Виктор ЖИЛИН
ДЕНЬ СВЕРШЕНИЙ
Повесть
ТРОИЦА
Эти ребята вынырнули со стороны пустыря и двигали точнехонько к
проему. Резво двигали. Если бы не Джуро, мой напарник, я бы их
наверняка проморгал ну и схлопотал бы от Ялмара. Не впервой, конечно,
но радости, сами понимаете, мало - рука у гада тяжелая. В общем,
спасибо Джуро, он хоть и дрыхнул все утро, пригревшись тут же, на
кровле, но вдруг его будто укололо. Глаза продрал, морда в ржавчине,
башкой туда-сюда: "А это что за типы?.."
Крыша старого цеха - самое высокое место в округе, тут завсегда
дозорный пост. Весь Комбинат как на ладони: развалина на развалине,
глядеть тошно. От зданий одни скелеты; кругом кирпич битый, бетон,
скрученная арматура, мусор, дрянь всякая - попробуй там что отрой? А
вот старьевщики как-то ухитряются.
Сразу за оградой - бетонные чаши отстойников, залитые какой-то
окаменевшей гадостью, за ними до самых гор - сизая гниль золоотвала,
вся в мелких трещинах, будто сеть черная сверху наброшена. Негде здесь
укрыться, хоть ты лопни. Как я их проморгал - ума не приложу! Ну
словно из-под земли, как демоны! Сгоряча я даже на мнимонов погрешил,
может, думаю, ранние пташки? Глянул вверх - оранжевый час идет, какие,
к чертям, мнимоны?!
Потом-то я допер. Не иначе как по каналу они пробрались, что к
отстойникам подходит, больше неоткуда. А это, я вам скажу, суметь надо
- там в два счета костыли обломаешь и поминай, как звали.
В общем, шустрые ребята. Но какого дьявола они сюда поперлись? На
старьевщиков вроде не похожи - ни повозки, ни тачки, да и одежонка не
та, чистая больно. Зрение у меня - что надо, но сколько ни пялился,
оружия не разглядел. Может у них что и есть, только не то здесь место,
чтобы пушки свои прятать. Чуть зазевался - и амба. Это вам не столица!
Тут как родился, сразу палец на спусковой крючок и гляди в оба. Одно
слово - Зенит! Катакомбы, шахты, городишек брошенных - пропасть. Опять
же, горы в двух шагах. Ну, а население известно какое: вся рвань под
семью сферами сюда стекается.
Раньше, говорят, в наши края кругачи наведывались, порядок,
значит, наводить. Вроде считается, что все Призенитье запретно для
поселений - фон, мол, какой-то. Смех и грех. Чуть что, весь сброд - в
катакомбы, как крысы, и никакими силами их оттуда не выковыряешь: там
целый подземный город. Теперь не суются. Я тут полгода, ни одного
кругача в глаза не видел - не до нас им теперь. Правда, Пузырь
божился, что вчера их конный патруль встретил, но Пузырь есть Пузырь,
ему и не такое мерещится, который месяц не просыхает...
А эти трое шпарят себе открыто, средь бела дня, словно по
проспекту, и прямиком к нам. Это, значит, к Ялмару в лапы, ну а кто он
такой - всем известно. И чем это пахнет - тоже.
- Психи, что ли? - ворчит тут Джуро и бинокль достает.
Единственный на всю ватагу, его только дозорным и доверяют. Долго
крутил, настраивался, биноклик-то дрянненький. Вдруг, смотрю, замер, в
окуляры вдавился.
- Постой, постой, - сипит. - А ведь там - девка! Чтоб мне сдохнуть
- девка! Ну-ка, Стэн, глянь...
И бинокль бесценный мне сует. Я, конечно, не поверил. Джуро у нас
малость того, чокнутый он на этой почве, всюду ему бабы мерещатся.
Откуда им здесь взяться? Старухи древние, всякие там колдуньи,
знахарки, гадалки - эти да, встречаются. А женщин молодых сроду не
бывало, если какая и заводится, то спаси и помилуй, не было и не надо!
