- Нет. Если вы имеете в виду то, что он привез с собой...
- А что он привез с собой?
- Продукты, спиртное.
- И больше ничего?
- Больше ничего.
- Дача самого Стрельникова находится где-то рядом?
- Да, вон там, ее из окна видно.
- Почему же он провел эти дни не у себя на даче, а у вас?
- Он... Он ушел от жены, это случилось давно... Дачу оставил ей. Он
там вообще никогда не появляется, кроме тех случаев, когда Алла сама
просит его приехать. Починить чтонибудь или помочь на участке.
- В этот раз он на свою дачу не заходил?
- Нет.
- Вы совершенно уверены?
- Разумеется. Мы все время были вместе.
- А ночью? Мог он выйти из дома так, чтобы вы этого не заметили?
- Вряд ли. Мы спали в одной комнате. Я бы услышал. Я сплю чутко. Пос-
лушайте, к чему эти вопросы?
Ольшанский проигнорировал вопрос Томчака.
- Оставлял ли Стрельников в вашем доме что-нибудь?
- В каком смысле? - не понял Томчак.
- Может быть, дал вам что-то и просил сохранить. Не было такого?
- Не было. Он ничего у меня не оставлял.
- Ну что ж, Вячеслав Петрович, вам предлагается добровольно выдать
следствию все не принадлежащие вам предметы, в том числе те, которые
принадлежат Владимиру Алексеевичу Стрельникову.
- Но я же сказал вам, у меня нет...
- Я понял, Вячеслав Петрович, я прекрасно вас понял. Еще раз предла-
гаю вам добровольно выдать то, что у вас оставил Стрельников. В против-
ном случае на вашей даче будет произведен обыск.
- С какой стати?! - возмущенно выкрикнул Томчак. - Это произвол!
- Отнюдь. Это процессуальное действие. И у меня есть санкция прокуро-
ра.
- Но я не понимаю... - Томчак сбавил тон, но все равно было видно,
что он возмущен до крайности. - Что Володя мог у меня спрятать? Вы что,
подозреваете его в убийстве Милы? Это же полный бред.
- Вячеслав Петрович, я не обязан отчитываться перед вами в своих по-
дозрениях и тем более в своих действиях. В последний раз спрашиваю вас:
будем оформлять добровольную выдачу или производить обыск?
- Да делайте вы что хотите, - махнул рукой Томчак. - Все равно у меня
ничего нет. Только время потеряете. Глупость какая - то...
- Хорошо, - вздохнул Ольшанский, вытаскивая из папки лист бумаги. -
Вот постановление о производстве обыска, ознакомьтесь, и мы приступим.
Он вышел на крыльцо и позвал в дом остальных. Обыск начался. Томчак
демонстративно попытался было устраниться от оскорбляющей его процедуры
и с обиженным видом уединиться на кухне, но следователь настоятельно
попросил его присутствовать вместе с понятыми. Не прошло и часа, как Ко-
ротков обратился к присутствующим:
- Понятые, прошу подойти сюда. Константин Михайлович, есть.
- Что вы там нашли? - недоуменно вскинулся Томчак.
Коротков стоял возле старого дубового комода, ящики которого были уже
выдвинуты.
- И вы, Вячеслав Петрович, тоже подойдите. Это ваш пакет?
Томчак подошел ближе и увидел среди старых теплых вещей обернутый в
полиэтилен пакет. Он видел его впервые.
- Нет... То есть я не знаю... Может быть, Лариса... - неуверенно про-
бормотал он.
- Открывайте, - скомандовал Ольшанский.
К комоду подошел эксперт Олег Зубов, долговязый и вечно хмурый. Натя-
нув на руки перчатки, он аккуратно вынул пакет из ящика и открыл. Это
были конверты с письмами.
- Так, письма, адресованные Людмиле Широковой, - удовлетворенно конс-
татировал следователь. - И как же они к вам попали, уважаемый Вячеслав
Петрович? Подойдите поближе и взгляните. Вы когда-нибудь видели эти
письма?
Томчак метнулся к столу, на котором лежали конверты.
Нет, он никогда их не видел. Но Боже мой, как они сюда попали? Неуже-
ли Володька..? Но зачем? Почему?
