няться страхованием индивидуальных жилых строений? Так вот, мои руково-
дители наконец созрели, и в этой связи у меня к вам просьба. Не могли бы
вы, если вас это не затруднит, поспрашивать у ваших соседей, кто из них
хотел бы застраховать дом. Я ведь здесь никого не знаю, кроме вас и Со-
ловьева, а Володя ни с кем не общается.
Настя ожидала, что Янина сама ответит за мужа: конечно. Женя спросит.
Но Якимова промолчала и вопросительно посмотрела на него.
- А что конкретно я должен говорить? - неуверенно промямлил тот.
- Наши представители приедут, осмотрят дом, сделают оценку строения и
имущества, установят сигнализацию и составят договор. После внесения
первого страхового взноса наша фирма берет на себя полную материальную
ответственность за сохранность дома. Если из двадцати коттеджей в ре-
зультате окажутся застрахованными больше половины, то фирма за свой счет
организует вокруг "Мечты" круглосуточную охрану. Правда, страховые взно-
сы предполагаются довольно высокими, но мы - люди серьезные, если уж бе-
ремся за дело, то и делаем как следует, на совесть. Так как. Женя, спро-
сите?
- Спрошу, - кивнул Якимов.
- Как ты думаешь, может, нам подать пример остальным? - вдруг сказала
Янина.
Настя по достоинству оценила этот жест. Якимова не заявила о своем
желании застраховать дом, а сделала вид, что советуется с мужем. А мо-
жет, и не сделала вид, а на самом деле советуется. Настя все больше про-
никалась симпатией к этой паре.
- Хорошая мысль, - оживился Женя. - Мы - первые, ладно? Я, конечно,
буду спрашивать у соседей, как только человека три-четыре желающих набе-
рется, так и присылайте своих людей.
От Якимовых Настя вышла вполне удовлетворенной. Ее совершенно не ин-
тересовали жильцы, которые захотят страховать свой дом. Ей были нужны
те, кто откажется от страховки и охраны. Потому что среди них будут лю-
ди, которые по тем или иным причинам не захотят, чтобы в дом пришли пос-
торонние и начали его осматривать вплоть до подсобных помещений и подва-
лов. Как знать, не связано ли это нежелание с тем, что в доме есть
что-то такое, что хозяин хотел бы скрыть от чужих глаз...
Визит к Соловьеву оставил у нее странное ощущение. Словно сошлись на
ковре два опытных бойцачемпиона, долго присматривались друг к другу,
вспоминая свои былые поединки и прикидывая, в какой форме сейчас нахо-
дится противник, готовились к схватке, примерялись, а потом вдруг один
из них отлучился на минутку и исчез с поля боя. Без объяснений. А дру-
гой, оставшийся, так и не понял, что бой отменяется, расхаживает по ков-
ру, разминается, греет мышцы и в уме составляет план предстоящего пое-
динка. Настя чувствовала себя тем сбежавшим бойцом и никак не могла по-
нять, осуждает она себя или считает, что все нормально.
На всем пути домой она так и не сумела справиться с охватившим ее
чувством неловкости и вины.
В понедельник с утра Гена Свалов принес материалы по оставшимся пунк-
там проката. Лицо у него было уже не просто брюзгливым, а откровенно
злым. Наверное, он собирался в выходные дни заниматься своими делами,
зарабатывать деньги, как делает сегодня большинство молодых работников
милиции, несмотря на всяческие запреты, приказы и инструкции. А вместо
этого вынужден был тратить время на всякую ерунду.
После оперативного совещания Настя взяла свою дискету и отправилась в
информационный центр в надежде выпросить возможность поработать на вре-
менно свободном компьютере. Место для нее нашлось, и она, разложив перед
собой принесенные Сваловым записи, стала вносить в составленные дома
таблицы новые данные. Название фильма, адрес пункта проката, фамилия,
название, адрес, фамилия, название, адрес... Она работала быстро,
мелькали на синем экране белые буквы, пальцы летали над клавиатурой. Та-
кая работа требовала полной сосредоточенности и концентрированного вни-
мания, чтобы ничего не перепутать, записывая очередную фамилию в нужный
столбец и на нужной строке. Память у Насти Каменской была отменная, и к
тому времени, когда она дошла до сведений из последнего пункта проката,
она могла бы с уверенностью сказать, что ни одна фамилия не встретилась
ей четырнадцать раз - в связи с четырнадцатью фильмами, копии которых
были украдены.
