и не дождались. Но все замерли, вперив глаза в пол. Сауляк взял Колю за
плечо и вывел наружу. Парнишка рыдал в голос, даже не пытаясь спрятать
лицо, до того он был напуган.
- Не реви, - сухо сказал ему Павел. - Все уже кончилось. Больше не
повторится.
- Откуда ты знаешь? - всхлипнул Коля. - Ты у них главный, что ли?
- Нет. Но я знаю.
- Можно мне в твою семью? - робко попросил паренек.
- У меня нет семьи. Я один.
- Возьми меня к себе. Вдвоем будем. Братва говорит, тебе посылки не
шлют и на свиданки не ездят, а мне мама будет присылать и привозить, я с
тобой буду делиться.
- Не нужно, мне хватает.
- Посмотри, ты худой какой, как же хватает! - возмутился Коля. - Не
зря тебя Черенком зовут, ты же за черенком от лопаты можешь спрятаться.
- Я сказал - не нужно.
Тогда Павел встал и ушел, прервав разговор. Он не стал приближать Ко-
лю к себе, но постоянно чувствовал его взгляд, полный признательности и
робкого восхищения. Поэтому сейчас, нахально двигаясь к выходу из барака
и слыша доносящийся сзади шепот, Сауляк понимал: любой из его отряда мо-
жет проявить заботу о том, чтобы он не "нарвался", потому что каждый из
них хочет, чтобы ненавистный, непонятный и источающий неясную, но острую
опасность Черенок убрался наконец отсюда. Никто из них не хочет, чтобы
он нарвался на неприятность из-за нарушения режима всего за несколько
дней до освобождения. Только, может быть, маленький Коля хотел бы, чтобы
Черенок еще задержался здесь, потому что боялся оставаться без поддерж-
ки. Все остальные спят и видят, как бы побыстрее избавиться от него. Ко-
нечно, за нарушение режима его здесь не задержат, нет такого закона,
чтобы назначенный судом срок самовольно продлевать, но если за несколько
дней до освобождения Черенка разозлить, то эти несколько дней превратят
жизнь обитателей барака в ад. Уж в этом-то никто не сомневался.
Сауляк открыл дверь в коридор и тихо прошел к умывальникам. Зажег
свет, ничего не опасаясь, открыл кран, сполоснул лицо ледяной водой,
поднял голову и посмотрел на свое отражение в щербатом мутном зеркале.
Он почти не изменился за эти два года. Даже не похудел, потому что ху-
деть уже было некуда, он всегда был тонким как струна. Узкая кость, об-
тянутая гладкой шелковистой кожей. Сильно впавшие щеки, высокий лоб, ма-
ленькие глаза в обрамлении коротких незаметных ресниц, почти полностью
отсутствующие брови, тонкий, но слишком длинный для такого лица нос с
выраженной горбинкой. На голове - полтора волоса, и те уже почти седые.
В этом году исполнится сорок пять. Только по шевелюре и виден возраст,
он вообще начал лысеть рано, уже в тридцать лет его волосы заметно поре-
дели. Если б не это - высокий стройный мальчик, под кожей ни грамма жи-
ра, даже мускулы как бы не накачаны. Впрочем, они действительно не были
накачаны. У Сауляка были сильные, сухие, выносливые ноги бегуна, но руки
и плечи были худыми и тонкими.
Из коридора донеслись шаги, в умывалку заглянул Костец, зарабатываю-
щий себе досрочное освобождение участием в секции внутреннего порядка.
Не поленился, встал среди ночи. Всем им Черенок поперек горла стоит,
никто проглотить не может.
- Ты чего, заболел? - заботливо спросил Костец. - Может, Рыло поз-
вать, чтоб врача привел?
Рылом обитатели зоны называли одного из дежурных помощников начальни-
ка колонии, сокращенно ДПНК, чья смена была как раз сегодня. Выходить из
барака на улицу в неположенное время запрещалось, а даже если и выйдешь,
то далеко не уйдешь, каждый барак огорожен, сеткой обнесен, а дверь в
этой загородке на замок запирается. И без начальника отряда или ДПНК ты
в эту дверь не пройдешь. Так что если понадобился врач, то без помощи
ДПНК никак не обойтись.
