быть опасным.
- Ну так просветите меня. Собственно, я добиваюсь этого уже вторые
сутки.
- Вам не нужно этого знать. Просто помните, что вы совершили большую
ошибку.
Тоже приятно, с раздражением подумала Настя.
Знать, что сделала что-то не так, но не понимать, в чем ошиблась. Ху-
же не придумаешь. Мстительный сукин сын.
- С кем вы связаны, с милицией или с криминальными структурами? -
спросил неожиданно Сауляк.
- А почему только с ними? Вы считаете, что человек, который меня на-
нял, должен быть непременно либо милиционером, либо преступником?
- У вас липовый паспорт. Это могут сделать только милиционеры и прес-
тупники.
- Не только, - улыбнулась она. - За два года вы отстали от жизни. Ли-
повый паспорт можно купить на любом рынке, за большие деньги, конечно,
но зато без проблем. Находишь человека, платишь бабки, говоришь фамилию
и отдаешь фотографию. На другой день получаешь заказ.
- И вы сделали именно так?
- Именно так.
- То есть идея взять мою фамилию принадлежала лично вам? Вы сами ее
выбрали и сами заказали паспорт?
- Совершенно точно.
- И ваш наниматель об этом не знает?
- Я перед ним не отчитываюсь в деталях, ему важен результат, а как
его добиться - я придумываю сама.
- Вы плохо придумали.
- Что поделать. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Вы
уверены, что мой наниматель не сделал бы такой ошибки?
- Я не знаю, кто ваш наниматель. Может быть, и не сделал бы. А мог и
сделать, если он недостаточно информирован.
Насте стало не по себе. Генерал Минаев был посвящен в план операции,
он знал, что Настя взяла себе паспорт с фамилией Сауляк. Но не остановил
ее. Значит, он недостаточно информирован? Это плохо. Тогда впереди ее
могут ждать разнообразные неожиданности, одна неприятнее другой. А если
он знал, что этого делать нельзя? Почему промолчал? Какую игру он зате-
ял, этот чертов генерал Минаев? Час от часу не легче.
Самолет пошел на посадку, заложило уши, и разболелась голова. Настя
из-за слабых сосудов плохо переносила и взлет и снижение, а сейчас из-за
одолевавших ее дурных предчувствий ей стало совсем тошно.
Шасси самолета коснулись земли, и самые нетерпеливые из пассажиров
тут же вскочили и начали одеваться. Настя увидела мелькнувшую впереди
голову Короткова. Юра встал и, натягивая куртку, повернулся к ней лицом.
Она едва заметно пожала плечами, что должно было означать: никаких спе-
циальных указаний нет, в голове пусто, новые идеи не появились, действуй
на свой страх и риск.
- Сколько их? - раздался едва слышный голос Павла.
- Четверо. Двое по отдельности и двое вместе.
- Поклонник и двое из машины. Кто четвертый?
- В середине салона - парень в мохнатой шапке из волка. Он подходил
вчера утром к колонии, но увидел "Волгу" и смылся. Не знаю, может быть,
он с ними вместе.
- Кто из них кажется вам наиболее опасным?
- Все. Я не экстрасенс, мысли на расстоянии не читаю.
Сауляк резко повернулся к ней, и Настю снова окатило жаркой волной.
- Вы что, гипнотизер? - спросила она, улыбаясь через силу.
- Нет. С чего вы взяли?
- Взгляд у вас...
- Какой?
- Нехороший. Вставайте, будем одеваться.
- Вы слишком нервная. Впрочем, я слышал, все актрисы истерички в
большей или меньшей степени.
- Аш-игрековый компонент, - пробормотала она, вытаскивая из-под си-
денья свою сумку.
- Как вы сказали?
- Про таких, как я, психиатры говорят, что у нас сильно выражен
аш-игрековый компонент. "Аш" и "игрек" - две первые буквы латинского на-
писания слова "истерия".
- Так вы еще и психиатр? - усмехнулся Сауляк.
- Нет, но курс психодиагностики я прослушала.
- По-моему, вы такая же актриса, как я - чемпион по кикбоксингу.