Закончив таблицу, она посмотрела на часы и в ужасе охнула - рабочий
день близился к концу. А она, кроме этой злосчастной таблицы, не сделала
ни одного полезного дела. А дел этих - море. Утешала только мысль о том,
что ничего срочно-пожарного за это время не случилось, иначе Гордеев
непременно нашел бы ее здесь.
Настя распечатала таблицу и уныло побрела к себе. В кабинете, несмот-
ря на теплую погоду, было почемуто сыро. Она включила кипятильник, чтобы
сделать себе кофе, и только тут почувствовала, как от длительной напря-
женной работы заболели глаза. Подойдя к окну, Настя стала смотреть на
улицу, выполняя рекомендации специалистов по гигиене труда. Ей были вид-
ны идущие по Петровке молоденькие девушки в ярких модных брюках и курт-
ках, беззаботные, веселые, пока еще, слава Богу, не знающие горя. Ей
вспомнился отрывок из прочитанного накануне романа "Клинок", где один из
персонажей, озабоченный массой неразрешимых проблем, тоже смотрит в окно
и наблюдает за спешащими по своим делам прохожими с той тоской, с какой
птица, посаженная в клетку, наблюдает за порхающими вокруг бабочками". И
снова появилось ощущение чего-то очень знакомого, но неуловимого, как
слабый аромат.
Мысли опять переключились на Соловьева. Интересно, ждет ли он ее,
скучает ли по ней? И если скучает, то чем вызван его сегодняшний интерес
к Насте? Просто скукой одинокого существования, когда каждый новый чело-
век - это новое развлечение? Или он увидел и наконец оценил в ней то,
чего не видел и не понимал много лет назад, когда был близок с ней из
соображений, не имеющих ничего общего с чувствами? Впрочем, что толку
думать об этом. Каким бы ни был ответ, он ничего не меняет ни в ее пла-
нах, ни в ее отношении к Володе. Он хороший человек, умный и добрый, но
в ее сердце нет для него места. Или всетаки есть?
Впервые за долгое время Анастасия Каменская чувствовала себя в смяте-
нии. Она сейчас особенно остро понимала смысл выражения "смутить душу".
Душа ее была смущена, ибо, ясно отдавая себе отчет в том, что Владимир
Соловьев ей не нужен, она так же ясно осознавала, что что-то притягивает
ее. И дело тут не в исчезнувших мальчиках. Ее тянет туда, в его дом, к
нему. Но почему? Почему?
Оксана сладко потянулась и села на диване. Она совсем не стеснялась
Вадима и даже не считала нужным вылезать из постели, когда он приходил.
Их отношения были до такой степени деловыми, что мысль о чем-либо интим-
ном казалась просто абсурдной. Ложилась она поздно, валялась в постели
до полудня, и, если Вадим приходил утром, Оксана продолжала лежать, ук-
рывшись одеялом, а когда вставала и надевала халат, то не просила его
отвернуться. Но, надо отдать ему должное, он и не таращился на нее с го-
лодным восторгом, как телохранитель Есипова мускулистый Вовчик, и не де-
лал скользких скабрезных намеков, как Сеня Воронец.
- Ну? Ты уже достаточно проснулась, чтобы вникать? - спросил Вадим,
поднося к губам чашку с кофе.
Он пришел полчаса назад, сам сварил себе кофе и сделал бутерброд,
объяснив, что только что сменился с дежурства и очень голоден. Оксане
нравилось, что он не требует от нее поведения хозяйки дома и никогда ни-
чего не просит сделать или подать. Если ему нужно, вежливо извиняется и
делает сам. Правильно, он же не в гости сюда ходит, а вроде как на рабо-
ту.
- Давай, Вадик, излагай. Я вся внимание.
- Ты слышала про писателя по имени Эд Макбейн?
