заказывал. Мог ли он предвидеть, что они сыграют фатальную роль.
Памятуя о том, как Джайлс давал автографы в ее лавке, я сказал:
- Я знаю, что ты пробила его книгу, Роузэнн. Жаль, что ты не
пробиваешь так же усиленно мою. Насколько я понимаю, Джайлс неблагодарен?
- Мы были друзьями, - сказала она. - Я сделала это ради дружбы. Мы
были очень хорошими друзьями.
Она замолчала, как будто вспоминая, как это было хорошо, и у меня
возникло неприятное чувство, что под "очень хорошими друзьями" она
подразумевает, что они были любовниками. Передо мной мелькнуло гротесковое
видение: Джайлс продает свое тело в обмен на то, что Роузэнн продает его
книгу.
Она взяла меня за руку:
- Знаешь, сейчас трудные времена, и моя "Иволга" одряхлела. Мне надо
переоборудовать лавку или перевести ее в другое место, чтобы она
продержалась пока я жива... Я помогла Джайлсу, когда он нуждался в этом.
Он может помочь мне сейчас.
- Так попроси его.
- Ты попроси. Мне не удается даже поговорить с ним уже более года.
- Я сделаю, что смогу.
И я поднялся на эскалаторе на третий этаж, в зал, где должен был
состояться прием, и тем самым упустил шанс ускользнуть.
9. АЙЗЕК АЗИМОВ. 18.35
Купив билет за столиком у входа в зал, я прошел в бар, посмотрел, нет
ли там Джайлса Дивора, и, не найдя его, прошел в комнату, где у каждой
стены стоял большой стол с закусками. Я подошел к ближайшему, подумав:
"Бесплатный обед, неплохо", - и наложил себе на тарелку разной снеди.
Найдя свободный столик, я уселся, облегченно вздохнув. Если бы мне дали
спокойно поесть, я мог бы еще забыть о безжалостно унизительных для меня
событиях этого дня. Есть люди, которые топят свои горести в вине. Я же
могу рассеять печаль, поев сухой колбаски.
Но не тут-то было. В то воскресенье ничто не ладилось. Не успел я
прожевать первый кусок, как жизнерадостный голос проговорил за моей
спиной:
- О, старина Дерзай-Не-Раз! Не возражаете, если я к вам подсяду?
Услышав эти слова, я не глядя узнал Айзека Азимова. Он единственный
из моих знакомых, обладающий столь извращенным чувством юмора, что считает
смешным подобное переиначивание моего имени. По его мнению, игра слов -
это верх мудрости.
- Привет, Айки, конечно, я возражаю, но все равно присаживайтесь.
Между прочим, как бы Азимов не коверкал мое имя, я никогда не злюсь
так, как он, если его называют Айки. Поэтому, когда до него дойдет, что
каждое "Дерзай-Не-Раз" вместо Дэрайес Джаст влечет за собой "Айки", он
забудет о дурацкой игре слов. Всякому другому было бы достаточно двух раз.
Азимову на это понадобится 20 лет.
Поскольку эту книгу, пожалуй, можно считать плодом сотрудничества,
хотя в качестве автора фигурирует один Азимов, я постараюсь поподробнее
описать его.
Рост его 5 футов 9 дюймов. Он толст и весьма улыбчив. Волосы он
отрастил длинные, ясно, что из лени, а вовсе не оттого, что мечтает о
роскошной львиной гриве (я слышал, что он именно так описывает свою
прическу), ибо его волосы всегда кажутся плохо расчесанными. Они уже
седеют, а широкие бакенбарды, доходящие до скул, почти белые. К этому
добавим нос картошкой, голубые глаза и очки в черной оправе.
В некоторых отношениях мы с ним схожи. Так же, как и я, он не курит и
не пьет. Так же, как и я, он любит поесть, но я не толстею, а он
наращивает жир. Уверяет, что дело в обмене веществ, хотя это смешно
слышать от биохимика, каковым он себя считает. Я-то знаю, что все дело в
физических упражнениях. Я почти каждый день занимаюсь гимнастикой в
спортзале, что до Азимова, то если ему удается встать с постели, это вся
его гимнастика на целый день. Конечно, не считая того, что он часами
стучит на пишущей машинке. Пальцы у него в хорошей форме.
