фию, социологию и психологию. Она занималась тем, в чем хорошо разбира-
лась, что было ей близко, понятно и интересно. И ей удалось развести в
своей душе в разные стороны любовь к Валерию Турбину и свою дружбу с со-
седкой и одноклассницей Элей Бартош. В глубине души она даже немного жа-
лела подругу: ни друзей, ни дела, которое бы ее занимало, ни интересов.
При такой жизни романтическая история действительно становится центром
существования, помыслов, чувств, и все, что ей угрожает, воспринимается
как катастрофа или, по крайней мере, как трагедия. В моей жизни, думала
Катя, Бог даст, еще будут другие интересные и умные мужчины, а Элька где
их найдет? Она же нигде не бывает, ни с кем не общается, ездит по загра-
ницам, но в этих тургруппах в основном женщины собираются, а если мужчи-
ны и попадаются, то обязательно или с женой, или с ребенком. Одинокие
богачи в турпоездки не ездят. Знакомиться на улице Эля тоже не может, ей
с детства строго-настрого внушили, что делать этого нельзя. Конечно,
Элька плевать хотела на родительские запреты, но она ведь и сама прек-
расно понимает: при том положении, которое занимает ее отец, никто в
семье не имеет права рисковать, заводя случайные знакомства. Эдак
собственного убийцу или грабителя в дом приведешь...
Эля наконец успокоилась, и девушки прощебетали почти до одиннадцати
часов. Возвращаясь домой, Эля вытащила из почтового ящика газеты и ма-
ленький белый конверт. Конверт был не подписан, и она несколько секунд
задумчиво крутила его в руках, размышляя, надо ли его вскрыть самой или
отдать родителям. Любопытство победило, она надорвала край и вытащила
сложенный в четыре раза листочек бумаги. На нем крупными печатными бук-
вами было написано: "Не делай этого. Пожалеешь".
Глава 2
Настя только-только успела встать под душ, как в квартире раздался
звонок. Леша открыл дверь, и на него вихрем налетела Даша с сияющими
глазами. Она была на восьмом месяце беременности, поэтому вместо свадеб-
ного платья на ней был надет легкий шелковый костюм кремового цвета,
состоящий из свободных широких брюк и длинной блузки на кокетке с мягки-
ми красиво спадающими складками. Беременность не испортила ее лица, об-
рамленного густыми медово-пшеничными волосами; огромные синие глаза
смотрели ласково и приветливо, и в умело сшитом костюме она выглядела
скорее не как будущая мать, а как очаровательная толстушка.
- Так я и знала, вы еще дрыхнете! Ну ладно, Анастасия известная соня
и лентяйка, но ты-то!
- А что я? - удивился Чистяков. - Нам же к десяти в загс, а сейчас
еще только восемь.
- А одеваться? А краситься? А цветы покупать? Через час за нами зае-
дет Александр, а у вас с Настей еще конь не валялся.
- Да ладно тебе, - успокаивал Леша будущую родственницу, - успеем. Не
волнуйся, тебе вредно.
- Где невеста? - строго спросила Даша.
- Под душем стоит, просыпается.
- Костюм приготовила?
- Я не знаю, - растерялся Чистяков. - Я не спрашивал.
- Так я и знала! Небось даже не удосужилась проверить, все ли пугови-
цы на месте и не нужно ли его гладить. Иди займись завтраком, а я пос-
мотрю костюм.
Чистяков покорно поплелся на кухню варить кофе, а из комнаты до него
то и дело доносились вздохи и причитания Даши.
- Господи, да куда же она засунула ту блузку, которую я ей велела на-
деть? Она же была где-то здесь... Конечно, юбку надо гладить... Нет, это
не невеста, это недоразумение какое-то... Хоть утюг-то есть в этом доме?
Вышедшая из ванной Настя так и застыла, будто окаменела, увидев ре-
зультаты бурной Дашиной деятельности. Вся одежда из ее шкафа была разб-
росана на диване и креслах, а посреди комнаты на коленях стояла Даша и,
разложив на полу тонкое байковое одеяло, гладила Настину черную юбку.
- Чего ты стоишь, как изваяние? - спросила Даша, не оборачиваясь. -
Иди быстро пей кофе и начинай заниматься лицом.
