- Может быть, группа, захватившая 070, тоже считает, что ведет
войну...
- С невинными жертвами?
- "Хагана" [Еврейская военизированная националистическая организация,
созданная во времена владычества Англии в Палестине] тоже приносила в
жертву невинных, хотя сражалась за правое дело.
- Я англичанин, доктор Паркер: вы не можете ждать, что я буду
потворствовать убийству английских женщин и детей, - Питер напрягся в
своем кресле.
- Конечно, - согласился Паркер. - Поэтому не будем говорить о мау-мау
в Кении [Революционная террористическая организация, созданная в Кении в
начале 1950-х годов; добивалась изгнания всех европейцев] и о совеременной
Ирландии, но как же Французская революция или распространение католицизма
при помощи ужасных преследований и пыток, когда-либо придуманных людьми?
Были ли эти действия морально оправданными?
- Я назвал бы их понятными, но достойными осуждения. Терроризм в
любой форме не может быть морально оправдан. - Питер сознательно
использовал это слово и увидел, как слегка приподнялись густые брови
Паркера.
- Есть терроризм сверху - и есть снизу. - Паркер подхватил это слово
и использовал его подчеркнуто. - Если вы определите терроризм как крайнее
физическое или психологическое принуждение, направленное на подчинение
других людей воле террориста, - существует террор закона - страх перед
виселицей, террор религии - страх перед адом, родительский террор - страх
порки. Оправдано ли все это морально и больше, чем стремления слабых,
бедных, политически угнетенных, бессильных жертв несправедливого общества?
Если мы хотим задушить крик их протеста...
Питер неловко передвинулся в кресле.
- Протест, выходящий за пределы закона...
- Законы составляют люди, почти всегда богатые и могущественные,
законы изменяются людьми, обычно после военных действий. Женское
суфражистское движение, кампания за гражданские права в этой стране... -
Паркер смолк и усмехнулся. - Простите, Питер. Я иногда увлекаюсь. Гораздо
труднее быть либералом, чем тираном. У тиранов редко бывают сомнения. -
Паркер откинулся в своем кресле, сделал жест, как бы отбрасывая
постороннее. - Я думаю оставить вас на один-два часа. Вам нужно подумать
над своими планами в связи с новым развитием событий. Но лично я больше не
сомневаюсь, что мы имеем дело с политически мотивированными действиями
бойцов, а не простой бандой старомодных похитителей, которые гонятся
только за наживой. Я уверен, что прежде чем мы с вами встретимся, нам
придется кое-что переоценить в своем сознаии и совести.
- Второй поворот направо, - негромко сказала Ингрид, и "боинг"
повернул по траве к рулевочной дорожке. Шасси, по-видимому, не пострадало,
но теперь, когда самолет ушел из своей естественной среды, он утратил
грациозность и красоту и стал тяжелым и неуклюжим.
Девушка никогда не была раньше в рубке севшего "Джамбо", и высота над
поверхностью произвела на нее впечатление. Эта высота сообщила ей ощущение
отчужденности, неуязвимости.
- Теперь налево, - приказала она, и "боинг" отвернул от главного
здания аэропорта к южному концу полосы. На балконе и на наблюдательной
площадке аэровокзала уже видны были сотни любопытных зрителей, но на самой
площади аэропорта всякое движение прекратилось. Машины и бензозаправщики
безлюдны, на бетоне ни одного человека.
- Остановитесь здесь. - Девушка указала на открытую площадку в
четырехста ярдах от ближайшего здания, на полпути между залами ожидания и
служебными ангарами и хранилищем горючего. - Остановите на пересечении.
Сирил Уоткинс в мрачном молчании выполнил приказ, потом повернулся в
сидении.
- Мне нужно вызвать санитарную машину, чтобы его увезли.
Второй пилот и стюардесса уложили бортинженера на полу рубки, у
самого выхода. С помощью льняных салфеток они пытались перевязать рану и
остановить кровотечение. Запах бездымного пороха смешивался теперь с
запахом свежей крови.
- Никто не выйдет из самолета. - Девушка покачала головой. - Он
слишком много о нас знает.
- Боже мой, женщина. Ему нужна медицинская помощь.
- На борту триста врачей, - равнодушно ответила она. - Лучших в мире.
