Вскоре из начавшего редеть дыма бойцы группы захвата выволокли трех
закованных в наручники "преступников" и, аккуратно уложив их в ряд на
траву, с облегчением сбрасывали противогазы.
- Я его два раза через окно достал.
- Диана за штанину схватила, хорошо, успел ногу отдернуть...
- Надо было без "Черемухи", и так никуда бы не делись...
Возбужденно гомонили победители, недовольно бубнили что-то под рези-
новыми масками задержанные. Наконец с них сняли противогазы, освободили
от наручников.
- Колька голову прикрыл, а зад выставил, думает - туда пуля не доста-
нет...
- С оцеплением затянули, мы могли через заднюю дверь уйти...
- Петька, гад, в следующий раз будешь бандитом, я тебе тоже так руку
выкручу...
- А вообще ничего, нормально сработали.
Кинолог нейтрализующим раствором промывал глаза повизгивающим соба-
кам.
- Товарищ майор, зачем животных в "Черемуху" загонять? - недовольно
обратился он к Лескову. - Думаете, им не больно? Ну если по необходимос-
ти, а сейчас-то?
- Ладно, не бурчи, - хлопнул его по плечу командир. - Бывает, и людей
не получается жалеть. А на псах твоих все вмиг заживет! Лучше скажи,
Шмелева не видел?
- Здесь я! - вынырнул откуда-то сбоку юркий крепыш с перепачканным
сажей лицом.
- Ну, посчитал? - насмешливо спросил майор. - Сколько же их - двое
или трое?
- Так они хитрили - один не стрелял! - Крепыш рукавом комбинезона вы-
тер подбородок и щеки. - А когда взяли, ошибка и поправилась!
Он довольно засмеялся и подмигнул Сизову.
- Что скажете, Игнат Филиппыч? По-моему, норма!
- Учитывая, что объекты специально подготовлены... Опять же - проти-
вогазы... - Сизов кивнул.
- А что на третий вариант твой снайпер малокалиберку взял вместо СВД
тоже норма? - наседал Лесков.
- Не трамбуй меня, командир! По мелочам накопить всегда можно, но в
главном-то порядок! А снайпера будем воспитывать.
- Ладно, разбор потом проведем, - по-прежнему казенно сказал Лесков.
- Строй людей. - И, повернувшись к Сизову, вздохнул: - Вот такого раз-
гильдяя я сделал своим заместителем!
Тон, которым эта фраза была произнесена, перечеркивал предыдущую су-
ровость и придирчивость командира к подчиненному. Напротив, выдавал, что
между ними существуют давние неофициальные отношения. Впрочем, Сизов и
так знал: Витька Лесков и Юрка Шмелев дружат с детства.
Пятнистые комбинезоны выстроились в шеренгу, майор Лесков представил
Сизова и передал ему командование. Тот поставил бойцов полукругом лицом
к дому, взял у комроты и его зама пистолеты, приказал выставить мишень в
окне второго этажа.
- При штурме здания, любого другого укрытия, чтобы подавить огонь
объектов задержания, деморализовать их, делаем так... - Старик зажал в
каждой руке взведенный пистолет. - Левой ведем отвлекающий огонь: можно
вверх, можно над головами, можно и сторону противника, но не сосредото-
чиваясь на прицельности, и двигаемся вперед, а правую держим для
стрельбы на поражение. Показываю...
С неожиданной быстротой Старик бросился к зданию, подняв левую руку и
разряжая обойму в чистое голубое небо. Когда затвор застрял в заднем по-
ложении, обнажив половину короткого ствола, он один раз выстрелил с пра-
вой, и мишень в проеме окна исчезла.
- Вот так, - скрывая одышку. Старик вернулся к строю. - Кто берется
повторить?
Потом он показал такой же прием, но с автоматами, приклады которых
зажимал под мышками. Зрелище было эффектным, но желающих повторить уп-
ражнение не нашлось.
- Управляться с ними сложновато, - согласился Старик, - но выучиться
можно. Только на холостых надо долго работать, иначе сам искалечишься,
да и других положишь. Смотрите, показываю еще раз...
Рота спецназначения восторженно гудела.