- Может, не надо? - осторожно сказала Настя, которая терпеть не могла
краситься, хотя и признавала, что с умело наложенным макияжем становится
куда привлекательнее.
- Еще чего! Как это "не надо"? Анастасия, не торгуйся, мы с тобой уже
давно обо всем договорились. Я согласилась, что ты не будешь покупать к
свадьбе специальное платье, наденешь то, что есть, но уж лицо будь лю-
безна привести в порядок.
Она повернула голову и увидела сестру своего жениха, стоящую босиком
и закутанную в длинное махровое полотенце.
- Ну Настя же! - нетерпеливо воскликнула Даша, с остервенением водя
утюгом по юбке. - Не выводи меня из себя, шевелись. Мы же опоздаем!
Когда ровно в девять в дверь позвонил Александр Каменский, Настя уже
выпила две чашки кофе и в выглаженном костюме стояла перед зеркалом в
ванной, нанося на лицо макияж.
- Ася! - крикнул брат из прихожей. - Тебе письмо.
- Какое?
- Не знаю. В дверях торчал конверт. Без надписи.
Настя положила кисточку и вышла навстречу брату. Они расцеловались,
оглядывая друг друга насмешливо, но придирчиво.
- Ну как? - спросила Настя. - Гожусь?
- Вполне. А я?
Высокий, худой, некрасивый, Саша сегодня выглядел суперменом из гол-
ливудского фильма. То ли костюм его был сшит у по-настоящему хорошего
портного, то ли выражение лица изменилось, но весь его облик, казалось,
кричал: "Я удачлив, и я могу все. У меня получается все, как я хочу, и
никто не может мне помешать".
- Чертовски хорош, - улыбнулась Настя. - Давай письмо.
Она взяла протянутый белый конверт и нетерпеливо вскрыла. На сложен-
ном в четыре раза листочке бумаги печатными буквами было написано: "Не
делай этого. Пожалеешь".
Она не сумела справиться с собой, резко побледнела, руки задрожали.
- Что? - озабоченно спросил Александр. - Что-нибудь плохое?
- Не обращай внимания. Ерунда всякая, - ответила она, стараясь не вы-
дать испуга и волнения.
- Ася!
- Сашенька, не бери в голову. Все в порядке. К нашей общей свадьбе
это никакого отношения не имеет. Пойди, пожалуйста, на кухню и на пять
минут отвлеки Дашу и Лешку, чтобы они не входили в комнату. Мне нужно
позвонить.
Она закрыла дверь, схватила телефонный аппарат и набрала номер следо-
вателя Ольшанского.
- Константин Михайлович, - торопливо заговорила она, - Артюхин, вид-
но, здорово испугался. Мне в дверь сунули письмо угрожающего содержания.
Чтобы я не сообщала следователю, то есть вам, о нашей с ним вчерашней
встрече, а то, дескать, пожалею.
- За письмо хваталась?
- Только ногтями и за самый краешек. Я ученая, как собака Павлова. За
такие письма никогда пальцами не хватаюсь, это уже на уровне рефлекса.
- Ты где сейчас?
- Пока дома. Через десять минут уезжаю.
- В какую сторону?
- Сначала в Сокольники к десяти часам, а потом, к двенадцати, возвра-
щаюсь в район Измайлова, потом к двум часам едем в центр, в "Метрополь".
- Я подскочу в Сокольники к десяти, отдашь мне письмо. И не дергайся,
слышишь, Каменская? Если ты действительно убедила его, что до поне-
дельника ничего предпринимать не будешь, то до понедельника он тебя и не
тронет. А за два дня я его достану, он даже пискнуть не успеет. Ну Артю-
хин, ну сволочь!
Поговорив со следователем, Настя кинулась в ванную заканчивать маки-
яж. Из кухни до нее доносились оживленные голоса брата и его невесты,
которые живо обсуждали, какие цветы больше всего подойдут Насте как сви-
детельнице и Насте как невесте, какие цветы нужно будет купить для рес-
торана и уместно ли будет Саше преподнести подарок Настиной матери -
первой жене своего отца. Леша участия в обсуждении не принимал, во вся-
ком случае, его голоса Настя не услышала.
