и ржавый "наган" боязно в карман сунуть - спалишься, глазом не моргнешь!
Нет, на воле с ними лучше не схлестываться.
- Или без крови попробуем, по Закону? - сказал уловивший общее наст-
роение Клык. - Позовем авторитетов со стороны, пусть разберут...
- Правильно, - одобрительно кивнул Гвоздодер. - Может, только главно-
го ихнего замочить?
- А с этим, что приходил, как? - спросил Рваный.
- Да как... - Клык равнодушно пожал плечами. - Хотите - можно на перо
поставить. Только... Если он сам по себе - за что его резать? А если на
Седого работает - достать будет трудновато... Посмотреть за ним надо, а
там решим...
Когда Гвоздодер и остальные потащили закапывать труп, Клык набил мас-
тырку и закурил. Анаша расслабила нервы, и пальцы перестали дрожать мел-
кой дрожью.
Бунт на корабле подавлен. Но это еще не все. Получив чемодан, он поз-
вонил Хранителю и разрешил отдать шестьсот миллионов из общака грузинс-
ким ворам. Те вкладывают деньги в войну, у них свои расклады, но обещали
вернуть летом с процентами да плюс наркоты, оружия добавить. Люди авто-
ритетные, надежные, помогать им полезно... Но если теперь чемодан ушел,
а в кассе - пусто, то восемь зон и четыре крытых без подогрева останут-
ся. А такое на тормозах не спустишь: соберут всеобщую сходку и поставят
его. Клыка, на правило... Это если захотят Закон соблюсти. А могут и
просто замочить, как рядового урку. Потом, конечно, придется ответ дер-
жать, да строгости сейчас большой нет, отмажутся. Скажут - потерял благо
воровское - и все тут... Кто там будет разбираться да спрашивать...
Авторитет вора на двух вещах держится: на деньгах и на крови. Но за
большие деньги и свою кровь потерять недолго.
Примерно в то же самое время лидер Юго-Западной группировки Седой
размышлял о том же самом. Он сидел в большом зале у камина и смотрел в
окно на четверку бойцов, прогуливающихся вдоль высокого бетонного забо-
ра. Дачу в Малаховке он выстроил недавно и участок земли, почти с гек-
тар, выкупил, и все дело в гору шло... И надо же такой неудаче слу-
читься!
Теперь, конечно, компаньоны спросят: "На хера ты им деньги давал?
Послал киллеров - и дело с концом! Нет, надо умничать, психологию разво-
дить... И что в результате? Четверых положили, деньги пропали. Клык жи-
вой и невредимый, грозится в зонах беспредел учинить. И учинит - зоны
они держат, там их сила. Значит, ответить кому-то за этот прокол на-
до..."
Про случайности ничего не объяснишь и куда деньги исчезли - тоже.
Ведь с квартиры глаз не спускали. Но ребят перебили, а как и кто - дело
темное. Он наблюдателей послал, те в толпе терлись, в подъезд заходили,
вынюхивали, выспрашивали, с понятыми поговорили, с судмедэкспертом. По-
лучается, кроме Клыковых людей, там еще ктото был. Классный стрелок, а
может, двое... Скорей всего они казну и взяли. Больше некому. А чего
этот хрен от Клыка приходил? Тоже случайность? Нет, он и есть ниточка,
связующее звено... За ним смотреть надо, он и выведет на деньги...
Седой откинулся на спинку кресла и отхлебнул горячего молока из высо-
кого узкого стакана.
Глава пятая
Дверь сектора статистики была заперта на хлипкий крючок, и Каймакова
не оставляло ощущение, что, если кто-то толкнет посильнее, крючок сор-
вется. Эта неотвязная мысль снижала терапевтический эффект "утешения и
снятия стресса".
Процедура проходила по зимнему варианту - паровоз с вагончиком: Вер-
ка, согнувшись, грудью лежала на своем рабочем столе, лицо утыкалось в
мохеровый платок, что само по себе было хорошо, потому что заглушались
крики, хрипы и стоны, способные перебудоражить половину института. Летом
она садилась на крышку стола, но тогда лица почти соприкасались и прихо-
дилось зажимать ладонью жадный кусающийся рот.