Навел я фокус. Эти трое вот-вот к пролому подойдут. Гуськом
топают, торопятся. Первый - здоровенный дядя, аж квадратный весь, в
бинокль не влезает, честное слово. Грудь колесом, за плечами рюкзачок
- нас с Джуро запихать можно, еще место останется. Одет чудно, не
по-здешнему. Куртка широченная, под стать мешку, шаровары, высокие
ботинки - то ли армейские, то ли нет - не поймешь; на башке какая-то
дикая шапчонка, вроде петушиного гребня - красная. Где только
выкопал?..
Следом белобрысый паренек топает вразвалочку, башкой все крутит -
любопытный, значит. Тоже с рюкзаком, но поменьше. Раз в пять. Молодой,
может, чуть постарше меня, чистенький такой, упитанный - явно не из
наших.
Двинул я бинокль левее - чуть не выронил, даже окуляры вспотели.
Святая сфера, Джуре-то не привиделось! Третьей действительно шла
девица - и какая!.. Даже в мутные стекла ей дать: эта из настоящих!
Что надо девица, ничего подобного здесь не было и быть не может. Сразу
видно: или из столицы, или с горных ферм, что за Седловиной, там, по
слухам, еще сохранились семейные кланы... Высокая, прямая, русые
волосы до плеч. На голове ничего нет, так и идет простоволосая. И -
хотите верь хотите нет - в штанах! Натурально в мужских штанах, я
потому и не разглядел сразу. Да еще куртка балахоном до пояса, поди
различи!
Тут Джуро у меня бинокль выхватывает и по шее - это чтоб не зевал
больше.
- Дуй к Ялмару, - рычит. - Чтоб одна нога здесь, другая там!
А у самого морда, как у пса голодного, вот-вот слюни пустит. Так
бы и врезал, право слово!..
Шагнул я к люку, деваться-то некуда. По правде говоря, меня это не
касалось. Если тем остолопам жить надоело, черт с ними, туда дорога.
Но девицу-то зачем с собой таскать заговоренная она у них, что ли?!
- Стой! - шипит Джуро в спину. - Тут останешься. Глаз с них не
спускай! И смотри меня, сучья кость!..
Сверкнул-глазищами бешеными и вниз. Ружьишко и бинокль, конечно, с
собой прихватил - не доверяет, гнида. Все старики в ватаге мне не
доверяют: чувствуют, конечно. Как волка корми...
Ну, вернулся я на пост у трубы - что оставалось делать?! Эти
чокнутые уже пролома навали, по территории двигают. Ну, чего,
спрашивается, они тут потеряли? Ведь каждому идиоту известно. Комбинат
с окрестностями - за ватагой Ялмара: три десятка вольных ,один другого
краше, и по каждому давным-давно перекладина плачет.
Тут внизу, на площадке, зашевелились. Смотрю, сам Ялмар, Джуро,
Шакал с братанам Пузырь со своей псиной рыжей - видать, уже хватанул
где-то... И все рванули к водокачке только пыль столбом. Ясное дело,
там и перехватят. Еще группа - человек семь - почесала обход к дыре,
перекрыть выход. Короче, все кто оставался на Комбинате. Вот это
да-а!..
А троица эта как ни в чем не бывало меж куч мусора пробирается, и
никак им водокачку-то не миновать, потому что дорога через развалины -
одна, а там, значит, друзья добрые ждут не дождутся.
Посмотрел я вокруг. За оградой - пусто; самого болота; на тропе,
что к Станции ведет ни души. Наши сегодня на фермах промышляют, раньше
утра никак не появятся. Тут меня осенило - вот он, мой шанс
долгожданный! Ведь всей этой братии сейчас не до меня будет, а когда
вспомнят - меня и след простыл.
Как только я это сообразил, сразу и ходу - некогда раздумывать.
Главное - время! Не первый раз драпаю, знаю. Ялмар, змеюга плешивая,
все окрестные ватаги насчет меня предупредил. Успею катакомбы
миновать, считай - дело сделано: там горы, ищи-свищи...
Перед цехом, понятное дело, никого. Ну я и сиганул напрямик, не
разбирая дороги: через завалы, по грудам кирпича, через стены... Как
шею не свернул, сам не знаю. Ободрался весь, как чушка грязный стал -
зато успел. Теперь с водокачки меня уже не засекут.
