ный, хорошо вышколенный медицинский персонал. В полутемном кабинете Кар-
данов привычно раскинулся в кресле, напоминающем зубоврачебное, только с
откидным шлемом, закрывающим голову пациента до бровей. Вначале внутри-
венный укол, затем Брониславский включил стационарный метроном, достал
тускло блестящий шарик и вытянул руку, чтобы взгляд пациента имел точку
сосредоточения.
- Вы спокойны... Вы совершенно спокойны и расслабленны... По телу
разливается приятная усталость...
Макс послушно повторял слова формулы расслабления и чувствовал, как
сознание погружается в белесый туман и тело утрачивает четкие очертания.
В последнее время доктор даже не включал "генератор сна" - то ли сказы-
вался введенный в вену препарат, то ли Брониславский блестяще владел
гипнозом... Это была последняя промелькнувшая в сознании мысль. Карданов
провалился в небытие, заново переживая события последней поездки. Идущие
от шлема провода подсоединялись к компьютеру, и на мониторе Брониславс-
кий видел четкую линию основного ментального уровня с зубчиками всплес-
ков эмоций. Затушевать ее, заглушить, загнать в подсознание - тут много
ума не надо, с этим справится любой квалифицированный психотерапевт. А
вот синхронно наложить ложные воспоминания запасного уровня, так, чтобы
в нужный момент они встали на место основного - совсем другое дело, эту
ювелирную работу может выполнить только доктор Брониславский. И он с
азартом принялся за дело.
Через полтора часа Макс вышел на улицу. Как всегда после сеанса, ему
хотелось спать. Но с этим неудобством можно было мириться.
10 сентября 1990 года, нейтральное воздушное пространство над Атлан-
тическим океаном, высота 10 тысяч метров, борт самолета "Ту-154".
До сих пор ему везло. Обычно операции проходили гладко, а если случа-
лось попадать в переделку, как в Сомали, Гондурасе и Израиле, то удава-
лось выйти практически без потерь. Но сейчас Макса почему-то одолевали
дурные предчувствия. Хотя объективно никаких предпосылок для них не бы-
ло: развивающаяся страна социалистической ориентации, его ждет сам гос-
подин президент, все спецслужбы и полиция на этот раз должны играть не
против него, а за... И все же...
Описав пологий вираж, лайнер лег на посадочную прямую. Тут же вспых-
нул экран телевизора.
- Вы вошли в воздушное пространство суверенного государства Борсхана,
- строго сообщил темнокожий диктор в легком европейском костюме. - Мы
всегда рады гостям, но при этом надеемся, что они прибывают к нам с отк-
рытым сердцем и чистыми намерениями. Нарушение законов Борсханы сурово
наказывается, что является одним из залогов процветания самого развитого
государства Африканского континента. А сейчас вы познакомитесь с нашей
столицей Харара, которую по справедливости называют жемчужиной Африки...
Диктор говорил на хорошем английском и выглядел умным и цивилизован-
ным человеком. Почему же с Борсханой связаны глухие нехорошие слухи? Да-
же не склонный к преувеличениям полковник Крымский советовал ему не по-
падать сюда. Но специальный курьер не выбирает маршрутов. Евсеев долго
беседовал с ним вчера, объяснял про стратегическую важность этого фор-
поста социализма в Африке, напомнил про базу подлодок, обеспечивающую
выполнение их боевых задач, и по секрету поведал о планах строительства
спутникового центра радиотехнической разведки, нацеленного на Западное
полушарие. Никогда ранее столь обстоятельная беседа с курьером не прово-
дилась, и Макс расценил ее как предостережение. В конце прозвучало и на-
стоящее предостережение, облеченное, правда, в крайне завуалированную
форму:
- Верьте всему, что вам станут говорить. Ничего не подвергайте сомне-
нию. Ни с чем не спорьте...
На экране тем временем плыли десятки блочных пяти - и девятиэтажек.
Конечно, эти кварталы не отличались разнообразием, напоминая московские
новостройки семидесятых годов, но по крайней мере показывали, что Борс-
хана действительно ушла от соломенно-глиняных хижин. Как раз об этом и
принялся говорить оказавшийся в кадре президент товарищ Мулай Джуба.
