над головой. Я вспомнил голубую звезду, сверкавшую когда-то над прямым как
стрела шоссе Е-20... Куда приведут меня эти чужие звезды?
Полицейских, которых предупредительный капитан назначил охранять дом
после налета, уже убрали, и деревья, окружавшие коттедж для прислуги,
ставший временным пристанищем Адамса, стояли молчаливыми черными стражами,
кажется, единственными. Во всяком случае, таково было мое впечатление,
ошибочное, как показали последующие события.
Оставив машину на шоссе, я осторожно отжал язычок нехитрого замка
калитки, приоткрыл чуть слышно скрипнувшую решетчатую створку и
проскользнул в парк.
Собак, насколько я знал, Адамс не держал, очевидно, в этом мирном
районе Сиднея такие меры предосторожности не были приняты, так что я не
рисковал поплатиться за незаконное вторжение в чужое частное владение
брюками, разве что зацеплюсь в темноте за какой-нибудь сучок.
Я бесшумно прокрался к заднему входу коттеджа и потрогал дверь. Как и
следовало ожидать она была заперта. Я прошел вдоль стены к окну моей
бывшей спальни и замер, прислушиваясь.
Все было тихо, ни в одном окне не зажегся свет, лишь в глубине парка
слабыми искорками поблескивали глянцевитые листья какого-то местного
растения, напоминавшего американскую юкку, да скрипел песок под моими
каблуками.
Я попробовал приподнять оконную раму. Сперва она не поддавалась, но я
нажал посильнее, слабо закрепленная защелка отскочила, и окно открылось.
Тут не было упущения со стороны старичков-супругов Мэллоунов, просто я
заранее обеспечил себе возможность проникнуть в дом, если бы вдруг
возникла такая необходимость, не беспокоя его обитателей в столь поздний
час.
Очутившись в темной спальне, я подождал немного, пока глаза привыкнут
к темноте, а потом вышел в коридор. Там горела лишь маленькая лампочка над
дверью, ведущей в холл. Стараясь не скрипнуть половицей, я прошел по
мягкой синтетической дорожке мимо ряда дверей, из-за которых не доносилось
ни храпа, ни сонного бормотания. То ли в доме никого не было, и тогда мои
старания остаться незамеченным, выглядели смешно, то ли прислуга и хозяин
спали безмятежным сном невинных младенцев.
В холле я нашел телефон, стоявший на столике в углу, не зажигая света
снял с него крышку, присоединил к внутренним контактам "жучок", который
провез в своем багаже еще из Союза, благо любезный МИД обеспечил меня
дипломатическим иммунитетом, и поставил крышку на место. Кончики пальцев
были единственным органом чувств, которым я мог воспользоваться при
выполнении этой довольно кропотливой работы, поэтому, вопреки всем
правилам, я действовал без перчаток и, конечно, оставил множество
отпечатков. Правда, отрывая пальцы от холодного металла или более теплой
на ощупь пластмассы, я старался делать скользящие движения, чтобы
отпечатки получились смазанными, нечеткими. Этот метод дает неплохие
результаты, когда берешься, например, за ручку двери или нажимаешь клавишу
выключателя. Здесь же не было никакой гарантии, что на гладком корпусе
телефона не красуется в каком-нибудь заметном месте отчетливый рисунок
моих папиллярных линий. Но приходилось идти на риск - в перчатках и без
света с такой работой не справишься.
Поставив телефон на место, я собрал свой нехитрый инструмент,
состоявший из перочинного ножа и мотка ленты, ощупал - все с теми же
предосторожностями - поверхность стола, чтобы не забыть на нем
какую-нибудь "лишнюю" деталь или винтик, и облегченно вздохнул. Дело, ради
которого я сюда пришел, было сделано, и можно отправляться домой...
