— Мне не очень хочется об этом говорить. Ты человек
нейтральный. Можешь не понять.
— Тогда не будем.
Дикий посмотрел на плиту и к своему удивлению увидел почти
готовый плов, который Ольга успела приготовить, пока они
болтали. Обстановка такая мирная, непривычная. Даже в сон
потянуло... Хлопнула входная дверь и Дикий вдрогнул. Если это
полковник, то один ли он? Сейчас рота автоматчиков набежит,
заломят руки, начепят наручники и надают по яйцам... Но — нет.
Все путем. Просто папа с работы пришел. Сейчас ужинать
станем...
Плов положено есть руками, но это пусть таджики или "духи"
всякие забавляются. Ложкой — тоже ничего. Ели и нахваливали
Ольгу, и хотя лесть была чрезмерной, девушке нравилось.
— Может, еще? Папа? Дик?
Да, конечно, еще, отвечали мужчины, переглядывались. Дикий
видел, что полковник чем-то озабочен, но старается выглядеть
беззаботным и веселым. Ольга тоже заметила перемены в
настроении отца, сказала, когда они поели, выпили кофе и стали
курить (курили, правда, только мужчины):
— Мне не нравится как ты выглядешь, пап. Может, вам надо
посекретничать? Так я не против.
— Да,— быстро согласился полковник,— мы побеседуем,
пожалуй.
Дикий прошел за полковником в его кабинет, который был
кабинетом и спальный одновременно. Те же книжные полки, как в
коридоре и гостиной, та же простая и крепкая мебель. Анатолий
Сергеевич сел за огромный старомодный стол, залитый светом от
настольной лампы с желтым абажуром, и жестом предложил Дикому
сесть в кресле напротив. Дикий сел и достал сигареты.
— Я хочу тебе кое-что показать.— Полковник достал из
кейса, который он прихватил, когда они проходили коридором,
тонкую папочку и протянул Дикому.— Полюбопытствуй.
Никаких специальных грифов — "секретно", "совершенно
секретно". В папке находились бланки с фотографиями отличного
качества. Кроме бланков в папке находилось и досье.
— Читать-то можно?
— Можно. В ФСК, правда, еще этой информации нет. Впрочем,
про себя ты ничего нового не узнаешь. Может, только про
своих... не знаю, как даже и говорить в нынешний исторический
момент... подельников? соратников?
Дикий стал читать досье внимательно.
— Извини, полковник,— сказал он.— Я должен изучить.
— Изучай, изучай.
Пачка листов не была особенно толстой, и хотя достаточно
фактов биографий указывалось точно, информация во многом
устарела и не давала представления о бригаде Дикого, о методах
разведки и тому подобное.
— Прочитал,— сказал Дикий и положил папочку на стол. Не
удержался и улыбнулся.
— Чего улыбаешься? — нахмурился полковник.— После нашей
встречи в горах я просто обязан был взять вас на разработку. Но
делал это "втихую". Здесь,— полковник постучал указательным
пальцем по папке,— только официальный материал. Некоторые
факты биографии опущены за ненадобностью. Но есть информация,
которую я для себя собирал. Я знаю, конечно, не все, но знаю
много. Патриотически-бандитская деятельность. Дело
трудносоединимое. Один вопрос имею. Тебе зачем все это надо?
Или то, или другое.
Что-то Дикий должен был ответить. Только он не знал
ответа. Так получилось. Да, если говорить постно, он
бандитствовал, осуществлял викинг, но и норманны, уходившие в
этот самый викинг, возвращались; значит, любили свои суровые
скалы, фьорды, свою, как говорят, историческую родину. А чем
Дикий и его дружина хуже?..
— Сложно сказать,— он попытался ответить.— Я делаю то,
что делаю. Люди из ваших контор тоже за слевом в карман не
полезут, а за наганом полезут элементарно. И вы и мы закон
нарушаем, так что здесь мы равны. Просто... просто вы защищаете
интересы конунга, а мы вольные ярлы.
— Какие ярлы? — Не понял полковник.
— Исторические параллели, Анатолий Сергеевич. Были такие
командиры у варягов тысячу лет назад.
— Слава богу! — Полковник даже засмеялся.— Слава богу,
что тысячу лет назад. Нам ярлов твоих для полного счастья
сейчас не хватает. А еще ты кого называл?
— Конунга.