Двое из них могут пройти сюда и заняться им.
Она присела боком на окровавленный стол бортинженера и взяла в руки
микрофон внутренней связи. Даже в гневе Сирил Уоткинс обратил внимание,
что ей понадобилось только один раз показать, и она уверенно справлялась
со сложным оборудованием связи. Очень умная и хорошо натренированная
женщина.
- Леди и джентльмены, мы совершили посадку в аэропорту Йоханнесбурга.
Здесь мы пробудем долго, может быть, дни, или даже недели. Потребуется все
наше терпение, и я должна вас предупредить, что всякое непослушание будет
сурово наказано. Уже была совершена одна попытка сопротивления, и в
результате пришлось выстрелить в члена экипажа и серьезно ранить его. Он
может умереть от этой раны. Нам не нужны больше повторения подобных
случаев. Однако я снова предупреждаю вас, что мои бойцы и я сама будем
стрелять, не колеблясь, или даже взорвем гранаты, расположенные над вашими
головами, - если возникнет в этом необходимость.
Она помолчала и подождала, пока войдут два врача. Они склонились по
обе стороны раненого. Он дрожал, как в лихорадке, от шока, его белая
рубашка вся была забрызгана кровью. Девушка не проявила никакой
озабоченности, никакого сомнения, она продолжала спокойным голосом:
- Двое моих бойцов сейчас пройдут по рядам и соберут ваши паспорта.
Пожалуйста, приготовьте эти документы.
Она чуть повернула глаза, уловив какое-то движение. Из-за служебных
ангаров появились четыре бронированных машины. Это была местная версия
французских броневиков, с высокими тяжелыми шинами, башней и
непропорционально длинными пушечными стволами, нацеленными вперед.
Бронированные машины осторожно повернули и остановились в трехста ярдах в
четырех точках - против концов крыльев, против хвоста и носа - вокруг
самолета; теперь длинные стволы были нацелены на него.
Девушка презрительно следила за ними, пока перед ней не остановился
один из врачей. Это был полный невысокий человек, лысеющий - но храбрый.
- Этого человека нужно немедленно отправить в больницу.
- Об этом не может быть и речи.
- Я настаиваю. Его жизнь в опасности.
- Все наши жизни в опасности, доктор. - Она помолчала и подождала,
чтобы слова ее подействовали. - Напишите, что вам необходимо. Я
позабочусь, чтобы вы все получили.
- Они уже шестнадцать часов на земле, но единственный контакт до сих
пор - требование медикаментов и магистральной электролинии. - Кингстон
Паркер снял пиджак и расслабил узел галстука, но никаких других признаков
длительного бдения не было видно.
Питер Страйд кивгул, глядя на экран. "Что заключили ваши врачи по
списку медикаментов?"
- Похоже на огнестрельное ранение. Тип крови АВ положительный,
довольно редкий, но он указан в служебных данных у одного из члена
экипажа. Десять литров плазмалита В, установка для переливания крови,
шприцы, морфий, пенициллин для инъекций, противостолбнячная сыворотка -
все необходимое для лечения серьезной физической травмы.
- Они подключены к магистрали? - спросил Питер.
- Да, иначе четыреста человек уже задохнулись бы без
кондиционирования. Администрация аэропорта провела кабель и подключила его
к внешней розетке. Теперь все системы самолета, даже кухонное
оборудование, действуют.
- Значит мы можем в любое время отключить их. - Питер сделал запись в
своем блокноте. - Никаких требований? Никаких переговоров?
- Нет, ничего. Они как будто хорошо понимают, как вести себя в таких
условиях... в отличие от наших друзей, страны, где они сели. Похоже, нам
придется иметь дело с менталитетом типа Виата Эрпа [Известный американский
стрелок, действовавший в пограничных территориях в первой половине 19
века]... - Паркер помолчал. - Простите, Виат Эрп - это один из
пограничников...
- Я видел кино и читал книгу, - резко ответил Питер.
- Ну, так вот. Южноафриканцы горят желанием взять самолет штурмом, и
наш и ваш послы с трудом их удерживают. Готовы пинком открыть двери салуна
и ворваться туда, стреляя из шестизарядных пистолетов. Наверно, они тоже
видели это кино.
Питер почувствовал холодок ужаса на спине.