- Ну... Что-то слышала, но не помню что.
- И, конечно, не читала?
- Нет.
- Так вот, Эд Макбейн - это псевдоним. На самом деле этого человека
зовут совсем по-другому. Но у него есть и второй псевдоним, Ивэн Хантер.
- А зачем два? - удивилась Оксана.
- Для сохранения читательского круга. Под псевдонимом Эд Макбейн идет
серия о детективах из восемьдесят седьмого полицейского участка, а Хан-
тер пишет книжки более серьезные, с социальной направленностью. Но если
какой-то читатель хорошо знает произведения и Макбейна, и Хантера, он
без труда сообразит, что это один и тот же человек. Потому что ни один
писатель не может выйти за рамки самого себя, понимаешь? Он - цельная
личность, со своей системой взглядов и ценностей, со своим литературным
языком, с привычными приемами построения фабулы и развития интриги. Он
не может быть для одних книжек - таким, а для других - другим. Поэтому
пристальный взгляд опытного читателя сразу увидит, что оба автора - суть
один. И вот из этого выросла моя очередная идея. Можно устроить среди
читателей конкурс. Но для этого нужно, чтобы у издательства были прямые
связи с авторами. Не через посредников и агентов, а прямые. Нужно, чтобы
издательство получило от одного из авторов разрешение опубликовать его
новую вещь под псевдонимом или вообще без указания имени.
- Зачем? - не поняла Оксана.
Она вообще не сразу понимала идеи Вадима. Когда он только начинал
рассказывать, она всегда удивлялась, как на этом можно сделать деньги и
зачем вообще это нужно. Но по мере того, как он объяснял, что называет-
ся, "на пальцах", его замысел приобретал в ее глазах вид простой и ло-
гичный. И ей оставалось только удивляться, почему Кирилл Есипов сам до
этого не додумался.
- Представь себе, выходит книга в популярной серии, но без указания
имени автора. На обложке рядом с логотипом издательства - яркие буквы:
"Внимание: конкурс!" Тебе интересно будет взять такую книжку в руки и
хотя бы прочитать, что это за конкурс?
- Конечно, - кивнула Оксана. - Всем будет интересно.
- Ну вот. А сзади на обложке дается объяснение. Дескать, перед вами
новый роман известного писателя, книги которого выходили и продолжают
выходить в данной серии. Но имя этого писателя - тайна. Временно, конеч-
но. Объявляется конкурс среди читателей: кто правильно определит, перу
какого автора принадлежит данная вещь. И не просто назовет имя наобум и
случайно угадает, а представит мотивированный ответ, то есть укажет, на
основании чего он сделал такой вывод. Схожесть литературных приемов,
аналогии, повторяющиеся образы или идеи, язык и стиль изложения. Устано-
вить разумный срок для присылки ответов, например три-четыре месяца. И
разумеется, за три первых места - грандиозные призы. Что сделает заинте-
ресованный читатель?
- А что? - переспросила Оксана.
Она слушала его как завороженная. В такие минуты она даже утрачивала
способность самостоятельно соображать, послушно следуя за его объяснени-
ями и доводами.
- Читатель купит книжку просто в надежде на то, что угадает автора
сразу и выиграет приз на халяву. Помни, дорогая, любовь к халяве - одна
из характерных черт наших с тобой современников. Он не обратит внимания
на слова о мотивированном развернутом ответе, самонадеянно решив, что
все, что нужно, он сумеет сообразить и сделать только с этой новой книж-
кой в руках. Значит, первое, что мы тут имеем, - высокую раскупаемость
именно этого издания. Идем дальше. Читатель книжку прочитал, репу поче-
сал и понял, что не так все просто. Но в нем уже проснулся азарт.
Во-первых, он же купил эту чертову книгу, деньги, можно сказать, вложил.
А во-вторых, этот приз у него уже был в кармане, понимаешь? Он в мыслях
его уже выиграл. И отдавать ни за что не хочет. И тут его берут сомне-
ния: может, это он такой тупой, а нашлись люди более знающие и конкурс
уже давно кто-то выиграл. Значит - что?
- Надо его подбодрить, - неуверенно предположила Оксана.