Ларри прыгнул мне на спину в тот момент, когда я уже коснулся ногами
песчаной дорожки под окном спальни. Он бросился на меня бесшумно, как
леопард, и успел накинуть мне на голову свою любимую петлю из стальной
проволоки. Но на этот раз ему не повезло - петля попала мне не на шею, а в
рот, и я изо всех сил зажал ее челюстями. Хотя проволока отчаянно
скрипела, сдирая эмаль с моих бедных зубов, а из уголков рта у меня
потекли струйки крови, это дало мне несколько мгновений, чтобы прийти в
себя от неожиданности, а потом я завел руки за голову и вырвал у моего
противника его коварное оружие.
Я повернулся к нему лицом, готовый к схватке, но он не принял
настоящего мужского боя и отпрянул за угол. В следующую секунду он
появился снова, в руках у него была винтовка, та самая, со снайперским
прицелом. Очевидно, услыхав что-то, заметив, что в дом проник посторонний,
он сразу же взял ее, но потом передумал и прислонил винтовку к стене,
решив воспользоваться менее шумным инструментом.
У меня не было выбора. Как ни хотелось мне покинуть гостеприимный дом
мистера Адамса без шума и скандала, я вынужден был защищать свою шкуру.
Я выхватил из-за пояса свой "питон", направил его на Ларри и нажал
спуск. Яркий луч высветил искаженное яростью лицо. В следующее мгновение
оглушительно грохнул выстрел, и голова моего противника исчезла, буквально
разлетелась на куски, как спелый арбуз под ударом кулака. Мощный патрон
"магнум" сорок четвертого калибра сделал свое дело. Его обезглавленное
тело отбросило назад, винтовка с лязгом упала на землю.
Скорость, которую я развил, мчась по дорожкам парка к калитке, за
которой стоял мой "плимут", наверняка превысила все мои прежние достижения
в спринте. Три минуты спустя моя машина бешено летела по тихим улочкам
Гренвилла. Чтобы запутать след, я сделал большой крюк через Блэктаун и
Болкен-Хиллс, проехал парки Карлингфорд и Пенант-Хиллс и добрался до
своего дома через Хорнсби, по извилистым дорогам заповедника
Куринг-Гай-Чейз.
Однако, предосторожность была излишней. Погони за собой я не заметил.
15
Услышанное обдумывай.
Биас
На этот раз пресса оказалась на высоте. Уже в утренних газетах
появились сообщения о "кошмарном преступлении в Гренвилле". Репортеры
красочно живописали испуг супругов Мэллоунов, то, как они проснулись среди
ночи от выстрелов (хотя выстрел был всего один, правда, довольно громкий)
и шума драки, а на рассвете, когда решились выйти из дома, обнаружили
"обезглавленный труп мистера Лоренса Беллингема, друга владельца усадьбы".
В одной из заметок как бы между прочим упоминалось, что некоторое время
назад особняк мистера Адамса был разрушен до основания и сожжен дотла
шайкой гангстеров, при чем погиб известный политический деятель и крупный
предприниматель сэр Робинс. Газета связывала эти два события, выдвигая
предположение, что мистера Беллингема убили люди Костлявого Мака.
Итак, запрет на информацию был снят. Это свидетельствовало о том, что
полиция, отчаявшись найти преступников путем скрытого расследования,
решила привлечь к делу внимание общественности. С другой стороны, такой
ход вполне мог быть попыткой скрыть истинную причину и подоплеку событий,
представив все как чисто уголовную акцию.
- Ларри погиб по собственной глупости. Я предупреждал его, чтобы он
не ночевал в коттедже, - сказал мне мистер Адамс, когда я посетил его,
чтобы поговорить о ходе нашего общего дела и заодно выразить ему свои
соболезнования по случаю потери ценного помощника. Кроме того, я хотел
проверить, не подозревает ли он меня в смерти Ларри, хотя и рассчитывал на
свое "алиби", обеспеченное холодильником и настольной лампой,
довольно-таки жалкими свидетелями. Но увы, других у меня не было.