— Кто такой?
— Что-то вроде короля.
— Нет, за короля я лично биться не стану. Король у нас
гниловат.
— Вот и не будем передергивать. Мораль, этика и прочая
чешуя! Как сказал один автор — все это тонкая пленка на
первобытном мозгу троглодита. В экстремальной ситуации она
прорывается, и рафинированный интеллегент хватается за
дубину... У нас гены жестокие! Просто, одна жестокость
считается во благо...
— Это ты камень в мой огород?
— Я не про камни, полковник. Я патриот. Ты не смейся!
Просто на данном этапе получается, что братва честнее тех, кто
имеет политическую власть. Зачем я тебе все это объясняю? Все
ты знаешь не хуже меня. Знаешь, что существуют понятия — "вор"
и "законник". Не "вор в законе" — это ментовские базары!
Старые воровские понятия и обладают реальной властью. "Вор"
никогда не поставит себя выше "закона", Неписанные "законн"
соблюдаются десятки лет! А поскольку политическая власть сейчас
— это власть воровская, то и должна она жить по "воровскому
закону". Только не живет по "закону", безпредельничает!
Общероссийский воровской лагерь! Вот к чему мы приехали. Тут
все — этапники, сокамерники, враги или кенты по зоне. Кто-то,
проигравшись и проворовавшись, дергает в бега, кто-то паханит
на месте, кто-то шестерит, кто-то живет мужиком, кто-то
пацаном. Кого-то трахают, как хотят, загнав в обиженку. Врачей
и учителей, к примеру! Кого-то мочат за базар или за дело...
Государственная политика! Только ваша власть не имеет
действительных "понятий". Лишь бы хапнуть, а остальное для них
не в цвет, гори все синим пламенем...
— Подожди, подожди! Разошелся.— Полковник сидел
откинувшись в кресле и посматривал на Дикого с интересом и
удивлением одновременно.— Идеолог тоже нашелся. Так что же ты
считаешь "настоящим понятием"?
— Понятие простое — будь тем, кто ты есть. Если ты мент,
к примеру, защищай закон без всяких соплей и не воруй. Если ты
политик, старайся для народа, который тебя выбрал.
— А если ты вор...
— А если ты вор, то ты вор, а не мент или политик. Стал
рабочим — работай, не воруй. Воровать должен вор. И так далее!
Дикий постарался остановить себя и остановил. Иногда
хочетия высказаться, но не всегда нужно. Он не знал — нужно
сейчас или нет. По крайней мере, его на откровенность
раскрутили. Или не раскрутили. Это он сам раскрутился.
— Что ж,— сказал полковник и устало улыбнулся.—
Поговорили. Хорошо поговорили. Я честно.
— Эту операцию мы должны планировать вместе. Мои люди, по
крайней мере, не предадут. А как твои?
— Мои? Именно мои — не предадут.
— Вот видишь, и ты не за всех уверен. А я уверен за
каждого!
Полковник поднял руку и Дикий замолчал. Ладонь была
широкая и мощная, со шрамом поперек. В жесте чувствовалась
уверенность и правота.
— Перейдем к делу. Много пустых слов мы наговорили. Я
согласен на компромис в этом деле. Я на себя, может, и много
беру, но за базар, как у вас говорится, отвечу.
Дикий был согласен. Внутренне он был даже готов
подчиниться, но не удержался и проворчал:
— Досье твое — пшик. Если меня не станет, все пойдет по
нашему плану, а не по вашему.
— Ладно, не ворчи,— остановил его полковник
примирительно.
— Ты мне одолжение не делай,— добавил Дикий по инерции.
— Ни-ни! Никаких одолжений.
— Мне, честно говоря, все равно кого собираются из наших
сановников грохнуть. Я и сам бы... Разговор идет об отношениях
России и Украины, значит и об интересах моей структуры. Так ее
назовем.
— О'кей, парень! Я все пояял.
Так они еще долго пререкались, каждый отстаивал честь и
силу своей организации. Дикий курил сигареты одну от другой,
мысленно обещая завязать с табаком, которым забиты легкие, от
этого, дескать, быстрее сдохнешь, чем от вражеской пули. Но это
была его первая возможность поговорить, выговорится с
человеком, представляющим серьезную, уважаемую еще силовую
структуру и находящимся в высоком звании...
