все-таки в Москве. И по сути, не так уж далеко от обнаруженного здесь
трупа. И вообще, Аська, скучно с тобой, помечтать не даешь, на ходу
крылья подрезаешь. Ты жуткий прагматик. В тебе нет ни капли романтики. А
Стасову я обязательно расскажу об этом, пусть повеселится. Я как раз
должен сегодня ему звонить, он мне обещал помочь с ремонтом моего корыта
на колесах.
Он полистал книгу и присвистнул.
- А дамочка-то недавно грелась под буржуинским солнышком и купалась в
капиталистических морях. В качестве закладки она использовала посадочный
талон, но не шереметьевский, какой-то иностранный. И загар у нее совсем
свежий.
Настя взяла протянутый кусочек тонкого картона с обозначением даты,
номера рейса и места в самолете. Позвонив из милицейской машины в Шере-
метьево-2 своему приятелю и попросив навести справки о рейсе и о пасса-
жирах на соседних местах, она вернулась к Короткову.
- Интересно, что же она делала на помойке в таком наряде и в туфлях
на шпильке, - задумчиво проговорила она и повернулась к эксперту Зубову.
- Олег, что у дамочки на обуви?
- Помойка, - буркнул вечно хмурый и всем недовольный Зубов, - что еще
там может быть.
- Значит, она была убита здесь. Если бы на обуви не было помоечной
грязи, можно было бы предположить, что ее убили в другом месте, а сюда
привезли на машине и выбросили. Жаль. Я надеялась, что будет поинтерес-
нее.
- Ну и надежды у тебя, мать, - с упреком сказал Коротков. - Прогрес-
сивная общественность надеется на светлое будущее и победу демократичес-
ких реформ, а ты - на то, что потерпевшую убили где-то в другом месте, а
не на помойке. Тебе-то не все ли равно, где именно ее убили?
- Не-а, - помотала головой Настя. - Убийство красотки на помойке пах-
нет дешевым шантажом и вымогательством, я так не люблю.
- Господи, Аська, ты действительно маленький уродец. При чем тут
"люблю - не люблю"? Труп - он и есть труп. Один человек убил другого,
это отвратительно, и любить тут совершенно нечего.
- Юрик, тот факт, что одни люди убивают других - это объективная ре-
альность, изменить которую мы с тобой не можем. Так было, так есть и
всегда будет. Надо смириться и не делать из этого трагедию. И коль уж
трупы - это моя работа, причем повседневная и оплачиваемая государством,
то я имею полное право в этой повседневной работе что-то любить, а
что-то не любить. Будешь спорить?
- С тобой поспоришь, как же, - усмехнулся в ответ Коротков, - дня не
проживешь. Ну что там, Олег?
Эксперт Зубов, высокий и сутулый, с кислой миной сидел на земле,
подстелив под себя полиэтиленовый пакет, и чтото рассматривал, держа при
этом в руках туфли, снятые с убитой.
- Да хрень какая-то, как обычно, - процедил он сквозь зубы. - Не пой-
му, как она ухитрилась в этой краске аж до самой колодки туфли испач-
кать.
Неподалеку от Зубова валялась выброшенная кем-то банка, в которой ос-
тавалось еще немного голубой краски. Банка опрокинулась, и краска вытек-
ла на землю.
- Грунт здесь довольно твердый, высота каблука одиннадцать сантимет-
ров. Чтобы каблук ушел в землю полностью, убитая должна была весить ки-
лограммов сто, а в ней от силы пятьдесят пять - пятьдесят семь, это и на
глазок видно. Я вам потом точный расчет сделаю, но и так понятно, что
хрень какая-то.
- Может быть, она несла в руках что-то тяжелое? - предположила Настя.
- Сорок кил, а то и больше? - скептически прищурился Олег. - Умерь
полет фантазии, Настасья. Ты посмотри на тело, дамочка ничего тяжелее
бутерброда в жизни в руках не держала. Мускулатура совсем не развита.
- А как же тогда это объяснить?
- Ты не перекладывай с больной головы на здоровую. Объяснять - твоя
работа, а моя - только констатировать. Ты придумай разные варианты, чего
там эта дамочка на себе такого таскала, а уж я тебе скажу, годится твое
объяснение или нет.