- Вы тоже считаете, что это дело рук Костлявого Мака? - спросил я.
- Скорее всего. В прошлый раз им не удалось ничем поживиться, поэтому
они решили осмотреть коттедж в надежде, что сюда перенесли самое ценное из
сгоревшего особняка. К несчастью, Ларри попытался задержать кого-то из
них, и вот...
- За чем же они охотятся?
- У меня есть несколько ценных картин старых итальянских мастеров,
коллекция русских икон, а в сейфе могли храниться деньги и фамильные
драгоценности. Но они ошиблись - все это давно спрятано в надежном месте.
- Я думал, что покушение вызвано стремлением сорвать сделку с СРС.
- Мы с Кутером тоже сперва так полагали, особенно после того, как
погиб сэр Робинс. Но потом пришли к другому выводу. Смерть Ларри его
подтвердила.
Он изо всех сил старался быть искренним, но развеять мои сомнения ему
не удалось. Что-то странное было в стремительности, быстротечности налета.
Да и зачем было гангстерам сжигать дом, если они хотели похитить из него
картины? Ведь ценные произведения могли при этом пострадать. Что касается
мистера Беллингема, то у меня были другие соображения о причине его
гибели... Но вслух я, конечно, согласился с ним.
Мистер Адамс любезно пригласил меня остаться пообедать, на что я с
еще большей готовностью согласился, так как мне начала нравиться кухня
толстяка и его винный погреб, а особенно - замечательные кулинарные
добавления, которые привносила в стряпню четы Мэллоунов миссис Гай.
Обед, на котором присутствовали уже знакомые мне адвокат Гиффорд,
капитан Модсли и даже давно не посещавший нашу компанию доктор Ашборн,
прошел в приличествующем трауру по "бедному Ларри" печальном настроении.
Разговор велся вполголоса, даже стук ножей и вилок, казалось, звучал на
полтона ниже обыкновенного.
Поэтому ни у кого не могло вызвать удивления то, что мы с Дженнифер
обменялись несколькими тихими словами в углу у камина, куда она отвела
меня после десерта.
- Мне необходимо встретиться с вами и поговорить в таком месте, где
никто не сможет нас увидеть, - быстро шепнула она, воровато оглянувшись на
миссис Гай, которая была занята беседой с доктором.
"Ну вот, она ищет себе нового чичисбея [чичисбей (cicisbeo - ит.) -
признанный поклонник состоятельной замужней женщины, допускаемый в круг
семьи; обычай иметь "чичисбея" был распространен в Италии ХVIII века,
после чего слово стало нарицательным, употребляемым в шутливом смысле].
Бедный Ларри, как быстро ты забыт!" - подумал было я. Но тут же сообразил,
что не гожусь для такой роли. Очевидно, дело было в чем-то другом.
- Позвоните мне, - ответил я так же тихо и быстро, назвав номер
своего домашнего телефона. И тут же засомневался: не совершил ли ошибку.
Если она хочет узнать что-то о моем приятеле, "американском
миллионере Кристофере Фэрфилде", то есть, Грише, то мне придется
поддерживать его подмоченную легенду. Я не думал, что опекунша посвящала
ее во все подробности, я был уверен, что если даже миссис Гай уже узнала
от Адамса, кто такой на самом деле "мистер Фэрфилд", она не сообщила об
этом юной "голд-диггер" - "золотоискательнице", как называют таких
девушек. Но для меня это все равно будет напрасной тратой красноречия и
времени, да еще с опасностью вызвать подозрения у Адамса.
Но нельзя было исключить и того, что за ее просьбой скрывается нечто
более для меня важное. Поэтому, поразмыслив, я решил, что поступил
правильно.
Хотя теперь усадьбу начали охранять, никто из гостей не остался в
коттедже на ночь, за исключением отважного мистера Кутера, решившего
составить компанию супругам Мэллоунам. Сам Адамс после первого налета
предпочитал проводить темное время суток в гостиничном номере,
предоставляя рисковать своим слугам и негру. Очевидно, он находил это
совершенно естественным, раз они состояли у него на службе и получали за
это плату.