- Идя новым курсом, мы достигли невиданных успехов, выйдя на первое
место в Африке. Темпам роста нашего благосостояния завидуют развитые го-
сударства Америки и Европы! - важно говорил толстый африканец в белом
одеянии и красном тюрбане на круглой голове. - Протяженность шоссейных
дорог в Борсхане около десяти тысяч километров. Мы переселили всех наших
жителей из джунглей в современные дома, снабженные необходимыми достиже-
ниями цивилизации. Благодаря изменению структуры питания резко возросла
продолжительность жизни нашего народа. Теперь, когда все вволю едят мяса
и молока, она составляет сто двадцать лет. А ведь еще совсем недавно
мужчины умирали в тридцать пять, а женщины в сорок лет!
"Что за чепуха, - подумал Макс. - Неужели никто не редактирует его
выступлений? Как можно за десять лет правления определить, что люди ста-
ли столько жить?"
Знакомое ощущение падения прервало крамольные размышления. Карданов
крепче прижал к себе тяжелый черный "дипломат". Самолет заходил на по-
садку. Как ни старался Карданов рассмотреть в иллюминатор только что
увиденные новостройки, это ему не удавалось: внизу всплошную простира-
лись джунгли.
Выйдя из самолета, он наконец увидел то, что искал. Домов было ровно
три, они вплотную примыкали к летному полю, два имели явно нежилой вид.
Похоже, что гостям Борсханы прокручивали ленту, действительно отснятую в
Москве, нимало не смущаясь тем обстоятельством, что через несколько ми-
нут обман раскроется. Небольшой аэровокзал походил на дворец, тут много-
численные кадры о встречах и проводах Мулай Джубой гостей государства
ничуть не грешили против истины.
Правда, гости в Борсхану особенно не рвались: по трапу спустились
около пятнадцати человек - все африканцы. Они почему-то не торопились
покидать посадочную полосу - сгрудились в тени под крылом самолета и пе-
реминались с ноги на ногу в томительном молчании.
Макса уже ожидала машина - открытый "Кадиллак" с мрачным шофером в
белой национальной одежде. Зато четверка мотоциклистов сопровождения бы-
ла одета в тропический вариант американской военной формы. Кортеж осто-
рожно проехал под взметнувшимся к яркому небу шлагбаумом. Макс заметил,
что аэропорт окружен плотной цепочкой автоматчиков.
Над шлагбаумом был натянут красный полотняный плакат с белой надписью
по-английски: "Добро пожаловать в свободную Борсхану!" По обе стороны
стояли двухметровые фотографии улыбающегося президента. Портреты заметно
выцвели на солнце.
Через пару сот метров дорога нырнула в джунгли, и Карданов вдруг по-
нял, что государство Борсхана - это блеф. Кроме трех домов, аэровокзала
и единственной асфальтовой дороги, здесь ничего не было. Только джунгли
и населяющие их племена. Впрочем, еще должен быть дворец президента и
база советских подлодок. И, конечно, армия. Ну и обязательно суверени-
тет.
Солнце палило нещадно: вмонтированный в часы Макса термометр показы-
вал тридцать семь градусов в тени, к этому добавлялась очень высокая
влажность, тело распарилось будто после бани. Но внезапно он похолодел и
мгновенно высох. Впереди справа показался столб с фонарем, но, когда
расстояние сократилось, он с ужасом увидел насаженную на шест человечес-
кую голову. "Нарушитель закона", - гласили красные буквы на белой таб-
личке. Он не успел прийти в себя, как слева промелькнула еще одна голо-
ва, потом еще... На километровом отрезке Макс насчитал восемь "нарушите-
лей закона". Чем-чем, а количеством казней Борсхана действительно могла
потягаться с другими государствами континента. Но почему пояснительные
надписи выполнены на английском? Значит, предостережение адресовано при-
езжим? А какое им дело до соблюдения законов гражданами Борсханы?
Вскоре Макс получил ответ на этот вопрос. Последняя голова была бе-
лой.
