- Какой принтер стоит на вашем рабочем столе?
- У меня их два, матричный и лазерный.
- А зачем вам два? - удивился Ольшанский.
- Да все в целях той же экономии. Окончательный вариант документа де-
лается на лазерном принтере, на хорошей бумаге, красивыми шрифтами. Но
пока окончательный вариант подготовишь, приходится столько раз все сог-
ласовывать, пересогласовывать, переделывать, менять! Все эти предвари-
тельные варианты я печатаю на обычном принтере и на дешевой бумаге. Да и
не только я, все сотрудники фирмы так работают.
- И что, у каждого на столе по два принтера стоит? - не скрыл сомне-
ний Ольшанский.
- Что вы, это дорогое удовольствие. У нас на всю контору только три
лазерных принтера: один у секретаря и еще два - у тех сотрудников, кото-
рые умеют его правильно использовать.
- А вы, стало быть, умеете?
- Стало быть, да, - сдержанно подтвердил Дербышев. - Я не улавливаю,
при чем тут ваша ирония.
- При бумаге, - пожал плечами Ольшанский. - Я хочу понять, кто из ва-
ших сотрудников пользуется бумагой только одного сорта, а кому дают оба,
и дорогой, и дешевый. Я так понимаю, что бумагу обоих сортов получают
только те, у кого стоят по два принтера. Верно?
- Не знаю, я как-то внимания не обращал... Но мне действительно дают
и ту, и другую. И потом, Константин Михайлович, не надо сводить все к
формальностям. Сотрудники фирмы - люди не бедные, и если кому-то из нас
нужна бумага, мы идем и покупаем ее. Разумеется, сначала мы звоним сек-
ретарю и говорим, что у нас бумага кончилась. В пяти случаях из десяти
она через полчаса приносит новую пачку. А в остальных пяти случаях мы
слышим в ответ, что склад закрыт, что бумагу еще не купили или еще
что-нибудь в этом же роде. Тогда мы просто даем секретарю деньги и посы-
лаем в ближайший магазин за бумагой. Вот и все. Так что у кого какая бу-
мага на столе - это долго разбираться.
- Хорошо, мне придется изъять у вас документы, выполненные на дешевой
бумаге.
- Для чего?
- Я отправлю их на экспертизу. Хочу узнать, написано ли письмо на та-
кой же бумаге.
- Но содержание этих документов является коммерческой тайной...
- Мне очень жаль, Виктор Александрович. Документы мне придется у вас
изъять. Если вы не хотите, чтобы у вас были неприятности по коммерческой
линии, возьмите ручку и зачеркните все, что не предназначено для посто-
ронних глаз. Можете взять пузырек с чернилами и залить весь текст. Меня
интересует только качество бумаги.
- И чего вы добьетесь своей экспертизой? - Дербышев снова начал нерв-
ничать. Вероятно, его способности отвлечься от эмоций и сосредоточиться
на деле хватало ненадолго. - Зачем огород городить?
- Виктор Александрович, возьмите себя в руки и посмотрите правде в
глаза. Ситуация, в которую вы попали, является более чем неприятной. И
меня удивляет ваше упорное нежелание хоть как-то ее прояснить. Объяснить
вашу позицию можно только одним способом.
- Каким же?
- Признать, что вы виновны. Уж не знаю в чем, в убийстве ли Людмилы
Широковой или в чем другом, но виновны. Вы прекрасно знаете, как появи-
лось на свет это странное письмо, но пытаетесь скрыть от меня правду.
Устраивает вас такое объяснение?
- Но послушайте, я вам сто раз говорил, что никакого письма никакой
Широковой я не писал и не мог писать, потому что знать ее не знаю и ни-
каких писем от нее не получал! Что вы мне голову морочите бумагой ка-
кой-то, принтерами, экспертизами! Я сто раз говорил...
- А я сто раз слышал, - вполне миролюбиво откликнулся Ольшанский. - И
столько же раз удивлялся вашей слепоте. Вы же сами прекрасно видите, что
я не лгу, не обманываю вас, не запугиваю. Вот письмо. Посмотрите на не-
го. Оно существует, его можно потрогать, прочесть. Это не плод моего
воспаленного воображения. Поймите же, Виктор Александрович, оно сущест-
вует, и сколько бы вы ни кричали о том, что вы его не писали, оно не ис-
чезнет, не перестанет существовать. Оно есть. Потому что кто-то его из-
готовил. Кто-то написал его. И даже вложил в него вашу фотографию. У вас
есть такая фотография?
