Бешеный, повести, книги 1-10 | |
- Там несколько москвичей и один - гонец: с тобой ищет встречи...
- Значит, найдет! Я благодарю тебя, Король! Если откровенно, то я думал
о тебе хуже... - Савелий протянул ему руку. Король, поморщившись от нео-
жиданного признания, все-таки ответил на рукопожатие.
- Сам смотри... Ладно, пойду, пожалуй... - Он не без жалости посмотрел
Савелию в глаза, подошел к двери, откинул крючок и вдруг снова повернул-
ся к нему. - Постарайся не подходить близко к запретке, - негромко бро-
сил он и сразу же вышел...
Последние слова совсем выбили из Савелия сонливость. Он почему-то вспом-
нил, что ему рассказывал Мишка про запретку! Вряд ли такой человек, как
Король, станет нагонять страх из-за пустяков! Неужели правда, менты за-
вязаны с той "фирмой"? А почему бы нет, если тот капитан, следователь,
который вел его дело, прозрачно намекал Савелию на то, что он должен го-
ворить во время суда, чтобы "не подвести дорогих ему людей"? Ну, с "гон-
цом" - то он разделается, если что, а вот как быть с местами? Савелий не
сразу услышал голос завхоза, дважды окликнувшего его:
- Бешеный! Бешеный! Может, тебе нужно еще здесь побыть? - В его интона-
ции было что-то новое, заискивающее.
- Что?.. Нет-нет, пойду в секцию... - задумчиво отозвался он и вышел, не
глядя на завхоза...
Гонец
Всю вторую смену они с Мишкой были плотно загружены работой, и Савелий
только изредка вспоминал о разговоре с Королем, присматриваясь, не по-
дойдет ли к нему незнакомое лицо. Незадолго до окончания смены, когда
оставалось прогнать последнюю партию деталей, к Савелию подошел мастер.
- Ну как, тезка, не очень устал? Хватит силенок на третью смену? Конец
месяца, сам понимаешь...
И вдруг Савелий, внутренне готовившийся к опасности, неожиданно даже для
себя сорвался:
- Слушай, Петрович! Я всю неделю пахал как проклятый, и сам знаешь, что
всегда напрашивался не только на вторую, но и на третью смену, но сегод-
ня просто с ног валюсь! Выдохся, понимаешь, выдохся! И на завтра отгул
беру! - выпалив все это единым духом, Савелий наклонился, чтобы откинуть
крышку стола.
Ошеломленный таким словесным потоком от человека, который всегда отделы-
вался односложными ответами и всегда соглашался поработать, мастер раз-
вел руками и тихо сказал
- Хорошо, Говорков, не можешь, так не можешь! - Повернувшись, чтобы уй-
ти, добавил: - Отдохни, конечно! Если хочешь, то и в понедельник можешь
не выходить: я отмечу в нарядной! Коль устал, давно бы сказал, что я, не
человек, что ли? - Последние слова старый мастер произнес с обидой и
медленно направился в свой кабинет.
"Что с тобой, Савелий? Сорвался, накричал на старого мастера, который к
тебе со всей душой!.. И чего, спрашивается, взбеленился? Никак ты напу-
гался?" - подумал Говорков, плюнув с досады. Он взглянул на часы: реле
испортилось, что ли? Он не стал дожидаться автоматики и сам повернул ру-
бильник. Натужно охнув, плиты пресса стали разъезжаться вниз!
Напарник недоуменно посмотрел на него, потом на пресс: некоторые плиты
ДСП прилипли краями к плитам, а значит, их рано было вытаскивать - будет
явный брак. Однако Мишка, привыкший доверять своему кумиру, не сказал ни
слова. Савелий, задумчиво поглядывающий на пресс, не заметил, как к нему
подошел какой-то мужик с желто-бледным лицом в новеньком зековском кос-
тюме.
- Привет, Савелий! - тихо сказал он.
- Привет, коли не шутишь! - ответил Савелий, недоуменно разглядывая му-
жика, сто лицо было ему незнакомо.
- Не пытайся, не знаешь ты меня! - тихо сказал он. - Да и я тебя, приз-
наться, с трудом узнал: только фотокарточку твою видел...
Савелий сразу понял, что это и есть "гонец", и едва - не рассмеялся:
прислали Геракла на расправу...
- Чего скажешь хорошего, земляк? - ухмыльнулся он.
- А мы и вправду земляки, из Москвы я! - Последние слова тот произнес
шепотом: - Можешь отойти на пару минут?
