улыбались. Они только и составляли мне компанию, поскольку
больше в зале не было ни души. Отсюда можно было попасть в
несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и закрыл за
собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо этого
довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже
размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда
паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и
нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон
бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял,
что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей
мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два
косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя
блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу
отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и
морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему
зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять
марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой
скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва
не стошнило.
- Так быстро? - удивленно вскинул он брови. Он продолжал
отравлять воздух "Партагазом".
Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода
заведениях.
- Я ведь говорил, что зараза... - согласился Джаич. - И,
вообще, эта проституция...
- Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого
развитого в мире социализма, - Теперь я мог не заботиться о его
настроении. - Именно проститутки послали нашу страну в глубокий
нокаут. С подачи Запада, разумеется.
Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий,
кому занять маленькую, а кому - большую комнату. Честно говоря,
я был даже несколько озадачен, поскольку чисто автоматически
считал квартиру своей: ведь она так сильно напоминала мою
собственную. Однако предложение Джаича, безусловно, являлось
справедливым.
Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич
принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со
скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний
моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой
неудобной кровати в чуланчике.
Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
- Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина,
и вечером мы поедем на улицу "17 июня".
- Чем интересна улица "17 июня"? - полюбопытствовал я.
- А там такой бабец в одних плавочках стоит - пальчики
оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за
удовольствие нужно платить.
- Я тебе не верю, - отозвался я. Внезапно мне сделалось
очень одиноко.
- Ну и напрасно, - сказал он. - Джаич никогда не врет.
Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными
пружинами. Вскоре послышался его храп.
Вот я и на Западе, - подумалось мне. - И что же я имею с
гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой
кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники?
Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира,
что и дома, только без центрального отопления. К тому же там
она целиком принадлежала мне, а здесь - один лишь чуланчик.
На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали
машину. Это был старенький обшарпанный "Варбург" бежевого
цвета. За рулем восседал Горбанюк.
- Уму непостижимо! - воскликнул Джаич, стоило ему увидеть
автомобиль.
- Что-нибудь не так? - с ангельским видом поинтересовался
Горбанюк.
- Крайский, натрави на него Саймона.
Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот,
конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со
свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с
тыла.
- Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, - тем
временем внушал нам Горбанюк. - Небольшой автомобиль легко
припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего
внимания...
- Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую
колымагу? - прервал его излияния Джаич.
- Между прочим, это было не так уж легко, - с чувством
отозвался Горбанюк.
- Охотно верю.
- А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и
привлекают к себе внимание, - подал я голос.
- К сожалению, пока это не совсем так, - развел руками
Горбанюк. - Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу
сторону.
После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему
поверить. Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую
позицию напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и
грозно подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом
демонстрируя неохоту и разочарование.
- Она хоть через три километра не развалится? -
поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со всех
сторон.
- Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с
колонками.
- У меня и без того есть "Вокман", - возразил я.
- Ладно, Крайский, садись, - махнул рукой Джаич. - Нечего
на него время тратить, оно у нас денег стоит.
- Текст доверенности в папке на заднем сиденье, - поспешно
сообщил Горбанюк.
- О'кэй.
В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом
доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся
за руль, сунул в пасть очередную "партагазину" и включил
двигатель.
Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В
джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее
отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от
себя дверцу.
- Садитесь, - коротко бросил он.
- Кто вы такие?! - испуганно взвизгнула фрау Сосланд. -
Что вам от меня нужно?!
- Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, - Крайский.
- А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький
"Варбург".
- Я специально сказал про синий БМВ, - объяснил ей Джаич.
- Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с
неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные
разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не
можем тут больше стоять.
- Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне
знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у
меня прослушивается телефон...
- Так вот же болонка! - Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он
уже начинал терять терпение.
Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау
Сосланд крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и
взгромоздилась на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с
места.
Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом
уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко
не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была
толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись,
словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно
наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебрянные
клипсы.
Вдруг вспомнилась морда вчершней шлюхи из увеселительного
заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса
яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый
лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все
время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть
Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в
угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у
моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не
раздумывая, разорвал таксу на куски.
