Рождественского, Смирнов про себя хвалил себя за то, что надел утепленную
Алькину куртку. Потому как тепло и уютно было сидеть на скамейке в
Алькиной куртке. Не хотелось смотреть на запястье, чтобы узнать, который
час, не хотелось неотрывно, как положено, наблюдать за всем, что
происходит рядом и вокруг, не хотелось думать о предстоящей встрече...
Хотелось закрыть глаза, хотелось греться на солнышке, хотелось дремать...
- А как вместо меня гебист сядет? Посидит, посидит, встанет, а вы -
мертвяк. Что тогда будем делать, Александр Иванович? - радостно заговорили
рядом. Не открывая глаз, Смирнов длительно зевнул и без особого
хвастовства догадался:
- Это ты, Леонид? Ну, здравствуй тогда. - И только после этих слов
открыл глаза.
В широченном светлом, туго перетянутом в талии плаще до пят, с
непокрытой головой Махов был как Махов: красив, элегантен, обходительно
весел.
- Здравствуйте, Александр Иванович. А все-таки зря не бережетесь.
- Да кому я нужен, - пококетничал Смирнов.
- Народу, Александр Иванович, народу. Только вот какому - не пойму:
советскому или русскому.
- Я ведь Демидова жду, Леня. Он мне свидание назначил.
- Пришел я. Вместо него.
- Значит тогда он от тебя приходил?
- Приходил он по своей инициативе. А потом мне признался.
- Считай, что я тебе поверил. С чем пришел, чего принес?
- Из достоверных источников стало известно, что партийные деньги, за
которыми вы охотитесь, безвозвратно ушли, - легко отдал важнейшую
информацию Махов. И с демонстративным любопытством заглянул ему в лицо.
- А из каких источников тебе известно, что я за ними охочусь? -
Смирнов никак не отреагировал. Великая штука - опыт.
- Не источник, Александр Иванович. Просто один человек просил в
точности воспроизвести вам эту фразу. Что я и сделал.
- Человечка мне отдашь?
- А почему не отдать? Отдам, - и закончил Махов в рифму: - Вам
известен Горский Адам?
- Режиссер-новатор, что ли? Известен. Днями я его собирался
потрепать.
- Поздно, Александр Иванович. Сегодня утром он улетел в Лондон.
Спектакль ставить.
- Господи, и все-то от меня за границу убегают!
- Это те, кто может.
- А кто не может?
- Те, я так думаю, вас достать хотят.
- Не достанут, - легкомысленно отмахнулся Смирнов и посерьезнел при
серьезном вопросе: - Ты, действительно, не знаешь чем я занимаюсь и с кем
по роду занятий сталкиваюсь лоб в лоб?
- Если честно, то догадываюсь.
- Естественно, не по официальным каналам пришли догадки эти?
- Естественно.
- Мне нужны имена двоих, Леня: стратега и организатора. Я хочу их
уничтожить, потому что они убийцы в беспределе.
- А как они вас?
- Все может быть. Схлестнулись по-настоящему.
- А они знают, что вы схлестнулись с ними по-настоящему?
- Твою иронию напрочь дезавирует фраза, которую ты передал. Они
предлагают ничью и разойтись.
- Хотите совет, Александр Иванович? Соглашайтесь на ничью и
расходитесь.
- Вчера твоих трупов по Москве сколько было?
Махов заморгал, вспоминая. Вспомнил:
- Вчера довольно спокойно было. По-серьезному если - один.
- В саду Мандельштама?
- Вы считаете, что это они?
- Не считаю, а знаю.
- Ишь ты, как чистенько. А я в полной уверенности, что это разборка
среди группировок. Парня-то опознали. Довольно известный солнцевский боец.
- А мертвяк на Кировской у почтамта разве не твой?
- Это какой же? - Махов закрыл глаза, чтобы прокрутить на экране
зрительной памяти сводный список вчерашних происшествий. Нашел: - Мужик
без документов. Смерть, наступившая от острой сердечной недостаточности.
- Хочешь, покажу, чем была сделана эта острая сердечная
недостаточность?