Стоящий на обочине танк "Т-34" стал предвестником близости прези-
дентской резиденции. На броне сидели два совершенно голых аборигена и
курили сигары. Зигзагообразный поворот прикрывали два старых советских
бронетранспортера-амфибии "БТП-52". Судя по интенсивному шевелению при-
дорожных кустов, там скрывалась живая сила. "Как бы не залепили очередь
по дурости", - поежился Макс. При низком уровне организации и дисциплины
такой вариант вполне возможен. Оставалось надеяться, что наглядная де-
монстрация последствий нарушений закона повышает ответственность борс-
ханских солдат.
Замок открылся неожиданно: огромное белое сооружение, причудливо со-
четающее мотивы мавританской и древнекитайской архитектуры. Толстые баш-
ни и золотые купола соседствовали с изогнутыми черепичными крышами и не-
весомыми колоннами. На высоких мачтах развевались узкие черно-золотые
флаги. Диссонансом в это великолепие врывался грубый забор из колючей
проволоки, натянутой между бетонными столбами. А поперек ворот стоял еще
один танк. Когда кортеж приблизился, он пыхнул сизым дымом и откатился в
сторону, открывая проход.
По неосознанной привычке Макс оценил систему охраны и расстановки
постов. С наружной стороны вдоль проволоки замерли солдаты в тропической
форме цвета хаки: шорты, рубашки с короткими рукавами и широкополые шля-
пы. Вооружены они были автоматами "ППШ" с объемистыми дисковыми магази-
нами. На территории несли службу рослые аборигены в набедренных повязках
и головных уборах из ярких перьев, с копьями в руках и утыканными гвоз-
дями палицами у пояса.
Слуга в белом одеянии с поклоном встретил Макса на мраморных ступенях
и проводил в небольшой зал на первом этаже. Навстречу курьеру вышел Му-
лай Джуба - точно такой же, как на телевизионном экране. Он улыбнулся и
пожал Максу руку.
- Как долетели? Как доехали? Как здоровье? - последовали вопросы,
составляющие обязательную формулу гостеприимства. Но прозвучавшая вслед
за этим фраза вызвала недоумение. - Президент сейчас обедает, но прика-
зал немедленно провести вас к нему.
Мулай Джуба сделал приглашающий жест и двинулся вперед.
"А это тогда кто? Двойник президента? Или власть переменилась и у них
теперь другой президент? Но старого по местным традициям не оставляют в
живых..." - Макс терялся в догадках.
Следуя за двойником, он поднялся по полукруглой лестнице на второй
этаж. У больших резных дверей из черного дерева стояли часовые с
копьями. Один из них заступил дорогу и, издав горловой звук, протестующе
показал на чемодан Макса. Двойник сказал что-то в ответ, указав на
дверь, и воин нехотя отступил. Они оказались в огромном высоком зале с
узкими сводчатыми окнами. За массивным столом в одной набедренной повяз-
ке сидел человек, не имеющий ни малейшего сходства с Мулай Джубой. Ско-
шенный лоб с выступающими надбровными дугами и ритуальные шрамы на щеках
придавали ему устрашающий вид. Слева и справа стояли совершенно голые
женщины с кувшинами в руках. Очевидно, они исполняли роли официанток.
Молодые, подтянутые, с развитыми грудями - словно статуэтки из черного
дерева.
- Президент Борсханы Мулай Джуба! - торжественно произнес двойник. -
Он не говорит по-английски, поэтому я буду переводить.
- А вы кто? - ошарашенно спросил Макс.
- Я его брат Тилай Джуба, но сейчас больше ни слова...
Поклонившись, Тилай Джуба разразился длинной речью, указывая на гос-
тя.
Человек за столом никак не реагировал, он сосредоточенно обгладывал
нечто, похожее на сосиску.
- Поклонитесь, - прошипел брат.
Макс подчинился. Ему не верилось, что этот полуголый дикарь с перема-
занным жиром лицом и есть прогрессивный общественный деятель Африки и
большой друг Советского Союза. Скорей всего он вообще ничего не знает
про Советский Союз!