Старик продемонстрировал стрельбу из автомата от бедра, приемы ухода
с линии выстрела противника, прицельную стрельбу из пистолета.
- То, что написано в наставлениях, годится для тира, но не для улицы.
Когда пуля летит параллельно земле на уровне груди, то о прицеливании по
вертикали можно не думать. Остается горизонтальное отклонение. Если дер-
жать пистолет двумя руками, его убираешь быстрее и надежней.
Старик присел на широко расставленных ногах и, поддерживая левой ру-
кой рукоять пээма, несколько раз выстрелил.
- На что похоже? На западный боевик? Верно, американские полицейские
именно так и стреляют. Кстати, - обратился он к Лескову, - фанерные ми-
шени не дают правильного восприятия цели. Мишень должна бытъ объемной.
Сделайте мешки с песком или опилкаками, тогда будет лучше ощущаться дис-
танция, да и пулю чувствуешь, можно контролировать промах, вносить поп-
равки...
- Сделаем, Игнат Филиппович, - кивнул майор. - Чучела изготовим. В
одежде, чтоб все натурально.
Он повернулся к бойцам.
- Нравится такая огневая?
- Класс! - отозвались пятнистые комбинезоны, а здоровый рыжий парень
в десантной тельняшке, выглядывающей через распахнутый ворот, выкрикнул:
- Это наша работа, ей и учиться надо! А все эти лекции по международ-
ному положению... Пусть их замполиты слушают...
- Ты это брось, Борисов! Ты же не придаток к дубинке, бронежилету и
автомату! Должен работать над собой, развиваться, повышать культурный и
политический уровень, - скучным голосом произнес командир.
- На то есть газеты, радио и телевизор, - дерзко парировал рыжий.
- Смирно! - рявкнул Лесков. - На первый, второй рассчитайся! Первые
номера два шага вперед, шаг влево, кругом! Свободный спарринг - десять
минут. Приготовились!
Пятнистые комбинезоны, оказавшиеся в парах лицом друг к другу, при-
вычно приняли боевые стойки.
- Начинай! - Майор рубанул рукой воздух.
- И-е-е-я!! - пронзительно разнеслось над степью, и пятнистые шеренги
сомкнулись. Удар, блок, контратака, захват, бросок...
- И-е-е-я! - Пугающий крик должен деморализовать противника и поднять
боевой дух атакующего. Рука, нога, перехват, кульбит с выходом в стойку,
подсечка...
- Тигры, - довольно сказал Лесков, улыбаясь левой половиной рта, где
были выбиты зубы. Вблизи отчетливо выделялся шрам, пересекающий губы и
переходящий на подбородок, который придавал лицу командира зловещее вы-
ражение. - Их шпана боится куда больше, чем пэпээсников. На днях возле
"Рака" окружили патрульную машину, чуть не перевернули, хотели задержан-
ного отбить... А наши подъехали - разбежались кто куда. Потому что зна-
ют...
Командир роты оглянулся по сторонам и понизил голос:
- А Борисов в общем-то прав. Мы с Юрой увеличили объем служебной и
боевой подготовки за счет политзанятий. Конечно, втайне от политотдела.
- Понятное дело, - отозвался Сизов. - Но если узнают, вдуют тебе по
первое число.
- Наверное, так, - согласился майор. - А пока довольны. Как какая
экскурсия, делегация - журналисты там, депутаты, иностранные гости, -
всех к нам! Я уже составил вроде концертной программы: номер один - зах-
ват преступника, номер два - прием против ножа, номер три - против пис-
толета, номер четыре - прыжки через нескольких человек с выходом в стой-
ку, номер пять - то же с поражением штыком деревянной мишени... Ну, в
общем, все: работа с дубинками, скоростная стрельба. Теперь отработаем
эту вашу штучку с автоматами - поставим гвоздем программы. А пока у нас
"коронка" такая: кладем на подставки кирпичи, обливаем бензином и поджи-
гаем. Человек пять по команде - бац! - голой рукой прямо в пламя - и
кирпичи вдребезги, только горящие куски во все стороны! А потом Борисов,
этот рыжий амбал, выходит с двумя бутылками и со зверскими криками раз-
бивает их о собственную голову, одну за другой! И оскольчатыми горлышка-
ми ведет бой с тенью. Он служил в спецназе, там этим штукам и выучился.