Сауляк даже не повернулся, только молча смотрел на Костеца, отражав-
шегося в зеркале. Зеркало было не только мутным, но и кривым, и крепень-
кий плотненький Костец казался в нем длинным и тощим.
- Не надо, - наконец процедил он сквозь зубы.
- Ты бы лег, Черенок, - робко попросил Костец. - ДПНК как раз в это
время бараки обходит.
- Заткнись, - сказал Сауляк спокойно и почти ласково.
Костец ретировался. Павел прислушался к себе - бок побаливал, но тер-
петь вполне можно. Лишь бы температура не поднялась. Был бы он на свобо-
де, он бы, конечно, сделал все, что нужно. Подсолнечное масло с лимоном
или бутылку подогретой минералки "Ессентуки-17" с ксилитом принять
внутрь - и лечь в постель, положив под правый бок горячую грелку. Самый
лучший способ профилактики, да и приступ еще можно предотвратить, если
вовремя спохватиться.
Он вернулся и улегся на койку. Осталось всего шесть дней. А что по-
том?
- Осталось всего шесть дней, - говорил представительный человек в се-
ром костюме, и в голосе его звенел металл. - А что потом? Ведь он все
знает и может в любой момент рассказать.
- Он не из болтливых. По крайней мере, за те два года, что он провел
в колонии, информация никуда не прошла. Значит, он держит язык за зубами
и не собирается пользоваться сведениями, которыми располагает. Почему вы
боитесь, что, выйдя на свободу, он начнет болтать? Откуда у вас эта уве-
ренность?
- Потому что я слишком хорошо представляю себе, что такое свобода и
чем она отличается от тюрьмы. Находясь в зоне, на что он мог бы рассчи-
тывать, разгласив известные ему секреты? Только на славу. Разглашенная
тайна перестает иметь цену, а шантажировать кого бы то ни было из коло-
нии практически невозможно. Оттуда не позвонишь, а почта досматривается.
Зато на свободе он может продать свою осведомленность очень и очень до-
рого. Я надеюсь, ты понимаешь, чего я добиваюсь. Сауляк должен умереть
раньше, чем он раскроет свою набитую секретами пасть. Ты понял меня? Он
должен умереть так, чтобы никому не пришло в голову искать за этим чтото
пикантное. Самое милое дело - обоюдная пьяная драка где-нибудь на строй-
ке или в поле. Бомжи перепились. Я точно знаю, этого Сауляка пасут, его
ждут и за ним будут гоняться, чтобы узнать, что находится у него в голо-
ве. И не дай тебе Бог избавиться от него так, чтобы дать им повод кри-
чать о том, что от него именно избавились.
- Хорошо, Григорий Валентинович, я все понял.
"Тридцать шесть инициативных групп выдвинули к сегодняшнему дню трид-
цать кандидатов, но кто из них согласится баллотироваться на прези-
дентских выборах - станет известно несколько позже", - говорила очарова-
тельная черноволосая ведущая теленовостей.
На экране в это время стали появляться фотографии известных полити-
ков, о которых шла речь. Вячеслав Егорович Соломатин нехорошо усмехнул-
ся, глядя на знакомые лица. Вот они все где у него, подумал он, бросив
взгляд на непроизвольно сжавшийся кулак. Все. До единого. Все они зама-
раны, потому что нет среди них ни одного по-настоящему независимого че-
ловека. За каждым стоит криминальный капитал, потому что некриминально-
му, честно заработанному взяться неоткуда. Закон экономики. Честные
деньги в большом количестве на одних руках - это песня далекого будуще-
го, такого далекого, что нам не дожить.
Про этих, которые сейчас на экране, Володька Булатников много мог бы
порассказать, да жаль, нет его, заткнули ему рот, побоялись. Но ничего,
есть помощник его, Пашка Сауляк. Тот, конечно, поменьше знает, но тоже
достаточно, чтобы этим президентам недоделанным шею свернуть. Есть
только один Президент в этой стране, один раз народ его уже выбрал, и
другого ему пока не нужно. И для того, чтобы выбить из борьбы всех кон-
курентов, Соломатину нужен Паша Сауляк.
Вячеслав Егорович ни минуты не сомневался, что сумеет договориться с
помощником покойного генерала Булатникова. Ведь любая договоренность -
это в конечном итоге всего лишь вопрос денег и гарантий. Деньгами Соло-
матин располагал огромными, и гарантии он мог бы дать любые.