Эксперт тем временем при помощи пинцета вытащил из одного конверта
листок бумаги.
- Посмотрите, Вячеслав Петрович, - сказал Ольшанский, - вам знаком
этот почерк?
- Нет, - твердо ответил Томчак.
- Это не почерк Стрельникова? Подумайте как следует, посмотрите вни-
мательно.
- Я уже сказал - нет. Я впервые это вижу. И потом, как Володя мог пи-
сать эти письма? С тех пор как он познакомился с Милой, они и не расста-
вались, насколько мне известно. Зачем бы он стал писать ей?
- Действительно, зачем, - усмехнулся Коротков. - Ладно, посмотрим,
кем эти письма подписаны. Вот это писал некто Бакланов Сергей. Кто такой
Бакланов?
- Понятия не имею, - пожал плечами Томчак.
- Так, вот это письмо от гражданина Лопатина Николая Львовича. И это-
го не знаете?
- Нет, не знаю.
- А вот это от гражданина Дербышева. Тоже не слыхали?
- Нет.
- Что ж, Вячеслав Петрович, будем подводить итоги. Ваш друг Стрельни-
ков привез и спрятал у вас на даче переписку своей невесты с некими пос-
торонними мужчинами. Вы как-нибудь можете это прокомментировать?
- Нет. Я ничего не понимаю... Как это произошло?
Томчак растерянно топтался посреди комнаты, переводя затравленный
взгляд со следователя на Короткова.
- Ничем не могу вас утешить, - сухо ответил Ольшанский. - Я тоже пока
мало что понимаю, кроме одного: Стрельников знал, что его невеста вела
переписку с этими мужчинами, и по каким-то причинам хотел скрыть этот
факт от следствия. А это уже достаточно веская причина, чтобы его подоз-
ревать.
Оставшись один, Вячеслав Томчак обессиленно сел на диван и закрыл ли-
цо руками. Так вот зачем Володя приезжал на дачу! Спрятать письма. Мила
до знакомства со Стрельниковым была шлюхой, шлюхой и осталась, правильно
Любаша говорила, ничего не преувеличила. Володя нашел эти письма и не
стал отдавать их следователю, не хотел, чтобы имя Милы смешивали с
грязью после ее гибели. Но если он их нашел не после ее смерти, а
раньше, значит, он знал... Значит, у него был повод для ревности. И для
убийства... Да нет, чушь все это, не может этого быть! Не мог Стрельни-
ков убить Милу.
Приехал, наговорил кучу слов о дружбе и доверии, извинялся, обещал
новую должность, а на самом деле ему нужно было просто спрятать
письма... Гадость, какая гадость! А он, Томчак, слюни распустил, пове-
рил. Помощь обещал. Дурак. Неужели Ларка права, они с Геной Леонтьевым
смотрели Володьке в рот невидящими глазами, а он ими манипулировал, как
манипулируют вещью, предметом обихода: когда нужно - достают из ящика и
используют, а когда не нужно, то о ней и не вспоминают.
И все равно, Стрельников не может быть убийцей. А если все-таки..?
Звонок в дверь показался Любе оглушительно громким.
Она была дома одна, родители на работе, и никого она не ждала. С тру-
дом стряхнув с себя оцепенение, в котором она пребывала почти все время
с тех пор, как умерла Мила, Люба поплелась к двери. Посмотрела в глазок
и увидела приятное женское лицо.
- Кто там? - спросила она на всякий случай.
- Откройте, пожалуйста, - раздался голос из-за двери. - Я из общества
евангелистов.
Люба торопливо открыла дверь. Все, что было связано с церковью, вызы-
вало у нее доверие и какую-то почти болезненную тягу. Перед ней стояла
молодая женщина с выражением бесконечного терпения на гладком округлом
лице и с добрыми глазами.
- Простите за беспокойство, - сказала она, робко улыбаясь, - вы поз-
волите задать вам несколько вопросов?
- Да, пожалуйста, - с готовностью откликнулась Люба.
- Верите ли вы в то, что Бог - един для всех?
- Да, - быстро ответила она.
- А как вы думаете, чем же тогда объяснить существование нескольких
религий? Вы полагаете, что наш, христианский Бог, и, к примеру, Аллах, -
это один и тот же Бог?