На его тарелке горка еды была куда выше, чем на моей, но он не мог
удержаться, чтобы с беспокойством не глянуть, что я себе положил - а вдруг
я нашел какую-нибудь вкуснятину, которую он не заметил.
- Какой сейчас счет, Айзек?
Он знал, что я имею в виду.
- В данный момент 163 книги, - проговорил он с набитым ртом, - но кто
считает?
- Вы считаете, - съехидничал я.
Он огорченно ответил:
- Приходится. Каждый день хочется знать, сколько моих книг
опубликовано, и если я не скажу, люди испытывают разочарование.
Послушайте, вам не к чему обижаться. По одной из ваших книг сделан фильм,
а по моим ни одного.
Я поморщился. Гонорар был приличным, но на мой взгляд, худшего фильма
не сделала и самая худшая группа идиотов, какую можно найти даже в
Голливуде. Я все время надеялся, что никто не станет его смотреть.
- А что вы здесь делаете, Айзек? - полюбопытствовал я. - Почему вы не
сидите дома и не пишете очередную книгу?
Он застонал:
- В известном смысле именно это я здесь делаю. Издательство "Даблдей"
хочет, чтобы я написал детектив под названием "Убийство в Эй-Би-Эй". И они
хотят получить готовую рукопись к августу. В моем распоряжении максимум
три месяца.
- Ну и что? Вам хватит одного уик-энда, разве не так?
Сделав себе гигантский бутерброд, Азимов откусил почти половину.
Прожевав он сказал:
- Самая тягостная из моих литературных забот - это то, что мне не
разрешают иметь литературные заботы. Если бы вы пожаловались, что вам надо
написать книгу быстрее, чем вы в состоянии, ваша жилетка промокла бы от
сочувствующих слез. Когда я жалуюсь, мне отвечают дешевыми шутками.
Я не стал проливать сочувственных слез.
- Все равно ведь напишете! Вам приходилось раньше писать детективы?
- Конечно, я писал детективы и раньше, - сказал он возмущенно. - Я
писал обычные детективы и фантастику с детективным сюжетом: романы и
рассказы, писал для взрослых и подростков.
- В чем тогда проблема?
- На этот раз мне надо использовать местный колорит. Должен
околачиваться здесь четыре дня и наблюдать за тем, что происходит.
- Так вы же этим и занимаетесь!
- Но я не умею видеть, что происходит. За всю мою жизнь я никогда не
замечал, что творится вокруг меня.
- Как же вы написали 163 книги?
- Опубликовано 163, - поправил он, - 11 готовится к печати... Дело в
том, что в моих книгах нет описаний. У меня не орнаментальный стиль.
- В таком случае найдите кого-нибудь, кто вам поможет.
Странно, что я высказал такую мысль, ибо в тот момент никак не мог
предположить, что в конце концов помогу именно я.
Ему все-таки удалось сдать книгу в срок. Вы ее читаете: "Убийство в
Эй-Би-Эй", автор - Айзек Азимов.
10. САРА ВОСКОВЕК. 19.20
Она была не моего типа: пять футов и ноль дюймов в лучшем случае. Мне
нравятся женщины ростом пять футов и семь-восемь дюймов - размеры средней
американской девушки. Но особа эта была очень хорошенькая, этого у нее не
отнимешь. Ее волосы, черные, как вороново крыло, были высоко взбиты
(наверное, она хотела казаться выше). Добавьте к этому пару столь же
черных глаз, больших, с голубоватыми белками, слегка изогнутый носик и
высокие скулы, окрашенные румянцем. Ее белое платье доходило до щиколоток,
но с другой стороны заканчивалось далеко от ключиц.
Она подошла к нашему столу и, полностью игнорируя меня, спросила с
легким акцентом, возможно, славянским:
- Простите, вы не мистер Азимов?