Я предложил дамам отвезти их, но миссис Гай и Дженнифер уже
договорились с капитаном Модсли. Мне это было на руку, поскольку я хотел
еще кое-чем заняться в этот вечер, а возвращаться из отдаленного района
Сатерленд, где они жили, мне пришлось бы слишком долго.
Выразив вежливое сожаление, что не смогу продолжить наслаждение их
обществом, я распрощался и вместе с остальными покинул усадьбу. На этот
раз я приехал в своем "ситроене", а не в черном "плимуте", следы покрышек
которого, вероятно, еще можно было обнаружить у задней калитки парка. Но,
кажется, на них полиция не обратила никакого внимания, чему я в глубине
души был весьма рад.
После нескольких поворотов на чистеньких улицах Гренвилла, я
остановился у закрытого на ночь магазина садовых принадлежностей. Согласно
моим расчетам, до коттеджа Адамса отсюда по прямой было не более пятисот
метров, хотя разделяющие нас дома и зелень приусадебных участков не
позволяли его видеть. Я включил приемник, настроенный на волну моего
"жучка", и всунул в ухо капсулу миниатюрного наушника, так как боялся
привлечь внимание какого-нибудь позднего прохожего или патрульного
полисмена звуком громкоговорителя.
Сперва я долго ничего не слышал, кроме фона и потрескивания, потом
раздался щелчок и голос Кутера произнес:
- Мистера Адамса из 316-го, пожалуйста.
Последовал ничем не примечательный короткий разговор, тема которого
была, как будто, далека от того, что меня интересовало. Впрочем, я и не
рассчитывал, что они будут по гостиничному телефону говорить о чем-нибудь
важном. Мне просто нужно было проверить работоспособность моего
подслушивающего устройства. Но одна фраза заставила меня задуматься. "Мы,
кажется, скоро сможем сократить наш персонал", - заявил полковник.
Поскольку их ряды и так поредели после гибели сэра Робинса и Ларри, такое
сокращение могло свидетельствовать лишь о спаде деловой активности. Но моя
задача только еще начинала приобретать конкретные очертания и была далека
от завершения. Неужели они испугались агрессивных действий неизвестного
противника и решили свернуть операцию?
Я решил не ломать себе голову над фразой, для выяснения смысла
которой у меня не было достаточных данных. Может быть, она не имеет ко мне
ровно никакого отношения. Но на душе у меня почему-то вдруг стало
тревожно. Ведь я понимал, что после того, как окажусь за воротами фирмы
"Адамс и Кo", мне грозит не просто безработица, а кое-что похуже... Ладно,
там будет видно. А сейчас можно ехать домой.
У входа в свой коттедж я встретил Гришу Ратманова. Вид у него был
унылый, но я знал что это вовсе ничего не значит, что мой остроумный
друг-балагур любит притворяться и вполне возможно сообщит сейчас
какую-нибудь приятную новость. Так и оказалось.
- Угостишь чашечкой кофе, старик? Я принес тебе в клюве благую весть.
- Не боишься, что на тебя нападет бессонница?
- Ну, ты же знаешь, кофе действует на меня парадоксальным образом, я
только крепче от него сплю. Давай, не ленись и не жадничай!
Мы вошли в дом, и за поздним ужином Гриша рассказал, что во-первых,
руководство представило меня к награждению новоучрежденным орденом "За
личное мужество", оценив с большим опозданием мой вклад в дело разгрома
Организации, а во-вторых, что нашелся его пропавший австралийский
бизнесмен - просто загулял, как я и предполагал, по злачным местам
столичного града и его окрестностей. Поскольку это резко сократило объем
работы по делу о вербовке русских девушек ("Точнее, начальство потеряло к
этому делу интерес", - подумал я), его, Гришу, временно передали в мое
распоряжение для укрепления кадров "Ассунты".