Глава 2
Третье февраля пришлось на субботу, и в восемь утра дорога от станции
до колонии была абсолютно пустынной. Было уже светло, окрестности хорошо
просматривались, и Настя подумала: наверное, даже лучше, что Сауляк ос-
вобождается в субботу. Если Колобок-Гордеев прав и за этим хулиганствую-
щим агентом кто-то собирается охотиться, то по крайней мере, субботним
утром в поселке это будет не так-то просто сделать, оставшись незамечен-
ным.
Дня два назад, приехав в Самару, она хотела было связаться с адми-
нистрацией колонии и выяснить, в котором часу Сауляк выйдет за ворота.
Но потом поразмыслила немного и передумала. Судя по словам генерала Ми-
наева, Павлом Дмитриевичем начали интересоваться, и весьма активно. Сле-
довательно, скорее всего, действовали через администрацию колонии. А
коль так, то незачем ей, майору милиции Анастасии Каменской, светиться
лишний раз. Как знать, кто из сотрудников колонии подкуплен. Ведь по за-
кону подлости, как раз на него и нарвешься.
Около половины девятого она подошла к зданию административного корпу-
са колонии и уселась на скамейку. Вход, откуда должен был появиться Сау-
ляк, находился в пяти метрах от нее. Настя поставила рядом с собой лег-
кую, но вместительную сумку, сунула руки в карманы и приготовилась к
долгому ожиданию.
Ноги у нее замерзли еще в электричке, и, сидя на скамейке, она вяло
пыталась шевелить пальцами в сапогах, чтобы разогнать кровь и хоть нем-
ного согреться.
В девять пятнадцать к колонии подъехала серая "Волга". Водитель при-
тормозил почти у самых ворот, но, повинуясь команде пассажира, оглянув-
шегося на Настю и недовольно скривившегося, снова тронулся и отъехал по-
дальше, метров на пятьдесят в ту сторону, куда должен будет идти только
что освободившийся бывший осужденный Сауляк.
"Первые подвалили, - с удовлетворением отметила Настя. - Интересно,
они тоже заранее приехали, как и я, или им точно сообщили, когда Сауляк
выйдет? Если сообщили, значит, у этих есть свои люди в зоне. Учтем".
Она не спеша поднялась со скамейки и подошла к самым воротам. Как бы
там ни было, но она должна быть первой, кого увидит Сауляк. И самое
главное, ее должны видеть те, кто тоже интересуется Павлом Дмитриевичем.
В девять двадцать пять с дороги, ведущей от станции, свернул и оста-
новился метрах в двухстах от серой "Волги" молодой человек в куртке-пу-
ховике и большой шапке из волчьего меха. Настя заметила, что пассажир и
водитель "Волги" перекинулись несколькими словами, после чего автомобиль
снова начал маневрировать, словно отыскивая наиболее удобное положение.
Только непонятно, для чего именно это положение должно было быть удоб-
ным. Парень в волчьей шапке постоял минуты три, задумчиво глядя на выпи-
сываемые "Волгой" круги, и снова вернулся на тракт.
"Обложили со всех сторон, - подумала Настя. - Круто, ничего не ска-
жешь. И против всей этой разношерстной банды - одна глупенькая маленькая
я, даже без оружия и без служебного удостоверения. Ну, Сауляк, давай,
выходи, я больше не могу стоять, я совсем окоченела".
В десять минут одиннадцатого Настя услышала металлический лязг по ту
сторону ворот и поняла, что кто-то проходит последовательно все этапы
заграждения. Так и есть, железная створка отъехала в сторону, и появился
Павел Дмитриевич Сауляк собственной персоной. За последние шесть дней
Настя столько раз смотрела на его фотографию, что узнала сразу. Высокий
лоб с залысинами почти до темени, маленькие глазки, безбровое лицо с
сильно запавшими щеками, тонкими губами и длинным носом с горбинкой. От
взгляда на это лицо ей стало почему-то не по себе.
- Вам придется меня выслушать, - быстро сказала она, беря Сауляка под
руку. - Серая "Волга" приехала по вашу душу, но я хочу попробовать вас
защитить, хотя и не уверена, что у меня это получится. Давайте сядем на
скамейку.