Паровоз с вагончиком подходили к конечной станции. Каймаков отвлекся
от крючка, крепко сжал округлые бедра, скользнул ладонями по гладкой ко-
же ягодиц и наконец перевел дух. Ноги слегка дрожали, он со вздохом
опустился на стул.
- Ну как, помогло? - спросила Верка, заправляясь.
Каймаков опустошенно вздохнул.
- Вроде да.
- То-то! Стресс снимается сексом и алкоголем. Но пить на работе
нельзя...
- А трахаться можно?
- Трудовой кодекс, кстати, не запрещает, - засмеялась Верка. - А что:
запаха нет, ничего не видно. И производительность труда повышается...
Она тщательно натягивала колготки, чтобы не оставалось складок.
Каймаков наблюдал - внимательно и не без удовольствия.
- Правда, у меня фигура хорошая? Я раньше хотела лицо изменить... И
имя взять покрасивее...
- Не надо ничего, и так все нормально, - неосторожно сказал умиротво-
ренный Каймаков.
- Я правда тебе нравлюсь? - тут же зацепилась Верка.
Она расправила комбинацию, опустила и, вильнув бедрами, разгладила
юбку.
- Мне надоело все время так, - плачущим голосом девушка завела обыч-
ную песню. - Давай хоть раз по-человечески, в постели... Приходи ко мне,
тем более тебе дома страшно...
"Может, действительно?" - подумал он, но тут Верка повернулась, и
Каймаков стал поспешно собираться.
- Как-нибудь обязательно...
Он откинул крючок.
- Ты всегда так говоришь. Хочешь еще чаю?
- Некогда. И перерыв закончился, сейчас все набегут.
Каймаков пошел к себе в отдел. Левин куда-то внезапно смылся и до сих
пор не вернулся, Игорь догуливал отпуск, Даша готовила опрос населения
по перспективам экономических реформ. Запершись. Каймаков извлек кастет
и шило. Вещественные доказательства вчерашнего происшествия всколыхнули
улегшуюся было тревогу.
Каймаков поднял к свету прозрачные прямоугольники дактилоскопической
пленки и пристально рассматривал несколько минут отпечатки пальцев чело-
века, который пытался его убить. Потом попробовал спрятать зловещие же-
лезки в сейф, но он был забит бумагами с грифом "ДСП" и "Секретно", ко-
торые по инерции ставились на результатах социологических исследований.
Чтобы не испачкать документы. Каймаков сунул в сейф только дактопленку,
а кастет и шило завернул в газету и опять положил в "дипломат".
Капитан госбезопасности Васильев считал, что в жизни ему не повезло.
В тридцать два года нужно готовиться получать подполковника, иметь в
подчинении отделение или даже отдел, а на худой конец, если уж отвечаешь
лишь сам за себя, то лучше делать это за кордоном, в чистой, цивилизо-
ванной и комфортной стране.
Возможно, он допустил ошибку еще тогда, после окончания Школы, когда
согласился пойти в силовые структуры Комитета. Но возиться с бумагами и
продумывать сложные ходы оперативных комбинаций ему никогда не нрави-
лось, а в тирах, спортзалах и на полигонах он чувствовал себя как рыба в
воде. К тому же попал он не в заштатную группу захвата, а в элитное под-
разделение, занимающееся сопровождением СРПБ.
Про СРПБ даже сейчас, когда каждый, кто допущен к какому-то секрету,
считает своим долгом его выболтать, и то ничего неизвестно. Про атомные
подводные лодки-ракетоносцы много раз в газетах писали: как плавают они
в океанской толще, нацелившись ракетами куда надо, и ждут дня "X", когда
поступит команда на упреждающий удар или, если лопухнутся наши, на удар
возмездия. Американцы их своим подводным флотом отслеживают, со спутни-
ков засекают, но рассеянные мобильные пусковые точки обнаружить труднее,
чем потерять, а уничтожить, в случае чего, еще труднее.
Другое дело шахтные установки - те и нам, и им известны; кто первым
начнет заварушку, тот и заткнет бетонные жерла противника.