- Умница. Издательство "Шерхан" покупает немножко рекламного времени
или печатного пространства и доводит до сведения своих постоянных чита-
телей, что конкурс пока не выиграл никто. И с учетом этого увеличивает
призовой фонд. Если с социологическим опросом твой Есипов затею не про-
валит, издательство будет иметь более или менее точное представление о
контингенте своих читателей и, следовательно, о том, какую прессу они
читают и какие передачи по радио слушают. Вот там и нужно размещать рек-
ламу. Итак, наш с тобой любимый читатель, поняв, что шансы у него пока
еще есть, начинает... Что, дорогая, он начинает делать?
Тут до нее наконец дошло, что предлагает Вадим. Какой же он все-таки
умный! Кирилл, конечно, славный мужичок, но до Вадима ему...
- Он начнет покупать те книжки серии, которых у него нет, - радостно
сказала она.
- Ну конечно. Только часть людей покупают все те книги, которые хотят
прочесть. Остальные берут почитать у друзей и знакомых. Поэтому читатель
кинется перечитывать книги, вышедшие в серии, и обнаружит, что у него
дома их - раз-два и обчелся. Попросит у приятеля, а тот или уехал ку-
да-то, или книги эти дал кому-то почитать, или сам надумал в конкурсе
поучаствовать. Короче говоря, помается наш гипотетический читатель, по-
мается да и кинется покупать те книжки, которых у него нет. А в прода-
же-то - только то, что издано недавно. Остальное уже все давно раскупле-
но. Сообразила?
- Тогда, выходит, под это дело можно сделать допечатку старых изда-
ний, и они хорошо разойдутся, - подхватила Оксана.
За два года, проведенные рядом с Кириллом Есиповым, да под руко-
водством изобретательного Вадима она стала неплохо разбираться в изда-
тельских делах. И понимала, что если делать допечатку тиража, не меняя
старых выходных данных, то это принесет прибыль, которая укрывается от
налогообложения.
- Если ты мою идею одобряешь... Одобряешь? - спросил Вадим.
- Еще бы!
- Тогда вот тебе задание на ближайшее время. Анкету для социологичес-
кого опроса уже сделали?
- Что ты, Кирилл этих жлобов только в субботу уговорил.
- Но уговорил-таки?
- Вадик, Кирилл - хозяин жизни. Даже если он знает, что не прав, он
все равно добьется, чтобы было как он сказал. Куда они денутся!
- Вот и славно. Постарайся вложить в голову своему Есипову, что из
опроса нужно выжать все, что можно. В том числе нужно постараться полу-
чить информацию о том, где размещать рекламу, чтобы она наверняка дошла
до основного круга ваших читателей. Вникла?
- Я поняла, Вадик. Я подумаю, как лучше это сделать.
- Подумай, дорогая, подумай. Нам с тобой нужно еще много работать,
чтобы через три года мы с тобой стали достаточно богатыми.
- Как еще долго! - вздохнула Оксана.
- Тому, кто умеет ждать, достается все, - усмехнулся Вадим. - Вспом-
ни, когда все начиналось, мы с тобой говорили о пяти годах. Два из них
уже прошло, осталось только три. Не так уж много, если вдуматься. Зато
через три года ты сможешь спокойно бросить работу манекенщицы и заняться
собой. Завести мужа, рожать детей в любом количестве и есть сладкое, не
думая о фигуре. Через три года у тебя будет столько денег, что никакая
работа не будет нужна. Ты даже мужа сможешь выбрать по любви, а не по
кошельку. Это и есть высшая свобода - свобода выбора. Ради такого и по-
терпеть можно.
- А ты? - вдруг спросила она.
- Что - я?
- Что ты будешь делать со своей свободой?
- Посмотрим, - усмехнулся Вадим. - Главное - я уйду со службы. С го-
сударственной службы, которая держит меня впроголодь и которая сожрала
лучшие годы моей жизни. Я этой службе отдал без малого двадцать лет. Еще
немножко отдам - и все, хватит. Потом я уже буду только брать. Я думаю,
это будет справедливо.