После они вернулись на кухню, где снова пили кофе и
разговаривали ни о чем, слушали, как Ольга взахлеб рассказывает
историю ее сокурсника, который, как и она, поехал к морю
отдыхать, но угораздило его оказаться в Абхазии, там, в этой
Абхазии, черт знает что произошло...
Полковник слушал и молчал, думая о своем, а после под
каким-то предлогом увел Дикого снова в кабинет.
— Значит так. Давай о деле,— произнес он, усаживаясь за
письменный стол.— Допустим! Принимаем все, о чем ты говорил,
за правду. Я и мой отдел берут эту операцию под свою
ответственность. Сколько у нас еще есть времени?
— Три дня.
— Три дня... Завтра можешь подъехать часам к семи? Если с
Олей куда-нибудь пойдешь, сможешь к семи вернуться?
— Смогу. Да, чуть не забыл, сегодня за нами ходили. Пара
таких малоприятных типов.
— Почему малоприятных? — обиделся полковник.— Отличные
парни. Честные. Проданные.
— Ты их лучше, честных и преданных, убери.
— Хорошо, Дик, сниму, нет проблем.
Полковник поднял трубку телефонного аппарата, стоявшего
рядом со столом на тумбочке, и набрал номер.
— Бес? Сними наружку. Да, поностью.
Полковник повесил трубку, сказал:
— Сделано,— а Дикий усмехнулся:
— Бос! Ну у вас и прозвища. Прямо как наши.
— Нет, Дикий, ваши лучше. Здесь я перед вами полностью
преклоняюсь...
@BLL=
На следующий вечер полковник и Дикий встретились снова.
— Где и каким образом пересекутся твои и мои люди? —
спросил полковник.
Дикий был готов к вопросу.
— Значт так,— ответил он,— во вторник с утра мы
пройдемся по объектам. Мои парни будут выставлены на подъездах
к ним и станут ждать грузовики. В терминалах уже установлены
микрокамеры. Слежение круглосуточное! Постоянно работают шесть
мобильных групп. Захватим приехавших, получим информацию и
передадим вам.
— Где гарантии, что они останутся живыми?
— Кое-кого, возможно, я хлопнем. Зависит от того, какая
толпа прикатит. Большую часть все равно возьмем живыми. Имеем
на вооружении стрелковое оружие с усыпляющими зарядами. На
всякий случай в терминалах установлены и мины с усыпляющей
начинкой.
— Допустим... Как вы их заставите говорить?
— Кроме рукоприкладства, полковник, существуют и
инъекционные препараты.
— Понятно. Давай-ка поработаем над сценариями.
Дикий достал из заднего кармана джинс сложенный вчетверо
листок бумаги, на котором заранее набросал варианты. Стали с
полковником кумекать.
— На тот случай, если машины не станут разгружать в
терминалах, разработан вариант контроля за машинами. Еще на
Украине в рефрижераторы установлены радио-маяки. В Москве
машины сразу попадают на компьютерную карту. Станем вести их по
Москве. Работа кропотливая, дорогостоящая, но необходимая.
— Какой-то "Интелленжис сервис"!
— Да, полковник, сервис неплохой!.. Главное —
радиопереговоры групп. Хочется, чтобы хохляцкие боевики не
слишком ретиво прослушивали эфир. Могут сканировать! Мои люди
станут менять частоты после каждого разговора.
— Но кто... им отдает приказы? Это не могут бить люди из
самого украинского правительства.
— Не из правительства, но очень близкие к нему.
— Может предложить Киеву сотрудничество?
— Тогда наш информатор накроется, а эти... эти закопаются
еще глубже.
— Тоже верно...
12
Не было покоя в русской земле, а была большая смута,
поскольку приходили одни править и у них не получалось,
оказывались они ворами и пустыми, болтливыми людьми. Тогда
новгородцы проводили выборы и криком выдвигали новых
правителей, которые болтали и воровали еще больше. И
становилось все хуже и хуже. Бедные становились беднее, а
богатыми остались немногие, и их все — ненавидели. Решили
тогда новгородцы пригласить известных бандитов братьев Рюрика,
Трувора и Синеуса вместе с братвой. Не одно лето перед тем те
наезжали на племена, населявшие балтийские берега. От викинга
устали и народы, и бандиты. От всеобщей усталости стали править
в Новгороде братья-бандиты и их братва. Но мало братве было
Новгорода. В то время Киев контролировала группировка
печенегов. И решила братва побить печенегов. Они осуществили
молниеносный викинг на Киев — и побегоша печенеги. Так
началось Древнерусское государство, так появились русские
князья Рюриковичи...