Только я с кирпичной кучи съехал - последние штаны к чертям
собачьим! - эта тройка как раз внизу появилась, шагах в трехстах,
Идут, как на прогулке, рты разинув. Увидел я это дело, и что-то на
меня накатило. Эх, думаю, будь что будет, подпорчу этому подонку
праздничек в последний раз! Встал во весь рост, замахал руками, а
когда те трое ко мне повернулись, сложил руки крестом над головой -
знак опасности, известный каждому дураку. И ведь понимал, что глупость
делаю, себе во вред - а поделать с собой ничего не мог.
Однако, похоже, зря я старался. Увидеть-то увидели, но даже не
затормозили, прутся дальше, словно бараны. То ли не поняли, то ли
начхать им... Меня аж затрясло: остолопы блаженные, ну и подыхайте на
здоровье! Не здесь, так в другом месте, все равно прикончат.
Плюнул я и рванул дальше: своих забот хватает. Мне ведь попадаться
никак нельзя - не простят! Первый раз чуть не угробили, неделю пластом
лежал, еле оклемался, теперь - прибьют, как пить дать прибьют!
Только я успел к ограде выскочить, сзади выстрел. Броде у
водокачки. Крики, вопли... Значит, не вышло у Ялмара втихую, шлепнули
кого-то. Наверное, долбака этого, с петушиным гребнем. Да лучше бы уж
- всех сразу, для них же лучше!
Сунулся я с ходу в коллектор, чтобы не лезть через стену, а там -
Аско Кривой!..
ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ
В общем, невезучий я! Нарвался, будь оно все трижды проклято! Кто
ж знал, что они перекроют не только проем, но и запасную нору, о
которой только свои знали. Аско, конечно, слышал шум - я топал, как
слон - ну и приготовился. Дуло двустволки смотрело мне точно в лоб, а
стрелял он без промаха, даром что одноглазый. В ватаге было два-три
человека, которых я мог о чем-то попросить, но только не Кривого. В
общем - хана!
Ну, выбрались мы на свет, Аско стволом показывает: пошел! По
правде говоря, он мог запросто шлепнуть меня тут же, на месте: второй
побег и все такое. Но он погнал меня назад, к старому цеху -
выслуживался, жлоб! Ноги у меня как студень сделались, еле
переставляю. И такая обида жуткая - хоть волком вой! Ведь все,
допрыгался, крышка теперь!
Аско - длинный, как жердь, сутулый - шагах в десяти, пушка
наизготовку - не достать! Ухмыляется: "А ну, сучи ногами, щенок!.."
Потом на тропу свернули, тут до меня дошло, почему Кривой не спустил
курок сразу. Повод ему был нужен, чтоб с поста смыться - к водокачке
торопился, хмырь!
Дорога еще та, а последние метры пришлось бежать, так я молил всех
богов, чтоб он себе шею свернул или хотя бы оступился. Но Аско -
стреляный воробей, его не подловишь!
Тут и водокачка показалась, от нее и осталось-то: кусок стены да
несколько пролетов лестницы. Я все на Аско косился - и не сразу
заметил, что там кто-то лежит, свесив руки. Вгляделся: что такое?!
Пузырь! Тут у меня еще мелькнуло, что больно уж тихо вокруг - ушли,
что ли?!
Выскакиваю на пятачок, что перед водокачкой, - аж дыхание сперло.
Великие боги, вот это да! На бетоне, на кучах битого кирпичам - вся
ялмаровская гвардия вповалку! Все, кто в засаде был. И можете мне
поверить - мертвое мертвых, уж я-то знаю. В общем, чистая бойня,
отродясь такого не видел!
Аско приотстал и увидал не сразу, а как узрел, тут у него челюсть
и отвалилась, даже ружьишко опустил. Не ожидал, конечно. Ну, а мне,
сами понимаете, терять нечего: пан или пропал! Я ведь специально чуть
тормознул, чтоб поближе к нему оказаться. Прыгнул я, чуть хребет не
сломал, но достал-таки его ногой. Пуля в небо, ружье в сторону, но
Аско, стервец, устоял. Мне бы, дураку, сразу отрываться и деру, а я -
сцепился зачем-то.
Кривой хоть и тощий, как червь, но жилистый, и хватка у него
бульдожья. Короче, подмял он меня - и за ножом, а я рукой-ногой
шевельнуть не могу. Как вывернулся, не помню, успел нож перехватить.
Но чувствую - не удержать, сильней он, сверху навис и гнет, гнет...