Сауляк молча повиновался. Настя вытащила из сумки термос с горячим
кофе и два пластмассовых стакана.
- Хотите?
Сауляк отрицательно мотнул головой.
- Ну как хотите. А я выпью. Я очень замерзла, пока вас ждала. Так
вот, Павел Дмитриевич, за вами идет охота. Я не знаю, кто и почему хочет
вас достать, но моя задача - довезти вас до Москвы в целости и сохран-
ности. Меня для этого наняли и мне за это заплатили. Я не знаю, что вы
за птица и кому так приспичило вас заполучить, но свое задание я должна
выполнить. Эта часть понятна?
Он кивнул.
- Слушайте, Павел Дмитриевич, вы разговаривать умеете? Или вы изобра-
жаете глухонемого?
- Я вас слушаю. Продолжайте, - наконец произнес он.
- Продолжаю. Я прошу вас сделать несколько вещей, причем не в виде
большого одолжения лично мне, а потому что так действительно будет луч-
ше. Во-первых, я прошу вас сразу мне ответить: хотите ли вы доехать до
Москвы живым или у вас на этот счет есть какие-то другие планы?
- Хотел бы, - скупо усмехнулся Сауляк.
- Тогда моя вторая просьба: верить мне и слушаться меня. У меня есть
идея, как можно с минимальными потерями вас доставить на место, но я по-
ка не буду вам рассказывать все детали моего замысла. Просто договоримся
с вами так: один вы все равно не доедете, а с моей помощью у вас все-та-
ки есть шанс, поэтому не мешайте мне этот шанс использовать. Договори-
лись?
- Не уверен, но на некоторое время примем как аксиому.
- Хорошо, меня это устраивает, - легко согласилась Настя. - Пусть хо-
тя бы на некоторое время, а там посмотрим. И наконец, третье: давайте
познакомимся по-человечески. Меня зовут Анастасия, можно просто Настя и
в интересах нашего общего дела - на "ты". Руку не протягиваю, на нас
слишком внимательно смотрит пассажир из "Волги", а мне бы не хотелось,
чтобы он понял, что мы только что познакомились и о чем-то договорились.
- Можете называть меня Павлом. И налейте мне кофе.
- Я же просила обращаться ко мне на "ты", - укоризненно сказала Нас-
тя, протягивая ему стаканчик, наполненный темным дымящимся напитком.
- Со временем. Я должен привыкнуть. Господи, как вы пьете эту га-
дость!
Он с отвращением сделал несколько глотков и поморщился.
- Это хороший кофе, - заметила Настя. - Странно, что вам не нравится.
- Я терпеть не могу кофе, я никогда его не пью.
- Но вы же сами попросили...
- Это для пассажира из "Волги". Если он действительно приехал за
мной.
- Думаю, да. Но мы это легко проверим. Сейчас мы с вами сядем в
электричку и поедем в Самару. До завтра посидим в гостинице, а завтра
утром полетим в Екатеринбург.
- Зачем? Вы же собираетесь доставить меня в Москву. Разве нет?
- Именно. Поэтому мы полетим в Екатеринбург. Вам пассажир хорошо ви-
ден?
- Да, вполне.
- А водитель?
- Тоже.
- Сможете их узнать в другой обстановке?
- Безусловно.
- Тогда вперед, на станцию. И еще раз прошу вас: давайте переходить
на "ты".
- Не обещаю. Не вижу необходимости.
- Ладно, - согласилась Настя. - Оставляем все как есть. Так даже луч-
ше.
Она сунула термос обратно в сумку, закинула на плечо длинный ремень и
поднялась.
В вагоне Сауляк сразу занял место в углу, устроился поудобнее и зак-
рыл глаза.
- Вы спите? - спросила Настя осторожно.
- Нет, - ответил Павел, не открывая глаз.
- Не хотите ни о чем меня спросить?
- Нет.
- А на мои вопросы отвечать будете?
- Нет.
"Ну и черт с тобой, - беззлобно подумала Настя. - Ты ведь ни капли не
удивился, когда я заговорила с тобой. Ты сразу же, с первого же слова
понял, о чем идет речь. Значит, все правда. Ты действительно много зна-
ешь, и у тебя есть все основания бояться за свою жизнь. Интересно, как
долго мне удастся морочить голову и тебе, и твоим преследователям?"