В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил
к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить
беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку
я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном
где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине.
Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
- Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами,
- предложил Джаич.
- А если его украдут?
- Да кому она нужна, эта ваша болонка? - подала голос фрау
Сосланд.
- Тогда лучше привяжите свою таксу.
- И не подумаю.
Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где
волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности
перевезти с одного берега реки на другой.
Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с
одной стороны от нее, таксу - с противоположной, а сами заняли
позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг
друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние
не менее пятидесяти шагов.
- Теперь можно и поговорить, - с облегчением произнес
Джаич.
- А что, собственно, вы расчитываете узнать?
- Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
- Я бы сформулировал иначе, - вмешался я. - Что конкретно
вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя
правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и,
следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу,
не научила.
- Может случиться самое ужасное и непоправимое, -
вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
- А именно?
- Моего сыночка могут... его могут...
- Что? - не выдержали мы.
- ...убить. - Она принялась хлюпать носом.
- Кто может убить? - насел тут же Джаич. - Почему вы так
решили?
- Мне не нужно решать, я чувствую... - Она вытащила из
кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
- Та-ак... Расскажите все же все по порядку.
- Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то
негодяй несколько раз забирался в лавку Шрико...
- А откуда вам известно, что негодяй был в единственном
числе? - ухватился я.
- Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было
несколько - это конец света.
- А почему вы называете вашего сына Шрико? Он грузин?
Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать.
Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.
- Никакой не грузин! Самый натуральный... негрузин. Просто
с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это
началось.
- А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
- Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
- Он уже умер?
- Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле.
Можете себе представить, какие он принимает лркарства.
- А живет он тоже в Израиле? - Джаич явно к чему-то
клонил. Только вот к чему?
- Конечно, у него там дом.
- Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о
деньгах.
- Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах.
А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
- А ваш капитал... м-м-м... имеет... м-м-м...
- Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего
состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?
- Да.
- Конечно, - сказала фрау Сосланд. - Я общипала его как
могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.
- А сколько раз вы были замужем?
Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но
не тут-то было.
- Мне вполне хватило одного раза, - отрезала фрау Сосланд.
- С лихвой.
- А других детей у вас не было?
- Нет.
- Хорошо, - похвалил ее Джаич. - Очень хорошо. И когда вы
последний раз виделись с вашим бывшим супругом?
- Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и
пришел повидаться с Шрико. Я как раз находилась у сына.
- Антикварная лавка принадлежит Шрико?
- Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает
он.
- Однако вы разбираетесь в... этом бизнесе?
Браво! Джаич произнес слово "бизнес" без видимого
содрогания.
- Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.
- В лавке сейчас имеются ценные предметы ?
- Не знаю, что вы подразумеваете под словом "ценные". В
лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.
Если бы в свою очередь мы представляли, что она
подразумевает под словами "целое состояние".
- Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни
малейшего интереса?
- Пока нет. По крайней мере, видимого.
- Как вы можете это объяснить?
- Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.
- М-да... - Джаич призадумался. - На ваш взгляд,
ориентируется этот самый гость - или гости - в ценах на
антиквариат?
- Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку
поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.
- Вот как?
Джаич выразительно посмотрел на меня.
- И это не только у Шрико. У других - та же картина.
- У кого это, у других?
- Я имею в виду остальных антикварщиков, которые
специализируются на торговле предметами старины с территории
бывшего Союза.
- Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает
некий Х, чтобы пройтись по товару аюрозолевыми красителями? - с
удивлением уточнил Джаич.
- Ну да, конечно!
- Ко всем антикварщикам Берлина?
- По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской
культурой. Как я уже только что упомянула.
- А вы говорили об этом Горбанюку?
- Не помню.
- И что полиция?
- Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах.
Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще
не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща
захотелось поиздеваться над ними.
- М-да...
Версия Джаича с участием в деле отца Шрико, если я
правильно уловил логику задаваемых им вопросов, - имелась ли в
его вопросах вообще какая-либо логика? - начинала дышать на
ладан.
- Расскажите, пожалуйста, поподробнее о тех вещах,
которыми торгует ваш сын.
- Что значит, поподробнее? Описать каждый предмет? Он ведь
торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский
фарфор. Наша коллекция фарфора - лучшая в Берлине.
