отпечатаны в одно и то же время, год назад?
Тут же мысль ее заработала в математическом направлении. Продавец
книжного лотка сказал, что ходовые книги продаются до десять штук в
день. Хорошо, пусть пять. Сколько в Москве лотков? Около трехсот.
Возьмем двести. По пять книг с двухсот лотков - тысяча в день. Какой ти-
раж указан в выходных данных? 70000 экземпляров. Это на 70 дней торгов-
ли. И только в Москве. Но ведь в других городах "Шерхан" тоже продает
свои книги. Вот, на предпоследней странице целый список официальных ди-
леров этого издательства. Двенадцать фирм в двенадцати областях России.
Предположим, половина тиража осталась в Москве, другая половина ушла в
другие города. Значит, 35000, 35 дней торговли. Может быть, по пять книг
в день продают только в первую неделю, а потом продажа идет медленнее?
Но продавец на вокзале сказал, что "Тайна времени" в продаже уже около
месяца, а только сегодня он продал семь книжек. Нет, никак не получает-
ся. Не может "Клинок" из популярнейшей серии год лежать на прилавках при
тираже 70000 экземпляров. Он должен был исчезнуть из продажи еще в мае -
июне прошлого года. Ну хорошо, пусть в августе. Но сейчас-то уже ап-
рель... Откуда же взялась эта книга на лотке у Ленинградского вокзала?
В замке клацнул ключ, вернулся Алексей.
- Как твоя лекция? - спросила Настя, ласково потершись щекой о - его
плечо.
- Нормально. Ты почему не ела, нахалка?
- Тебя ждала. Ты же знаешь, я не могу есть одна, Мне скучно. Сейчас
вместе поедим.
- Ну да, - хмыкнул Чистяков, - сейчас добрый Леша все разогреет и по-
даст, и поедим. Ладно, сиди уж, все равно тебя не переделать. Что чита-
ешь?
- "Восточный бестселлер" из японско-америкаиской жизни.
- А вторая книжка?
- Она точно такая же. Две одинаковые.
- Купила для кого-то?
- Нет. Леш, отвлекись на минутку, пожалуйста.
Алексей уже поставил жаркое разогреваться и ловко резал помидоры на
разделочной доске, повернувшись к Насте спиной.
- Говори, я слушаю, - сказал он, не оборачиваясь.
- Мне надо, чтобы ты посмотрел.
- Тогда подожди.
Он быстро закончил делать салат, вытер руки полотенцем и подошел к
ней.
- Посмотри, пожалуйста, на эти две книги, - попросила Настя, - и ска-
жи, что ты о них думаешь.
- Кроме того, что они совершенно одинаковые?
- Да.
Алексей открыл обе книги и стал внимательно изучать титульный лист,
на котором, по мнению Насти, не было ничего интересного. Наверху - чер-
ными буквами имя автора, Акира Накахара. В середине страницы название
"Клинок". Внизу логотип издательства "Шерхан" - морда рычащего тигра.
- Но они же разные, - наконец сказал он, подняв на жену удивленные
глаза.
- С чего ты взял?
- Они изготовлены разным способом. Вот эта, - он взял в руки экземп-
ляр Соловьева, - отпечатана фотомеханическим способом, а другая фотоэ-
лектрографическим. Это же видно невооруженным глазом.
- Мне не видно. По каким признакам ты определил?
- Прокраска букв разная. При фотомеханическом способе краска лежит
ровно, а вот здесь, на второй книжке, видно, что в нижней части больших
букв краска заметно бледнее, чем в верхней части. Посмотри сама.
Теперь и Настя это увидела. Точнее, это было видно и раньше, но чело-
век, не разбирающийся в полиграфии, просто никогда не обратил бы на это
внимания.
- И что это означает? - медленно спросила она, уже понимая, что нащу-
пала что-то важное.
- Это означает, что книги не могут быть из одного тиража. Ты, кстати,
почему меня вообще об этом спросила? У тебя какие-то подозрения?
- Краска пачкается, - объяснила она, показывая Леше почерневшую поду-
шечку пальца. - Она совсем свежая. А в выходных данных написано, что ти-
раж отпечатан год назад. Ой, Лешик, у нас что-то горит!