Она уже наносила широкой мягкой кисточкой последние штрихи, наклады-
вая на скулы какие-то невидимые румяна, которые должны были подчеркнуть
овал лица, когда из кухни вышел брат.
- Ну как? Все в порядке?
- Более или менее, - ответил она, не отрывая взгляд от зеркала. - В
Сокольниках возле загса будет стоять голубой "москвич", постарайся
встать около него, хорошо?
- Хорошо. А что это за машина?
- Это машина следователя из городской прокуратуры. Я отдам ему
письмо, пусть эксперты поработают, пока я буду бракосочетаться.
Саша встал у нее за спиной, чтобы видеть лицо сестры хотя бы в зерка-
ле и поймать ее взгляд.
- Ася, я задам вопрос, может быть, бестактный, но дай слово, что не
будешь врать мне. Или ответишь честно, или вообще не отвечай.
- Ну, даю, - невнятно промычала она, проводя по губам темно-телесной
помадой.
- Ты жалеешь, что выходишь замуж? Вот сейчас, в эту самую минуту, ты
жалеешь, что тебе нужно ехать в загс, вместо того чтобы самой отвезти
это чертово письмо экспертам и сидеть у них над душой, пока не будет ре-
зультата. Правда? А потом, получив ответ экспертизы, ты бы помчалась еще
куда-нибудь и занялась бы поисками того, кто тебе угрожает. И тебе это
гораздо интереснее, чем выходить замуж. Я прав?
Настя медленно завинтила столбик помады обратно в золотистый патрон
и, не поворачиваясь, стала пристально всматриваться в зеркальное отраже-
ние Сашиного лица. Глаза у него были такие же, как у нее, ну в точности
такие же: очень светлые, прозрачные, почти бесцветные. Белесые брови и
ресницы, тонкий прямой нос, четко очерченные твердые губы, сильно запав-
шие щеки под высокими крутыми скулами. Брат и сестра были поразительно
похожи, оба худые и высокие, только если Настя была просто невзрачной,
то Саша - откровенно некрасивым.
- А почему ты решил, что мне кто-то угрожает? - спросила она медлен-
но.
- Потому что буквы в письме крупные. Пока ты его читала, я тоже ус-
пел. Так ты ответишь на мой вопрос?
- Нет. Считай, что я уклонилась от ответа.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что врать не стала.
Он повернул Настю к себе и ласково прижал ее голову к своему плечу.
Несмотря на то что Настя была на семь лет старше, Саша ухитрялся вести
себя с ней так, словно она была его младшей сестренкой, которую надо
опекать и о которой надо заботиться.
- Я тебя люблю, Настюша, - тихонько произнес он, касаясь губами ее
платиновых волос. - Спасибо тебе за все. Если бы не ты, я бы никогда не
был так счастлив, как сейчас. Я бы ничего не понял в Дашке и, наверное,
бросил бы ее, как бросал до нее других женщин. Я бы никогда не набрался
смелости развестись. Или, что еще хуже, Дашка могла бы погибнуть. Ты ее
спасла. Спасибо тебе.
Настя мягко отстранилась и погладила брата по щеке.
- Сашенька, сейчас не время для серьезных разговоров. В конце концов,
у нас сегодня праздник, и долой трагизм, гони его прочь из своего голоса
и из своих речей. Пойдем, пора ехать, Дарья, наверное, нервничает.
Но Александр не тронулся с места, задумчиво глядя на Настино отраже-
ние в зеркале.
- Саша, ты что? В какие мысли углубился?
- Ася, у тебя возникли какие-то сложности. Я не настаиваю, чтобы ты
непременно мне все рассказала, но я хочу, чтобы ты знала: ты можешь на
меня рассчитывать, что бы ни случилось. Я окажу тебе любую помощь, какую
только смогу. И в моей безусловной преданности тебе ты можешь быть абсо-
лютно уверена. Договорились?
- Спасибо, Санечка. Я тронута. Честное слово. А теперь - все, пора
ехать.