А гости - в полном восторге.
Лесков взглянул на часы.
- Еще минута.
- Дач бы отбой. Они выкладываются изо всех сил. - Сизов тоже посмот-
рел время. - Мне нужно в город. Машина есть?
- Найдем, - майор кивнул. - А что до отбоя, то боец специальной роты
не должен уставать. Наоборот, есть будут с большим аппетитом. Кстати, и
вас без обеда не отпустим. Тем более сейчас везде начинается перерыв,
так что спешить некуда.
Лесков еще раз взглянул на циферблат.
- Внимание! - рявкнул он. - Прекратить бой! Отдых - десять минут.
Решено раскрученное колесо рукопашной, схватки мгновенно останови-
лось. Фигуры в маскировочных комбинезонах опустились на траву. Чувство-
валось, что лесковские тигры все-таки устали.
Только один боец остался на ногах и направился к командиру. Когда он
подошел ближе, Сизов рассмотрел, что это Шмелев. Комбинезон замкомроты
был расстегнут, на нем выступили мокрые пятна, и казалось, что от тела
должен идти пар.
- Опять не удержался? - насмешливо спросил Лесков. - Ты же сейчас уже
руководитель, твоя задача наблюдать, контролировать, поправлять. А ты
по-прежнему ввязываешься в спарринги!
- Усложнял задачу, - улыбаясь, ответил Шмелев, и было видно, что он
почти не запыхался. - Если кто слабее - становился на его сторону. Ну и
сам попробовал против нескольких... Две пары держал...
Шмелев удовлетворенно облизнул пересохшие губы.
- Воды не взяли, жалко... Ну да сейчас подойдет автобус...
Вскоре привезли обед. Специальная рота, сидя потурецки, мгновенно
выхлебала из алюминиевых мисок густой борщ, умяла котлеты с картофельным
пюре и выдула несколько ведер компота.
Сизов пристроился на пустом ящике от взрывпакетов - на голую землю
его не тянуло, да и ноги не складывались, как раньше, пожалуй, и в полу-
лотос он бы уже не сел.
Рядом отдыхали Лесков и Шмелев. Глядя на их лица, Сизов подумал, что
вряд ли какому-нибудь хулигану придет в голову даже спьяну пристать к
Виктору или Юре. Да и припозднившийся прохожий в темном переулке не об-
радуется, если кто-то из них попадется навстречу. Он усмехнулся.
- О чем вы, Филиппыч? - спросил Лесков.
Сизов помедлил с ответом.
- Да вот смотрю на, твоих парней. Знаешь, что это все мне напоминает?
- Сизов обвел рукой вокруг.
Пятнистые комбинезоны снова наполнились силой. Некоторые играли в но-
жички, некоторые устраивали шутливые схватки: кто-то выкручивал товарищу
ногу, кто-то обозначил тычок растопыренными пальцами в глаза соседа, но
был пойман за кисть и скручен в бараний рог, кто-то набивал о землю реб-
ро ладони.
- Интересно, - сказал Лесков.
- Кизетериновский питомник, - еще раз усмехнулся Сизов и тут же доба-
вил: - Только без обид.
В Кизетериновке находилась школа служебно-розыскных собак.
- А чего обижаться, - комроты пожал плечами. - У каждой службы своя
задача. У нас - гнаться, хватать, не пускать, драться, обезвреживать. И
у овчарок примерно то же...
- Только они стрелять не умеют, - хохотнул Шмелев. - И противогаз ни-
как не наденут. Да и вообще - наш парень с несколькими овчарками спра-
вится.
Реакция обоих была ненаигранной: обижаться они и не думали.
Рыжий Борисов принес из автобуса гитару, расчехлил ее. Пятнистые ком-
бинезоны подсели ближе.
- У нас скоро бронетранспортер будет, - продолжал Лесков. - Сейчас
можем у военных одалживать, но лучше свой иметь. И вертолет хочу свой.
- Чего играть-то? - подстраивая инструмент, спросил Борисов.
- "Чужие долги", "Реквием пехоте", "Про настоящих мужчин", - посыпа-
лось со всех сторон.
