- Нет, у меня задача более узкая.
- Какая же, если не секрет?
- Я хотел, чтобы это осталось секретом, но ведь ты не станешь
помогать мне втемную, я тебя знаю.
- Ты нуждаешься в моей помощи?
- Еще и как. Даром, что ли, я столько времени обиваю порог вашей
чертовой "Ассунты", пока ты где-то прохлаждаешься.
- Я тебе расскажу, как и где я прохлаждался. Слушай, а это здорово,
что ты приехал! Похоже, что мы сможем помочь друг другу.
- Не скажу "нет"!
Гриша поднял свой бокал и посмотрел сквозь него на люстру.
- Доброе винцо! - заявил он с видом знатока, хотя еще и не пригубил
заказанный мной кларет местного разлива.
Я молча ожидал, зная, что если стану торопить его, он будет только
отшучиваться и любое мое слово послужит для очередного упражнения в
остроумии. Наконец, Гриша поставил бокал на стол, так и не прикоснувшись к
вину.
- Да, задача у меня узкая, - повторил он. - Прибегая к сравнению,
можно сказать: узкая, как щель.
- Какая еще щель? - не выдержал я.
- Половая, друг мой, какая еще, - хладнокровно ответил он. - Ей Богу,
так оно и есть! Вот уж не думал, что на старости лет придется заниматься
охраной девственности прекрасных россиянок и других красоток бывшего СССР.
Все мое естество противится такой роли, ты же меня знаешь.
Гриша имел репутацию заправского сердцееда и тщательно ее
поддерживал. "Половой разбойник", так он себя называл, и не без основания.
Может быть, именно это помешало ему обзавестись семьей, хотя претенденток
подавать ему кофе в постель и на законных основаниях контролировать
содержимое карманов, было много.
- Ты знаешь, сколько наших девушек после развала "соцлагеря" нашло
себе работу, скажем, в бардаках Германии? - спросил он.
- Нет, но думаю, что много.
- Примерно двадцать тысяч. Большинство из них приехало нелегально,
живут без виз, без паспортов - официально зарегистрированных проституток в
Германии всего около четырех тысяч. Оборот, который имеют заправилы этого
бизнеса, перевалил за сотни миллионов марок - по данным налоговой
инспекции [все данные указаны по состоянию на 1993-94 гг.]. А вообще-то
предполагают, что там крутятся миллиарды. Ты, наверное, читал: во
Франкфурте-на-Майне недавно убили шестерых в подпольном борделе. Наши же,
российские немцы, переселенцы из Казахстана. Жена одного из них
подрабатывала в том же борделе и как-то ночью впустила мужа - здоровый
такой парень, метра два ростом, он их втихую и задушил куском
электрокабеля: хозяина, хозяйку и четырех девиц из обслуживающего
персонала, подружек жены.
- I will come back to you... ["Я вернусь к тебе..." (англ.)] -
обещала с маленькой эстрады слабеньким сопрано певица.
- Их бы не нашли, но душа не выдержала - начали шиковать, купили
черный "фольксваген-гольф", радиоаппаратуру, муженек открыто носил золотой
"ролекс" убитого содержателя бардака. Оно, конечно, понятно: приехали из
голодного края, поселили их в общежитии, денег нет, ничего, кроме жалкого
барахла, что привезли с собой. А кругом такое изобилие, глаза
разбегаются...
Он помолчал, покрутил бокал за тонкую ножку.
- Правда, кое-кто устраивается. Вот одна такая, удрала из публичного
дома, перекантовалась какое-то время дома, а потом поехала в Италию и,
пользуясь приобретенным опытом, работает там "такси-герл". Вызывают ее по
телефону раз-два за ночь, зарабатывает хорошо и очень довольна.
- Так это все в Европе. Почему же ты приехал сюда?
- Я говорил о Европе потому, что хочу нарисовать общую картину. Ты
что, думаешь, наше дорогое отечество опорожняется только спереди? Нет, нас
несет изо всех дырок. Сотни девочек уезжают из Владивостока в Макао, в
Гонконг работать "горничными", "массажистками", "танцовщицами". В
последней фирме, организующей вербовку, нашли целый мешок паспортов,
готовых к оформлению. Конкурс там выше, чем в МГИМО.
- Так дело поставлено на широкую ногу?