По залитым солнцем улицам они поехали в Сокольники, в загс, где Алек-
сандру Каменскому и Дарье Сундиевой предстояло зарегистрировать свой
брак. Саша с Настей ехали впереди на его машине, а Леша, пристроившись
им в хвост, вез Дашу. Настя сначала пыталась возражать против такого
распределения, но Даша авторитетно заявила, что жених с невестой не
должны ехать на свадьбу вместе. По пути они несколько раз останавлива-
лись возле рынков и станций метро, и Даша придирчиво выбирала цветы для
себя и для Насти. Наконец без десяти десять они подъехали к загсу. Голу-
бой "москвич" Ольшанского уже стоял у входа, выглядя казанской сиротой
рядом с двумя новенькими "саабами", "мерседесом" и "ауди".
Сам Константин Михайлович неподвижно сидел в машине, словно бы и не
видел, как из подъехавшего автомобиля вышла Настя. Только когда она по-
тянулась к ручке, чтобы открыть дверь его машины, он вздрогнул и повер-
нулся к ней:
- Господи, Каменская, я тебя не узнал! Это ты или нет?
- Конечно, нет, - засмеялась Настя. - Я сейчас сижу на работе, на
Петровке. Вы обознались.
Она протянула ему полиэтиленовый пакет, в который было аккуратно за-
вернуто письмо в конверте. В ответ следователь протянул ей темно-бордо-
вую розу на длинном. Почти в метр, толстом стебле.
- Это тебе. Голландская. Не пахнет, зато стоять будет долго.
- Спасибо вам, Константин Михайлович.
- И тебе спасибо. Я вашего Олега Зубова поймал, уговорил взять
письмо. Так что сейчас еду прямо к нему. Если интересно, позвони вече-
ром, скажу результаты.
Он выглянул в окно и усмехнулся.
- А это что за беременная принцесса? Твоя свидетельница?
- Нет, это невеста моего брата. Мы сейчас их здесь зарегистрируем,
потом поедем нас с Лешкой женить.
- Ну вы даете, ребята! А Лешка твой - который из двоих?
- Рыжий.
- А блондин, выходит, брат?
- Брат. Сводный, единокровный, младший, любимый.
- Ну ты гляди, а смотрится прямо как родной, твоя копия.
Видать, у вашего общего папеньки гены сильные, все перешибают. Ладно,
Каменская, желаю тебе... Ну, сама знаешь, чего. Я на слова не мастер, а
то, что отношусь к тебе хорошо, уважаю, ценю и даже некоторым образом
люблю, ты и сама знаешь. Удачи тебе.
- И вам. Я позвоню вечером, - сказала Настя, вылезая из машины.
Похоже, Александр провел с заведующей загсом мощную подготовительную
работу, потому что ждать им не пришлось. Сотрудница, встретившая их у
входа, любезно улыбаясь, взяла у них паспорта и предложила невесте и
свидетельнице пройти в комнату для невест привести себя в порядок.
- Буквально через три минуты вас пригласят на регистрацию. Если вы
желаете после регистрации выпить шампанского, его можно заранее поста-
вить в холодильник.
- А кофе у вас тут нигде нельзя выпить? - вырвалось у Насти.
Эти слова услышала проходящая мимо дородная дама в красивых дорогих
очках и с ухоженными волосами.
- Простите, вы - свидетельница Александра Павловича? - обратилась она
к Насте.
- Нет, я свидетельница его невесты. А в чем дело?
- Александр Павлович предупредил, что вместе с ним приедет его сест-
ра, которая тоже сегодня выходит замуж. Это вы?
- Да.
- Я так и подумала, - удовлетворенно улыбнулась дама. - Прошу вас и
невесту пройти ко мне в кабинет.
Даша, испуганно глядя то на Настю, то на дородную даму, семенила ря-
дом. Почему-то ни Саши, ни Чистякова не было видно, и Насте стало как-то
не по себе.
Дама привела их в огромный кабинет, где вокруг большого низкого стола
стояли пять кресел, а на самом столе красовалась ваза с розами, открытая
коробка шоколадных конфет и бутылка шампанского в ведерке со льдом.
- Прошу вас, проходите, - гостеприимно улыбнулась дама. - Я заведую-
щая, зовут меня Дина Борисовна. Александр Павлович и Алексей Михайлович
сейчас подойдут, и вы все вместе выйдете в зал, где будет проходить ре-
гистрация брака. Вас зовут Анастасия Павловна, если не ошибаюсь?