- "Судьба играет человеком, она изменчива всегда. То вознесет его
высоко, то в бездну бросит без стыда!" - немузыкально пропел "мистер
Фэрфилд", демонстрируя странное для его легенды знание русского городского
романса прошлого века.
- Ага, вот теперь я отыграюсь, бывший начальничек, - злорадно
усмехнулся я.
- Да уж... Чего еще от тебя ожидать, - печально согласился он. - Но
хоть поспать сегодня дашь? Предупреждаю, кофе начинает оказывать на мой
организм свое пагубное влияние!
- Так и быть, можете отдыхать, мистер Фэрфилд. Вались в постель.
Гриша заявил, что будет спать в моей спальне, так как в той комнате,
где он ночевал в последний раз, слишком громко гудит кондиционер, и
москиты прогрызли дырку в пологе...
- Раз ты теперь начальник, то должен обо мне заботиться, - нахально
заявил он. - Привык, понимаешь, ваш брат ездить на нас, работягах!
Пришлось соорудить ему импровизированное ложе, и мы еще долго
разговаривали, лежа в темноте, пока, наконец, не заснули.
16
Храни меня, мой талисман.
А.Пушкин
Дженнифер позвонила мне на следующее утро, и мы договорились
встретиться в кафе на набережной у оперного театра.
В четверть седьмого, за пятнадцать минут до назначенного срока, я уже
ждал ее, прогуливаясь перед входом в знаменитый архитектурный шедевр
Утзона. Завершенное в середине 60-х годов нынешнего столетия здание
оперного театра напоминало какой-то нарезанный гигантскими ломтями
экзотический плод. За ним громоздились серые башни небоскребов. Я
повернулся к ним спиной, чтобы взглянуть на море.
Слева, на противоположной стороне бухты Сидней, сквозь вечернюю дымку
четко вырисовывалась огромная арка моста, под которой свободно проплывали
океанские лайнеры, а прямо передо мной расстилалась синяя гладь залива
Порт-Джексон. Рядом с торчащей из воды метрах в трехстах от набережной
круглой башней старого форта медленно скользил белый лепесток паруса яхты.
Поймав первые порывы вечернего бриза, она удалялась от берега, чтобы потом
переменить галс и направиться в бухту Фарм или дальше, в залив Вуллумулу,
к причалам Ботанического сада.
Задумавшись, я не услышал, как сзади подошла Дженнифер, и только,
когда она коснулась рукой моего плеча, оглянулся и увидел ее.
- Хай, Дэн! Давно меня ждешь?
До сих пор мы с ней разговаривали мало, и я не помнил, успели ли мы
перейти на "ты". Может, здесь так принято? Впрочем, современная молодежь
ведет себя довольно бесцеремонно во всех частях света. Я решил не быть
занудой.
- Хай, Джин. Нет, минут пять, не больше. Пойдем, сядем за столик. Что
тебе заказать?
- Знаешь что? Давай постоим здесь. Тут так красиво... И никто не
сможет незаметно подойти к нам, подслушать наш разговор.
- Ты же подошла. Подкралась, как кошка, я даже вздрогнул, когда ты до
меня дотронулась.
- Мы будем настороже.
- Послушай, что за секреты? Зачем ты меня сюда вытащила?
Ее лицо стало вдруг серьезным, чуть подведенные тенями глаза
сузились.
- Мне нужно кое-что передать тебе, Джек.
- Ты оговорилась, меня зовут Дэн. Если ты будешь такой же рассеянной
со своим будущим мужем...
- Перестань, я знаю, кто ты!
- И что же ты знаешь? Кто я?
- Разведчик, шпион, агент - как вы там себя называете. Я не знаю,
зачем ты здесь, но ты должен мне помочь, слышишь! Должен!