- Как тебе сказать... Во Владивостоке три или четыре товарищества с
ограниченной ответственностью, торгово-промышленных компаний, имеющий
разрешение заниматься любой коммерческой деятельностью, в том числе и
вербовкой на работу за границей, официально зарегистрированных, известных
милиции. Они открыто проводят конкурсы девушек, желающих поехать попытать
счастья. Эти фирмы могут по своим каналам доставать заграничные паспорта.
Конечно, гораздо больше таких, кто производит вербовку нелегально.
- И сколько же платят "массажисткам"?
- В Макао русская проститутка за два часа работы получает тысячу
гонконгских долларов, это примерно двести американских. Если ее берут на
сутки, то платят раза в два больше. Правда, ей остается только сорок
процентов, остальное идет фирме, которая обеспечивает ее жильем, охране и
"разводящей", обычно это китаянка, они зовут ее "мамой", совсем, как наши
дореволюционные проститутки, помнишь "Яму" Куприна? Устойчивая традиция!
- Ты, значит, перешел в "полицию нравов"? Разве в нашей ФСК есть
такой отдел?
- Нет, я здесь по линии Интерпола. Понимаешь, пропал один
австралийский бизнесмен, приехал в Москву и исчез.
- Может, просто загулял где-то. Или машина сбила, и шофер спрятал
труп.
- Не похоже, мы проверяли. Тут дела сердечные. Знаешь, такой случай
был недавно во Владивостоке, совершенно романтическая история! Богач,
известный в Мельбурне юрист, ему уже лет пятьдесят, вдруг влюбился без
памяти в русскую "танцовщицу" из одного ночного клуба Макао. Он вполне
"законно" выкупил ее у сутенеров, они поселились в шикарном отеле на
островке Колоун и прожили там больше месяца, удивляя окружающих своей
неподдельной взаимной привязанностью. Потом она вернулась на родину, он
писал ей письма, слал фотографии. Наконец, распорядившись на всякий случай
своим состоянием, австралиец приехал во Владивосток, встретился со своей
возлюбленной у нее на квартире, за которую она выложила тридцать тысяч
долларов, заработанных тяжкими трудами. Их там и нашли через три дня - с
простреленными головами.
- Убийц арестовали?
- Нет, это дело темное. Ниточка привела к одному известному сутенеру,
крутому гангстеру из Гонконга, тоже русскому по происхождению. Но он
бесследно исчез. А из Владивостока вдруг спешно уехали за границу
организаторы открытых конкурсов "массажисток"...
- Так ты приехал по этому делу?
- И да, и нет. Есть подозрение, что моего пропавшего бизнесмена
похитили те же люди, которые замешаны в деле убитого адвоката. Тут, у вас
в Сиднее, обнаружили одну из девочек, паспорт которой нашли в сейфе
посреднической фирмы, а бизнесмен, судя по донесению "наружки", встречался
с ней в Москве.
- Здесь работают наши люди?
- Не знаю, ее нашла местная полиция. Она живет довольно открыто, что
называется, "выезжает в свет". Судя по фотографии, очень привлекательная
девчонка, свободно говорит по-английски, так записано в ее документах.
- Чем же я могу тебе помочь? Ты думаешь, что я шастаю по местным
борделям и знаю всех проституток?
- Ну, ты, конечно, предпочитаешь папуасских красоток. Наслышан о
твоих подвигах у дани. - Гриша изобразил черную зависть. - А если
серьезно, то она вовсе не занимается проституцией.
- Что же она делает?
- Похоже, что самым настоящим образом ловит женихов. Есть тут у вас
одна респектабельная сводня, кстати, эмигрантка из нашего бывшего
отечества, она и взяла ее под свое крылышко.
- Ты думаешь, что она служит приманкой для богачей, а потом и ее, как
ту девушку, о которой ты рассказывал...
- Вполне возможно. Вряд ли они, если и в самом деле организовали
такой промысел, станут использовать одну и ту же приманку дважды - слишком
рискованно. Она, конечно, этого не знает, и, видимо, рассчитывает, что
после того, как выплатит "комиссионные", ее оставят наслаждаться с
законным супругом тихим семейным счастьем.
- А я, значит, должен сыграть роль богатого жениха?
- А что, ты у нас еще хоть куда. Немножко тебя потренирую и выпущу на
охоту. Я и сам бы этим занялся, но совсем недавно отдал свое сердце
одной... Ну, ты ее не знаешь.
- Подумаешь! Впервой тебе, что ли, бегать за двумя зайцами?