СРПБ - стратегические ракеты передвижного базирования. Американцы лет
пятнадцать назад хитрую штуку придумали - "MX-100" в готовности номер
один на тягач погрузили и возят по полигону - сорок километров в один
конец, сорок в другой. Вначале хотели подземный тоннель для этого вы-
рыть, но конгресс средств не выделил, так и катаются по поверхности, ко-
лесными протекторами огромный овал в аризонской пыли рисуют. В движущую-
ся цель попробуй попади.
Ну и хитрецы эти "штатники"! А у нас с семьдесят пятого восемьдесят
СРПБ по стране колесят, и маршруты не чета аризонскому полигону - шесть
тысяч километров плечо! И угадай, в каком из тысяч железнодорожных сос-
тавов, в какой речной барже или морском сухогрузе, в каком большегрузном
грузовике смертоносный сюрприз запрятан!
Речной или железнодорожный вариант для обслуги, конечно, комфортней,
но Васильеву пришлось по шоссе мотаться, как заправскому водиле-дально-
бойщику - неделю в рейсе, пять дней отдыха, и снова в дорогу.
Выглядело это так: идет себе по трассе рефрижератор, на вид самый
обычный, про усиленную подвеску, амортизаторы, спецшины и бронированный
кузов никто не догадается.
Васильев или напарник за рулем держат пятьдесят-шестьдесят километров
да каждые четверть часа потайную кнопочку нажимают - радиосигнал "все в
порядке" подают. Весь маршрут разбит на участки, на каждом свой центр
слежения, не поступил сигнал - вертолет с тревожной группой взлетает и
через пятнадцать минут на месте. И контрольные облеты практиковались:
как там на СРПБ - все в норме? Или сзади, или впереди, по обстановке,
второй рефрижератор шел, а там, в кузове, удобный салон оборудован и де-
сять человек в полном боевом.
Гаишники тогда не беспредельничали: изредка остановят, документы в
порядке - поезжайте! Для крайнего случая специальное предписание имелось
с красной полосой: "Воинская перевозка. Контролю и досмотру не подле-
жит!" - и подпись серьезная, и печать плюс удостоверение комитетское в
зубы, тут же под козырек: "Счастливого пути! ".
И про разбойные нападения на дорогах слышно не было. Только раз мото-
циклисты деревенские "ангелов ада" изобразили: догнали с криком и улюлю-
каньем, к кювету прижать пытались, из обрезов стреляли, две тачки попе-
рек дороги поставили: все, амба, поймали!
Напарник за рулем сидел и действовал по инструкции: чуть газанул, мо-
тоциклы в разные стороны, на машине и следов не осталось: пара царапин
да кровь на бампере...
Конечно, утомительно все время в дороге да сухомятка надоела, но пла-
тили хорошо и работа несложная. Если, конечно, сигнал не придет. Тогда
хронометр включается: на выбор ровной площадки - пять минут, если ничего
подходящего нет, прямо на шоссе останавливаешься, в это же время бойцы
машину окружают, два спеца-ракетчика подбегают, но они и без них обязаны
управиться: рычаг на себя - и вылезли из днища шесть упоров, раскорячи-
лись на асфальте, одновременно гидравлические рычаги крышу сбрасывают, и
поднимается из кузова остроконечная стрела в серебристой антирадарной
краске.
А ты знай свое дело делаешь: красная защелка, желтый стопор, сейчас
три лампочки зажгутся, ага, вот... Теперь рычаги по порядку: один, два,
три, красная кнопка, ревун - значит, все, три минуты в запасе... Оцепле-
ние расширяет круг и залегает, не переставая осуществлять контроль, а ты
по газам: кабина уже отделена от пусковой установки и на триста метров
отъехать легко успеет, а дальше и не надо: вспышка, грохот, и вот она
уже в небе, пошла родная, ложится на курс, известный бортовому компьюте-
ру... Конечная точка полета никому из группы запуска не известна, да им
и не надо: задача выполнена, сейчас из центра слежения прибудут и их
сменят. Прибывали обычно через пятнадцать минут, без опозданий.