- Не понял, - признался Махов.
Смирнов из-за пазухи извлек сверток - комок в тряпице - и, развернув
тряпицу, двумя пальцами ухватил широкий перстень.
- Смотри, - приказал он Махову, но в руки тому перстень не дал, из
своих рук позволил глядеть. Показывая, поворачивал.
- Мини-шприц, - понял Махов. - Его же в лабораторию надо! - и вдруг
спохватился: - Где вы его взяли?
- С пальца бойца солнцевской группировки, - признался Смирнов.
- Вы что, его вели?
- Вели-то вели, да не довели. Хотели на его связи выйти. Кто знал,
что на такую работу в темную и просто за бабки лоха уговорят?
- За очень хорошие бабки этих рачков на что угодно уговорить можно.
Сделали паузу: оба-два обдумывали пути дальнейшего разговора. Наконец
старчески кряхтя, Смирнов опять полез в карман.
- Фейс этот тебе случаем незнаком? - спросил он Махова и протянул
фотку девять на двенадцать. На этот раз в руки отдал.
На крыльце почтамта стоял гражданин с поднятой рукой. На осмотр
гражданина Махову хватило пяти секунд. Он вернул фотографию.
- Нет, - честно и сожалея признался Махов.
- Жаль, - огорчился Смирнов и вернул фотку в карман. - А я надеялся.
Ты же многих из той конторы знаешь.
- Обижаете, - злобно ответил Махов. - Я на них не работал никогда.
- Жаль, - еще раз огорчился Смирнов.
- Завести меня хотите, да? - догадался Махов.
- Разозлить.
- Зачем?
- По горячке, может быть, проболтаешься о чем-нибудь для меня
любопытном.
- Думаете, просто так я вам ничего больше не скажу?
- Если честно, то не думаю. Не с одной же ты фразой ко мне пришел.
Одну фразу и Демидов бы принес.
- Вы умный, - похвалил его Махов. - И хитрый.
- А ты не знал?
- Знал, но чисто теоретически.
- Теперь же убедился на практике. Поехали, Леня.
- На главной московской свалке обнаружен труп. Обнаружен совершенно
случайно: поддатый бульдозерист по пьянке ошибочно вскрыл
законсервированную кучу, которую никогда не собирались вскрывать. Труп
опознан. Это бывший зав.отделом ЦК Шаров. Вот такие пироги. Шаров этот вам
не нужен?
- Он мне живым был нужен позарез. - Смирнов окинул взором Московские
окрестности. - Ромка как всегда, оказался прав.
- В чем оказался прав Роман Суренович Казарян?
- В том, что Шаров уже труп. Леня, Леня, Леня... О Господи, как я их
ненавижу! - сообщил Смирнов и заскрипел зубами.
- Успокойтесь, Александр Иванович!
- Как мне добраться до них, Леня?
- Это дело второе. Главное дело, чтобы они до вас не добрались.
44
В переулке, напротив кафе Маркони приткнулся служебный "Мерседес", у
которого, пристроив зады на багажник, убивали время шофер и охранник.
Значит, они его опередили. Игорь Дмитриевич во всяком случае. Перед тем
как открыть дверь Смирнов полюбовался на художественно исполненную ручку.
Потерял время, дверь распахнулась сама собой и Марконя завопил:
- Мы тебя ждем, Иваныч, а ты бессмысленно копытами на крыльце
топочешь!
Действительно, ждали. За накрытым по высшему разряду столом сидели,
не притрагиваясь к напиткам и закуси. Игорь Дмитриевич с Витольдом
Германовичем. На ходу сдирая со смирновских плеч спиридоновскую куртку,
Марконя, делая приятное сидящим за столом, так, чтобы они слышали,
рассказывал Смирнову:
- Уже честь по чести заказано, и ждут вас - не дождутся!
Быстренько поздоровались и уселись рядком, чтобы говорить ладком.
Правда, перед этим решили выпить по первой. Игорь Дмитриевич храбро разлил
водку по большим рюмкам и, подняв свою, многозначительно предложил:
- Ну-с, начнем наш прощальный ужин.