- Кто является вашим поставщиком?
Фрау Сосланд тут же насторожилась.
- У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?
- Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то
свет на события.
- Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого
отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.
- А ваш бывший супруг что-то смыслит в антиквариате? -
Джаич сделал робкую попытку вернуться на проторенную тропинку.
- Нет, только в лекарствах.
- Существует такая вещь, как антикварные лекарства?
Она загоготала.
- Я имею в виду, что, кроме лекарств, он вообще больше ни
в чем не смыслит.
- Понятно.
На Джаича было жалко смотреть.
- А почему вы все-таки решили, что вашему сыну угрожает
опасность? - протянул я ему руку помощи. Хотя он решительно
этого не заслуживал.
- Господи! Я ведь уже сказала, что чувствую. И потом я
вижу, что он очень напуган. Хотя он запрещает мне вмешиваться в
это дело, но я стараюсь подслушать все, что только возможно.
Недавно к нему в лавку приходил Жопес, и они встревоженно
шептались у Шрико в кабинете. Я, конечно, почти ничего не
разобрала, но готова поклясться, что дело принимает угрожающий
оборот.
- А кто такой этот Жопес?
- Один из антикварщиков. Его лавка расположена по
соседству.
- Жопес - это его фамилия?
- Прозвище, конечно. Фамилия - Тухер. Эрнест Тухер. Но все
знакомые, даже некоторые клиенты, называют его Жопесом.
- И что же вам удалось понять из их разговора?
- Почти ничего. Они ведь шептались. Разве только...
- Да?
- Мне показалось, что нечто подобное уже происходило в
Париже.
- Когда?
- Видимо, не так давно. Там то же самое происходило с
антиквариатом, и сигнализация бездействовала.
- А еще что-нибудь вам удалось услышать? Тогда или в
другой раз?
- Нет.
- Не густо... А мы могли бы побеседовать с ними? Я имею в
виду Жопеса и Шрико.
- Вы хотите, чтобы сын сожрал меня заживо? Он же
категорически запретил мне совать нос в это дело. Я ведь уже
говорила.
- Но это не его, а ваше общее дело. Лавка-то принадлежит
обоим.
- Неважно! Сейчас он сам там управляется. И он настаивает,
чтобы я не совала куда не надо свой длинный нос.
- Это, конечно, усложняет дело.
- А я вам потому и плачу... Послушайте, вы должны
сохранить мне сына. Если вы этого не сделаете, я затаскаю вас
по судам, я буду являться к вам во сне, я прокляну вас, и на
ваши головы падут десять казней египетских, я... - Она
запнулась и вновь принялась хлюпать носом. - Он - единственное
близкое мне существо, - добавила она. - Моя кровинушка...
На протяжении разговора фрау Сосланд несколько раз
принималась искать на носовом платке чистое место. Наконец-то,
она его нашла. Раздались трубные звуки, и тело нашей клиентки
начало содрогаться.
Долго стоять посреди поляны и беседовать было не очень-то
удобно. Тем более, что рядом появился ротвеллер, которого едва
сдерживала на поводке девочка-подросток. Оба наших пса, в
особенности такса, мгновенно изошли яростью, и это говорило о
том, что пора сматываться.
- Вэл, - сказал Джаич. - Будем считать, что первая
информация для размышлений получена.
- Что вы намерены предпринять? - поинтересовалась фрау
Сосланд.
- Вообще-то, у меня принцип не посвящать клиентов в
детали, но в данном случае, учитывая ваше взвинченное
состояние, придется сделать исключение. Мы понаблюдаем за
лавкой исподволь. Кто вокруг отирается и так далее. Ну а дальше
- время покажет.
Браво, Джаич! Можно подумать, что у нас клиентов, словно
собак нерезаных.
- Вы сообщите мне о результатах?
- Мы сообщим сразу же, как только появится результат.
- По какому телефону я вас смогу разыскать?
- К сожалению, там, где мы сейчас остановились, вообще нет
телефона. Мы сами вас разыщем, когда в этом возникнет
необходимость.
- А если мне нужно будет передать что-то срочное?
