вечером после ужина я попытался снова предложить это, но он просто не стал
со мной разговаривать.
Но следующее утро в пятницу к нам зашли двое посетителей, которых мы
довольно давно не видели: президент "Хай спота" Уолтер Б. Андерсон и Фред
Оуэн из отдела информации. Когда незадолго до полудня зазвонил дверной
звонок и я увидел их на пороге, мои намерения были другими, чем в первый
раз. С ними не было фотографов, они были уважаемыми клиентами, кроме того,
они вполне могли спрятать где-нибудь оружие: например, шляпную булавку,
которую собрались применить против Вульфа. Так что, не заходя в кабинет
для консультации, я впустил их в дом.
Вульф приветствовал их без особого восторга, но и без раздражения. Он
даже спросил, как они себя чувствуют. Пока они рассаживались, Вульф
устроился в кресле так, чтобы следить глазами за обоими, не перенапрягая
при этом шеи. Он даже заговорил извиняющимся тоном:
- Неудивительно, джентльмены, что вы начинаете терять терпение, но я
раздражен точно так же. Естественно, что ни один убийца не хочет быть
пойманным, но этот, по-видимому, в особенности, Не хотите ли вы, чтобы я
рассказал о том, что уже достигнуто?
- Мы все прекрасно знаем, - заявил Оуэн. На нем были темнокоричневый
двубортный пиджак, который выглядел так, как будто потребовалось по
крайней мере пять примерок, чтобы довести его до нынешнего вида.
- Мы неплохо осведомлены, - поправил его президент. Обычно я спокойно
отношусь к рьвлым краснощеким людям, но, когда этот странный тип открывал
рот, я испытывал желание заткнуть его, причем не при помощи слов.
Вульф нахмурился.
- Я признал за вами право на раздражение. Не стоит настаивать на
этом.
- Мы раздражены не вами, мистер Вульф, - заявил Оуэн.
- Я раздражен, - снова поправил его президент, - всей этой
чертовщиной, Какое-то время я хотел думать, что может случиться что-то
похуже, но теперь вижу, что ошибался. Боже мой, шантаж! Заметкак,
появившаяся в "Газетт" - ваших рук дело?
- Видите ли... - Вульф задумался. - Я бы сказал так: это дело рук
того человека, который разработал этот план. Я обнаружил и раскрыл
замысел.
- Не имеет значения, - Андерсон взмахнул рукой. - Имеет значение лишь
то, что моя компания и производимый ею продукт не могут и не будут
ассоциироваться в глазах общественного мнения с шантажом. Это грязь. Это
заставляет людей давиться нашим напитком.
- Я абсолютно согласен, - вставил Оуэн.
- Убийство в определенной степени тоже грязь, - возразил Вульф.
- Нет, - резко сказал Андерсон. - Убийство - это сенсация, оно
способно привести в возбуждение, но это не шантаж и не анонимные письма. С
меня хватит.
Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт, из которого в свою
очередь извлек голубой листок.
- Вот чек на полную сумму вашего гонорара. Может быть, остальные
заплатят мне причитающуюся с них сумму, а может, и нет, посмотрим. Пошлите
мне перечень ваших расходов вплоть до сегодняшнего дня. Как вы понимаете,
я расторгаю наше соглашение.
Оуэну пришлось подняться, чтобы протянуть чек Вульфу. Тот скосил на
него глаза и позволил ему упасть на стол.
- Вот как? Вульф поднял чек, посмотрел на него еще раз и снова бросил
его на стол. - Вы консультировались с другими участниками нашего договора?
- Нет, и не собираюсь. Что вас волнует? Это вся сумма, не так ли?
- Да, с деньгами все в порядке. Но почему вы идете на попятный? Что
так неожиданно испугало вас?