- Давай "Песню обреченного десанта". - Голос Лескова перекрыл возник-
ший гомон.
- Желание начальника, сами понимаете, закон для подчиненного. - Рыжий
здоровяк сделал пробные аккорды. Шум стих.
Мы прыгаем ночью с гремящих небес
В пустыню, на джунгли, на скалы, на лес.
Ножи, автоматы и боезапас -
Завис над землею советский спецназ.
Жуем не резинку, а пластик взрывчатки,
Деремся на равных один против трех.
В снегу без палатки - и в полном порядке,
А выстрелить лучше не сможет и Бог...
Скажите про это "зеленым беретам" -
Пусть знают они, с кем им дело иметь
В ледовом просторе, в лесу или в поле -
Везде, где со смертью встречается смерть.
- Припев - все! - Шмелев взмахнул рукой.
Пусть даже команду отдали в азарте -
Сильней дипломатии ядерный страх.
А мы - острие синей стрелки на карте,
Что нарисовали в далеких штабах.
После рева нескольких десятков молодых глоток голос Борисова, каза-
лось, звучал тихо и печально:
Мы первые жертвы допущенной спешки
И, задним числом, перемены ролей.
В военной стратегии мы - только пешки,
Хотя и умеем взрывать королей!
И у генералов бывают помарки:
Вдруг синюю стрелку резинкой сотрут...
Но мы уже прыгнули, жизни на карте,
А сданные карты назад не берут.
- Во дает! - Шмелев показал певцу большой палец. Тот никак не отреа-
гировал, взгляд у него был отрешенный.
Министр покается: "Вышла ошибка,
Виновных накажем. Посла отзовут".
Его самого поругают не шибко.
От нас же внизу извинений не ждут.
Борисов сделал паузу, побитые мощные пальцы осторожно перебирали
струны, вдруг он резко взвинтил ритм.
Мы падаем молча, закрасив лицо,
И лишь на ста метрах рванем за кольцо.
Мы знаем, что делать, задача ясна,
Но ваши ошибки - не наша вина!
Специальная рота дружно подхватила припев.
- Ну как? - спросил Лесков. - Это ведь тоже политико-воспитательная
работа.
- Хорошо, - кивнул Старик. - Только вряд ли политотдел будет от нее в
восторге.
- Да нет, - вмешался Шмелев. - Там сейчас нормальные ребята. К тому
же понимают нашу специфику.
- Мне пора. - Сизов встал, с неудовольствием ощущая, как затекли но-
ги.
Лесков со Шмелевым проводили его до автобуса.
- Довезешь товарища куда ему нужно, потом в роту, - приказал майор
водителю.
- Мне в нарсуд Центрального района, - уточнил Сизов. - А вы здесь на-
долго?
- Часа на два, - ответил комроты. - Еще немного песен, потом штурмо-
вая полоса. Через недельку повторим занятия?
Пожимая протянутые руки, Сизов кивнул. Автобус развернулся и покатил
к выезду с полигона. Старик смотрел в окно. Специальная рота пока пела
песни...
Глава шестая
В примыкающей к дежурной части комнате для допросов задержанных Цент-
рального РОВД Фоменко "прессовал" Сивухина - хулигана из "Рыбы".
- Люди в ресторан отдохнуть ходят, а ты свое блатовство показать? -
тихо, по-змеиному шипел Фоменко, и губы его зловеще кривились. - Кому
хочу - в морду дам, кого захочу - отматерю... Так?!
Он замахнулся и, когда Сивухин отпрянул, грохнул кулаком по столу.
- Боишься, сука! А там не боялся? Там ты смелый был, на всех клал с
прибором. - Опер пригнулся к столу, как зверь перед прыжком, и снизу
гипнотизирующим взглядом впился в бегающие глаза допрашиваемого. - И ду-
мал всегда при таком счастье на свободе кейфовать... Да?!
Фоменко снова замахнулся. Он "заводил" сам себя, и сейчас бешенство
его стало почти не наигранным, в дергающихся углах рта собралась пена,
зрачки маниакально расширились.
- Да я тебя в порошок сотру, падаль поганая! Ты у меня будешь всю
жизнь зубы в руке носить!
Он перегнулся через стол и ткнул-таки кулаком в физиономию хулигана,
но тот снова отпрянул, и удар получился несильным.
