Детектив

открыла дверцу.
   "Не получилось..." - подумал Савелий,  подошел к телевизору.  Это был
шикарный "Панасоник" с огромным экраном. Он включил его, и на экране за-
мелькала какая-то реклама.
   - Я думала,  он скучает по своей новой взбалмошной знакомой, а он уже
телевизор смотрит! - услышал он шутливо-укоризненный голос Ланы.
   Савелий мгновенно повернулся и уверенно посмотрел на девушку:
   - А я был уверен,  что вы сейчас вернетесь! - Он радостно улыбнулся и
добавил с серьезной миной, - Я вам сигнал послал: установку на возвраще-
ние!
   - То-то я чувствую, - она покачала головой, - подхожу к машине, а ме-
ня словно кто назад тянет!  - серьезно проговорила она и тут же,  не вы-
держав, весело рассмеялась, но неожиданно спохватилась, всплеснула рука-
ми и выглянула в окно.  - Как же я не сообразила!  Вы могли бы мне и про
машину  намекнуть в своей установке:  чтобы не отпускала.  Ни хлеба,  ни
фруктов, ни овощей, а кушать надо.
   - Ничего, как-нибудь перебьемся, - махнул рукой Савелий.
   - Нет! Как-нибудь меня не устраивает! - решительно проговорила Лана и
на мгновение задумалась. - Вы машину водите? - спросила она вдруг.
   - Вожу?  -  усмехнулся он.  - Да они у меня сами бегают!  Какая маши-
на-то?
   - Если откровенно,  я в них совсем не разбираюсь.  Это папина машина.
Она там, в гараже. Пойдемте.
   Лона быстро  подвела его к гаражу,  набрала несколько цифр на замке и
легко открыла его.  Ворота были мощные,  цельнометаллические, но Савелий
их легко открыл и тут же в изумлении хлопнул в ладоши:
   - "Вольвочка" ?!  - воскликнул он, подошел и ласково провел по ее ла-
кированным крыльям.  - Хорошая моя!  - сказал он, словно обращался к ко-
му-то живому и доброму.
   Девушка с удивленной, но одобрительной улыбкой покачала головой.
   А Савелий, продолжая поглаживать машину, тихо сказал:
   - Сейчас ты у меня бегать будешь. Хорошо? Он сел за руль, взял у Ланы
ключи и попросил:
   - Знаете,  Лана,  встаньте-ка в центре площадки! Сейчас увидите трюк,
который редко кто может сделать даже из каскадеров! И называется он "ба-
леринка"!
   Удивленная девушка вышла на центр площадки перед гаражом и с  улыбкой
стала ожидать, что будет дальше.
   Савелий сделал на машине круг,  объезжая вокруг нее, потом неожиданно
выскочил из машины прямо на ходу.  Лана испуганно вскрикнула,  а машина,
словно ведомая уверенной рукой опытного водителя, самостоятельно сделала
один круг, другой.
   Лапа была в восхищении и радостно захлопала в ладоши:
   - Как здорово!  Ни разу не видела такого!  Савелий  выбрал  момент  и
вновь  сел за руль.  Затем лихо затормозил рядом с девушкой и по-ямщицки
подмигнул:
   - Куда прикажете, мадам?
   - Мадемуазель! - поправила Лапа.
   - Тем более!  - Он театрально прижал руку к сердцу.  - Прошу распола-
гать мною, мадемуазель!
   - Да,  это был действительно класс!  - не принимая его игры,  сказала
Лапа.  - Значит, так. По дороге прямо, первый же поворот направо и через
пару сотен метров увидите рынок. Подождите, я вам денег дам.
   - У меня есть! - воскликнул Савелий, вытаскивая те, что он выспорил у
наперсточников.
   - Вы что, успели валюту поменять? - удивилась она.
   - Нет,  мои оставшиеся восемьдесят долларов вот они!  - он вытащил  и
их. - Поменяю по курсу.
   - По  курсу только государство меняет и дураки,  а на черном рынке по
восемь-десять берут! - улыбнулась она. - Я сама вам их поменяю, а то еще
впутаетесь, не дай Бог.