- Обед скорее, - поправил Смирнов, никак не реагируя на богатое слово
"прощальный".
- Ну обед, так обед, - снял незначительные противоречия соглашатель
Витольд Германович. И произнес необходимое: - Со свиданьицем.
За это и выпили, за свиданьице. Жевали зелень, помидоры, мягкую рыбу,
свежайшую буженину, Оливки и роскошную, с лучком и горчичным соусом,
селедочку.
Первым опомнился Игорь Дмитриевич. Промокнул роток салфеткой,
выпрямился, сделал строгое лицо - будто не ел.
- Не пора ли нам поговорить о деле? - спросил он осуждающе. Только
кого осуждал - непонятно: то ли себя, то ли собеседников, то ли эпоху, в
которую приходилось существовать.
- О деле так о деле, - покорно согласился Смирнов.
- Тем более, что по сути оно уже завершено, - сухо продолжил Игорь
Дмитриевич. - И, к нашему глубочайшему сожалению, не вами, Александр
Иванович.
- Вы мой отчет внимательно прочитали, Игорь Дмитриевич? - спросил
Смирнов.
- Очень внимательно, - ответил Игорь Дмитриевич.
- Тогда вы, наверное, неправильно меня поняли. Речь идет как раз о
продолжении дела.
- По взаимной договоренности вы должны были обнаружить людей, которые
занимались незаконным вывозом валюты за рубеж, документы, подтверждающие
это, и каналы, по которым все вместе валюта, документы, люди - ушло. Вы не
справились с этой задачей и в связи с сегодняшним состоянием дел вряд ли
справитесь в обозримом будущем. Тем более, что при нулевом коэффициенте
полезного действия вы и ваши люди обходитесь государству в весьма ощутимую
копеечку. Мы решили отказаться от ваших услуг, Александр Иванович.
- Кто это - мы? - тихо поинтересовался Смирнов.
- Вы хотите знать, кто персонально отвечает за это решение?
Пожалуйста. Я.
- Следовательно, предложение Смирнова о продолжении операции с
измененной целевой направленностью не принято? - задал вопрос Витольд
Германович. - Я хочу знать, Игорь Дмитриевич, почему это решение вынесли
без консультации со мной.
- Потому что некогда было консультироваться, - грубо ответил тот.
- Так, - сказал Смирнов и отодвинул тарелку. Повторил: - Так.
- Я пойду, - сообщил Зверев и встал.
- Я вас прошу, подождите самую малость, - попросил Смирнов и ухватил
его за рукав. Зверев сел. Смирнов отпустил рукав и взял со стола вилку,
которой в такт своим речам тыкал в скатерть. - Не могу понять, не могу
понять.
- Это совсем другое дело, Александр Иванович, - по слогам, как
слаборазвитому, объяснил Игорь Дмитриевич. - У нас была законная задача:
определить связи в преступной цепочке, задержать и изолировать людей,
составляющих эту цепочку, и, наконец, предотвратить подобное в будущем. В
какой-то степени мы справились лишь с последней задачей.
- О чем вы говорите, какие задачи! - взбесившись вдруг, заорал
Смирнов. - Вы, демократы, на каждом углу орете о правах человека, а когда
у людей отнимают главное право, право на жизнь, несете херовину о том, что
защита этого права не входила в вашу задачу! Вы одурели, вы спятили
дорвавшись до власти!
- Прекратите разговаривать со мной в подобном тоне! - Игорь
Дмитриевич тоже заорал. - Я не собираюсь перед ним отчитываться, но
позвольте заметить: подобное дело, по-моему не должно быть в компетенции
полудилетантского частного сыска, которым вы занимаетесь!
- Следовательно, этой преступной организацией занимаются более
компетентные, чем я, люди? - поймал его на слове Смирнов.
- Я этого не сказал, - быстро ответил Игорь Дмитриевич.
- А что вы, собственно, сказали? - не задал вопрос, выразил
недоумение Смирнов, но вовремя опомнился и задал-таки вопрос: - Если наши
отношения пришли к так сказать благополучному финалу, то я обязан знать,
оплачены ли счета, представленные мной? Люди, работавшие на меня, работали
добросовестно и не виноваты в неудаче.