Она открыла сумку, достала термос и с большим удовольствием выпила
еще один стаканчик кофе. Ей очень хотелось закурить, но выходить в там-
бур и оставлять Павла одного она боялась. Достав сигарету и зажигалку,
она неуверенно крутила их в пальцах, прикидывая, как лучше поступить.
Похоже, никто из находящихся в вагоне людей опасности не представляет,
но она, Настя, совсем не знает эту дорогу и не может рассчитать, когда
будет следующая остановка. На остановке в вагон может войти кто угодно,
не говоря уже о том, что сам Сауляк может сбежать.
- Пошли, - услышала она.
Сауляк сидел по-прежнему с закрытыми глазами, скрестив руки на груди
и положив ногу на ногу.
- Куда?
- В тамбур. Вы же собрались курить и не знаете, что со мной делать.
- Спасибо, - ответила Настя, изо всех сил стараясь скрыть удивление.
Он встал и первым пошел к раздвижным дверям. В холодном тамбуре он
прислонился к стенке, сунул руки в карманы и снова закрыл глаза. Насте
казалось, что он спит стоя.
- А вы не курите? - спросила она, с наслаждением делая глубокие за-
тяжки.
- Нет.
- И никогда не курили?
- Нет.
- Послушайте, Павел, неужели вам совсем не интересно, как именно я
собираюсь действовать, чтобы все-таки довезти вас до Москвы?
- Нет.
- Но вы, по крайней мере, обещаете, что будете меня слушаться?
- Да. По крайней мере.
Остаток пути до Самары они проехали молча. Сауляк по-прежнему сидел с
закрытыми глазами, а Настя смотрела в окно и думала. Люди из серой "Вол-
ги" ее видели, это хорошо, теперь они понимают, что она наверняка запом-
нила и их самих, и номер автомобиля. Значит, что бы они ни задумывали в
отношении Павла, они должны понимать, что она - опасный свидетель и ее
надо убирать. Но прежде чем ее убирать, нужно по меньшей мере понять,
кто она такая. А то вдруг окажется, что из-за нее всю милицию страны на
ноги поставят. Вот это, собственно, и было то зерно, из которого Настя
Каменская взрастила свой замысел. Сауляк в безопасности до тех пор, пока
охотящиеся за ним люди не поймут, кто такая эта женщина, которая нахо-
дится рядом с ним, и что вообще происходит.
От вокзала до гостиницы они пошли пешком, хотя Настя от холода уже
ног не чуяла.
- Вы не забыли, что у меня нет паспорта? - подал наконец голос Сау-
ляк, когда до входа в гостиницу оставалось несколько шагов.
- Не забыла.
Они вошли в уютный, уставленный кадками с цветами и пальмами холл и
поднялись по лестнице на третий этаж. Дежурная вскинула голову и, увидев
Настю, приветливо улыбнулась.
- Дождались? Проходите, проходите. - Она сунула руку в ящик стола и
достала ключ от номера. - Замерзли, наверное?
- Очень, - призналась Настя.
- Я самовар включу. Пока вы будете раздеваться, он как раз согреется,
- захлопотала дежурная.
- Спасибо, - поблагодарила Настя и пошла вперед по коридору к своему
номеру.
У нее был хороший двухкомнатный полулюкс с холодильником и телевизо-
ром. В большой комнате, претендовавшей на название "гостиная", стоял
гарнитур мягкой мебели с диваном и двумя глубокими креслами. Маленькая
комната была спальней, в ней не было ничего, кроме двух кроватей, двух
тумбочек и встроенного шкафа с большим зеркалом, укрепленным на внутрен-
ней стороне дверцы.
- Что сначала - ванна или еда? - спросила она, снимая куртку и сапо-
ги.
- Ванна, но мне не во что переодеться.
- Нет проблем.
Она подошла к телефону и позвонила дежурной. Через минуту та внесла в
номер горячий самовар.
- Вот, только что закипел, - сообщила она. - Попейте горяченького,
чтоб согреться.
- Елизавета Максимовна, Павлу нужна одежда. Это можно устроить?