   - Как скажете,  Лана! - весело согласился он и протянул доллары. - Вы
их сразу возьмите, - Он подмигнул. - А то, действительно, впутаюсь.
   - Хорошо, - помедлив немного, сказала девушка и взяла их.
   - Я быстро, мухой! - Савелий хлопнул дверкой и поехал к воротам.


Странная слежка

   Савелий, опьяненный тем, что он наконец находится на родине, сидит за
рулем великолепной машины,  о которой можно только мечтать, что его ожи-
дает странное,  но удивительное создание, к которому его почему-то тянет
словно магнитом,  не заметил,  что едва он отъехал от дачи,  как за  ним
пристроились  скромные серовато-грязного цвета "Жигули".  Они неотступно
следовали за ним, словно специально хотели, чтобы он их заметил.
   В машине сидели двое угрюмых мужчин, которым было лет по сорок. Перед
ними,  прямо на стекле,  были прикреплены фотографии Ланы и "Вольво", за
которой они и следили.
   - Странно,  - проговорил тот,  что сидел рядом с водителем.  - Откуда
взялся этот парень? Его я вижу в первый раз.
   - В таком случае, нужно сделать его фотографии. Через несколько часов
эти двое наблюдателей уже сидели перед мужчиной лет пятидесяти со  стро-
гой военной выправкой.  Он внимательно разглядывал фотографии,  еще нес-
колько влажные. Савелий за рулем "Вольво", он же стоит у машины, стоит у
прилавка с зеленью, у продавцов фруктов - одного, другого, третьего.
   - О чем-нибудь, кроме товара, разговаривали?
   - Никак нет,  товарищ полковник! - по-военному доложил тот, что сидел
рядом с водителем.
   - Так. Отдайте фото парня в отдел: пусть выяснят его личность.
   - Наблюдение продолжать?
   - Плотное и негласное! - нахмурился полковник.
   - Говорил же тебе,  что нужно поосторожнее с ним! - хмуро бросил вто-
рой.
   - Что, уже засветились? - недовольно спросил полковник.
   - Нет, но могли.
   - Он ни в коем случае не должен замечать наблюдение! Мне кажется, что
этот парень может нам пригодиться.


Авария

   Савелий снова открыл глаза и взглянул на телекамеру: она не работала,
и он снова стал размышлять.  Он попытался вспомнить,  когда впервые  по-
чувствовал  настоящее влечение к этой взбалмошной,  непредсказуемой,  но
очень обаятельной девушке.
   Если подходить к ней строго,  то ничего особенного и яркого в ней  не
было.  Нельзя было сказать,  что она красавица, но в глазах девушки было
нечто такое,  что заставляло Савелия всматриваться в их глубину,  а  его
сердце биться чаще.  Ее фигура была далека от совершенства:  излишне ху-
дая,  с острыми коленями, ниже среднего роста, она скорее напоминала де-
вочкуподростка. Однако она волновала Савелия, заставляла вздрагивать при
любом случайном или не случайном прикосновении.
   Чаще всего он вспоминал первое прикосновение к  ее  длинным  пальцам,
когда Лона открывала окна на террасе. Удивительное ощущение. Нет, он был
неправ, когда сказал, что она напоминала девочку-подростка, скорее, жен-
щину-подростка. Ее худенькое тело волнующе сочеталось с красивыми форма-
ми бедер, подчеркивающими тонкую талию и высокую грудь.
   Но более всего Савелия волновали  ее  полные,  чувственные,  капризно
вздернутые губы,  окрашенные самой природой в ярко-розовый цвет. Савелий
вспомнил, как неловко почувствовал себя в ее присутствии.
   И от этого его почему-то охватывала какая-то непонятная злость.
   Он вернулся с рынка,  нагруженной различными овощами,  соленьями, от-
личным  мясом  и разнообразными фруктами.  Лана быстро и красиво накрыла
стол, попросив Савелия включить какой-нибудь фильм и не путаться под но-
гами.
   Вскоре они  сели за стол,  выпили.  Савелий молча смотрел на экран и,
казалось,  был полностью увлечен американским  фильмом,  повествующем  о
страстной любви двух несчастных людей, преследуемых мафией.