И тут рывок. Кривой вдруг вверх взмывает: морда перекошена, ногами
дрыгает. Тень какая-то мелькнула - никак подмог кто?!
Откатился я, вскакиваю. Грохот какой-то. Смотрю, Аско уже на
кирпичах лежит плашмя, глаз свой последний закатил. Ну, дела! А
переломной стоит этот здоровенный дядя, тот, что с петушиным гребнем,
ухмыляется и кулачище свой потирает: знай, мол, наших!
Ну и долбак, скажу я вам, не иначе, как из храмовников, туда
только таких и подбирают. Выше меня головы на две, и что вдоль, что
поперек - чистый шкаф. Я перед ним - шавка карманная, щелчком
перешибет. А рожа-а... Наш Ялмар рядом с ним - ну чистый херувим,
право слово! Весь в шрамах, нос перебит, об лоб разве что кирпичи
ломать. В общем, видал виды, это уж точно. Глядит на меня,
набычившись, и молчит.
Не знаю, что и делать: драпать вроде неудобно, как-никак выручил
он меня. Но и оставаться нельзя: вот-вот остальные ватажники
припрутся, кто выходы перекрывал, - выстрел-то они тоже слышали.
Покосился я осторожно. Да-а, Аско было от чего обалдеть! Вот тебе и
психи безоружные, полватаги запросто уложили вместе с главарем! Как же
это они, голыми руками, что ли?
Только подумал, куча щебня сбоку зашевелилась, остальные
появляются - парень и девица - и к нам съезжают в туче пыли. С виду
целехонькие, ни одной царапины на них, и опять же - оружия не видно.
Стою, не дышу. Парнишка первым подкатился, и сразу рот до ушей.
- Спасибо, - говорит громко, - ведь это ты нас предупредил?!
Странно так говорит: вроде и чисто, а будто не по-нашему. Лицо
круглое, в веснушках, как бы сонное слегка.
Я плечами пожал, сам как струна натянутая. Все в толк не возьму,
кто такие? Может, из жрецов? Молодые больно!.. Тут и девица с
парнишкой рядом встала и тоже улыбается. Мне улыбается.
Да-а, что там ни говори - щенок я еще, жизни совсем не видел.
Кроме гор своих да Призенитья и не был-то нигде. Может, и есть
где-нибудь такие девушки - не знаю! Не встречал. Дед, правда,
рассказывал, что мать моя редкой красоты была женщина, только я ее не
помню - с пяти лет сирота. А портретов с моих родителей, сами
понимаете, никто не писал. Да и не в красоте тут дело: может, и поярче
бывают; то, что у этой в лице было, никакими словами не выразить - это
видеть надо. И сравнить-то не с кем, разве что со всеми Семью
богинями, если взять от каждой самое прекрасное и в один лик
запечатлеть. И уж яснее ясного: непростая это штучка, из благородных,
и как она здесь очутилась, да еще в такой компании - вот вам вопрос?!
Правда, я быстренько сообразил, что не моего ума это дело и чем
скорее мы разойдемся, тем лучше. Пока я раздумывал, как бы слинять
повежливее, пуля над головой - вз-з-ык! - и в стену, крошка в лицо.
Очухались, значит, те, у пролома. Ну, тут уж не до разговоров. Прыгнул
я к Ялмару - он в сторонке лежал, за кучей кирпича, рядом винтовка его
знаменитая. Ее-то я и прихватил - не пропадать же добру! - и ходу, по
насыпи, где раньше узкоколейка была, к бывшим складам. Там есть где
схорониться.
Глянул через плечо: тройка за мной рысью чешет. Ладно, думаю,
пусть, в пакгаузах я от них в два счета отвяжусь - ну их к дьяволам!
Пальнули нам вдогонку раз-другой, затихли - наверное, к водокачке
вышли. Ну пусть поразмыслят, теперь сломя голову не попрутся.
Когда пошли склады, я скатился с насыпи - и в первую же щель.
Места знакомые; троица мигом отстала. Но с ватагой шутки плохи,
Комбинат как свои пять знают. С полчаса я петлял, как заяц, взмок
весь, потом дал еще хорошего крюка и вышел к болотам со стороны
сферозапада. Местность дикая, глухая, кругом заросли непролазные, топь
- лучше и не придумаешь.