Настя молча кивнула, насторженно ожидая продолжения. Дина Борисовна
тем временем щелкнула каким-то невидимым рычажком, раздалось бульканье,
и через мгновение перед Настей стояла чашка с дымящимся кофе.
- Александр Павлович предупредил, что его сестра, скорее всего, поп-
росит кофе, - улыбнулась заведующая, - поэтому кофейник я держала в бое-
вой готовности. После регистрации вы вернетесь в этот кабинет и чисто
символически отпразднуете вступление в брак. Конфеты, шампанское, бокалы
- все к вашим услугам.
"Ничего себе! - подумала Настя. - Сколько же денег Сашка вгрохал в
эту заведующую, что она так стелется перед ним и перед нами? Даже имена
выучила, и мое, и Лешкино, не поленилась. Но Санька-то, Санька-то каков!
Даже про кофе для меня позаботился. Теперь я, кажется, начинаю понимать,
что он вкладывает в слова "устраивать праздники". Это значит: делать
так, чтобы людям даже в самой малой малости не было неудобно или неком-
фортно".
Она едва успела допить крепкий ароматный кофе, как появились Саша и
Алексей. В ту же секунду распахнулась другая дверь, ведущая из кабинета
заведующей в зал для церемоний.
- Александр Павлович, просим вас с невестой и ваших свидетелей на ре-
гистрацию.
Даша вдруг растерялась и никак не могла правильно взять свои цветы.
Шипы так и норовили зацепиться за тонкий шелк блузки, крупные полурас-
пустившиеся бутоны то закрывали лицо, то чуть не волочились по полу. От
досады и волнения у Даши слезы выступили на глазах. Помогла ей Дина Бо-
рисовна, тут же подлетевшая к Даше и забравшая у нее букет.
- Давайте-ка его сюда, - сказала она. - Так, теперь поправьте блузоч-
ку, волосы, встаньте, как вам удобно. Теперь согните руки так, чтобы они
были в естественном положении, чтобы не затекали. Вот, хорошо. Я кладу
вам в руки букет, и видите, как славно все получилось. Ничего нигде не
цепляется и никуда не падает.
Они торжественно вошли в распахнутую дверь под звуки стоящего в углу
струнного квартета. Церемония началась. Настя напряженно всматривалась в
находящихся в зале людей, вслушивалась в произносимые слова, следила за
временем, то и дело поглядывая на часы. Процедура ей не нравилась. Она
представила себе, как будет точно так же стоять с глупым видом посреди
большой комнаты, держа в руках неудобный колючий букет роз, а какая-то
чужая тетка будет долдонить о том, какой ответственный шаг они с Чистя-
ковым совершают и что отныне... взаимная любовь... ответственность...
забота... и прочая, и прочая. Потом медленно, чтобы фотограф успел сде-
лать снимки, надо будет обмениваться кольцами, целоваться, подходить к
столу и расписываться в огромной книге. Она поежилась. Если бы она зна-
ла, что процесс регистрации брака так мучителен, она бы еще подумала,
выходить ли ей замуж. В конце концов, жили же они с Лешкой пятнадцать
лет без всякой регистрации, и ничего.
- Объявляю вас мужем и женой... Молодые, обменяйтесь кольцами... Же-
них, поздравьте невесту... Пройдите, пожалуйста, сюда и поставьте свои
подписи... Свидетели, пожалуйста, поставьте ваши подписи...
Наконец все закончилось. Настя поцеловала Дашу и положила ей на руки
очередные розы. Потом свою порцию колючего богатства добавил Чистяков.
Маленькая Даша совсем скрылась под ворохом цветов, и Алексей, сжалившись
над ней, забрал из ее рук все букеты. Они снова оказались в кабинете Ди-
ны Борисовны, и Настя с явным облегчением опустилась в кресло.
- Ну как, Александр Павлович, все в порядке? - заботливо спросила за-
ведующая. - Все как вы хотели?
- Благодарю вас, Дина Борисовна, все было на уровне. Присаживайтесь,
поднимите с нами бокал, - пригласил он.