- Моя слава опережает меня, - произнес Азимов, широко и радостно
раскинув руки. - Я весь ваш, дорогая.
- Разрешите мне на минуточку присоединиться к вам?
- На столько минут, сколько насчитывается в вечности, - ответил
Азимов, продолжая гнуть свою линию.
- Пяти-шести минут будет достаточно.
Сочетание безупречного английского с легким акцентом производило
чарующее впечатление. Правда, фигура малость подкачала.
- Она присела и сообщила:
- Меня зовут Сара Восковек, и я ведаю связями с прессой нашего отеля.
Насколько мине известно, д-р Азимов, - продолжала она, - вы намереваетесь
написать детектив с убийством в этом отеле.
Азимов был обескуражен таким внезапным переходом к делу.
- Надо же, как быстро распространяются новости! Не об этом отеле,
мисс... мисс..
- Восковек.
- В общем не об отеле. Предложенный заголовок - "Убийство в
Эй-Би-Эй". Мои издатели попросили меня написать такой детектив.
- Но съезд Эй-Би-Эй происходит в этом отеле. Насколько реалистически
вы собираетесь воспроизвести обстановку?
- Это как потребуется, - заявил Азимов, внезапно став писателем. -
Весь смысл в том, чтобы использовать местный колорит.
- Тем не менее, - сказала она, - не обязательно упоминать название
отеля.
- Может быть и нет, - согласился Азимов.
Тут я перегнулся через стол в ее сторону и сказал:
- Вот что, сестренка. Этот человек собирается написать книгу. Вас не
касается, о чем он будет писать. Если после ее опубликования вы сочтете,
что лично вам нанесен ущерб или оклеветан отель, вы сможете возбудить
дело. До тех пор вы не имеете права вмешиваться, и такая попытка заранее
ставить условия отвратительна. Не лучше ли вам уйти и заняться своими
связями с прессой, к которым у вас, видимо, нет призвания.
Она посмотрела на меня так, будто изучала какой-то образчик
неведомого вида, который совсем ее не интересует. Она смотрела на меня
достаточно долго, неторопливо, совершенно спокойно и затем проговорила без
всякого выражения на лице:
- Вам, наверное, редко удается встретить человека ниже вас ростом,
которому вы могли бы продемонстрировать свою воображаемую мужественность.
- Ого-го! - воскликнул Азимов.
У меня перехватило дыхание. Конечно, дело не в том, что она сказала -
на своем веку я постоянно слышал такие шуточки. Дело в полной
неожиданности и неуместности ее выпада. Когда я обрел дар речи, я сказал,
заикаясь:
- Мадам, ваши дюймы и м-мои..
Но она прервала меня:
- Я переговорю с вами, д-р Азимов, в более подходящее время.
После чего повернулась и неторопливо ушла.
11. ДЖАЙЛС ДИВОР. 19.35
Из всех унижений, которые я испытал в тот день, это было наихудшим.
Азимов еще подлил масла в огонь:
- Стоит ли переживать, Дэрайес? Вы же знаете, какое впечатление
производите на женщин. В следующий раз пустите в ход свое обаяние и, когда
она бросится в ваши объятия, шагните в сторону - пусть себе падает.
Я продолжал внутренне кипеть. И вдруг Азимов проговорил:
- Привет, Джайлс! Как поживает знаменитость?
- Привет, Айзек, - ответил знакомый писклявый голос.
Я забыл о нем. Я не искал его и не собирался искать. Если бы он
подошел на десять минут позже, я бы покинул съезд. Я был сыт по горло. Но
Джайлс появился именно в этом месте и именно в тот момент.
Я поднял глаза и посмотрел на него удивленно. Он стоял, слегка
ссутулившись, руки болтались по бокам, на лице - выражение собачьей
преданности. Он заметно пополнел: процветание по-прежнему отлагалось на
его талии, как это часто бывает. Очки в черной оправе весьма походили на
азимовские. Он вообще чем-то смахивал на Азимова, только был на голову
выше и отрастил лохматые черные усы. Его нижняя губа, сильно оттопыренная,
придавала ему нелепый вид обиженного ребенка.