   - Савелий, вы совсем не закусываете, - мягко проговорила Лана.
   - Кушайте,  кушайте, дорогие гости, на рынке все так дешево, - неожи-
данно грубо хмыкнул он.
   - Единственные фильмы,  которые мне нравятся, это про любовь. Там все
так  красиво,  - девушка явно старалась не замечать его вспышки и с неж-
ностью смотрела в его глаза.
   - Что ж,  пора выпить за любовь!  - сказал он ехидно, продолжая оста-
ваться в своем непонятнодерзком состоянии.
   Он резко разлил по рюмкам коньяк и потянулся к Лане, чтобы чокнуться,
и вдруг нечаянно пролил коньяк на ее кофточку.
   Лона вскочила от неожиданности и едва не опрокинула столик  на  коле-
сах.
   - Ой, что ты наделал!
   - Надо солью сразу посыпать! - сконфуженно заметил Савелий, хватая со
столика солонку.
   - Солью, солью, медведь! Застирать нужно! - было видно, что она силь-
но огорчена,  но непонятно чем: испорченной кофточкой или его настроени-
ем.  Думается, что больше ее расстроило второе, а еще и то, что ей никак
не удавалось это настроение изменить.
   Лана машинально сорвала с себя кофточку и вдруг перехватила его заво-
роженный взгляд: она забыла, что под кофточкой ничего не было. У нее бы-
ла очень красивая грудь, и она это прекрасно знала.
   - Никогда  не  ношу лифчиков,  - пожала Лана плечами и неожиданно для
себя вдруг рассердилась.  - Чего уставился?! - ее тон мгновенно изменил-
ся, стал склочным. - Знаешь, сколько она стоит?
   - Я оплачу,  - хмуро бросил он,  чувствуя себя виноватым со всех сто-
рон. Он нехотя отвернулся.
   - Оплачу? Стоит, нос воротит! - ее явно понесло, что не красило ее, и
она,  зная это,  еще больше распалялась. - Где ты ее купишь? Мне ее папа
прислал из Парижа!  Оплатит он!  Какими шишами?  - Она вдруг поняла, что
сказала лишнее,  но не знала,  как загладить вырвавшиеся слова, и потому
неожиданно сунула кофточку в руки Савелию.  - Вот!  Идите и стирайте  ее
сами!
   Савелий безропотно взял кофточку и направился в ванную комнату.
   Лана удивленно  посмотрела ему вслед,  не ожидал от него такой покор-
ности и приготовившись перейти к более решительным действиям.  Но тут ее
взгляд упал в зеркало,  и она увидела себя полуголой: ну и ну! - она по-
качала головой, рассматривая свою грудь, прическу, несколько взлохмачен-
ную.  - Совсем голову потеряла девушка. Еще подумает, что специально де-
монстрирую свои прелести!  Чуть глаза из орбит не вылезли,  когда увидел
мою грудь.  А что, отличная грудь! Да и талия ничего, даже тоньше, чем у
Гурченко.  - Лапа встала на цыпочки и  повернулась  боком,  чтобы  лучше
рассмотреть  всю фигуру целиком.  - Да и попочка ничего.  Вот не думала,
что он такой робкий!  А как смотрел на меня!  Даже внутри волна какая-то
прошла!  Странно. Вот не думала, что к нему, именно к нему у меня что-то
всколыхнется".
   Еще будучи совсем девчонкой,  лет тринадцати,  она  впервые  испытала
странное ощущение,  когда, проснувшись среди ночи и выйдя из комнаты по-
пить,  неожиданно увидела, как ее мать ласкает какой-то молодой мужчина.
Лана  не  помнила своего отца - он их бросил,  когда ей не исполнилось и
трех лет.  С тех пор они жили вдвоем.  К матери, довольно приятной и еще
молодой женщине,  часто приходили мужчины,  но никто из них не оставался
ночевать, по крайней мере, Лана этого ни разу не видела.