- Меня ничего не испугало, - Андерсон подался вперед в кресле. -
Послушайте, Вульф. Я приехал сюда лично, чтобы убедиться: не будет никаких
недомолвок. Сделка отменяется начиная с настоящего момента. Если бы вы
слушали сегодня утром программу Фрейзер, то заметили бы, что в ней не
упоминался мой продукт. С ними я тоже расквитался. Если вы думаете, что я
напуган, то вы меня не знаете. Я не из пугливых. Однако я знаю, как
действовать в изменившихся обстоятельствах. Именно этим я сейчас и
занимаюсь.
Он встал, подошел к столу Вульфа, вытянул короткую пухлую руку и
постучал по чеку коротким пухлым указательным пальцем.
- Я не собираюсь убегать, не заплатив проигрыша. Ваши расходы будут
также оплачены! Я не обвиняю вас ни в чем, черт возьми, но с этой минуты
вы на меня больше не работаете!
Последние шесть слов сопровождались ударами пальца по столу с
частотой приблизительно три удара в слово.
- Пошли, Фред, - скомандовал президент, и эта пара направилась в
холл.
Я прошел до двери в кабинет, чтобы убедиться, что они не прихватят с
собой мою новую двадцатидолларовую серую шляпу, и, когда они ушли,
вернулся к столу. Я сел и обратился к Вульфу.
- Похоже, он расстроен.
- Я продиктую письмо для него.
Я достал блокнот и ручку. Вульф откашлялся.
- Не надо "дорогой мистер Андерсон", просто "дорогой сэр" В связи с
нашим сегодняшним разговором, я должен напомнить, что нанят не только
вами, но и остальными. Поскольку мой гонорар зависит от конечного
результата, я обязан продолжать до тех пор, пока результат не будет
достигнут. Выданный вами чек до этого времени будет храниться у меня в
сейфе.
Я поднял глаза.
- Вы это серьезно?
- Вполне. Здесь нет ничего несерьезного. Когда ты пойдешь опускать
письмо, зайди в банк и заверь чек.
- Во избежание непредвиденных обстоятельств, - заметил я, открыв
ящик, в котором у меня лежат бланки для писем, - вдруг банк не подтвердит
его платежеспособность.
Именно в этот момент, когда я закладывал бумагу в машинку, Вульф по
настоящему начал работать над случаем Орчарда. Он откинулся назад, закрыл
глаза и начал шевелить губами. Он пребывал в этом состоянии, когда я вышел
из дома, и все еще находился в нем, когда я вернулся. В такие моменты нет
необходимости ходить на цыпочках или бояться зашуршать бумагой. Я могу
стучать на машинке, звонить по телефону, даже включать пылесос - Вульф
ничего не слышит. Остаток дня - до самой ночи, за исключением перерывов на
завтрак, обед, ужин и послеобеденное пребывание в оранжерее, - он
находился в таком состоянии. При этом он не произносил ни слова и не
подавал никакого знака, чтобы намекнуть мне, на какой след он напал, если
напал вообще.
С одной стороны, это доставляло мне удовольствие, поскольку по
крайней мере показывало, что наконец-то мы взялись за работу сами. Но, с
другой стороны, радости по поводу близкой развязки не было. Когда это
продолжается час за часом, как в эту пятницу, есть опасность, что Вульф
окажется в тупике, и не стоит рассказывать, сколь вдохновенным он себя
чувствует, когда видит лазейку, через кото рую может оттуда выбраться.
Пару лет назад, проведя большую часть дня в раздумьях, он выдал такую
сложную шараду, которая чуть не стала причиной смерти девяти человек, в
том числе его самого и меня, уж не говоря об инспекторе Крамере.
Когда и настольные, и мои наручные часы показывали, что близится
полночь, а он все еще не вышел из этого состояния, я вежливо
поинтересовался:
- Может, выпьем кофе, чтобы не заснуть?
Он пробормотал чуть слышно:
- Отправляйся в постель.
Я так и сделал.
21
Я напрасно волновался. Он не родил ни одного из своих ужасных
уродцев. На следующее утро в субботу Фриц вернулся на кухню после того,
как отнес Вульфу поднос с завтраком, и сказал, что Вульф ждет меня.