- Все, что угодно, дорогая. Но мне кажется, ты просто начиталась
детективов и насмотрелась фильмов про тайные козни спецслужб. Я...
Она вцепилась в отвороты моего пиджака. Со стороны это должно было
выглядеть, как бурная сцена между поссорившимися любовниками.
- Джек Боггарт, вот как тебя звали раньше! Я не знаю, как тебя зовут
на самом деле, но ты приехал из Союза, ты служишь в "Ассунте" и связан с
людьми Грегора, ты им очень нужен.
Дело начинало принимать серьезный оборот.
- Говори точнее. Тебя послал Грегор? Или Адамс? На кого ты работаешь?
- На себя. Они все думают, что держат меня на поводке. Но я кошка,
которая гуляет сама по себе. В крайнем случае, нарисую себе лодочку, сяду
в нее и уплыву...
Она с тоской глядела на яхту, которая уже поворачивала за мыс, как
будто хотела очутиться на ее борту.
- Джин, успокойся и давай по порядку.
- Дай мне закурить. У тебя есть сигареты?
Я не курю, но в кармане у меня всегда лежат пачка сигарет и
зажигалка. Под эти обыденные предметы, как всем давно известно, можно
замаскировать самые разнообразные приборы и принадлежности нашего ремесла.
Правда, на этот раз мои "Лаки страйк" и заурядная "Зиппо" были
натуральными.
Она сделала несколько глубоких затяжек и как будто успокоилась.
Привычка курить сейчас становится не очень популярной в странах Западной
Европы и особенно в Америке, одержимой культом здоровья. Но Джин
запорхнула сюда из иного мира. Я уже понял это по некоторым ее выражениям,
по едва уловимому, но знакомому акценту. Конечно, она была классной
девушкой - и по внешности, и по манерам. Но ведь пластичность женской
натуры велика, и в руках такого опытного мастера, как миссис Гай, любая
совковая "метелка" могла превратиться в англосаксонскую воспитанную
девицу.
- Они сказали, что если я буду во всем их слушаться, то получу
богатого мужа и красивую жизнь, у меня будет все - дом, машина, яхта, даже
дети, если я захочу их иметь. Но я знаю, они никогда не оставят меня в
покое.
Она замолчала и нервно раздавила сигарету о парапет.
- Тебя они тоже используют и убьют. Грегор хочет только, чтобы ты
помог им переправить сюда из России какой-то груз под видом поставок для
твоей фирмы.
- Какой груз?
- Не знаю.
- Это Грегор организовал налет?
- Да. Вернее, его человек, который всем здесь заправляет. Они узнали,
что Адамс заманил тебя в свой особняк, и решили помочь тебе бежать. Я
рассказала им, где твоя спальня, они стреляли так, чтобы в нее не попасть.
- Откуда им стало известно, что я в особняке Адамса? Это ты им
сказала?
- Да. Они заставляют меня рассказывать все; где я была, что делала, с
кем встречалась...
- Ты знаешь, зачем меня похитил Ларри?
- Так это он?.. Я думала, что тебя просто заманили хитростью, что ты
приехал к Адамсу добровольно.
- Почти добровольно. Но потом мне надели на шею петлю.
- Они бы сделали из тебя... Ну, ты же видел этого негра. Других они
тоже так обрабатывали - поили чем-то, а потом доктор прямо за столом
усыплял их, заставлял говорить, делать всякие вещи... Нам они давали
таблетки, чтобы гипноз на нас не действовал.
- Кому "нам"? Тебе и миссис Гай?
- Да. Они иногда хотели, чтобы мы при этом присутствовали. Говорили,
что им это помогает, создает атмосферу уюта, настоящего английского дома.
"Дом, милый дом", - вспомнил я старинную песню. Они превратили свой
"милый дом" в застенок.
- А другие, Гиффорд, Модсли, чем они занимаются?
- Не знаю. По-моему, они не из их компании, они всегда уходили до
того, как... Раньше. При них доктор никогда не занимался гипнозом.