- Я встретил внизу Терезу Вэлиэр, и она сказала, что вы меня искали,
Дэрайес.
- Тогда садитесь, - сказал я резко.
Тут Азимов, видимо, решив, что роль нейтрального наблюдателя слишком
опасна, помахал рукой и удалился.
Джайлс сел и положил крупные кисти рук на стол, ладонями вниз.
Казалось, что он ждет, что я брошу ему собачью галету.
- Поздравляю с новой книгой, - сказал я.
Он пожал плечами.
- Спасибо, но с "Призм Пресс" я далеко не уеду.
- Насколько мне известно, вы их покидаете.
- Да. Писатели должны искать издательство своего масштаба, -
проговорил он своим писклявым тенорком, - а "Призм Пресс" не моего
масштаба.
- Скорее моего, не так ли? - спросил я.
- Вы вправе тоже уйти от них, Дэрайес, если только не считаете, что
это действительно так.
Каков ублюдок!
- А как насчет Роузэнн Бронстайн? Вы, кажется, отказываетесь прийти в
ее лавку, чтобы давать автографы?
- И она вам жаловалась, Дэрайес? Не пойду. Я ее не выношу.
- Ну и не выносите. Это никак не может помешать вам дать несколько
автографов в ее лавке. Послушайте, Джайлс, хотите совет? - Я все еще
сдерживал себя.
- Не слишком.
- Ну и не надо, я все равно вам его дам. Пусть "Призм Пресс" -
небольшое издательство, но оно выпустило вашу первую книгу и недурно ее
распродало. Вы могли бы остаться у них хотя бы для того, чтобы посмотреть,
как пойдет вторая книга. Уж настолько-то вы им обязаны. И Роузэнн
протолкнула вашу книгу, хотя тогда могла этого не делать, а для вас это
было очень важно. Теперь вы должны ей отплатить - услуга за услугу.
- Услуги? Наш мир не знает услуг, Дэрайес. Да, "Призм Пресс"
выпустило мою первую книгу, что с того? Они тоже заработали на ней, даже
больше, чем я. И они заработают еще больше на моей новой книге. Я уже
расплатился полностью. И с Роузэнн тоже. Что они теперь хотят? Я могу вам
сказать. Они цепляются за меня, рассчитывая на барыши. Вы считаете, что
это благородно? Я хочу, чтобы они не цеплялись за меня, и при этом
забочусь о своих доходах. Почему же с моей стороны это неблагородно? Все
мы гонимся за деньгами.
Даже после этих слов я сохранял спокойствие.
- В таком случае, какую цель преследовал я, Джайлс?
Он густо покраснел.
- Это другое дело, Дэрайес. Я знаю, что обязан вам. И как только я
закреплюсь в более видном издательстве, можете рассчитывать, что я
замолвлю о вас словечко. Сделаю все, что смогу, Дэрайес. Честно.
На черта мне его словечко! Я начинал закипать. Все унижения этого дня
бросились мне в голову, и прежде всего - мерзкая реплика коротышки.
Он ждал ответа, но в этот момент послышался стук каблучков, и словно
порыв ветра принес к нашему столу какую-то женщину.
- Мистер Дивор, - окликнула она его, запыхавшись, - если мы сейчас же
не уедем, мы опоздаем.
Оттопыренная нижняя губа Джайлса сжалась - верный признак того, что в
него вселилось ослиное упрямство.
- Неужели вы не можете найти кого-нибудь другого? - визгливо спросил
он.
Только теперь я узнал в этой женщине секретаря съезда по организации
пресс-конференций Генриетту Корвасс.
- Это очень важная запись, - сказала она, - ее будут передавать по
всей сети, и они не хотят никого другого. Мы же твердо обещали.
- Я ничего не обещал, - возразил он, начиная хмуриться. - Меня
задержат бог знает на сколько часов, а завтра утром мне надо давать
автографы.
- Больше двух часов запись не займет. Уверяю вас. Я позабочусь о том,
чтобы они закончили как можно скорее. До студии всего две мили. Мы
подъедем туда на такси за несколько минут.
