со скульптурой фавна, играющего на свирели. Рододендроны были не только за
окном: на столе рядом с подсвечником стояла ваза с громадным букетом, на
маленьком столике - другой букет, поменьше. И даже обои гармонировали по
цвету с рододендронами.
Комната была, безусловно дамской и вместе с тем письменный стол
свидетельствовал об умственных занятиях хозяйки. Над столом были ящички с
надписями: "Письма для ответа", "Счета", "Адреса". Все надписи были
сделаны уже знакомым мне почерком Ребекки, скользящим и стремительным. Я
открыла ящик стола. Там лежала толстая тетрадь, а на обложке - тот же
почерк: "Гости в Мандерли". День за днем она записывала в этой тетради:
кто приехал в гости, в какой комнате ночевал и какие блюда предпочитал.
Вдруг зазвонил телефон. Чей-то голос произнес:
- Миссис де Винтер?
- Кто это? Кого вам надо?
Трубка молчала. Затем суровый голос - не то мужской, не то женский -
повторил:
- Миссис де Винтер?
- Вы ошиблись. Миссис де Винтер умерла более года назад.
- С вами говорит миссис Дэнверс. Я звоню по домашнему телефону.
Я совсем растерялась: не ожидала, что именно мне может кто-то
позвонить..
- Извините, что побеспокоила вас. Я только хотела узнать, желаете ли
вы видеть меня и одобрено ли меню сегодняшнего обеда.
- О, конечно. Я уверена, что все в порядке, не беспокойтесь.
- Я все же считаю, что вам лучше посмотреть его. Оно лежит на столе
рядом с вами.
Я быстро нашла меню и просмотрела его.
- Очень хорошо. миссис Дэнверс, все правильно.
Но я так и не поняла, что это: меню обеда или ленча.
- Если вы желаете что-нибудь изменить, миледи, скажите мне об этом.
Обратите внимание: я оставила пустое место для соуса. Миссис де Винтер
всегда очень придирчиво выбирала соусы.
- А как вы думаете, что понравилось бы мистеру де Винтеру?
- У вас, миледи, нет какого-либо излюбленного соуса?
- О нет, миссис Дэнверс.
- Мистер де Винтер, полагаю, выбрал бы винный соус.
- Значит, именно его и надо подать.
- Извините, миледи, что я оторвала вас от письма.
- Но я вовсе не писала письмо.
- Почту мы обычно отправляем в полдень. Роберт придет за вашими
письмами. Если же вам понадобится что-нибудь срочное, позвоните по
домашнему телефону, и Роберт пойдет на почту немедленно.
- Благодарю вас, миссис Дэнверс.
Я подождала. Она больше ничего не сказала и повесила трубку. Та, что
раньше сидела за этим столом, не теряла времени попусту. Она писала
письма, проверяла меню и не отвечала: "Да, миссис Дэнверс", "Конечно,
миссис Дэнверс".
Кому же я могу написать письмо? Напишу-ка я миссис ван Хоппер. Какая
ирония судьбы! В собственной комнате, за собственным столом и - некому
писать... И я написала миссис ван Хоппер - женщине, которую я терпеть не
могла и которую никогда больше не увижу. Я писала: надеюсь, переезд в
Америку был удачен, здоровье дочери и внучки поправилось и что в
Нью-Йорке, вероятно, хорошая погода.
Впервые я обратила внимание на свой почерк и сравнила его с почерком
Ребекки. Бесхарактерный, неразборчивый почерк плохой ученицы
второразрядной школы.
9
Вдруг я услышала шум подъехавшего автомобиля и в испуге вскочила.
Было только двенадцать, и Максим еще не вернулся домой. Это, очевидно,
миссис Леси и ее муж, майор Леси. Я хотела было убежать в сад, надеясь,
что Фритс скажет: "По-видимому, миссис де Винтер в саду".
Но через окно я услышала голоса и поняла, что гости идут именно через
сад. Я отошла от окна, чтобы меня не увидели, вышла из комнаты и начала
бродить по дому.
Мне встретилась девушка со щеткой и совком. Она испуганно уставилась
на меня и, заикаясь, ответила на мое приветствие:
- С добрым утром, миледи.