- Это была бы катастрофа, - быстро сказал он. - Люди там внутри
настроены решительно.
- Вам не нужно убеждать меня в этом, - согласился Паркер. - Сколько
вам еще лететь до Яна Смита?
- Семь минут назад мы пересекли реку Замбези. - Питер искоса бросил
взгляд в перплексовое окно, но поверхность внизу была закрыта облаками и
дымкой. - Лететь еще два часа десять минут, а боевая группа в трех часах
сорока минутах за нами.
- Ну, хорошо, Питер. Мне снова нужно связываться с ними.
Правительство Южной Африки назначило срочное заседание всех членов
кабинета, и на нем в качестве советников и наблюдателей присутствуют оба
наши посла. Мне кажется, пора сообщить им о наличии "Атласа".
Он ненадолго смолк.
- По крайней мере теперь у нас есть оправдание существования
"Атласа", Питер. Единая организация, способная действовать, невзирая на
границы, быстро и независимо. Вы должны знать, что яуже получил согласие
президента и вашего премьер-министра на состояние "Дельта" - под мою
ответственность.
Состояние "Дельта" - это непосредственная боевая операция.
- ...но еще раз должен подчеркнуть, что я разрешу "Дельту" только в
самом крайнем случае. Вначале я хочу услышатиь их требования и обдумать
их, и в этом отношении мы готовы к переговорам...
Кингстон Паркер продолжал говорить, а Питер Страйд опустил голову,
закрыл подбородок рукой, пряча раздражение. Они снова на спорной
территории, и снова Питеру нужно выражать несогласие.
- Всякий раз как вы позволяете бойцу уйти невредимым после удара, вы
сразу создаете условия для новых ударов.
- У меня есть разрешение на состояние "Дельта", - повторил Паркер
резко, - но хочу, чтобы вам было ясно: оно будет использовано только в
самом крайнем случае. Мы не команда убийц, генерал Страйд. - Паркер кивнул
своему помощнику за пределами экрана. - Я связываюсь с южноафриканским
правительством, чтобы рассказать об "Атласе". - Экран потемнел.
Питер Страйд вскочил и попытался походить между сидениями, но места
для его высокой фигуры было мало, и он в гневе снова упал в кресло.
Кингстон Паркер встал из-за стола связи в одном из помещений
западного крыла Пентагона. Два техника-связиста уступили ему дорогу, а
личный секретарь открыл дверь, ведущую во внутренние помещения.
Для такого большого человека Паркер двигался с удивительным
изяществом, и в теле его не было лишнего жира, только крупные крепкие
кости и худая плоть. На нем был дорогой костюм, отлично сшитый - лучший,
какой только могла предложить Пятая авеню, - но заношенный почти до
протертости, воротник на пуговицах тоже слегка заношен, итальянские туфли
износились у носков. Одежда словно не имела для Паркера никакого значения.
Но носил он ее с определенным щеголством и выглядел на десять лет моложе
своих пятидесяти трех, лишь несколько серебряных прядок сверкали в его
густой шевелюре.
Внутренние помещения со спартанской меблировкой были такими же
утилитарными и безличными, как любые правительственные учреждения. Только
книги, занимавшие множество полок, и большой рояль принадлежали Паркеру.
Бехштейовский рояль казался слишком большим для кабинета; проходя мимо
него, Паркер легко провел рукой по клавишам, но не задержался и пошел к
столу.
Сел в вращающееся кресло и принялся просматривать десятки лежавших на
столе разведывательных досье. В них содержались последние затребованные им
компьютерные распечатки. Биографии, оценки и характеристики всех тех, кто
участвует в операции со "Спидберд 070".
Здесь были досье обоих послов - розовые обложки свидетельствовали о
высочайшем уровне секретности; была на них и пометка "Только для
руководителей депатраментов". Четыре зеленых папки - меньший уровень
секретности - посвящены членам южноафриканского правительства, тем, кто
имеет право принимать решения в условиях чрезвычайного положения. Самая
толстая папка посвящена премьер-министру Южной Африки. Паркер сухо в
который раз отметил, что этот человек был заключен в тюрьму пробританским
провительством генерала Яна Смита во время второй мировой войны, потому
что вел вооруженную борьбу против участия свой страны в этой войне. Паркер
подумал, как отнесется теперь этот человек к другим вооруженным бойцам.