Поскольку Вульф любит, чтобы ночью был свежий воздух, а ко времени
завтрака комната должна быль в тепле, в его комнате уже давно поставлено
устройство, автоматически закрывающее окно в шесть утра. В результате
температура в восемь утра позволяет ему сидеть за подносом с завтраком у
столика возле окна, не утруждая себя одеванием. Когда он сидит там,
непричесанный, босой, и вся его огромная желтая пижама переливается на
солнце, на него стоит взглянуть. Жаль, что этой привилегии удостоены
только я и Фриц.
Я пожелал ему доброго утра, и он кивнул. Он никогда не признается в
том, что утро терпимо, уж не говоря о том, чтобы назвать его добрым, до
тех пор, пока не выпьет свою вторую чашку кофе и полностью не оденется.
- Инструкции, - буркнул он.
Я сел, открыл блокнот и снял колпачок с авторучки. Он начал вещать:
- Найди обычную белую бумагу дешевого сорта. Скажем, размером пять на
восемь дюймов. Бумага, которая есть у нас, не подойдет. Вот это
отпечатаешь на той самой бумаге с одним интервалом, Без даты и без
обращения.
Он закрыл глаза.
"Поскольку вы являетесь другом Элинор Венс, вам необходимо кое-что
знать. Когда она заканчивала колледж, умер один человек. Смерть была
признана естественной, и следствие не было проведено как следует. Еще один
случай, расследование которого не было произведено, - исчезновение банки с
цианидом из мастерской брата мисс Венс. Было бы интересно узнать, есть ли
какая-либо связь между этими двумя происшествиями. Возможно, расследование
этих случаев обнаружит такую связь."
- Это все?
- Да. Без подписи. Конверта не нужно. Сложи бумагу и немного ее
испачкай. Придай ей такой вид, будто ее уже держали в руках. Сегодня
суббота, но газеты пишут о том, что "Хай спот" отказался быть спонсором
программы мисс Фрейзер. Так что я сомневаюсь, что эти люди отправились
куда-нибудь на уикэнд. Возможно, ты даже застанешь их вместе обсуждающими
положение. Это было бы лучше всего. В любом случае, вместе или по
отдельности, встреться с ними. Покажи анонимное письмо, спроси, не видели
ли они аналогичного. Будь как можно более настойчивым и докучливым.
- Допросить ли и мисс Венс?
- Смотря по обстоятельствам. Если они все вместе, в том числе и она,
держат совет, то да. Вероятно, она уже потревожен людьми Крамера.
- Профессор Саварезе?
- Нет, тебя он не должен волновать. - Вульф отпил кофе. - У меня все.
Я поднялся.
- Возможно, я достигну лучших результатов, если буду знать, чего мы
добиваемся. Возможно, Элинор Венс должна во всем признаться? Или я
провоцирую одного из них наставить на меня пистолет? Что за всем этим
стоит?
Зная его, мне не следовало задавать такой вопрос, пока он был в
пижаме и со спутанными волосами.
- Выполняй инструкции, - сварливо сказал Вульф. - Если бы я знал,
какого ты добьешься результата, я бы не прибегал к этой старой уловке.
- Да, уловка действительно старовата, - согласился я и вышел.
Конечно, я должен подчиняться приказам по той же причине, по которой
это делают солдаты. Другими словами, Вульфу лучше знать об этом. Тем не
менее я был не настолько исполнен рвения, чтобы съесть завтрак впопыхах. Я
занялся подготовкой к операции, а в голове вертелось: если это все, на что
он способен, он мог с тем же успехом продолжать пребывать в дремотном
состоянии. Я не верил, что он знает что-то об Элинор Венс. Он иногда
нанимает Сола, Орри и Фреда, не говоря, зачем это нужно. А изредка и
вообще не сообщая мне, что они на него работают. Впрочем, я всегда могу
догадаться об этом сам, увидев, что из сейфа взяты деньги. Сейчас все
наличные были на месте. Вы можете судить об ограниченности моего ума по
тому, что я сейчас скажу: я даже начал подозревать, что он взялся за
Элинор только из-за того, что я посадил ее на кресло, стоявшее ближе всего
ко мне в тот вечер.