- Нет.
- Ну вот видите. Значит, этот человек не только позаботился о том,
чтобы на бумаге были отпечатки ваших пальцев и чтобы почерк был как две
капли воды похож на ваш, он еще и не поленился, выследил вас и сфотогра-
фировал. Это очень неглупый и очень предусмотрительный человек. И он хо-
дит где-то рядом с вами. Ведь если он смог взять с вашего стола бумагу,
к которой вы прикасались, то он подходил к вам очень близко. Вплотную
подходил. Дышал вам в затылок. Неужели вам не страшно, Виктор Александ-
рович? У меня ведь только два выхода: либо считать вас преступником, ли-
бо признать, что вам угрожает опасность. Вы какой вариант предпочитаете?
- Но я не понимаю... - пробормотал Дербышев. - Чушь какая-то. Кому
понадобилось это делать? Нет, я не понимаю.
- А что, у вас врагов нет? - вздернул брови Ольшанский. - Так-таки ни
одного врага? Простите, не верю. У человека, который занимается торгов-
лей недвижимостью, обязательно есть враги. Или по крайней мере недобро-
желатели. Это законы экономики.
- Все равно я не понимаю... Да, конечно, найдутся люди, у которых
из-за моего вмешательства сорвались выгодные сделки, но это случается
сплошь и рядом. Чтобы из-за этого заварить такую кашу... Нет, в голове
не укладывается. Помоему, вы передергиваете, Константин Михайлович.
- Возможно, возможно. - Следователь пожевал губами, потом вынул из
стола чистый бланк и начал его заполнять. - Я выношу постановление о ва-
шем задержании. Результаты экспертизы, с которыми я вас ознакомил, дают
основания подозревать вас в причастности к убийству Людмилы Широковой.
Вас задерживают пока на трое суток, а там видно будет.
- Вы что...
От неожиданности у Дербышева пропал голос, и ему пришлось откаш-
ляться, прежде чем продолжать.
- Вы с ума сошли? Как это вы меня задерживаете? С какой стати?
- Виктор Александрович, я вам только что объяснял все подробно и на
хорошем русском языке. Если вы не понимаете, то вам придется подумать об
этом самостоятельно. Времени у вас будет достаточно. Да, и еще одно.
Фирма у вас, как вы сами сказали, не бедная, поэтому если через трое су-
ток я приму решение взять вас под стражу и прокурор с этим решением сог-
ласится, ваша фирма может походатайствовать перед судом об освобождении
вас под залог. Залог будет большим, но риэлтеры, я думаю, потянут.
- Вы ответите за это беззаконие.
- Естественно, - кивнул Ольшанский, не отрываясь от бланка. - У вас
плохая память, Виктор Александрович. Я же предупреждал вас, что у меня
стойкий иммунитет на всякого рода угрозы, я их слишком много выслушал за
свою жизнь. И необоснованных задержаний в моей практике было достаточно,
мы же тоже люди и имеем право на ошибку. Смею вас уверить, такие ошибки
случаются часто, и никого за это не увольняют и даже выговор не объявля-
ют. Так что если ваше задержание в конце концов окажется ошибкой, мне за
это ничего не будет. Ровным счетом ничего. На то оно и задержание, чтобы
в течение трех суток проверить подозрения, которые вполне могут ока-
заться и необоснованными.
Ольшанский снял телефонную трубку и вызвал конвой, который должен был
препроводить задержанного из здания Московской городской прокуратуры на
Петровку.
- Костя пошел вразнос, - сообщил Юра Коротков, заглядывая в Настин
кабинет. - Он задержал Дербышева.
- Да ты что?
Настя от изумления даже карандаш выронила.
- Век воли не видать, - побожился Коротков. - Его только что достави-
ли.
- С ума сойти! На Костю как-то не похоже. Ты же знаешь, он не люби-
тель резких телодвижений. И с арестом никогда не торопится.