Были здесь и досье министров обороны и юстиции, тонкие папки
начальника полиции и его заместителя, которым было дано право на месте
принимать необходимые решения. Из всех этих людей только премьер-министр
обладал сильным характером - это мощный человек бульдожьего типа, на него
нелегко повлиять, нелегко разубедить, и Кингстон Паркер инстинктивно
почувствовал, что высшая власть здесь.
В самом низу стопки досье лежала еще одна розовая папка; ее листали
так часто, что на сгибе картонная обложка треснула. Первоначальные записи
были сделаны два года назад, с тех пор папка ежеквартально пополнялась.
Заголовок - СТРАЙД ПИТЕР ЧАРЛЗ; и указание: только для руководителя
"Атласа".
Кингстон Паркер, вероятно, смог бы процитировать содержимое этой
папки наизусть, тем не менее он развязал завязки и раскрыл папку, положив
ее себе на колени.
Попыхивая трубкой, он начал перелистывать страницы досье.
Вначале некоторые самые основные жизненные события. Родился в 1939
году, один из двух братьев-близнецов, отец военный, погиб три года спустя,
когда танковая бригада, которой он командовал, встретилась в пустынях
Северной Африки с сокрушительным ударом армии Эрвина Роммеля. Старший из
близнецов унаследовал титул баронета, а Питер пошел по хорошо известному в
таких семьях пути: Харроу и Сандхерст [Харроу - одна из старейших
привилегированных мужских гимназий в Англии; там учатся дети аристократов
и высших чиновников; Сандхерст - Королевское военное училище]; впрочем,
Питер уже тогда приводил в замешательство семью своими необыкновенными
успехами в учебе и явным нежеланием заниматься командными видами спорта,
предпочитая им гольф, теннис и длительные пробежки.
Кингстон Паркер ненадолго задумался над этим. Это указания на
характер человека, который и его иногда приводит в замешательство. Паркер
испытывал общее для интеллектуалов презрение к военным и предпочел бы
иметь дело с человеком, который ближе подходит к распространенному
представлению о крепколобом солдате.
Но когда юный Питер Страйд поступил на службу в часть, которой
когда-то командовал его отец, казалось, его необыкновенный интеллект
направляется по обычному пути, а предпочтение независимости в мыслях и
действиях держится под контролем, хотя и не забыто совершенно - пока часть
не направили на Кипр в момент самого напряженного положения в этой стране.
Через неделю молодой Питер Страйд был временно откомандирован в
распоряжение армейской разведки, причем его командир дал ему самую
похвальную рекомендацию. Вероятно, он тоже начал понимать, что трудно
удержать чудо-дитя в обычной офицерской столовой.
На этот раз военное ведомство сделало удивительно верный выбор. За
последующие шестнадцать лет Страйд не сделал ни единой ошибки, если не
считать брака, завершившегося через два года разводом. Если бы он
оставался в своей части, это могло бы отразиться на его карьере, но после
Кипра продвижение Страйда по служебной лестнице было нетрадиционным и
стремительным, как и его мозг.
В десятках сложных и трудных назначений он с тех пор отточил свои
способности и приобрел новые; вопреки всем традициям британской армии, он
еще до тридцати лет стал старшим офицером.
У него появились влиятельные друзья и поклонники по обе стороны
Атлантики и в штабквартире НАТО, и, проведя три года в Брюсселе, он был
произведен в генерал-майоры и назначен начальником английской разведки в
Ирландии. И в эту работу он внес все свои способности и одержимость.
Именно ему Англия обязана значительным сокращением ирландского
терроризма; он глубоко изучал вопросы партизанской войны в городе,
психологии и менталитета партизан и внес здесь очень большой вклад.
В результате этих размышлений была сформулирована концепция "Атласа",
и, естественно, Питер возглавлял список предполагаемых кандидатов на
командование этой организацией. И, казалось, он и будет назначен:
американцев поразила глубина его исследования, и друзья по НАТО не забыли
о нем. В принципе его назначение было одобрено. Но в самый последний
момент возникло ожесточенное сопротивление назначению на такой деликатный
пост профессионального военного. Сопротивление возникло одновременно и в
Уайтхолле, и в Вашингтоне и победило.