- Ну чего вы, в натуре, - плачущим голосом заныл Сивухин и принялся
усердно растирать скулу, демонстрируя, что ушибленное место нестерпимо
болит. - Чего я сделал такого особенного? Ну чего? Скажите, я изви-
нюсь...
- Вот и молодец! - Фоменко выпрямился, лицо его приняло обычное выра-
жение, и он даже доброжелательно улыбнулся. - Я знал, что мы найдем об-
щий язык. Ты парень-то неглупый. Раз попал - надо раскаяться и все расс-
казать. Закуривай...
Он любезно протянул распечатанную пачку "Примы", подождал, пока тря-
сущиеся пальцы задержанного выловят сигарету, встал, обошел стол и чирк-
нул спичкой.
Настороженно косясь, Сивухин прикурил.
- Да чего рассказывать-то? - После нескольких затяжек он расслабился,
и в голосе прорезалась обычная блатная наглеца. - Двое суток на нарах, а
за что? Хоть бы пальцем кого тронул...
- Не помнишь, значит? - Фоменко присел на край стола, нависая над
допрашиваемым, отчего тот должен был чувствовать себя неуютно. К тому
же, когда держишь голову задранной, затекает и деревенеет шея, устает
спина, очень хочется сменить позу.
- Ну так я тебе расскажу... - Фоменко тоже закурил, но из другой пач-
ки: не дешевую "Приму", а фирменные "Тиходонск". - Двадцать шестого ап-
реля ты нажрался в "Рыбе" до потери пульса, обругал матом гражданина
Костенко, который находился при исполнении служебных обязанностей, прис-
тавал с циничными предложениями к гражданке Тимохиной и ударил ее по ли-
цу.
Фоменко выпустил дым в лицо Сивухину.
- Вот тебе эпизод номер один. Злостное хулиганство. Статья двести
шестая, часть два. До пяти лет.
- Да не было ничего этого! - Сивухин от возмущения сорвался на
фальцет - Не знаю никакого Костенко и Тимохину эту в глаза не видел! Это
кто-то чернуху прогнал. Какие, на хрен, служебные обязанности?
- А швейцара дядю Васю не помнишь? - вкрадчиво спросил Фоменко и сно-
ва целенаправленно пустил струю дыма.
- Хромого, что ли? - вскинулся задержанный. - Он меня из бара вытол-
кал и таких хренов насовал... И я его разок послал.
- Вот-вот. А человек на государственной службе!
Сивухин скривился.
- Знаем, знаем... Тридцатник за бутылку! А Тимохина - это небось Лид-
ка? Это к ней я, выходит, приставал? Да ее все знают, у ней даже прозви-
ще Щека! Трояка не было, а она выделывалась!
- Значит, первый эпизод признал полностью. - Фоменко удовлетворенно
улыбнулся. - А всего их ровно восемь. Как раз под пятерик и выйдет!
Казалось, в маленьком кабинетике воздуха не осталось - только сизый,
расплывшийся слоями табачный дым. Сквозь него слабо светила и без того
тусклая лампочка под давно не беленным потолком. Ядовитогорький туман
обволакивал человеческие фигуры - сидящую на привинченном к полу табуре-
те и облокотившуюся на исцарапанный, перепачканный чернилами стол. Фигу-
ры размывались, теряли четкость очертаний, казалось, и квадраты решетки
на окне проступают не через матовое стекло, а сквозь вязкую белесую мас-
су, заглушающую бормотание дежурного за фанерной перегородкой. Сгустив-
шийся до ощутимой плотности дым забивал нос, горло, легкие, застилал
глаза.
- Ты что, приход поймал? - Черная рука протянулась из табачного обла-
ка, вцепилась в рубаху на груди, несколько раз встряхнула.
Сивухин пришел в себя.
- Жидкий на расправу! - довольно сказал Фоменко. - Чуть придавлю, и
расколешься до самой жопы.
- За что пятерик? - с трудом выговорил Сивухин. - Ведь все так дела-
ют! И хромого матерят, и друг с другом лаются, и Щеку колотят! Чего же
вам от меня надо?