Правда, это только на учениях случалось и настоящий запуск лишь один
раз производили, но отработано все было четко, если бы до дела дошло -
не сплоховали б...
Васильева уже на должность начальника центра слежения представляли,
когда Союз стал разваливаться. Планы поменялись, из сопровождения СРПБ
его отозвали, но опять дали задание исключительно важное и совершенно
секретное.
В руководстве Комитета и Минобороны вовсе не такие дураки сидели, как
по их рожам можно было судить, и хотя водку жрать любили, тут рожи не
обманывали, но решения принимали трезвые, которые до того в аналитичес-
ких отделах просчитывались.
Раз бывшие братские республики суверенитета хотят, значит, обяза-
тельно за атомные бомбы да ракеты схватятся, потому что ни на чем другом
политического веса и международного авторитета сделать не сумеют. И
пусть сейчас клянутся, что атомное оружие им ни к чему, обещания в поли-
тике выполняют еще реже, чем в обычной жизни. Просто пока у них еще ре-
альной власти маловато: наши войска, наши командиры, наше обеспечение.
Но скоро все изменится, приберут к рукам армию... Значит, надо действо-
вать...
Группа, в которую входил Васильев, приземлялась на вертолете прямо в
войсковой части, пользуясь тем, что суверенитет уже был, а контроля за
воздушным пространством и армейскими территориями еще не было. Ночью
снимали ядерные боеголовки, вместо них ставили муляжи, снаряженные отра-
ботанным топливом атомных реакторов, которое создавало соответствующий
радиоактивный фон, но для взрыва использоваться не могло.
Теперь, когда прогнозы аналитиков подтвердились, Васильев не мог без
усмешки слушать рассуждения новоявленных президентов о судьбе располо-
женного на их суверенной территории "ядерного оружия".
Так же усмехался и Якимов после августа девяносто первого, когда за-
щитники никем не атакованного "Белого дома" рассказывали о мерах, приня-
тых для противостояния штурму.
- Кого бы они остановили? "Альфу"? - Уголок рта, подергиваясь, обна-
жал стальную коронку. - Зажигательными бутылками? С мокрыми повязками
против газов? Ну-ну...
Он выразительно крутил головой.
Судьба Якимова была похожа на васильевскую. Отряд боевых пловцов, по-
том "Альфа", когда начались бесконечные, разрушающие Комитет реформы, в
первую очередь развалили его силовые структуры и капитаны попали в одну
бригаду службы наружного наблюдения одиннадцатого отдела Второго главно-
го управления (контрразведки) КГБ СССР.
Одиннадцатый отдел занимался оперативным прикрытием и контрразведыва-
тельным обеспечением наиболее важных технических проектов, осуществляе-
мых в СССР.
Начальник отдела генерал-майор Верлинов получил Героя соцтруда в
группе конструкторов и разработчиков космического челнока "Буран", и на
самом верху знали, что его заслуга в этом проекте неизмеримо выше, чем у
главного конструктора, да и всего авторского коллектива в целом.
Он же сыграл основную роль в так и не утвержденном Политбюро проекте
высадки советского космонавта на Луну.
По его инициативе разрабатывался и совершенно секретный проект текто-
нического оружия под кодовым названием "Сдвиг".
Отдел Верлинова уже давно оброс лабораториями, институтами и полиго-
нами, по статусу он фактически являлся отдельным управлением. Верлинов
был хорошо известен Андропову и Брежневу, потом Горбачеву, он непос-
редственно, в обход председателя КГБ СССР, выходил на своих кураторов в
ЦК и Совмине, имел прямое финансирование. Став генсеком, Андропов узако-
нил фактическую самостоятельность одиннадцатого отдела. Понятно, что
председателю КГБ это не нравилось, но в последние годы они сменялись
очень часто, и среди них не было настолько авторитетной фигуры, которая
смогла бы изменить положение.
К тому же могущественное ведомство подвергалось весьма болезненным
ударам, связанным с распадом СССР и желанием новой, называющей себя де-
мократической власти разделаться с главным органом охраны прежнего режи-
ма.