Кингстон Паркер выколотил трубку, прошел вместе в папкой через
комнату и положил досье на пюпитр рояля. Сел и, по-прежнему глядя на
печатные страницы, заиграл.
Поток музыки, прекрасные воздушные звуки Листа не мешали его мыслям,
напротив, казалось, способствовали им.
Паркер с самого начала не хотел назначения Страйда, считал его
опасным, чувствовал, что его честолюбие и стремления трудно будет
контролировать. Паркер предпочел бы собственных выдвиженцев: Таннера,
который командует сейчас "Меркурием", или Колина Нобла; он ожидал, что
Страйд откажется от должности, которая явно ниже его возможностей и
таланта.
Однако Страйд принял это назначение и возглавил "Тор". Паркер
подозревал, что за этим скрывается необычная мотивировка, и постарался при
первой же возможности лично изучить Страйда. В пяти различных случаях он
приказывал Страйду прибыть в Вашингтон и сосредоточил на нем всю силу
своего обаяния и личности. Он даже пригласил его пожить в своем
нью-йоркском доме, провел много часов в разговорах на самые разные темы -
и извлек из них осторожное уважение к уму этого человека и в то же время
пришел к твердому заключению относительно его будущего в "Атласе".
Паркер перелистнул страницу оценки качеств личности. Он уже давно
привык отыскивать слабости своих противников, начиная с их промежности. У
этого человека никаких свидетельств о необычных сексуальных наклонностях.
Он, несомненно, не гомосексуалист, напротив. В досье имелся список свыше
десяти женщин, с которыми у него была связь после развода. Но все в тайне
и с соблюдением приличий. Три из этих женщин были замужем, но не были
женами его подчиненных, вообще военных или людей, которые могли бы как-то
повлиять на его карьеру.
Все эти женщины обладали некоторыми общими свойствами: все высокие,
умные и преуспевающие. Одна журналистка, колонку которой печатало
множество изданий, другая - прежде манекенщица, занявшаяся впоследствии
конструированием и изготовлением одежды и завоевавшая себе место на этом
специфическом рынке в Лондоне и во всей Европе. Актриса, исполнявшая
главные роли в постановках Шекспировского королевского театра... Паркер
просматривал список: он сам не уважал и не терпел людей, которые
поддавались требованиям своей плоти.
Паркер приучил себя к полному безбрачию, всю свою сексуальную энергию
он перевел в интеллектуальные поиски; с другой стороны, этот человек,
Страйд, вполне мог поддерживать две или даже три связи одновременно.
Паркер перешел ко второй слабости. Наследство Страйда очень
пострадало от карательных английских налогов, но все же и теперь его
годовой доход превышает двадцать тысяч фунтов стерлингов, а если добавить
к этому зарплату и различные надбавки генерал-майора, вполне можно
позволить себе жить в хорошем стиле. Страйд даже может позволить себе
экстравагантное хобби: он собирает редкие книги, а также, ядовито отметил
про себя Паркер, еще более экстравагантную коллекцию редких женщин.
Впрочем, никаких следов незаконных доходов: ни счетов в швейцарских
банках, ни вкладов золотом, ни собственности за рубежом, ни владения
компаниями, которые возглавляли бы подставные лица, - А Паркер очень
тщательно искал эти следы, потому что они означали бы получение
дополнительной платы, возможно, от иностранных государств. У такого
человека, как Страйд, есть что продать, и цены он может назначать сам, но,
кажется, он этого не делал.
Страйд не курит; Паркер извлек изо рта собственную старую
шиповниковую трубку и несколько мгновений любовно разглядывал ее. Это одна
из немногих его слабостей, достаточно безвредная, что бы ни утверждал
главный военный хирург США. Паркер снова крепко зажал трубку зубами.
Страйд потребляет алкоголь умеренно и слывет знатоком вин. Иногда
играет на скачках, но для него это скорее вид социального общения, чем
серьезное увлечение. Никаких следов других азартных игр. Впрочем, он не
охотится и не стреляет, то есть не занимается двумя традиционными делами
английского джентльмена. Возможно, у него есть моральные возражения против
видов спорта, связанных с кровью, подумал Паркер, хотя это кажется
маловероятным, потому что из ружья и пистолета Страйд стреляет
великолепно. Он входил в английскую команду по стрельбе из пистолета на
Мюнхенской олимпиаде и завоевал золотую медаль в стрельбе на расстояние в
50 метров, и до сих пор ежедневно не менее часа он проводит в тире.