@BLL=
Люди — это странные звери, старающиеся обосновать или
замаскировать свое звериное всякими теориями, заповедями,
тезисами. И еще люди — стыдливые звери. Стыдно им перед собой
за звериное. Но сперва люди звериное совершают, а уж после
стыдятся. Честным разбойником быть честнее. Граблю и не
скрываю, не оправдываю, к примеру, свои дела тем, что
распространяю христианство, извожу низшую расу, приватизирую
всю нефть, газ, лес — якобы в целях всеобщего благоденствия.
Так думал Дикий, когда было время. И еще он с интересом
вспоминал пионерское детство и то, что вдалбливали в голову
учителя — человек, мол, друг другому, должен помогать бедным
народам, а пионер обязан уступать место в транспорте старушкам.
Дикий помнил, как мама приколола к стене маленький плакатик с
"Моральным кодексом строителя коммунизма". Поэтому коммунизм и
погорел в Советском Союзе! Коммунисты утверждали, что человек
не зверь, но сами за это утверждение перебили миллионы людей.
Хотя христиане за Христа еще больше перемолотили. А капиталисты
за капитал чуть было всю Землю в атомное пекло не бросили.
Как не смотри на историю человечества — сплошной грабеж,
резня, кромешный викинг. Но и у викинга должна существовать
своя норма, своя правда. Дикий считал, что к теперешней России
более подходит "Воровская Правда", негласный свод законов. Он и
старался по ним жить, несмотря на то, что ему чуть перевалило
за тридцатник, и не сидел он по лагерям долгие годы, а всего
раз-то и сходил в неволю за мелкое дело. Старался он
придерживаться "Воровской Правды", несмотря на то, что многие
из воровского мира, искушенные возможностью быстрой наживы, уже
не придерживались правил... Дикий старался иметь хоть
какую-нибудь опору в жизни. Тем он и интересен. А вовсе не
тачками, деньгами, бомбами и пистолетами. И еще тем, что пути
его пересеклись с братвой из высших свер. А там такая, блин,
братва! Людоеды там, а не братва. Людоеды и каннибалы
собственного народа...
@BLL=
Если посмотреть на Киевское шоссе со стороны... Хотя там
ничего интересного нет — легковухи, микроавтобусы, автобусы,
грузовики, самосвалы, тягачи с автоприцепами. Трэффик, как
говорят американцы. В этом потоке машин ничем не выделялись
рефрижераторы, идущие с Украины, но именно из-за них весь
сыр-бор и разгорелся. Контора полковника и бригада Дикого
работали вместе. Работали, то есть, отслеживали движение
рефрижераторов. Следили, стараясь не привлечь внимание
водителей, меняли по пути тачки, но не теряли визуального
контакта. Впрочем, водители рефрижераторов скорее всего и не
знали что везут на самом деле. От такого незнания больше толка
— шоферня непосредственней в пути, что немаловажно при
неожиданных остановках и контактах с ГАИ.
Дикий и полковник засели в квартире, снятой посредником
Дикого в районе вблизи складов, куда рефрижераторы должны
прийти. Так полковнику было удобней. Он не хотел чрезмерно
светиться в конторе, да и в снятой хате имелось все, чтобы
полноценно, так сказать, работать. Им оставалось только
получать информацию и давать указания: информация к ним
поступала всякая — аудио и видео, если было б надо, им бы и
матюги водил рефрижераторов транслировали. Но матюгов им не
было надо. Матюги и у них иногда с языка срывались, поскольку
занимались они делом нервным. Это если мягко говорить.
@BLL=
Анатолий Сергеевич наблюдал за схемой и бубнил себе под
нос:
— Разумно, Дик.
— Еще 6м,— отвечал Дикий,— У нас профессионалы
работают!
— Надо было б дать тебе моих людей. По одному б сели в
экипажи. Они ж с удостоверениями! Вдруг ГАИ остановит. Или
омоновцы. Последние — вообще! — налетчики номер один.
— Ты прав, Сергеич. Я думал над этим. Мои люди в машинах
без оружия. Они только следят. А без оружия что с них возмешь?
— Это верно.