Закрыв за ним дверь, Оксана приняла душ и с отвращением взялась за
завтрак. Она любила вкусно поесть, и необходимость соблюдать диету пос-
тоянно раздражала. Овсяные хлопья и морковь - для кожи, укроп и петрушка
- против отеков, помидоры и огурцы - потому что в них мало калорий. А ей
хотелось жареного мяса с картошкой и квашеной капустой и знаменитого ма-
миного украинского борща, наваристого и обжигающего, с перцем и плаваю-
щими на поверхности кусочками сала. И еще торт, бисквитнокремовый.
Кто-то когда-то сказал Оксане, что у нее плебейский вкус, мол, если и
любить торты, то типа "Полета" - безе с орехами. Но она не любила безе,
она хотела простой квадратный торт из своего обыкновенного советского
детства, торт, в котором на толстом желтом бисквите лежали жирные раз-
ноцветные розочки из масляного крема. Может, конечно, это и плебейство,
но Оксана любила вспоминать свое детство, которое было у нее очень
счастливым и добрым, наполненным лаской и родительским теплом, и все,
что было с этими годами связано, было ей дорого, даже если это и не
очень аристократично. Ну и пусть. Прав Вадим, надо заработать побольше
денег и жить так, как хочется, а не ломать себя каждый день и каждый час
изнурительными диетами, каторжной работой и близостью с нелюбимым, хотя
и симпатичным мужчиной.
"Не вздумай изменять своему Есипову, - неоднократно предупреждал ее
Вадим. - Потерпи. Если он тебя поймает с другим мужиком, вся наша затея
полетит псу под хвост. Я-то найду, кого ему подставить, если он тебя вы-
гонит, а вот ты останешься без навара".
И Оксана терпела, потому что почти сразу же усвоила: Вадим всегда
прав. Как клиент в магазине. Если что не так - она не получит денег. А
со временем, когда идеи, подсказанные Вадимом и донесенные в той или
иной форме до Кирилла, давали результат, она убеждалась в его правоте
еще сильнее.
"А как ты будешь отбирать у них деньги?" - иногда спрашивала она.
Но ответ обычно бывал туманным и расплывчатым. И только один раз Ва-
дим сказал хоть что-то определенное.
"Я хочу, чтобы они стали богатыми. Но за счет незаконной прибыли. И
когда они станут крупнейшим и самым мощным издательством, когда доходы
их станут поистине фантастическими, я потребую участия в прибылях. Они
не смогут отказаться, потому что на каждый их незаконный рубль у меня
есть документы. И с этими документами все руководители "Шерхана" пойдут
по миру, если не захотят делиться".
"А вдруг они перестанут делать левые тиражи? Чем ты тогда будешь при-
пирать их к стенке?"
"Во-первых, не перестанут. Вор не может остановиться. Это как бо-
лезнь. Деньги развращают, к ним привыкаешь, как к наркотику, и со време-
нем требуется все больше и больше".
"А во-вторых?"
Вадим усмехнулся и тихонько щелкнул Оксану по носу.
"А про во-вторых тебе знать не обязательно. Спать плохо будешь".
Она тогда не "зависла" над этими словами, но запомнила.
От фамилий рябило в глазах. Это был один из тех моментов, когда Настя
проклинала себя за неудачно выдвинутую версию, но уже не могла остано-
виться, не доведя дела до конца. Чем дольше она сидела, склонившись над
огромной таблицей, тем больше убеждалась, что этот путь поиска вора-ки-
нолюбителя бесперспективен. Но бросить начатое на полдороге было не в ее
характере.