- Конечно, - кивнула дежурная. - Давайте список, здесь рядом есть ма-
газин, в нем все можно купить.
Настя быстро написала на листке из блокнота перечень самого необходи-
мого и протянула Елизавете Максимовне вместе с деньгами. Та бросила на
Павла любопытствующий взгляд, но Сауляк стоял в сторонке и молчал, слов-
но речь вообще шла не о нем и одежда нужна была не ему.
Когда за дежурной закрылась дверь, он молча пересек комнату и скрылся
в ванной. Настя услышала, как полилась вода, и все ждала, когда же щелк-
нет задвижка на внутренней стороне двери. Но так и не дождалась. Через
некоторое время воду выключили, и Настя поняла, что Сауляк лег в ванну.
Она осторожно подошла к двери и постучала.
- Павел, у вас все в порядке?
- Да, - послышалось в ответ.
- Вы закрылись?
- Нет.
- Почему?
- Потому. Вы же не войдете сюда.
- Не войду, - подтвердила она. - А впрочем, не знаю. Может быть, и
войду. Вас это не пугает?
- Нет. Ничего нового или неожиданного вы здесь не увидите.
- Это верно, - усмехнулась Настя. - Все мужики устроены одинаково.
Впрочем, все бабы - тоже. Знаете, Павел, я в детстве очень много болела,
меня беспрестанно водили по врачам, и я совершенно перестала стесняться
раздеваться перед незнакомыми мужчинами, потому что очень рано поняла,
что ничего нового ни один мужчина во мне не увидит. Кстати, я не успела
вам сказать, там на полочке два флакона, они с виду совершенно одинако-
вые, но в одном шампунь, а в другом - бальзам, не перепутайте.
- Я умею читать.
- Там написано не по-русски.
- Ничего, я прочту.
- Счастливый. А я ни одного языка иностранного не знаю. Выпить хоти-
те?
- Нет.
- Ну как хотите.
Настя вернулась в комнату, сделала себе чашку кофе, налив воду из го-
рячего самовара, и забралась с ногами на диван. Трудно с ним, с этим Са-
уляком, замкнутый, неразговорчивый, нелюбопытный. Это хуже всего. Вся
комбинация построена на том, что у самого Сауляка и у его преследовате-
лей присутствует нормально развитое чувство интереса к непонятному и не-
известному. А Сауляк, похоже, совсем не такой.
Ладно, можно немного расслабиться. Пока Елизавета не принесет одежду,
он из ванны не вылезет. Настя вытянулась на диване, поставив себе на
грудь пепельницу и взяв сигарету. Великая сила - деньги! Сунула адми-
нистратору сто долларов - получила двухкомнатный номер. Еще одна бумажка
перекочевала в руки Елизаветы - и та с готовностью согласилась с тем,
что у Насти в номере поживет ее знакомый без всякого оформления. Пожа-
луй, генералу Минаеву этот Сауляк влетит в копеечку. То ли еще будет...
Траты-то предстоят немалые.
Она взглянула на часы - половина первого. Пора звонить Короткову. Он
должен сидеть в своем номере безвылазно и ждать ее звонка.
- Ну как ты? - обеспокоенно спросил Юра.
- Пока ничего. Встретила и привезла.
- Кто-нибудь им интересовался?
- Еще как. И по-моему, даже двое. Парочка на машине и еще один любо-
пытствующий пешком пришел. Провожали нас до самой гостиницы.
- Где он сейчас?
- В ванной. Отмокает.
- Что за тип?
- Сложный. Боюсь, не справлюсь я с ним.
- Но он понял, кто ты такая?
- Надеюсь, что нет. Самое странное, что он не проявляет к этому ни
малейшего интереса. Похоже, ему все равно.
- Так не бывает.
- Сама знаю. Ладно, встречаемся в ресторане в два часа. Посмотришь на
него.
Елизавета Максимовна принесла объемистый пакет с заказанной одеждой.
- Вот, все как вы просили, - сказала она. - И сдача.
- Не нужно, - улыбнулась Настя. - Оставьте себе.
- Спасибо, - сверкнула золотыми зубами дежурная, торопливо пряча
деньги в карман. - Может, еще что-нибудь нужно?
- Пока нет.
Закрыв дверь за ней, Настя постучалась в ванную.