- Вот это молоток! - Фоменко наклонился совсем близко. - Отдай авто-
мат - и все! Я тебе явку с повинной оформлю, гуляй на все четыре сторо-
ны.
Сивухин отквасил челюсть.
- Ка-ка-какой автомат?!
- Тот самый, из которого грозил перестрелять весь оркестр, - буднично
пояснил Фоменко. - Наших позавчера на трассе покрошили, слыхал небось? А
ты проболтался про свою машинку. Сам виноват! Теперь отдавай - подтвер-
дится, что не из нее, - и порядок. А хранение, так и быть, я тебе про-
щу...
- Да нет у меня никакого автомата! - заверещал подследственный. - Ма-
ло чего по пьянке наболтаешь! Кастет был, сам отлил, финка дома есть...
- Ты туфту не гони! - рявкнул Фоменко. - Финка уже у нас! А где авто-
мат? Говори, сука!!
Он с маху, но расчетливо, чтобы не оставить следов, отвесил хулигану
затрещину.
- Не понимаешь, что за убитых сотрудников спуску не будет! Я у тебя
его вместе с печенкой выну!
Ядовитый туман в комнате для допросов становился все гуще.
Автобус спецроты довез Сизова почти до Центрального райнарсуда. Он
прошел полквартала, перешел улицу и нырнул в пропахший сыростью подъезд
старого и безнадежно обветшавшего здания. Здесь был только один зал за-
седаний, потолки которого наглядно свидетельствовали, что канализацион-
ные трубы второго этажа тоже давно пришли в негодность. Небольшие дела
приходилось слушать прямо в клетушках кабинетов, где судья и заседатели
теснились за одним столом, прокурор и адвокат сидели плечом к плечу меж-
ду сейфом и окном, секретарь вела протокол на подоконнике, подсудимый
стоял в углу рядом с вешалкой, а свидетель мялся у двери и после допроса
выкатывался в коридор, где под плакатом "Судьи независимы и подчиняются
только закону" томились родственники подсудимого и другие свидетели.
Сизов протиснулся к обитой черным дерматином двери и, не обращая вни-
мания на табличку с расписанием приемных часов, вошел в канцелярию. За
деревянным отполированным животами и локтями просителей барьером сидели
неприступные в осознании своей значимости молодые девушки. Сизова неко-
торые знали, поэтому суровые личики смягчились, и архивариус согласи-
лась, несмотря на неурочное время, отыскать нужное дело.
- Только завизируйте запрос у Петра Ивановича, а то сейчас у нас с
этим строго...
Запроса на выдачу дела у Сизова не было, он сел к длинному столу и на
официальном бланке написал: "Председателю райнарсуда Центрального района
г. Тиходонска т. Громакову П. И. В связи с оперативной необходимостью
прошу выдать для ознакомления ст. о/у майору Сизову архивное уголовное
дело по обвинению Батняцкого. Начальник отдела УУР УВД Тиходонского об-
лисполкома Мишуев". Поставив перед словом "начальник" вертикальную чер-
точку, означающую, что документ подписывается другим лицом, Сизов резко
черкнул свою фамилию.
У двери председателя майор остановился, постучал, дождался ответа и
лишь после этого вошел. Он знал, что районные начальники очень чувстви-
тельны к знакам признания их авторитета.
- Что у вас? - Громаков оторвался от бумаг.
Когда-то он работал следователем прокуратуры, пару раз они встреча-
лись на местах происшествий и знали друг друга в лицо. Но сейчас никаких
признаков узнавания председатель не проявил.
- Надо посмотреть архивное дело. - Сизов протянул запрос.
- Давайте. - Громаков положил бумагу перед собой, занес ручку для ре-
золюции, но задержал ее, пробегая глазами текст.
Пауза затянулась. Громаков отложил ручку и медленно перечитал доку-
мент еще раз.
- А зачем, собственно, вам копаться в архивных делах? - неожиданно
спросил он, не отрываясь от запроса. - Для этого есть вышестоящий суд,
прокуратура. При чем здесь уголовный розыск?
Майор с удивлением отметил, что Громакова озаботила именно та бумага,
которую он только что, не задумываясь, собирался подписать.
- И что это за запрос? - все больше раздражаясь, продолжал председа-
тель. - Кто его подписал? Что вообще это за закорючки да черточки?