- Повоните Горбанюку, ему известно, как с нами
связаться... Вас подвезти? - поинтересовался Джаич с тайной
надеждой, что этого делать не придется.
- Чтобы я еще раз согласилась на подобную пытку?
- Правильно, - похвалил ее Джаич. - Нужно, чтобы нас как
можно меньше видели вместе.
- Ну, что скажешь? - проговорил Джаич, лихо вертя баранку.
Мы ехали в район города под названием Шпандау. Там облюбовали
себе местечко почти все берлинские антикварщики.
- По-моему, последняя стадия паранои, - отозвался я. - Еще
спасибо, что мы оказались в столь дискомфортной ситуации. Были
бы мы действительно на БМВ да вдобавок без Саймона, она бы из
нас все жилы вытянула.
- Как бы то ни было, тебе не стоило вмешиваться в
разговор. Лили поручала тебе слушать, а не языком трепать.
Это был выпад, который я не мог пропустить.
- А тебе не кажется, что наиболее дебильные вопросы
задавал все же ты? Сразу принялся подозревать отца Шрико.
Причем здесь этот бедолага аптекарь?
- Ну, во-первых, судя по всему, он далеко не бедолага. А,
во-вторых, я и не думал его подозревать. Запомни, Крайский:
совершенно неважно, о чем конкретно ты говоришь. Главное -
суметь из любого закоулка разговора, словно из лабиринта, выйти
на полезную тебе информацию.
- И что, вышел?
- Пока не знаю, но вполне возможно.
- Какую же информацию ты предполжительно считаешь
полезной?
- А вот этого я тебе не скажу.
- Не имеешь права, - запротестовал я. - Ведь я сейчас
должен докладываться "голым пистолетам".
- Вот и доложи им обо всем, что ты видел и слышал.
- Я расскажу им, что ты от нас что-то скрываешь.
- Валяй.
- Ну и вонючий же этот твой "Партагаз"! - возмутился я.
- Послушай, Крайский, - сказал Джаич, - ты слишком рано
начинаешь раздражаться. Нам ведь вместе еще не один денек
коротать.
- В самом деле? А я уж было подумал, что разгадка у тебя в
кармане.
Лавка Шрико находилась на тихой тенистой улочке. Машины
здесь проезжали редко, пешеходы проходили ненамного чаще, и
оставалось загадкой, как в подобном месте можно заниматься
торговлей антиквариатом и при этом сводить концы с концами.
От посещения лавки мы воздержались. Лишь послонялись
поодаль, а потом нырнули в пивную, которая находилась на
противоположной стороне улицы. Выпили по бокалу прохладного
темного пива, временами поглядывая на окна лавки, а затем Джаич
выпил еще два. Посреди пивной стоял удивительный стол:
точь-в-точь биллиардный, только без луз.
- Это для игры в карамболь, - пояснил Джаич.
- А как играть? - удивился я. - Луз-то нет.
- При случае научу, - пообещал он.
Сама пивная была не очень большой: стойка, дюжина
столиков, покрытых красной клеенкой, в углу - два игральных
автомата. На стене висел телефонный аппарат. Джаич бросил в
него тридцать пфенигов и набрал номер Горбанюка.
- У нас есть представительство в Париже? - поинтересовался
он без какого бы то ни было вступления.
- Конечно, - почти обиделся тот.
Слов Горбанюка я, разумеется, не мог расслышать, но этот
разговор Джаич мне потом пересказал.
- Мне нужно, чтобы ты связался с ними. Пусть просмотрят
французские газеты за последние несколько месяцев. Возможно, с
парижскими антикварщиками происходило что-то похожее.
Проникновение в помещения, бессилие сигнализации, аюрозолевые
красители... Если найдут что-нибудь на эту тему, пусть
немедленно переведут на русский и пришлют сюда.
- Понятно, - отозвался Горбанюк без малейшего энтузиазма в
голосе. - А что если этим займется наше представительство в
Марселе?
- А почему не парижское?
- У них там сейчас запарка с подготовкой одного очень
крупного и важного для нашей фирмы проекта.
- Хорошо, пусть будет Марсель, - милостиво согласился
Джаич и повесил трубку.