- Да, я думаю, что это так.
- Но ведь их учения совсем разные. И даже противоречат друг другу.
Означает ли это, что одна из религий - правильная, а остальные - непра-
вильные?
- Нет, - твердо сказала Люба, - все религии правильные. Просто они
создавались в разных условиях, я имею в виду разную цивилизацию, культу-
ру, да климат наконец! Каждая религия правильная для того народа, кото-
рый ее исповедует.
- А вы сами веруете?
- Да.
- Тогда позвольте подарить вам наши книги. Вам будет интересно прочи-
тать рассуждения теологов по этому поводу. Мы распространяем наши книги
бесплатно, мы хотим, чтобы люди задумались, тогда, быть может, они обра-
тятся к Христу и найдут в Его учении ответы на многие вопросы, которые
их терзают.
Девушка протянула Любе две книжечки, одну совсем тоненькую, другую
потолще, в ярко-красной обложке.
- Спасибо, - улыбнулась Люба, втайне радуясь, что непонятный и слиш-
ком сложный для нее разговор так быстро и легко закончился. Открывая
дверь, она и не предполагала, что ей придется вести беседу о том, о чем
она никогда, в сущности, не задумывалась и что ее совсем не интересова-
ло. Она думала, что у нее будут просить пожертвования на бедных, сирых и
нищих, и готова была дать денег, тем самым сделав хоть что-нибудь, чтобы
вымолить у Него прощение. А оказалось, что ей предлагают чуть ли не тео-
софскую дискуссию.
- Вы позволите мне зайти через несколько ней, чтобы узнать, понрави-
лись ли вам наши книги? Может быть, у вас появятся вопросы, которые мы
могли бы с вами обсудить. Если содержание книг вас заинтересует, я с
удовольствием приглашу вас на собрание нашего общества...
- К сожалению, вы вряд ли застанете меня, - торопливо сказала Люба. -
Днем я обычно на работе и прихожу очень поздно. Сегодня вы меня совер-
шенно случайно застали, у меня отгул.
- Очень жаль, - огорчилась девушка. - Простите за беспокойство и спа-
сибо вам за беседу.
Люба с облегчением закрыла дверь и вернулась в комнату. Усевшись на
диване, она стала рассматривать книги. Одна из них, красная, оказалась
Новым заветом, вторая, тоненькая, называлась "Лучший подарок - жизнь" и
имела подзаголовок "Евангелие от Иоанна". Она почувствовала, как внутри
у нее все оборвалось. Лучший подарок - жизнь. Жизнь - самое лучшее, са-
мое ценное, самое прекрасное, что Бог может подарить человеку. А она,
Люба, посмела в этом усомниться и пожелать смерти другому человеку. Бог
решил дать жизнь Миле Широковой. Он же не мог не видеть, какой стала эта
жизнь и сколько страданий она причиняет другим людям, но не отнял ее у
Милы, потому что на то была Его воля, его разумение. А Люба посмела сво-
ей волей изменить Его решение. Нет ей прощения...
Она читала наугад раскрытую книгу, и ей казалось, что с глаз спадает
пелена. Не посторонние люди заставляют нас страдать по злому умыслу,
нет, это Господь посылает нам испытания, чтобы мы закалились, укрепились
духом, заглянули внутрь себя и увидели, что на самом деле важно и ценно,
а что - ветхо и преходяще. Страдание очищает, и это означает, что пос-
ланное Им испытание призвано изменить нас, сделать нас лучше, сильнее,
добрее. Господь наш все видит, в его воле не допустить наших страданий,
и если он их допускает, значит, на то есть Его воля. Ему виднее, как
правильно. Ему виднее, кому посылать эти испытания. Она испытания не вы-
держала, сломалась, пала духом и пошла по тому неверному пути, от кото-
рого всегда предостерегал Господь: по пути возмездия. Нельзя желать
смерти другому человеку, ибо только Всевышний знает, кому давать жизнь и
у кого и когда ее отнимать.
Нет ей прощения... Нет и быть не может.
Глава 6
Лариса Томчак сидела на полу посреди комнаты в квартире своего свекра
и, поджав под себя ноги, листала очередной семейный альбом. Вокруг нее
лежали пачки фотографий, а она все никак не могла выбрать самую лучшую.