- Вот возьмите Дэрайеса. Он поедет.
Это была последняя капля. Я взорвался. Вскочив с места, я буквально
заорал:
- Я не поеду, слышите вы, жалкий писателишка! Вы что, не знаете своих
обязанностей? Одна сносная книга, вторая похуже, и вы уже возомнили, что
те, кто поднял вас на своих плечах и бесплатно вам помогал, будут всегда
вас подпирать! Не будут. Вы наживаете себе врагов, ничтожный человечишко.
Может быть, я не точно передаю то, что сказал, но такова была суть,
хотя, помнится, я употребил более резкие выражения и немало соленых, а то
и бранных словечек.
Джайлс побледнел как полотно, Генриетта покраснела. Ведь я вопил на
всю комнату, в которой вдруг воцарилась тишина. Даже сквозь красную пелену
ярости я сознавал, что кричу в звуковом вакууме, но это меня не
остановило.
Джайлс внезапно вновь превратился в двадцатилетнего юношу и умудрялся
смотреть на меня снизу вверх, как побитая собачонка. Совсем как во время
нашей первой встречи.
- Не сердитесь, Дэрайес. Я поеду, только сперва мне надо кое-что
сделать.
- Но мистер Дивор, мы опаздываем! - воскликнула Генриетта.
Я начал возвращаться в реальную действительность и почувствовал себя
пристыженным и виноватым.
- Что вам надо сделать? - спросил я раздраженно. - Я сделаю это за
вас.
Джайлс порылся в левом кармане брюк и вытащил маленький кошелек, из
которого достал номерок от гардероба.
- Я сдал небольшой пакет в гардероб на втором этаже, знаете, возле...
- Я найду, найду, - перебил я его и взял номерок.
- Гардероб, наверное, будет закрыт, когда я вернусь, а мне этот пакет
будет нужен к завтрашнему утру. Пожалуйста, занесите его вечером в мой
номер, Дэрайес, - 1511. Вот ключ.
- А как вы попадете к себе?
- Вы можете отдать его портье или оставить вместе с пакетом на
письменном столе в моем номере. У меня есть запасной ключ. Я всегда беру
два (о, этот Джайлс - сама осторожность!). Только не забудьте.
12. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 19.50
"Не забудьте!" - таковы были последние слова, адресованные мне
Джайлсом.
Я был уверен, что не забуду, мне на ум не пришло, что могу забыть,
хотя считал, что этот пакет не имеет значения - просто очередная
перестраховка со стороны Джайлса, вроде запасного ключа от комнаты. Даже
если бы я знал, что в пакете, я не считал бы его поручение важным. А между
тем оно было жизненно важным, и целый ряд горестных событий завершился
тем, что ответственность за них легла на мои плечи.
Мне хотелось пойти домой и забыть о съезде, но помешала моя глупая
гордость. Я чувствовал, что вокруг меня образовалась стена молчания. Я
ощущал на себе взгляды и понимал, что гости отпускают реплику по моему
адресу.
Я сел за стол. "Не спеша выпью кофе, - решил я, - и потом уйду".
Покончив с кофе, я встал, намереваясь отправиться домой.
Но не тут-то было. Чашка кофе задержала меня на критические пять
минут, и, не успев дойти до эскалатора, я увидел Ширли Дженнифер. Уйди я
на пять минут, на две минуты раньше, мы бы разминулись.
Я не видел ее по крайней мере полгода, но это было вполне нормально.
Мы могли встречаться каждый день в течение двух недель и потом снова не
видеться целый год. Нас это устраивало. Это не был "роман". Мы просто
встречались время от времени, и близость обычно была частью удовольствия
от встречи, и ни один из нас потом ни о чем не жалел.
Я крикнул:
- Ширли!
И она воскликнула:
- Дэрайес!
И мы радостно обнялись.
- Я знала, что неспроста иду сюда, - сказала она, - но не думала, что
попаду в объятия своего самого красивого конкурента.