В кабинете уже не продохнуть от сигаретного дыма, а от бесчисленных
чашек кофе на языке появился стойкий горьковатый привкус, но она все
равно сидела, вперив усталые и воспаленные глаза в расстеленную на столе
безразмерную таблицу, снова и снова вычитывая фамилии тех, кто брал кас-
сеты в "дешевых" пунктах проката. Иногда ей казалось, что она увидела,
даже скорее почувствовала, нечто неуловимое, какуюто закономерность, но,
как только пыталась сосредоточиться на этом, ощущение исчезало. Ни одна
фамилия не повторялась во всех четырнадцати столбцах. И даже не было та-
кой фамилии, которая повторилась хотя бы десять раз. Если ее предположе-
ние все-таки верно и вор действительно до кражи брал все четырнадцать
фильмов напрокат, то теперь совершенно очевидно, что свою настоящую фа-
милию он не называл. И если бы у Насти Каменской была твердая уверен-
ность, что этот человек наверняка прячется за множеством вписанных в
таблицу фамилий, она бы сделала невозможное, но вычислила его. Пусть на
это ушло бы много времени, но она бы это сделала. Однако беда вся в том,
что уверенности такой у Насти не было, и это расхолаживало, мешало рабо-
тать и коварно нашептывало: "Брось, ты ошиблась, твоя версия непра-
вильна. Выброси таблицу, порви ее на мелкие клочки и ищи другие пути".
Она встала, потирая руками затекшую от долгого сидения поясницу, рас-
пахнула настежь окно, чтобы проветрить комнату, и вышла в соседний каби-
нет, где обитали Юра Коротков и Коля Селуянов. Коротков висел на телефо-
не, а Николай сосредоточенно сочинял очередной отчет. Увидев Настю, он
удивленно поднял голову.
- Ты еще здесь? Мы думали, ты давно домой ушла.
- Вместе думали или по отдельности?
Коля рассмеялся, довольный, что можно под благовидным предлогом отор-
ваться от ненавистной бумажной работы.
- Вместе. Мы хотели у тебя кофейку стрельнуть, посмотрели на часы и
решили, что уже поздно.
- А сделать два шага по коридору и проверить - это уже выше ваших
сил, да?
- Ну Ася, - возмутился Селуянов, - мы с Коротковым сыщики или где?
Если б мы каждое предположение ногами бегали проверять, мы бы вообще ни-
чего не успевали. Это, между прочим, ты всегда на нас фыркала, что мы
вместо того, чтобы сесть и подумать, бежим своими глазами смотреть. Твоя
школа, так что нечего теперь претензии предъявлять.
- Ладно, - она махнула рукой, - вали все на меня. Я у вас всегда во
всем виновата. Ты что сочиняешь? Очередную нетленку?
- Поэму о задержании гражданина Белова на улице Белова. Классно зву-
чит, да?
- Как ты сказал? - нахмурилась Настя.
Сердце заколотилось быстро-быстро, словно она услышала что-то совер-
шенно неожиданное.
- Так и сказал. Гражданина Белова Анатолия Петровича задерживали се-
годня на улице Генерала Белова. Ну совпало так, понимаешь? Чего ты поб-
леднелато? Ты что, знаешь этого Белова? Твой клиент?
- Нет, я его не знаю. У тебя карта Москвы есть?
Впрочем, вопрос был чисто риторическим, все знали, что у Селуянова в
столе лежит штук десять разных карт Москвы и области. Доскональное зна-
ние города было его хобби с самого детства.
- Да ты спрашивай, я тебе и без карты скажу.
- Нет, мне карта нужна.
Коля со вздохом открыл ящик стола и вытащил охапку карт, сильно ист-
репанных оттого, что ими постоянно пользовались, и испещренных множест-
вом разноцветных пометок. При этом на его лице явственно читалась обида
на Настю, которая не доверяет его познаниям.
- Я возьму, ладно? Завтра верну.
- Бери, - буркнул Селуянов. - Больно ты самостоятельная.
- Не ворчи. - Она ласково потрепала его по волосам. - Когда Коротков
закончит трепаться по телефону, присылай его ко мне за кофе. Так и быть,
отсыплю в пакетик в обмен на карту.
Она метнулась обратно в свой кабинет и разложила карту на свободном
столе. Глянула в таблицу. Да, вот та строчка, при взгляде на которую у
нее появлялось то неуловимое ощущение неожиданной находки, которое мгно-
венно исчезало. Пункт проката на улице Коновалова. И фамилия одного из
клиентов, бравших там кассету, тоже Коновалов. Ну и что? Подумаешь. Фа-
милия распространенная, как Иванов или Кузнецов.