Недавно Томчак похоронил мать, подошло время ставить памятник, и Вячес-
лав Петрович попросил жену порыться в семейных фотографиях, в том числе
и старых, и найти самый удачный снимок. Лариса к своей свекрови относи-
лась всегда очень хорошо, искренне горевала, когда та скончалась, и те-
перь ей хотелось, чтобы на памятнике лицо матери мужа было именно таким,
каким было в жизни: ласковым, постоянно готовым к улыбке и добрым.
В последние десять лет свекровь много болела, поэтому, несмотря на
веселое выражение лица, выглядела она на фотографиях все-таки плохо. Ла-
риса решила поискать более ранний снимок, когда свекровь еще была здоро-
вой цветущей женщиной, модницей и хохотушкой. Постепенно перебирая сним-
ки, Лариса добралась и до альбомов двадцатилетней давности, когда Слава,
ее муж, учился в институте, а свекрови было чуть больше сорока пяти -
самый расцвет зрелой женственности. В этом альбоме множество снимков ле-
жало между страницами, и она старательно их просматривала. Какие они бы-
ли молодые, и Слава, и Генка Леонтьев, и Стрельников! Все трое учились
на одном курсе и очень дружили. Даже на фотографиях они почти всегда бы-
ли вместе: на даче, на картошке, на студенческих вечерах, на военных ла-
герных сборах, на соревнованиях по волейболу... Веселые, улыбающиеся,
беззаботные. Сейчас Слава уже совсем седой, Гена потерял почти всю шеве-
люру, лысиной сверкает, один только Стрельников по-прежнему хорош, не
берут его годы.
Лариса прикрыла глаза и окунулась в воспоминания. Был момент, когда
Стрельников ей больше чем нравился. Да что там душой кривить, влюблена
была как кошка, взгляд его ловила, вздрагивала, когда слышала его голос.
Она уже встречалась с Томчаком, но о замужестве речь тогда еще не шла,
так, молодежное ухаживание. Как ей хотелось тогда, чтобы Стрельников
"увел" ее от Томчака... Она даже не выдержала однажды и прямо намекнула
ему на свои ожидания. А он? Ларочка, ты чудесная девушка, в иных обстоя-
тельствах я был бы счастлив, но Славка - мой друг, и все остальное даже
не обсуждается. Вот если он сам тебя разлюбит и бросит, тогда можно бу-
дет вернуться к этому разговору. Джентльмен. Друг. Томчак ее, конечно,
не бросил и не разлюбил. Но и она после этого разговора остыла к
Стрельникову. Лариса всю жизнь интересовалась только теми мужчинами, ко-
торые сами интересовались ею. Роль настойчивой завоевательницы ей никак
не подходила. В ее отношении к Стрельникову не осталось ни капли обиды,
в те годы романтизм юношеской дружбы казался ей совершенно естественным
и даже как бы приподнял Володю в ее глазах. А заодно и самого Томчака:
ну как же, если такой парень, как Володька Стрельников, дорожит дружбой
со Славой, бережет ее и не хочет портить с ним отношения ради девушки,
значит, сам Томчак - не пустое место в этой жизни. Короче, ситуация рас-
сосалась к обоюдному удовольствию сторон.
Лариса снова взялась за фотографии. Внезапно одно из лиц на снимке
привлекло ее внимание. Красивая рослая девушка с темными длинными воло-
сами о чем-то увлеченно разговаривала с другой девушкой, пониже ростом,
не замечая, как за ее спиной трое друзей строят страшные рожи и поднима-
ют над ее головой плакат: "Плоды эмансипации". Лариса совершенно опреде-
ленно видела когда-то эту девушку, и не просто видела, а разговаривала с
ней о чем-то серьезном. Да, точно, это была она, и даже свитер на ней
был тот же самый, она его хорошо помнит, белоснежный, длинный, с огром-
ным вышитым на правой стороне груди цветком...
...Ей было тогда двадцать лет, она закончила медицинское училище и
работала медсестрой в женской консультации. Врач-гинеколог Альбина Лео-
нидовна, вместе с которой работала Лариса, была теткой грубой и бесцере-
монной, к будущим матерям относилась с нежностью и заботой, а с теми,
кто собирался прерывать беременность, обращалась по-хамски, как со ско-
тиной, которая доброго слова не стоит.