- По-моему, тоже. Пошли к выходу. И давайте не ссориться, ладно?
Аэропорт в Уральске был маленьким, тесным, грязным и бестолковым.
Пробравшись сквозь толпу пассажиров, стоящих в очереди на регистрацию и
посадку, они вышли на улицу. Здесь было намного холоднее, чем в Самаре,
дул пронизывающий ветер, забивая глаза мелкой колючей снежной крупой.
Пассажирам их рейса было предложено устроиться в гостиницу аэропорта,
так как, судя по сводкам синоптиков, рейсы в Екатеринбург возобновятся
не раньше завтрашнего дня. Этим любезным приглашением воспользовались не
многие, так как до Екатеринбурга можно было за десять часов доехать по-
ездом. Но Настя точно знала, что никаким поездом она Сауляка не повезет.
Даже если рядом все время будет Коротков, они не смогут ничего сделать,
пожелай их навязчивые друзья сотворить какую-нибудь гадость. В поезде
человек защищен минимально. Лучше уж торчать здесь, в Уральске, и терпе-
ливо ждать самолета. Кроме того, скрыться от преследователей Настя могла
только в порту Кольцове, там ее ждали, там ей дадут новые документы.
Значит, во что бы то ни стало нужно попасть именно туда; и не с улицы, а
из зоны прилета.
В гостинице им предложили два койко-места в разных шестиместных номе-
рах - мужском и женском. Этот вариант Настю не устраивал категорически,
пришлось доставать еще одну стодолларовую купюру, после чего администра-
тор, лучезарно улыбаясь, протянула ей ключ от стандартного двухместного
номера с телефоном и санузлом. Вероятно, в аэропортовской гостинице это
был номер самой высшей категории.
В номере она швырнула сумку на пол, скинула куртку и плюхнулась на
кровать. Сауляк аккуратно повесил свою одежду в шкаф и уселся в кресло.
Со своего места Насте не было его видно, но она могла бы голову дать на
отсечение, что он опять сидит скрестив руки и закрыв глаза.
- Вы будете продолжать голодовку? - с сарказмом спросила она Павла.
- А вы уже успели проголодаться? - отпарировал он. - Вас прокормить -
никаких денег не хватит.
- У меня нормальный аппетит здорового человека, не отягощенного мука-
ми совести, - весело ответила Настя. - А глядя на вас, можно подумать,
что вам кусок в горло не лезет. От страха, что ли?
- Завидую вашему оптимизму. Впрочем, не зря же говорят, что многия
горести - от многих знаний.
- Поделитесь со мной вашими знаниями, может, и у меня аппетит пропа-
дет. Сэкономим на еде.
Он не ответил, но Настя с удовлетворением подумала, что произносимые
им фразы стали длиннее, чем вчера. Ничего, со временем она его разгово-
рит, нужно только терпение и немного выдумки. Одну особенность Павла Са-
уляка она уже высчитала: он не может мгновенно перестраиваться. Вчера в
ресторане, когда она неожиданно назвала его Пашенькой и заговорила с ним
ласково-просительно, он отступил от избранной жесткой линии поведения.
Не потому, что поддался на ее мягкость, а потому что растерялся. И имен-
но этим можно объяснить тот фортель, который он выкинул, танцуя с ней.
Этот человек теряется, когда чего-то не понимает. Что ж, будем исходить
из этого.
Некоторое время она лежала молча, подняв кверху руки и придирчиво
рассматривая маникюр. Потом перевернулась на живот, оперлась подбородком
на руки и в упор стала разглядывать Павла. Тот никак не реагировал, даже
не пошевелился, словно окаменел.
- Как вы думаете, они сидят внизу или караулят нас на улице? - спро-
сила она.
- Скорее всего, кто-то из них сидит внизу, а ктото - в холле на нашем
этаже. Они же друг от друга тоже прячутся.
- Здесь не Москва, надолго их не хватит. Надо их всех куда-нибудь
увести, пусть потолкутся на одном пятачке.
- Хотите поэкспериментировать? - Он приоткрыл глаза, но голову не по-
вернул.