- Миша, я сейчас: пусть остынут немного... Мужик прошел вперед между
стопками готовых деталей и подошел ближе к окну, где они были сокрыты от
посторонних глаз.
- Ну, слушаю! - повернулся Савелий к нему. Он был спокоен: вряд ли этот
мужик должен был с ним что-то сделать, об этом даже смешно было поду-
мать...
- Я только почтарь: вопросы можешь мне не задавать, известие несу через
третьи руки! - Его губы чуть подрагивали, он был явно чем-то напуган.
- Не боись, говори! - успокоил его Савелий. - Или письмо есть?
- Нет, ксивоты нет, только карточка и на словах... - Он явно тянул, че-
го-то боясь.
- Говори, сказал же - не трону! - повторил Савелий, но и сам почувство-
вал волнение.
- Но учти, не я это говорю, а то, что было в ксиве: зашмонали ее в Ярос-
лавле, хотели и карточку, но я слезами вымолил...
- Хватит тянуть - оборвал Савелий.
- Ну смотри, обещал... "Если вякнешь что, за ним отправишься...", там
еще были слова, но я забыл, прости уж... - Он поежился, нехотя сунул ру-
ку в карман и вытащил фотографию.
Савелий взял ее в руки и вдруг побледнел, застонал, как от сильной боли
во всем теле, ноги стали ватными... На фотографии был его друг Виктор
Варламов. Фотография была цветная и снята довольно умело: несмотря на
пробитое в нескольких местах тело Виктора и изуродованное лицо его с об-
резанными ушами, Савелий сразу узнал своего бывшего сержанта... В глазах
у него потемнело, словно в цехе выключили свет, одеревеневшее тело не
подчинялось своему хозяину... Так он стоял несколько минут... А когда
пришел в себя, то мужика рядом не было: испугавшись нечаянной расправы,
он моментально исчез...
В полной прострации, ничего, не видя перед собой, Савелий, словно робот,
подошел к прессу и начал вставлять в него подряд то, что попадалось под
руку, не обращая внимания, что там уже лежат детали стола.
Удивленный Мишка ничего не мог понять, но и помешать не решался: вдруг
Савелий специально задумал сделать что-то? В это время рядом проходил
Кривой, и Мишка подбежал к нему. Тот с полуслова все понял и бросился к
Савелию:
- Не включай, Бешеный! Не включай! Но Савелий, словно не слыша ничего,
уже опустил рычаг вниз, полки начали сдвигаться друг к другу, и вскоре
раздался хруст исковерканных деталей.
Подскочив к рубильнику. Кривой вернул ручку назад, и пресс, удивленно
взвизгнув, начал работать в обратном направлении.
- Ты что, Бешеный? Ведь снова могут в трюм загнать! - закричал он и
вдруг рассмотрел лицо Савелия. - Что с тобой? Ты болен?
Савелий явно не понимал его. Он был невменяем. Глаза пустые, отсутствую-
щие...
- Тебе плохо? - спрашивал Кривой и беспомощно оглядывался. - Ты иди на
воздух! Иди, мы тут сами управимся! Иди! Проводи его, Мишка! - кивнул он
напарнику Савелия, а сам стал быстро вытаскивать сломанные прессом дета-
ли...
Очутившись на улице, Савелий остановился как вкопанный и недоуменно пос-
мотрел на Мишку, поддерживающего его за локоть.
- Чего тебе? - нахмурился Савелий.
- Да ничего; Савка, тебе плохо стало, вот я и...
- Все нормально, иди! - отстранился от него Савелий и медленно пошел в
сторону деревянных ящиков для снарядов. Пройдя привычной дорогой между
ровными рядами, он вдруг остановился и резко ударил кулаком в ближайший
ящик. От сильного удара доска хрустнула, и этот звук подстегнул его: Са-
велий стал крушить ящики направо и налево, вкладывая в удары кулаков всю
свою ярость... Несколько секунд продолжался этот странный "бой"... С рук
закапала кровь, но он не обращал на это внимания, продолжая крушить и
крушить... В какой-то момент он резко, так же как и начал, остановился и
осмотрелся вокруг: несколько ящиков были буквально искрошены в щепки.
Неожиданно он захохотал, истерично, навзрыд... Оборвав смех, взглянул на
окровавленные кулаки и зло прошептал:
- Крови захотели? Так вы ее получите! Ждите ответа! - Он громко крикнул:
- У круг, робяты! У круг! - Подпрыгнув, он ударил ногой ветошку, и нес-
колько ящиков повалились прямо на рельсы железной дороги...