— Сейчас машины въезжают в черту города. Скоро подъедут к
терминалам. Пора получать информацию.
Дикий потянулся к рации и стал переговариваться с братвой.
Ему сообщили, что грузовики действительно только что подрулили
к терминалам, остановились, водилы вылезли, разминают
руки-ноги, лица у них спокойные, никто по их душу пока не
появился. Кроме водил есть еще и экспедиторы, с ними тоже все
покуда в порядке... Скорее всего, подумал Дикий, водилы
отправятся в аэропорт и улетят домой, или сперва переночуют в
простенькой гостинице, а после улетят. Могут их, конечно,
организаторы акции и замочить, но это вряд ли. Такое дело
требует сил и может вообще все провалить... Дикий приказал
выделить людей, которые проследят за водилами.
За всеми передвижениями возле ангаров следили микрокамеры,
и полковник и Дикий имели возможность следить за суетой возле
украинских машин. Ничего подозрительного пока.
Вся эта канитель длилась часа полтора. Машины разгрузили,
заперли и оставили на стоянке. Но в машинах должны быть тайники
с оружием и прочими спецсредствами. Нет, никто не интересовался
машинами. Пока не интересовался.
Дикий скомандовал по рации отбой — все, кто работал в
группах слежения, могли отдохнуть.
День закончен и груз прибыл. Никого не убили и никто не
засветился. И то хорошо. Наступал вечер. Холодные и низкие тучи
рвано тянулись с севера, но дождь вряд ли будет, поскольку
ветер усиливался, да и самим тучам его не хотелось, хотелось им
лететь и наслаждаться скоростью. Под окнами дома, где
расположилжсь полковник и Дикий, стояли две тачки с охраной —
одна полковника, другая Дикого. Возле машин ветер завивал
махонькие пыльные смерчи, куда затягивало обрывки газет,
какие-то пакеты и прочий хлам. Несколько диких собак пробежало,
запрыгивая друг на друга. То ли трахаться они собрались, то ли
драться. Так и окончился день — у каждого свои радости.
@BLL=
Сидели на кухне и ели картошку в мундире без соли, запивая
"кока-колой". Тут, можно сказать, судьбы державы, а они
картошку жуют... На Диком потертые джинсы и летняя кожанная
куртка, а полковник в своем сером дорогом костюме с кобурой
подмышкой.
— А ночью как? — Полковник смотрел на Дикого с новым
любопытством профессионала.
— Ночью? — Дикий сделал глоток из стакана. "Кока-кола"
выдохлась и казалась кислой.— Не думаю, что станут в темноте
забирать,— сказал он.— Но у нас там камеры стоят. Они,
правда, не работают в инфракрасном диапазоне. Если кто
появится, какой-нибудь свет да зажгут. При любом свете мы
увидим хорошую картинку.
— Дай-то бог...
— Вот что, полковник!
— Я слушаю.
— Надо будет все же распихать твоих людей по моим
машинам.
— Нет проблем. Я сразу предлагал. Пусть твои по очереди
приезжают, а я своих вызову.
Сделали несколько вызовов по рации, и Дикий спустился во
двор, чтобы самому рассортировать экипажи. На улице начинало
темнеть, двор казался еще неприглядней — какие-то кучи, не
убранные строителями, заросшие травой, пустырь за
домами-"корабликами", брошенный бетонный тюбинг. Окраина, одним
словом.
За час Дикий управился. Подъезжали его люди — Никита,
Сергей, Виталий, Иван, Саша, Анатолий. Подъехал микроавтобус с
бригадой полковника, состоящей, как Дикий успел разглядеть, из
одинаково безликих и таких же увесисто-упругих мужчин. Дикий
рассадил упругих по одному в свои тачки и те укатили сечь за
рефрежираторами.
Не успел Дикий подняться обратно, как по рации сообщили,
что дальнобойщиков и экспедиторов отвезли в аэропорт.
— Кто отвез? — быстро спросил полковник.
— Кто отвез? — также быстро переспросил Дикий по рации.
Ему ответили, что они сами уехали.
— Хорошо,— кивнул полковник.— Но небольшая
стилистическая неточность в сообщениях и уже другая картина
получается.
— Согласен.
— Машины должны куда-то перегнать,— предположил
полковник.
— Похоже на то,— ответил Дикий.
