слова. На ее почерневшем лице была печать безумия и отчаяния. Ноги ее то
и дело подгибались, и Дмитрию приходилось осторожно ее подхватывать,
чтобы она не упала. Елена, напротив, стояла строгая и торжественная, с
просветлевшим умиротворенным лицом, будто слушала хор ангелов, певший
для нее одной.
- Мы, солдаты воздушно-десантной дивизии, которой командовал гене-
рал-майор Вакар, всегда будем помнить, что обязаны жизнью только ему. Он
взял на себя смелость не выполнить приказ, основанный на устаревшей ин-
формации, он рисковал всем, но он уберег нас, мальчишек, от верной смер-
ти... Нас здесь шестьдесят пять человек, и мы пришли, чтобы сказать, что
в каждом из нас Владимир Сергеевич проживет шестьдесят пять жизней, по-
тому что, пока мы живы и пока мы его помним, он будет с нами.
Настя посмотрела на взволнованное лицо молодого человека, потом пере-
вела взгляд на тех, кто стоял за его спиной. Шестьдесят пять молодых
лиц, шестьдесят пять пар глаз, прощающихся со своим кумиром. Что прои-
зойдет с их душами, если они узнают, что обязаны жизнью убийце?
"Нет, ни за что. Я никому ни за что не скажу об этом. Пусть генерал
Вакар умрет героем. Пусть эти шестьдесят пять человек проживут свои жиз-
ни долго и счастливо, пусть у них будет кумир, на которого они, может
быть, будут равняться. Никто не узнает правду, но она никому и не нуж-
на".
- Анастасия, - тронул ее за плечо Денисов, - почему его жена так
странно улыбается?
- Она считает, что восторжествовала справедливость. Когда-то много
лет назад у них убили маленького сына, и она все время побуждала мужа
отомстить убийцам. Она говорила, что душа ребенка не найдет покоя, пока
изверги ходят по этой земле, и постоянно упрекала Вакара за то, что он
не хочет позаботиться об этом. Вот Господь и покарал его.
- Безумие какое-то. Она что, психически нездорова?
- Да нет, просто религиозная фанатичка. Вот дочь действительно
серьезно больна. Представляете, в каком кошмаре жил этот человек?
- Сколько лет это длилось?
- Девять.
- Ему не позавидуешь, - покачал головой Эдуард Петрович. - Боюсь свя-
тотатствовать, но, похоже, то, что случилось, для него - лучший выход.
Избавление.
- Может быть, - грустно согласилась Настя. - Может быть.
- А преступник? Я имею в виду того, кто застрелил генерала и моего
мальчика? Он известен?
- Известен. Мы его вот-вот поймаем. Кстати, Эдуард Петрович, ваши лю-
ди нам очень помогают в этом. Я, наверное, говорю глупость, но, возмож-
но, вас это несколько утешит. Если мы его возьмем, то только благодаря
вам и вашим людям.
- ...Образец стойкости, твердости и принципиальности. Владимир Серге-
евич был необыкновенно порядочен, он никому не делал зла, ни с кем не
сводил счеты. Мы, молодые офицеры, всегда равнялись на него, брали с не-
го пример...
"Никто. Никогда. Не узнает".