- Олег, а могла она в этом месте просто спрыгнуть с небольшой высоты?
- Ишь ты, резвая какая, - хмыкнул эксперт. - Теоретически - могла,
каблук ушел бы в землю по самое некуда. А практически - откуда было ей
прыгать? С табуретки, что ли? Так где она, табуретка эта?
- Ладно, не ворчи, я еще подумаю. А ты посмотри в лаборатории ее кос-
тюм повнимательнее на предмет микрочастиц. Если она несла такую тяжесть,
то должна была прижимать ее к себе, не на вытянутых же руках она ее та-
щила. Следы должны остаться.
- Настасья, ты себя со следователем часом не перепутала? - огрызнулся
Зубов, который терпеть не мог, когда ему давали указания, особенно если
речь шла о вещах совершенно очевидных.
Конечно, по закону давать экспертам задания и ставить перед ними воп-
росы имеет право только процессуальное лицо, например, следователь или
судья, а оперативники могут только робко просить, жалобно заглядывая в
глаза эксперту, в надежде на Дружеское расположение. Но кто их соблюда-
ет, законы эти? Про них уж и забыли давным-давно.
Начало смеркаться, и участники осмотра места происшествия стали поти-
хоньку сворачиваться. Можно, разумеется, включить прожекторы, но все
равно это будет уже не то. При искусственном освещении они почему-то ра-
ботать не любили, предпочитали естественное.
- Анастасия Павловна! - послышался голос водителя одной из машин. -
Вам тут звонят.
Настя бегом помчалась к телефону. Звонил ее приятель Георгий, сотруд-
ник отдела милиции аэропорта Шереметьево-2, который и сообщил, что 13
октября означенная Людмила Широкова летела рейсом из Барселоны, занимая
место 34 "В" в "курящем" третьем салоне. На месте 34 "А" сидел некто
Стрельников Владимир Алексеевич, место 34 "С" было свободным.
Ну что ж, Стрельников так Стрельников. С него и начнем.
Основные сведения о погибшей удалось собрать довольно быстро, она ве-
ла вполне легальный образ жизни и практически ничего от окружающих не
скрывала. К вечеру следующего дня стало известно, что Людмила Широкова
после окончания колледжа по специальности "гостиничный и ресторанный ме-
неджмент" немного поработала в гостинице "Русич", построенной одной из
турецких фирм, и в апреле уехала по приглашению друзей в Турцию наби-
раться опыта работы в отелях международного класса. Вернулась в июне и
снова продолжила работать в "Русиче". С этого же момента живет с Влади-
миром Стрельниковым, который до недавнего времени был президентом Фонда
развития и поддержки гуманитарного образования, а с сентября текущего
года работающим на ответственной должности в аппарате Госкомвуза. 13 ок-
тября возвращалась из Испании, где провела вместе со Стрельниковым две
недели на модном курорте. Какие планы у нее были на 28 октября - день,
когда ее убили, - никто ничего вразумительного сказать не мог. Родители
Милы вообще были не в курсе ее жизни, так как дочь давно уже жила от-
дельно и их в свои проблемы не посвящала. С утра пришла на работу, отра-
ботала смену, попрощалась и ушла. Ничего необычного в ее поведении заме-
чено не было, и о том, где она собирается провести вечер, ничего не го-
ворилось.
По отзывам сотрудников гостиницы "Русич", Мила Широкова была большой
любительницей секса в самых разнообразных его проявлениях. На мужиков не
бросалась, но в этом и не было необходимости, они сами с воодушевлением
искали знакомства с ней, белокурой голубоглазой красавицей, и ей только
нужно было в каждый конкретный момент сделать выбор. В ней совершенно не
было снобизма, порой присущего красивым женщинам, она не считала, что
лечь с ней в постель достойны только красивые и богатые, а если не кра-
сивые и не богатые, то по крайней мере известные или на худой конец та-
лантливые. Милу устраивали любые мужчины, лишь бы они ей нравились. Се-
годня она могла прийти в "люкс" к южноафриканскому бизнесмену, приехав-
шему в Россию по алмазным делам, а завтра - уединиться в свободном гос-
тиничном номере с грузчиком, обслуживавшим ресторан. Несмотря на такое
поведение, относились к Миле ее коллеги по-доброму, потому что сердиться
на нее было невозможно. Возвращаясь на рабочее место после очередной
сексуальной эскапады, она брала сигарету, закуривала и со смехом говори-
ла:
- Нет, вы подумайте, девочки, опять я не удержалась. Ну что же я за
блядь такая, а? У меня мозги, наверное, не в голове, а где-то в лобковой
зоне. Ведь нарвусь когда-нибудь на крупные неприятности. Ой, девчонки,
как же он мне нравится! Такой славный...