- Вчера я распорядился оплатить все ваши счета.
- Я не спрашиваю вас о чем вы вчера распорядились, я спрашиваю
оплачены ли счета.
- Счета оплачены.
- С паршивой овцы хоть файф о клок! - облегченно заметил Смирнов.
Игорь Дмитриевич резко встал, с сожалением обозрел с высоты лишь
слегка початый стол и сугубо официально произнес:
- Мне расхотелось с вами обедать. Приятного аппетита и всего
хорошего. Счет за этот сервис представьте моему секретарю, - и, отодвинув
стул, вынырнул из-за стола, зашагал к выходу.
Смирнов и Зверев без интереса понаблюдали в окно за отъездом
"Мерседеса" с высокопоставленным лицом, Зверев перевел взгляд от окна на
Смирнова. Не таясь, рассматривал его.
- Хотите что-нибудь спросить? - попытался угадать Смирнов.
- Давайте выпьем, Александр Иванович, - предложил Зверев и быстро
разлил.
- Другой бы драться, а я - пожалуйста, - мрачно заметил Смирнов и
поднял рюмку.
- Без тостов, - предупредил Зверев. Они чокнулись и выпили.
Одномоментно формально закусили. Одновременно откинулись на стульях.
- Спрашивайте, - предложил Смирнов еще раз.
- Так надо было?
- В любом случае он отказывался от моих услуг.
- Его можно было заинтересовать несколько иным аспектом этого дела, в
котором он бы выглядел спасителем отечества.
- В любом случае - тухлое дело.
- Почему?
- Он с самого начала не горел энтузиазмом. Вы ведь его на это дело
навели, да?
- Я посоветовал - и только.
- А как я оказался при пироге?
- Опять же я.
- Вы меня не знали.
- Я вас не знал, но знал о вас. Вы весьма известны в определенных
кругах.
- Опасаются меня, значит? - самодовольно обрадовался Смирнов.
- Мне кажется, что не стоит радоваться по этому поводу, Александр
Иванович.
- Я не радуюсь.
Вспомнили о еде, поели немного. Всухую еда не шла, и Смирнов разлил
по третьей. Выпили без формальностей.
- Что будем делать? - спросил, наконец, о главном Зверев.
- Что буду делать, - жестко поправил его Смирнов. - Что буду делать
я. Вот об этом я вам не скажу.
- Почему? - мягко поинтересовался Зверев.
- Не доверяю перекрасившимся.
- Так, - сказал Зверев и решительно разлил по четвертой. Бутылка
заканчивалась. Держа в руке рюмку, он продолжил: - Позвольте вас спросить,
Александр Иванович: вы давно отказались от столь привлекательных идеалов
социализма и веры в коммунистическое завтра? В самом первозданном,
возвышенном, так сказать, виде?
- Если честно, то года полтора-два тому назад, не более, - смущенно
сообщил Смирнов и, расплывшись в улыбке, стал ждать следующего вопроса.
- Следовательно, вы тоже перекрасились?
- Следовательно, - согласился Смирнов. - Но все-таки дело продолжу
один я. Я смертельно устал от утечек.
- Но ведь некоторые вы сами специально организовали, да?
Заметив кстати наполненные рюмки, Смирнов поднял свою и, подмигнув
Звереву, предложил:
- За исполнение желаний.
Сначала выпили, а уж потом Зверев решил дойти до сути:
- Чьих желаний?
- Сокровенных желаний трудового народа.
- А какие его, народа, сокровенные желания, позвольте вас спросить?
- Словоблудить будем?
- Нет уж, Александр Иванович. Словоблудите вы один. Все для красного
словца, начиная с трудового народа...
- Хотите угадаю, что вы хотите мне сказать? - перебил Смирнов.
- Попробуйте.