- Тьфу ты! - Он метнулся к плите и выключил огонь под сковородой. -
Жаркое пригорело. Все из-за твоих полиграфических изысканий.
- Ну прости, - жалобно сказала Настя. - Я не нарочно.
Некоторое время они ели молча, потом Настя не выдержала:
- Леш, а что такое фотомеханический способ?
- Да ну тебя, - отмахнулся Алексей. - Это долго и сложно рассказы-
вать.
- А ты коротко и попроще, как для тупых. Только в самых общих чертах.
Я хочу понять, чем один способ отличается от другого.
- Для тебя это принципиально важно?
- Не принципиально, но важно. Ни для какого преступления, которыми я
занимаюсь, это значения не имеет. Но ты же знаешь, я не люблю, когда че-
го-то не понимаю.
- Сначала рукопись набирается на компьютере и делается оригинал-ма-
кет. Потом с оригинал-макета делают пленки. Слайды. Это понятно?
- Пока да.
- Эта часть для обоих способов общая. Дальше начинаются различия. При
фотомеханике на основе слайдов делают матрицы. Набор матриц на резиновой
основе. Их хватает примерно на пятьдесят тысяч с оттисков. Если тираж
больше пятидесяти тысяч, то делают второй комплект. При электрографии
оттиски печатают на фотокопировальной технике. Типа ризографа, если ты
вообще знаешь, что это такое.
- Не знаю, но это не суть важно. Главное отличие я ухватила. Леш, а
зачем же тогда делать тираж, не кратный пятидесяти тысячам?
- В каком смысле - зачем? Подай кетчуп, будь добра.
- Держи. Я хочу понять, почему делают тираж больше пятидесяти тысяч
экземпляров, но меньше ста. Если все равно нужно делать второй комплект
матриц, то имеет смысл и использовать его полностью. Разве нет?
- Может, это нерентабельно, - пожал плечами Алексей. - Сто тысяч мо-
гут и не разойтись, деньги на бумагу и обложку потрачены, а книги будут
лежать на складе мертвым грузом. Пятьдесят - мало, спрос явно больше, а
сто - много. Вот и все.
- Тогда я другого не понимаю? Зачем печатать книгу на копировальной
технике, если есть матрицы, которые можно использовать еще для тридцати
тысяч экземпляров. После тиражирования в типографии матрицы уничтожают?
- Как договорятся. Могут уничтожить, а могут и оставить. Что тебе да-
лись эти тиражи?
- Любопытно. Леш, по-моему, мы здесь имеем уклонение от уплаты нало-
гов в чистом виде - Издательство не такое тупое, как твоя жена. Они на-
верняка используют матрицы на полную катушку и делают стотысячный тираж.
В выходных данных указывают семьдесят тысяч, представляют в налоговую
инспекцию документы на их реализацию и с этой прибыли платят налоги. Ос-
тальные тридцать тысяч они тоже продают, но налоги уже не платят. Спустя
какое-то время берут свои пленки и запускают тираж на электрографии. Вы-
ходные данные остаются те же, и все крутом считают, что это все еще про-
даются остатки того, старого тиража, который был реализован изда-
тельством в прошлом году и за который все налоги давно уплачены. Глав-
ное, чтобы книга пользовалась большим спросом. Лихо, да?
- Лихо, - согласился муж. - Только я не понимаю, каким боком это тебя
касается. Ты собираешься сменить работу и уйти в налоговую полицию? Или
юристом в издательство?
- Да нет, солнышко, никуда я не собираюсь. Просто решаю очередную за-
дачку для умственной гимнастики.
- Неужели? - вскинул брови Алексей. - А я уж подумал было, что ты со-
бираешься защищать своего друга Соловьева, которого обидели плохие жад-
ные дядьки-издатели.
Краска бросилась ей в лицо. Он не прав, она совершенно не думала при
этом о Соловьеве. Более того, судя по уровню его благосостояния, издате-
ли его не обижали. Но Лешка все равно заметил, что-то заподозрил и нас-
торожился. Даже обиделся, кажется. Какая же она неуклюжая! Черт ее дер-
нул за язык обсуждать с ним эти книги!