Присел на кочку, дыхалку восстановила - вроде пронесло. Винтовочку
ялмаровскую осмотрел, ох и вещь, ребята, всей ватаге на зависть! Ведь
у большинства какое оружие?.. Дробовики, берданы, самопалы, в общем,
бухалки допотопные, с этим делом у нас туго. А у Ялмара настоящий
армейский семизарядный карабин, какими кругачи вооружены. Красота! И
магазин полный, не успел он, значит, никого угробить перед смертью, да
у меня с десяточек патронов заначено, так что жить можно.
Поднялся я, глянул последний раз на Комбинат - будь он семь раз
проклят! - и двинул через заросли прямиком на сфероюг. Пусть себе
думают, что я в горы полез - сейчас важно сбить ватагу с толку,
оторваться, а там посмотрим!
Собственно, я уж давно все решил, еще когда дед умер: к столице
двигать надо. В горах невмоготу стало: холода, голодуха, банды.
Поселки вымерли, народ в долины подался, поближе к городам. Там все же
полегче, да и шкура целей будет. Кругачи последнее время нашего брата
не трогают, своих дел по горло. Черт-то что творится: древневеры
совсем от рук отбились, бунтуют, говорят - с хилиастами снюхались;
сект всяких новых - пропасть, я уж совсем запутался - кто, что, за
кого, кому молятся?! Плюс ко всему - отверги, эти вообще ребята
крутые, на всех богов чихают. Народ шепчется: как бы новый Крестовый
не прошел!
Впрочем, наше дело - сторона. Мы народ покладистый, богов
почитаем, жертвы приносим, никуда не суемся, в кого скажут, в того и
верим - чего нас трогать!..
Дед перед кончиной слово с меня взял, что учиться буду - мол,
способный я, в отца-покойника, на лету схватываю. Да я и не против -
чего в горах-то киснуть?! Но вот не повезло: к Ялмару угодил, чтоб ему
в аду на колу сидеть! Крепко он меня зажал, подлюга! Один раз совсем
было удрал - в предгорье взяли, чудом жив остался.
Ну да ладно, с Ялмаром - кончено. И со всей его сволочной ватагой.
Теперь уж дудки, теперь мы ученые, теперь нас голыми руками не
возьмешь! В Призенитье больше - ни ногой, хватит с меня! Окопаюсь в
городе, присмотрюсь, там что-нибудь придумаю - не дурней других!
Иду я таким образом, размышляю, через колючки продираюсь, планы,
значит, всякие строю. В общем, развесил уши, ну и напоролся.
Откуда ни возьмись - змееголов, и на меня, как пружина спущенная.
Здоровенный, с бревно, наверное, и пасть - как ворота. Шарахнулся я в
заросли, пальнул оттуда с перепугу, вроде даже мимо. И уже спустив
курок, соображаю: мнимой это, будь он неладен, зря нашумел! Ни к черту
у меня нервишки стали, пугаюсь, как баба. Да тоже и не сразу поймешь,
что к чему, ведь совершенно непрозрачный, сволочь, как живой! Здесь,
вблизи Зенита, мнимоны на кого хочешь страх наведут. Иной раз такое
выскочит - хоть стой, хоть падай! И даже знаешь, что обман это,
призрак бестелесный, а все равно жутко.
Глянул вверх - так и есть, небо уже желтое, в пузырях, ложносолнце
на сфере черной кляксой набухло. Полдень, самая пора всякой призрачной
нечисти. Народ-то здесь дремучий, страсть как мнимонов боятся, говорят
- ведьмины выродки. Имечко у них еще, язык сломаешь: Интер Ференция!
Чепуха, конечно. Дедуля у меня был образованный, все объяснил. Миражи
это, сфера их плодит! Хотя кто его знает, может, и не обошлось здесь
без чертовщины?! Ведь чего только в Зените не бывает! Вчера, среди
ночи, вообще черт-то что началось! Гул - на всю округу, будто лавина,
и земля ходуном: еле успели наружу выскочить. На Комбинате последние
строения порушились - настоящее землетрясение! А потом Ось вдруг
вспыхнула и как пошла огненными пузырями сыпать - жуть одна. Хорошо,
их в горы отнесло, на ледники, а то сгорели бы тут все за здорово
живешь. Никогда такого не было, старожилы поговаривают: мол, знамение
это, так и должно быть накануне Второго свершения.