Девушка в белом свитере с большим вышитым цветком пришла на прием в
марте. Лариса помнила, что день был холодным, ветреным и дождливым. Во-
лосы у девушки были мокрыми, видно, она шла без зонта, и даже за время
ожидания в очереди они не успели просохнуть. Альбина безошибочно опреде-
лила с первого же взгляда, что пациентка не относится к категории буду-
щих матерей.
- Что у вас случилось? - неприветливо спросила она, открывая меди-
цинскую карту.
- У меня, по-видимому, какое-то нарушение, - спокойно ответила девуш-
ка. - Месячные задерживаются.
- Кода была последняя менструация?
- В середине декабря.
- Половой жизнью живете?
- Нет.
- Сколько вам лет?
- Девятнадцать.
- Боли, недомогания?
- Голова болит и тошнота. А так ничего не беспокоит.
- Снимайте свитер.
Врач встала и начала прощупывать молочные железы пациентки.
- Раздевайтесь и на кресло, - хмуро скомандовала Альбина.
Девушка зашла за ширму и начала раздеваться. Альбина продолжала де-
лать записи в карте, потом швырнула ручку на стол и пошла к креслу.
Звякнули инструменты, потом до Ларисы донесся возмущенный голос врача:
- Что ты мне голову-то морочишь?
- Я не морочу, - растерянно ответила девушка. - У меня действительно
какая-то задержка...
- Какая-то задержка у нее! - фыркнула Альбина. - Беременность у тебя,
а не задержка. Тоже мне, девицу из себя корчить будешь. Ты что, в цирк
пришла? Развлечений тебе надо? Кого ты обдурить-то хочешь?
- Да нет же, вы ошибаетесь. Беременности не может быть. Я никогда...
Это, наверное, опухоль...
- Одевайся, - резко сказала врач. - И не учи меня. Уж как-нибудь опу-
холь от беременности я могу отличить. У тебя уже десять-одиннадцать не-
дель.
Она как фурия вылетела из-за ширмы, уселась за стол и снова взялась
за карту.
- Совсем обнаглели, - громко ворчала она, быстро делая записи, - вра-
чей за полных дураков держат. Как же, никогда она... Святым ветром ей
надуло. Развратничают небось прямо с детского сада, а потом удивляются,
что задержка... Что за поколение растет, нет, я не понимаю, что это за
поколение!
Девушка вышла из-за ширмы полностью одетая, и Ларису поразила проис-
шедшая в ней перемена. Лицо ее было похоже на маску, застывшее и страш-
ное.
- Это правда? - спросила она каким-то мертвым голосом. - Я действи-
тельно беременна?
- Нет, я пошутила, - огрызнулась Альбина Леонидовна. - Тебе же сказа-
но: десять-одиннадцать недель. Русского языка не понимаешь? Садись, сей-
час направление выпишу.
- Какое направление? - тупо спросила девушка.
- На анализы. Небось аборт будешь делать?
- Аборт? - повторила та, словно плохо понимая, что ей говорят.
- Ну да. Или рожать будешь?
- Не знаю.
Она встала и пошла к двери. Это было так неожиданно, что ни Альбина,
ни Лариса слова сказать не успели. Первой пришла в себя врач.
- На, - сказала она, протягивая Ларисе бланки направлений на анализы,
- догони ее и отдай. Так или иначе, анализы делать все равно нужно.
Лариса сорвалась с места и выскочила в коридор. Девушки нигде не было
видно. Лариса добежала до крыльца и увидела ее, стоящую под дождем без
пальто, оцепеневшую, с опущенными плечами.
- Послушай, - Лариса осторожно тронула ее за плечо, - ты что, в самом
деле не знала?
Она молча покачала головой.
- Как же так могло получиться?
- Я знаю, - тихо ответила девушка. - Это было в Новый год. Мне пить
совсем нельзя, я вроде и не пьянею, а потом отключаюсь и засыпаю. И ни-
чего не чувствую. Это могло случиться только тогда.