- Ты не прав, милый, - сказала она ровным голосом. - Соловьев не име-
ет к этому никакого отношения. Просто случайно совпало, что речь в дан-
ном случае идет о его книгах.
- Хорошо, - легко согласился он. - Не имеет так не имеет. Какие у нас
планы на субботу? Опять на работу пойдешь?
- Нет, завтра я дома. Мне надо на компьютере поработать.
- А когда к Соловьеву следующий визит?
- Леша!
- Что ты, Асенька, я спокоен, как ископаемый мамонт. Просто надо оп-
ределиться с машиной. Когда она тебе понадобится?
- Если ты не возражаешь, я хотела бы поехать в воскресенье днем. Но
если тебе машина нужна, я могу поехать завтра или в понедельник.
- Поезжай, как планировала, - кивнул Алексей. - Я в воскресенье буду
дома.
- Спасибо.
За столом возникло напряжение, и Настя судорожно пыталась придумать,
как его снять. Но ничего оригинального в голову не приходило.
- Леша, я не могу видеть, как ты терзаешься, - произнесла она реши-
тельно. - Я уже говорила тебе, что речь идет о попытке раскрыть тяжкое
преступление. Погибли девять юношей, которые перед этим исчезли из дома.
Где-то в Москве или области живет монстр, который держит их взаперти,
пичкает наркотиками, спит с ними, пока они не умрут от передозировки. Он
сумасшедший, он маньяк. Каждый день я с ужасом жду, что придут еще одни
родители и заявят об исчезновении еще одного паренька. У меня есть одна-
единственная зацепка, и она связана с тем местом, где живет Соловьев. Я
не могу не ездить туда, пойми. Это моя обязанность. Это мой долг перед
несчастными родителями, которые месяцами ищут сына, а находят его мерт-
вое тело. Но твои переживания для меня не менее важны. Ты мой муж, я
люблю тебя, и для твоего душевного спокойствия я готова сделать очень
многое. Я не хочу, чтобы ты изводил себя беспричинной ревностью. Но если
ты не можешь остановиться, тогда придется остановиться мне.
- Что ты хочешь сказать?
- Я перестану ездить к Соловьеву.
- А как же мальчики? И их родители?
- А никак. Пусть маньяка ищет кто-нибудь другой, у кого муж не такой
ревнивый.
Алексей улыбнулся смущенно, но с видимым облегчением. Ему, похоже,
самому стало неловко.
- Прости, Асенька. Не думал, что тебя это так нервирует. Все, больше
не буду.
- И я могу ездить к Соловьеву?
- На здоровье, сколько угодно.
- И ты не будешь по этому поводу психовать?
- Буду. - Он рассмеялся. - Исключительно из упрямства. Тебе назло.
Чтобы ты поняла наконец, каково мне приходится, когда ты из-за чего-то
переживаешь, а я не знаю, из-за чего и чем тебе помочь.
- Вредный, да?
Настя уже поняла, что конфликт исчерпан. Он длился целую неделю, с
прошлой пятницы, когда она впервые поехала к Соловьеву поздравлять его с
днем рождения. Целую неделю в квартире висели настороженность, напряже-
ние и прохладное отчуждение, хотя оба они вели себя как обычно - спокой-
но, миролюбиво и дружелюбно. Такие скрытые конфликты очень опасны, они
оставляют в душе незаживающие раны, несмотря на то, что нет криков,
скандалов и прочих ярких и громких проявлений. Она вспомнила фразу из
только что прочитанного отрывка из "Клинка": "Человек с грустными глаза-
ми - это человек, который в детстве никогда не плакал, когда его ругали
и били". Фраза показалась ей смутно знакомой, но сейчас Настя не была
настроена копаться в воспоминаниях.
Глава 5
Эра видеотехники принесла с собой множество изменений. Первым и наи-
более заметным стало постепенное перепрофилирование кинотеатров с показа
кинофильмов на торговлю мебелью, автомобилями, техникой и даже свадебны-
ми платьями. В просторных и когда-то нарядных холлах теперь стояли игро-
вые автоматы, светились вывески "Обмен валюты" и уже ничто не напоминало
о том, что здесь когда-то царствовало кино - между прочим, среди прилич-
ных людей считавшееся искусством. Впрочем, вытеснение искусства торгов-
лей и примитивными забавами уже давно стало привычным.