   А этот молодой парень, которому было лет двадцать пять, появился нес-
колько  дней назад.  Он дважды был у них в гостях,  но оба раза довольно
рано уходил, и мать провожала его до остановки. Вчерашний вечер затянул-
ся:  праздновали день рождения Ланы.  Была еще одна семейная пара, кото-
рая,  посидев несколько часов,  ушла домой,  а Василий,  так звали этого
парня, остался. Когда он вручал Лоне свой подарок - огромную куклу и бу-
кет цветов,  он хотел поцеловать ей щечку, но Лона как-то неловко дерну-
лась, и поцелуй пришелся прямо в губы. Девочку словно током пронзило, да
и Василий,  вероятно,  что-то почувствовал, потому что как-то смутился и
постарался все свести на шутку.
   За столом  они  несколько  раз переглядывались,  и его взгляд странно
волновал девочку, заставлял сильнее биться сердечко и кружиться голову.
   Дверь в спальню матери была приоткрыта,  и Лана,  остановившись перед
ней,  застыла,  не в силах оторвать глаз от того,  что происходило на ее
глазах.  У матери была очень красивая фигура с крутыми бедрами и  пышной
грудью. Василий был тоже красиво сложен и имел нежные руки. Во время то-
го поцелуя она успела ощутить это.  И вот сейчас его руки  ласкали  тело
матери.  Ласкали ее грудь, живот и опускались все ниже и ниже, заставляя
мать странно извиваться и стонать.
   Лана не понимала,  почему стонет ее мать:  неужели ей больно?  А если
больно,  то  почему она терпит и не прогонит его?  Совершенно машинально
Лана повторила на себе те ласки,  которые получала ее мать,  и это  было
так странно и волнующе, что она не могла понять, а внизу живота она ощу-
тила какую-то истому.  Ей вдруг захотелось,  чтобы Василий тоже поласкал
ее, как ласкает мать.
   Она не помнила,  как оказалась в постели и уснула.  На следующее утро
она проснулась в каком-то странном состоянии,  не в силах осознать:  это
все  ей приснилось или было на самом деле - Василий все чаще и чаще стал
приходить к ним и оставался на ночь.
   Девочка каждый рад вздрагивала от его случайных прикосновений и мгно-
венно краснела.  Но если его долго не было, она становилась нервной, не-
послушной.  Мать ни о чем не догадывалась и списывала все на  переходный
возраст: совсем недавно у девочки начались месячные.
   Мать спокойно  и доходчиво объяснила ей,  что с ней происходит,  и на
этом считала вопрос исчерпанным.
   Неизвестно, чем бы кончились ее душевные переживания и ощущения  пер-
вой любви,  если бы Василий перестал встречаться с матерью,  но однажды,
когда Василий ночевал у них,  мать вызвали на работу:  она  работала  на
"скорой помощи", и нужно было срочно подменить заболевшую коллегу. Поце-
ловав на прощание Василия и пожелав ему не скучать и дождаться ее  через
четыре часа, она ушла.
   Они посмотрели  телевизор,  Василий крепко выпил и вскоре ушел спать.
Лана почувствовала необычное волнением она нервничала, ходила по комнате
и не знала, что происходит с ней. Так прошло около часа. Наконец она ре-
шила лечь спать:  разделась,  подошла к зеркалу и стала внимательно себя
рассматривать.  Острые коленки, ключицы костляво выпирают. Единственное,
что было совсем неплохо (об этом она чисто интуитивно  догадывалась),  -
красивая твердая попочка и довольно большая для ее возраста грудь.
   Ей вдруг захотелось пойти к Василию и взглянуть на него. Она не стала
одеваться и пошла совершенно голой,  убеждал себя,  что он спит,  а  она
только посмотрит на него и тут же уйдет.
   Дрожа от охватившего ее волнения, где-то в глубине осознавал, что де-
лает что-то запретное, и от этого еще больше дрожа, Лана вошла на цыпоч-
ках в спальню матери и медленно подошла к кровати.  Василий лежал голый,
и простыня едва прикрывала его тело.  Он широко раскинул руки, его дыха-
ние  было  ровным,  глубокими он крепко спал.  У него действительно была
красивая фигурам широкие плечи, узкие бедра и сильные жилистые руки.