Вот такие здесь дела - в Зените. А уж мнимонов разных - не счесть.
Каких только не встретишь: и под гадов, и под птиц, и под насекомых
всяких... Даже под людей. Порой смотришь: человек человеком, и
морда-то знакомая, гнусная, так и чешутся руки шарахнуть из ствола, а
ткнешь - пустой изнутри. Призрак, стало быть. А настоящий в это время,
может, за сотню сферомиль отсюда - и знать не знает, где его оболочка
объявится... Вот, пожалуйста, как на заказ.
Я как раз на полянку продрался, там посередине стоит дуб засохший.
Травка бордовая под ним каким-то чудом сохранилась. И на этой травке -
троица знакомая.( Ну как живые) А мордатый, в петушиной шапчонке, мне
этак ручкой: мол, давай, парень, не стесняйся.
Вгляделся я получше - и чуть не сел. Мать всех богов, какие, к
лешему, мнимоны) Это ж самая что ни на есть натура)..
ПРОВОДНИК
Вот уж действительно: не везет, так не везет! Поначалу меня даже
пот холодный прошиби - как же это они, по воздуху, что ли?.. Потом
вроде сообразил-обвели! Обвели, как ПИПдурка последнего!
Пока я по складам, как псих, петлял и следы заметал, они в
открытую пересекли Комбинат, вышли через Могильный пролом и
преспокойно поджидали меня здесь, на поляне. Ее при всем желании не
миновать: справа топь, мигом завязнешь, слева - холм лысый, ни
кустика, ни травинки, просматривается насквозь, только дурак через
него попрется. Вот и выходит - ушлые ребята, таких не очень-то
проведешь)..
Тут этот квадратный - он у них, видно, за старшего - пасть свою
разевает:
- Эй, парень, двигай ближе. Разговор есть...
Голос - под стать остальному: труба иерихонская. И выговор
какой-то не наш. Может, в столице так говорят?..
Парень с девицей на рюкзачках пристроились, на меня пялятся.
Подхожу.
- Садись - говорит старшой и рюкзак свой пододвигает. Это дело я,
конечно, проигнорировал, сел на корточки, спиной к стволу дерева - вся
полянка передо мной. Винтовку между колен держу - палец на крючке.
- Да ты не бойся! - усмехается вдруг мордатый. - Эти там остались.
- И рукой в сторону Комбината. - Не придут.
- А чего мне бояться? - говорю сразу. - Не я же их ухлопал.
Твердо так сказал, чтоб сразу все ясно стало: мое дело сторона.
Вижу, молодые переглянулись - вроде недоуменно. Старшой ничего не
сказал, полез в карман куртки. Хорошая куртка, вроде даже кожаная,
потерта малость, но еще крепкая. За такую можно на Станции неплохое
ружьишко выменять, да еще пороха подсыплют. Полез он, значит, в
нагрудный карман и достает... - что бы вы думали? - трубку курительную
и натурально ее раскуривает, от спички.
У меня глаза на лоб полезли - табак уж лет сто как извели, про
спички и не говорю. Черная сфера, вот, значит, какие дела, все у них в
городах припрятано - для себя. Да-а, те еще фрукты.
Затянулся он пару раз, трубку изо рта вынул.
- Как тебя зовут, парень? - спрашивает. Не с этого надо бы
начинать, ну да ладно.
- Стэн, - отвечаю. - А что?
- Ничего, - усмехается. - Понравился ты мне.
Шутит, значит. А я как на иголках, предчувствия у меня паршивые.
- Вот что, - говорю решительно. - Дело есть-выкладывайте. А то
досидимся тут.
Старшой и глазом не моргнул. Оборачивается, мундштуком тычет:
- Познакомься: Лота и Ян. Ты им тоже понравился.
Парнишка сразу вскакивает, аж весь сияет и ручку мне тянет-не
может без церемоний. Ну, поздоровались. Ничего ладонь, крепкая, не
такой уж он рохля, как кажется. Девушка мне с места кивнула,
улыбнулась. А я чуть по струнке не встал, насилу удержался. Странная
она, все-таки.
- А меня зовут Бруно, - продолжал мордатый. - Мы тебя в деле
видели, хотим кое-что предложить.