- Нет, тут нужна искренность, свежесть чувств... Ты, я вижу, ничего
не понимаешь в тонком деле обольщения женщин.
- Ладно, расхвастался, - обиделся я.
- Ну, не обижайся, каждому свое. Зато ты умеешь петь песни.
Тут он мне явно льстил. Пел я только в тесной компании, после хорошей
выпивки, когда фальшивую ноту все равно никто не замечал, да и то
исключительно "По диким степям Забайкалья", любимую песню отца.
- Но ты не беспокойся, - заявил Гриша, видя, что похвала моему
вокальному мастерству меня не обрадовала. - Я пошутил, тебе нужно только
сделать первый шаг, ввести меня в местное общество. А дальше я уж сам
как-нибудь...
- Но я не знаю никаких своден. И не хожу на светские приемы. Что
такое, в самом деле! Живу себе тихо и мирно, никого не обижаю, и вот, как
снег на голову...
- Хорошо, старик. - Гриша стал серьезен, и я понял, что шутки
кончились. - Допивай свое вино, и поехали к тебе. Там я тебе все расскажу
по порядку.
13
Вернейший способ быть обманутым -
это считать себя хитрее других.
Ф.Ларошфуко
И он действительно все мне рассказал, а я поведал ему о своих
приключениях.
- А что твои старые друзья из Организации?
- Они несколько раз звонили, пока я гостил у мистера Адамса.
Автоответчик записал эти звонки, но они ничего не захотели мне передать.
- Нужно связаться с ними, - посоветовал он.
- Сделаю это завтра, на сегодня с меня хватит.
Гриша пожелал мне спокойной ночи, закутался с головой в плед и
заснул, а я ушел в свою спальню и там, лежа в темноте, продолжал
вспоминать события последних дней, оценивая их в свете полученной от него
информации.
Итак, негр не был владельцем библиотеки. На обеих глазах у него я
видел бельма, и читать он не мог наверняка. К тому же, вряд ли он, следуя
словам Маяковского, "русский выучил только за то, что им разговаривал
Ленин", и изучал для практики брошюру Иванова-Шнайдера. Либо Адамс сам был
введен в заблуждение, либо сознательно обманывал остальных, утверждая, что
купил эти книги у негра.
Я чувствовал, что тут есть какая-то зацепка, ухватившись за которую
можно будет потянуть ниточку. Пусть она и не приведет к центру клубка, но
кое-какие хитросплетения при этом удастся распутать.
На некоторых книгах, которые я успел просмотреть в те краткие минуты,
когда оставался в библиотеке один, стояли затертые чернильные штампы,
сохранились тщательно замаранные тушью надписи, очевидно сделанные
прежними владельцами, виднелись остатки соскобленных экслибрисов. В
специальной лаборатории можно было бы восстановить все это или прочесть,
скажем, в ультрафиолетовом свете. Но моему невооруженному взгляду такое
было не под силу.
"А жаль, думал я, погружаясь в сон. - Зная, кому принадлежали книги,
можно было бы проследить их путь, и тогда..."
Дни, проведенные в особняке Адамса, превратили меня, кажется, в
сибарита, ибо утром я проснулся только тогда, когда Гриша громко зазвенел
ложечкой о чашку. Он успел приготовить кофе и принес его мне в постель!
- Ты так сладко причмокивал и сопел, старик... "На заре ты ее не
буди!" - пропел он фальцетом.
- Спасибо, Гриша. Наверно, это сказываются последствия гипнотической
обработки, которой меня подверг доктор Ашборн.
- Точно. И ты теперь будешь ходить, как сомнамбула, бормотать что-то
неразборчивое и отлынивать от работы. Хватит валять дурака, пей кофе и
давай смотаемся отсюда прежде, чем придет твоя домоправительница. Я не
хотел бы, чтобы она меня видела.
- Почему? Совершенно безобидная пожилая вдова.
- Да? Знаю я их! Влюбится, а потом начнет приставать, чтобы я на ней
женился... Почему-то именно на вдов моя внешность производит потрясающее,
неизгладимое впечатление. Впрочем, это понятно: у них большой опыт, и они
сразу чуют настоящего мужчину.
Под аккомпанемент его болтовни я выпил кофе и на скорую руку совершил
свой обычный утренний туалет.