Тоже мне, конкурент! Ее книги расходились гораздо лучше моих. Она
сочиняет семейные хроники - прослеживает смену поколений. Я пытался читать
их, но, к сожалению - от правды не уйдешь, - они оставляли меня
равнодушным. Они рассчитаны на женщин, причем на женщин, не мечтающих об
эмансипации.
- Ты только что приехала? - спросил я.
- Только что.
- Поела что-нибудь?
- Не-е-ет, - протянула она, - чуть-чуть выпила и закусила солеными
рогаликами. А что-нибудь путное осталось?
Возле столов еще стояли по нескольку человек, и я предложил принести
ей поесть.
- Нет, подожди здесь. Ты не знаешь, что мне хочется.
Ширли вернулась с сияющим видом.
Рост Ширли пять футов восемь дюймов, и вообще, когда я описывал тип
девушки, который мне нравится, я думал о ней.
Я не стал ее отвлекать, зная, что она любит поесть, а немного спустя
спросил:
- Ты не будешь давать автографы?
- Не-е-ет. Во всяком случае, не специально. Издатели моего романа
просили, чтобы я часок посидела в их киоске завтра днем и подписала
маленькие рекламки, анонсирующие выход моего сериала о семействе Розуэлл в
картонном футляре. И тогда я подумала, что стоит зайти сюда сегодня, чтобы
осмотреться, и хорошо сделала. Видишь, что я обнаружила? Те-е-бя.
- Ты остановилась в отеле, Ширли?
- При таких ценах? Когда у меня хорошая квартира на берегу реки?
- Та же самая?
- Конечно, та же.
- Ширли? - мы никогда не спрашиваем о личной жизни друг друга, но
надо было убедиться, что я ни на кого не напорюсь. Достаточно спросить:
"Ширли?", и она знала, что я имею в виду, и могла сказать: "Я слишком
устала". Но она улыбнулась своей особенной, солнечной улыбкой и сказала:
- Добро пожаловать в квартиру Дженнифер.
13. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 21.00
К девяти часам вечера мы были готовы уйти, и, что касается меня, я не
собирался возвращаться.
Встреча с Ширли была первым отрадным проблеском за весь день. Когда
мы уходили, настроение мое поднялось, я готов был целовать всех подряд,
включая таксиста, жевавшего сигару.
Несмотря на это, все в тот день вело не туда, куда следует, даже
Ширли. Дело в том, что с того момента, когда она оказалась в моем поле
зрения и в моих объятиях - именно, в этом порядке, - я совершенно забыл о
номерке и ключе, лежавших у меня в кармане. Джайлс и его поручение
перестали существовать.
Я не думал о нем в такси, и потом, когда Ширли заперла дверь и
предложила "промочить горло", и когда мы сидели на тахте в полумраке и
никакой зловредный проигрыватель не оглушал нас, и когда мы начали
целоваться, а потом разделись и улеглись в постель, и более часа спустя,
когда я лежал рядом с ней, а она курила.
Я мирно заснул и, помнится, спал без сновидений сном праведника, как
мне и положено. (Джаст означает "справедливый", "праведный").
По сути дела, с тех пор, как я встретил Ширли, и до самого утра не
было ни одного момента, когда бы я наморщил лоб и подумал: "Я ничего не
забыл?"
Ни разу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК, 26 МАЯ 1975 ГОДА
(День поминовения погибших в войнах)
1. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 8.55
Я проснулся почти в 9 часов от запаха жарившегося бекона. Помог Ширли
разложить на тарелки бекон с яйцами, и мы устроились в крошечной столовой.
- Пойдешь сегодня на съезд? - спросила она.
- У меня нет особого желания, - ответил я, - разве что присоединюсь к
тебе на ленче книготорговцев и писателей.
- Нет, нет. Я там буду со своим издателем и вовсе не хочу, чтобы ты
по рассеянности начал меня поглаживать за столом ниже талии.
- Тогда я, может быть, пойду поприветствую бедного Джайлса, он
сегодня будет надписывать автографы на своих книгах.
Удивительно! Я мог даже говорить о Джайлсе, вспоминать, как кричал на
него, и теперь, когда я был спокоен и доволен, устыдиться своей вспышки и
все же не вспомнить о поручении, которое не выполнил.