Так, это уже разговор, я тотчас насторожился. Старшой выколотил
трубку о каблук, наклонился ко мне.
- Проводник нам нужен, парень, - говорит негромко. - Пойдешь?
Вот, значит, как. Я быстренько прикинул: куда ж это они
собрались?.. Если в катакомбы, так их у первой же шахты пристукнут -
уж больно заметные. Да и зачем им туда? В горы - так там и нет никого,
кроме горстки стариков-древневеров...
Но в главном я только укрепился: что бы там ни было, нам не по
пути! Это я буквально нутром чуял.
- Нет, ребята, - трясу головой, - ничего не выйдет. Я в столицу -
дела у меня там...
- В столицу? - вскинулся мордатый. - Туда?.. - И пальцем в сферу
тычет. Я машинально киваю: псих, что ли?!
- Вот и хорошо, - говорит невозмутимо. - Туда и проводишь!
Остальные на меня уставились: кивают, улыбаются. Нет, что хотите
со мной делайте - что-то здесь не чисто! Или это у них шутки такие?..
- Ты не думай, парень, - опять говорит старшой, - мы заплатим!
Называй цену, не стесняйся!
Тут у меня в башке вроде забрезжило: какие там шутки?! Влип я,
похоже, в историю - хуже некуда! Вот и не верь предчувствиям после
этого!
- Зачем я вам? - говорю через силу. - Я здешний, сам впервые туда
иду...
- Видишь ли, Стэн, - осторожно говорит мордатый, - мы дорогу плохо
знаем. Издалека идем, понимаешь?.. Порядков ваших не знаем - вот,
напоролись сегодня, ты же видел?! Так что - выручай!
Я только головой кручу: ничего себе, дороги не знают! Темнят, ох,
темнят, ребята!
- А что, - говорю, - дороги?.. Все дороги туда ведут, тут не
заблудишься!.. А вы сами-то откуда будете?
Спросил и замер. Понимаю прекрасно: к стенке их припер. Трудно тут
соврать, потому что по физиономиям ихним видно - столичные штучки!
Переглянулись они, старшой и говорит твердо:
- Ты, парень, нас не пытай - для тебя же лучше! Проводи в столицу
- не пожалеешь. Это я тебе твердо обещаю.
В общем - все ясно! Неспроста эти типы здесь очутились, вот что!
Подосланные они, задание имеют! Скорей всего - разведка храмовников,
ведь мордатый наверняка из них - там только таких амбалов и держат. И
коли я им понадобился - убей бог, не пойму, зачем! - то уж не
отвяжутся. Как ни крути, дело дрянь. Упрусь - шлепнут за милую душу,
ребята крутые; соглашусь - все одно живым не выпустят, эти свидетелей
не оставляют.
Как я все это сообразил, меня даже в жар бросило. Нет, думаю,
шалишь, мне еще мил свет не надоел, еще попрыгать охота! Взял себя в
руки и говорю, вроде как безразлично:
- Да я что... Если надо - пожалуйста. В столицу так в столицу!
- Отлично, Стэн! - рявкнул мордатый. - Мы в тебе не ошиблись.
И ручищей меня по плечу - чуть с ног, не сшиб, бугай чертов.
Молодые тоже просияли: уломали, дескать. Ладно, думаю, порадуйтесь, с
меня не убудет, а там мы еще посмотрим, кто кого. Теперь-то я умней
буду.
Поглядел вокруг. Мнимоны вовсю разыгрались, корчатся в кустах один
страшнее другого; небо уже позеленело, в зените Черное солнце
пульсирует, красочными пузырями исходит - в глазах рябит. Самый пик!
Идти, правда, тяжеловато, можно напороться на какую-нибудь дрянь - в
болоте их полно! - зато и выследить нас труднее.
- Ну, ладно, - подаю голос. - Чего зря сидеть? Пошли, что ли?
СТАНЦИЯ
Первым делом следовало от Комбината смотаться. Я своих знал -
Ялмара не простят. А я нынче вроде как в сообщниках у этих - вместе
улепетывали, да еще винтовочку прихватил, а на нее многие зарились.