- Что с вами? За последний квартал я раз шесть получал дела именно по
таким запросам. Кстати, и в вашем суде, - спокойно сказал Сизов. О том,
что иногда девочки вообще не требовали никаких бумаг, он решил не вспо-
минать.
- Мало ли что было раньше... - Громаков наконец поднял голову и пос-
мотрел собеседнику в лицо. - Надо же когда-то наводить порядок! Вот и
пусть каждый занимается своим делом - уголовный розыск ищет преступни-
ков, а прокуратура проверяет судебные дела!
Громаков рано начал полнеть и лысеть. У него были пухлые щечки, пух-
лые короткие пальчики, которые нервно барабанили по натуральному дереву
столешницы, а если снять с него пиджак и рубашку, то наверняка обнару-
жится пухлый живот.
В тесном юридическом мире, где известно друг о друге больше, чем в
какой-либо другой профессиональной среде, знали, что Громаков был пос-
лушным следователем. Именно это качество легло в основу его карьеры и
обещало ему дальнейшее продвижение по службе. Ведь послушание - очень
ценное качество в глазах тех, кто занимается расстановкой кадров. На ап-
паратном языке это свойство называется "зрелостью" и "умением ориентиро-
ваться в обстановке".
Сизов по-своему оценивал "послушных", но даже с учетом этого не пони-
мал, что же так взбудоражило молодого и перспективного председателя рай-
нарсуда, почему у него нервно подрагивают губы и плещется беспокойство
во взгляде.
- А если понадобится что-то уголовному розыску, надо все по форме:
письмо за подписью генерала, с печатью как положено, чтобы было видно -
это никакая не самодеятельность, - поучающе говорил Громаков и помахивал
злосчастным запросом, который держал за уголок двумя пальцами. - Фильки-
на грамота нам не нужна...
- У генерала, говорите? - перебил Сизов. - Хорошо, подпишу у генера-
ла. Хоть у своего, хоть у вашего - он поближе.
Сизов показал в окно на расположенное по соседству здание Дома право-
судия.
- Вы пока распорядитесь, пусть девочки найдут дело, чтоб зря время не
терять. А я сейчас вернусь.
Наклонившись, майор вынул из руки ошарашенного председателя свой зап-
рос и быстро вышел.
Через четверть часа он вновь положил на стол документ с резолюцией
председателя областного суда: "т. Громаков! Выдать. И не надо разводить
бюрократию".
Лицо преднарсуда сморщилось в кислой гримасе.
- Зачем же вы меня так подставили? - жалобно протянул он, - Перед са-
мим Иваном Федоровичем бюрократом выставили... Да что, я бы сам не решил
вопрос?
Укоризненно причитая, Громаков подписал запрос с тем же безразличием,
с каким был готов сделать это в первую минуту. То, что насторожило его в
документе, мгновенно вытеснилось недовольством начальства, хотя оно и
было выражено в самой легкой форме. Сизов пожалел подчиненных Громакова,
а еще больше пожалел правосудие.
Через десять минут Старик раскрыл архивное дело. Как и любое
следственное производство, оно начиналось с постановления о возбуждении
уголовного дела.
"... Следователь прокуратуры Центрального района г. Тиходонска юрист
3-го класса Громаков, рассмотрев материалы по факту обнаружения трупа
гр. Федосова с признаками насильственной смерти, постановил..."
Сизов заглянул в конец следственных материалов. Обвинительное заклю-
чение тоже составлял Громаков. Значит, он вел расследование от начала и
до конца. А теперь опасается постороннего глаза. Интересно...
Сизов приготовил ручку, лист бумаги и перевернул первую страницу де-
ла.
"Начальнику Центрального РОВД г. Тиходонска. Рапорт. По подозрению в
совершении убийства гр. Федосова мною задержан ранее судимый Батняцкий.
Прошу Вашего разрешения содержать его в дежурной части до утра... Ст,
о/у ОУР капитан Мишуев". Косая резолюция: "Деж. Содержать".
Сизов хмыкнул. Действительно, времена изменились! Сейчас такие штуки
и в голову никому не придут. А тогда казалось - в порядке вещей...
Где-то здесь будет явка с повинной.