- Кто там с ума сходит? - раздался чей-то старческий голос, и Савелий
вышел из-за штабеля. - Это ты, Бешеный? Что же так неаккуратно?. Прямо
на рельсы... - извиняющимся тоном запричитал появившийся старик. -
Вот-вот вагоны подадут под погрузку... Хоть отмашку подавай!..
- Под погрузку? - спросил вдруг Савелий. - Ящиков, что ли?
- Да нет, ящики уже днем загрузили и запломбировали... Бункер с опилками
пора освобождать, а то пожарники цех могут остановить! - Старик, одетый
в желтую куртку, стал освобождать рельсы от ящиков и складывать в штабе-
ля.
Немного подумав, Савелий принялся ему помогать: быстро и ловко подхваты-
вал тяжелые ящики и забрасывал наверх.
- И когда их будут подавать? - как бы между прочим поинтересовался он.
- В два часа, думаю, будут уже под погрузкой, а что?
- Так что же ты суетишься: тут можно все ящики перекидать...
- Да мне еще в цех нужно зайти, чтобы людей на бункере оставили, а то
снимут вторую смену - ищи тогда: они в третью сегодня не работают...
- Вся фабрика, что ли? - насторожился Савелий.
- Да нет - только первый цех... План слудили, вот и дали им отгул... -
Старый зек быстро устал от тяжести ящиков, задохнулся.
- Черт тебя взял с этой погрузкой: поспать хотел, а теперь ищи другое
место - менты понабегут, не дадут покоя...
- Не-е-е.. - чо им здеся делать? Опилки не ящики - куды в их спрячешься:
враз на выезде пикой проткнут... Я здеся червонец добиваю и не слыхал,
чтобы кто-то решился на такое, - деловито пояснил старик, забрасывая
последний ящик. Удовлетворенно осмотревшись, он благодарно взглянул на
Савелия. - Спасибо, земляк, за помощь! Можешь спокойно отдыхать: никто
не помешает... Разве прапор какой, с обходом... так я маякну, ежели
что... - Кивнув, он направился в сторону первого цеха...
Решение
Савелий долго смотрел ему вслед, подытоживая услышанное. Он сразу, едва
старик заговорил о подаче вагонов, вспомнил ночной разговор двух зеков:
все подтвердилось, и Савелий понял, что это его единственный шанс! При-
няв решение, он почувствовал нервную дрожь, которая появлялась у него,
когда предстояло испытать какую-нибудь опасность. Все нервы на пределе,
мозг обостренно работает, призывая на помощь все скрытые резервы орга-
низма. Первым делом нужно пойти к мастеру...
Когда он вошел в цех, раздалась сирена, оповещающая об окончании работы
второй смены. Савелий вздрогнул и громко матернулся в адрес тех, кто
придумал этот идиотский гудок, ревущий по любому поводу и заставляющий
вздрагивать всякого зека. Никак к нему не привыкнешь и никуда от него не
спрячешься...
Старый мастер уже выходил из кабинета, переодевшись в чистый костюм.
- А, тезка?! - с улыбкой сказал он. - Хорошо, что я тебя встретил: вот,
отдашь бригадиру свое освобождение на три дня, - протянул он Савелию
листок.
- Петрович, ты уж извини меня, перегрелся малость... Так, нашло
что-то... - смущенно выдавил Савелий.
- Да чего там, я понимаю... - Мастер даже расстрогался от слов Савелия.
- Что не берешь бумагу-то?
- Да остаюсь я! И во вторую, и вообще: план-то нужно делать! - Савелий
не мог смотреть в глаза мастеру, хотя и понимал, что видит его, возмож-
но, в последний раз.
- Ну и хорошо! - облегченно вздохнул тот. - Хорошо, коли так! А то я да-
же переживать начал... Может, отдохнешь все-таки? План планом, а здо-
ровье важнее!
- Потом... как-нибудь...
- Ну гляди, тебе виднее... Понадобится, скажи только... Ладно, пойду
внесу в заявку на вторую смену... тьфу, черт - третью, совсем все попу-
тал... Старею!
- Спасибо вам за все, Савелий Петрович! - сказал вдруг Савелий и крепко
пожал старому мастеру руку, чем снова смутил его.
- Чего там... - Он ссутулился, словно от незаслуженной награды, и мед-
ленно пошел к выходу...