Видимо, я попала к черному ходу, а надеялась вернуться в спальню и
просидеть там до ленча.
Открыв наугад какую-то дверь, я оказалась в широком темном коридоре.
Прошла по нему, снова открыла дверь - комната с закрытыми ставнями. Мебель
сдвинута к стенкам и покрыта чехлами. Свет сюда проникал через
единственное не закрытое окно. Я подошла к нему. Море! И так близко
подходит к дому, что на оконные стекла падали редкие брызги. Да, хорошо,
что я живу в восточном крыле, не слышу шума моря и любуясь розарием.
Я пошла обратно и уже спускалась по лестнице, когда одна из дверей
открылась, и я увидела миссис Дэнверс.
- Я заблудилась, - объяснила я. - Ищу свою комнату.
- Вы, миледи, попали в другой конец здания. Вы в западном крыле.
- Понимаю.
- А здесь вы заходили в комнаты?
- Открыла одну дверь, там темно, и мебель закрыта чехлами.
Очень жаль. Я не хотела нарушать здешние порядки и мешать вам.
- Если вы желаете осмотреть эти комнаты, скажите мне об этом. Они
полностью обставлены и привести их в жилой вид можно очень быстро.
- Нет-нет, не надо!
- Может быть, вы хотите, чтобы я показала вам все западное крыло?
- Нет, не нужно. Я должна спуститься вниз.
Она шла за мной, как конвоир за арестантом.
- Я еще утром хотела предложить вам осмотреть западное крыло, но не
решилась отрывать вас от писем.
Мы дошли до выхода, и она открыла передо мной дверь.
- Удивительно, как вы могли заблудиться. Парадная дверь в западном
крыле совсем не похожа на вход в восточное крыло.
- Но я не выходила из здания.
- Значит, вы прошли по служебной лестнице?
- Очевидно, так.
- А вы знаете, миледи, что полчаса назад в Мандерли приехали миссис и
майор Леси?
- О нет, это мне неизвестно.
- Фритс, наверное, провел их в гостиную.
Миссис Дэнверс стояла за моей спиной, как черный страж, и уж теперь я
должна была идти в гостиную.
Перед дверью я остановилась, прислушиваясь. Из гостиной доносилось
несколько голосов, среди которых я узнала и голос Максима.
- Вот она, наконец? - сказал Максим. - Где ты пряталась? Мы уже
хотели обратиться в сыскное отделение. Познакомься: Беатриса и Жиль Леси.
а это - Фрэнк Кроули.
Беатриса была высокой и красивой, но красота ее была жестковата, как
у женщин, хорошо разбирающихся в лошадях и собаках, умеющих хорошо
стряпать. Она посмотрела мне в глаза и обратилась к Максиму:
- Полная противоположность тому, что я ожидала, и вовсе не
соответствующая твоему описанию.
Все рассмеялись, и я вместе со всеми. Что же такое мог написать ей
Максим?
- Жиль Леси, - снова представил мне Максим.
Майор сжал мою руку в своей громадной лапище и улыбаясь разглядывал
меня сквозь очки.
- Фрэнк Кроули...
Я повернулась к управляющему и, увидев его худое бледное лицо и резко
выступающий кадык, почему-то почувствовала облегчение. Не успела я
разобраться в своих впечатлениях, как вошел Фритс и подал мне рюмку
хереса.
- Максим сказал мне, что вы приехали только вчера вечером, - сказала
Беатриса. - Если бы я знала это, то не ворвалась бы сюда уже сегодня. Ну,
как вам нравится Мандерли?
- Я очень мало успела увидеть, - ответила я. - Но, насколько я могу
судить, поместье великолепное.
Она рассматривала меня в упор, но без недружелюбия, какое сквозило во
взгляде миссис Дэнверс. Кроме того, у нее было право рассматривать меня
бесцеремонно, ведь она была сестрой Максима. К тому же он стоял рядом со
мной и готов был поддержать меня в любую минуту.
- Ты выглядишь намного лучше, друг мой, - сказала Беатриса Максиму. -
Слава Богу, из твоих глаз исчезло это отчаяние. - Она повернулась ко мне?