Как бы то ни было, насчет уикэнда он оказался прав. Я начал звонить
по телефону после половины десятого, не желая никого разбудить ради того,
что, по моему мнению, было столь же полезно, как кидание камней в луну.
Первому я дозвонился Биллу Медоузу, который сказал, что еще не завтракал и
не знает, когда у него появится свободное время, потому что он должен быть
на совещании у мисс Фрейзер в одиннадцать часов и понятия не имеет, как
долго оно продлится. Из этого я сделал вывод, что у меня есть шанс угодить
одним камнем сразу в две, а то и три луны. И последующие звонки
подтвердили это. Я занялся обычными утренними делами, затем позвонил в
оранжерею, чтобы проинформировать Вульфа, и около одиннадцати отправился в
город.
Вам станет ясно, что может сделать с людьми убийство, если я скажу,
что процедура с паролем была отменена. Из этого, правда, не следует, что в
квартиру 10 Б стало легче попасть. Скорее, наоборот. Очевидно, журналисты
и все остальные перепробовали самые разные способы, поскольку великолепно
одетый привратник, когда я назвал ему свое имя, не выразил никакого
интереса и сдерживал себя, чтобы не выдать, что меня узнал. Он позвонил по
телефону, и через несколько минут из лифта появился Билл Медоуз и
направился в нашу сторону. Мы поздоровались.
- Стронг сказа, что вы можете появиться, - сказал он. Ни его голос,
ни выражение лица не показывали того, что они не находили себе места в
ожидании меня. - Мисс Фрейзер хочет знать, идет ли речь о чем-то срочном?
- Мистер Вульф полагает, что да.
- Хорошо, пойдемте.
Он был настолько погружен в свои мысли, что вошел в лифт первым.
Я подумал, что если он попытается оставить меня одного в огромной
комнате с разностильной мебелью, пока меня не позовут, то этот номер не
пройдет. Однако протестовать не пришлось. Он не смог бы оставить меня
одного, даже если захотел, поскольку они все были там.
Мадлен Фрейзер сидела на диване, обшитом зеленой джутовой тканью,
обложенная десятком подушечек. Дебора Коппел сидела на скамеечке -
фортепиано. Элинор Венс примостилась но углу старого массивного черного
стола. Талли Стронг пристроился на крою кресла, обшитого розовым шелком, а
Нэт Трауб стоял. Все было как раньше, с одним добавлением: у дальнего
кконца дивана стояла Нэнсили Шеперд.
- Это Гудвин, - сказал Билл Медоуз, но они каким-то образом смогли
вычислить это, тем более что я уже снял шляпу и пальто в коридор и шел
практически за ним. Билл обратился к мисс Фрейзер: - Он говорит, что у
него срочное дело.
Мисс Фрейзер отрывисто спросила меня:
- Вы надолго, мистер Гудвин? Она выглядела свежей и отдохнувшей, как
будто хорошо выспалась ночью, приняла душ, после этого как следует
вытерлась махровым полотенцем и крепко позавтракала.
- Я сказал, что, возможно, надолго.
- В таком случае, я должна попросить вас подождать. - Она просила у
меня одолжения. У нее, безусловно, были профессиональный дар располагать к
себе окружающих. - Мистеру Траубу необходимо скоро уезжать на встречу, а
нам надо принять важное решение. Конечно, вам известно, что мы потеряли
спонсора. Думаете, это расстроило меня? Ничего подобного. Знаете, сколько
фирм попросилось на место "Хай спот"? Шестнадцать!
- Замечательно, - отозвался я, - Разумеется, я подожду.
Я пересек комнату и сел в кресло подальше от места, где происходило
совещание. Они полностью забыли, что я рядом. Все, кроме одного человека -
Нэнсили. Она пересела так, что могла следить за мной, и выражение ее лица
ясно показывало, что она считает меня не заслуживающим доверия и способным
на любую гадость.