Нет, не подумаешь. Надо все-таки проверить. Настя нашла на карте ули-
цу Коновалова и стала внимательно изучать названия улиц в этом районе,
то и дело отходя к своему столу и сверяясь с таблицей. Так и есть. В
каждой из четырнадцати колонок есть фамилия, совпадающая с названием
улицы в районе Кузьминки - Перово. Полетаев. Шумилов. Михайлов. Папер-
ник. Коновалов. Плющев. Кусков. И даже Перов и Кузьмин. Девять фамилий.
Пять из них встречаются в двух колонках, еще четыре - по одному разу.
Итого - четырнадцать. Господи, неужели она нашла?
Настя отошла от стола с картой и снова уселась за свой стол, обхватив
голову руками. Если это так, то до чего же все просто! Когда человек хо-
чет воспользоваться любыми фамилиями, кроме своей собственной, то как он
их придумывает? Откуда они появляются в его голове? Он берет фамилии
своих друзей или родственников. Вспоминает фамилии одноклассников или
товарищей по институту. Коллег по работе. Соседей по дому. Открывает те-
лефонный справочник и тычет пальцем наугад. Или называет фамилии людей,
в честь которых названы улицы. Конечно, не Пушкин, Горький или Свердлов.
Что-нибудь попроще. Михайлов... Коновалов... Кузьмин... Как раз то, что
надо.
Но для этого надо хорошо знать район. Жить там или работать.
Настя глубоко вздохнула, стараясь справиться с рвущейся на лицо тор-
жествующей улыбкой, схватила карту и банку с растворимым кофе и снова
побежала в соседний кабинет. На этот раз по телефону разговаривал Селуя-
нов, а Юра Коротков деловито намазывал плавленый сыр на хлеб.
- О! - радостно заявил он. - Только я собрался к тебе за обещанным
коричневым порошком, а ты сама идешь.
- Ты не радуйся, я тебе вместе с кофе работу принесла.
- Ой нет, - застонал Коротков, - только не это. Скажи, что ты пошути-
ла.
- Я пошутила, - послушно повторила Настя. - Я знаю, где психа искать.
Коротков застыл с ножом в руке.
- Шутишь?
- Ты же сам велел пошутить. - Она пожала плечами и взяла со стола
один из готовых бутербродов. - Он живет или работает в районе Кузьминки
- Перово.
- Колька! - заорал Коротков, бросая нож на стол. - Кончай ты разгова-
ривать, дело есть.
Селуянов недовольно поморщился, сказал еще несколько слов и положил
трубку.
- Вот и давай ей после этого карту, - проворчал он. - Сделал доброе
дело, а она теперь поговорить с девушкой не даст. Садистка неблагодар-
ная. Чего у вас стряслось-то?
Настя быстро изложила результаты своих мучительных таблично-топоними-
ческих изысканий.
- Вот это да! - восхищенно покачал головой Селуянов, уже забыв недав-
нюю обиду. - Но, Ася, территория, на которой расположены эти улицы,
очень большая. Как искать-то?
- Надо посмотреть по карте места расположения пунктов проката, в ко-
торых мелькали эти фамилии, и примерить их к Восточному округу. Может
быть, удастся локализовать круг поисков. Коленька, это твой хлеб, без
тебя мы тут не справимся. Только ты навскидку можешь сказать, какие в
этой части города жилые массивы и какие предприятия.
Коля выразительно посмотрел на часы.
- А жить когда?
- Ладно тебе, - вмешался неожиданно Коротков, который всегда рад был
потянуть время, чтобы не идти домой, - тебя Валюшка и так дома ждет, не
думай, что общественность этого не знает. Тебе на свидания бегать не на-
до.
Селуянов после развода долго жил один, завести стабильный, греющий
душу роман у него все никак не получалось, и вот месяц назад примерно он
познакомился с замечательной девушкой Валечкой из муниципального отдела
милиции. Поскольку он был счастливым и единоличным обладателем отдельной
квартиры, проблема "сбегать на свидание" перед ним действительно не сто-
яла. Валентина фактически жила у него. По утрам Коля отвозил ее на рабо-
ту, а по вечерам она ждала его с горячим ужином и неизменным серьезным
вниманием к его милицейским заботам.