- Думаю, за это надо благодарить вас?
- Я совершенно здоров, - возразил Максим, - и ничем не болел за всю
свою жизнь. А ты считаешь больным каждого, кто чуть похудощавей твоего
Жиля.
- Ну зачем ты отрицаешь, что полгода назад ты был сильно болен. Жиль,
поддержи меня, подтверди, что, когда мы видели Максима в последний раз, он
был похож на выходца с того света!
- Да, да, да, мой друг? - сказал Жиль. - Это правда. Сейчас вы
выглядите совсем другим человеком.
Я почувствовала, что Максим изо всех сил старается сдержаться и не
выйти из себя. Ну зачем Беатриса так бестактно настаивает на своих словах?
Она же видит, что он недоволен темой нашего разговора.
- Максим очень сильно загорел. - вмешалась я в спор, - а загар
скрывает многое. Вы бы посмотрели на него в Венеции! Там он завтракал
только на балконе, специально, чтобы посильнее загореть.
- Все рассмеялись, а мистер Кроули заметил:
- В Венеции, в этот сезон, вероятно, чудесно, миссис де Винтер?
- Да, погода была отличная, за исключением одного дня.
Итак, я помешала обсуждать здоровье Максима и перевела разговор на
безопасные рельсы: на погоду и путешествие. Максим, Жиль и Беатриса
заговорили о достоинствах его нового автомобиля, а мистер Кроули спросил
меня: правда ли, что в Венеции больше нет гондол и что их вытеснили
моторные лодки? Не думаю, что он так уж интересовался гондолами и Большим
каналом, он просто помогал мне поддерживать оживленную беседу. Я
почувствовала в нем союзника.
- Ах, Максим, - сказала Беатриса, - вы тут губите Джаспера.
Его надо тренировать, а не откармливать так: он слишком жирный для
своих двух лет. Какой у него рацион?
- Да тот же самый, что и у твоих собак. И не старайся показать, что
ты лучше меня разбираешься в собаках.
- Дорогой мой, ты ничего не знаешь о своих собаках. Ты больше двух
месяцев отсутствовал. Уж не думаешь ли ты, что Фритс дважды в день
прогуливал Джаспера до аллеи? Эта собака уже давно не бегает, видно даже
по ее шерсти.
- Я все же предпочитаю, чтобы собака выглядела упитанной, а не
голодающей, как ваши.
- Неубедительно... Наш Лайон получил в феврале две золотые медали на
выставке.
Снова создалась предгрозовая атмосфера. Максим сжал губы, видимо,
начиная злиться. Меня удивило: почему у брата и сестры отношения, как у
кошки с собакой. Уж скорее бы Фритс пригласил нас к ленчу (или ударят в
гонг? Я еще не знала, как это принято в Мандерли).
- Далеко ли вы от нас живете? - спросила я Беатрису.
- Примерно милях в пятидесяти, в другом графстве. У нас тем
прекрасная охота. Приезжайте к нам погостить, если Максим сможет обойтись
без вас, хоть на короткий срок. Жиль обучит вас верховой езде.
- Но я совсем не умею охотиться. В детстве пробовала ездить верхом,
но давно забыла то, что умела.
- Вам придется снова научиться. Нельзя жить в деревне и не заниматься
спортом. Максим писал, что вы хорошо рисуете, но это же занятие лишь для
плохой погоды, когда больше нечего делать.
- Мы не такие уж спортсмены, дорогая, - заметил Максим.
- Я же не говорю о тебе. Все знают, что тебе достаточно побродить по
паркам и лесам Мандерли.
- Я тоже люблю пешие прогулки, - сказала я, - и мне никогда не
надоест гулять по такому поместью, как Мандерли. А когда станет теплее,
можно будет купаться в море.
- По-видимому, вы оптимистка. Я что-то не припомню, чтобы кто-нибудь
тут купался. Вода слишком холодна, а берег усеян острыми камнями.
- Я не боюсь этого, лишь бы не было сильного течения. В Лаймском
заливе не опасно?
Вдруг я спохватилась: я коснулась опасной темы. Краска бросилась мне
в лицо, и я смолкла. Мы обе начали ласкать Джаспера, не глядя друг на
друга.