- А что? Не вам же одному. Я люблю развлечения, скука меня угнетает и
лишает работоспособности. Собеседник из вас никакой, а если нельзя разв-
лекаться с единомышленниками, то можно попробовать использовать для это-
го врагов. Как вы считаете?
- Тот, кто вас нанял, по-видимому, полный идиот, - процедил Сауляк. -
И где только он вас откопал?
- Не грубите, Павел Дмитриевич. Если бы я не встретила вас вчера воз-
ле ворот вашего богоугодного заведения, вы бы уже стыли в придорожной
канаве и легкий февральский снежок тихо падал бы на ваше бездыханное те-
ло. Может быть, вы и правы, я не настолько опытна, чтобы довезти вас до
места назначения целым и невредимым, но по крайней мере, лишние сутки
жизни я вам подарила. Хоть бы за это спасибо сказали.
- Сутки жизни, как и деньги, лишними не бывают.
- О, да вы еще и философствуете? Вашему самообладанию можно позавидо-
вать. Вы знаете, что за вами идет охота, вы вверили свою жизнь неопытной
и глупой истеричке, стало быть, шансов уцелеть у вас - минус ноль целых,
семь десятых. А вы мелко склочничаете, считаете копейки, которые я трачу
на еду, между прочим, не из вашего кармана, да в придачу рассуждаете о
бренности жизни. Браво! Значит, так, Павел Дмитриевич. Или вы прекращае-
те играть в гордость и самодостаточность и мы наконец начнем с вами нор-
мально общаться, или я ухожу в город обедать. Оставайтесь здесь в высо-
комерном одиночестве, и я посмотрю, сколько вы протянете, когда к вам в
номер начнут ломиться ваши доброжелатели. Их по меньшей мере четверо, не
исключено, что они уже познакомились и договорились о совместных
действиях. А у вас даже оружия нет.
- А что, у вас оно есть?
- У меня тоже нет. Но у меня есть тайна, которую я вокруг себя созда-
ла. И пока они эту тайну не разгадают, они не тронут вас у меня на гла-
зах, потому что иначе им придется причинить мне вред, а они пока не зна-
ют, можно ли это делать. Как только мы с вами расстаемся, ситуация в
корне меняется. Без меня вы совершенно беззащитны.
- Послушайте, чего вы добиваетесь? Чего вы от меня хотите?
- Я хочу выполнить свое задание. И для этого мне нужно хоть что-то
знать. Согласитесь, вслепую работать очень сложно. И если вы, Павел
Дмитриевич, отказываетесь со мной разговаривать на интересующие меня те-
мы, то мне придется совершать одну ошибку за другой, подвергая вас и се-
бя ненужному риску. Я ведь могу сейчас пойти в милицию и заявить, что у
меня пропал паспорт. Я скажу им свое настоящее имя, они пошлют запрос в
Москву, получат подтверждение и выдадут мне справку, в которой будет
стоять уже моя настоящая фамилия, а не Сауляк. Я готова сделать это, ес-
ли вы мне объясните, почему я не должна носить вашу фамилию. Но вы же
молчите, замкнутый и неприступный. Вы относитесь ко мне как к идиотке,
которая неизвестно почему болтается у вас под ногами и мешает спокойно
вернуться в Москву или куда там вы собирались ехать после освобождения.
Да, согласна, я не гигант мысли, и опыта у меня маловато, но тот план,
который я пытаюсь осуществить, уже позволил нам спокойно прожить целые
сутки, даже больше, значит, он не так уж глуп. Почему бы вам не признать
хотя бы это?
- Я уже сказал вам в самолете: вы выбрали правильную тактику. Вам
нужно, чтобы вас хвалили через каждые пять минут?
- А как же! - рассмеялась она. - Я - женщина, этим все сказано, если
вы, конечно, не забыли за два года, что такое женщина. Женщины восприни-
мают окружающий мир через вербальную коммуникацию, а на поступки внима-
ния не обращают. Можно приносить зарплату, делать подарки, не пить и не
изменять жене, но если мужчина не будет ей трижды в день говорить, как
он ее любит, она будет считать, что он плохо к ней относится. И наобо-
рот, можно вести себя безобразно, изменять направо и налево и даже бить
жену, но если говорить ей постоянно, что она самая красивая и самая лю-
бимая, то женщина будет пребывать в полной уверенности, что муж ее обо-
жает, и все ему прощать за это.