Паркер обратился к медицинским документам. Прекрасный организм. В
возрасте тридцати девяти лет Страйд весит на один фунт меньше, чем в
двадцать один; он по-прежнему натренирован, как солдат на передовой.
Паркер отметил, что за последний месяц Страйд шестнадцать раз прыгал с
парашютом. После вступления в "Атлас" он не имел времени на гольф, хотя во
время службы в штабе НАТО Страйд давал другим игрокам большую фору.
Паркер закрыл досье и принялся негромко играть, но ни прикосновение
прохладных клавиш, ни прекрасные звуки знакомой музыки не могли смягчить
его беспокойство. Досье подробное, но не на все вопросы дает ответ.
Например, почему Страйд согласился принять "Тор": он не из тех, кто
действует необдуманно. Но больше всего занимал Паркера навязчивый вопрос:
насколько сильна в этом человеке привычка к независимости мысли, насколько
сильно его честолюбие, куда способен привести развитый интеллект. Короче
говоря, какую угрозу способен представлять этот человек "Атласу" на пути к
выполнению этой огранизацией ее главной задачи.
- Доктор Паркер, сэр... - негромко постучал и вошел помощник. - Есть
новости.
Паркер негромко вздохнул. "Иду", - сказал он, последние печальные и
прекрасные звуки вырвались из-под длинных сильных пальцев, и он встал.
"Ховкер" почти неслышно спускался с неба. Пилот выключил двигатели на
высоте в пять тысяч футов и скользил, не касаясь дросселей. Он пролетел
над самой автостоянкой, над изгородью летного поля и коснулся земли в
двадцати ярдах за полосатой разметкой начала взлетно-посадочной полосы
один-пять. И тут же максимально включил тормоза. Один-пять -
вспомогательная поперечная полоса, а у "Ховкера" пробег очень короткий, и
на всем протяжении от "Спидберд 070", стоявшего на главной полосе, его
скрывали здания аэропорта.
Пилот развернул "Ховкера" на 360 градусов и осторожно вернул на
полосу пятнадцать; двигатели работали лишь настолько, чтобы самолет
двигался.
- Отлично сделано, - похвалил Питер Страйд, сидевший в кресле за
пилотом. Он был почти уверен, что в 070 никто не заметил их появления.
- Нам приготовили щель, там можно будет подключиться к магистрали,
это к северу... - Питер смолк, увидев, как работник аэропорта машет им; за
ними виднелась тесная кучка ожидающих - четыре человека. Трое в
маскировочной одежде, а четвертый - в аккуратном синем мундире, в шапке и
с золотыми нашивками старшего офицера южноафриканской полиции.
Офицер в форме первым встретил Питера, когда тот спустился по трапу.
- Принслоу. - Они обменялись рукопожатиями. - Генерал-лейтенант.
По званию он старше Питера, но он не из армии, а из полиции. Крепкий
человек, в очках со стальной оправой, чуть полноватый, не моложе
пятидесяти пяти. Тяжелые черты лица, мясистые щеки и губы - такие Питер
часто видел у голландских и бельгийских крестьян, когда служил в
Голландии. Человек земной, суровый и консервативный.
- Позвольте представить комманданта Бунзайера. - "Коммандант" -
армейское звание, равное полковнику. Этот моложе, но с такими же сильным
акцентом и тяжелыми чертами лица. Высокий, всего на дюйм ниже Питера. Оба
южноафриканца выглядели подозрительно и недовольно, и причина этого сразу
же стала ясна.
- Мне сообщили, что я поступаю в ваше распоряжение, генерал, - и тут
же оба офицера слегка изменили свое положение, теперь они стояли лицом
друг к другу, и Питер сразу понял, что не вся враждебность нацелена на
него. Здесь тоже существует вражда между армией и полицией - и Питер снова
подумал, как выгодно отличается в этом смысле "Атлас".