Монолит КГБ СССР начал трескаться и трансформироваться: КГБ России,
Агентство федеральной безопасности, словно гальванизированный монстр
тридцатых годов - Министерство безопасности и внутренних дел, - заведомо
несоединимое образование развалилось, и появилось Министерство безопас-
ности России, но не успели обновить вывески, как оно превратилось в Фе-
деральную службу контрразведки...
За всю историю отечественных спецслужб вывески менялись пять раз: ВЧК
- ОГПУ - НКВД - МГБ - КГБ, - причем на внутренней структуре это практи-
чески не отражалось.
Теперь за три года пятикратно поменялись не только названия, но уст-
ройство ведомства: огромными кусками отвалились Служба внешней разведки,
Федеральное агентство правительственной связи. Главное управление охра-
ны, отпали ударные спецподразделения "Альфа", "Вымпел", "Гром", рассыпа-
лись система сопровождения СРПБ и отряд боевых пловцов.
В водовороте перемен закрутились тысячи сотрудников, теряющих привыч-
ную работу, ощущение элитарности, хорошую зарплату и уверенность в завт-
рашнем дне.
Одиннадцатого отдела катаклизмы системы не коснулись. Свой комплекс
административных зданий, свои полигоны и институты, свои спецобъекты.
Госбанк, как и было заведено десятилетиями, осуществлял финансирование
особо ответственного счета, правительство выделяло требуемые ресурсы по
соответствующей графе подлежащих первоочередному удовлетворению заявок.
Верлинов не счел нужным менять бланки удостоверений, его сотрудники
по-прежнему предъявляли красные книжечки с надписью "КГБ СССР", и, что
самое интересное, ни у кого это не вызывало недоумения или расспросов.
Поскольку кураторы из ЦК КПСС и Совмина СССР канули в Лету, одиннад-
цатый отдел существовал самостоятельно, никому не подчиняясь. Кадровики
тщательно подбирали новых сотрудников, обращая особое внимание на тех,
кто хорошо зарекомендовал себя, служа Системе, и безвинно стал жертвой
новейших реформации.
Так капитаны Якимов и Васильев оказались в одной машине службы в/ч
одиннадцатого отдела.
Наружное наблюдение - это долгие часы ожидания, которые, когда позво-
ляет обстановка, заполняются разговорами - от обычного трепа и анекдотов
до серьезных, если, конечно, напарники друг другу доверяют.
Биографии Якимова и Васильева практически совпадали, они быстро сдру-
жились и говорили откровенно.
- Нет, не так все идет, не так, - начинал Якимов, обводя взглядом
бесконечные вереницы коммерческих ларьков. - На спекуляции всяким говном
миллионы делают, снизу доверху взяточничество, простому человеку выбор
простой: или нищенство, или иди в преступность. Вот они и выбирают... А
те рекламы дают - чем кошек да попугаев кормить. Героев сегодняшних по-
казывают - банкира, коммерсанта да как пацаны с них пример берут. О кос-
монавтах и пограничниках уже разговора нет, из нас вообще уродов сдела-
ли, про покаяние твердят. Вот тебе есть в чем каяться?
- В том, что дурак, - мрачно отзывался Васильев. - Шесть лет эту елду
возил; там хоть прослойка свинцовая, а все равно достает. И потом с бое-
головками этими долбаными... Сашка Леденецкий давно ушел в банковскую
охрану, квартиру в центре купил, дачу выстроил, на "Вольво" ездит...
- И я не пойму, за что каяться! Что в Персидском заливе наши танкеры
охранял? Там одна дрянь, рыба-змея, подобралась незаметно, чуть мне каюк
не пришел, хорошо, автомат был специальный, подводный... Так у меня по-
том за эти четыре спецпатрона душу вымотали, в конце концов вычли сто
рублей - почти ползарплаты. Может, за это покаяться?
Якимов выругался.
- Или за "Белый дом" каяться? За тот, в девяносто первом...
Он выругался еще раз.