- Ну, видно, этот Дербышев чем-то его достал, - сделал вывод Юра. -
Скажу тебе больше, он, похоже, и на Стрельникова зуб точит. После обна-
ружения писем на даче Томчака Костя допрашивает Стрельникова каждый
день, а тот ему упорно твердит, что в глаза этих писем не видел и на да-
че у друга не прятал.
- Да кто ж ему позволит Стрельникова задерживать! Правая рука предсе-
дателя Госкомвуза, его в обиду не дадут. И вообще, за что?
- Костя найдет, за что, было бы желание. Но я так думаю, что это
из-за писем. Мотив-то для убийства вполне подходящий. И не исключено,
что Стрельников вступил в сговор со своей бывшей любовницей Сергиенко.
Мотив есть у обоих, а в такой ситуации прошлыми конфликтами можно пре-
небречь.
- Да ладно тебе, - Настя недоверчиво глянула на Короткова. - Ты
сам-то веришь в то, что несешь?
- Не-а, не верю. Так, воздух сотрясаю. Все, Ася, я помчался, а ты
позвони Ольшанскому, вдруг он чего интересного расскажет.
Но Ольшанский позвонил сам, едва за Коротковым закрылась дверь. Голос
его был недовольным и усталым.
- Эксперты не обнаружили на письмах ни одного отпечатка Стрельникова,
- сообщил он.
- А пальцы Широковой?
- Полно. Что скажешь?
- Ничего, сами все знаете. Прятать письма на даче у друга можно и в
перчатках. Но в первый раз найти их в сумке любовницы или в тумбочке и
прикоснуться к ним можно только голыми руками. Вы видели когда-нибудь
человека, который любую незнакомую вещь берет, предварительно надев пер-
чатки?
- Не видел.
- И я не видела. Пальцы Стрельникова должны быть обязательно. Или
следы затираний. Есть следы?
- Нет. Все отпечатки, которые обнаружены на письмах, конвертах и
внешнем пакете, четкие. Смазанности, конечно, есть, но это нормально,
без них вообще не бывает. Когда их нет, это даже подозрительно.
- Ну вот, значит, Стрельников этих писем не брал в руки.
- Интересно ты рассуждаешь! А кто же их спрятал на даче у Томчаков?
- А черт его знает. Может быть, тот, кто написал Широковой письмо от
имени Дербышева?
- Ты сама-то понимаешь, что говоришь? - фыркнул Ольшанский, и по его
голосу Настя поняла, что следователь даже слегка развеселился. - Предпо-
ложим, человек, написавший письмо от имени Дербышева, хотел убить Широ-
кову и подставить Дербышева. Я это допускаю. Человек, который нашел пе-
реписку Широковой и спрятал ее на даче Томчаков, явно хотел подставить
Стрельникова. Я готов поверить в этот бред, если ты мне объяснишь, как
этот тип может хотеть подставить их обоих. Что между ними общего? Они
даже не знакомы. Они никогда друг о друге не слышали и никогда не встре-
чались. У них нет и не может быть общих интересов и точек соприкоснове-
ния. Иными словами, у них нет и не может быть общего врага.
- Вы уверены?
- Да ни в чем я не уверен! Все, Анастасия, считай, что это тебе мое
задание. Найди мне этого общего врага. А Короткову скажи, пусть побесе-
дует с Дербышевым и выяснит, где и когда его сфотографировали. Попробуем
хоть фотографа этого найти.
Ларисой Томчак овладел охотничий азарт. Она даже не подозревала, за-
нявшись поисками Надежды Цукановой, что увлечется до такой степени.
Внутренний голос говорил ей, что надо остановиться, что она затеяла глу-
пое и никому не нужное дело, которое не принесет в итоге ничего, кроме
боли, грязи и разочарования. Но остановиться она уже не могла.
Идея, связанная с поисками хорошо информированной соседки, показалась
Ларисе с первого взгляда правильной и легко осуществимой, но на деле
оказалось, что все совсем не так. Чтобы найти такую соседку, надо ходить
по квартирам, а кто в наше неспокойное и наполненное взаимными подозре-
ниями время захочет обсуждать чужую беду с незнакомым человеком? Не сто-
ять же целыми днями на лестнице возле квартиры Цукановой в ожидании под-
ходящего знакомства. Так что с этой привлекательной идеей Ларисе приш-
лось распроститься.