- Вот сволочи! - в сердцах воскликнула Лариса. - Ты хоть знаешь, кто
это сделал?
Девушка снова покачала головой.
- Может, твой парень? - предположила медсестра. - Ты с ним Новый год
встречала?
- Нет, в компании. У меня нет парня.
- Господи, бедная ты, бедная. Но все равно можно выяснить, кто. Ты же
всех их знаешь, правда?
- Конечно. Они из моего института. Но я не буду ничего выяснять.
- Почему? Надо найти его и сказать...
- Нет.
Девушка сказала это так резко и твердо, что Лариса невольно осеклась.
- Ничего не нужно. Я не буду его искать.
- И ты это так оставишь? Тебя же изнасиловали, ты это понимаешь? Тебя
лишили девственности, да еще и беспомощным состоянием воспользовались.
Это же уголовная статья! Сегодня же пойди в милицию и напиши заявление,
слышишь?
- Нет. Никуда я не пойду. Спасибо вам за участие. До свидания.
Она повернулась и пошла прочь.
- Погоди! - крикнула ей вслед Лариса. - Ты же без пальто!
Девушка молча вернулась в здание и через несколько секунд вышла на
улицу уже в пальто. Так же молча прошла мимо Ларисы и исчезла за поворо-
том.
Вот и все. Как же ее звали? Нет, Лариса не вспомнит. Даже если обра-
титься в консультацию, то медицинскую карту теперь не найдешь. Столько
лет прошло, карта наверняка уже уничтожена. Да и консультации этой ско-
рее всего уже нет, за двадцать семь лет столько изменении всяких произо-
шло...
Но трое молодых веселых студентов, один из которых стал мужем Ларисы,
наверняка знают, кто эта девушка и где ее искать.
Немного поразмыслив, Лариса Томчак пришла к выводу, что все не так
просто, как ей показалось с самого начала. Она была весьма хладнокровной
женщиной и никогда не пыталась сама себя обманывать, поэтому быстро со-
образила, что воспользоваться состоянием опьяневшей и крепко спящей де-
вушки мог кто угодно в той новогодней компании, в том числе и один из
троих друзей. Думать о том, что это мог сделать и сам Томчак, было неп-
риятно, но исключать такую возможность Лариса не могла. Конечно, самым
идеальным вариантом было бы точно установить, что это сделал Стрельни-
ков, вот тогда можно было бы наконец свернуть ему шею и расквитаться за
все, что ей пришлось вытерпеть из-за его дружбы со Славой. Но как бы там
ни было, спрашивать о девушке в белом свитере у мужа нельзя. Если нес-
частную девочку изнасиловал кто-то из троих друзей, толку от таких
расспросов не будет, нечего и пытаться. Слава назовет ее имя только в
том случае, если они ко всей этой истории отношения не имеют и вообще не
знают о ней. Надо бы все-таки постараться и вспомнить ее фамилию.
Лариса была уверена, что сможет вспомнить имя, если ей его назовут.
Сколько лет было девушке? Она сказала - девятнадцать. Значит, вто-
рой-третий курс, скорее даже второй. А что, если попробовать узнать в
институте? Она подумала, что в институте, как правило, дружат группами,
значит, девушка скорее всего училась в одной группе со Славой, Геной и
Володей. Уже легче. Только вот дадут ли в институте такую справку? Спис-
ки студентов хранятся в архиве, и мало кто захочет за просто так ко-
паться в старых пыльных бумагах.
Купив огромную коробку конфет и бутылку дорогого коньяка, она отпра-
вилась в деканат института, который в 1972 году закончили Томчак, Ле-
онтьев и Стрельников. Получить нужную информацию оказалось вовсе не так
сложно, как она предполагала, конфеты и коньяк оказались действеннее са-
мых слезных и красноречивых просьб, и уже часа через два Лариса получила
список студентов того курса, на котором в 1969 году учился ее муж. Она
хорошо подготовилась к походу в деканат и заранее подумала о том, что
девушка могла и не заканчивать институт вместе со всеми, если решила ро-
жать ребенка и брала академический отпуск. Поэтому спрашивать следовало
не списки выпускников, среди которых ее могло и не оказаться, а более
ранние списки, например, второго или даже первого курсов. Кроме того,
Лариса по собственному институтскому опыту знала, что если на последнем
курсе начиналась специализация, то группы переформировывались, и студен-
ты, первые три или четыре курса отучившиеся в одной группе, на последнем
году обучения оказывались в разных группах.