Вторым последствием, заметить которое мог не каждый, было постепенное
"перетекание" подростков с улицы в квартиры. Разумеется, если бы можно
было включить видак прямо в парке на скамеечке, юная поросль поступала
бы именно так, ибо на свободе, в компании, с сигареткой в зубах и стака-
ном фальсифицированного виноподобного дерьма, но главное - без роди-
тельского надзора смотреть кино куда как приятнее. Однако, поскольку ми-
ровой технический прогресс почему-то за потребностями малолеток никак не
успевал, кино приходилось смотреть все-таки в домашних условиях. Родите-
ли довольны - чадо не шляется по подворотням, а чадо, в свою очередь,
радуется, что можно развлекаться и получать удовольствие, а не читать
нудные толстые книжки про какую-то войну и мир. Инспектора подразделений
по предупреждению правонарушений несовершеннолетних слегка перевели дух.
Учителя безнадежно махнули рукой, отчаявшись дождаться, когда ученики
все-таки соизволят прочесть положенную по программе литературу. С каждым
годом дети читали все меньше и меньше, а грамматических ошибок в
письменных работах становилось все больше и больше.
Купить видеокассеты можно было теперь на каждом углу. И почти в каж-
дом из этих мест кассету можно было взять напрокат. Прокат же существо-
вал в двух формах - безымянно-доверительной, то есть несерьезной и доро-
гой, и журнально-учетной, то есть серьезной и дешевой. В первом случае
человек приходил в пункт продажи-проката, брал кассету, оставлял залого-
вую сумму, равную продажной цене кассеты, а когда возвращал пленку - по-
лучал обратно свои деньги за вычетом стоимости пользования, то есть про-
ката. При этом можно было в коробку с яркой наклейкой сунуть все, что
угодно, оставив, например, в личное пользование какой-нибудь новый хит и
вернув в палатку чтонибудь очень старое и совершенно некассовое. Вариан-
том этого некрасивого поступка был возврат прокатчику не той кассеты,
которая была получена, а копии, сделанной на очень плохой аппаратуре и
потому некачественной, с полосами, искажениями звука и прочими прелестя-
ми. В момент приема кассеты проверка не производилась. Но и цена проката
в этих палатках была высокой: продавец-прокатчик понимал всю степень
риска, ибо, обнаружив подлог, не смог бы разыскать наглого мошенни-
ка-клиента, посему взвинчивал цену за пользование кассетами, чтобы в
случае таких вот неприятностей иметь финансовый резерв для приобретения
новой копии взамен украденной.
При журнально-учетной форме взаимоотношений прокатчиков с клиентами
фамилию все-таки спрашивали и даже просили показать документы на предмет
уточнения адреса. Зато и брали за прокат мало, сущие гроши. Но так было
только на бумаге. На деле же все выглядело несколько иначе. Документы
спрашивали далеко не всегда, хотя фамилии, конечно, записывали. При этом
за прокат брали немножко побольше, чем полагалось брать при предъявлении
паспорта, но, конечно, не так много, как "безымянщики". Где-то посредни-
ке выходило. Вот таких пунктов проката, где велись журналы, и было в
столице семьдесят четыре. И по тридцати из них, в которых успел побывать
Геннадий Свалов, Насте предстояло поработать в эту субботу.
День для домашней кропотливой работы выдался самым что ни на есть
подходящим. Вчера еще ярко светило солнце, ставя под сомнение способ-
ность некоторых не очень волевых граждан противостоять соблазну неспеш-
ной прогулки. Зато в субботу с самого утра погода ну совершенно никуда
не манила. Под низкими плотными облаками было сумрачно, серо и сыро,
накрапывал мелкий дождь, и никаких приятных ассоциаций мысль о прогулке
не вызывала.