Они выпили шампанское, Саша и Алексей - чисто символически, по полг-
лоточка, потому что были за рулем, Даша тоже только губами коснулась зо-
лотистой пенящейся жидкости, ибо делала все, чтобы родить здорового ре-
бенка. Настя же, к собственному удивлению, с огромным удовольствием осу-
шила бокал и попросила налить второй. Шампанское было изумительным. А
может быть, подумала она, дело не в шампанском, а в том, что я, как это
ни странно, нервничаю. Интересно, из-за чего? Из-за того, что выхожу за-
муж? Или из-за письма?
Из Сокольников в Измайлово они ехали в том же порядке - Саша с Нас-
тей, а Чистяков с Дашей.
- Саня, как ты думаешь, можно договориться в загсе, чтобы нас заре-
гистрировали без всех этих церемоний?
- Не знаю. А почему ты не хочешь? Тебе не понравилось?
- Если честно, то нет. Не люблю я этого всего. Стоишь посреди комна-
ты, как корова, и слушаешь какой-то бред... У меня затылок сводить нача-
ло, пока вас венчали. Второй раз, да еще в главной роли, я этого не вы-
несу.
- Хорошо, я попробую договориться, - кивнул Саша.
В загсе они сразу разделились. Настя с Дашей уселись в большом краси-
вом холле, а мужчины отправились договариваться об упрощенной процедуре.
Леша активно поддержал Настину идею о том, чтобы попытаться избежать
торжественной церемонии, и брату ничего не оставалось, кроме как сми-
риться с причудами сестры.
- Я выйду на улицу, - сказала Настя, когда минут через десять ей на-
доело торчать в холле у всех на виду.
- Зачем?
- Покурю.
- Я с тобой пойду, - стала подниматься Даша, но Настя коротким жестом
усадила ее на место.
- Сиди здесь, никуда не уходи, а то мужчины нас потеряют.
Она вышла на крыльцо и встала в сторонке возле урны. После двух бока-
лов шампанского это была первая сигарета, и Настя почувствовала, как ее
немного "повело", голова закружилась, ноги стали ватными. Но через нес-
колько секунд это прошло, и она стала с любопытством разглядывать выхо-
дящих из загса и подъезжающих к нему людей. Из канареечно-желтых "жигу-
лей" вылез молодой парень, с ног до головы увешанный фотоаппаратурой.
- Вам фотограф не нужен? - спросил он у Насти, проходя мимо.
- Нет, спасибо, - улыбнулась она.
Парень не задерживаясь прошел через стеклянные двери в холл. Настя
увидела, как он подошел к Даше, и отметила про себя, что вблизи он выг-
лядит немного старше, чем издалека. Даша тоже отрицательно покачала го-
ловой, и фотограф быстро пошел дальше.
Она вернулась в холл, где Даша уже изнывала от нетерпения.
- Ну куда они подевались?
- А ты что, торопишься? - философски спросила Настя. - Сидим, никто
нас не гонит, над нами не капает, тепло, сухо. Что еще надо?
- Разве тебе не хочется побыстрее стать женой? - удивилась Даша.
- Да мне как-то безразлично, - призналась Настя. - Я и так пятнадцать
лет все равно что жена. Так что после регистрации ничего не изменится.
- Но вы же будете вместе жить.
- С чего ты взяла? Лешка будет жить у себя в Жуковском, ему до работы
пять минут пешком. Он и раньше приезжал ко мне в основном на выходные,
иногда, правда, и на неделе наведывался, но редко. И дальше будет точно
так же.
- Ну все равно, - упрямилась Даша, которая ни за что не хотела усту-
пить и сдаться, признав, что вступление в законный брак - далеко не са-
мая важная вещь в жизни и далеко не самая ценная.
Откуда-то из-за угла вдруг возникли Александр и Леша.
- Все в порядке, девочки, я обо всем договорился, только придется
немного подождать, примерно полчасика. Перед нами еще две пары, на каж-
дую по пятнадцать минут, а потом нас пригласят, вручат паспорта со штам-
пами и свидетельство о браке, мы распишемся в амбарной книге - и все.
Обещают в две минуты уложиться.
- А кольцами обменяться? - возмутилась Даша.
- В ресторане обменяемся, - утешила ее Настя. - Или прямо здесь, в
холле.
- Да ты что! Ну Настя, ну я не знаю...