- Как ты, Савка? - осторожно спросил подошедший Мишка.
- Нормально! - С веселой злостью Савелий хлопнул его по плечу. - Нор-
мально!.. Пошли вкалывать: план нужно делать, план!
Приняв решение, Савелий ни о чем не хотел думать и спокойно углубился в
работу, изредка бросая быстрые взгляды в электрические цеховые часы.
Тот, кто не знал Савелия, мог бы подумать, что видит робота: настолько
отточены были его движения, ни одного лишнего... Монотонный ритм менялся
только тогда, когда включался пресс, заполненный деталями, и нужно было
проследить, чтобы не съехала ни одна шпоновая "рубашка", или добавить в
ведро клея, чтобы долить в станок с прижимными валиками, или намочить
платочек холодной водой, чтобы смочить слезившиеся от едких испарений
глаза.
Казалось, ничего вокруг Савелия не интересовало и он ничего не видел. Но
это только казалось: он даже заметил квадратную фигуру Угрюмого, сосре-
доточенно задумавшегося и промелькнувшего в нескольких шагах от него...
Видно, тоже готовятся! Ага, вон к нему подошел какой-то щупленький зек с
туберкулезным лицом и нервно бегающими глазами. Взглянув по сторонам,
они пошли за штабеля деталей...
Спокойно, без суеты Савелий велел Мишке присмотреть за прессом и напра-
вился к тому месту, куда скрылись зеки: может, что-то изменилось? Подой-
дя с другой стороны штабеля, он стал перекладывать с места на место ме-
бельные детали, стараясь не производить лишнего шума, чтобы прислушаться
к разговору.
- Все нормально! - пробасил Угрюмый. - Что с Браконьером?
- Ништяк! Сам прибежал! - приглушая голос, отозвался второй.
- Да ты что? - Угрюмый нервно хохотнул.
- Я же говорил тебе, что подключил корешей! Он, оказывается, большой лю-
битель рамса! Вот и залетел, а отмазаться нечем! Что делать? Хоть девоч-
кой становись!
- Скорее бабушкой! - фыркнул Угрюмый. - Ему ж лет тридцать... до ста!
- Во-во! Он ко мне и прибег... на цирлях! Бух в ноги. "Спаси! - кричит.
- Девственность нарушат! Как не помочь старому человеку? - Плюгавый
ехидно усмехнулся. - Весь чай и пришлось за него отдать...
- Здорово! С его-то курками... - воскликнул Угрюмый.
- Тихо ты! - оборвал его противный голос. - Верещишь, как потерпевший!
Все! Через полчаса будь на месте, разбежались!
Савелий быстро, чтобы не обратить на себя их внимание, отошел в сторону
и направился к прессу.. Он специально работал и заставлял работать Мишку
без перерыва, чтобы прогнать все, что им навезли. Нужно было выиграть
пару часов перерыва, чтобы никто не начал его разыскивать раньше време-
ни... Когда последняя партия была готова, Савелий взглянул на часы: ос-
тавалось пятнадцать минут до назначенного времени, и он устало потянул-
ся:
- Мишка, у меня дело есть... Один сможешь вытащить детали из пресса,
когда остынут?
- Базар тебе нужен?! - весело отозвался тот. - Это же не крышка стола -
боковинки! Выкину!
- Тогда я пошел... Можешь поспать пару часов: раньше вряд ли что подки-
нут!
- Где где будешь, если что? Там же?
- Люблю на воздухе... - Он вдруг подошел к пацану, посмотрел в его гла-
за. - Ну что, скучно работать?
- С тобой нет! - серьезно ответил тот и широко улыбнулся.
- Всегда смысл придумывай, тогда с любым легко будет и... не скучно! -
Савелий похлопал его по плечу и пошел к выходу...
Когда он вышел, то сразу увидел пожилого зека в желтой куртке, с красным
флажком в руке. Внимательно поглядывая по сторонам, он шел по рельсам, а
за ним, вдоль цехов, двигался состав из нескольких вагонов. Все были
крытыми, кроме одного, который был чуть ниже остальных и без крыши. Ког-
да этот вагон поравнялся с лентой транспортера, выступающего из цеха,
пожилой зек сделал круговые движения флажком, подавая знак машинисту. В
ответ раздался гудок тепловоза, и состав, заскрипев вагонами, резко за-
тормозил. Стрелочник зашел в первый цех, а Савелий, несколько секунд по-
медлив, словно окончательно решая, как быть, вынул из кармана фото ис-
терзанного друга и, как бы приняв "допинг", решительно подошел к военным
ящикам, вытащил из-за них специально приготовленную широкую доску метра
три длиной и, закинув на плечо, пошел в сторону состава.