- Вот ведь комедия: в девяносто первом правильно было защищать парла-
мент, а в девяносто третьем, наоборот, - штурмовать его! Ну не ПИПаки? А
мы крайние - оба раза действовали неправильно...
Капитан зло усмехнулся.
- Ну про первый-то раз все брешут, мы атаковать не отказывались. Тог-
да еще дисциплина была, ответственность - как так не выполнить приказ!
Да это верный трибунал! Другое дело - те, наверху, в штаны наложили при-
каз отдать! Привыкли друг за дружку прятаться, а ответственность на себя
брать разучились. А была бы команда...
Якимов усмехнулся еще злее.
- Сейчас все по-другому бы... И без всякого штурма. Мы уже внутри бы-
ли, среди этих сраных "защитников". Четыре группы. Я возле приемной с
автоматом стоял, они же мне автомат и выдали... И Ельцин рядом проходил,
и Руцкой, и Хасбулатов. А в рукаве - "стрелка", она на пять метров бес-
шумно работает. И спецгранаты - дом развалят! В пуговице приемник, зум-
мер - сигнал атаки. Жду, мокрый весь, сердце колотится, как тогда, с му-
реной... Кто-то успокоил: не боись, отобьемся... Я улыбаюсь благодарно,
но ничего не соображаю - зуммера жду! Так и не дождался.
- Жалеешь? - спросил Васильев.
- Чего мне жалеть... Неизвестно, вышел бы живым... Потом весь сыпью
покрылся на нервной почве, полгода по госпиталям...
А второй раз наши действительно не пошли. Потому что поняли: никто не
поддержит, не защитит. Подставят - и в кусты. Мы ничего не знаем, они
сами по себе... Научены, что надо о себе думать, а все остальное - по
фигу! Неужели те, наверху, не понимают: если у исполнителей такой наст-
рой, то при серьезной заварухе им всем каюк!
Якимов махнул рукой.
- Ну и черт с ними! Раз каждый за себя, то я за Якимова!
Другу и коллеге не повезло. Сунувшись за миллиардом, он очутился в
морге. Васильеву тоже не повезло, но в меньшей степени. Он вышел из пе-
редряги живым, но теперь предстояло пройти чистилище служебного рассле-
дования. И объяснить, какого черта, бросив объект наблюдения, они суну-
лись на квартиру вора в законе Зонтикова. Никакого правдоподобного вари-
анта в голову не приходило, и Васильев стал писать заведомую ерунду:
"... потеряв из виду объект наблюдения и отметив прибытие к дому автома-
шины "БМВ", мы решили проверить обстановку на месте и, войдя в подъезд,
стали подниматься по лестнице..."
Глава шестая
Посетитель - молодой парень лет двадцати трех - пришел к Каймакову в
конце рабочего дня. В потертом армейском бушлате и форменной шапке без
кокарды он производил впечатление издерганного и вконец замордованного
жизнью человека.
- Нигде не слушают, везде врут, никому ничего не надо! - обозленно
сказал он, и Каймаков подумал, что парень ошибся адресом, но тут он изв-
лек из драной сумки газету с его статьей.
- Вы писали? - Тон был напористым и требовательным. - Вот: "Куда же
делось мыло? ". А я знаю - куда! У меня об этом хорошая память на всю
жизнь...
Парень вытянул левую руку. Она напоминала куриную лапу, потому что
безымянный палец и мизинец отсутствовали вместе с половиной кисти.
- Задвижкой отхватило, когда мы это вонючее мыло закачивали, - пояс-
нил он. - Тонн восемьсот. Состав. Это только в одну точку!
Парень привычно достал картонную папку, развязал тесемки и веером
вытряхнул с десяток писем на бланках Министерства обороны, военкоматов и
войсковых частей.
- А вот что они пишут. - Посетитель подтолкнул к Каймакову документы.
- Ничего не было, пенсия мне не положена, на компенсацию права не имею.
Каймаков, еще мало что понимая, машинально просмотрел письма. Все они
были адресованы гражданину Боруле А. А, и с небольшими вариациями сооб-
щали одно и то же:
"... поскольку в/ч 9210, в которой вы служили, не участвовала в бое-
вых действиях и приравненных к ним операциях, оснований для выплаты вам
компенсации и пенсии в соответствии с приказом 1/230 не имеется".