Накануне мы договорились, что я познакомлю его с компанией мистера
Адамса. Расставаясь со своим гостеприимным хозяином, с которым меня теперь
связывало так много, я обещал навещать его и полагал, что привести своего
старого приятеля, испросив, конечно, предварительно разрешение, будет
вполне уместно. Я не сомневался, что мистер Адамс, узнав, что Гриша был
прежде моим сослуживцем, проявит к нему неподдельный интерес.
Нанести визит мы решили вечером, а пока что Гриша отправился в свою
гостиницу, а я - на боевой пост, в офис "Ассунты".
Там меня ждала несколько запоздавшая шифровка, замаскированная под
длинный перечень предлагаемых "Ассунтой" новых поставок. В ней вкратце
сообщалось то, что уже было мне известно из рассказа моего приятеля.
Единственной новостью, не скажу неприятной, но довольно неожиданной, о
которой Гриша умолчал из деликатности, было то, что я поступал в полное
его распоряжение и должен был подчиняться его приказам.
Впрочем, меня это мало беспокоило. Субординация между нами никогда не
играла особой роли, и я был уверен, что все важные вопросы мы с ним будем
решать коллегиально. Гриша наверняка относился к этому так же, возможно,
поэтому и не упомянул о такой мелочи.
Вечер у Адамса прошел прекрасно. Гриша так натурально изобразил
смущение, когда я представил его миссис Гай и Дженнифер, что даже слегка
покраснел. Это придало дополнительный шарм его мужественному лицу с
резкими, крупными чертами. Похоже, что он действительно вкладывал
искренние эмоции в свою игру с женщинами.
- Ваш друг понравился Джин. Смотрите, как бы мистер Гиффорд или
капитан Модсли не вызвали его на дуэль, - вполголоса шутливо заявила мне
миссис Гай, воспользовавшись тем обстоятельством, что остальные были
заняты беседой между собой и пережевыванием ее очередного кулинарного
шедевра.
Меня больше беспокоил Ларри, который бросал на Гришу свирепые взгляды
из-за серебряного сосуда. Очевидно, он перенес на моего приятеля часть той
ненависти, которую почему-то питал ко мне. Тем не менее, я ответил:
- Это было бы интересным зрелищем. Мой друг - отличный спортсмен:
боксер, фехтовальщик и стрелок. Можно было бы продавать билеты на их
поединок, как когда-то на бои гладиаторов.
- Правда? А мне он показался таким милым, застенчивым джентльменом.
Скажите, сколько он стоит?
Такого откровенного вопроса я не ожидал, но он был, очевидно,
продиктован заботой о будущем юной подопечной и наперсницы по кулинарным
секретам сей почтенной дамы. Чтобы создать Грише репутацию выгодного
жениха, я ответил, следуя его легенде:
- Точно не знаю, но думаю, что несколько десятков миллионов. Его
семья разбогатела лет тридцать назад на поставках в Россию кормового
зерна.
Миссис Гай изобразила на своем все еще привлекательном лице полное
удовлетворение. На ее пухлых щеках появились ямочки.
- Боюсь, как бы Гиффорду и Модсли не пришлось отойти на второй план.
Смотрите, смотрите!
Я невольно подумал, что сводничество становится распространенным
занятием в Сиднее, им занимаются не только русские эмигрантки, но и вполне
респектабельные дамы. Взглянув на другую сторону стола, я увидал, как
совершенно освоившийся Гриша поднес к губам руку Дженнифер, протянувшей
ему гроздь винограда...
Совсем иные сведения я выдал мистеру Адамсу, когда он отвел меня к
окну, чтобы не мешать дымом своей сигары остальным, затеявшим партию в
покер. Дамы к тому времени успели удалиться.
- Мой друг работал вместе со мной в известной вам организации. Ныне
он - частное лицо, содержит детективное агентство и охраняет коммерческие
секреты крупных фирм. У нас это теперь разрешено.
- Я знаю. Вы полагаете, он может быть нам полезен?
- Очень возможно. Я, конечно, не говорил с ним на эту тему, но если
вы не возражаете, могу осторожно прозондировать почву.
- Не спешите, Я посоветуюсь с мистером Кутером.
Полковника в тот вечер за столом почему-то не было.
- Хорошо.
Было очевидно, что "мистер Кутер" попытается по своим каналам навести
о Грише самые подробные справки, но я не думал, что его информированность
окажется настолько глубокой, чтобы узнать что-либо о такой мелкой сошке.