Он вызвал по рации диспетчера и приказал отрубить на
грузовиках и остальных машинах радиомаяки, перевести технику в
режим ожидания. Темнело медленно, и картинка с видео-камер пока
поступала отличная.
— Долго ждать придется, как думаешь?
— Привыкай, Дик, работа такая — ждать. Стрелять каждый
дурак умеет.
— Не каждый,— не согласился Дикий.
Стали ждать. Курили и пили кофе, вкус которого от
избыточного употребления уже не ощущался. Дикий прошелся по
квартире — стандартное жилье, где, похоже, никто толком и не
жил, только сдавали. Новенькая, но уже замусоленная тахта, в
гостиной пара отечественных кресел с коричневой обивкой, стол с
вазой, но без цветов. А почему тут должны быть цветы? Цветы —
они или на праздник, или на похороны. К чему мы ближе,
интересно?.,. Так думал Дикий. А думал он так, поскольку больше
ничего не оставалось делать. Была б книга про викингов,
почитал. Забыл книгу. Ходи теперь, дергайся.
Он вернулся на кухню и сел на табуретку возле полковника.
— Сергеич,— сказал Дикий,— если уж пошла такая
пьянка... Что сейчас делает ваше ведомство?
Полковник встрепенулся, посмотрел на Дикого с недоумением.
— В каком смысле? Что тебя интересует? Ведомство, оно
большое. По нашему случаю... Ну, предупреждены все службы
охраны и МВД.
— Каким образом? Ты дал настоящую информацию?
— Понимаешь, парень...
— Но твое начальство заинтересуется теми, кто предоставил
информацию, и захочет опросить или допросить,— вспылил
Дикий.— И еще эта гребаная охрана президента. Там же вообще
гангстер на гангстере!
— Не кипятись,— полковник усмехнулся.— Я не такой
дурак. У нас есть свои приемы. Они работают хорошо.
— Сомневаюсь.
— А ты не сомневайся.
Но у Дикого не оставалось сомнений, что предполагаемое
покушение не известно на кого, не известно когда, и не известно
где должно разворошить все службы, как медведь ульи. Его группа
будет, конечно, полностью засвечена. Перед началом акции Дикий
разговаривал по телефону с Ростовом и намекнул Николаю — пусть
готовит все для отъезда за бугор. Пусть подготовит путь к
отступлению всем, кто так или иначе высовывался в этой
истории...
— Вижу я,— произнес полковник устало.— Тебя сомнения
гложут.
— Гложут,— согласился Дикий.— А как ты думаешь! Я же не
только себя подставляю, увязавшись с тобой. За мной люди.
— Знаешь поговорку: "Взялся за гуж, не говори, что не
дюж"?
— Это не поговорка?
— А что?
— Это пословица... Мне одно понятно. Если твоя контора
захочет пообщаться с моими парнями в кабинетах, будет много
мяса.
— Твои действия пока только контролируются. Не более
того.
— Ладно, полковник, все нормально пока. Нормально. Пока.
Я должен был знать, на что иду.
Время топчется на месте, но все-таки идет по чуть-чуть.
Склады опустели, стало темно. Будут или не будут перегонять
добро ночью? Ночью тихо — это так. Но ночью же и омоновцев на
дорогах — как голубиного говна возле памятника Пушкину на
Тверской. С другой стороны — по ночам дальнобойщики ездят и
чрезвычайного подозрения не вызывают, а в рефрежираторах еще и
тайники есть. А кто сказал — есть? Дикий не видел. Никто не
видел. Может, Антиквар так круто и мастерски играет? Пока они
пасут "пустышку", кто-то вовсю готовится к акции — неизвестно
где, когда и на кого?
Ночь на дворе. Хреновый двор, неухоженный, почти пустырь.