Побег
Остановившись у открытого вагона, поглядел по сторонам: нет ли посторон-
него глаза, вскочил быстро на сцепку вагонов, поставил рядом доску и
легко взметнулся на борт верхом. Подтянув доску к себе, осторожно опус-
тил ее внутрь вагона и мягко спрыгнул за ней. Часть вагона освещалась
прожекторами с вышек, но часть была погружена в темноту. Опустив плашмя
доску, Савелий встал в тень, чтобы перевести дыхание.
Едва он замер, как снаружи послышался какой-то шум, приглушенные голоса.
Стиснув зубы, Савелий напрягся от злости: неужели проклятый стрелоч-
ник-зек обманул и сюда подошли менты? Сбежать незаметно уже не удаст-
ся... Ладно, будь что будет!..
Кто-то начал подниматься на борт вагона: Савелий услышал шарканье ног о
вагон. Сволочи! Видно, кто-то увидел, как он сиганул сюда! Ну, он вам
сейчас устроит представление! Хоть позабавится! Он уже сделал шаг, чтобы
неожиданным криком напугать ментов, но тут на фоне сероватого неба уви-
дел фигуру тощего зека, который несколько минут назад разговаривал с Уг-
рюмым... Значит, решились, все-таки! Савелий только сейчас поверил в то,
что они пойдут в бега!
Плюгавый спрыгнул на дно вагона, громко стукнув каблуками. Прислушался.
Савелию он был очень хорошо виден в свете прожектора. Вокруг было тихо.
Вскоре на борту появился Угрюмый. Сначала он бросил первому какой-то ме-
шок, который тот неуклюже поймал. Потом забрался сам.
Неожиданно плюгавый заметил темный силуэт Савелия. Испуганно вскрикнув,
выхватил что-то из кармана:
- Кто здесь?
Савелий понял, что нужно что-то предпринять, чтобы не привлекать лишнего
шума и успокоить ретивого туберкулезника. Внимательно наблюдая за его
рукой, он спокойно отозвался:
- Угрюмый, скажи ему, чтобы не суетился!
- Кто ты? - настороженно спросил тот. - Выйди на свет! Савелий шагнул в
луч прожектора.
- Откуда меня знаешь? - Лицо Савелия ему было незнакомо.
- Кривой тебя показывал, - добродушно улыбнулся Савелий.
Пожав плечами. Угрюмый недоуменно поморщился и взглянул на плюгавого.
Тот со злостью прошипел:
- И чего тебе здеся надо? Пасешь за нами, что ли? - Он нервно зыркал
глазами по сторонам..
- Я не из тех, кто пасет! Понял? - рассердился вдруг Савелий. - А здесь
я, думаю, за тем, за чем и вы! И не шипи на меня: пуганый!
- Ты погляди на него, Угрюмый! - Плюгавый ехидно прищурился и еще быст-
рее завращал глазами.
- Пуганый? А я счас проверю... - Он стал медленно поднимать руку.
- Погоди, Тихоня! - с тревогой произнес Угрюмый и, что-то прошептал ему
на ухо. Потом повернулся к Савелию: - Ты, случаем, не Бешеный?
- И что дальше? Приятели многозначительно переглянулись.
- Отвечай, когда спрашивают! - негромко рыкнул Тихоня.
- А ты у Аршина поинтересуйся: он в курсе! - недобро ответил Савелий.
Плюгавый, видимо, не захотел вдаваться в подробности и снова поднял руку
с какой-то ручкой.
- Не надо, Тихоня! - взволнованно зашипел Угрюмый.
- Надо! - упрямо отозвался тот, останавливая руку на уровне груди Саве-
лия, внимательно наблюдая за реакцией незнакомца.
Савелий внутренне собрался и был готов к мгновенному прыжку. Его мысли
были заняты только одним: что у Тихони в руке? Нож? Выкидыш? Или...
Неожиданно Тихоня чуть ответ руку в сторону... раздался какой-то метал-
лический щелчок, и в нескольких сантиметрах от лица Савелия в деревянный
борт впился узкий стальной клинок...
Даже не вздрогнув, Савелий спокойно повернулся, взглянул на смертельную
сталь, взялся двумя пальцами: негромко хлопнув, кусок тонкого лезвия ос-
тался в его руках.