Они быстро выпили кофе с бутербродами, расстелили карту и принялись
за работу. Четырнадцать фильмов брались напрокат человеком с "уличными"
фамилиями в восьми разных пунктах проката. Нанеся на карту эти восемь
точек, Селуянов вежливо, но непреклонно попросил коллег оставить его од-
ного, не дышать в затылок, не советовать под руку и не стоять над душой.
Настя и Юра Коротков послушно повернулись и вышли.
В Настином кабинете стоял арктический холод. Прибежав с картой под
мышкой, она была так взбудоражена своей догадкой, что забыла закрыть ок-
но, которое открывала для проветривания. С тех пор прошло достаточно
времени, чтобы небольшая по размерам комната успела выстудиться до тем-
пературы промышленного холодильника. Зато воздух теперь здесь был абсо-
лютно чистым и свежим.
Коротков торопливо закрыл окно и зябко передернул плечами. Настя дос-
тала из шкафа куртку и набросила на плечи. Время было позднее, но она
знала, что не может уйти домой. Не может, пока Коля, поколдовав над кар-
той, не скажет своего слова. Она просто умрет от нетерпения и неизвест-
ности, если отложит разговор с ним до завтрашнего утра.
- Ася, а ты сама веришь в свою идею? - спросил Коротков.
- Не знаю. - Она вздохнула и устало прикрыла глаза. - Я уже ничего не
знаю, Юрик. Мне иногда кажется, что и маньяка этого нет в природе, я
просто его выдумала. Мы гоняемся за тенью, которая является плодом моего
воспаленного воображения. Нет этого маньяка, он - миф. И все, что мы с
тобой и Колей пытаемся сделать, неправильно с самого начала.
- Но ведь мальчики похожи, - возразил он. - Это-то не выдумка. Мы же
все смотрели фотографии - и ты, и Гордеев, и мы с Коляном. Не может же
всем нам померещиться одно и то же. И потом, из этих девяти человек во-
семь - из еврейских семей. Это установлено точно, и в этом ты можешь не
сомневаться. Ты что, Асенька, совсем духом упала?
- Угу, - пробормотала она, почти не разжимая губ.
На нее навалилась вдруг такая свинцовая усталость, что даже разгова-
ривать сил не было.
- Ну что мне для тебя сделать, чтобы ты развеселилась? Хочешь, сбегаю
на улицу и принесу тебе мороженого? Или конфет. Хочешь?
Она отрицательно покачала головой и открыла глаза.
- Спасибо, Юрик. Ты настоящий друг. Не обращай внимания на мою кислую
физиономию. Расскажи лучше что-нибудь.
- Ты и так про меня все знаешь, - улыбнулся Коротков. - Сын растет,
теща болеет, Лялька скандалит каждый день. Вот и все мои новости.
- А Люся?
С Люсей Семеновой у Короткова был затяжной роман, перевод которого в
официальные рамки был отложен до повзросления детей: один сын у Юры и
двое - у нее.
- Люся сейчас в командировке. Ее на целый месяц услали куда-то в При-
морье. Им там приспичило разработать прогноз преступности на пять лет.
Да еще с вариантами, в зависимости от того, кто победит на президентских
выборах.
- Скучаешь без нее?
- Скучаю, - признался Короткой. - Очень.
- Юр, у тебя были когда-нибудь повторные романы?
- Это как?
- Ты встречаешь женщину, с которой у тебя когда-то давно был роман, и
все начинается снова. Было такое?
- Нет. А почему ты спросила?
- Так просто. Интересно.
- Аська, не крути! Признавайся, почему спросила.
- Я же сказала: просто так.
- Врешь, - убежденно констатировал Юра. - Хоть бы покраснела для при-
личия.
Он собрался было добавить еще что-то на тему ее бессовестной лжи, но
в этот момент раздался мощный удар в стену.
- Колян зовет. Пошли. Интересно, чего он там нарыл?
Настя даже не успела удивиться, куда девалась только что сковывавшая
ее усталость. Просто секунду назад она сидела, откинувшись на спинку