- Да ты что, - воскликнула Ширли, - смотреть как дают автографы, так
ску-у-у-чно!
В известном смысле давать автографы приятно. Каждый экземпляр твоей
книги, который тебе протягивают, - куплен, а это значит, что денежки текут
в твой карман. С другой стороны - это утомительная процедура. Одно и то
же. Одно и то же. "С наилучшими пожеланиями. С наилучшими пожеланиями". И
все время улыбаешься. "Спасибо, я так рад, что вам нравятся мои книги. Я
так рад. Спасибо. Нет, это я благодарю. Спасибо."
- Я все-таки пойду, - заявил я.
Быстро принял душ, оделся и отправился домой сменить белье и рубашку,
побриться, и оттуда - в отель.
Моя совесть все еще молчала.
Я вошел в отель примерно в 10.45. Джайлс Дивор и Айзек Азимов должны
были надписывать свои книги до 11, так что они все еще были там, но это
меня не волновало. Я собирался спешить, чтобы застать их в последние
минуты. Впоследствии я узнал, что им была предоставлена большая комната, в
одном конце которой на возвышении сидели они оба, а очередь любителей
автографов двигалась сперва к одному из них, а потом - к другому, и каждый
читатель получал две книжки бесплатно.
Я поднялся в зал, где расположены киоски издательств, и подошел к
киоску "Призм Пресс". Лавку сторожила секретарь Терезы - Мэри Энн Липски.
Я написал записку: "Пытался говорить с Джайлсом, совершенно бесполезно!",
сложил ее и оставил для Терезы.
2. МАРТИН УОЛТЕРС. 12.10
Я толкнулся было в банкетный зал, но он был заперт, и на двери висело
объявление, что он откроется в 12.30. В это время я услышал:
- Дэрайес! - и, обернувшись, увидел Мартина Уолтерса, жестами
подзывавшего меня. - Что вы здесь делаете в толпе рядовых? Пошли с нами,
офицерами, на коктейль.
И он потащил меня в небольшую комнату возле банкетного зала. В ней
группками стояли человек сто. В центре самой большой находился Дуглас
Фербенкс-младший. Там же был и Азимов, которого представляли одной из
кинозвезд. Тут мне пришло на ум, что, поскольку Азимов здесь, где-то
неподалеку должен находиться и Джайлс Дивор. Во всяком случае он должен
был закончить надписывание автографов более часа назад. Я снова огляделся,
и Мартин Уолтерс, вспомнив, о чем я спрашивал его накануне вечером,
поинтересовался:
- Снова ищете Дивора?
- Я подумал, может быть, он где-то поблизости.
- Едва ли. Скорее всего забился куда-то и дуется. Этот человек не
похож на писателя-профессионала. Утром он это снова доказал.
- Что он сделал, Мартин?
- Поднял переполох во время надписывания автографов. Не знаю, в чем
было дело. Я сидел в комнате издательства "Хэкьюлиз Букс", и единственное,
что мне известно, это то, что надписывание автографов полностью
прекратилось. Нелли Гризуолд из "Хэкьюлиз Букс" пришлось бежать что-то для
него доставать.
Сейчас, когда я вспоминаю этот разговор, мне кажется невероятным, что
я слушал, как Мартин говорил о том, что Джайлс был крайне раздражен, и все
же не придал этому никакого значения.
3. САРА ВОСКОВЕК. 13.05
Было уже больше 12.30, когда мы ввалились в соседнюю комнату и прошли
к зарезервированным для нас столикам возле главного стола. Я оказался
рядом с симпатичным седовласым мужчиной, одним из мелких чиновников
Эй-Би-Эй. Он представился как Гарольд Сейерс, владелец книжной лавки. Я
улыбнулся, назвал себя, поздоровался со всеми сидящими за столиком и
сосредоточил внимание на ленче.