- Слава Богу, я не ваш муж, так что не ждите от меня комплиментов.
- А чему вы радуетесь? Между прочим, быть моим мужем не так уж плохо.
Я ведь прилично зарабатываю, ввязываясь в аферы вроде нынешней. У меня
нет недостатка в клиентах. Кстати, если хотите, можете меня нанять.
- Зачем вы мне нужны? По-моему, за безопасную доставку моей персоны
вам уже заплатили. Хотите два урожая собрать, мошенница?
- Ну зачем же. Я могу, например, выяснить для вас, кто это так жаждет
на вас покуситься. Мой нынешний наниматель, по-видимому, хорошо об этом
осведомлен. А вы?
- Я обойдусь без ваших услуг.
- Как хотите. В последний раз спрашиваю: идете со мной в город?
- Я бы предпочел другой вариант.
- Предлагайте.
- Мы можем выйти купить продукты, а поедим здесь, в номере.
- Годится.
"Конечно, годится, - подумала Настя. - Наконец-то я тебя расшевелила.
Даже если бы ты предложил мне пойти купить газеты и заняться обклеивани-
ем стен в этом номере, я бы тоже согласилась. Самое главное - заставить
тебя включиться в процесс обсуждения, высказывать - свое мнение, развя-
зать язык. Ты предложил компромиссное решение - я демонстрирую готов-
ность пойти тебе навстречу. Павел Дмитриевич, мы с тобой должны подру-
житься, иначе ничего у нас не получится. Ты должен снизойти до меня,
глупенькой и недалекой, но нахальной и пронырливой. Только почувствовав
свое превосходство надо мной, ты перестанешь от меня закрываться. Если
ты будешь видеть во мне сильного противника, мы ни до чего не договорим-
ся. Самолюбия у тебя на десятерых хватит, а высокомерия - на дюжину. А
вот азарта в тебе нет, иначе сильный противник тебя раззадорил бы, а те-
бя он раздражает. Или пугает? Может, тебе не хватает уверенности в себе?
Любопытно. Но как бы там ни было, кое-что про тебя я начинаю понимать.
Уже хорошо".
Григорий Валентинович Чинцов больше всего на свете любил интриговать.
Он дышать не мог без этого, без интриг, даже без малюсенькой такой, глу-
пенькой интрижки ему было скучно жить. На сегодняшний день перспективы
перед ним сияли самые радужные, потому что начиналась кампания по выбо-
рам нового Президента России. Уж здесь-то он развернется, здесь он себя
покажет, потешит душеньку.
Чинцов не был борцом за идею, он был борцом за обогащение собственно-
го кармана, и ради этого с легкостью ввязывался в любые авантюры, если
они сулили прибыль. Сегодня он плел интригу в интересах группировки,
выдвигающей своего кандидата на президентские выборы. За спиной у этой
группировки стоял мощный криминальный капитал, а выдвигаемый ею кандидат
в случае избрания заблокирует по крайней мере на четыре ближайших года
принятие неудобных для этого капитала законов и указов. Уж по крайней
мере, налоговые и таможенные льготы при этом человеке будут предостав-
ляться в первую очередь тем субъектам, которые этим капиталом контроли-
руются.
У кандидата была и своя команда наготове: силовые министры, министр
экономики и финансов, председатель Центробанка. Если он придет к власти
и расставит этих людей на нужные посты, то за четыре года они смогут
прибрать к рукам все, что захотят. Но вот одна маленькая деталь мешала:
и группировка, выдвигающая и поддерживающая кандидата, и сам кандидат
вместе со своей командой в недалеком прошлом активно пользовались связя-
ми с генерал-лейтенантом Булатниковым. На территории России и были выб-
раны регионы, которые они превратили в свой оплот в порицаемом уголовным
кодексом деле незаконного оборота оружия и наркотиков. Для этого в выб-
ранных регионах нужно было поставить своих губернаторов, начальников во-
енных гарнизонов, руководителей органов внутренних дел и прокуратуры. Но
прежде чем поставить новых, нужно было снять старых. И вот в этом
скользком деле генерал-лейтенант Булатников был просто незаменим.