Поэтому прямо с поляны двинул я не на тропу, что к тракту вела, а
в болото, к Станции. Грязновато, конечно, да и по кочкам прыгать -
радости мало, зато самый короткий путь. За Станцией уже зона катакомб
начиналась: шахты, бункера, подземные хранилища. Вряд ли нас в этом
гнезде змеином искать будут. А заодно пусть-ка мои знакомцы новые в
болоте побарахтаются, глядишь, прыти-то поубавится.
Так и потопали: я первым, потом девица с парнем, а мордатый Бруно,
или как там его, замыкающим. Ничего шли, ходко, не отставали. Правда,
молодые первое время от каждого мнимона шарахались, будто в жизни не
видали. Ну, ясно - городские, там какие мнимоны - одно название! "Кто
в Зените не бывал, тот мнимонов не видал!" Пришлось остановиться,
объяснить, что к чему. Здесь всякой мелкой живности - море, а сфера в
полдень - как зеркало увеличительное: из любой пичужки такую образину
сотворит - в страшном сне не увидишь! Тут главное - научиться их
отличать, потому что в наших болотах не только мнимоны водятся, здесь
и настоящих гадов пруд пруди. После Свершения они объявились. Дед
втолковывал, что они из-за фона - мол, в Зените фон какой-то
повышенный, вот они и расплодились. Он их даже как-то называл, тоже на
букву "м", только я забыл. Бог с ним, с названием, важно, что любой
мнимой всегда бесшумный - призарак, он и есть призрак! - а настоящий
гад без шума не может, так что здесь не столько глаза нужны, сколько
уши.
Выслушали меня спутники мои и рты раскрыли - даром, что
образованные. Этот, молодой, и говорит:
- А ведь верно! Молодец, Стэн!
Мне, конечно, его похвалы ни к чему, но все ж приятно: не такие уж
мы тут дикари, кое-что кумекаем!
Пошагали дальше - некогда разговоры разводить. Троица освоилась,
попривыкла, даже болтать между собой начали. Но недолго, до первого
змееголовам - настоящего, не призрачного, два патрона на него, гада,
потратил. Тут они вмиг попритихли, к старшому стали жаться. Этот,
чувствуется, видал виды, нервишки что надо.
Пока шли, я хорошенько раскинул мозгами и решил, что до темноты
рыпаться не стоит. Опасно. Парнишка-то и девица, конечно, не в счет, а
вот мордатый - другое дело: шутки с ним плохи.
Территория Станции издавна считалась нейтральной. Когда-то здесь
был целый городок, обслуживал шахты и рабочие поселки. Раньше здесь
водился уголь, а когда все выбрали, народ-то и разбежался. Железная
дорога еще раньше накрылась, только насыпь и сохранилась, да бетонные
шпалы кое-где. Рельсы давно уж по кузницам растащили - или ржа съела:
давно это было, еще до деда. Сейчас через Станцию проходил
единственный приличный тракт в Сферополис, поэтому там вечно всякий
люд околачивался: бродяги, ватажники, беглые рабы, хизмачи, нищие. Там
же было торжище, барахло шло со всей округи - вместе с новостями.
Может, удастся что и про моих знакомцев разнюхать?
Прошли мы болото, на сухое место выбрались. Удачно прошли, хоть и
нашумел я малость. Впереди, за рощицей, показалась вокзальная крыша -
вся в дырах. Собственно, от Станции только и осталось, что обгоревший
вокзал да платформа. На ней обычно и выставляли основной товар:
оружие, боеприпасы, снаряжение. Всем прочим торговали вдоль насыпи и
внутри вокзала. Там же можно было перекусить на скорую руку и
разжиться продуктами.
После болотной жижи моя троица слегка поблекла. Парнишка этот, как
его, Ян, что ли, разочек хорошо искупался, чуть не с головой - еле
вытащили. Но ходоки они что надо, это я от чистого сердца говорю! Не
похоже, чтоб измотались, топают себе по травке легко, гуляючи, неплохо
их натаскали.
Подходим к вокзалу - тихо, никого не видать. Мне это сразу не
понравилось: ведь самая пора! Должно все кишеть...
Вообще-то на Станции довольно безопасно, крупные ватаги здесь не
промышляли и даже счеты друг с другом сводили обычно в стороне.
Неписаный закон, толкучка ведь всем нужна.
Обошли вокзальчик справа, вот и платформа - с одного края разбитые