- Павел, принесли одежду. Я поставлю пакет возле ванной.
- Хорошо, - донеслось в ответ.
Она поставила пакет на пол и ушла в спальню. Ей тоже нужно перео-
деться. Настя открыла свою дорожную сумку, достала косметичку, туфли и
красивый пушистый свитер, сняла с вешалки в шкафу строгие черные брюки и
невольно скривилась. Лучше всего она чувствовала себя в джинсах и крос-
совках, но дело есть дело, ничего не поделаешь. Она натянула брюки и
свитер, сунула ноги в узкие модные туфли и занялась лицом. По доносящим-
ся из гостиной звукам она поняла, что Павел наконец вышел из ванной. Ин-
тересно, преследователи уже добрались до Елизаветы или еще нет? Навер-
ное, добрались, и теперь с недоумением пережевывают вытянутую из нее ин-
формацию: Павла встречает сумасшедшая миллионерша. Ничего, пусть пожуют,
челюсти крепче будут.
Настя с удовлетворением оглядела себя в зеркале. Сейчас она лишь от-
даленно напоминала ту замерзшую женщину с покрасневшим от мороза носом,
которая ждала Павла у ворот колонии. Лицо от тепла и умело наложенных
румян стало нежно-розовым, подведенные глаза - большими и выразительны-
ми. Она поправила волосы и решительно вышла из спальни.
- Как одежда? - спросила она. - Все подошло?
Сауляк тоже выглядел получше. После ванны он стал словно свежее, но-
вые брюки отлично сидели на узких бедрах. Он стоял у окна спиной к Насте
и даже не обернулся на ее голос.
- Да, спасибо.
- Через полчаса мы с вами пойдем обедать. Вы голодны?
- Нет.
- А я ужасно хочу есть. У вас по-прежнему нет ко мне вопросов?
- Нет.
- Зато у меня есть вопросы к вам. И мне придется вам их задавать, да-
же если вы не захотите отвечать на них.
- Пробуйте.
Он по-прежнему стоял спиной к ней, но Насте показалось, что в его го-
лосе мелькнула насмешка.
- Павел, я хочу, чтобы вы понимали меня правильно. Эти вопросы я за-
даю не из праздного любопытства. Меня наняли для выполнения определенной
работы, и меня не очень-то интересует подоплека всей этой ситуации, мое
дело - выполнить задание и получить деньги. Но для того, чтобы это зада-
ние выполнить, я должна кое-что знать. У вас в зоне были враги?
- Это не имеет значения, - спокойно ответил тот.
- Нет, имеет. И я прошу вас ответить.
- Хорошо. У меня не было врагов.
- Так не бывает. Вы говорите мне неправду, и я хотела бы понимать,
зачем вы это делаете.
Он повернулся к ней лицом, но глаза его были устремлены куда-то по-
верх ее головы.
- Так что вы хотите выяснить в конечном итоге? Были ли у меня враги в
зоне или зачем я говорю неправду?
- И то и другое. Я слишком хорошо знаю зону. И я знаю, что у осужден-
ного не может не быть врагов.
- Откуда такая уверенность? Приходилось бывать?
- Приходилось. Поймите, Павел, ваша ложь мешает мне.
- И за что вы сидели, можно узнать?
- Можно. За мошенничество. Что, меня это не украшает? Хотите сказать,
что настоящий мошенник не должен попадаться, на то он и мошенник?
- Я этого не говорил. Вы передергиваете.
- Хорошо, - вздохнула Настя. - Сойдемся на том, что я допустила ошиб-
ку. Но это было давно. Вы хотя бы приблизительно представляете себе, кто
может за вами охотиться?
- Нет.
- Вы опять лжете, Павел.
- Конечно. Послушайте, ваша задача - довезти меня до Москвы, вот и
везите меня. И ради Бога, не лезьте ко мне.
Он снова отвернулся и уставился в окно. Настю охватила злость, но она
постаралась взять себя в руки. Села в кресло, закурила. Тронула ладонью
самовар и с сожалением поняла, что вода уже остыла, а она с таким удо-
вольствием выпила бы сейчас еще одну чашечку кофе.