Все смещения и замены прошли, что называется, в плановом порядке,
свои люди были расставлены по ключевым постам, после чего Булатников
стал лишним и опасным. Его, разумеется, убрали. Но ближайший помощник
генерала сумел от них ускользнуть. Они в то время не особенно обеспокои-
лись, ибо понимали: раз спрятался в зоне, значит, боится. А коль боится,
то сам никого не тронет, если его не задевать. На том и успокоились.
Однако некоторое время назад Григорий Валентинович узнал, что помощ-
ником покойного генерала вдруг заинтересовались сторонники нынешнего
Президента. Это уж было совсем ни к чему. При помощи показаний Павла Са-
уляка можно в полном смысле слова удавить подавляющее большинство канди-
датов, в том числе, естественно, и того, на команду которого в данный
момент работал сам Чинцов. Понятно, что помощника этого надо убрать с
глаз долой. Чинцов, по привычке понадеявшись на свои связи с МВД, был
сильно разочарован, обратившись к двумтрем старым знакомцам. После
июньских событий в Буденновске министра внутренних дел сняли, а новый
министр привел новую команду, к которой ходов у Чинцова не оказалось.
Новый министр оказался не милиционером, а войсковиком, и компрометирую-
щих его материалов для решения своих вопросов у Григория Валентиновича
не было. Единственное, что он смог сделать, - это узнать, в какой коло-
нии находится Сауляк и когда будет освобождаться. Он послал людей встре-
тить Павла Дмитриевича, но все вдруг обернулось неожиданными осложнения-
ми. Вопервых, Павла встречать явились не только они. Был какой-то па-
рень, который крутился возле колонии. Был еще один тип, который крутился
возле Павла в гостинице. И самое главное - появилась женщина, вероятно
родственница генеральского помощника. А может, жена. Эта женщина спутала
Чинцову все карты, и теперь он вынужден был ждать, пока ситуация не про-
яснится.
Так картинка выглядела еще вчера вечером. Однако после некоторых со-
общений Чинцов стал пересматривать свой стратегический план. Президент
объявил, что в течение ближайшего времени предпримет все меры для того,
чтобы погасить задолженности по социальным выплатам. Понятное дело, у
него всего три рычага, которыми он может оперировать в предвыборной
борьбе: играть в демократию, решить чеченский вопрос и обеспечить выпла-
ты зарплат и пенсий. Погасить задолженности можно только путем включения
печатного станка, это очевидно всем. Видные экономисты возражают против
этого категорически. Но разве Президент их послушает? То есть послушает,
конечно, послушает, пока ему не надоест, а потом все равно сделает
по-своему. Простому народу, который живет только на зарплату да пенсию,
эти резоны ни к чему, они ему непонятны, все эти слова насчет инфляции и
будущей экономической катастрофы для него пустой звук, потому как детей
кормить нечем уже сегодня, а инфляция и катастрофа когда еще будут. По-
гасит Президент задолженность - завоюет любовь народа. Значит, нужно
сделать так, чтобы он ее не погасил. Какие тут силы расставлены? Незави-
симые экономисты, которые против включения станка. И зависимые советни-
ки, в том числе по финансовым вопросам, на которых можно нажать. Чинцов
хорошо знал, что помощью генераллейтенанта Булатникова пользовались не
только его нынешние друзья. Вся страна пользовалась. Так неужели же сре-
ди советников Президента не найдется человека, которого можно придушить
руками Павла Сауляка? Наверняка найдется, и не один. И что из этого сле-
дует? А то, что генеральского помощника нужно прибрать к рукам. Не лик-
видировать сразу, как это планировалось вначале, а потрясти как следует,
заставить сотрудничать, выложить все, что знает. А дальше видно будет.
Вот только женщина эта мешается... И кто она такая? Может, и она в
этой игре сгодится? Нет, нельзя их трогать, нельзя, пока ясности не бу-
дет.