Он перевернул еще один лист. Точно!
"... Я, Батняцкий Е. Ф., хочу помочь следствию и чистосердечно приз-
наться в случайном убийстве, которое совершил в нетрезвом виде".
Сизов сопоставил даты и сделал первую выписку.
Громаков недолго пребывал в расстроенных чувствах, он догадался по
благовидному поводу позвонить председателю облсуда и не услышал замеча-
ния о насаждении бюрократизма. Иван Федорович разговаривал благосклонно
и даже соизволил пошутить. Значит, суровая резолюция предназначалась для
этого настырного милиционера.
"Чего ему все-таки надо?" - снова колыхнулась беспокойная мысль, и
Громаков раскрыл служебный телефонный справочник.
Через несколько минут в кабинете Мишуева раздался телефонный звонок.
Подполковник резко поднял трубку.
- Мишуев! - сухо бросил он в микрофон. Но сразу же лицо его расслаби-
лось, он свободно откинулся в кресле, тон стал неофициальным. -
Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Громаков. Да, пока на месте... В
принципе решено, но ты же знаешь, зарубить могут в самый последний мо-
мент, тем более есть загвоздка... Вот-вот... Ничего, раскрою! Только
так! Лучше о себе расскажи: ты уже председатель суда или еще исполняешь
обязанности? Ну, поздравляю! Так что ты, брат, тоже растешь, я помню зе-
леного следователя, который боялся к трупу подойти! Какое совпадение?
Нет, никого не направлял. Сизов?
Мишу ев нахмурился.
- Что он хотел? Помню, на Яблоневой даче... А ты что? И правильно,
нечего ему по архивным делам шнырять!
Мишуев резко выпрямился в кресле и напряженно застыл, нервно вертя в
руке карандаш.
- Добиваться своего он умеет, в любую дверь войдет. И какое распоря-
жение дал Филиппов? Понятно... Выдал? Да уж, никуда не денешься. И он
что? Внимательно, говоришь... И много выписывает?
Мишуев сломал карандаш, зашвырнул обломки в угол, ослабил узел галс-
тука. Голос у него остался спокойным.
- Ну и пусть выписывает! У Сизова появилась своя версия по "сицилий-
цам", вот он и ищет зацепки в старых делах. Ничего необычного. А что он
может выкопать? Батняцкий признался, приговор вступил в законную силу.
Ты же сам вел расследование и знаешь все обстоятельства. А в каком деле
нет неточностей?
То, что услышал Мишуев, сильно ему не Понравилось. Голос его стал
резким и холодным.
- Ну ты это брось! Что значит "доверился"? Ты был не маленьким
мальчиком, а следователем прокуратуры! Важной процессуальной фигурой,
принимающей самостоятельные решения! И, кстати, принял правильное реше-
ние, раз Батняцкий осужден на двенадцать лет!
Подполковник, поморщившись, отставил трубку в сторону, потом снова
поднес к уху и продолжил прежним дружеским тоном:
- Не надо паниковать, Сизов - сотрудник уголовного розыска, а не про-
курор, проверяющий качество проведенного тобой семь лет назад следствия!
- Он искусственно засмеялся. - И в его задачу не входит помешать твоей
карьере. Вот так-то лучше. До связи.
Положив трубку, Мишуев достал из кармана платок, провел по лбу, встал
из-за стола и озабоченно зашагал взад-вперед по кабинету. Вспомнив, по-
добрал обломки карандаша, возвратился на место, порывшись в ящике, нашел
автоматический нож, какие десятками изымаются при обысках и, не пройдя
по делу, оседают в столах оперработников и следователей.
Щелчок - из рукоятки выскочил блестящий; клинок. Мишуев принялся за-
тачивать карандашный обломок, потом его внимание переключилось на нож,
он несколько раз сложил его и вновь выщелкнул лезвие, вдруг швырнул не-
дочиненный карандаш в урну, наклонился к селектору.
- Веселовский, зайдите ко мне.
Мишуев поправил галстук, достал из папки "К докладу" очередной доку-
мент, начал читать. Внезапно придвинул телефон, быстро набрал номер.
- Это опять я. Кто подписал запрос? Ну эту твою филькину грамоту?