Мила спокойно и как бы удивленно произносила вслух все те слова, ко-
торые при другом раскладе сказали бы ей в лицо. И ни у кого не хватало
сил злиться на нее. Да и за что злиться?
В Турцию Широкова уехала вместе с Любой Сергиенко, а вернулась одна.
Люба до отъезда работала в той же гостинице, поэтому вполне естественно,
что Милу спрашивали о подруге.
- Любка там неплохо устроилась, - с улыбкой отвечала Мила, - приедет
- сама все расскажет.
На вопрос о Владимире Стрельникове реакция сотрудников гостиницы была
неожиданной:
- Вы, наверное, перепутали, - сказала Короткову старший администра-
тор, - Стрельников был женихом Любы, а не Милы.
- Вы точно знаете?
- Господи, да конечно же! Он и заезжал за Любой на работу много раз,
и по утрам ее привозил, и вообще она даже не скрывала, что живет у него
уже давно. Говорила, что он собирается разводиться и жениться на ней.
Нет-нет, вы ошибаетесь, у Стрельникова роман с Любочкой, а не с Милой.
- А что же Сергиенко, до сих пор не вернулась? - спросил Коротков.
- Нет. Она бы обязательно появилась у нас, если бы приехала, я увере-
на.
Еще полдня проверочных мероприятий показали, что старший администра-
тор гостиницы "Русич" оказалась не слишком информированной особой. Мало
того, что она не знала о романе Людмилы Широковой с любовником ее же
собственной подруги Любы Сергиенко, она и о возвращении Любы тоже не
знала. Выяснилось, что Люба вернулась еще в начале октября, но в гости-
нице действительно не появлялась. Более того, домой она явилась только
пять дней назад, хотя паспортный контроль в Шереметьево-2 прошла без ма-
лого тремя неделями раньше.
- И где же это, интересно знать, она обреталась? - проговорила Настя
Каменская, выслушав Короткова. - У нового возлюбленного, что ли?
- А что? Вполне может быть. Под южным солнцем какие только романы не
начинаются. Познакомилась с кем-то за границей, вместе с ним вернулась и
устроила себе три медовые недели. Ладно, Ася, не бери в голову, это мы
выясним быстро. Завтра с утра буду разговаривать с Сергиенко.
- Юрка, ты неисправим. У тебя одна любовь в голове. А ты не думаешь,
что Сергиенко вернулась, узнала о том, что лучшая подруга соблазнила лю-
бовника, и затаилась на три недели в подполье, готовя кровавую месть? Не
трогай ее завтра, лучше потрать пару дней на разработку, чтобы уж навер-
няка. При таком раскладе Любовь Сергиенко у нас получается подозреваемой
номер один.
- Подозревается Любовь! - патетически воскликнул Коротков. - Роскош-
ное название для бестселлера, если написать "любовь" с маленькой буквы.
Аська, не хмурься и не пытайся испортить мне настроение, оно у меня се-
годня на редкость благодушное, а это бывает нечасто.
- Слушай, благодушный, кончай валять дурака, - улыбнулась Настя, -
давай лучше делом займемся. Между прочим, к слову о бестселлерах, ты
Стасову сказал про книжку, найденную при убитой?
- А як же ж. Он долго иронизировал по этому поводу и все строил пла-
ны, как бы ему позаковыристее эту новость Тане преподнести. Аська, ты,
по-моему, заболела.
- С чего ты взял? Выгляжу плохо?