Настя, конечно, не удержалась, дала себе поблажку и проспала до поло-
вины одиннадцатого. Она вообще любила поспать подольше, особенно в такую
пасмурную, дождливую погоду, как сегодня. Алексей встал намного раньше,
и, когда она с трудом продрала глаза, оказалось, что муж давным-давно
позавтракал и уселся на кухне готовиться к очередной лекции, которую
предстояло читать сегодня вечером в каком-то коммерческом учебном заве-
дении, где готовили экономистов и посему включали в программу в обяза-
тельном порядке курс высшей математики.
Тяжело приволакивая ноги и чувствуя разбитость во всем теле, Настя
влезла под душ и начала просыпаться. Для того чтобы заставить голову ра-
ботать, она попыталась припомнить названия всех четырнадцати фильмов,
которые украл странный вор. И не только названия, но и жанр. На третьем
названии она слегка повернула ручку крана, сделав воду чуть прохладнее.
На седьмом процесс застопорился, название фильма было сложным и длинным.
Настя от злости резко повернула ручку с синим кружочком, и под струями
вмиг похолодевшей воды трудное название всплыло в памяти само собой. Те-
ло ее покрылось гусиной кожей, но она мужественно терзала свой полупрос-
нувшийся мозг, пока не перечислила все четырнадцать названий.
Зато после экзекуции она появилась на кухне веселая, с порозовевшим
лицом и блестящими глазами. Алексей сдвинул свои бумаги в сторону, осво-
бодив жене место для завтрака.
- Лешик, давай я сегодня приготовлю на обед чтонибудь экзотическое по
твоему желанию, - предложила Настя.
После вчерашнего объяснения с мужем она еще острее почувствовала свою
вину за то, что заставила его переживать и мучиться, и эту вину ей хоте-
лось загладить ну хоть чем-нибудь.
Алексей поднял голову и с интересом посмотрел на нее.
- Например?
- Ну, я не знаю. По твоему выбору. Чего тебе хочется?
- Осетрину. Желательно гриль. Справишься?
- Попробую, - храбро сказала она.
Настя совершенно не была уверена в своих способностях приготовить
осетрину в гриле, но в конце концов главное - начать, а там посмотрим,
заглянем в кулинарную книгу или у Лешки спросить можно. Она не спеша вы-
пила две чашки крепкого кофе, сжевала бутерброд с сыром и стала оде-
ваться, чтобы идти в магазин. Леша то и дело поглядывал на нее с нескры-
ваемой усмешкой, но, впрочем, вполне добродушно. Когда жена раз в три
месяца собирается идти в субботу в магазин одна, без мужа, это может
оказаться даже забавным. Обычно в выходные дни они ходили за покупками
или вместе, или, если Настя работала, этим занимался один Алексей.
Натянув куртку и кроссовки, она заглянула на кухню.
- Леш, а чего покупать?
- Ну здравствуйте. - Он картинно развел руками. - А из чего ты соби-
раешься делать осетрину? Из говядины?
- Ну Леш, - жалобно промычала она. - Я же не знаю, какую осетрину по-
купать. Мороженую, свежую, в коробочках, развесную или еще какую.
Алексей горестно вздохнул и подробно объяснил, где поблизости можно
купить такую осетрину, которая им нужна, сколько покупать и как ее выби-
рать.
- И не забудь помидоры, огурцы, зелень, картошку и банку шампиньонов.
И если увидишь маринованную свеклу - соломку, тоже купи.
- А зачем? - глупо спросила Настя.
- Для гарнира. Если уж мы тратим такие деньги на осетрину, то и пода-
вать ее следует так, чтобы было не стыдно. Делай, что тебе старшие гово-
рят, не умничай.
- Подумаешь! - фыркнула она, запихивая в сумку пластиковые пакеты с
ручками. - Всего-то на восемь месяцев старше, а разговоров...
- Машину возьми, взрослая ты моя, - насмешливо сказал Чистяков. -
Овощей нужно много купить, чтобы на всю неделю хватило.
- Не надо, - отмахнулась Настя.
- Нет, надо. Опять будешь за спину хвататься. Не спорь, пожалуйста.
- Да ну ее, Лешик, не люблю я на машине на рынок ездить. Барство ка-
кое-то. И потом, там нужно место искать для парковки, толпа, людей пол-
но. Нет, не хочу.
Алексей швырнул ручку на стол и поднял глаза к потолку.
