тотальной расправы. К тому же на моих руках было шестьсот шестьдесят тысяч
осуйских кредитных билетов. Если бы заговор удался, я бы стал покойником
по приказу Айр-Незима. А если бы заговор не удался, то Нарай первым делом
запретил бы торговлю с Осуей, и тогда покойниками стали бы осуйские
кредитки.
Тут мне к тому же принесли записку о том, что со мной хочет
встретиться Свиной Зуб. Это меня совсем расстроило, - ведь я знал этого
разбойника как человека, который по просьбе Айр-Незима убирал неугодных
тому людей.
Если бы Айр-Незим посвятил меня в свои планы, вместо того, чтобы
откупаться деньгами, то, может быть, я и увидел бы какое-нибудь
преимущество для страны в этих планах. Но так как Айр-Незим не только не
посвятил меня в свои планы, но и внес в списки лиц, подлежащих
уничтожению, то мне справедливо казалось, что ничего хорошего для страны в
этих планах нет.
К тому же весь ужас моего положения заключался в том, что, даже
добудь я теперь лазоревое письмо, я бы не решился отдать его вам, господин
Андарз, потому что вам оно больше не было нужно, и я не имел возможности
лично и быстро передать его государю!
Нан тяжело вздохнул. Он не стал прибавлять, что ему не хотелось лично
передать письмо государю, потому что, сделав это, он бы навсегда
запечатлелся в памяти государя как человек, передавший "то гадкое письмо".
- И вот, - продолжал Нан, - я иду по коридору управы Нарая, и вдруг
мне навстречу ведут Шаваша. Я иду за ним и беседую с ним в камере, - и
оказывается, что он добыл письмо и был случайно задержан на пути ко мне
этими ребятишками из "тростниковых стен". Мальчик дрожит, как яйцо над
иголкой, и душа у него замерзла от страха, но мы внимательно обговариваем,
что и как ему говорить перед советником Нараем, - и Шаваш исполняет свою
роль в совершенстве.
При дальнейшем вы присутствовали сами.
Андарз всплеснул руками и оборотился к Теннаку:
- Значит, это ты напал на Иммани! Глупый варвар, как можно оставлять
ворованное в незапертой комнате!
- Но Теннак вовсе не оставил эти вещи в незапертой комнате, - отвечал
Нан, - в том-то все и дело! Он испугался и снес их к городскому алхимику
по кличке Чемоданчик, вместе с которым и варил золото. Он упросил алхимика
продать вещи и употребить их на взятки духам.
- О чем не знал господин Теннак, - так это о том, что проклятый
алхимик был сообщником Иммани, и Иммани свел его с Теннаком с тем, чтобы
обобрать доверчивого варвара, а потом утопить его в ваших глазах, господин
Андарз. Иммани сам, будучи пьян, проговорился мне об этом месяц назад, и
мне стоило бы поразмыслить, с чего это Иммани отказался от такой поганой
затеи.
Алхимик уже признался, что он показал Иммани полученные вещи. Иммани
узнал ларчик с запрятанными под крышку документами, вскрыл его, и,
сообразил, какой прекрасный случай предоставляет ему судьба. Сначала он
попытался продать письмо через Ахсая вам, господин Андарз, а потом, когда
Ахсая убили, он продал его Айр-Незиму. Интересно, что он расписал
Айр-Незиму точно такую же историю про ограбление, разбойника и посредника!
Андарз засмеялся. Молодой чиновник выждал и продолжал:
- Что же касается Шаваша, то он снял с мертвеца только шестьсот тысяч
в осуйских кредитках, каковые я и возвращаю вам, господин Андарз.
И молодой чиновник, почтительно поклонившись, протянул Андарзу
толстую пачку.
- Что ж, - сказал Андарз, - в сложившихся обстоятельствах, я думаю,
мне ничего не остается, как признать ваше полное право распорядится этими
деньгами.
<UL><A name=16></A><H2>ЭПИЛОГ</H2></UL>
Года три спустя, в жаркий летний день, на плетеной трактирной террасе
в одном провинциальном местечке, сидело трое купцов: купцы ели дыню и
обсуждали последние известия из Дальней Аракки, где войска господина
Андарза наконец-таки взяли город Инех, священную столицу ласов. Говорили,
что между королем ласов Аннаром и его главным союзником, князем Росомахой,
не было согласия, хотя в бою этого заметно не было. Но, когда стало ясно,
что город удержать нельзя, и ласы стали бросаться на свои мечи, Аннар и
Росомаха, вместо того, чтобы покончить с собой, сошлись в поединке,
наконец-таки желая удовольствовать свою неприязнь: Росомаха победил Аннара
и велел рабу покончить с собой.
Известия из Дальней Аракки сильно занимали присутствующих: дело в
том, что один из них был купец, снабжавший армию нефтью и серой, а другие
два были хозяева заводиков. Эти заводы они уступили Андарзу в обмен на
покровительство, и аккуратно делились с ним прибылью, и старший из них
послал в войско Андарза дюжину самых крепких своих работников и вооружил
еще сорок всадников, и платил им за все время, пока они были в войске. О
трате он ни капельки ни жалел.
- Империи, - говорил он, - подобает покорять варваров, а народ должен
это приветствовать. Сын пишет, близ Инеха хороши медные рудники, - ежели
господин Андарз будет сдавать эти рудники в аренду, я надеюсь, что он не
забудет о моем патриотизме.
Собеседники кивали: они понимали, что одному старику медные рудники
не поднять, и были готовы внести свою долю.
Разговор этот внимательно слушал молодой чиновник шестого ранга,
посланный, судя по щеголеватому его кафтану, из столицы с какой-нибудь
проверкой. Чиновник был не один: рядом с ним сидел хорошенький мальчик лет
тринадцати или четырнадцати, в синей бархатной курточке лицеиста Белого
Бужвы.
Вот спустя некоторое время купец поинтересовался у чиновника, кем ему
приходится мальчик, - братом или племянником, и куда они едут, и чиновник
ответил, что мальчик этот ему вроде воспитанника, и из-за летнего перерыва
в занятиях он взял его с собой, а едет он инспектировать сыры в провинции
Инисса. Разговорились; чиновник как-то удивительно располагал к себе;
заказал всей компании вина и поинтересовался, не укажут ли ему хорошую
модную лавку, - он слыхал, что в здешних местах отличные кружевные
воротники. Один из торговцев как раз занимался воротниками. Принесли узел
с образцами, бывший с торговцем, чиновник пришел в такой восторг, что тут
же, не торгуясь, купил три штуки. Сели вместе пить вино.
- А помните советника Нарая, - вдруг полюбопытствовал один из купцов.
- Страху-то было, а что оказалось? Арестовывал людей за страсть к
стяжательству и за блуд, а сам в это время сделал какой-то девице ребенка,
- государь выгнал его сразу, как только узнал о девице.
- И вовсе не поэтому его выгнали, - возразил сосед. - В саду у
Андарза стояла статуя плачущего лебедя, господин Андарз переселил в эту
статую душу Нарая и оттяпал ей голову, и как только это случилось,
государь охладел к Нараю.
- А сколько вы платите господину Андарзу, - полюбопытствовал молодой
чиновник.
- Да процентов тридцать платим, - ответил купец.
- А зачем?
- Как зачем? - рассердился купец, - затем, что я как яйцо, меня
только курица не раздавит. Конечно, если бы меня человеком признали, так
ни шиша бы Андарз от меня не видал. Только вряд ли это случится, а?
- Да, - согласился молодой чиновник, - вряд ли господин Андарз станет
добиваться, чтобы вас признали человеком, даже если ему очень хорошо за
это заплатить.