Вячеслав Егорович Соломатин, в отличие от Чинцова, радел за идею. Его
личная преданность Президенту поистине не знала границ. И он готов был
на все, чтобы его поддержать и помочь.
Рассуждал он в принципе точно так же, как и Григорий Валентинович. И
про три рычага, и про невозможность упустить хотя бы один из этих рыча-
гов. Но задача перед ним стояла несколько иная.
Нашлась же сволочь, которая внушает Президенту опасную идею создать
две разные комиссии по выработке решения чеченского вопроса! Пока он эту
идею еще не принял, но по всему видно - склоняется. В одной комиссии бу-
дут работать члены Президентского совета, в другой - министры-силовики.
С чьими бы выводами он ни согласился, все равно настроит против себя ог-
ромную часть населения. Сделает, как предлагают советники, - это не пон-
равится сторонникам жесткой руки, а их, как показали недавние выборы в
Госдуму, ох как много в России. Последует советам министров - демократы
в позу встанут. И будут правы, положа руку на сердце. Единственное, что
может спасти престиж Президента в этой патовой ситуации, это его личное
решение, не совпадающее с предложениями ни одной из комиссий. А где это
решение взять?
В комиссиях этих не дураки заседать будут, перед ними задача будет
стоять: проанализировать все имеющиеся варианты выхода из чеченского
кризиса и предложить самый оптимальный. Понятное дело, члены комиссий
землю рыть начнут, привлекут всех имеющихся в наличии аналитиков и стра-
тегов, задействуют научные институты, разыщут самых толковых экспертов.
Вся страна будет мозги напрягать. И не может такого быть, чтобы нашлось
решение, до которого никто не додумается. А такое решение должно най-
тись. Обязательно. Иначе Президенту лица не сохранить и гонку не выиг-
рать.
В толстой стене, которую будут складывать эти две комиссии из кирпи-
чиков различных вариантов, должна остаться щелочка. Маленькая такая ще-
лочка. Не будет хватать только одного кирпичика. И с этим кирпичиком в
руках нынешний Президент достойно подойдет к предстоящим выборам. Зада-
ча, как ее видел Вячеслав Егорович Соломатин, состояла в том, чтобы
обеспечить Президенту этот кирпич, это единственное решение, которое
позволит ему не согласиться ни с одной из комиссий и показать себя как
самостоятельно мыслящего политика. И для этого ему позарез нужен был Па-
вел Дмитриевич Сауляк.
Несмотря на схожесть рассуждении и избираемой тактики, между Григори-
ем Валентиновичем Чинцовым и Вячеславом Егоровичем Соломатиным разница
все-таки была. Соломатин знал о Павле Сауляке намного больше. Поэтому он
не собирался его похищать и вообще применять к нему какое-либо насилие.
Он знал, что делать этого нельзя ни в коем случае. Соломатин хотел поп-
робовать договориться с бывшим помощником генерал-лейтенанта Булатнико-
ва. Поэтому сейчас его люди просто наблюдали за Павлом, отслеживали его
передвижения, а заодно и пытались установить, кто та женщина, которая
встретила его у ворот колонии. Странная парочка! Живут в одном номере,
носят одну фамилию, а на людях разговаривают на "вы". Хотят скрыть близ-
кое знакомство или даже родственные отношения? Что же они, считают окру-
жающих полными идиотами? Кто поверит, что мужчина и женщина, носящие од-
ну фамилию и снимающие в гостинице один номер на двоих, едва знакомы!
Или они никого не пытаются обмануть, а просто очень сильно конфликтуют.
Ведь в ресторане она даже его ударила, а он ей руку вывернул так, что
она на пол упала. Видно, крутая разборка какая-то между ними. Впрочем,
это вполне может быть ревность. Люди Соломатина донесли, что женщина
открыто флиртовала с каким-то постояльцем гостиницы и даже целовалась с
ним на глазах у Сауляка. Немудрено, что тот взбесился. Но зачем она это
делала? Одни загадки кругом.