- Вы хотели сказать, что такого субъекта, как трудовой народ, в
границах России не существует. За семьдесят пять лет многому научили
большевики россиян: воровать, врать, предавать, махать на все рукой, петь
бодрые песни, строить каналы и никому ненужные железные дороги, терпеть
самых немыслимых правителей, пьянствовать... Да нет, пожалуй, пьянствовать
россияне до большевиков научились. И от одного только они отучились
богоизбранный народ: от желания и умения работать на себя, не разбиваясь.
Я угадал?
- Угадали.
- Хотите знать почему?
- Хочу.
- Потому что и сам так думаю.
- Вы ненужно умны для сыщика, Александр Иванович.
- Ум никогда не бывал чрезмерен.
- Не скажите. Лев Толстой считал, что слишком большой ум
отвратителен.
- Ошибка классика, - вынес вердикт Смирнов, взял в правую руку пустую
бутылку и горестно посмотрел на нее. - Еще двести пятьдесят и все. Как ты,
гебист?
- Я - как все, - дал согласие Зверев и рассмеялся.
- Но перед получением большого удовольствия небольшое деловое
отступление. Так, чистая формальность. - Смирнов вытащил из внутреннего
пиджака фотографию и протянул ее Звереву. Чем черт не шутит, может и
пофартит. - Вы не знаете этого человека?
Зверев посмотрел на фотографию, посмотрел на Смирнова, быстро
ответил:
- Майор Майоров.
- Не понял, - в растерянности признался Смирнов.
- Майор КГБ. Владимир Майоров.
- Господи, неужто повезло? Вы его хорошо знаете?
- Должен вас огорчить: совсем не знаю.
- Как же так? - огорчился Смирнов.
- Я его совсем не знаю, - повторил Зверев. - Сегодня я по пенсионным
делам был в конторе. Они меня своей пенсии лишили, а для
общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их осиное
гнездо впустить. Иду я так себе через нужный вестибюль, а на столбе
извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и
тот же. А извещение с прискорбием извещало о том, что майор Майоров,
видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.
- Марат Палыч! - оглушительно крикнул Смирнов. - Будь добр, двести
пятьдесят и счет!
- Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И вспомнил
наконец, - облегченно сообщил Зверев. - "Бриллиантовая рука" - Миронов и
Никулин в ресторане. Помните?!
- А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов и, внимательно
пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного графинчика,
как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:
- Выпьем за упокой черной души майора Майорова.
- Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.
Безсловно и с охотой выпили.
- Они, вы считаете? - спросил Зверев, понюхав черную корочку.
- Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого
я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто
предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.
- Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.
- Грязные убийцы, - поправил его Смирнов. - Ублюдки. Ваши бывшие
сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил:
- По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?
- Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.
- И девятка в том числе?
- И девятка в том числе.
- Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.
- А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего
разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.
- Без рук, без ног, на бабу - скок, - не согласился с
пессимистической оценкой положения дел Смирнов. - Счета выписаны до
послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?
- Не будем, - решил Зверев. - Закусками напихались.
Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал
последний вопрос:
- Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?
- Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.
Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:
- Извините.
45
Сырцов сказал:
- Василий Федорович свалил, Александр Иванович.
- За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в
истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к
сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.
- Что делать будем, Александр Иванович? - теребил нетерпеливый
Сырцов.
- Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.
В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин
Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования
современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона,
они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером
и тупо пялился в темный экран.
- Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов. - Но ведь необходимо
что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.
- Вот именно, - согласился Смирнов. - Как ты считаешь: они могут
кончить нашего партийного вождя?
- Маловероятно. Знамя.
- Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь,
согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!
- Чего это вы развеселились? - даже испугался такой перемене в
настроении начальника Сырцов.
- Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!
- Что сходится? - недоумевал Сырцов.
- Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться
этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог,
вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту.
Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово,
перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то,
случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в
платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе,
продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо
всем, естественно, докладывается мне.
- Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.
- Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.
- Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?
- Тебе не понять.
- Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.
- Я же тебе сказал: зеленый ты еще.
46
Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно
отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь
особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все
назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из
"Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел
серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только,
что скоро расставаться.
- В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая
и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:
- Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?
- Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.
- Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется вам
подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович,
покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он
сегодня вас принять.
- Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный
протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом
кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил
подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку.
Замечательное у него было настроение.
- Вы меня смущаете, - заметила секретарша.
- Миль пардон, - сегодня Смирнов беседовал исключительно
по-французски. - Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.
Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.
- Вы по какому вопросу к Александру Петровичу? - спросила она только
для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.
- Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите ему, что
Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!
- Скажу, - очаровашка, придя в себя, сообщила об этом весьма
презрительно.
Из кабинета вышел посетитель, именуемый здесь визитером, сонным
взором презрительно оглядел Смирнова, невнятно пробормотал нечто вроде -
"всего хорошего" и удалился с гордо поднятой головой.
Секретарша обеими ладонями осторожно потрогала свою прическу -
проверила все ли в порядке, встав, обеими же ладонями оправила мини
юбочку, демонстративно не принимая во внимание нахальный взгляд Смирнова,
направилась в кабинет и, почти не задержавшись в нем, вернулась.
- Александр Петрович просит вас зайти, - объявила она, интонацией не
одобрив либерализм своего шефа! Смирнов кряхтя встал и, проходя мимо
секретарского столика, легким движением погладил ее по головке.
Возмутиться секретарша не успела: Смирнов уже был в кабинете.
Большая честь оказывалась этому визитеру - хозяин кабинета
приветствовал его, выйдя из-за стола. Смирнов, подумав, пожал ему руку.
- Вы ведь обычно ко мне, Александр Иванович, как к
палочке-выручалочке, - сказал Александр Петрович Воробьев, возвратившись
за стол. - Что-нибудь надо, что не в Коляшиной компетенции?
- Надо, - согласился Смирнов, усаживаясь. - Это не в Коляшиной
компетенции.
- А что именно?
- Услышать от тебя, козел, по какой причине ты ссучился, - очень
просто произнес эту фразу Смирнов, в проброс.
Александр Петрович подобрал в широкой пепельнице трубку, прикурил от
кривой специальной зажигалки и, попыхивая, заговорил, наконец:
- Мания преследования, говорят, характерная для отставных ментов
болезнь.
- Характерная для отставных ментов болезнь - геморрой, - не
согласился Смирнов. - Но ты не ответил на мой вопрос.
- Я не понимаю о чем вы!
- Вот что, подонок. Ты, видимо, постарался забыть о своем уголовном
прошлом. А я помню. И кое-кто из законников помнит. Будешь со мной в
отказку здесь играть, через Коляшу сдам тебя ссученного, на правило.
Сечешь, перевертыш?
- Я все секу, мент поганый. Только не поверит тебе Коляша.
- Поверит. Сопоставит факты и поверит.
- Какие же факты? - небрежно спросил Александр Петрович.
- Ишь ты, вскинулся! Хочешь фактов? Что ж изложу, чтобы ты, наконец,
хлебало свое раскрыл. Только ты - единственный не из задействованных -
знал в тот же вечер, что мы душегуба повязали. А задействованные, включая
Коляшу, были под крылом у Сырцова на даче. Так что их контакты с кем-либо
были исключены. Гебисты же действовали у почтамта так, что с уверенностью
можно сказать: они знали - душегуб подставленный. Колись до задницы,
Санек, кроме тебя отстучать некому было. Чем они тебя взяли?
- Ничем они меня не взяли!
- Думай о правиле, Санек! - посоветовал Смирнов.
- А о чем же я думаю, мент? - горестно признался Воробьев.
- Когда они к тебе пришли?
- Как только вы получили ребят и технику.
- Просто поинтересовались получил ли я, да?
- Да.
- А во второй раз они к тебе пришли в тот день, когда мы должны были
душегуба повязать. Тут-то они тебя и взяли за горло. Ты ведь с Василием
Федоровичем на много миллионов нагреб, так?
- Так.
- В третий же раз они пришли к тебе той же ночью, после того как мы
убийцу взяли. Вот тут-то ты и сдал нас окончательно. Чем же они тебе
платили?
- Обещанием не трогать Василия Федоровича.