- Господи, почему ты подсунул мне в жены не ту умницу, которую я сам
выбирал и ждал долгие годы, а какую-то безмозглую тупицу? Мне сейчас
придется бросить свою лекцию, одеваться и идти вместе с ней за продукта-
ми, потому что этой дурочке нельзя таскать ничего тяжелее трех килограм-
мов, иначе у нее разболится спина. Она, видите ли, машину брать не хо-
чет, блажь у нее такая в субботу с утра сделалась. И из-за этой блажи ее
несчастный муж должен либо идти вместе с ней, чтобы нести сумку, либо
готовиться к тому, что в ближайшие несколько дней она будет ныть, охать,
стонать и хвататься за спину, вызывая к себе жалость и сострадание. Так
какой вариант мне предпочесть. Господи?
Настя понимала, что он шутит, но по его голосу чувствовала, что муж
начинает сердиться. Она действительно не любила водить машину, очень ус-
тавала от вождения, но сейчас, похоже, сопротивляться не нужно, иначе
Лешка пойдет с ней, бросив свою лекцию. Нехорошо получится.
Рынок был не очень далеко, и много времени поход за продуктами не за-
нял. Уже через час Настя выгрузила на кухне все покупки, придирчиво ос-
мотренные Алексеем. К ее большому удивлению, оказалось, что она пра-
вильно выбрала осетрину и вообще купила все, что нужно, ничего не забыв
и не напутав.
- Ладно, иди работай, - великодушно сказал Чистяков. - Сам все приго-
товлю. А то ты непременно загубишь дорогой продукт.
Она радостно чмокнула мужа в щеку и умчалась в комнату. Неприятная,
но обязательная часть была выполнена, теперь начиналось приятное, инте-
ресное и доставляющее удовольствие - работа.
Настя включила компьютер и для начала начертила большую таблицу, в
которой было четырнадцать колонок - по числу украденных фильмов. Вписав
наверху каждой колонки название фильма, Настя принялась расчерчивать
строки. Десять административных округов. Сбоку проставить название окру-
га. Теперь берем каждый конкретный пункт проката видеокассет, смотрим по
адресу, в каком округе он находится, и вносим все данные в соответствую-
щий раздел. Пока таких пунктов тридцать, но ко вторнику, как она надеет-
ся, появятся списки еще по сорока четырем.
Настя, выполняя какую-то работу, не любила думать о том, что, возмож-
но, делает ее впустую. Она твердо верила в то, что напрасной работы не
бывает. Даже если нет желаемого результата, обязательно получается ка-
кой-то другой результат, которого и не ждал вовсе. Вор-кинолюбитель мог
брать кассеты там, где за прокат берут дороже, но не спрашивают фамилию.
Мог. Вполне. И тогда Настина попытка вычислить его среди великого мно-
жества тех, кто берет кассеты в дешевых прокатных пунктах, заранее обре-
чена на неудачу. Но она все время помнила о том, что вор украл кассеты,
хотя проще было бы их купить. И если это связано с его материальным по-
ложением, то кассеты он скорее всего брал там, где дешевле. Конечно,
кража могла быть связана и не с нехваткой денег, а с особенностями пси-
хики преступника. Но в любом случае работать с фамилиями было необходи-
мо. Если ничего не выйдет, стало быть, вор брал кассеты там, где дороже,
или вообще не пользовался услугами проката, получая кассеты на время из
какого-то другого источника. Это уже будут другие рабочие версии, и их
тоже придется отрабатывать. Напрасной работы не бывает, а отрицательный
результат - тоже результат, как любила повторять сама Настя Каменская.
Было уже достаточно тепло, и Кирилл Есипов, генеральный директор из-
дательства "Шерхан", решил открыть дачный сезон. На свою дачу в ближнем
Подмосковье по Ярославской дороге он уехал в пятницу вечером, ожидая в
субботу к обеду двоих друзей-соратников - Гришу Автаева и Семена Ворон-
ца. Есипов был не женат, но дама сердца у него была все та же, что к два
года назад. Высокая, на голову выше его, длинноногая манекенщица Оксана,
на которую давно уже облизывался здоровенный двухметровый телохранитель
Есипова Вовчик.