Все же я был вынужден признать, что в его действиях начала
прослеживаться определенная осмысленность.
Джаич бросил еще один взгляд в окно на дверь лавки, затем,
словно решившись на что-то, направился к выходу.
- Пойдем.
- Куда? - поинтересовался я.
- Нанесем визит Шрико.
- Но ведь тогда он свою мамашу заживо слопает.
- Ну и на здоровье. Приятного аппетита.
Мы пересекли улицу, подошли ко входу в лавку, и Джаич
решительно потянул дверь на себя. Не тут-то было - она
оказалась запертой. Тогда он позвонил.
- Кто это? - послышался голос рядом с моим ухом.
Джаич оттеснил меня в сторону и заговорил в домофон:
- Мы хотели бы осмотреть ваш фарфор. Скоро у моей жены
день рождения и...
- Поднимите головы.
- Что? - не понял Джаич.
- Поднимите головы. Оба.
Мы посмотрели вверх и обнаружили объектив видеокамеры,
закрепленной на стене дома.
- Я вас никогда раньше не видел, - констатировал голос. -
Бросьте в почтовый ящик адрес, по которому я смогу вас
проконтактировать. Я вам пришлю каталоги. Если вы действительно
чем-то заинтересуетесь, позвоните, мы обсудим. Что вы,
собственно, хотели бы приобрести?
- Видите ли, моя жена собирает старинный русский фарфор...
Последовало молчание.
- Хорошо, я вышлю каталог, - наконец, проговорил голос.
- Но мы в Берлине проездом, всего лишь один день...
- Больше ничем не могу помочь. - Переговорное устройство
отключилось.
Джаич выругался.
- А ты говоришь "хакеры", - возмущенно проговорил он.
Затем вытащил ручку, вырвал из блокнота лист бумаги и нацарапал
следующее:
"Меня интересует старинный русский фарфор. Постарайтесь на
разочаровать меня так, как это сделали антикварщики в Париже.
Лео Палермский."
Бросил записку в почтовый ящик, задрал башку,
приветственно помахал рукой невидимому Шрико и направился к
автомобилю.
Мы славно провели остаток дня.
Сначала я отправился на "Сюксише" штрассе, чтобы
отчитаться перед "голыми пистолетами". Дом Курта Трахтенберга
находился в самом начале улицы и представлял собой изящное
белое строение с мансардой и модерновым фонарем у входа.
Снаружи асфальт плавился, а в комнатах была освежающая
прохлада. Однако "пистолетов" я застал обнаженными по пояс. Они
сидели в гостиной, и каждый что-то ожесточенно строчил на
портативном компьютере. Вокруг валялись пустые банки из-под
колы и пива, а пепельницы были заполнены окурками сигарет. Они
набросились на меня, словно свора легавых на добычу и принялись
рвать на куски. С русского на английский переводил Курт. Я
отчитался обстоятельнейшим образом. Их интересовало абсолютно
все. Любая деталь, мельчайшие подробности. На многое я просто
не обратил внимания и теперь пришлось выкручиваться за счет
собственного воображения. В углу комнаты я заметил лазерный
принтер. Рядом лежали стопки распечатанных страниц на
английском, французском и немецком языках. Литературный
эксперимент шел полным ходом.
Я подумал о том, что само дело должно бы их разочаровать:
какой-то хулиган забирается к антикварщику в лавку и
перекрашивает фарфор. Тоже мне сюжет.
Когда проскользнуло упоминание о Париже, Курт и Пью тут же
воззрились на Жана Дюруа. Тот отрицательно покачал головой: ни
о чем подобном он не слышал.
"Наверное, утка все это с Парижем, - подумал я. - Нехило
они, сволочи, здесь устроились."
Завершив отчет, я вернулся домой, принял душ и полежал в
чуланчике с томиком Фицджеральда. Джаич в это время без
передыху прыгал со скакалкой. Как это у него только сочеталось
с "Партагазом"? Когда стемнело, мы отправились на промысел:
заняли пост в пивной напротив лавки Шрико. Теперь здесь было
довольно людно, и несколько красномордых мужиков с усами и
бакенбардами гоняли по столу для карамболя три шара - два
черных и один белый. Игра шла на деньги. Практически после
каждого удара на специальной маленькой дощечке мелом
записывались какие-то цифры.