- Боже! За друга в огонь и в воду! Так я тебе и поверил. Ты же
наверняка выцыганил что-нибудь материальное, а? Хочешь, догадаюсь?
Александр Петрович вынужденно кивнул.
- Они дали Василию Федоровичу беспрепятственно вывезти за бугор твою
обильную зелень. Догадался?
- Ты догадливый. Чего ты от меня хочешь, мент, в обмен на твое
молчание?
- Многого. Во-первых, оплатить технику и людей, работающих у меня,
сверх положенного еще на три дня.
- Значит, правители тебе - под зад коленом? - догадавшись и
обрадовавшись, бойко перебил Александр Петрович.
- Чему радуешься, козел?! - вдруг разозлился, сам не понимая от чего,
Смирнов. - Не будет тебе с этого никакого навара. Все равно будешь жить,
как я прикажу.
- Во попал! - перестал радоваться Александр Петрович. - И те, и те -
в четыре руки за горло берут.
-ПИПядовать, Санек, не надо. Хватать бабки и ртом и задницей не надо.
А главное - предавать не след.
- Что вы еще от меня хотите?!
- Назови того, или тех, кто от конторы имел с тобой дело, и я молчу.
- Мне представлялся лишь один. Майор Владимир Николаевич Майоров.
Остальные охрана, сопровождение - шестерки.
Смирнов подозревал в тайне от самого себя, что так может случиться.
Но гнал эти подозрения подале, страстно надеясь на фарт. Вот и случилось.
Не было в этот раз ему фарта. Он сильно заскучал. - Других фамилий и имен
ты не знаешь? Может, Майоров этот кого-нибудь упоминал? - после паузы без
всякой надежды спросил Смирнов.
- Вы что людей из конторы не знаете? - удивился смирновской наивности
Александр Петрович. - Они ни о чем не говорят. Они хотят, чтобы мы
говорили.
Смирнов достал портсигар, извлек из него папиросу, защелкнул
портсигар и вдруг увидел надпись на нем. Усмехнулся, читая, вытащил парную
к портсигару зажигалку, прикурил от нее, а потом по очереди сначала
портсигар, затем зажигалку - швырнул на письменный стол по направлению к
Александру Петровичу. Присовокупив: - Была без радости любовь, разлука
будет без печали. Забирай цацки назад и забудь, что когда-то играли в
одной команде. А, в общем, живи как хочешь, перевертыш. Цвети и пахни.
Смирнов с трудом поднялся. От хорошего настроения не осталось и
следа. Не глянув на Воробьева, двинул к дверям.
- Чем я буду застрахован от всяческих неожиданностей? - спросил у его
спины Александр Петрович.
- Ничем, кроме моего обещания молчать, - ответил Смирнов, не
оборачиваясь и вышел вон.
- Все в порядке? - спросила очаровашка. Как все хорошие секретарши,
она должна была разобраться, кто он такой.
- У кого? - удивился Смирнов.
- У вас, конечно.
- Твое дело, крошка, беспокоиться о том, чтобы у твоего шефа все в
порядке было. Сообщаю тебе: у него пока все в порядке, - злобно и от этого
многословно высказался отставной полковник.
- Милана! - позвал секретаршу появившийся в дверях Воробьев и, вдруг
заметив в приемной Смирнова, фразу не продолжил.
- Хорошо, что вышел, - заметил Смирнов. - Дай-ка портсигар.
Воробьев вынул из кармана и протянул ему портсигар. Смирнов раскрыл
его, горстью извлек папиросы и вернул портсигар Воробьеву.
- Чао, - сказал Смирнов, окончательно прощаясь.
47
Тряся сиськами, совершенно голая Алуська зигзагами спускалась к воде
по крутому берегу Москва-реки - туда, где вокруг бутылок кругом полулежали
серьезные в годах мужчины. Алуся проследовала сквозь круг, ногами сбивая
стаканы, перейдя на бег, сильно оттолкнулась от земли и нырнула в воду.
- Стоп! - рявкнул режиссер.
Алуся уже вынырнула и, трясясь, выбралась на берег. К ней бежали
костюмерша с махровой простыней и теплым халатом, и помреж со стаканом