Поразмышляв некоторое время, она решила прибегнуть к помощи милиции.
В самом деле, если Надежда Цуканова покончила с собой, то милиция должна
была хотя бы на первом этапе с этим разбираться. И Лариса отправилась в
ближайшее к дому Цукановой отделение милиции.
Участкового инспектора она прождала несколько часов, ей сказали, что
старший лейтенант Барулин "ушел на территорию", а прием населения он
осуществляет с пяти до семи. К пяти часам возле комнаты, где должен был
появиться участковый, стали собираться посетители, в основном пожилые
люди, а также женщины с опухшими несчастными лицами. Лариса хорошо знала
эти лица, к ней, врачу-психиатру, на прием тоже приходили такие вот жен-
щины, у одних были пьющие мужья, у других - неуправляемые дети. Она мыс-
ленно порадовалась тому, что никуда не ушла в ожидании начала приема,
сидела здесь давно и потому оказалась в этой тоскливой очереди первой.
Участковый Барулин пришел около половины шестого. Это был совсем мо-
лоденький милиционер, невысокий, худенький, с каким-то очень детским вы-
ражением лица.
- Кто первый? - бросил он на ходу. - Проходите. Кузьмичева, я вам
сколько раз говорил, чтобы вы ко мне не ходили! Ваш сын под следствием,
я вам ничем помочь уже не могу.
Лариса торопливо поднялась и зашла следом за ним в тесную неуютную
комнатенку с давно не мытыми окнами и отваливающейся штукатуркой на сте-
нах. Барулин на ходу расстегнул китель и уселся за стол.
- Слушаю вас внимательно, - сказал он, не глядя на Ларису.
- Я... - Она растерялась, так как не заготовила первую фразу. - Я по
поводу Цукановой Надежды Романовны. Она умерла в прошлом году, отрави-
лась.
- Да, помню, - кивнул участковый. - И что вы хотите?
- Вы простите, что я отнимаю у вас время, - заторопилась Лариса, - но
я только вчера узнала о ее смерти. Мы были подругами, когда учились в
институте, потом много лет не виделись, не общались... И вот... Вы не
можете мне сказать, что произошло? Я разговаривала с ее сыном, с Викто-
ром, но мне неловко было расспрашивать, это для него такая травма. Я
знаю, что отец Виктора оставил их и Никак не помогает. Я хотела бы найти
его и поговорить. Это же ненормально, что дети остались одни, без под-
держки взрослых.
- Ну, не надо преувеличивать, дети уже достаточно большие. Старшая
дочь работает, сын учится в университете, у них все в порядке. Я не ду-
маю, что вам удастся разжалобить этого прохвоста.
- Прохвоста? Значит, вы знаете о нем что-то такое... Кто он? Скажите
мне, пожалуйста.
- Да ничего такого особенного я о нем не знаю. Жалоб на него никогда
не было, в том смысле, что он не пил и жену с детьми не бил. Семья вооб-
ще была благополучная, я у них и был-то всего два раза. В первый раз -
когда принял участок и обходил квартиры, знакомился. А уж во второй раз
пришел, когда все случилось. Оказалось, этот тип с Цукановой не был рас-
писан, а прожил с ней почти двадцать лет, представляете? И сына вырасти-
ли вместе. Мальчишка-то был уверен, что его отец является законным мужем
матери. Да и дочка тоже так думала. А он, оказывается, все двадцать лет
жил там на птичьих правах и погуливал потихоньку на сторону. И в один
прекрасный день заявил, что нашел себе новую жену. Через брачное
агентство, представляете? Вот прохвост. В уме не укладывается: жить с
бабой, растить общего ребенка и искать себе что-то получше через брачное
агентство. Вот вы можете себе такое представить?
- Не могу, - честно призналась Лариса. - Так он что, женился?