- И что это значит? - спросил Каймаков.
- Не хотят платить, суки! Вот что это значит! - Куриная лапа сгребла
документы в кучу. - 9210 - это не настоящий номер, прикрытие. На него
нам письма писали, а потом их вертолетом доставляли. Мы от этой части в
трехстах километрах дислоцировались. Да и то вначале, пока подготовку
проходили. А потом все время в полевых командировках. Приравнивались к
боевым действиям - и пайки по боевой норме, и денежное довольствие... А
по всем документам я в 9210 служил и на плацу маршировал!
- А из чего видно, что на плацу? - машинально спросил Каймаков.
Парень злорадно оскалился.
- Видно! Хоть нам все запрещали: о службе писать, радио слушать, не
говоря про телевизор... За фотографирование - трибунал обещали. Но у ме-
ня аппаратик был маленький, "Вега", я им нащелкал.
Из папки были извлечены крупнозернистые фотоснимки.
Боруля в обнимку с солдатом в выжженной пустыне, сзади огромное ме-
таллическое корыто с пенистой жидкостью. От корыта отходит трубопровод.
- Здесь мы это сраное мыло разводили, - пояснил Боруля. - А по трубе
его закачивали в скважину.
Другие фотографии разнообразием не отличались. На всех запечатлен Бо-
руля. Один, или с друзьями, или друзья без него. Фоном служили буровая
вышка, мощные насосы, массивные задвижки.
- Вот такой мне руку отхватило. Эмульсия назад пошла - пласты там
внизу сами сдвинулись, что ли... Если не закрыть - все бы снесло к чер-
товой матери! Вот и крутили вчетвером...
- А для чего это делалось? Зачем мыло куда-то закачивать?
В комнате прослушивания майор Межуев сжал вспотевшую ладонь.
- Для чего? - Боруля глянул неожиданно острым взглядом, задумчиво об-
лизнул пересохшие губы. - Подписки четыре давали... да хрен с ним, те-
перь все можно, только мне пенсию нельзя...
Про "сейсмическую бомбу" не слыхали? То-то же! Бурится скважина в
специальной точке, закачивается мыльная эмульсия, потом подземный взрыв:
либо ядерный, либо обычный, тротиловый, смотря какая мощность нужна.
Пласты соскальзывают, и в расчетной зоне происходит землетрясение. Раз -
и города нет, или плотина рухнула, или подземный центр управления стра-
тегическими ракетами завалило! Самое главное - никто не догадается, что
произошло: стихия - она стихия и есть...
Майор Межуев показал старшему оператору большой палец. Ответственная
операция выходила из пробуксовки. Только что бывший рядовой спецсоедине-
ния "Геофизическая война" изложил Каймакову механизм действия тектони-
ческого оружия, что и являлось целью первого этапа операции. Парадокс
состоял в том, что Боруля появился у фигуранта оперативного дела под ко-
дом "Расшифровка" совершенно случайно.
Сделать это должен был сотрудник одиннадцатого отдела капитан Резцов,
для него разработали соответствующую легенду и подготовили подтверждаю-
щие материалы: ксерокопии приказов, фотографии, графики и диаграммы.
"Инициативник" опередил оперативного работника, представив фигуранту
вместо подготовленной комбинации кусок реальной жизни. А это гораздо
убедительней самой продуманной фальсификации. Молодец, Боруля!
- Нам-то об этом не говорили, - криво улыбаясь, продолжал бывший сол-
дат. - Но шила в мешке не утаишь...
Слово "шило" напомнило Каймакову обо всем, что с ним произошло за
последние сутки. Его бросило в жар. События получали объяснение, и ока-
залось, что он влез в самый центр очень опасного дела, хотя сам и не по-
дозревал об этом.
- То сами что-то увидим, то офицер или прапорщик болтанет, то они
между собой... Да и радио тайком слушали. То Спитак, то Душанбе, то
Ош... И что интересно: где политические события - там и землетрясение!
Здорово, да?