Получив требуемые списки и отыскав глазами знакомые фамилии, Лариса
убедилась, что все трое друзей - Томчак, Леонтьев и Стрельников - учи-
лись в группе номер четыре, и стала внимательно вчитываться в женские
имена. Имя девушки в белом свитере вспомнилось легко, как только Лариса
наткнулась на фамилию Цуканова. Да, конечно, именно Цуканова. Надежда
Романовна Цуканова. Еще тогда, двадцать семь лет назад, она отметила про
себя, что зовут пациентку так же, как директора медучилища, которое за-
канчивала сама Лариса, та тоже была Надеждой Романовной.
Значит, Цуканова Надежда. Что ж, уже легче. Фамилия не очень расп-
ространенная, год рождения есть, имя-отчество тоже. Можно попытаться.
Конечно, очень не хочется, чтобы виновником той некрасивой истории ока-
зался Томчак. Может быть, лучше вообще не знать об этом? Они прожили в
браке двадцать четыре года, прожили хорошо, почти без ссор, правда, де-
тей не было, но все равно брак их был крепким, устойчивым и по-челове-
чески теплым... Стоит ли рисковать всем этим ради призрачной надежды
"удавить" ненавистного Володю Стрельникова?
Стоит, решила Лариса. Всегда лучше знать правду.
Письма, обнаруженные на даче у Томчаков, привели следователя Ольшанс-
кого в полное изумление. Это была не любовная переписка, а скорее, так
сказать, ознакомительная.
"Добрый день, Людмила!
Ваш адрес мне дали в агентстве "Купидон". Несколько слов о себе: мне
42 года, я был когда-то женат, но неудачно, детей у меня нет. Всю жизнь
я искал женщину, которая соответствовала бы моему идеалу: ласковую, спо-
койную в жизни, но необузданную в любви. К сожалению, мне пока не везло,
ноя надеюсь, что встреча с вами станет праздником, которого я так долго
ждал. В агентстве мне сказали, что вы хотели бы познакомиться с мужчиной
не моложе 35 лет, который готов к сексуальным экспериментам. Хочу ве-
рить, что этим вашим требованиям я полностью отвечаю. Посылаю вам свою
фотографию. Теперь решение за вами.
Николай Лопатин".
Два других письма были точно такими же по содержанию, отличаясь
только некоторыми деталями и подписью.
- Ничего себе, - присвистнула Настя, когда Ольшанский показал ей
письма, вернее, их ксерокопии, потому что сами письма находились на экс-
пертизе. - Выходит, мадемуазель Широкова пользовалась услугами брачного
агентства. Интересно, зачем? Судя по рассказам ее знакомых, она не стра-
дала от отсутствия внимания со стороны мужчин. Скромницей она тоже не
была, и на такое внимание всегда с готовностью откликалась. Может, ей
замуж очень хотелось, а никто не брал, все только постелью ограничива-
лись?
- Может быть, - кивнул Ольшанский, - если бы не одно "но". Посмотри
на дату письма, которое прислал некто Дербышев.
Настя взяла письмо, и брови у нее полезли вверх. Письмо было датиро-
вано сентябрем. К этому времени Мила Широкова уже жила со Стрельниковым
и даже была обвенчана с ним.
- Ничего не понимаю. Неужели она была настолько не уверена в своих
отношениях со Стрельниковым, что готовила запасные варианты?
- Вот и я о том же. Ты вдумайся: Стрельников ради Широковой за ка-
ких-нибудь два-три месяца делает то, чего не сделал за два года ради Лю-
бы Сергиенко: подал на развод с женой Аллой Сергеевной и затеял венча-
ние, пусть и чисто символическое и бессмысленное с точки зрения граж-
данского права, но все-таки чрезвычайно значимое с точки зрения души.
Это ли не свидетельство серьезности его намерений? Дальше уж, по-моему,
просто некуда. А Широковой все неймется. Как ты это объяснишь?