Джаича тут не задумываясь признали за своего. Имидж
плейбоя и в Германии действовал безотказно. Он знал всего лишь
несколько слов по-немецки, но обитатели этого заведения имели в
своем словаре, очевидно, не намного больше. Мы выпили пива
Затем Джаич заказал себе еще и активно включился в игру.
Правила были несложными. Я разобрался в них и без помощи
Джаича. Требовалось ударить белым шаром по черному так, чтобы
он затем попал по другому черному. За каждое попадание
начислялось пять очков, промах - потеря хода. Если белый шар
вообще не попадал по черному, то это наказывалось снятием
десяти очков. Игра шла до ста. Победитель получал с остальных
участников игры по пятьдесят марок.
Сначала Джаич проиграл. Потом, видимо, обрел боевую форму
и принялся выколачивать из красномордых их денежки. Время от
времени я поглядывал в окно, но на противоположной стороне
улицы не ощущалось ни малейшего движения. Джаич разошелся не на
шутку. Красномордые оказались азартными игроками, и деньги у
них имелись. Они с завидным постоянством лезли на рожон, но
результат оставался неизменным. Зато Джаич угощал всех пивом.
Те, кто не принимал участия в игре, а только наблюдал,были
очень довольны.
Так продолжалось до двенадцати часов, пока пивная не
закрылась. Оказавшись на улице, мы с наслаждением вдохнули
свежий прохладный воздух. Ночь была тихая.
- Жду дальнейших распоряжений, - проговорил я. - Будем
патрулировать вдоль улицы или устроимся где-нибудь в
подворотне?
- Черта с два! - отозвался Джаич.
- Что тогда?
- Поедем на улицу "17 июня".
- Это туда, где обитают прелестные амазонки в одних лишь
узеньких плавках?
- То, что плавки узкие, я не гарантирую. Это уже твои
собственные домыслы.
- А как же работа?
Джаич бросил взгляд на магазин, ничего не ответил и
направился к машине.
- Утро вечера мудренее, - произнес он, отворяя дверцу. - И
потом ты ведь сам утверждал, что это какие-то сопляки, которые
нуждаются лишь в хорошей родительской трепке.
В машине он пересчитал выигрыш.
- Больше тысячи, - с удовлетворением произнес он. - Для
начала недурно.
- Игре в карамболь тоже обучают в КГБ?
- Ты говоришь с иронией, а между прочим, это действительно
так. И игре в бридж, и в баккару, и даже в гольф. На одной из
наших подмосковных баз имеется такая площадка, которой
позавидовали бы члены любого западного клуба.
- Бедные красномордые. Они и не подозревают, что их
финансовые потери - происки КГБ.
Ну что вам рассказать про улицу "17 июня"? Даже с шириной
плавок я попал в самое яблочко.
На следующее утро я имел возможность убедиться в том, что
заграничные службы "Гвидона" работают не менее четко и
отлажено, нежели штаб-квартира. Не успели мы позавтракать и
выбраться из дома, а в почтовом ящике уже находился ответ из
Марселя. Это были ксерокопии нескольких газетных статей и
переводы их на русский язык, набранные на компьютере.
Действительно, события, аналогичные тем, что происходили
сейчас в Берлине, около двух месяцев назад имели место в
Париже. "Либерасьон" и "Юкип" сообщали о том, что неизвестные
проникают в антикварные лавки, каким-то загадочным образом
справляясь со сложными замками и сигнализацией, поливают
предметы старины краской из аюрозолевых баллонов и исчезают, не
прихватив с собой ни единой вещи. "Фигаро" детально описывала
каждый из эпизодов, поместив фотографии владельцев магазинов и
смакуя полное бессилие полиции. А "Паризьен" и "Монд", чьи
публикации появились через несколько дней, придали
захватывающему сюжету еще одну пикантную подробность: трое из
тех, чьи фотографии совсем недавно украшали страницы "Фигаро",
были чуть позже обнаружены убитыми в их же собственных
магазинах. Экспертиза установила, что они были застрелены, стоя
на коленях, из чего можно было сделать вывод, что их казнили.