Я доканчивал цыпленка, когда увидел, что какая-то женщина поспешно
пробирается между столиками в нашем направлении. В зале царил полумрак -
свет горел только над главным столом, и я различил лишь, что она
маленького роста и что у нее высокая прическа, - достаточно, чтобы узнать
в ней вчерашнюю злючку с трудной фамилией. Я не помнил даже ее имени. Она
остановилась прямо передо мной. Я был удивлен, а она несколько смущена. От
неожиданности я даже привстал. Мне казалось, что она снова обрушится на
меня, и я приготовился к бурной сцене.
Но она заговорила вкрадчивым голоском.
- Мистер Джаст, я так рада, что разыскала вас. Я - Сара Восковек. Мы
вчера с вами виделись.
- Я помню эту встречу. Я помню ваше имя, - сухо ответил я. Только
четыре из сказанных мною восьми слов были правдой. - Не знал, что вам
известна моя фамилия.
- Действительно, вчера вечером я не знала, кто вы. Но, конечно, я
знаю вас. Читала ваши книги. Мне особенно понравилась "Остерегайтесь
вечерней звезды".
Даже при самых неблагоприятных условиях писатель не может не
смягчиться под теплыми лучами похвалы. Я встал и вместе с ней отошел от
столика.
- Теперь, когда вы знаете, кто я, не хотите ли вы изменить кое-что из
сказанного вами вчера?
- Более чем изменить, мистер Джаст. Я хочу взять все слова обратно и
принести извинения. С моей стороны было непростительно так ополчиться на
вас.
- Потому что я - Дэрайес Джаст, автор книги "Остерегайся вечерней
звезды"?
- Нет, мистер Джаст. Вы были правы, когда сказали, что я не должна
ставить условия до того, как написана книга. Я была назойлива и вела себя
неправильно. Я уже извинилась перед доктором Азимовым незадолго до того,
как он начал раздавать автографы, и он заверил меня, что вовсе не
собирается упоминать название отеля. После этого я спросила ваше имя,
чтобы извиниться и перед вами, и когда он сказал, что вы Дэрайес Джаст...
К тому времени я окончательно растаял и решил, что она совсем
неплохая девчушка.
- Забудьте об этом. - сказал я, - мне тоже хотелось бы взять
кое-какие слова обратно.
- Я не держу обиды, - ответила она серьезно. - Но это не единственная
причина, почему я разыскивала вас, мистер Джаст.
- Если мы хотим быть друзьями, - улыбнулся я, - зовите меня Дэрайес,
а я буду звать вас Сарой. Я не в состоянии выговорить вашу фамилию. О чем
вы еще хотели поговорить?
- О Джайлсе Диворе. Он ваш друг?
- В некотором роде, - сказал я сухо и добавил: - Почему вы
спрашиваете?
- Во время надписывания автографов сегодня утром произошел странный
инцидент. Я решила зайти туда, чтобы увидеть доктора Азимова и извиниться
перед ним. Когда я вошла, то немного помедлила - из любопытства, и вдруг
поднялась суматоха. Мистер Дивор очень расстроился. Меня это обеспокоило,
потому что для нашего отеля важно, чтобы не появились какие-нибудь
неприятные заголовки в печати...
- Понятно...
- Впрочем, вскоре он успокоился - ему что-то принесли, и он стал
снова надписывать автографы. Позднее, однако, я слышала, как он бормотал:
"Этот Дэрайес! Этот Дэрайес Джаст!" И он произносил эти слова прямо-таки с
ненавистью. Я решила разыскать вас, надеялась, что вы на ленче, иначе бы я
вас не нашла, а мне надо было принести вам извинения и предупредить вас.
Мистер Дивор такой большой мужчина.. и..
- На самом деле, Сара, он мягкий, как подушечка для иголок, конечно,
без иголок, - сказал я с презрением. - Выбросьте это из головы. Я могу
дать ему пощечину и заставить его поблагодарить меня за одолжение...
Вероятно, слово "одолжение" в этом контексте сделало свое дело. Во
всяком случае в 13.15 в понедельник 26 мая 1975 года я внезапно вспомнил о
том, что забыл сделать примерно 18 часов назад.
- О, боже! - воскликнул я, задыхаясь, и начал хлопать себя по