Впрочем, узнали же они обо мне... Правда, деятельность нашей "Ассуанты"
сразу же попала под "колпак" спецслужб, да и времени на разработку моей
скромной особы у них было побольше. Но мы ничем не рисковали. Даже если
выяснится, зачем Гриша на самом деле приехал сюда, это никак не уменьшит
его ценности в глазах Адамса и Кo, они разве что предложат ему более
крупное вознаграждение в качестве компенсации за двойную игру. Мы с Гришей
вчера обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что в любом случае его
миссия им не помеха и что они не станут практиковать на нем методы доктора
Ашборна, а удовольствуются одним "зомби", то есть, мной, а Грише отведут в
деле "Спейс Рокит Системс" вспомогательную роль. При этом мой друг мог
спокойно продолжать свою охоту за сводней, которая должна была вывести его
на похитителей австралийского бизнесмена.
- Ты думаешь, что Адамс поддерживает знакомство с твоей русской
эмигранткой, поставляющей девочек незадачливым бизнесменам? - спросил я
Гришу, когда мы возвращались домой после приятно проведенного вечера.
- Да. Но клянусь, мы не имели малейшего представления о его
намерениях относительно тебя. Когда я ехал сюда, то хотел лишь предложить
тебе как местному старожилу, уже немного освоившемуся здесь, под
каким-нибудь благовидным предлогом помочь мне познакомиться с кем-нибудь,
кто имеет с ней дело. Но получилось очень удачно, хотя и совершенно
случайно.
- Удачно? Я так не думаю, когда вспоминаю о петле Ларри и о том, кем
был бы сейчас, если бы не таблетки моего загадочного спасителя.
- Ну-ну старик. Это входит в профессиональный риск, такая уж у нас с
тобой работа.
- Расскажи-ка мне подробнее об этой особе, которая промышляет ловлей
богатых простофиль, - попросил я.
Он как-то странно взглянул на меня, как будто колебался и что-то
взвешивал в уме.
- О, это весьма колоритная личность. Ее история прямо так и просится
в роман. Она англичанка, ее родители еще в конце тридцатых годов приехали
в Союз, когда ей было лет восемь, работали в качестве иностранных
специалистов на различных стройках, хотя правительство Великобритании и не
поощряло подобных вещей. Она училась в советской школе, потом поступила в
университет, и когда ее родители вернулись на родину, - это произошло в
самом конце сороковых - осталась в Москве. Затем вышла замуж за русского
инженера из Ленинграда...
- ...Потом его посадили как английского шпиона, а она попала в лагерь
в качестве члена семьи "врага народа", - закончил я почти утвердительным
тоном.
- Ты угадал, но только все наоборот. Он сел как муж английской
шпионки.
- Разница небольшая.
- Да, каких-нибудь пятнадцать лет срока, но случилось так, что он
умер через пару лет, а она дожила до реабилитации.
- У него было слабое здоровье, а она отбывала заключение в особо
благоприятных условиях?
- Там погибали и самые крепкие. У нее же условия действительно были
относительно благоприятные, но создала их она сама.
- Догадываюсь.
- Да, она стала любовницей одного важного чина ГУЛАГа, видно, ему
надоели свои и захотелось поразвлечься с иностранкой. Потом она подсунула
своему покровителю замену, которую сама же и выбрала, зная его вкусы.
Постепенно сводничество стало ее профессией и страстью, она достигала в
этом деле больших высот. Кроме того, она выполняла и другие поручения,
словом, "ссучилась", как выражаются блатные, и стала сотрудником органов.
В какой-то мере мы с ней коллеги, во всяком случае, в прошлом.
- Горд титулом, как говаривал "живой скелет", когда его показывали в
цирке публике.
- Ну, это ты позаимствовал у Диккенса.
- Не стану отпираться. А что потом?
- Ее реабилитировали очень поздно, и она осталась жить в тех же
краях, где отбывала срок, видно привыкла. Да и что бы имела она "на
материке", как говорят в тех краях? Малогабаритную квартирку в "хрущобе",
зарплату учительницы английского языка? Здесь же она ходила в
"авторитетах" у местного начальства и жила неплохо. Говорили, что она
здорово заработала, скупая по дешевке имущество расформировавшихся и
упраздняемых лагерей и...
- Стоп! Ну, конечно!
- В чем дело?
- Значит, это миссис Гай?
- Ну да. А ты только сейчас догадался? И каким образом, позволь
спросить?
- Методом дедукции, Ватсон. Ну и гад же ты! Почему ты мне сразу не
сказал?