- Вот уж не знаю, - развел руками участковый. - Не мое это дело. Ког-
да Цуканова руки на себя наложила, я его, конечно, разыскал. Сами пони-
маете, парню, Вите-то, всего восемнадцать было, возраст сложный, я боял-
ся, как бы он от такого удара вразнос не пошел. Молодое дело глупое, мог
начать пить или наркотики употреблять. Я его отцу и говорю, мол, поддер-
жите сына, не оставляйте сейчас одного, он в вас нуждается. Поживите с
ними, пока они в себя не придут от пережитого. Я ж не знал, что Цуканова
как раз из-за него отравилась и сын его после этого на порог не пустит.
Ну, он мне и объяснил, что уж в ком, в ком, а в нем сын меньше всего
нуждается. Пока мать еще жива была, Витя даже к телефону не подходил,
когда он звонил. Представляете, он даже на похороны не пришел. Детей не
хотел травмировать.
- А дети знали, что вы с ним разговаривали?
- Нет, я им не сказал. Зачем? Если они знать его не хотят... Так что
я думаю, вам нет смысла его искать. Даже если он и засовестится и захо-
чет помогать сыну, дети его помощи не примут.
- Откуда вы знаете? Вы сами сказали, что после смерти Надежды Рома-
новны с ними не общались. Может быть, они изменили свое отношение.
Все-таки почти год прошел, мало ли как их жизнь сложилась.
- Вас, простите, как зовут?
- Лариса Михайловна.
- Так вот, Лариса Михайловна, я, между прочим, не на грядке вырос и
участковым работаю не первый день. И если вы думаете, что я своего дела
не знаю или делаю его плохо, так вы сильно ошибаетесь. - Голос у Барули-
на стал злым, и Лариса испугалась, что своей бестактностью испортила так
хорошо начавшийся разговор. - Дергать людей по пустякам не в моих прави-
лах, если они ко мне не обращаются, то и незачем мне к ним ходить. А
наблюдать за людьми - это уже совсем другая песня. У меня в каждом доме
есть жильцы, которые все про всех знают. И если бы с Витей Цукановым бы-
ло что-то не так, я бы первый об этом узнал.
- Ну что вы, - извиняющимся тоном сказала Лариса, - вы не обижайтесь
на меня, товарищ старший лейтенант, я вовсе не это имела в виду. Конеч-
но, я уверена, что если бы Виктор попал в группу риска, это от вас не
укрылось бы, но я ведь о другом говорю. О том, что, может быть, он пе-
рестал сердиться на своего отца, простил его и готов принять его помощь.
- А я вам говорю, что нет, не простил он его, - Барулин повысил го-
лос. - И даже говорить о нем не хочет.
Лариса поняла, что эту информацию Барулин как раз и получил от ко-
го-то из соседей, кто общается с Цукановыми. Она постаралась вложить в
голос как можно больше мольбы.
- Но все-таки дайте мне возможность попробовать, очень вас прошу. Вы
совершенно правы, юноши всегда страдают без отца, рядом с ними обяза-
тельно должен быть мужчина. Я попробую убедить Виктора, заставить его
изменить свое мнение. Скажите мне, кто его отец.
- Ладно.
Участковый со вздохом поднялся и подошел к сейфу. Вытащив затрепанную
толстую тетрадку, он начал лениво листать ее в поисках нужной записи.
- Вот. Дербышев Виктор Александрович, улица Тухачевского, дом двад-
цать три, корпус два, квартира тридцать девять. Только без толку все
это, можете мне поверить. Хотя, конечно, если вы сына с отцом помирите,
мне как участковому спокойнее будет.
- Спасибо вам, - горячо поблагодарила Лариса, записав адрес.
- Не на чем. До свидания. Скажите там, пусть следующий заходит.
Она вышла из отделения милиции окрыленная. Значит, Дербышев Виктор
Александрович. Теперь надо придумать, как с ним познакомиться, да так,
чтобы он проникся к ней доверием и рассказал, кто же двадцать семь лет
назад изнасиловал Надю Цуканову. Задача, конечно, не из простых. Но она
справится. Ведь смогла же она разыскать Надежду, смогла выяснить, с кем
она прожила двадцать лет. И все остальное сможет.