- Так это ты дала мне таблетки?
- Да. У меня еще осталось несколько штук.
- Почему ты решила спасти меня? Чтобы я помог тебе бежать?
Она взглянула мне прямо в глаза.
- Это мой единственный шанс. Ты должен помочь мне, и тогда я расскажу
тебе...
- Что? Говори, что ты мне расскажешь?
Я сжал ее плечи, чувствуя, что она колеблется, не решаясь сказать мне
что-то очень важное.
Потом, много времени спустя, мне стало казаться, что именно тогда я
догадался, о чем идет речь. Но, конечно, это было лишь своеобразное
смещение воспоминаний, перестановка, хорошо известный психологический
эффект типа Deja vu [уже пережитое (фр.)], когда чудится, будто ты
когда-то что-то такое уже испытывал или видел.
Но она успела принять решение.
- Я дам тебе одну вещь... Только ты не смотри на нее сейчас, подожди,
пока я не уйду. Обещаешь? Скажи, обещаешь?
Мне начала надоедать эта типичная для проституток смесь инфантилизма
и вполне взрослой истеричности, приобретенная ею, вероятно, в блатных
компаниях. Ничего нового она, по сути, не рассказала, а перипетии ее
личной жизни и судьбы интересовали меня мало. Но все же я был обязан ей
спасением от экспериментов доктора Ашборна, и хотя обостренное чувство
благодарности не входит в число моих недостатков, я решил не лишать ее
надежды на помощь с моей стороны.
- Ладно, давай.
Она сунула мне в руку маленький твердый предмет, завязанный в узелок
из носового платка.
- Я позвоню тебе. Может быть, завтра. Не провожай меня, пока!
В ее голосе чувствовалось облегчение, как будто до самого последнего
мгновения она не надеялась, что я соглашусь, но теперь тяжесть свалилась с
ее души и она обрела надежду. Стройная ее фигурка растаяла в тени здания,
затерялась среди прохожих. Какое-то время я смотрел ей вслед, а потом
перевел взгляд на зажатый в моей руке матерчатый узелок.
"Не смотри!" - шепнул мне внутренний голос, но я уже развязывал
узелок, посмеиваясь над одолевшим меня любопытством.
...Сердце у меня в груди на несколько мгновений замерло, как будто
стиснутое чьей-то жесткой рукой, потом сделало толчок и забилось снова -
быстро и сильно.
На ладони у меня лежал вырезанный из причудливо изогнутого
кипарисового сучка смешной человечек, похожий на чертика. Прижатые к
туловищу ручки и ножки, большая голова, улыбка до ушей... Когда-то
давным-давно, тысячу лет назад, я вырезал его своим складным ножом, сидя с
Вероникой над крутым обрывом. Она говорила, что никогда не расстанется с
ним, что он будет ее талисманом, и потом все время таскала его в своей
сумочке среди патрончиков губной помады, гребенок, шпилек, огрызков
карандашей и всякой ерунды. Как мог он попасть к Дженнифер?
Мне пришла в голову странная мысль, и я внимательно осмотрел
человечка со всех сторон, даже понюхал его. Нет, следов огня на нем не
было, он совершенно не пах гарью. Конечно, с тех пор прошло столько
времени, что любой запах мог выветриться, разве что человечек был бы
сделан из сандалового дерева. Кипарис, хоть и слабее, тоже пахнет, но
здесь, в воздухе, насыщенном испарениями моря, я его запаха не чувствовал.
Человечек источал лишь легкий аромат духов, очевидно, принадлежавших
Дженнифер, ибо платочек пах так же. Запах был мне незнаком. Это я знал
точно.
Не помню, сколько времени я простоял на набережной, о чем думал, где
потом бродил и ездил. Кажется, я заходил куда-то, что-то пил и ел, отвечал
на чьи-то вопросы... Домой я попал только к полуночи, и весь отрезок
времени от того момента, когда я развернул узелок, до той минуты, когда
обнаружил, что стою в ярко освещенном холле своего коттеджа, как-то плохо
запечатлелся в моей памяти.