Отбросив косточку, человек протянул руку к огромной сковороде. Левая
статуэтка мгновенно приподняла крышку, и он, повозившись внутри, вытащил
очередную небольшую колбаску. "Какие-то странные у них сосиски, с кос-
точками", - подумал Макс. Правая статуэтка налила что-то из кувшина в
большую деревянную кружку. По-прежнему не обращая внимания на вошедших,
Мулай Джуба отхлебнул, фыркнул и принялся сосредоточенно глодать аппе-
титно поджаренный коричневый цилиндрик.
Но вдруг он прервал свое занятие и что-то прорычал. Официантка слева
слила ему на руки, вместо полотенца он использовал густое оволосение в
низу живота обеих женщин.
- Президент говорит, чтобы вы отдали ему деньги!
Карданов замешкался. В таких условиях ему еще не приходилось произво-
дить передачу. Но другого выхода не было. Здесь настолько отчетливо ощу-
щалась атмосфера пренебрежения к человеческой жизни, чья бы она ни была,
что Макс прекрасно понимал: одна промашка - и его голова будет выставле-
на на придорожном шесте. И не поможет визитная карточка товарища Горемы-
кина, да и авторитет СССР не сыграет никакой роли. Он даже не сможет
захватить никого с собой, потому что "стрелку" на этот раз ему не выда-
ли. "Там не ожидается никаких опасностей", - объяснил Куракин.
- Отдавайте! - Тилай Джуба больно толкнул его в спину.
Макс подошел к столу и зацепился взглядом за недоеденную "сосиску".
Это была не сосиска. Это был наполовину обглоданный человеческий палец.
Перехватив его взгляд, Мулай Джуба зарычал и смахнул все на пол, осво-
бождая место. Макс отпер чемодан. Его мутило. Одна из голых женщин неза-
метно оказалась между ним и каннибалом. Она и поставила кейс на стол, а
Максу властным жестом приказала вернуться на место. Он ощутил будоража-
щий аромат благовоний и обратил внимание, что у женщины развита не
только грудь, но и широчайшие мышцы спины - верный признак специальной
силовой подготовки.
Тилай Джуба сел на пол и показал, чтобы Макс сделал то же самое. Не
понимая зачем, спецкурьер опустился на прохладный мрамор. Дело сделано,
пора в обратный путь. Самолет летает сюда раз в неделю, и опаздывать на
рейс ему не хотелось. Хотя без него командир взлететь не должен...
Но он понял, что ждать придется долго. Потому что Мулай Джуба принял-
ся разрывать контрольные ленточки и считать деньги, неловко перебирая
купюру за купюрой. В чемодане находились восемьсот тысяч долларов, дика-
рю предстояло перебрать восемь тысяч банкнот.
В практике спецкурьера это был первый случай тотальной проверки. При-
чем такой, от которой многое зависело - по исходящему от Тилай Джубы от-
чужденному напряжению Макс понял: если пересчет не удовлетворит прези-
дента суверенной Борсханы, его жизнь повиснет на волоске. Припомнились
обычаи восточных деспотий: раб, принесший дурную весть, подвергался каз-
ни. Сейчас специальный курьер второй экспедиции был таким рабом. Но в
отличие от несчастного гонца совершенно не представлял, что именно может
вызвать гнев тирана... Нехватка в пачке одной купюры? Теоретически воз-
можность ошибки существовала, хотя и близкая к нулю. Помятая или смор-
щенная банкнота? Надорванная контрольная лента? Еще какая-нибудь ничего
не стоящая ерунда, на которую в обычном мире не обращают внимания...
Томительно текли минуты, росла на столе куча стодолларовых бумажек,
неподвижно застыли голые женщины - только упругие животы чуть шевелились
в такт дыханию. Время от времени Мулай Джуба кривым кинжалом делал за-
рубки на ребре стола. Его лицо окаменело. Плоский и широкий нос покрыва-
ли капли пота, вывернутые, наружу толстые лиловые губы разошлись, откры-
вая редкие, заточенные треугольником зубы.
Через полтора часа пересчет закончился. Некоторое время президент
сосредоточенно рассматривал зарубки, потом в очередной раз издал нечле-
нораздельное рычание.