Глава 10
Томчак по-прежнему обитал на даче, и сейчас Ларису это вполне устраи-
вало. Во всяком случае, ей не нужно было никому объяснять свои дли-
тельные отлучки сначала для поисков Цукановой, а теперь для знакомства с
Виктором Дербышевым. Найдя его дом и проведя один долгий вечер на лест-
нице между этажами, она увидела человека, который бросил Надежду Цукано-
ву после двадцати лет совместной жизни. Хорош, что и говорить, фактурный
мужик, и одет дорого. Правда, домой он явился не один, а с дамой, посему
момент знакомства пришлось отложить на неопределенное время.
На следующий день был выходной, и Лариса с утра пораньше уже заняла
свой пост неподалеку от подъезда, не выходя из машины. Она так и не при-
думала, как же ей познакомиться с Дербышевым, и решила сначала понаблю-
дать за ним, узнать хоть что-нибудь о его распорядке и привычках. Дербы-
шев вышел из дома около одиннадцати утра вместе с той же дамой, с кото-
рой пришел вчера, сел в свой "мерседес" и поехал в сторону центра. Лари-
са двинулась за ними.
Дама вышла из машины возле Белорусского вокзала, а Дербышев поехал
дальше. Доехав до почтамта, он припарковал машину и прошел в ту часть
здания, где располагались абонентские ящики. Лариса поспешила следом за
ним, но близко подходить не рискнула. Она видела, как Виктор открыл один
из ящиков, забрал почту и направился к выходу. Отвернувшись, чтобы не
столкнуться с ним лицом к лицу, она подождала, пока он выйдет, и подошла
к ячейкам. Вот здесь он стоял и открывал третью справа дверцу. Лариса
посмотрела на номер, и в этот момент ее осенила догадка. Конечно же, он
по-прежнему пользуется услугами бюро знакомств. А коль так, то этим нуж-
но воспользоваться. Это самый приемлемый повод для знакомства и самый
безобидный, да и для Дербышева привычный.
Лариса решила, что сегодня больше следить за ним не будет. Вместо
этого она поехала домой и принялась за письмо. Письмо должно быть таким,
чтобы наверняка вызвать у него интерес и желание продолжить знакомство.
Как же сделать так, чтобы не промахнуться?
Она задумалась. Мужчина, который знакомится с женщинами при помощи
бюро знакомств... Почему? Красивый мужик, хорошо одет, ездит на "мерсе-
десе". Такие жен не ищут через бюро, у них и без того отбоя нет от пре-
тенденток. Да и с любовницами проблем не должно быть. В чем же причина?
В чем ключ?
Лариса улыбнулась. Все ясно, он терпеть не может объяснений и слож-
ностей. Ему нужна женщина, которая отвечала бы его запросам, но с кото-
рой можно легко порвать, без риска увязнуть в выяснениях отношений и в
назойливых звонках. Встретились, поговорили, позанимались любовью два
или три раза - и до свидания: Никаких претензий, просто не подошли друг
другу. А главное - никаких поводов для ревности. Наличие одной любовницы
не исключает появления следующей, ведь в агентстве его номер дают многим
дамочкам, и нет причин отказываться от встреч с ними. Не любит господин
Дербышев постоянства, быстро ему подруги надоедают. А может быть, тут и
сексуальные проблемы имеют место. С новой партнершей все хорошо получа-
ется, а как только он к ней привыкает, так полное фиаско. Такая патоло-
гия тоже встречается.
Она быстро набросала первый вариант письма. Потом выпила кофе, поле-
жала десять минут на диване, закрыв глаза и положив на веки марлевые
тампоны, смоченные в настое ромашки пополам с чаем. Через полчаса,
взглянув на текст, поняла, что в нем не все так, как надо, и быстро
внесла исправления. На всякий случай решила дать письму "вылежаться" еще
какое-то время, сходила в магазин за продуктами, приготовила себе диети-
ческий обед. В последнее время у Ларисы появилась склонность к полноте,
совсем небольшая склонность, но меры нужно принимать своевременно, и она
моментально села на жесткую диету, чтобы сохранить узкую талию и строй-
ные бедра. После обеда письмо было окончательно отшлифовано. Лариса в
конце указала свой домашний телефон. Она понимала, что лучше было бы
указать номер абонентского ящика, но такого номера у нее не было. Можно,
конечно, абонировать ящик, никаких проблем, но тогда Дербышев, если во-
обще заинтересуется ею, будет писать ответное письмо, а это еще больше
затянет время. Нет уж, лучше телефон, так быстрее. Вложив в конверт свою
самую удачную фотографию, Лариса заклеила его, вышла из дома, села в ма-
шину и поехала на почтамт. Если опустить письмо прямо на почтамте, оно
окажется в ящике Дербышева уже завтра.