- Нам необходимо отбросить ненужное, - заявит Талли Стронг. Он снял
свои очки и держал их в руке. - Насколько я понимаю, серьезных
претендентов всего пять.
- Четыре, - сказала Элинор Венс, посмотрев в бумагу, которая была у
нее в руках. - Я вычеркнула "Флафф" производителя бисквитов. Ты ведь так
велела, не правда ли, Лина?
- Это хорошая компания, - с сожалением сказал Трауб. - Одна из
лучших. Они тратят на радиорекламу свыше трех миллионов.
- Ты только все усложняешь, Нэт, - сказала ему Дебора Коппел. - Мы не
можем взять всех. Я думала, что твой фаворит "Мелтетс".
- Угу, - согласился Трауб, - но я считаю, что все предложения хороши.
Что вы думаете о "Мелтетс" мисс Фрейзер? Он единственный из всей компании
не называл ее Линой.
- Я их еще не пробовала. - Она огляделась. - Где они
Внимание Нэнсили явно концентрировалось на мне куда в меньшей
степени, чем на ее идоле. Она заговорила:
- Они на пианино, мисс Фрейзер. Принести?
- Необходимо отбросить ненужное, - настаивал Стронг, для
убедительности размахивая очками. - Как представитель других спонсоров, я
должен повторить, что они твердо и единодушно выступают против "Спаркл"
если он будет подаваться вместо "Хай спот" во время программы. Они никогда
этого не хотели и не желают, чтобы эта идея реализовалось.
- Я его уже вычеркнула, - сказала Элинор Венс. - Если мы искючим
"Флафф" и "Спаркл" остается четыре.
- И не потому, что мы идем на поводу у спонсоров, просто так
получилось, - вставила мисс Фрейзер. - Решаем мы, а не они.
- Ты хочешь сказать, что решаешь ты, Лина? В голосе Билла Медоуза
прозвучало легкое раздражение. - Какого черта, мы и так это знаем! Ты не
хочешь "Флафф" потому что Кора сделала из их теста бисквиты и они тебе не
понравились. Ты не хочешь "Спаркл" потому что они требуют, чтобы их
продукця использовалась во время программы, и, видит бог, я тебя понимаю.
- Таким образом, остается четыре, - повторил Элинор Венс.
- Ладно, продолжаем исключать, - настойчиво сказал Стронг.
- Мы топчемся на месте, - сказала Дебора Коппел. - Проблема в том,
что нет серьезных возражений против коголибо из четырех. Я думаю, Билл
прав: пусть решает Лина.
- Заранее заявляю, что я буду голосовать за "Мелтетс" заявил Нэт
Трауб голосом человека, сжигающего за собой мосты.
Что касается меня, то я бы не стал голосовать ни за кого. Им же
нравилось сидеть здесь, и, насколько я мог понять, их не волновало ничего,
кроме выбора правильного спонсора. Если кто-то из них к тому же совершил
два убийства, но и вида не подает, успешно справляясь с собой, то мне он
был явно не по зубам. Спор начинал разгораться, и, хотя все были согласны,
что последнее слово за мисс Фрейзер, у каждого имеется свой фаворит из
четырех оставшихся. Именно это и усложняло процесс отбора.
Поскольку в моем кармане лежала псевдоанонимка, я, естествено, в
первую очередь интересовался поведением Элинор Венс. Судя по всему,
проблема спонсоров интересовала ее не меньше остальных. Конечно, мне
следовало выполять инструкции и вступить в игру, как только мне
представится такой шанс, но я чувствовал себя в дурацком положении. Хотя
Вульф изложил все очень туманно, одно было абсолютно ясно: я должен был им
устроить хорошую встряску. У меня укрепились сомнения, получится ли это.
Если они договорятся и будет назван счастливый победитель в конкурсе
продуктов из шестнадцати претендентов, то мое анонимное письмо, даже
утверждающее, что один из их хронический убийца, вряд ли заставит их
заволноваться. Успешно решив такую серьезную проблему, они не обратят
внимания на такой пустяк, как убийство.
