоветовала Делла Стрит.  -  Там
есть ночные кафе, а в кафе почти  всегда  есть  автоматы.  Кому  мы  будем
звонить?
     - В  "Детективное  агентство  Дрейка",  -  сказал  Мейсон.  -  Может,
застанем там Пола. Если же его нет, мы  позвоним  ему  домой,  вытащим  из
постели, и пусть сразу приступает к делу.
     - К какому?
     - Нужно будет последить за М.Д.Карлином.
     Мейсон свернул на бульвар и, проехав четыре квартала, обнаружил кафе,
из которого позвонил Полу Дрейку.
     - Ты безжалостный человек, Перри, - возмутился детектив.  -  Я  устал
как собака. Я как раз заканчиваю дело и уже два часа мечтаю только о  том,
как бы доползти до постели.
     - А тебе лично ничего и не придется делать, - сказал Мейсон. - Есть у
тебя люди, которых ты мог бы быстро направить на работу?
     - Что значит быстро?
     - Прямо сейчас.
     - Нет. Хотя подожди. Один из тех  парней,  которые  только  что  были
заняты по тому, другому, делу, может быть, захочет еще поработать. Он  был
занят только три-четыре часа.
     - Ладно,  Пол,  -  сказал  Мейсон.  -  Записывай.  Медфорд  Д.Карлин,
шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит, телефон - Ривервью три
двадцать три двадцать два. Мужчина около шестидесяти лет, голова  круглая,
лицо абсолютно без всякого выражения,  не  считая  характерной  кривоватой
усмешки, рост примерно пять футов и шесть с половиной - семь  дюймов,  вес
сто семьдесят пять - сто восемьдесят фунтов, живет  один.  Я  хочу,  чтобы
твои  люди  понаблюдали  за  его  домом.  Особенно  меня  интересуют   его
посетители.
     - Что еще?
     - Если он выйдет из дому, я хочу знать, куда он пойдет.
     - А ты думаешь, он может сейчас выйти?
     - Пожалуй, может. Как скоро ты пришлешь своих людей?
     - Где это? -  спросил  Дрейк.  -  А...  шестьдесят  девять  двадцать,
Западная  Лорендо-стрит?  Сейчас  посмотрим...  это  займет...  Если   мой
оперативник  возьмется  за   эту   работу,   то   он   будет   там   через
пятнадцать-семнадцать минут...
     - Прекрасно, Пол, поговори с  ним.  А  сколько  времени  понадобится,
чтобы найти для этого дела еще кого-то?
     - Это уже вопрос, - ответил Дрейк. - Подожди минутку у телефона.
     Мейсон услышал, как  Пол  Дрейк  разговаривает  с  кем-то,  сидевшим,
по-видимому, где-то рядом, потом Дрейк сказал:
     - Алло, Перри. Я уговорил его взяться  за  твою  работу.  Я  дал  ему
инструкцию следовать за Карлином, если тот выйдет из дому, правильно?
     - Совершенно правильно.
     - При работе такого рода, -  продолжал  Дрейк,  -  мы  обычно  ставим
одного человека наблюдать за парадным входом, еще одного,  чтобы  смотреть
за задней дверью, и еще одного держим в резерве. В случае, если кто-нибудь
войдет в дом, а потом выйдет через парадное, человек, стоящий перед домом,
последует за ним. Если кто-то выйдет из дома через заднюю  дверь,  за  ним
последует человек, стоящий сзади дома. Тогда тот, кто находится в резерве,