17
Когда же пламень с пламенем столкнутся,
Они пожрут все то, что их питало.
В.Шекспир
Гриша и я по очереди каждый вечер прослушивали телефон Адамса, но
чаще всего он молчал, а в редких разговорах Мэллоунов с хозяином,
обсуждавшего меню на завтра или осведомляющегося о том, исправно ли несут
службу охраняющие усадьбу полицейские, не было ничего для нас интересного.
Я уже начинал думать, что зря установил "жучок" - единственная польза,
которую пока принесла моя ночная вылазка, заключалась в гибели "бедного
мистера Лоренса Беллингема". Как бы там ни было, мне теперь не грозили ни
его петля из стальной проволоки, ни меткая пуля, выпущенная из
"ли-энфилда" со снайперским прицелом. Пустячок, а приятно.
Я не рассказал своему напарнику о некоторых подробностях моего
свидания с Дженнифер и о том, что она дала мне на прощание. Все это было
слишком интимным и не имело никакого отношения к нашей нынешней работе.
Мне не хотелось ворошить прошлое, будить болезненные воспоминания. Кроме
того, хоть Гриша был умным парнем и в нужных случаях умел проявить должный
такт, но я все же опасался услышать в ответ на свои излияния какую-нибудь
шуточку, после чего мы наверняка бы поссорились. Поэтому, я лишь сообщил
ему, что Дженнифер связана с людьми Грегора и что это они устроили налет
на особняк Адамса.
- Они дерутся за тебя, как стая стервятников, - заявил Гриша.
- Ну, спасибо! Значит я, по-твоему, кусок падали?
Но поймать Гришу на оговорке было трудно.
- Это они так думают. Но ты ведь только прикидываешься дохлым...
гм-гм... ослом. Знаешь, как делают некоторые австралийские туземцы: лежат
часами на солнцепеке, притворяясь мертвыми, а как только гриф или другой
трупоед сядет на них - цап! Для такой охоты нужна чертовская выдержка.
Однако, выдержка начала мне изменять, когда прошла почти неделя,
которую я напрасно пытался заполнить делами "Ассунты", но ни Адамс, ни
Дженнифер, ни человек Грегора мне не позвонили.
Я чувствовал, что назревает что-то, и неизвестность действовала мне
на нервы. Прежде я мог месяцами сидеть, как тарантул в засаде, поджидая,
пока не дрогнет паутина, но теперь меня подмывало как-нибудь самому
спровоцировать противника на активный шаг.
Посоветовавшись с Гришей, я решил исчезнуть на несколько дней - пусть
они побеспокоятся, пусть начнут искать меня и подозревать друг друга в
утаивании моего местонахождения. Зная, как болезненно мисс Макгроу
реагирует на мои неожиданные отлучки, я сказал своей добрейшей секретарше,
что беру недельный отпуск и еду с друзьями на яхте ловить рыбу. Поскольку
делать этого я не собирался, информация, полученная от нее, никак не могла
устроить моих "друзей" и умерить их беспокойство. Наведя справки, они,
конечно, начнут думать обо мне самое плохое. В меру собственной
испорченности.
Затеряться в огромном городе было нетрудно. Я давно уже снял для
подобных случаев маленькую квартирку в жилом массиве, застроенном
десяти-двенадцатиэтажными коробками, спроектированными Г.Зайдлером. Связь
с внешним миром должна была осуществляться лишь через Гришу, да и то по
телефону и исключительно в заранее обусловленное время.
Кондиционера в дешевой квартире не было, и я изнывал от жары и
вынужденного, хотя и добровольного, безделья. Единственным развлечением
служил телевизор. Я смотрел все подряд - новости, боевики, мультсериалы и