- Тонкая работа... - заметил он. Снова раздался знакомый щелчок, и
стальной клинок вонзился с другой стороны от Савелия. Савелий оставался
невозмутимым.
- Я ж тебе сейчас в лоб всажу! - неуверенно взвизгнул Тихоня, озадачен-
ный поведением незнакомца.
Савелий совершенно спокойно повернулся к ним спиной и... помочился в
угол вагона...
- Да говорю тебе, это Бешеный! - воскликнул Угрюмый, облегченно вздох-
нув.
- Ладно... - Тихоня несколько секунд смотрел на Савелия. Он был рад та-
кому исходу. - Ладно, имеешь право...
Сунув "стреляющий" предмет в карман, он подошел к Говоркову и протянул
руку для знакомства:
- Тихоня!
- Бешеный! - усмехнулся Савелий и небрежно отбросил его руку. - Потом
лобызаться будем: время не ждет! "У круг, Рабаты! У круг!"
- Тьфу, черт! И то правда... - сказал Тихоня, хотевший обозлиться на
брезгливый жест Савелия. - Брезент, Угрюмый!
- Да вот же, под ногами! - Угрюмый ухватился за край небольшой скатки. -
Помоги, Бешеный!
Они быстро раскатали брезент, и Савелий сунул под него свою доску.
- Зачем тебе она? - удивился Тихоня.
- Идиоты! - ругнулся Угрюмый, сразу догадавшись. - Все обдумали, а про
штыри забыли: прикрыться-то нечем!
- Ништяк, Бешеный! - обрадовался Тихоня и быстро полез под брезент. -
Угрюмый, рюкзак сунь мне!
Угрюмый взял бутылку, стоящую в сторонке, и побрызгал из нее вокруг, да-
же на стенку вагона, по которой они спускались сюда.
- Ты тоже здесь лез? - спросил он Савелия.
- Ну... К чему это? - кивнул он на бутылку, от которой несло едким запа-
хом лака.
- От собачек... - усмехнулся Угрюмый. - Чтоб не облаяли... - Приподняв
брезент, он вылил там остатки.
- Мы ж задохнемся здесь через пару часов!
- Через пару часов мы в речке купаться будем! - отозвался весело Тихоня
из-под брезента.
Угрюмый приподнял край брезента и кивнул Савелию, который быстро юркнул
к Тихоне и устроился под доской: головой к голове.
- Шустрее, Угрюмый, сейчас погрузка начнется! - торопил его Тихоня.
Расправив брезент. Угрюмый последовал к ним.
- Ты хотя бы голову спрячь под доску, есть место! - посоветовал Савелий.
- Ничего, и так ништяк: я везучий! - хмыкнул тот и хотел еще что-то до-
бавить, но тут визгливо заскрипел транспортер и вскоре по брезенту
что-то застучало. Было такое впечатление, будто тяжелые капли воды уда-
ряли по натянутым бокам барабана, а потом обрушился целый поток.
Такая тяжесть навалилась сверху на доску, что дышать сразу стало трудно.
Невозможно было высчитать, сколько продолжалась загрузка: эти минуты по-
казались Савелию часами...
Погребенные заживо
Наконец скрип прекратился. Стало так тихо, что с непривычки даже жутко-
вато, тишина нарушалась лишь тяжелым дыханием трех беглецов. Жутковато
было и ощущать над собой полутораметровый слой опилок, как в могиле. Ды-
шать становилось все труднее, от нехватки воздуха стучало в висках. Ко
всему добавлялся мерзкий запах лака. Руки, придерживающие доску, немели
от напряжения, пот ручьями струился по всему телу.
- Чего они тянут, подлюки! - ругнулся Тихоня. Словно услышав его призыв,
состав дернулся, и колеса медленно застучали на стыках рельсов. И в этом
перестуке Савелию слышалось: "За-чем-бе-жишь? За-чем-бе-жишь?"
- Главное - вахту проскочить! - сдавленно прошептал он.
- Эт-т-то точно! Кого штырем заденет, язык хоть в жопу спрячь, но молчи!
Пискнет кто - мочкану! - прошипел сверху Тихоня и тут же зло вскрикнул:
- Ты чо доску ворочаешь?
- Под наклоном держи! - бросил Савелий.
- Зачем это?
- Чтоб щуп соскользнул... если попадет...
- Усохни! Вроде подъезжаем... Дернувшись на месте пару раз, состав за-
мер. Снаружи послышались голоса, лай собак...