- Как там с ленчем, - спросил Максим, - я дьявольски голоден.
- Сейчас ровно час, - сказал мистер Кроули, - посмотрите на часы на
камине.
В этот момент дверь открылась, и Фритс объявил, что ленч подан.
- Мне нужно умыться, - сказал Жиль, посмотрев на свои руки.
Мы двинулись к лестнице, Беатриса и я несколько впереди мужчин.
- Дорогой старый Фритс, - сказала Беатриса, - он все такой же,
нисколько не меняется. Когда я вижу его, мне кажется, что я все еще
девочка... Не обижайтесь на меня, но вы выглядите ребенком. Вы значительно
моложе своих лет (Максим сообщил мне ваш возраст)... Скажите, вы сильно
любите его?
Я никак не ожидала такого вопроса и сильно смутилась.
- Можете не отвечать, - продолжала Беатриса, - я и так понимаю. А на
меня вы не должны обижаться. Я же всегда отличалась отсутствием такта.
Максима я очень люблю, хотя, когда мы встречаемся, то вечно цапаемся друг
с другом, как кошка с собакой. Я рада, что ему удалось восстановить свое
здоровье. Когда случилась вся эта ужасная история в прошлом году, мы очень
беспокоились за него. Но вы, вероятно, знаете от него все, что произошло?
Она замолчала, так как мы уже входили в столовую, где нас ждали
остальные сотрапезники. Что бы она сказала, если бы узнала, что я ровно
ничего не знаю? Максим не пожелал поделиться со мной, а я не задавала
вопросов.
Ленч прошел в более спокойной обстановке. Беатриса, видимо, решила
поупражняться в вежливости и спокойно беседовала с Максимом о поместье,
лошадях, собаках и общих знакомых. По левую руку от меня сидел мистер
Кроули. Он вел со мной легкую беседу, которая не требовала напряжения, и я
была ему благодарна. Жиль больше интересовался едой, чем разговорами.
Изредка он произносил какую-нибудь ничего не значащую фразу.
- У вас все тот же повар, Максим? - спросил он, когда Роберт вторично
предложил ему суфле. - Я всегда говорил Би, что Мандерли - единственное
место в Англии, где вкусно кормят.
- Кажется, повара у нас постоянно меняются, но миссис Дэнверс хранит
все рецепты, и потому вкус блюд остается прежний, - ответил Максим.
- Оригинальная женщина, - подхватил и повернулся ко мне, - Как вы
считаете?
- О да, удивительный человек.
- Она, конечно, не красавица, - Жиль вдруг захохотал.
Мистер Кроули не издал ни звука. Беатриса исподтишка наблюдала за
мной. Встретившись со мной взглядом, она отвернулась и заговорила с
Максимом.
- Играете ли вы в гольф? - спросил меня мистер Кроули.
- О, нет.
Я была рада, что разговор о миссис Дэнверс кончился, и готова была
бесконечно долго говорить о гольфе, в котором ничего не понимала: это было
совершенно безопасно.
Мы уже покончили с сыром и кофе, и я не знала, следует ли подняться.
Максим не подавал никакого знака. Наконец, я поймала его нахмуренный
взгляд на дверь, сейчас же встала, но, по свойственной мне неловкости,
опрокинула стакан с вином, стоявший перед Жилем. Я схватила свою салфетку,
желая поправить оплошность, но Максим остановил меня:
- Оставь это, Фритс все приведет в порядок. Беатриса, проводи ее в
сад. Она ведь его совсем еще не видела.
Максим выглядел усталым и раздраженным. Я пожалела, что гости
приехали сегодня и испортили нам первый день в Мандерли. Я тоже
чувствовала себя усталой и угнетенной. Надо же быть такой неловко? -
опрокинуть вино на скатерть! Мы вышли на террасу и стали спускаться на
лужайку.
- Мне кажется, что вы приехали в Мандерли слишком рано, - сказала
Беатриса. - Следовало пробыть в Италии еще месяца два-три и приехать домой
в разгар лета; больше бы привыкли друг к другу, и происшедшая трагедия
стала бы окончательно забываться. Вам, наверное, здесь не слишком уютно?