- Выглядишь на все сто, а кофе почему-то не пьешь. Я у тебя в кабине-
те сижу уже битый час, и за это время ты не выпила ни одной чашки. Как
это понимать?
- Примитивно просто, сыщик Коротков. Кофе кончился. А купить новую
банку не на что, деньги кончились одновременно с ароматным коричневым
порошком. Вот и мучаюсь.
- Что же ты молчишь? Включай кипятильник, я сейчас принесу кофе.
- Откуда?
- Постреляю, поклянчу. Не твоя забота, на то и сыщик, чтобы искать и
находить. В конце концов, украду у кого-нибудь из стола.
Настя включила кипятильник, достала из стола чашки и сахар, и в это
время зазвонил телефон.
- Настасья Павловна, ты меня все еще любишь? - послышался веселый го-
лос неунывающего Стасова.
- Страстно, - откликнулась Настя. - Привет, Владик.
- Здравствуй. Коротков сообщил мне потрясающий сюжет для детективного
романа. Не врет?
- Нет, честное слово, так и было.
- А какую книжку нашли?
- "Повернись и уйди".
- Черная твердая обложка?
- Серо-голубая. Карманный формат, мягкий переплет. Интересуешься де-
талями?
- Это не я, а Танюшка. Она хочет с тобой поговорить. Ты очень занята?
- Стасов, для тебя и твоей жены я свободна всегда. Тебя я просто
страстно люблю, а Татьяне еще и по службе обязана, она же мне помогла
Палача раскрутить. Передай ей трубку.
- Добрый день, - раздался в трубке мягкий грудной голос.
- Здравствуй, Танюша. Как тебе отдыхается?
- Лучше, чем работается, - со смехом ответила Татьяна. - Скажи, пожа-
луйста, это правда, что убитая была в шелковом светло-зеленом костюме и
в туфлях на шпильке?
- Истинная правда. Вот не сойти мне с этого места, - поклялась Настя.
- Красивая загорелая блондинка?
- Точно, - удивленно протянула она. - А как ты догадалась?
- Я не догадалась, это Коротков сказал. Настя, мне кажется, я видела
ее.
- Где? Когда?!
- В понедельник, в метро. Она сидела рядом со мной и читала мою кни-
гу, поэтому я ее запомнила. Очень похоже, что это была именно она, но
мне нужно взглянуть хотя бы на фотографию. А лучше на тело и на одежду,
так будет вернее.
- Неужели ты готова ехать в морг? - недоверчиво переспросила Настя. -
Ты же в отпуске все-таки.
- А почему нет? Морг ничем не хуже других мест. Все равно Стасов на
работе, Лиля в школе, а я свободна, как птица. Впрочем, может быть, я
даже по фотографии тебе скажу, что это не она.
Вернулся Коротков, держа в руке свернутый из бумаги кулечек, куда
добросердечные коллеги по одной-две ложечки отсыпали ему кофе.
- Вот, - гордо сказал он, протягивая Насте кулечек, - в трех местах
отоварился. А ты всегда в моих способностях сомневаешься, неблагодарная.
- Я не сомневаюсь. Сейчас выпьем с тобой кофе и поедем.
- Куда это? - недовольно насупился Коротков. - Я целый день в разъез-
дах провел, дай дух-то перевести. Да и время уже девятый час.
- Поедем мы с тобой, Юрик, к нашему общему другу Стасову и его люби-
мой жене Татьяне. Очень может быть, что Татьяна видела Широкову за нес-
колько часов до смерти.
- Вот это да! - выдохнул Коротков. - Стоит только мне выйти из комна-
ты, как обязательно что-нибудь случается.
Лариса Томчак и Анна Леонтьева были знакомы много лет, но по-настоя-
щему близкими подругами так и не стали. И не то чтобы этому что-то меша-
ло или они не нравились друг другу, просто в сближении не было необходи-
мости. Они регулярно перезванивались, благо поводов для этого было мно-
жество, поскольку мужья последние годы работали вместе.