Едкий лак высушивал горло, выбивал из глаз слезы. Липкий пот медленно
стекал по бокам, вызывая нестерпимый зуд. А тут еще от лака запершило в
носу, и Савелий с огромным трудом сдерживался, чтобы не чихнуть. Неожи-
данно громко, как казалось Савелию, кто-то начал стучать в дно вагона.
"Зачем они стучат?" - подумал он, но, когда стук стал повторяться при-
мерно через равные промежутки, понял, что этот стук не снаружи, а от
стального штыря, которым протыкают сыпучие материалы, вывозимые за пре-
делы зоны. Делается это для проверки, на всякий случай: вдруг кто-то ре-
шил сбежать... Представив себе острую сталь, Савелий попытался сжаться,
усохнуть, но доска была слишком узка для его тела. Он даже позавидовал
Тихоне: того, наверно, и не видно под доской...
Сквозь стук снова раздались голоса, и некоторые слова можно было разоб-
рать: - ... скорее заканчи... скоро ...минут отхо... Савелий понял, что
ждать им осталось недолго: скоро состав тронется. Вдруг он вздрогнул,
услышав стук совсем рядом с собой, даже дно под ним чуть колыхнулось...
потом второй, третий... Савелию показался или скорее почудился то ли
приглушенный стон, то ли громкий вздох, который сразу же оборвался. Он
прислушался, но так больше ничего не услышал. Стон донесся вроде со сто-
роны Угрюмого... Может, показалось? Он бы еще долго размышлял, но в этот
момент по их доске ударил штырь и почти одновременно Савелия что-то
сильно укололо в бок. От неожиданности и боли он едва не вскрикнул.
"Ты что, с ума сошел, Угрюмый?" - хотел было крикнуть Савелий, уверен-
ный, что тот чем-то его ткнул, но тут же опомнился: Угрюмый-то лежал с
другой стороны! Значит - штырь?!
Осторожно оторвав руку от доски, которая сразу же прижалась к его лбу,
Савелий просунул ее к месту укола: там было мокро, как и по всему телу.
Засунуть руку под одежду сейчас не было возможности. Боль не утихала,
саднило бок, закусив губу, Савелий поднял руку и снова уперся в доску...
Страшные стуки наконец прекратились, и через минуту-другую послышался
визг железных ворот, сопровождаемый ленивым лаем собаки. Нервный толчок
передался от тепловоза к каждому вагону, колеса буксанули на месте, и
состав начал медленно набирать скорость. Все быстрее и быстрее застучали
рельсовые стыки, но в их перестуке Савелию сейчас слышались совсем дру-
гие слова: "Про-нес-ло! Про-нес-ло!.."
Томительно тянулись минуты. Савелий начал задыхаться. От нехватки кисло-
рода в глазах вспыхивали разноцветные огоньки. Казалось, прошла целая
вечность, прежде чем раздался скрипучий, но веселый голос Тихони:
- Все, кореши, свобода! Так как, Бешеный, не натрухал в штаны? - Он
нервно захихикал. Неожиданно послышался сдавленный стон.
- Ты что, Бешеный?
- Со мной все в порядке... почти... Это Угрюмый... - Он попытался про-
тиснуться ближе к Угрюмому, выставляя вперед руку, которая вдруг прикос-
нулась к чему-то горячему и липкому. Угрюмый вскрикнул и матюгнулся от
боли:
- Да чтоб тебя!..
- Кровь?! - догадался Савелий.
- Что с тобой, Угрюмый? Задело, что ли? - встревожился сверху Тихоня-
- Ментяры вонючие! - с тяжелым хрипом ругался тот. - Грудь прошили... Не
могу! Задыхаюсь! - закричал он в отчаянии.
- Сейчас! Сейчас помогу тебе: на воздух выберемся! - сказал Савелий и
полез к нему.
- Не суетись, Бешеный, рановато еще!.. - жестко проговорил Тихоня. - Те-
бе придется потерпеть, Угрюмый! Браконьер говорил, километров пятнад-
цать-двадцать тянутся вышки с прожекторами! Засекут - хана нам всем!
Сможешь потерпеть?
- Ты рану-то заткни чем-нибудь, от потери крови ослабнешь! - посоветовал
Савелий, жалея в душе этого парня. Только сейчас он до конца понял, ка-
кой опасности подвергался: чуть сдвинься доска, и штырь оказался бы не в
боку, а в животе. Передернув плечами, Савелий почувствовал озноб: запоз-
далая реакция на страх. И чего, спрашивается, сунул свою голову? Для че-
го рисковал? Как для чего? Для того, чтобы отомстить за друга! За его
смерть! Афганистан вспомни, Савелий! За кого и за что там рисковал?