Настя хорошо помнила и эту гостиницу, и этот ресторан, она бывала
здесь несколько раз в середине восьмидесятых, когда Самара еще называ-
лась Куйбышевом. За десять лет все здесь стало по-другому, у гостиницы
появился хозяин, и в номерах стало чище и уютнее, а ресторан стал похож
действительно на ресторан, а не на привокзальную забегаловку, как было
раньше. Разумеется, с метрдотелем и официанткой Настя познакомилась еще
позавчера, и за два дня, в течение которых она приходила сюда на завт-
рак, обед и ужин, она сумела создать себе соответствующую репутацию. Су-
масшедшая миллионерша.
Едва они толкнули стеклянную дверь и ступили в обеденный зал, как
метр - низенький, но исполненный достоинства Герман Валерьянович - бук-
вально кинулся к ним.
- Добрый день, добрый день, - приговаривал он, семеня коротенькими
ножками и ведя их к самому лучшему столику, - ваш столик вас ждет, все
как вы просили.
Он подвинул Насте стул, подождал, пока они усядутся. На столе кроме
приборов стояла ваза с огромным букетом розовых гвоздик. Больше ни на
одном столе во всем ресторане цветов не было.
- Вы любите гвоздики? - спросила она Павла.
- Нет.
- Я тоже. Терпеть их не могу. Особенно розовые.
- Попросите, чтобы их убрали.
- Ни за что. Я специально просила вчера, чтобы на мой столик постави-
ли розовые гвоздики.
- Зачем?
Настя с удовлетворением отметила, что в его голосе мелькнуло плохо
скрытое изумление. Ну вот, не такой уж ты непробиваемый, Павел Дмитрие-
вич Сауляк. Непохожий на других, это верно, особенный, даже, наверное,
неповторимый в чем-то, но и тебя можно достать и расшевелить.
- Затем. Присутствие негативного раздражителя помогает держаться в
форме. Что вы сидите сложа руки? Смотрите меню, выбирайте блюда.
- Я не голоден.
- Вы опять лжете? Как же вы можете быть не голодны?
- Повторяю вам...
- Хорошо, хорошо, - торопливо перебила его Настя. - Вы не голодны, я
поняла. Мне не нужно повторять по три раза. Но поскольку мы с вами дого-
ворились, что вы будете меня слушаться, я прошу вас что-нибудь заказать.
- Мне все равно, заказывайте сами.
- Что вы пьете?
- Ничего.
- Совсем ничего?
- Совсем.
- Хорошо, значит, кампари.
Она специально выбирала этот столик два дня назад. С ее места прек-
расно просматривался весь зал и обе двери - в холл и в служебные помеще-
ния. Ровно в два часа появился Юра Коротков и сел там же, где сидел вче-
ра и позавчера. Все это было частью спектакля. Коротков внимательно ог-
лядел зал, нашел глазами Настю, привстал со своего места и поклонился
ей. Настя демонстративно фыркнула и передернула плечами.
Официантка принесла закуски и бутылку кампари.
- Ешьте, - сказала Настя. - Следующее кормление будет не скоро. Поп-
робуйте, это вкусно.
Сауляк лениво отрезал кусочек говяжьего языка и неторопливо отправил
в рот. Лицо его было бесстрастным, и было вовсе не похоже, что он изо
всех сил борется с голодом, не желая есть оплаченную незнакомой женщиной
еду. Такое впечатление, что он действительно не хочет есть.
К их столику снова подлетел прыткий Герман Валерьянович, на этот раз
у него в руках была бутылка шампанского "Ив Роше".
- Ваш поклонник уже пришел, - сообщил он, заговорщически улыбаясь. -
И просил вам передать это шампанское.
- Да что ж он никак не уймется! - с досадой сказала Настя громко и
отчетливо, так, чтобы слышно было на весь ресторан.
Сауляк сидел неподвижно, даже головы не повернул в ту сторону, куда
смотрела Настя. Она встала и, взяв бутылку за горлышко, медленно отпра-
вилась через весь зал к столику, за которым сидел Коротков. В ресторане
в это время было человек тридцать, и все они как один следили глазами за
высокой худощавой женщиной в черных брюках и голубом пушистом свитере,
которая плавно двигалась между столиками, неся в руках бутылку французс-
кого шампанского.
Подойдя к Короткову, Настя со всего размаху поставила бутылку на