У Даши от огорчения даже слезы выступили. Ей было только двадцать
лет, Саша Каменский был ее первой страстной любовью, она носила в себе
его ребенка и вступление в брак с ним считала событием первостепенной
важности в своей жизни. И никак она не могла понять, почему Настя и
Алексей относятся к своей свадьбе так спокойно, даже прохладно.
Они сидели в холле и терпеливо ждали, пока в торжественной обстановке
зарегистрируют две пары. Настя еще раз вышла на крылечко покурить. На
этот раз возле урны стоял тот пареньфотограф, который предлагал ей свои
услуги.
- Не надумали? - с улыбкой спросил он. - У меня цены умеренные, а ка-
чество я гарантирую.
- Нет, спасибо, - снова отказалась она.
- Но почему? - удивился тот. - Такая женщина, как вы, должна любить
фотографироваться.
- С чего вы взяли?
- Вы очень фотогеничны. Вас как ни поверни, какой ракурс ни выбери,
вы получитесь красавицей. Вы не фотомодель?
- Нет. И не надо мне грубо льстить, меня это настораживает и раздра-
жает.
- Я что-то не понял...
- Вы говорите мне комплименты, которые даже отдаленно не приближаются
к действительности, чтобы я решилась воспользоваться вашими услугами фо-
тографа. Вы прекрасно видите, что я не красавица и никогда, ни при каких
условиях не смогу ею быть. Но вы надеетесь, что я попадусь на вашу лесть
и захочу попробовать пофотографироваться у человека, который, может
быть, видит меня красивой и сумеет сделать такой же на снимках.
Фотограф задумчиво посмотрел на Настю и сочувственно покачал головой:
- У-У-У" как вас подкосило. Ну надо же! Такая красавица - и такие
комплексы. Это у вас с детства?
Настя почувствовала, как щеки заливаются краской. Она спокойно отно-
силась к собственной невзрачности, никаких комплексов по этому поводу у
нее не было, но она терпеть не могла, когда посторонние люди начинали
обсуждать ее внешность.
- Вот что, - продолжил фотограф, весело глядя на Настю рыже-зелеными
глазами. - Я сейчас сниму вас "полароидом", через две минуты снимок бу-
дет готов, и вы сами убедитесь. Сделаю бесплатно, не волнуйтесь. Я вам
покажу мастер-класс.
- Что вы мне покажете? - переспросила Настя, которая уже успела опра-
виться от смущения.
- Покажу, что я вас не обманываю. Я не буду выбирать самый выгодный
ракурс, я сниму вас внезапно и без подготовки, и если снимок получится
неудачным - я проиграл.
- Ладно, давайте, - вяло согласилась она. Все равно она успела выку-
рить только половину сигареты.
- Значит, так. Я готовлю камеру и отворачиваюсь. Вы принимаете любую
позу на ваш вкус и считаете вслух. На счет "три" я поворачиваюсь и делаю
снимок. Идет?
- Ладно, - безразлично повторила она.
Парень отвернулся, а Настя продолжала задумчиво курить, погрузившись
в мысли об Артюхине, ложное алиби которого треснуло по всем швам и кото-
рый прислал ей сегодня, в день свадьбы, такое мерзкое угрожающее письмо.
Когда сигарета догорела почти до фильтра, она спохватилась и быстро про-
изнесла:
- Один-два-три.
Фотограф резко повернулся, на мгновение замер, потом раздался щелчок
и по глазам резанула яркая вспышка.
- Вы долго готовились, - заметил он, возясь с камерой.
- Честно признаться, я про вас забыла, - холодно ответила Настя.
- Чем же вы занимались столько времени?
- О своем думала.
- Вы - свидетельница на свадьбе у подружки?
- Нет, я невеста.
- Да не может быть!
- Отчего же?
- В черной юбке и в черной блузке? Невеста, которая выходит покурить
на крылечко и болтает с незнакомым мужчиной, вместо того чтобы умирать
от восторга и волнения, держа за руку жениха? Да никогда не поверю.
- Ну и не верьте. Так что там со снимком?
- Еще минуточку потерпите, сейчас он проявится. Вы, наверное, не в
первый раз замуж выходите? Если так, то понятно ваше спокойствие. Проце-
дура знакомая, и ее последствия, увы, тоже. Верно? - заразительно расс-
меялся фотограф.