- Хотел, чтобы ты естественно сыграл свою роль, представляя меня.
Если бы ты заранее знал, что она и есть та самая сводня, то мог бы
переборщить, расхваливая меня. А так, по-моему, все вышло вполне
естественно.
- Даже чересчур. Ты, кажется, подзалетел.
- Но в чем дело? Давай по порядку.
- Я тебе говорил, что у Адамса сгорела библиотека, странное собрание
самых разношерстных книг?
- Да. Так что?
- А то, что книги эти ему перепродала ни кто иная, как миссис Гай.
Вот почему библиотека была такой пестрой! Это была гулаговская библиотека,
составленная, как обычно, из книг, конфискованных у "врагов народа". Твоя
сводня в свое время приобрела ее подешевке или вообще бесплатно как
макулатуру и привезла сюда вместе с другим своим барахлом. А потом через
негра, а вернее всего сама, толкнула книги Адамсу, когда он попросил ее
придать респектабельный вид своему особняку, являющемуся по сути дела
одной из резидентур разведки. Он знает, кто она, чем занимается, и заложит
тебя ей, ты, миллионер липовый!
- В самом деле... Нехорошо получилось. Похоже, что моя миссия
накрылась.
- Сам виноват. Нужно было сразу мне все рассказать. Почувствовал себя
начальником? Так, что ли?
Последнее я сказал зря, но очень уж он меня разозлил.
14
Пистолет из-за пояса вынул,
Взвел курок, да и выстрелил тут же.
А.Пушкин
В тот вечер я позвонил человеку Организации, точнее, Грегора,
поскольку прежняя Организация после провала попытки захвата АЭС распалась.
Не знаю, как они теперь стали называть свой преступный альянс, кто его
возглавляет. Возможно, Грегор, сумевший избежать ареста и скрывшийся со
своими драгоценными перстнями, сохранил "личные кадры" и теперь работает
самостоятельно.
- Вы уже на свободе? Мы рассчитывали на это, - заявил мой собеседник
после первых же моих слов. - Они отпустили вас сами, или вы удрали,
воспользовавшись суматохой во время налета?
- Простите... - Я был в некотором замешательстве. Значит, агенты
Грегора знали, где я находился все это время, знали, что на особняк Адамса
было произведено нападение. Но каким образом все это стало им известно? В
газетах ничего не сообщалось о нападении - "в интересах полицейского
расследования", как выразился хозяин особняка, хотя я подозреваю, что тут
были замешаны и другие, более серьезные мотивы. Не понимая, какое
отношение имел Грегор и его люди к этим событиям, я не мог сразу найти
нужный тон в разговоре, не мог выбрать соответствующую линию поведения, не
мог наконец решить, до какой степени откровенности должна простираться
наша телефонная беседа.
- Знаете что, - сказал мой собеседник, как бы подслушав мои мысли, -
я понимаю ваше затруднение. Кажется, настало время нам встретиться и
поговорить лично, по-дружески, если вы не возражаете. Вы свободны в своих
передвижениях? Впрочем, что это я... Ведь, вы, возможно, говорите со мной,
стоя под дулом пистолета. Ваши ответы ровно ничего не значат.
- Нет-нет, все в порядке! - попытался я успокоить его.
- Ладно, не тратьте зря слов. Сделаем так. Мы сами найдем способ
встретиться с вами в безопасном месте. Продолжайте заниматься своими
делами.
Он повесил трубку, не попрощавшись, но я не обиделся на такую
невежливость, ибо понимал, какими мотивами она продиктована.
Весь следующий день я провел в своем кабинете, честно трудясь на
благо "Ассунты" под матерински строгим присмотром мисс Макгроу. Вечером же
у меня было намечено одно деликатное мероприятие.
"Как все-таки плохо быть на чужбине!" - эту фразу я повторил не один
раз, пока при помощи подручных средств пытался обеспечить себя хотя бы
минимальным оборудованием. Дома мне стоило лишь набросать список
требуемого, и отдел технического снабжения доставлял все на блюдечке с
голубой каемочкой. Здесь же пришлось напрягать все свои конструкторские
способности, вспоминать забытые радиолюбительские навыки, чтобы сварганить
жалкое подобие того, что мне было позарез необходимо.