Жена Стрельникова Алла тоже была их общей приятельницей, но только в
тот период, пока сам Стрельников еще жил с ней вместе. После того как он
ушел от жены и стал всюду возить с собой Любу, Ларисе и Анне пришлось
резко перестраиваться. Алла нравилась им обеим, она была зрелой умной
женщиной, их ровесницей, а Люба, которая была моложе их почти на двад-
цать лет, казалась им девчонкой, с которой даже поговорить не о чем.
Детский сад, одним словом.
Труднее было, конечно, Ларисе, потому что Томчак и Стрельников в свое
время купили соседние дачные участки. Приезжая на дачу, Лариса почти
всегда встречалась с Аллой Стрельниковой и каждый раз с замиранием серд-
ца ждала вопросов о новой возлюбленной Владимира Алексеевича. Собствен-
но, дело было не в самих вопросах, а в том, что за этими вопросами стоя-
ло. "Мы с тобой были хорошими приятельницами, мы почти дружили, а теперь
ты с легкостью отказалась от меня и принимаешь в своем доме моего мужа с
новой бабой. Неужели ты не испытываешь неловкости, глядя мне в глаза?"
Лариса неловкость испытывала. И была безмерно благодарна Алле за то,
что та никаких вопросов не задавала и вообще ни на что не намекала. Она
вела с Ларисой Томчак отвлеченные разговоры о жизни вообще, о политичес-
кой обстановке, о телевизионных передачах, о любовных историях общих
знакомых и о способах засолки огурцов и капусты на зиму. Алла Стрельни-
кова была бесспорно сильной и незаурядной женщиной, умеющей не показы-
вать истинных чувств и не ставить собеседника в тяжелое положение. Вла-
димир ушел от Аллы два года назад, и все эти два года Лариса Томчак и
Анна Леонтьева не уставали удивляться, как можно было оставить Аллу ради
Любы. Это же небо и земля! Алла - редкостная красавица, одна из тех жен-
щин, которые с годами делаются все более привлекательными, ибо прожитые
годы накладывают на тонкие черты лица печать грустной тайны и ироничес-
кой улыбки. Мало того, что умная, привлекательная и умеет себя держать
так, что с ней в любом обществе не стыдно показаться, так еще и одевает-
ся как картинка. Вкус безупречный, чувство стиля...
А Люба была попроще, и это еще мягко сказано. Хорошенькая, милая,
спору нет, но с по-настоящему красивой Аллой ни в какое сравнение не
идет. И держать себя не умеет, любая эмоция, любая мысль на лице написа-
на, читай не хочу. Когда в былые времена друзья с женами собирались все
вместе, жены принимали участие в разговорах наравне с мужьями, ибо были
полностью в курсе всех дел в институте, хорошо понимали, чем отличается
учебно-методическая разработка от научной, а диссертационный совет - от
ученого совета. Люба же ничего этого не понимала, но поскольку ей тоже
хотелось поучаствовать в беседе, то выглядело это смешно, а порой даже
глупо. Не говоря уж о том, что она умудрялась, например, являться в инс-
титут в сарафане с открытыми плечами. Ты кто такая? Если ты считаешь се-
бя женой ректора, то будь любезна одеваться соответствующим образом, на
тебя же студенты смотрят. А если ты никто, то и делать тебе здесь нече-
го.
Дамы в душе относились к Любе Сергиенко снисходительно и чуть насмеш-
ливо, но, разумеется, внешне никак этого не проявляли. Во-первых, они
были хорошо воспитаны, а во-вторых, их мужья, Вячеслав Томчак и Геннадий
Леонтьев, раз и навсегда расставили точки над г. Володя - их близкий
друг, и они убедительно просят своих жен вести себя интеллигентно, ибо
оценивать и осуждать чужую личную жизнь неприлично.
Впервые что-то вроде сочувствия шевельнулось в их душе, когда они уз-
нали, что Любина подруга Людмила Широкова заняла ее место возле
Стрельникова. Но сочувствие было пока еще слабеньким, шаталось на тонких
подгибающихся ножках, потому что казалось, что с самой Любой все очень
даже в порядке. Не зря же она не вернулась вместе с Милой, стало быть,
что-то ее держит за границей, что-то более сильное, чем любовь к
Стрельникову. Догадка о романе с состоятельным турецким бизнесменом выг-
лядела в тот момент более чем убедительной, тем более Мила эти домыслы
хотя и не подтверждала впрямую, но и не опровергала. И только после
возвращения Любы все встало на свои места. Она стала для Ларисы и Анны
объектом не только сочувствия, но и покровительства и опеки. Они винили
в случившемся как "подлую разлучницу" Милу, так и самого Стрельникова,
хроническая нелюбовь к которому уже переросла к тому времени в нена-
висть, и потому готовы были защищать девушку при любых обстоятельствах.