- Почему мало денег? - перевел его брат. - Обещали гораздо больше!
- Я не определяю сумму. Мое дело - только доставить чемоданчик по
назначению, - сказал Макс чистую правду и тут же понял, насколько неубе-
дительно она звучит. Потому что здесь он отвечал за все, связанное с
деньгами.
Мулай Джуба сделал знаки, черные статуэтки направились к спецкурьеру.
Макс оцепенело сидел в прежней позе, не зная, что делать. Сильные руки
сорвали его с места и в мгновение ока подтащили к столу. Раз! Умелая
подсечка сбила его на колени. Два! Обе руки оказались за спиной, подтя-
нутые к лопаткам. Три! Черные ноги намертво зажали голову. Теперь он был
беспомощен, как закованный колодник.
Толстые лиловые губы приняли форму буквы О, треугольные зубы зловеще
блестели, кривой клинок привычно рыскал из стороны в сторону, словно
прицеливаясь.
- Если обещали еще, значит, я привезу их в следующий раз! - приглу-
шенно выкрикнул Макс. Тилай Джуба поспешно перевел. Воцарилась тишина.
Макс чувствовал, как колеблются чаши весов, на одной из которых лежала
жизнь, на второй - смерть. Клинок замер. Президент внезапно потянулся к
удержавшейся на краю стола сковороде, приподнял крышку и заглянул под
нее. Шеей Макс ощущал раскрывшиеся складки и влажный жар женского тела,
но это не производило на него никакого впечатления: все его существо
следило за Мулай Джубой, фиксируя любое движение, жест, взгляд.
Сейчас он действительно был великим и всемогущим правителем, незави-
симо от того, каким государством управлял и какую армию имел. В данный
момент для Макса президент Мулай Джуба превосходил по могуществу и Горе-
мыкина, и Евсеева, и Генерального секретаря, и всех других руководителей
родного государства. Ответ на какой важный вопрос ищет он в этой закоп-
ченной сковороде?
Влажные складки стали тереться о шею, вначале едва заметно, потом
ощутимее и наконец вполне откровенно. Мулай Джуба бросил крышку на место
и воткнул в стол кинжал. На весах судьбы жизнь перевесила. Теперь треу-
гольные зубы выглядывали не из людоедского оскала, а из жутковатой улыб-
ки. Впервые вождь издал вместо рычания некое подобие визга. Зажимавшая
голову колодка развернулась, и горячая промежность переместилась с шеи
на лицо Макса. Сильные пальцы вцепились в волосы, не давая пригнуться.
Черные мускулистые ноги чуть согнулись и принялись энергично посылать
таз взад-вперед, так что распластанное нутро скользило от подбородка до
лба и обратно, ощутимо цепляясь за нос и оставляя за собой слой остро
пахнущей слизи.
Вернувшийся с того света Макс не пытался освободиться. И не потому,
что его крепко держали. Пережитый стресс требует разрядки: водки или
женщины. И хотя происходящее вряд ли можно было отнести к известным фор-
мам разрядки, оно приносило странное облегчение. Поскольку глаза были
закрыты, дворец и его обитатели исчезли, осталось только не испытываемое
ранее возбуждение, всплывшее из первобытных глубин мужского организма,
из тех времен, которые не требовали заворачивать конфету секса в обертку
цивилизованной атрибутики.
И когда гладкие бедра сильнее сдавили голову, а темп скользящих дви-
жений приблизился к апогею, высокообразованный посланец самой развитой и
могучей страны мира сделал то, что не могло прийти в голову ни ему само-
му, ни пославшим его ответственным руководителям, но естественно получи-
лось у внезапно пробудившегося прапращура: высунул язык и вонзил его в
раскаленную, соленую и совершенно чужеродную плоть, которая отозвалась
сильной пульсацией и струей горячей жидкости, залившей и без того мокрое
лицо. Резкий гортанный крик прорвался даже в зажатые уши, но в следующую
секунду голова и лицо освободились, да и руки оказались свободными, он
услышал визгливый хохот Мулай Джубы, тяжелое дыхание женщины за спиной и
увидел обмякшую рядом с ним на полу экзотическую партнершу.