Дважды шкуру свою портил! Политиканы проклятые! Их бы туда... Душно-то
как, Господи! Хотя бы глоточек свежего воздуха... Один только глоточек!
В висках стучало молотом, сердце было готово выскочить из груди, словно
там ему не хватало места... Когда же наконец можно будет выбраться на-
верх? Савелий вдруг подумал, что выбраться из-под опилок будет не так-то
просто: полтора метра над ними! Тягуче тянулись минуты, накручивая на
колеса километры пути... Чтобы как-то отвлечься, Савелий начал в мыслях
разрабатывать путь наверх... Стоп! Надо же чем-то лицо обмотать! Майка!
Точно, майка! И мягкая, и воздух хорошо пропускает, дышать будет легко,
и опилки задержит...
Теперь нужно снять ее... Но как? Попробуй сними, когда такая тяжесть на
тебя давит?! Снять куртку, рубашку - сколько сил уйдет на это!.. Рвать!
Только рвать... С трудом он протиснул руку к груди, разорвал майку на
плечах, потом - на животе и выдернул наружу. Даже эти несложные движения
отобрали много сил, и Савелий несколько минут лежал без движений, восс-
танавливаясь...
- Ну что, кореши, не передохли еще? - снова прохрипел Тихоня. - Пора на-
верх! Ты, Бешеный, парнища здоровый: бурись первым - мы за тобой!..
Поднатужившись, Савелий изловчился и чуть приподнял брезент, обмотал ли-
цо майкой и попытался подползти к краю брезента, но это оказалось нас-
только трудным, что он прополз с метр и понял, что потеряет на такое пе-
редвижение все силы. Тогда он решил тащить брезент на себя, благо он был
довольно мягким. Вскоре рука, а потом и все тело оказались в опилках.
Дышать стало еще труднее: опилки забивались под самодельную маску, про-
никали в рот, в уши, в глаза, забивались под рубашку и противно кололи,
вызывая сильный зуд. Левый бок, проколотый штырем, пекло, как от раска-
ленного железа. Закружилась голова, затошнило. Неожиданно Савелий поте-
рял сознание...
Ему вдруг показалось, что он еще совсем маленький, что он еще в детском
доме...
Детдом
Спальня для мальчиков была довольно унылой: обшарпанные серые стены,
тусклый свет от лампочки, единственной на комнату с двадцатью кроватями,
еле-еле освещает копошащихся у своих мест коротко подстриженных воспи-
танников.
- Почему еще не в постелях? - грозно вопрошает вошедшая к ним женщина
лет тридцати - их воспитательница, - попавшая на эту работу по недоразу-
мению и всячески подчеркивавшая своим отношением, что имеет право на
большее, чем воспитывать этих "неслухов". Крысиное лицо венчал длинный
нос, на котором нервно подрагивали очки с круглыми стеклами.
При ее появлении все воспитанники испуганно юркнули под одеяла, и она,
довольная переполохом и страхом, внушаемым ее появлением, важно шество-
вала между рядами кроватей и вдруг заметила пустую.
- Староста, кого здесь нет? - взвизгнула она и повернулась к рыжему па-
реньку, съежившемуся под ее грозным взглядом.
- Он... здесь... Рита Юрьевна... - мялся паренек, не желая выдавать при-
ятеля. - Он... в туалете...
- Я ему покажу туалет! - раздраженно пригрозила она. - Спать! Немедленно
всем спать! Потушив свет, воспитательница быстро вышла... Буквально че-
рез минуту в комнату вбежал худенький паренек лет десяти.
- Скорее, Савка! Рюта была! Придет сейчас! - послышалось со всех сторон.
Однако вопреки ожиданиям Савка не торопился: откинув одеяло, он стал
спокойно раздеваться. Сквозь огромные три окна спальни от уличного фона-
ря полосами падал свет. Дверь снова распахнулась, и в спальню вошли трое
ребят постарше - лет эдак по тринадцать-четырнадцать. Они уверенно по-
дошли к одной тумбочке, потом к другой, нагло шаря в них. Никто из вос-
питанников даже и не пытался возражать.
Один из вошедших, увидев раздевающегося Савелия, вразвалочку подошел к