- О, пустяки! Я уверена, что полюблю Мандерли.
- Расскажите мне немного о себе... Что вы делали на юге Франции?
Максим писал, что вы жили там с какой-то экстравагантной американкой?
Я рассказала ей о своей работе у миссис ван Хоппер и о том, что меня
привлекло к ней. Она выслушала меня сочувственно, но с таким видом, будто
не полностью мне доверяла.
- Да, конечно, ваше знакомство с Максимом было случайным... но мы
были очень рады, что он женился, и надеемся, что вы будете счастливы.
- Благодарю вас, Беатриса.
Я удивилась ее словам: она "надеется, что мы будем счастливы" то есть
она сомневается в этом?..
- Когда Максим написал, - продолжала она, - что вы очень молоды и
очень красивы, я испугалась: мы все подумали, что он выбрал какую-нибудь
модную, накрашенную куклу, каких много на курортах Франции. А перед
завтраком, увидев вас, я так удивилась, что могла бы упасть от
прикосновения мизинца.
Она рассмеялась, и я тоже. Но она не сказала, была ли она
разочарована или, наоборот, обрадована, что я оказалась такой, какая я
есть.
- Бедный Максим. - сказала она. - Он пережил ужасную трагедию. Будем
надеяться, что он забудет о ней. И он просто обожает Мандерли.
Я надеялась, что она расскажет мне как можно больше о прошлом Максима
и в то же время боялась об этом думать.
- Мы очень похожи с Максимом, но кое-что в нас прямо противоположно.
Я не задумываясь выкладываю людям все, что о них думаю, приятно им или
нет. Я взрываюсь от любого пустяка, но тут же остываю, а Максим выходит из
себя не чаще чем дважды в год, и это действительно опасно. Не думаю, чтобы
он мог рассердиться на вас. Вы такая кроткая и милая... - она улыбнулась и
слегка ущипнула мою руку.
Легко быть спокойным и выдержанным, подумала я, если ты не перенес
удары судьбы, если не обливался горючими слезами, не зная, куда деться от
отчаяния...
- Не обижайтесь на меня, - продолжала она, - но вам нужно изменить
прическу. Почему вы не завиваете волосы? Они, видимо, ужасно выглядят,
когда вы надеваете шляпу. Вы не пробовали заправлять их за уши?
Я послушно выполнила ее указание, но она тут же сказала:
- Нет, так еще хуже... Мне никогда не нравилась внешность Жанны
д'Арк. А что говорит по этому поводу Максим? Он считает, что такая
прическа вам к лицу?
- Не знаю. Он никогда об этом не говорил. Возможно, ему нравится.
- Скажите, а где вы покупали платья? В Лондоне или в Париже?
- У нас на это не было времени. Максиму очень хотелось поскорее
попасть домой. Я ведь всегда могу попросить, чтобы мне по почте прислали
каталоги.
- Судя по тому, как вы одеты, можно подумать, что вы совсем не
интересуетесь туалетами.
- Нет, я очень люблю красивые вещи. У меня просто никогда не было
денег, чтобы их покупать.
- Удивляюсь, почему Максим не задержался в Лондоне, хотя бы на
неделю, чтобы дать вам возможность прилично одеться. Он просто эгоист! А
ведь обычно он весьма требователен к внешнему виду.
- В самом деле? Он ничего мне не говорил. Кажется, он вообще никогда
не замечает, во что я одета.
- Значит, он сильно изменился. - Беатриса взглянула на дом. Вы
поселились не в западном крыле?
- Нет. В восточном, его заново отделали.
- Интересно, почему?
- Так пожелал Максим.
- Ну, а как вы ладите с миссис Дэнверс?
- Я ее пока еще мало знаю. Но она мне кажется странной.
- Вам не надо ее бояться, а если уж боитесь, не показывайте ей этого.
Я-то никогда не имела с ней дела, да и не хотела бы иметь. Но со мной она
всегда любезна. А к вам она предупредительна?
- Не слишком. Но она хорошо ведет хозяйство, и у меня нет
необходимости вмешиваться в ее распоряжения. Чего она, по-видимому,
опасается.