Но я оказался абсолютно не прав. Я обнаружил это случайно в ходе их
дискуссии. Выяснилось, что два претендента вступили в смертельную схватку,
и любой из них мог доставить радость ребенку Это был набор леденцов под
названием "Счастливый Энди" и маленькая коробочка шоколадных конфет под
названием "Мелтетс". Трауб, который решил в любом случае голосовать за
конфеты, снова попросил мисс Фрейзер попробовать "Мелтетс". Она
отказалась. Тогда он спросил, пробовала ли она "Счастливого Энди" и она
сказала, что да. Тогда, продолжал настаивать Трауб, будет честно, если она
попробует и "Мелтетс".
- Ладно, - согласилась она. - Деби, там на пианино красная коробочка.
Открой ее.
- Нет! - раздался истеричный вопль. Это была Нэнсили. Все посмотрели
на нее. Дебора Коппел, которая взяла красную картонную коробочку,
спросила:
- В чем дело?
- Это опасно. - Нэнсили была уже рядом с ней и протягивала руку. -
Дайте мне, сначала я.
Романтическая особа все драматизировала, и я ожидал что компания
рассмеется и отвернется от нее. Но, как выяснилось, я ошибался. Никто даже
не хихикнул и не сказал ни слова. Их всех как будто заморозило. Они
смотрели на Нэнсили. Все, кроме одного человека. Это была Дебора Коппел.
Она отвела коробку от протянутой руки Нэнсили и твердо сказала ей:
- Не будь глупой.
- Поверьте мне. - вскричала девушка. - Разрежьте...
- Чепуха. - Дебора оттолкнула ее, открыла коробку, взяла конфету,
положила ее в рот, начала жевать, проглотила затем закашлялась. Изо рта у
нее стали вылетать кусочки, конфеты. Я был первым, кто понял: происходит
что-то неладное. Я обратил внимание не на то, что она поперхнулась
поскольку таким образом она могла голосовать против "Мелтетс", а на то,
как ужасно искривилось ее лицо. Покая бежал к ней через комнату, она в
судорогах упала с табуретки, привстала, выбросила вверх руки и закричала:
- Лина! Нет! Не надо...
Оказавшись возле нее, я взял ее за руку. Подоспел и Билл Медоуз. Но
мы не могли удержать ее бьющееся в конвульсиях тело: она устремилась к
дивану, волоча нас за собой. Мадлен Фрейзер протянула к ней руки, чтобы
както помочь. Однако и втроем нам не удалось уложить ее на диван. Она
упала на колени, одной рукой коснувшись дивана чуть-чуть не дойдя до мисс
Фрейзер, которая тоже стояла на коленях и тянула к ней руки.
Я выпрямился и сказал Нэту Траубу:
- Быстро позовите врача. - Я увидел, как Нэнсили протянула руку,
чтобы поднять маленькую картонную коробочку - и крикнул ей: - Оставьте все
как есть и не дергайтесь - Затем повернулся к остальным: - Вы слышали?
Пусть все остается как было.
22
Часа в четыре мне разрешили бы уйти, если бы я настаивал. Но мне
показалось, что будет лучше, если я останусь, чтобы не пропустить
что-нибудь в своем отчете. Я уже позвонил Вульфу, чтобы объяснить, почему
я не выполнил его инструкции.
Все присутствовавшие на встрече оставались там. Лучше сказать почти
все, за исключением Деборы Коппел, которую увезли на носилках после того,
как закончили свою работу полицейские криминалисты. Когда приехал доктор,
она была мертва. Остальные были живы, но ликования по этому поводу не
испытывали.