Доставленный из камеры Виктор Дербышев долго разглядывал свою фотог-
рафию.
- Мне трудно сообразить, где это было, - наконец произнес он. - Но
определенно не на работе. Я никогда не прихожу в офис в джинсах и джем-
пере.
- А куда вы ходите в джинсах?
- Ну, в баню, например. За город езжу. Дома в них хожу. В магазин. Я
не знаю, где меня сфотографировали в таком виде.
- А вы посмотрите на антураж, - попросил Коротков. - Сбоку явно виден
угол каменного дома, причем не высокого, максимум этажа три. И деревья
вокруг. Вы в какие бани ходите?
- В Сандуны.
- Да, это точно не они. А за город? У вас дача?
- Нет, дачи нет. За город я езжу заниматься верховой ездой.
- Куда именно?
- На восьмидесятый километр по Киевской дороге. Там есть такой
клуб... - Дербышев запнулся, потом вызывающе глянул на Короткова. -
Элитный. В этом клубе занимаются видные политики и бизнесмены. Я наде-
юсь, вы не собираетесь их беспокоить своими расспросами?
- Собираюсь, - кивнул Юрий. - А почему бы и нет?
- Но послушайте... Мало того, что меня заперли в камеру без всяких к
тому оснований, вы еще и репутацию мне испортить хотите? Пройдет три
дня, и ваш следователь с позором придет ко мне извиняться, потому что я
ни в чем не виноват и к вашей убитой блондинке отношения не имею. Хорошо
еще, если в моей фирме к вашим следственным ошибкам отнесутся с понима-
нием и не выгонят меня. Но если вы начнете распространять слухи о моей
виновности в среде людей, чьим мнением я дорожу, я подам на вашу контору
в суд за нанесение морального ущерба. Имейте это в виду.
- Поимею, - усмехнулся Коротков. - А кстати, вам ничего не говорит
фамилия Стрельников?
- Стрельников? - удивленно переспросил Виктор.
- Да, Стрельников Владимир Алексеевич.
- А он кто?
- До недавнего времени был президентом Фонда развития и поддержки гу-
манитарного образования. Слышали о таком?
- Нет, никогда.
- А вообще про Фонд слышали?
- Нет. Я работаю в другой сфере, с проблемами гуманитарного образова-
ния не соприкасаюсь.
- Значит так, Виктор Александрович, я отправляюсь в ваш элитный клуб
любителей конного спорта, а вы, пока суд да дело, подумайте над тем, не
могла ли ваша жизнь где-нибудь пересечься с господином Стрельниковым.
Договорились?
- Послушайте, перестаньте играть в демократию, - вспылил Дербышев. -
Не надо делать вид, что вы можете о чем-то со мной договориться полюбов-
но. Вы держите меня в кутузке, я полностью в вашей власти, и сейчас у
вас есть все возможности издеваться надо мной и унижать меня. Сейчас вы
мне приказываете, и не думайте, что я этого не понимаю. Не старайтесь
меня задобрить и представить дело так, будто меня лишили свободы в моих
же интересах. Я все равно буду жаловаться на ваш произвол и подам на вас
всех в суд. Все инстанции пройду, но добьюсь, чтобы вас и вашего следо-
вателя Ольшанского уволили с работы. Не пытайтесь сделать из меня своего
союзника, ничего у вас не выйдет. Я перетерплю эти три дня, а когда меня
выпустят отсюда, мы еще посмотрим, кто из нас прав, а кто виноват.
- Ладно, посмотрим, - вздохнул Коротков. - Но вы все-таки подумайте
насчет Стрельникова. Это особенно важно в том случае, если вы действи-
тельно ни в чем не виноваты.
- Вам еще придется извиняться передо мной, - с ненавистью выдохнул
Дербышев.