Иногда Лариса и Анна собирались вместе просто для того, чтобы, как
они сами говорили, "расслабиться". Процесс расслабления состоял в том,
что они делали друг другу массаж лица и помогали подкрасить волосы и
ресницы, подправить специальными щипчиками форму бровей, а потом лежали,
нанеся на кожу лица косметические маски. Сегодня они тоже занимались на-
ведением молодости и красоты. Они уже смыли с лица засохшую маску из ми-
неральных грязей Мертвого моря, нанесли на кожу питательный крем и снова
прилегли, ожидая, пока крем впитается. Обе они уже знали, что Мила Широ-
кова погибла, но обсуждали эту тему крайне осторожно, словно прощупывая
почву перед каждым следующим шагом.
- Как ты думаешь, Анюта, это очень дурно, что мне ее совсем не жаль?
- начала Лариса.
- Да нет, - равнодушно ответила Леонтьева, - почему ты должна ее жа-
леть? Красивая хищница, хватает все, что плохо лежит. Она свой конец
заслужила. Доблядовалась.
- Ты думаешь, ее убил один из случайных любовников?
- Уверена. И совсем не обязательно, чтобы этот любовник был случай-
ным.
- Ты хочешь сказать..?
От неожиданности Лариса приподнялась с мягкого дивана и уставилась на
приятельницу, которая по-прежнему лежала, закрыв глаза, с выражением
безмятежности на блестящем от жирного крема лице.
- Ларочка, я понимаю, о чем ты думаешь, но кто знает, какие постоян-
ные любовники были у этой дуры, кроме Стрельникова. Может быть, это ка-
кой-нибудь турок, из которого она доила деньги. Вспомни, что рассказыва-
ла Люба. Или, может быть, ее убил кто-то, с кем она жила до Стрельнико-
ва. Но я склонна думать, что все было как раз так, как ты подумала.
- Что ж. Бог правду видит, - отозвалась Лариса, снова откидываясь на-
зад и устраивая голову поудобнее. - Во всяком случае, это закономерный
исход.
- Они этого не переживут, - по-прежнему спокойно сказала Анна, имея в
виду своего мужа и мужа Ларисы. - Он для них - свет в окошке. Человек,
который всегда прав, даже если не прав совершенно. Если их начнут тас-
кать в милицию, они будут его выгораживать изо всех сил.
Некоторое время женщины лежали молча, обдумывая то, о чем только что
говорили намеками и недомолвками. Потом Анна снова подала голос:
- Лара, а когда Люба вернулась домой?
- В субботу. А что?
- Значит, в понедельник ее уже не было у тебя?
Лариса резко поднялась и пристально посмотрела на Анну, которая
по-прежнему не открывала глаз, давая мышцам лица полностью расслабиться.
- А - Что ты хочешь сказать?
- Пока ничего. Чего ты так разволновалась?
- И думать не смей, - твердо произнесла Лариса. - Выбрось из головы.
Люба на это не способна.
- Да, пожалуй, - все так же равнодушно согласилась Анна. - Не такой у
нее характер, чтобы мстить. Верно?
- Вот именно. Ты совершенно права, Анюта, у нее не такой характер.
Она будет терпеть, плакать и молчать. Уж поверь мне, я за три недели на
эту мягкотелость насмотрелась.
- Конечно, Ларочка, конечно, я и не сомневалась. Но согласись, для
милиции она будет являть собой лакомый кусочек. Ведь Мила забрала
деньги, которые они вместе заработали, и даже за жилье свою долю не зап-
латила. А потом и любовника увела. Мотив-то веский, согласись.