Она постепенно приходила в себя и целеустремленно шарила по его телу,
причем он чувствовал, что вполне оправдывает ее ожидания, хотя вернувша-
яся оболочка цивилизации сковывала и делала невозможным дальнейшее раз-
витие событий. Низким, будто охрипшим голосом она обратилась к своему
повелителю, тот сделал запрещающий жест и что-то сказал брату.
- Когда привезешь следующие деньги, она тебе сделает то, что ты сде-
лал ей, - перевел тот.
Не отпуская приглянувшийся ей орган, женщина жалобно просила о
чем-то, но запрещающий жест повторился. На этот раз перевода не последо-
вало.
Президент перестал смеяться и вновь полез в сковородку.
- Аудиенция закончена, - сказал Тилай Джуба.
Пошатываясь на ослабевших нотах, Макс вслед за своим провожатым вышел
на лестницу. Попытки вытереть мокрое скользкое лицо ни к чему не приво-
дили: руки тоже были мокрыми и скользкими. Он достал платок. Тилай Джуба
держался индифферентно, как будто ничего особенного в зале на втором
этаже не произошло. Может, по здешним меркам так оно и было.
- О чем она просила? - не удержался Макс.
- Хотела отрезать ваш диск, - пояснил брат президента. - Чтобы завя-
лить и вешать на шею в праздник любви.
- Черт!
Как будто кто-то вынул фильтр из ноздрей - Макс ощутил неприятный
остро-жирный запах и испытал потребность немедленно вымыться с мылом и
продезинфицировать лицо спиртом.
- Значит, мне повезло...
- Дважды. В большей мере в том, что оставалось достаточное количество
пальцев. Мулай Джуба очень любит этот деликатес, особенно белый. Если бы
запас закончился, вам пришлось бы его пополнить. Тогда и Майра получила
бы, что хотела...
- Белый?! - Платок оторвался от лица. - А чья это голова на шесте?
- Вашего советника.
- ??!
Тилай Джуба кивнул.
- И что теперь будет?
- Ничего. Пришлют нового.
- После того, что случилось? Никогда!
- Ну почему же... Это был третий.
Хлопнув в ладоши, Тилай Джуба позвал слуг. Те принесли воду, мыло и
виски. Макс долго мылился, зажмурившись, плескал в лицо светло-желтую
сорокаградусную жидкость, полоскал ею рот, но внутрь пропустил только
несколько глотков. Здесь надо оставаться трезвым, чуть расслабишься -
поотрезают все к чертовой матери и сожрут или повесят на шею! Последний
раз он ел на борту во время полета, и сейчас даже маленькая доза спирт-
ного затуманила сознание.
Макс посмотрел на часы. Ого! Самолет, конечно, улетел. Командир может
подождать час, два... Но не четыре же!
- Не волнуйтесь, - заметив его жест, сказал Тилай Джуба. - Вы успее-
те.
Макс с сомнением поскреб подбородок.
- По расписанию самолет уже давно взлетел.
Тилай Джуба гордо распрямился и выпятил грудь.
- В Борсхане самолеты летают не по расписанию, а по разрешению. А та-
кое разрешение будет дано, когда вы окажетесь на борту.
"Или когда бы я оказался на сковородке", - подумал Макс.
Тилай Джуба протянул руку на прощание.
- Расскажите там обо всех своих впечатлениях и о том, что видели. И
передайте, что я согласен, - со значением произнес он последнюю половину
фразы.
Через полтора часа самолет Харара - Москва взлетел, заложил над Ат-
лантикой прощальный вираж и лег на курс. Макс понял, что забыл во дворце
титановый "дипломат". Но это было не самой большой из возможных потерь.
- Принесите мне виски! - поймав за рукав симпатичную стюардессу, поп-
росил он. - Целую бутылку. И поесть. Если надо, я заплачу...
Глава пятая
ОХОТА ЗА ОХОТНИКАМИ
Москва, 13 февраля 1997 года, 9 часов 30 минут, минус десять, снег,
ветер.