В четыре часа лейтенант Роуклиф и помощник окружного прокурора сидели
на зеленом диване и спорили, может ли вкус цианида вовремя предупредить
человека об опасности. Спор казался бессмысленным: хотя вкус теоретически
и может стать предостережением, обычно этого не происходит. В любом случае
экспертами могут считаться только те, кто попробовал это на себе, но ни с
одним из них, увы, проконсультироваться уже нельзя. Я прошел дальше. За
большим дубовым столом другой лейтенант разговаривал с Биллом Медоузом,
сверяясь попутно с записями на разрозненных листах бумаги. Я проследовал
еще дальше. В столовой сержант и рядовой полицейский занимались Элинор
Венс. Я прошел на кухню, где курносый полицейский протягивал через стол
бумагу Коре, женщине-борцу, чтобы она расписалась.
Я повернулся и пошел назад, дошел до квадратного холла, открыл дверь
в его дальнем конце и вошел в комнату без названия, которая содержала в
себе гораздо больше людей, чем все остальные. Талли Стронг и Нэт Трауб
сидели в креслах у противоположных стен. Нэнсили стояла у окна. Один
полицейский стоял в центре комнаты, другой оперся о стену, а сержант Перли
Стеббинс крутился по всей комнате.
Вот, собственно говоря, и все. Мадлен Фрейзер беседовала в дальней
комнате - в своей спальне, в которой я впервые встретился со всей
компанией, - с инспектором Крамером. Насколько я знал, помощник комиссара
О'Хара, который был там вместе с ними, только что отдал приказ, чтобы я
убирался.
Первая серия вопросов задавалась самим Крамером в столовой. Крамер и
помощник окружного прокурора сидели у одной стороны стола. Допрашиваемый -
напротив. Я сидел чуть сзади. Такое размещение в принципе должно было
способствовать тому, что, если допрашиваемый даст показания, которые
противоречат моим воспоминаниям, я смогу вовремя подать сигнал Крамеру,
например высунув язык, и допрашиваемый этого сигнала не заметит. С другой
стороны стола сидел полицейский стенографист, а остальные по лицейские
слонялись по квартире.
Поскольку Крамер знал всех присутствующих и уже досконально изучил их
биографии, он был краток и сосредоточился на том, где они стояли и как
двигались во время обсуждения, и на коробке с "Мелтетс". По поводу первого
были расхождения в мелочах, но в данных обстоятельствах этого следовало
ожидать. Я не заметил, чтобы кто-нибудь пытался провести полицейских.
Что касается проблемы коробки конфет, то тут вообще не было никаких
противоречий. Накануне, в пятницу к полудню, начала распространяться
новость, что "Хай спот" выходит из программы, хотя официально об этом не
было объявлено. "Мелтетс" уже стояли в очереди к мисс Фрейзер, с тем чтобы
занять вакансию, если таковая появится. В пятницу утром Нэт Трауб,
агентство которого представляет среди прочего и интересы "Мелтетс" сообщил
своим клиентам новость по телефону. Те моментально отправили к нему с
посыльным упаковку своего изделия. В упаковке было сорок восемь красных
картонных коробочек. Трауб, не желая терять ни секунды в таком срочном и
важном деле и не желая тащить с собой целую упаковку, вынул из нее одну
коробочку, положил ее в карман и рванул в здание Эф-Би-Си. Он появился в
студии незадолго до завершения программы. Переговорив с мисс Фрейзер и
мисс Конпел от имени "Мелтетс", он отдал коробочку мисс Коппел.
Мисс Коппел передала ее Элинор Венс, которая положила ее в свою
сумку. В ту самую сумку, в которой носила кофе в бутылке из-под "Хай
спота". Три женщины пообедали в ресторане неподалеку, а затем отправились
в квартиру мисс Фрейзер, где позже к ниц присоединился Билл Медоуз и Талли
Стронг для проведения предварительной дискуссии по проблеме спонсоров.
Вскоре после их прибытия в квартиру Элинор достала коробку "Мелтетс" из
сумки и дала ее мисс Фрейзер, которая положила ее на дубовый стол в
комнате.