В доме было жарко натоплено, и Оксана расхаживала в одних шортах и
коротенькой маечке на бретельках, оставляющей открытой довольно широкую
подоску гладкой кожи на упругом животе.
- Во сколько твои прибудут? - спросила она, подходя к Кириллу и уса-
живаясь к нему на колени.
- В три. А что? У тебя какие-то планы?
- Планов никаких, просто хочу успеть одеться до их появления.
- Откуда такая скромность? - усмехнулся Есипов.
- От верблюда, - грубо и обиженно ответила девушка. - Мне не нравит-
ся, когда твой дебильный Воронец меня взглядом раздевает.
- А он раздевает? - по-прежнему лениво поинтересовался Кирилл.
- А ты сам не замечал? Или, может, ты думаешь, что раз вы трое такие
богатые и друзья - не разлей водой, так и я у вас должна быть общей?
Сначала тебе, конечно, как командиру, капитану команды, а потом и им,
что останется. Так, что ли?
- Ксюша, Ксюша. - Он ласковым и успокаивающим жестом погладил ее по
спине и плечам. - Ну что ты, детка. Ты у меня красавица, и ничего удиви-
тельного, что мужики слюни пускают. Это совершенно естественно, и ты не
должна обижаться на них. Точно так же ты не должна обижаться и на меня
за то, что я не кидаюсь бить морду каждому, кто взглянет на тебя. Я же
не могу измордовать пол-России, правда?
- Все равно ты должен сказать своему Воронцу, чтобы не пялился на ме-
ня, - упрямилась Оксана, крепче прижимаясь к Есипову. - Он противный, и
мне неприятно.
- Ну Ксюшенька, это глупо. И потом, это непрофессионально. Ты мане-
кенщица и должна привыкнуть к тому, что на тебя будут смотреть все под-
ряд, а не только те, кто лично тебе приятен.
- Ладно. - Она шутливо вздохнула и поцеловала его в макушку. - Буду
терпеть твоего Семена во имя величия своей профессии.
Оксана была вовсе не глупа, хотя и любила посюсюкать и поприкиды-
ваться маленькой дурочкой. За этим широким безмятежным лбом без единой
морщинки таился прагматичный ум девицы, которая хорошо знает, что почем,
что ради чего и чем расплачиваться за ту или иную услугу. Она была дос-
таточно деликатна и воспитанна, чтобы Есипов мог водить ее с собой на
светские мероприятия, и в то же время хорошо чувствовала социальную дис-
танцию. Ведь к телохранителю Вовчику она могла бы предъявить те же пре-
тензии, что и к Семену, но на Вовчика она не пожаловалась Есипову ни ра-
зу. Вовчик - обслуга, нижний слой, скажи она хоть слово - и его выпрут
без сожалений и выходного пособия. А за что, в сущности, парню страдать?
За то, что у него нормальная, здоровая мужская реакция, не делающая раз-
личия между просто девкой и девкой хозяина? Семен Воронец - другое дело.
Ему ничто не угрожает, с ним Кирилл не расстанется ни при каких услови-
ях, они давние друзья и деловые партнеры, поэтому на него и пожаловаться
можно. Вреда для Семена никакого, а душу Оксана как-никак отвела, не
вечно же ей все в себе носить. И потом, на Вовчика грех жаловаться, он
добрый мальчик, а главное - понимает, что у него против хозяина шансов
нет. А Семен Воронец считает себя неотразимым и почему-то не видит ниче-
го постыдного в том, чтобы трахнуть девушку своего друга и партнера по
бизнесу. Хотя что в нем неотразимого?
К тому времени, когда приехали Автаев и Воронец, Оксана была уже в
джинсах и плотной трикотажной майке с длинными рукавами. Побыв с гостями
положенные по протоколу десять минут, она вежливо извинилась и, мило
улыбнувшись, вышла из комнаты.
Телохранитель Вовчик сидел на просторной кухне и старательно разгады-
вал кроссворд. Услышав шаги, он поднял голову и приветливо улыбнулся.
- Не говорили, во сколько обедать будут? - спросил он, окидывая де-
вушку плотоядным взглядом.