- Не вижу ничего особенного. Девушки поехали вместе, обе оказались
обманутыми и искали пути заработать деньги, чтобы вернуться домой. Доро-
ги их разошлись, каждая зарабатывала как умела. А любовь - что ж, любовь
- дело такое... Хрупкое. Сегодня она есть, а завтра нет ее, прошла,
скончалась от старости. Ведь и Люба когда-то увела Стрельникова от жены.
Так что никаких счетов между девушками быть не может. Они друг другу ни-
чего не должны. Разве нет?
- Да, не должны. Раз мы с тобой так думаем, Лара, значит, так и есть
на самом деле. Верно?
- Абсолютно верно, - жестко сказала Лариса Томчак и потянулась за
косметической салфеткой, чтобы снять с кожи остатки невпитавшегося кре-
ма.
Что ж, между ними все было сказано. Хорошо, что они поняли друг друга
с полуслова и пришли к единому мнению.
Тем же вечером, придя домой, Лариса позвонила Любе.
- Я хотела тебе сказать... - неуверенно начала она, потом продолжила
более решительно: - Я тебя видела.
- Да? - равнодушно отозвалась Люба. - И что теперь?
- Ты можешь не беспокоиться. Я ничего не скажу. Конечно, не надо бы
тебе этого делать... Но все равно, это уже не имеет никакого значения.
Ее больше нет, и это главное.
- Да, - эхом откликнулась Люба, - ее больше нет. А все остальное зна-
чения не имеет.
Выполняя совет Анастасии не трогать Любу Сергиенко без предвари-
тельной разработки, Юра Коротков решил разузнать о ней поподробнее у
друзей Стрельникова. Вот тут-то и выяснилось, что почти три недели, а
если быть точным - девятнадцать дней после возвращения из Турции она
провела не у мифического нового любовника, а в квартире Томчаков. Сам
Вячеслав Томчак, правда, в то время жил в основном на даче, но все же
два или три раза приезжал в Москву, видел у себя дома Любу и знал ее пе-
чальную турецкую эпопею со слов жены.
- Она выглядела очень подавленной, - рассказывал он Короткову, -
по-моему, она даже плохо понимала, что вокруг нее происходит. Я бы ска-
зал, она была в шоке. Представьте себе, так настрадаться на чужбине, так
мечтать о возвращении домой, и узнать такое... Мало того, что Володя ее
не ждет, так он еще и связался с ее подругой, которая так подло обошлась
с ней в Турции, оставив без денег и вынудив платить собственные долги.
- Скажите, вы хорошо знали Широкову?
- Нет, совсем не знал. Когда Володя расстался с женой и стал жить с
Любой, мы приняли ее как его будущую супругу и общались с ней довольно
часто. А когда появилась Мила, мы первое время даже не знали, что это
Любина подружка. Думали - так, легкое увлечение на время Любиного от-
сутствия, вполне простительное. Потом оказалось, что все не так просто,
Мила крепко за него взялась, и Любе рядом со Стрельниковым места уже не
оставалось. Все это произошло нынешним летом, а с первого сентября мы со
Стрельниковым вместе не работаем. Так что о Миле у меня представление
довольно смутное. Любу я знаю намного лучше.
- Как вам кажется. Люба Сергиенко могла бы мстить Миле?
- А почему нет? - усмехнувшись, откликнулся Томчак вопросом на воп-
рос. - Вполне. Мотив есть, и достаточно веский. Есть за что мстить. Тем
более Любаша - существо на редкость злопамятное, обиды годами помнит,
ничего не прощает. А вы что, всерьез ее подозреваете?
- Нет, что вы, - успокоил его Коротков. - Просто навожу справки. Как
знать, может быть, и придется ее подозревать. А пока у меня таких осно-
ваний нет. Как вы думаете, Вячеслав Петрович, могла бы Люба рассказать
мне о своей убитой подруге какие-нибудь полезные для следствия подроб-
ности?