Макс проснулся с головной болью, но еще больше болела душа, он
чувствовал себя проданным и преданным. Привычки похмеляться у него не
было, а у Веретнева была, но в доме не нашлось ничего спиртного, и тому
пришлось ограничиться остатками рассола.
Позавтракали яичницей, Макс ел без аппетита, Алексей Иванович, наобо-
рот, - чуть не проглотил вилку, а напоследок, собрав кусочком хлеба пе-
ремешавшийся с маслом желток, отправил в рот и его. Выпив кофе, отстав-
ной разведчик взбодрился окончательно.
- Давай Володьку возьмем, - неожиданно предложил он. - Верный парень,
головорез - каких мало, засиделся без работы...
Без правильной работы, - туманно уточнил Веретнев, направляясь к те-
лефону.
Макс не возражал и не задавал вопросов. Все предельно ясно: если че-
ловек, которому ты доверяешь, привлекает к делу третьего, значит, он от-
вечает за него головой.
- Все нормально, - вернулся на кухню Алексей Иванович. Он был уже
одет, а в руке держал маленький пистолетик, на первый взгляд с двумя
вертикально расположенными стволами. Но понимающий человек определял,
что солидное для такого малыша дуло одно, а над ним глухой кружок втулки
возвратной пружины.
- Видал? "Фроммер-беби", венгерский. Четыреста граммов, можно без ко-
буры в кармане носить, зато девятимиллиметровый! Мне он привычней, чем
твоя ручка...
Оружие исчезло в кармане длинного солидного пальто. Веретнев выглядел
вполне респектабельно, вряд ли какому-нибудь муниципалу придет в голову
его обыскивать. Машину он держал на стоянке в трех кварталах от дома.
Вполне приличный "БМВ" пятой модели завелся сразу, шипованные скаты хо-
рошо держали дорогу, но снежная круговерть затрудняла обзор, поэтому
Алексей Иванович шел на небольшой скорости.
В условленном месте их уже дожидался друг Веретнева - крепкий мужик в
куртке с поднятым воротником и без головного убора. Макс сидел сзади,
туда же полез и мужик. У него была крупная голова, коротко стриженные
седые волосы и отливающие льдом ярко-голубые глаза.
- Всем привет, - начал он и осекся, рассматривая Макса. - Карданов!
Вот так штука! А я слышал, ты куда-то пропал... У кого из знакомых ни
спрошу - никто не знает... Чего уставился, будто не узнаешь?
- Его блокировали, Володя, - не оборачиваясь, пояснил Алексей Ивано-
вич. - Сейчас попробуем прокрутить это дело обратно.
Человек присвистнул.
- Вот это да! Я про такие штуки только краем уха слыхал! Чем же ты
это таким занимался?
Макс пожал плечами. Он чувствовал себя дураком.
- Совсем меня не помнишь? И тренажер не помнишь?
Что-то ворохнулось под растрескавшейся коркой, сковывающей основной
уровень личности. Амстердам, плечевая кобура, "кугуар", неожиданный
крик: "Херня за триста долларов в минуту!"
- Спец? Извините... По имени не помню...
- А ты меня по имени и не знал! - От избытка чувств Спец так хлопнул
его по плечу, что чуть не сломал ключицу. Макс поморщился и немного ото-
двинулся. - Вот суки! Значит, заблокировали! А теперь что?
Веретнев и Макс принялись посвящать Спеца в свой план. На скорости
пятьдесят километров "БМВ" пробивался сквозь пургу к Институту мозга.
Москва, 13 февраля 1997 года, 10 часов 15 минут.
Огромный, из дымчатого стекла, тетраэдр "Консорциума" был хорошо ви-
ден и с Фрунзенской набережной, и из Лужников, и с обзорной площадки
МГУ. Сейчас темную поверхность залепил снег, и пирамидальное здание на-
поминало айсберг, что было символично, ибо в "Консорциуме" соотношение
видимой и скрытой деятельности тоже равнялось одному к семи, а может, и
еще больше.
Хотя отопление работало отменно, огромные стеклянные поверхности из-
лучали тепло в пространство, и в кабинетах было не больше восемнадцати
градусов. Но Куракин никогда не обращал внимания на бытовые неудобства.