Настя не выдержала и улыбнулась.
- Ну вот, готово. Так кто из нас был прав?
Настя ошеломленно смотрела на снимок и не верила своим глазам. Неуже-
ли это она? Эта изящная молодая женщина в короткой юбке, открывающей ве-
ликолепной формы длинные ноги, в черной блузке, подчеркивающей белизну
кожи, и в элегантном длинном белом пиджаке - это она? С фотографии на
нее смотрело классически правильное холодное лицо с высокими скулами,
красивым ртом и задумчивыми глазами. Только глядя на снимок, она наконец
вспомнила, что потратила сегодня полчаса на макияж, благодаря которому и
выглядит вполне пристойно.
Она настолько привыкла к своей невзрачной внешности, что чувствовала
себя серой мышкой даже тогда, когда на самом деле выглядела чуть ли не
звездой экрана.
- Признаюсь, я проиграла. Что с меня причитается в виде штрафа?
- Ровным счетом ничего. Мне достаточно ваших извинений за проявленную
вами грубость.
- Извините меня, - искренне произнесла Настя, - вы оказались правы, а
я вела себя по отношению к вам как последняя свинья...
Она хотела было добавить еще какие-то слова, но в это время увидела,
как Даша делает ей знаки руками. Вероятно, подошла их очередь.
- Простите, - усмехнулась она, - меня призывают под венец.
Она протянула фотографу снимок, но он отрицательно покачал головой.
- Возьмите на память.
Она быстро прошла в холл, где ее уже ждали Алексей и Даша с Александ-
ром.
- Нам туда, - показал Леша куда-то вправо, где находилось несколько
совершенно одинаковых дверей, различающихся только номерами. - Комната
9.
В комнате 9 сидели две симпатичные девушки, которые в четыре руки вы-
писывали свидетельства о браке и проставляли штампы в паспортах. Одна из
них выскочила из комнаты и через полминуты вернулась с огромной книгой.
- Расписывайтесь быстренько, - сказала она, чуть задыхаясь, - книгу
надо срочно вернуть, без нее нельзя начинать следующую церемонию.
Настя с Лешей и их свидетели расписались в книге, и девушка умчалась.
- Фамилию менять будете? - спросила Настю сотрудница загса, оформляя
свидетельство о заключении брака.
- Нет, не буду.
- Значит, пишем: присвоить фамилии... мужу - Чистяков, жене - Каменс-
кая...
И в этот момент раздался истошный вопль. Кричала женщина, потом к ней
присоединились еще несколько женских голосов.
- Даша, посиди здесь, - бросила Настя, пулей вылетая из комнаты в
холл.
Александр и Леша кинулись за ней. В холле возле двери в туалетную
комнату стояла черно-белая толпа невест и женихов. Настя, выхватив из
сумочки служебное удостоверение и подняв его высоко над головой, легко
протиснулась сквозь эту толпу, громко повторяя:
- Пропустите, пожалуйста, милиция, милиция, дайте пройти.
На пороге туалетной комнаты она остановилась. На кафельном полу лежа-
ла красивая молодая девушка в нарядном подвенечном платье. На груди по
белоснежной ткани расплывалось кровавое пятно. Глаза ее были открыты, но
неподвижны. Она умерла сразу от прямого попадания пули в сердце.
Рядом с ней на коленях стоял молодой человек в темном костюме. Его
лицо не выражало ничего, оно было похожим на маску. Настя поняла, что он
находится в глубоком шоке, будучи не в состоянии осознать и принять про-
исшедшее.
Она сделала шаг назад, повернулась лицом к стоящим у нее за спиной
людям и уперлась руками в стену по обе стороны от двери в туалет. Привс-
тав на цыпочки, отыскала глазами мужа и брата и скомандовала:
- Саша, Леша, контролируйте выходы. Никого не выпускать. И следите,
чтобы Дарья сюда не подходила.
На мгновение ее глаза резанула вспышка фотоаппарата, и слева от себя
Настя увидела фотографа.
- Эй, молодой человек, идите сюда, - позвала она.
Парень протиснулся к ней и возбужденно зашептал:
- Вы из милиции, да? Послушайте, позвольте мне сделать снимки. Это
мой хлеб, мой заработок.
- Как вы сказали?