Полковник дремал, сидя на кухонном табурете. Сидел с
выпрямленной спиной, готовый вскочить, бежать, хватать,
стрелять, но — спал. Дикий мог бы завалиться в комнате на
диван, но спать не хотелось. Он позвонил Ольге и стал болтать с
девушкой о том, о сем — ни о чем. Стрелка ужо пододвигалась к
полночи. В квартире, кроме гостиной, еще две комнаты, и в них
дрыхли парни Дикого, которые колбасились целый день, отслеживая
движение рефрижераторов. Пусть поспят. Полковник продолжал
спать сидя по стойке смирно, а Дикий прошел в гостиную, воткнул
в видео-магнитофон кассету и стал тупо смотреть в экран. На
экране появились титры. Фильм назывался "Викинги". Странное
попадание в тему. Сон как рукой сняло, и Дикий стал следить за
тем, как Керк Дуглас, переодетый в средневекового норвежца,
безумствует — штурмует корабль англичан, беря в плен уэлльскую
принцессу, карабкается по воткнутым топорам на стену замка,
машет мечом, как очумевший бесорк. Фильм был хороший, но
лживый, голливудский, все вертелось вокруг любовных
переживаний... Могла ли в реальной современной жизни
закружиться такая чуча вокруг, например, любви Дикого к Ольге.
Чтоб спецслужбы Украины и России охотились друг за другом из-за
девицы? Нет. И в средние века — нет. Проще награбить добра и
денег. А награбив, купить любых девиц вместе с девичьей любовью
до гроба...
В дверях гостиной возник полковник.
— Иди сюда быстро,— приказным тоном произнес Анатолий
Сергеевич, и Дикий бросился за ним.
Вся аппаратура стояла на кухне. Дикий взглянул на экраны и
понял — началось. Дикий схватил рацию и приказал оператору:
— Все пишите на кассету, а после отваливайте.
И вот какой спектакль разыгрывался на терминалах.
Сперва подъехали к складам две легковые машины. К ним
подошли охранники складов, стали беседовать с водителем одной
из легковух. Затем пошли отпирать терминалы. Из легковушек
вышли люди, погрузились в рефрижераторы и начали выводить их из
терминалов. Машины медленно выезжали за территорию складов. За
каждой из машин катилось по легковухе. Теперь можно включать
радиомаяки, и Дикий отдаел соответствующий приказ по рации.
На неприбранной кухне стоял компьютер, по экрану которого
можно было следить за движением автоколонны, которая, похоже,
двигалась к кольцевой трассе.
— Не упустим? — волновался полковник.
— Обижаешь!
Дикий приказал по рации всем тачкам следовать к кольцевой.
— Мы их движение чуть позже скоординируем.
— Хотел бы я знать куда они едут,— проворчал полковник.
— Зачем им далеко ехать. Тут где-нибудь, в Подмосковье,—
предположил Дикий.
Колонна двигалась в сторону Балашихи или Старой Купавны.
По монитору компьютера ползли точки, подползали к границе
карты. Дикий приказал по рации экипажам принять слежение за
колонной на себя.
— Постоянно берите пеленги и не высовывайтесь! О'кей?
Идти за колонной только по маякам. Они вас не должны видеть.
О'кей?
Ему ответили "о'кей". Он привык верить своим людям.
Верить-то привык, да вот дело слишком ответственное. Нервничал
Дикий.
А полковник нервничал еще больше. Над ним о-е-ей сколько
начальников. Но нервничали они внутри, а снаружи казались
холодными и уверенными как гранит. Понт такой
профессиональный...
Все — точки вышли за границы монитора. Теперь Дикий
держал связь с экипажем Сереги, тот сообщал Дикому какой
километр трассы они проезжают. Ночью на шоссе довольно
оживленное движение, и следить за колонной легко.
— Они сворачивают. Дик! Слышишь? Сворачивают,— раздалось
в наушниках.
— Да, Сергей, слышу. Куда свернули? Что там такое?
— Лесная дорога! Что теперь делать?
— Отпусти их вперед. Следуйте за ними осторожно.
Слушайте, чтоб их двигатели не замолкли раньше ваших. Сделаешь?
— Нет проблем, Дик.
Дикий посмотрел на полковника и повторил последнюю фразу
Сергея:
— Нет проблем, Анатолий Сергеевич. В наших тачках есть
пелонгирующее устройство. Они поедут без света. Выйдут на
связь, когда грузовики остановятся. Если свернули с трассы, то,
думаю, далеко не уедут.
Полковник пожевал нижнюю губу и спросил:
— А если те станут перегружать тайники прямо в лесу на
дороге?
— Тогда будем брать их штурмом.
— Стрельба начнется.
— Да, это самый мерзкий вариант.
Рация молчала и это молчание тянулось томительно. Выкурили
по сигарете, по тысячной, наверное, за последние сутки.
Полковник, подумав, связался со своими и приказал подтянуть к
проселочной дороге еще несколько групп, которые пока должны