Настя задумчиво покрутила в руках письмо и осторожно положила его на
стол перед следователем. Ей хотелось закурить, но она знала, что у
Ольшанского от табачного дыма болит голова, и сдерживалась. Впрочем,
Константин Михайлович почти всегда бывал снисходителен к ее слабостям и
курить все-таки разрешал, предварительно открыв настежь окно, даже если
на улице был двадцатиградусный мороз. "Согреться потом проще, чем изба-
виться от головной боли", - говорил он в таких случаях.
- У меня есть два варианта, - осторожно начала Настя, с вожделением
поглядывая на стоящую на подоконнике пепельницу. - Первый: Широкова зна-
ла, что ее отношениям со Стрельниковым что-то угрожает, что-то достаточ-
но серьезное, и эти отношения могут в любой момент прерваться, поэтому
на всякий случай не оставляла попыток найти себе подходящего мужа через
брачное агентство. Мне этот вариант нравится хотя бы потому, что эта не-
известная нам с вами угроза вполне могла быть причиной убийства Широко-
вой.
- А второй вариант?
- Второй - совсем дурацкий, мне даже говорить неловко, поэтому я луч-
ше сначала его проверю.
- Анастасия, - сердито произнес Ольшанский, - на заре нашего с тобой
знакомства я, помнится, ясно тебе объяснил, что утаивать информацию от
следователя нельзя. Объяснил?
- Объяснил, - понуро подтвердила Настя.
- И о том, что никогда не буду работать с оперативником, который пы-
тается объехать меня на хромой козе, предупреждал?
- Предупреждал.
- Так что же ты дурака валяешь?
- Я торгуюсь с вами, а не валяю дурака. Вы что, не поняли?
Ольшанский звонко расхохотался, сняв очки и сжав пальцами переносицу.
В этот момент Настя в очередной раз подумала, как же это мужчина с таким
привлекательным лицом, большими глазами и ровными белыми зубами ухитря-
ется всегда выглядеть затюканным недотепой в вечно мятом костюме. Чудеса
какие-то!
- Ну и чего же ты хочешь, торговка базарная? - спросил он, отсмеяв-
шись.
- Закурить.
- Да кури, черт с тобой. Говори, что за второй вариант?
- Я думаю, что у Широковой был слишком большой сексуальный аппетит,
поэтому ей постоянно нужны были мужчины. Сначала она трахалась со всеми
подряд без оглядки, а потом что-то случилось. Что-то такое, что ее оста-
новило. Короче, она стала бояться случайных знакомств. Может быть, зара-
зу какую-нибудь подцепила или на откровенного подонка нарвалась. Вот и
стала искать знакомства через агентство. Это все-таки надежнее, можно к
человеку хоть чуть-чуть присмотреться, да и адрес его в агентстве есть,
случись что. Понимаете? Она искала не мужа, а партнеров по постели, поэ-
тому сам факт венчания со Стрельниковым никакого значения не имел. Даже
выйдя за него замуж, она продолжала бы делать то же самое. Я, Константин
Михайлович, другого не понимаю.
- Чего же, интересно?
- Зачем Стрельников хранил эти письма и даже спрятал на даче у Томча-
ка? Почему не уничтожил их? Это ведь и Проще гораздо, и безопаснее.
- Значит, эти письма ему нужны.
- Для чего?
- Ну мало ли... Например, шантажировать этих мужиков.
- Господи, да чем же тут можно шантажировать? Что предосудительного в
попытках найти себе жену через брачное агентство?
- Не знаю, Анастасия, не знаю. Я только высказываю предположение. А
твоя задача - найти этих женихов и посмотреть на них повнимательнее. За-
дание понятно? Все, красавица, бегом - марш!
Настя с тяжелым вздохом поднялась из-за стола, закрыла окно, натянула
куртку и отправилась выполнять задание следователя. Разумеется, не бе-
гом. Бегать Анастасия Каменская не умела и учиться категорически отказы-
валась.
Николай Львович Лопатин, подвижный, энергичный и совершенно не похо-
жий на собственную фотографию, встретил Юру Короткова радушно и с готов-
ностью ударился в воспоминания об очаровательной сексуальной Милочке, с
которой он два раза встречался в июле нынешнего года. Юру даже покороби-