Одним из завоеваний экономической реформы стало стирание границ между
центром и провинцией во всем, что касается обеспечения населения товара-
ми и услугами. Продуктов в магазинах города Уральска было много, и ас-
сортимент их был вполне достаточным для того, чтобы Настя могла устроить
в гостиничных условиях очень даже приличный обед. Итальянские салаты в
пластиковых коробочках, супы в стаканчиках, которые нужно было только
залить горячей водой и дать постоять три минуты, разнообразные йогурты и
сладкие десерты и даже упакованный отдельными тоненькими кусочками фран-
цузский сыр. Денег, полученных от генерала Минаева, было много, и Настя
не стесняясь накладывала продукты в пластмассовую инвентарную корзинку.
- У вас барские замашки, - заметил Павел, с неодобрением глядя на
очередной яркий пакетик с орехами, перекочевавший с полки в корзинку.
- Ничего подобного, - возразила она. - Просто я ленива от природы и
поэтому предусмотрительна. Кто знает, сколько времени мы проторчим в
этом городе, пока не улетим в Екатеринбург. Не ходить же в магазин каж-
дый раз, когда мы захотим есть. Вы какой сыр предпочитаете, сливочный, с
креветками или с ветчиной?
- Все равно.
- Но у них же совсем разный вкус. Неужели вам безразлично?
- Абсолютно. Я вообще сыр не люблю, так что ориентируйтесь на свой
вкус.
- Ладно. А что вы любите? Не стесняйтесь, Павел, мой клиент от этого
не обеднеет.
- Ничего. Мне все равно.
- Да ну вас, ей-богу, никакого удовольствия ходить с вами по магази-
нам, - фыркнула Настя. - Нельзя быть таким занудой. Надо получать удо-
вольствие от жизни, а вы лишаете себя маленьких земных радостей в виде
вкусной еды. У вас всегда такое похоронное настроение?
- Оставьте в покое мое настроение, сделайте одолжение.
- Ладно. Тогда, по крайней мере, посмотрите, где там наши любезные
друзья. Должна же от вас быть хоть какая-то польза.
Они уже стояли в очереди к кассе, и Настя видела впереди, у входа,
Юру Короткова. Волчья шапка попалась ей на глаза только при выходе из
гостиницы, а парочку из "Волги" она вообще не заметила. Куда они делись,
интересно?
- Все на месте, - сообщил ей Сауляк. - Берут с вас дурной пример, то-
же едой запасаются.
- А поклонник?
- Уже отоварился и ждет на улице.
- Может, пригласим его пообедать с нами? Всетаки развлечение.
- Послушайте, перестаньте меня истязать вашим стремлением к веселью.
Вы на работе - вот и работайте. Я лично ничего забавного не вижу.
- Значит, вы еще не боялись как следует.
- Что вы имеете в виду? - нахмурился Сауляк.
В этот момент стоящая впереди них женщина забрала у кассира сдачу и
отошла. Настала их очередь платить, и Настя решила не отвечать. Если ему
действительно интересно, что она имела в виду, то он обязательно об этом
спросит. Наступит на горло своим идиотским принципам, а заведет разговор
первым. Ничего, она его дожмет.
Содержимое зеленой пластмассовой корзинки потянуло на изрядную сумму,
и она с усмешкой подумала, что на свою зарплату никогда не позволяла се-
бе покупать такие дорогие продукты, которых, в сущности, хватило бы
только на обед и ужин. На такую сумму, которую она выложила сейчас, они
с Лешей жили неделю.
По дороге из магазина обратно в гостиницу им попался газетный киоск.
Павел слегка замедлил шаг, и Настя сообразила, что он хочет купить газе-
ты, но не может заставить себя попросить у нее денег. Самто он без гро-
ша. На принятие решения у нее были буквально доли секунды. Проявить бла-
городство и не заставлять его унижаться? Или сделать вид, что не замети-
ла, чтобы он почувствовал свою зависимость от нее? Как правильно посту-
пить, чтобы не сдать одним махом с таким трудом завоеванные позиции?