Я долго рылся в ящиках кухонного стола, шарил в кладовке, пока не
нашел несколько кусков тонкого провода в разноцветной полихлорвиниловой
изоляции, моток изоленты, давно остановившийся будильник и старую
пенопластовую коробку от маленького приемника, стоявшего у меня в спальне
на ночном столике. Все это, вместе с электрическим фонариком-тубусом и
моим "питоном" сорок четвертого калибра, я аккуратно разложил на
письменном столе и принялся за работу.
Конечно, как нельзя кстати оказался бы специальный лазерный прицел,
но у меня его не было, как не было и никаких инструментов, кроме
перочинного ножа.
Но хотя я и чертыхался, говоря откровенно, работа эта доставила мне
давно не испытываемое удовольствие... Я как бы вернулся к далеким годам
детства, когда из деталей набора "Юный радиотехник" мастерил свой первый,
жалобно попискивающий, словно голодный котенок, приемник. Правда, на этот
раз моя конструкция имела несколько менее мирное предназначение, и если
заговорит, то басом.
Сначала я разобрал будильник и вытащил из него пружинку, от которой
отломил кусочек длиной в полтора-два сантиметра. Я тщательно зачистил его
и примотал к одному концу внутреннюю жилку красного проводка, после чего
натянул на место контакта отрезок пластиковой трубочки, которую тоже нашел
в кладовке. Радиолюбители называют такую трубочку "кембриком", хотя
настоящего кембрика, то есть плетенной из нитки и пропитанной бакелитовым
лаком трубки давно уже нет в обиходе.
Второй конец проводка я присоединил к контакту выключателя фонарика,
для чего пришлось его разобрать, а потом собрать снова. При помощи
нескольких кусков пенопласта, отрезанных от коробки из-под приемника, и
изоленты я приладил фонарик с торчащим из него проводком с пружинкой на
конце к стволу "питона", расположив вдоль "вентилируемой планки" прицела,
отверстия в которой пришлись весьма кстати.
Пружину я закрепил, опять-таки при помощи липкой ленты, на пусковом
крючке револьвера так, чтобы она располагалась спереди и отстояла от него
в своей нижней, не закрытой "кембриком" части, на несколько миллиметров.
Положив на стол свое изделие, я некоторое время критически рассматривал, а
потом взял в руку.
Я направил ствол "питона" на дверь и положил указательный палец на
спуск. Сперва мне пришлось прижать пружинную полоску, и как только ее
оголенный конец коснулся металла спускового крючка, включился фонарик, а
на двери появился яркий кружок света. Стоило мне еще чуть-чуть нажать на
спуск и раздастся выстрел... Но пока что в этом не было необходимости.
Честно говоря, я надеялся, что стрелять мне вообще не придется, и готовил
свою "конструкцию" на всякий случай.
Я немного передвинул фонарик, чтобы световое пятно совместилось с
точкой прицеливания, и окончательно закрепил его изолентой на стволе
револьвера. Мое громоздкое устройство теперь не могло поместиться в
подмышечной кобуре, но "питон" и так был слишком большим, чтобы я
чувствовал себя комфортно, нося его таким образом. Обычно я предпочитал
засовывать его за пояс, прикрывая полой пиджака.
Теперь мне еще предстояло обеспечить себе "алиби" или хотя бы создать
видимость того, что я нахожусь у себя в коттедже. Я снова принялся за
электромонтажные работы.
Было уже два часа ночи, когда я, крадучись, пробирался сквозь
окружающий мое жилище парк к тому месту, где сиротливо стоял черный
"плимут", взятый накануне напрокат. По дороге я несколько раз оглядывался,
но мой дом, как и следовало ожидать, оставался безжизненным и темным. И
только, когда я уже взялся за ручку дверцы своей машины, на кухне вдруг
вспыхнул свет...
Меня это ничуть не обеспокоило, совсем наоборот. Я подождал, пока
через несколько минут свет в окне погас, сел в машину, убедившись воочию,
что изобретенная мной и тут же претворенная в жизнь система из
подсоединенной к контактам реле холодильника настольной лампы работает
нормально, и отправился в путь. Для наблюдающих за моим домом периодически
загорающийся свет должен был свидетельствовать, что я страдаю бессонницей
и то и дело хожу на кухню выпить порцию спиртного и чем-нибудь закусить.
Так, во всяком случае, я рассчитывал.
Небо было чистым, хотя я предпочел бы, чтобы оно было сплошь затянуто
черными тучами. Яркие и все еще непривычные для меня южные звезды мерцали