Это произошло между половиной третьего и тремя часами в пятницу, и на
этом воспоминания заканчиваются. Никто не знал, каким образом и когда
коробка перешла со стола на пианино. Таким образом, создался пробел
примерно в восемнадцать часов. Он закончился В девять часов утра в
субботу, когда Кора, вытирая пыль, увидела коробку на пианино. Она
приподняла ее, чтобы протереть крышку, затем снова поставила на место.
Следующий раз коробку видели два часа спустя, когда Нэнсили, появившись в
квартире, заметила ее и, решив съесть конфетку, зашла так далеко, что
взяла коробку. Однако, увидев, что мисс Коппел следит за ней, она
испугалась. Нэнсили объяснила, что именно поэтому она знала, где находится
коробочка, когда о ней спросила мисс Фрейзер.
Таким образом, для всех, от рядовых полицейских до инспекторов,
оставалась уйма кропотливой работы. Взаимоотношения, мотивы и подозрения
были исследованы, и не раз. Таким образом, к четырем часам в субботу
сотня, если не больше, сотрудников, шаталась по городу, делая все
возможное, чтобы откопать еще хоть кусочек информации об этой коробке
"Мелтетс". Некоторые из них, конечно, сообщили, что в коробке, когда ее
доставили к ним, было одиннадцать конфет и что в начинке одной из них, с
которой кто-то поработал достаточно умело, было двенадцать гран цианида.
Остальные десять были абсолютно безопасны, и, судя по всему, их никто не
трогал. Они также сообщили, что конфеты разложены в коробке попарно, и та,
в которой был цианид, находилась наверху, с той стороны, где коробка была
открыта. Были и другие сообщения, в частности касающиеся отпечатков
пальцев.
По мере того как поступала информация, ее передавали Крамеру, и я при
этом присутствовал. Что бы он там ни думал об их значении, мне это очень
напоминало картину одного художника, где было изображено кафе. На этом
холсте было столько линий и взаимоисключающих цветов, что нельзя было
опознать какое-либо известное науке животное или другой объект.
Теперь я хочу вернуться в наполненную людьми комнату, в которую я
вернулся после своего обхода. Я сделал остроумное замечание в адрес Перли
Стеббинса и уселся в кресло. Как я уже говорил, возможно надо было бы
прекратить все это и пойти домой, но мне не хотелось. Какие это сулило
перспективы? Я бы болтался без дела, пока Вульф не спустился бы в кабинет,
потом сделал свой доклад, и что дальше? Он либо нахмурился бы и начал меня
критиковать, затем снова опустил бы свой железный занавес, или вошел в
транс и около полуночи разродился Идеей. Вроде того, чтобы напечатать
анонимное письмо о том, что Билл Медоуз, когда заканчивал школу,
прогуливал занятия по алгебре. Я предпочел остаться: вдруг что-нибудь
произойдет.
Так и случилось. Я отказался от идеи извлечь какой-нибудь смысл из
пересекающихся линий и несочетающихся красок и занимался тем, что пытался
раздразнить Перли, и обменивался враждебными взглядами с Нэнсили. В этот
момент открылась дверь и вошла женщина. Она осмотрелась, и сказала Перли,
что инспектор Крамер посылал за ней. Стеббинс встал, прошел к двери
спальни мисс Фрейзер, впустил посетительницу и снова закрыл за ней дверь.
Я не знал, как ее зовут, но видел ее раньше, и у меня сложилось
впечатление, что это наиболее симпатичная сотрудница полиции из всех,
которых я видел. Поскольку заняться было больше нечем, я стал вычислять,
зачем она понадобилась Крамеру. Я как раз пришел к правильному заключению,
когда дверь снова открылась, и моя догадка подтвердилась. Первым появился
Крамер, затем помощник комиссара О'Хара. Крамер обратился к Перли:
- Собери их всех здесь.
Перли помчался исполнять приказание. Нэт Трауб агрессивно спросил:
- Ну как успехи, инспектор?
Крамер даже не потрудился взглянуть на него, уже не говоря о том,
чтобы ответить. Это показалось мне ненужной грубостью, и я сказал Траубу:
- Да, они пришли к важному заключению. Сейчас вас всех обыщут.