- Да, - машинально кивнул Каймаков. - Да...
- Вот и напишите про это! Тут после статьи допечатано: "Журналистское
расследование продолжается". Напишите, как обманывали народ, как солдат
калечили, как пенсию им не хотят платить! Я везде письма разослал, но на
меня кладут с прибором, а прессу-то как-никак боятся...
Через час Боруля ушел. Почти сразу вошел Левин. Он был оживлен и пре-
бывал в хорошем настроении.
- Как дела, старик? Что нового?
- Новости хреновые, - мрачно отозвался Каймаков. - Похоже, меня
вот-вот пристукнут. Видел этого парня в военном? Так вот...
Левин слушал с приоткрытым ртом. Когда Каймаков закончил, он протер
платком лоб.
- Кто же за этим стоит? Уж ясно, что не мафия... Почему же тебе тот
парень мафией назвался?
- Не знаю... Голова кругом идет... Да какая разница, кто башку проло-
мит!
- Слушай меня, - лихорадочно зашептал Левин, втянув голову в плечи и
оглядываясь на дверь. - Ты им сам по себе на хрен не нужен. Они хотят
тебе рот заткнуть! Значит, надо быстро выболтать все, что знаешь! Опуб-
ликуй статью "Мыло для подземной войны" или что-то в этом роде. И все!
Ты им уже не опасен!
- Прям уж, - пробормотал Каймаков.
- Ты кому обо всем рассказывал?
- Да всем. Вот Верке в перерыв...
Левин хихикнул.
- Она тебя успокоила? Стресс сняла?
- Можешь смеяться, но сняла...
- Вот и отлично! Завались к ней домой, она об этом мечтает, напиши
статью, завтра отдадим Юркину, к концу недели выйдет.
- За это время меня сто раз уберут... Да и после... Есть месть, есть
правило не оставлять свидетелей...
- Местью серьезные люди не руководствуются... А свидетели... Вон пря-
мой свидетель в ватнике. Ходит себе спокойно. И те, кто с ним служил, -
тоже.
- Да. Пока не болтают. И в газеты не пишут.
Каймаков взял свое старое пальто, резко надел, зацепившись за сейф,
так что в приемнике машины-ретранслятора раздался резкий, неприятный
звук, заставивший поморщиться сотрудников, сгнивших Якимова и Васильева.
Один из них взял трубку радиотелефона и связался с центром.
- Объект опасается нападения. Это реально?
- Реально, - скупо отозвался Межуев.
- Наша задача?
- Обеспечить безопасность объекта, - после секундной паузы сказал ма-
йор.
Оперативник положил трубку и выругался.
- Нечистое дело! Слишком много смертей вокруг этого парня. Как бы и
нам не влипнуть.
Водитель молча вынул из плечевой кобуры пистолет и положил в карман.
Его напарник сделал то же самое. В соответствии с инструкцией под пиджа-
ком у каждого был надет пулезащитный жилет "Кора".
Верка стояла в коридоре прямо под дверью, будто поджидала его.
- Пойдем ко мне, Сашенька, - просительно протянула она. - У меня
коньяк есть хороший, голубцы...
- А пишущая машинка у тебя есть? - спросил погруженный в размышления
Каймаков.
- Есть, - не удивившись, ответила Верка. - "Эрика".
Это решило дело.
- Пойдем, - со вздохом сказал Каймаков, и тут же маленькая хищная
лапка цепко ухватила его предплечье. - Я тут случайно в такое дерьмо
вляпался...
Слушающий разговор майор Межуев саркастически скривил губы. Во-пер-
вых, он вообще не верил в случайности. А во-вторых, он наверняка знал,
что все происходящее с Александром Каймаковым является закономерным, вы-
текающим из реализации оперативного дела с кодовым названием "Расшифров-
ка", в котором Каймаков являлся ключевой фигурой, хотя сам об этом и не
подозрет вал.
Глава седьмая
Операцию "Расшифровка" придумал генерал Верлинов. Он вообще многое
придумал лично, что выгодно отличало его от руководителей подобного
уровня, заведомо неспособных продуцировать чтолибо новое.