Одна-единственная четко очерченная линия подчиненности и
ответственности совершенно необходима. Питер вспомнил перестрелку в
аэропорту Ларнака между египетскими коммандос и национальными гвардейцами
Кипра. Террористы остались совершенно невредимыми, но поле было усеяно
горящими обломками египетского транспортного самолета и десятками мертвых
и умирающих египтян и киприотов.
Первый принцип стратегии террористов - наносить удар в таком месте,
где скрещивается ответственность разных государств. "Атлас" преодолевал
эту трудность.
- Спасибо. - Без всякой рисовки Питер принял командование. - Моя
боевая группа высадится через три часа. Разумеется, мы будем использовать
силу только в крайнем случае, но если до этого дойдет дело, я буду
использовать исключительно персонал "Атласа". Хочу, чтобы вы поняли это с
самого начала. - Он увидел, как разочарованно дернулся рот офицера.
- Мои люди специально подготовлены...
- Самолет английский, большинство заложников англичане и американцы -
это политическое решение, полковник. Но я приветствую вашу помощь в других
сферах, - тактично отверг его предложение Питер.
- Прежде всего прошу вас посоветовать, где можно разместить наше
оборудование для наблюдения. А потом мы вместе осмотрим местность.
Питер без труда подобрал место для размещения своего передового
наблюдательного пункта. Кабинет управляющего службами аэропорта,
просторная и скудно меблированная комната на третьем здании аэровокзала.
Из нее открывался вид на всю площадку обслуживания и на южную часть
полосы, где стоял боинг".
Когда отсюда удаляли служащих, окна оставили открытыми, и менять
что-либо во внешнем виде помещения оказалось не нужно.
Сверху нависал балкон для зрителей, он затенял кабинет, и никакой
наблюдатель, даже с помощью сильной оптики, не мог заглянуть внутрь.
Очевидно, похитители ожидают, что за ними будут наблюдать сверху, из
стеклянной контрольной башни. Любое преимущество, пусть даже такое
незначительное, может оказаться важным.
Оборудование для наблюдения компактное и легкое, телевизионные камеры
не больше восьмимиллиметровой модели для домашнего использования; такую
камеру вместе с алюминиевым треножником человек может унести в одной руке.
Но камера давала электронное увеличение изображения до 800-миллиметровой
фокусной длины, и это изображение повторялось на командной консоли
"Ховкера" и одновременно записывалось на видеоленту.
Усилитель звука более громоздкий, но тоже легкий. У него
четырехфутовая тарелка-антенна, с коллектором звука в центре.
Телескопический прицел позволяет нацелить усилитель на источник звука с
точностью снайперского ружья. Можно направить его на губы человека в
восьмиста ярдах и слышать нормальной громкости разговор на таком удалении;
звук также передавался в командную рубку и записывался на магнитофон.
В кабинете разместились два связиста Питера с достаточным запасом
кофе и пончиков, а Питер в сопровождении южноафриканского полковника и
своего штаба отправился вверх, в стеклянную рубку контрольной башни.
Из башни воздушного контроля открывался вид на все летное поле, на
ангары и площадку обслуживания. Сейчас на ней были только военные.
- Все входы в аэропорт перекрыты. Впускают только пассажиров с
билетами и разрешением на вылет, никаких любителей ужасов; используется
только северное крыло аэровокзала.
Питер кивнул и повернулся к старшему диспетчеру. "Как дела с
вылетами?"
- Мы отказали в разрешении всем частным рейсам, прилетающим и
улетающим. Все местные рейсы перенесены в аэропорты "Лансерия" и
"Джермистон", сейчас мы принимаем и обслуживаем только международные
полеты по расписанию, но они отстают от расписания часа на три.
- Не приближаются ли другие самолеты к 070?
- К счастью, зал международных вылетов расположен дальше всех, и мы
не используем сейчас подъездные дорожки в южной части. Как видите, мы
очистили всю область; кроме тех трех самолетов южноафриканских авиалиний,
которые проходят осмотр и обслуживание, никаких самолетов ближе тысячи
ярдов нет.
- Возможно, придется остановить все движение, если... - Питер
помолчал... - вернее, когда начнутся осложнения.
- Хорошо, сэр.
- А тем временем продолжайте действовать, как сейчас. - Питер поднял
бинокль и снова очень тщательно осмотрел огромный "боинг".
Он стоял отдельно, молчаливый и внешне безлюдный. Яркая веселая