- Что, Павел Дмитриевич, в вас проснулась тяга к печатному слову? -
насмешливо спросила она, перекладывая сумку из одной руки в другую. - Я
куплю вам газеты просто из принципа. Может быть, в них найдется рубрика
"Как себя вести", и из нее вы с удивлением узнаете, что сумку с продук-
тами у дамы полагается забирать и нести ее самостоятельно. Вас этому ни-
когда не "учили?
Павел молча забрал у нее сумку, при этом губы его сжались еще крепче
и превратились в узкую полоску. Настя купила несколько газет, как цент-
ральных, так и местных, и тоненькую книжечку с кроссвордами.
- Если вы будете продолжать строить из себя вселенскую скорбь и вели-
кого молчальника, я, по крайней мере, кроссворды поразгадываю. Вы кто по
образованию? - спросила она, запихивая газеты в сумку.
- Технарь, - коротко ответил он.
- Прелестно. Будете помогать отгадывать слова, которых я не знаю.
- А у вас какое образование?
- Университет, физмат.
- Да что вы? Там открыли актерское отделение?
- По-моему, пока нет. Откуда такой вопрос?
- Вы же говорили, что вы актриса.
- Да что вы? - передразнила его Настя, весело улыбаясь. - А мне ка-
жется, что ничего подобного я не говорила. Вам показалось.
Его лицо вмиг застыло, глаза на секунду закрылись, словно он пытался
стряхнуть с себя наваждение, справиться с собой. "Разозлился, - подумала
она. - Это хорошо. Пусть считает меня дурой, самое главное, чтобы он не
понимал меня. Если он будет считать меня дурой, то обязательно захочет
понять, что у меня в голове. Почему вчера я говорила одно, а сегодня -
совсем другое? Просто вру и не запоминаю, вопреки старой истине о том,
что у лжеца должна быть хорошая память? Или плету какую-то каверзу? Он
должен хотя бы заинтересоваться мной. Нормальное человеческое любо-
пытство, не ограниченное страхом перед возможными препятствиями. Страх
перед неудачей может заставить его забыть о любознательности. Ведь он
азарта начисто лишен. Если страха не будет, если я в его глазах ничего
сложного из себя не представляю, ему обязательно захочется разобрать ме-
ханизм, чтобы посмотреть, как он устроен. Вот на этом любопытстве я тебя
и зацеплю, "и никуды ты, милок, не денисси", как говорилось в одном из-
вестном телесериале. Кажется, это был "Вечный зов"..."
Придя в номер, Настя сразу включила кипятильник, чтобы сделать кофе,
и занялась обедом. На этот раз Сауляк не говорил, что не голоден, и от
еды не отказывался, но ей казалось, что ему кусок в горло не лезет. Неу-
жели у него совсем нет аппетита? Странно как-то. Может, у него болит
что-нибудь, желудок, например, или печень?
- Павел Дмитриевич, у вас проблемы со здоровьем? - спросила она, с
удовольствием поедая салат с креветками и грибами. - Вы что-то совсем
плохо едите.
- У меня все в порядке.
"Как же, все у тебя в порядке, - мысленно прокомментировала Настя. За
последние сутки она уже привыкла вести с Павлом такие молчаливые беседы.
- То-то ты вчера дверь не запер, когда ванну принимал. Типичное поведе-
ние сердечника, который боится, что в горячей воде ему может стать пло-
хо. Я и сама никогда не запираюсь в ванной, мало ли что - крикну, Лешка
прибежит. А то пока он дверь ломать будет, глядишь, и опоздает. Может,
конечно, ты и не сердечник, но какая-то хворь у тебя точно есть. Не хо-
чешь говорить? Супермена из себя строишь? Ну строй, строй".
После обеда она улеглась на кровать, подложила под спину подушку и
занялась разгадыванием кроссвордов. В комнате повисла тишина, нарушаемая
только шелестом газетных страниц - Павел изучал прессу.
- Если у вас тяга к политическим новостям, можете включить телевизор,
- сказала Настя, не отрываясь от кроссворда. - Вы мне не помешаете.
- Вы очень любезны, - ответил Сауляк спокойно, но в его голосе она
уловила едва заметный сарказм. Хорошо, значит, он просыпается от своей