Сейчас он вызвал к себе ближайшего помощника и обсуждал проблему, на ко-
торую их взгляды резко расходились.
- Квартира контролируется? - поинтересовался он для разминки, хотя
заранее знал ответ.
- Периодически, - сказал Бачурин. - Для постоянного контроля нет ос-
нований: ведь он не помнит, где жил. И нет никакой уверенности, что он в
Москве!
Они были очень похожи, как внешне, так и внутренне, испытывали друг к
другу симпатию и уже давно работали вместе. А потому каждый прекрасно
чувствовал настроение другого.
- Мы не знаем, что он помнит, а что нет. Судя по всему, кое-что в нем
проявляется, - терпеливо объяснял Куракин. - Почему он застрелил Прудко-
ва? Да потому, что не мог ему простить Гондураса! Значит, вспомнил? В
Москве прошла его основная жизнь. А квартира - единственная зацепка, ес-
ли по основному уровню.
- Единственная? А девчонка? А Школа? - возразил помощник. - А если
брать запасной уровень, тогда полк связи в Голицыне и завод в Зеленогра-
де. Не поставишь же везде засады!
- Думаешь, игра не стоит свеч? - недобро прищурился Куракин.
- Брось, Миша, какая игра! Ты гонишься за пустышкой!
- Если считать пустышкой чемодан бриллиантов на три миллиарда долла-
ров...
- Да откуда ты взял этот чемодан? - разозлился Бачурин. - Три милли-
арда в сраную Борсхану? Да она вся, вместе с этими гомиками Мулаем и Ти-
лаем столько не стоит!
- Какой ты умный! - теперь вспылил шеф. - Ты помнишь трансферты в на-
чале девяносто первого? Помнишь, сколько проконвертировали мы силами
Экспедиции? Пять миллиардов долларов по шестнадцать рублей! По моим при-
кидкам, всего было переправлено вдвое больше!
- Ну и что? Безналичные расчеты, номера счетов ни тебе, ни мне не из-
вестны. Все равно что воздух прошел через руки. Подул ветерок, и нет
его...
- А это что? - Человек со звериными ушами сделал широкий круговой
жест. - Здание, мебель, штаты, финансирование и все прочее! Откуда? Из
того воздуха?
Бачурин махнул рукой.
- Чужой каравай... Помнишь поговорку? А ты раскрываешь рот на чемодан
бриллиантов... Так он тебя и дожидается! Если вообще такой чемодан
был...
- Так вот слушай, - сдерживая ярость, Куракин навалился грудью на
стол. - Когда я двадцать второго уничтожал документы, уже там, в отделе,
то нашел расписку, знаешь, обычную их расписку: "Товарищ Евсеев принял
под отчет то-то и то-то..." Оказалось, восемнадцатого августа он получил
из Гохрана ограненных бриллиантов на сумму три миллиарда долларов! А де-
вятнадцатого Карданов со своим чемоданчиком полетел в Борсхану! Причем я
дозвонился до Леонида Васильевича, спросил: может, с учетом обстановки
отменить вылет? А тот в ответ: пускай летит! Ну и полетел! А самолет
вернули! Только контроль в Шереметьеве уже был снят! А в Экспедиции ка-
вардак, и телефоны отключены! Но чемодан-то был у него в руках! И он его
куда-то запрятал, перед тем как явиться к профессору! Вот откуда я взял
чемодан с бриллиантами!
Куракин пристукнул ладонью по столу. Он пришел в возбуждение и тяжело
дышал. Мысль о том, что где-то безнадзорно лежит "дипломат" с неслыхан-
ным, даже по нынешним разбойным временам, богатством, приводила его в
неистовство.
- Но почему ты решил, что он вез бриллианты? - спокойно спросил по-
мощник. - Разве не мог тот же Евсеев, сам или с кем-то из секретарей,
прикарманить камешки и отправиться в далекие и спокойные края? Кстати,
тут он что-то нигде не мелькает!
- Товарищ Евсеев? Прикарманить? - тоном благородного негодования на-
чал Куракин. Но закончил совсем по-другому: - Конечно, мог! За милую ду-