Вопрос был совершенно идиотский, и задавал его Коротков вовсе не для
того, чтобы услышать ответ по существу. Из того, что удалось на сегод-
няшний день узнать о Людмиле Широковой, вытекало, что убить ее могла не
только Люба Сергиенко, но и сам Стрельников, если бы узнал о постельных
похождениях своей возлюбленной. И если подозрения в адрес Стрельникова
небеспочвенны, его верные друзья Томчак и Леонтьев сделают все, чтобы
вывести настырных оперативников долой из своего круга. Пусть пасутся на
чужих полях, нечего им нашу травку щипать. И если Томчак в глубине души
подозревает, что его друг мог оказаться убийцей, он сейчас начнет уве-
рять Короткова, что ничего нового, а тем более плохого. Люба про свою
погибшую подружку не расскажет.
- Разумеется, - ответил Томчак, - но только в определенных пределах.
Насколько я понял, в последние полгода они не виделись и после возвраще-
ния из-за границы не встречались. Так что о жизни Милы в последние меся-
цы вряд ли Люба сможет рассказать что-то существенное.
Так и есть. Он пытается мягко дать понять Короткову, что с Любой раз-
говаривать бесполезно, она все равно ничего интересного для дела не зна-
ет. Почему? Почему он не хочет, чтобы с Любой беседовали? Потому что она
слишком хорошо знает самого Стрельникова и может порассказать о его ха-
рактере и привычках нечто такое, что усилит подозрения. Или даже пол-
ностью их подтвердит.
- Но, с другой стороны, - продолжал Томчак, - она прекрасно знает ха-
рактер Милы, и в этом смысле, безусловно, может быть вам очень полезной.
Кроме того, я думаю, что у Милы могли сложиться с кем-то конфликтные от-
ношения в период пребывания за границей, тогда Люба тоже может об этом
знать.
Нет, не получается. Томчак не пытается оградить своего друга
Стрельникова, он просто старается быть логичным и последовательным.
- И последний вопрос, Вячеслав Петрович. Как Алла Сергеевна Стрельни-
кова относилась к факту появления Милы рядом со своим мужем?
- Никак не относилась, - быстро ответил Томчак. - Это давно уже пе-
рестало ее интересовать.
"Что-то больно быстро ты ответил, - подумал Коротков. - Ждал вопроса
и заранее приготовил ответ?"
По убийству Людмилы Широковой версий было несколько. Первая и основ-
ная группа версий была связана с любовным треугольником "Стрельников -
Широкова - Сергиенко". Можно было с равным успехом подозревать как Любу,
отомстившую подруге, так и Владимира Стрельникова, если удастся дока-
зать, что он узнал о распущенности своей новой любовницы. Были и другие
версии, связанные с неразборчивым поведением Милы в части выбора партне-
ров по сексу. Третья группа версий уходила корнями в период пребывания
Широковой в Турции. И все эти версии надо было отработать... А людей,
как обычно, раз-два - и обчелся.
Осень в Подмосковье всегда была красивой, но в этом году - особенно.
Обычно в таких случаях говорят, что природа не пожалела красок, но в
данном случае это было не совсем верно. Природа явно скупилась на золо-
тисто-желтые и багровые тона, листва до сих пор стояла зеленая, словно
был не октябрь, а все еще август. Вячеслав Томчак все дни проводил, либо
гуляя по лесу, либо сидя на веранде в кресле-качалке, и бессмысленно
рассматривал небо и деревья. На душе было тяжко и безысходно. Он пони-
мал, что в его положении обязательно нужно найти кого-то виноватого,
направить на него всю ярость, тогда придет облегчение. Но виноватого не
было. Точнее, он не мог его найти. Кто виноват, что так получилось? Во-
лодя Стрельников? Разумеется, нет. Нельзя требовать от него, чтобы он
занимался прискучившим ему делом только лишь потому, что его друзья яв-
ляются его заместителями. Это глупо и несправедливо. Мужчина сам выбира-
ет путь своей карьеры и способ ее развития, не оглядываясь на сентимен-
тальные чувства. Может быть, виноват он сам, Вячеслав Томчак? Но в чем,
в чем виноват? В том, что не отказал другу, когда тот его попросил о по-
мощи?
Очень хотелось найти возможность хоть в чем-нибудь упрекнуть жену Ла-
рису, но и тут ничего не получалось. Лариса постоянно предостерегала
его, предупреждала о том, что события в конце концов будут поворачи-