- Не думаю, чтобы она этого боялась. Со временем она успокоится, но
до тех пор не раз испортит вам настроение. Она просто ужасно ревнива.
- Ревнива? Но Максим вовсе не проявляет особую симпатию к ней.
- Причем тут Максим? Разве он вам не рассказывал, что она прямо-таки
обожала Ребекку? Ваше присутствие здесь для нее непереносимо...
- Ну, тогда я все понимаю.
- А вот идут наши мужчины. Ох, каким же толстяком выглядит мой Жиль
рядом с Максимом!.. Надеюсь, что Фрэнк Кроули сейчас уйдет. Он удивительно
туп, от него не услышишь ничего интересного... Ну, друзья, какие вопросы
вы там обсуждали? Наверное, и камня на камне не оставили от всего
мироздания?
Мистер Кроули взглянул на часы.
- Мне нужно уходить. Благодарю вас, миссис де Винтер, за ленч.
- Приходите к нам почаще, - сказала я, пожимая ему руку.
"Когда же уйдут все остальные? - думала я. - Приехали только на ленч
или на весь день? Хорошо бы остаться с Максимом вдвоем, как в Италии... "
Мы расположились под старым каштаном. Роберт принес нам стулья и
коврики. Жиль тут же разлегся на коврике, прикрыл глаза шляпой, широко
открыл рот и захрапел.
- Прекрати, Жиль, - скомандовала Беатриса.
- Я не сплю, - ответил он и снова открыл рот.
Он показался мне очень непривлекательным, и я удивилась, почему
Беатриса вышла за него замуж. Вряд ли она могла его любить. Впрочем, так
же, наверное, она думала и обо мне. Она все время приглядывалась ко мне и,
казалось, думала: "И что в ней нашел Максим?" Но вид при этом у нее был
вполне дружелюбный.
Максим и Беатриса говорили теперь о своей старой бабушке.
- Надо обязательно навестить ее, - сказал он.
- Она впадает в детство, - ответила Беатриса, - и уже мало что
понимает, бедняжка.
Я слушала их беседу, положив подбородок на его рукав. Он иногда
рассеянно поглаживал мою руку. "Я ласкаюсь к нему, как Джаспер, - подумала
я, - и он поглаживает меня, как Джаспера, когда вспоминает". Ветер стих. В
волосах Жиля запуталась пчела, и он отгонял ее шляпой. Воздух был полон
запахом зацветающей магнолии и свежескошенной травы.
Вот так хотела бы я жить всегда: в мирной беседе под ветвями каштана.
Я боялась прошлого, страшилась будущего. Остановить бы навсегда это
мгновение. Но для остальных оно не было образом железной вечности, а лишь
проходящим моментом повседневности. Они не были так запуганы, как я.
- Ну пора и нам двигаться, - сказала Беатриса, вставая. - Мы
пригласили к обеду Картрайтов.
- Как поживает старик? - поинтересовался Максим.
- Как обычно. Только и говорит, что о своих болезнях. Они, конечно,
будут расспрашивать о вас.
- Передай им привет, - Максим потянулся и зевнул.
Все поднялись. Небо между тем затянуло облаками.
- Ветер меняется, - заметил Максим.
- Надеюсь, не к дождю, - отозвался Жиль.
- Боюсь, что погода переменится.
Мы направились было к въездной аллее, где стоял автомобиль Жиля. Но
Максим вдруг вспомнил:
- Да! Ведь вы же не видели, как отделали восточное крыло? Зайдем на
минутку?
Мы снова повернули к дому. Мужчины несколько отстали от нас. Мне
казалось странным, что Беатриса много лет прожила в этом доме. Она выросла
в нем и должна сохранить воспоминания, как бегала по его комнатам
длинноногой девочкой. Сейчас она была совсем другим человеком -
сорокапятилетней, уверенной в себе женщиной. Мы поднялись в наши комнаты.
- Как здесь весело и хорошо? - воскликнула Жиль.