- Минут через двадцать примерно. Сейчас пока выпивают по чуть-чуть.
Нахватались европейских привычек, а обедать вечером так и не приучились,
- усмехнулась Оксана. - Тебе помочь с обедом?
- Не надо, у меня все готово. Посиди со мной, давай кроссворд пораз-
гадываем вместе. Садись ко мне на колени, лучше видно будет.
- Что это я, по-твоему, должна лучше видеть? Буквы или твою страстную
любовь? - насмешливо поддела она. - Я же тебе сто раз говорила, Вовочка,
не тяни ко мне ручонки.
- А я и не тяну.
Он протянул руки вперед и игриво помахал ими.
- Я же тебя на колени приглашаю. А ручки - вот они.
Оба расхохотались над незамысловатой и пошлой шуткой. У Оксаны и в
мыслях никогда не было пойти навстречу желанию телохранителя. Даже когда
она ссорилась с Кириллом, даже когда чувствовала себя несправедливо и
горько обиженной, она не думала о том, чтобы из мести или из вредности
изменить Есипову с его охранником Вовчиком. Ее красивое стройное тело
было профессиональным орудием, средством труда, оно существовало для то-
го, чтобы носить экстравагантную одежду, делая ее еще более привлека-
тельной, еще более яркой и вызывающей. Она стала моделью, когда еще учи-
лась в школе, и привыкла к тому, что красота тела должна использоваться
для работы, а не для сведения счетов или еще каких-нибудь неблаговидных
целей.
Оксана налила себе чай в большую красивую чашку с золотыми тюльпана-
ми, придвинула поближе пачку с крекером. Вовчик не удивился, он знал,
что Оксана строго следит за диетой и никогда, кроме особо ответственных
случаев, не садится за стол вместе с гостями хозяина. У нее был хороший
аппетит молодой здоровой женщины, соблюдение диеты требовало значи-
тельного напряжения и мощных волевых усилий, поэтому Оксана старалась
лишний раз себя не дразнить видом таких вкусных, таких доступных и таких
опасных для талии блюд. Вовчик это понимал и относился сочувственно, как
к тяжелой болезни, над которой неприлично подшучивать. Он сам очень лю-
бил покушать всласть и искренне жалел девушку, которая вынуждена лишать
себя радостей жизни.
- Отвернись, - сказал он через некоторое время, - я носить начинаю.
- Ты - человек, - с благодарностью откликнулась Оксана, пересаживаясь
на стул, стоящий у окна, и поворачиваясь спиной к роскошному двухкамер-
ному холодильнику, из которого Вовчик будет доставать такую вкусную, но
не разрешенную ей еду.
В кухне, как и во всем доме, было жарко, и после горячего чая Оксане
захотелось прохлады. Она открыла щеколду на оконной раме и распахнула
обе створки. Встав на стуле на колени, она оперлась руками о подоконник
и высунула голову на улицу. Мелкие капли моросящего дождя приятно осве-
жали горячие щеки. Кирилл с гостями был на веранде, видно, с отоплением
они со вчерашнего вечера перестарались, и теперь все искали, где попрох-
ладнее. Но ведь вчера было хоть и солнечно, а температура ночью до минус
пяти падала, и ветер был северный. Кто ж знал, что всего за несколько
часов погода переменится, ночью будет плюс четыре, а днем - вообще почти
пятнадцать градусов?
Голоса доносились до нее отчетливо, словно она вместе со всеми сидела
на веранде.
- До этого пока еще никто не додумался, - слышала Оксана голос Кирил-
ла Есипова. - Все хотят сорвать прибыль побольше, поэтому жалеют деньги
на изучение читательского спроса. Гриша, ты сейчас опять начнешь упи-
раться, я знаю. Пойми же наконец, что нужно уметь сознательно пойти на
затраты, чтобы через какое-то время увеличить прибыль.
- И сколько, по твоим прикидкам, это будет стоить? - донесся со сто-
роны веранды недовольный голос Григория Автаева, коммерческого директора
"Шерхана".
- Давай посчитаем. Работу надо провести в Москве и в крупных городах,
где есть наши дилеры и где есть крупные вузы. Студенты и старшие