- Извинюсь, - кивнул оперативник, нажимая кнопку, чтобы вызвать мили-
ционера, который должен препроводить задержанного обратно в камеру. -
Мне не впервой. Да, и чтобы мне проще было искать вашего таинственного
фотографа, попрошу вас назвать мне имена людей, которые бывают на трени-
ровках одновременно с вами.
- А если я откажусь? - Дербышев гордо вздернул подбородок.
- Тогда мне придется опрашивать поголовно всех членов клуба. Это зай-
мет больше времени, и за три дня я, боюсь, не управлюсь. Согласитесь,
будет куда лучше, если через три дня мы сможем доказать, что вашу фотог-
рафию сделал злоумышленник, и даже успеем найти его и выяснить, с какой
целью он все это затеял. Тогда вас выпустят с чистой совестью. А иначе
может встать вопрос о вашем аресте. Пока мы точно не установим, что вы
не состояли в переписке с убитой женщиной, мы будем вынуждены вас подоз-
ревать. Расклад понятен?
- Записывайте, - процедил сквозь зубы Дербышев и начал диктовать фа-
милии.
Конноспортивный клуб с романтическим названием "Пегас" был благоуст-
роенным и, судя по всему, очень дорогим. К нему со стороны Киевского
шоссе вела хорошая асфальтированная дорога, которую не стали бы делать
ради привычных к колдобинам "жигулей" и "москвичей". Сразу видно, что
любители верховой езды прибывают сюда не иначе как на иномарках.
Забора никакого Коротков не увидел, но при подъезде к клубу прямо на
обочине стоял джип, вокруг которого не торопясь прогуливались два дюжих
молодца с автоматами наперевес и в камуфляжной форме. Они внимательно
прочитали все, что было написано в служебном удостоверении старшего опе-
руполномоченного уголовного розыска майора Короткова Юрия Викторовича,
и, не говоря ни слова, сделали знак "проезжай". Это Короткову понрави-
лось. Значит, здесь нет никаких секретов, которые следует оберегать от
посторонних глаз, а просто соблюдаются обычные меры безопасности. Что ж,
дело понятное, если в этом клубе бывают известные политики и крупные
бизнесмены, как утверждал Дербышев.
Администратора клуба Коротков нашел довольно быстро. Это был упитан-
ный шустрый молодой человек, ужасно деловой и ужасно занятой. В его ка-
бинете беспрестанно звонили телефоны, и разговор с Юрием больше напоми-
нал пунктир, где на долю оперативника приходилась маленькая жалкая точ-
ка, а на долю всех остальных желающих пообщаться с администратором -
большое жирное тире. Наконец терпение у Короткова лопнуло. Улучив мо-
мент, он снял трубки с телефонных аппаратов, положил их на стол среди
множества бумаг и решительно сказал:
- Мне нужно ровно три минуты спокойного делового разговора. Потом я
вас оставлю наедине с вашими телефонами.
Администратор вытащил огромный нежно-голубой платок и отер лицо, на
котором обильно высыпали капельки пота. В кабинете было жарко, работал
обогреватель, а форточку, судя по всему, здесь открывать было не приня-
то.
- Да, слушаю вас внимательно. Вы что-то хотели спросить насчет Дербы-
шева?
- И насчет Дербышева тоже. Взгляните на эту фотографию. Это террито-
рия клуба?
Администратор бросил на снимок короткий взгляд и тут же кивнул.
- Да, это здание оздоровительного комплекса. Там у нас баня, бассейн
и тренажерный зал.
- Мне нужно поговорить с работниками, которые там постоянно находят-
ся. Я прошу вас позвонить туда и предупредить, что я сейчас к ним подой-
ду и что они должны будут отвечать на мои вопросы.
- Хорошо. - Администратор потянулся к телефонной трубке, лежащей на
столе. - Что еще?
- Больше ничего.
- Как ничего? И это все?
- Пока все. А чего бы вы хотели?
- Боже мой, как неудобно получилось... Вы столько времени сидите
здесь, и все ради нескольких слов. Что ж вы сразу не сказали?
- У меня не было возможности. Я не смог соперничать с вашими телефо-