- Новые портьеры, новые кровати, все новое, - добавила Беатриса. - А
помнишь, мы ведь жили в этой комнате, когда у тебя болела нога. Тогда
здесь было довольно мрачно. Обычно-то здесь никто не жил, разве только
было уж слишком много гостей. А сейчас здесь хорошо. И окна выходят на
розарий, это тоже преимущество. А можно мне у вас немного припудриться?
Неужели все это устроила без вас миссис Дэнверс?
- Да, она. Неплохо устроила.
- Еще бы! С ее-то опытом! Наверное, стоило все это кучу денег? Вы не
спрашивали? - спросила меня Беатриса.
- Да нет, к слову не пришлось.
- Можно воспользоваться вашей гребенкой? Какие красивые щетки.
Вероятно, свадебный подарок?
- Да. Максим подарил.
- Очень красивые. Мне тоже хочется подарить вам что-нибудь. Чего вам
хочется?
- Благодарю вас, ничего не нужно.
- Я вовсе не хочу отказывать вам в подарке только за то, что вы не
пригласили нас на свадьбу.
- Не обижайтесь на нас. Максим непременно хотел обвенчаться еще за
границей.
- Но все-таки, что же вам подарить? Драгоценности вас, наверное, не
интересуют? Хотя это необычно. Когда вы будете в Лондоне, обязательно
зайдите к моей портнихе, мадам Карру. У нее хороший вкус, и она не станет
брать с вас втридорога. Как вы предполагаете, будете вы устраивать большие
приемы?
- Не знаю. Максим об этом ничего не говорил.
- Странный он человек. Никогда его не поймешь. Одно время сюда
съезжалось столько гостей, что негде было переночевать. А впрочем, вы...
Жаль, что вы не ездите верхом и не любите охотиться. Надеюсь, по крайней
мере, вы увлекаетесь парусным спортом?
- О нет!
- Ну и слава Богу. Приезжайте к нам, если будет настроение. Я люблю,
когда люди приезжают без приглашения. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить
ее на письма с приглашениями.
- Благодарю вас.
Мы спустились с лестницы, и Жиль крикнул нам:
- Быстрее, Би! Дождь уже начался. Придется поднять верх у автомобиля.
Максим говорит, что барометр сильно упал.
Беатриса наклонилась ко мне и быстро чмокнула в щеку.
- До свидания. Простите меня, если я наговорила много лишнего и
задавала бестактные вопросы. - Она закурила и села в машину. - Вы ни в чем
не похожи не Ребекку
Автомобиль отъехал, начался дождь, и Роберт бросился на лужайку за
стульями и ковриками.
10
- Слава Богу, - сказал Максим. - С этим покончено. Будь проклят этот
дождь! Мне нужна прогулка. Я больше не в состоянии сидеть на одном месте!
Он был бледен и взбудоражен. Меня удивило, почему встреча с сестрой
так утомила его.
- Подожди, - предложила я, - я сбегаю наверх за пальто.
- Ну нет, если женщина уходит в свою комнату, то это минимум на
полчаса. Роберт! Принесите-ка из зимнего сада дождевик для миссис де
Винтер. Там их целая куч? - забытых разными гостями. Джаспер! Ну, ленивый
лежебока, идем гулять! Нужно же тебе сбросить жир.
Приглашение на прогулку вызвало у Джаспера приступ истерического лая.
- Замолчи, дурак! Где же, наконец, Роберт?
В холл вбежал Роберт и принес мне длинный предлинный дождевик.
Времени посылать за чем-либо другим не было, и я храбро зашагала в нем по
лесу рядом с Максимом. Впереди несся Джаспер.
- Я редко вижусь с родственниками, - сказал Максим, - но этих встреч
мне надолго хватает. Беатриса прекрасный человек, но она действует мне на
нервы.
Я не поняла, в чем он обвиняет сестру, но предпочла промолчать. Может
быть, он до сих пор не может простить ей разговор о его здоровье перед
ленчем?
- Ну, а ты какого о ней мнения?
- Мне она понравилась... Со мной она очень приветлива.
- О чем вы беседовали в саду после ленча?
- Право, не помню. В основном, говорила я: рассказывала ей о миссис
ван Хоппер и о том, как мы с тобой познакомились. Она сказала. что я
совсем не похожа на то, что она ожидала.
- Чего, собственно, она могла ожидать?
- Насколько я поняла, легкомысленную разряженную куколку.
- Беатриса иногда бывает ужасно глупой, - проворчал он, - немного
помолчав.
Мы поднялись на холм, возвышавшийся над лужайкой, и вошли в лес,
густой и темный. Под ногами хрустели сучья и шуршала прошлогодняя листва.
Джаспер уже утомился и медленно шагал рядом с нами, принюхиваясь к земле.
- Нравятся тебе мои волосы? - спросила я.
Он удивленно взглянул на меня.
- Смешной вопрос... Конечно, нравятся. Чего ради ты спрашиваешь об
этом?
Мы вышли на открытое место. Тропинка раздвоилась. Джаспер без
колебаний повернул направо.
- Джаспер? - окликнул его Максим. - Не туда.
Пес вилял хвостом, но не шел за нами.
- Почему он хочет идти в ту сторону? - спросила я.
- Вероятно, привычка. Тропинка ведет к бухте, где мы прежде держали
лодку. - И он повернул налево.
Пес последовал за нами.
- Эта тропинка приведет нас в долину. Я тебе о ней рассказывал. Там
полно азалий. Не обращай внимания на дождь, он усилит аромат цветов.
Он снова стал спокойным, веселым Максимом, какого я знала и любила.
Он рассказывал о мистере Кроули, какой это хороший и преданный человек и
как он любит Мандерли. "Вот сейчас хорошо, совсем, как в Италии?" -
подумала я, крепко прижимая к себе его руку.
Меня продолжали волновать его отношения с сестрой. Почему он так
выходил из себя в ее присутствии и как понимать ее слова, что рассерженный
Максим становится опасным? Я знала совсем другого Максима: пусть с
изменчивыми настроениями, иногда рассерженного, но всегда сговорчивого. Не
злого и не вспыльчивого. Может быть, она преувеличивала?
- Мы пришли. Взгляни.
Мы стояли на вершине холма. Тропинка вела в долину, по которой
протекал веселый ручеек, на его берегах росли азалии и рододендроны, но не
пурпурные, как на въездной аллее, а белые, розовые и золотистые; не
самодовольные великаны, а скромные, благоухающие. Здесь было очень тихо,
слышны были лишь журчанье ручейка и шум дождя.
- Мы называли это место "Счастливой долиной", - произнес Максим
низким приглушенным голосом.
И вдруг мы услышали птичьи голоса: сперва один, потом другой и вот
зазвучал целый хор.
Так вот оно какое, это таинственное Мандерли!
Я забыла мрачную въездную аллею, пустынный дом и эхо, недружелюбно
отзывавшееся на мои шаги, таинственные запахи теперь уже нежилого
западного крыла, его зачехленную мебель и пугавшее меня прошлое.
Мы спустились по тропинке, вошли под цветочную арку и, тесно
прижавшись друг к другу, прошли под ее сводами. И когда мы наконец смогли
выпрямиться, я стряхнула с себя капли дождя и увидела, что мы в маленькой
бухте, а под нами с шумом разбиваются о берег морские волны.
- Ну, как тебе понравилось внезапное появление моря? - спросил
Максим. - Для всех это бывает неожиданным. - Он поднял с земли камень,
швырнул его в море и приказал Джасперу принести.
Тот радостно помчался, и уши его развевались от ветра. Прилив,
видимо, закончился, но кое-где крупные каменные глыбы не были покрыты
водой.
Мы спустились к самому берегу и принялись бросать в море плоские
камешки. Джаспер не возвращался, хотя мы ему и свистели. Я с опаской
посмотрела на скалы, торчащие среди волн.
- Упасть в море он не мог, - сказал Максим, - мы бы увидели его.
Джаспер! Дурак! Куда же ты делся?
- Может быть, он вернулся в Счастливую долину?
- Джаспер! Джаспер? - продолжал звать Максим.
И вдруг мы услышали короткий и отрывистый лай справа от нас.
- Слышишь? - спросил меня Максим.
Я начала карабкаться на скалу по направлению к морю, где слышался
собачий лай.
- Вернись, - предложил Максим, - мы пойдем другой дорогой. Этот