   Девушка с трудом сдерживала дыхание,  ее руки сильно дрожали.  Совер-
шенно  машинально и неосознанно она стянула с него простыню,  и та упала
на пол. Она еще сильнее взволновалась, когда увидела то, что так отлича-
ло ее тело от его. Несколько минут она заворожено смотрела, и ее сердце,
казалось,  вотвот выпрыгнет из груди.  Случись какой-нибудь  посторонний
шум,  она  в страхе бы убежала в свою комнату и забилась под одеяло,  но
вокруг было тихо, и только оглушительные удары собственного сердца нару-
шали тишину.
   Неожиданно она,  пересиливая страх,  осторожно опустилась рядом с ним
на кровать и стала гладить его руку. Василий вдруг вздрогнул, повернулся
к  ней  и стал ласкать ее тело,  говоря нежные слова и называя ее именем
матери. Она сильно испугалась и не знала, что ей делать: его сильные ру-
ки крепко обнимали ее худенькое тело,  а ласки становились все настойчи-
вее и опаснее.  Но Лана уже не думала ни о чем и только  постанывала  от
охватившего ее совершенно незнакомого ощущения. Рука Василия соскользну-
ла по ее животу вниз и палец  его  прикоснулся  к  девичьей  плоти.  Она
вскрикнула.
   Василий мгновенно открыл глаза и пьяно взглянул на девушку:
   - Лана? - испуганно воскликнул он, сразу же протрезвев. - Как? Почему
ты здесь?  - Он вскочил с кровати и осмотрел себя,  с ужасом ожидая уви-
деть кровь.  Потом посмотрел на испуганно вскочившую девушку, на кровати
крови на простыне не было.  И вдруг он взглянул на свой палец и  заметил
кровь.
   - Господи!  - чуть не плача вскрикнул он.  - Я не хотел. Почему ты не
кричала,  когда я раздевал тебя? - спросил он, ни на миг не сомневаясь в
том, что во всем виноват он.
   - Я... я... - Девушка неожиданно расплакалась.
   - Тебе больно? - спросил Василий.
   - Нет,  не больно,  - всхлипывала она,  стыдливо прикрывая себя одной
рукой, другой смахивая обильно текущие слезы.
   - Вот и хорошо!  - вдруг обрадовался он. - Значит, все хорошо, и тебе
нечего бояться!
   - Василий, вы что, не любите меня? - неожиданно спросила Лана.
   - Что?  -  Василий  даже опешил от неожиданности.  - Почему не люблю,
очень даже люблю! - Он вдруг застыдился того, что стоит голый, подхватил
простыню и обмотался ею вокруг пояса.
   - Если любите,  то поцелуйте меня так, как тогда! - Лана вдруг перес-
тала плакать, подошла к нему, подняла голову кверху и закрыла глаза.
   Ничего не понимающий Василий смотрел на нее и не  знал,  что  делать:
скоро должна вернуться ее мать, а девочка может вновь расплакаться и ус-
покоить ее будет уже труднее. Решив из двух зол выбрать меньшее, он ска-
зал:
   - Я тебя поцелую,  если ты дашь мне слово, что обо всем этом никто не
узнает.
   - Я что,  маленькая,  что ли, и не понимаю? Конечно, никто не узнает,
даже мама. А когда я совсем вырасту, то мы поженимся! Хорошо? Потому что
я тоже люблю тебя!  - она сказала это настолько серьезно, что Василий со
вздохом покачал головой.
   - Я жду! - сказала Лона и снова закрыла глаза.
   Василий наклонился  и хотел просто чмокнуть ее в губы,  но Лана вдруг
обхватила его за плечи,  прижалась к нему всем телом и впилась в его гу-
бы.  Целуя  его,  она  взяла его руку и положила себе на грудь.  Поцелуй
длился несколько минут,  и Василий с трудом сдерживал охватившее его же-
лание.
   Неожиданно простыня стала мокрой,  и Лана оторвалась от его губ, пос-
мотрела сначала на мокрое пятно, потом в его глаза:
   - Скажи,  Вася, теперь мы стали мужем и женой? - спросила она с самым
серьезным видом.
   - Пока, нет, но... - тяжело дыша, произнес он, подыскивая нужные сло-
ва.
   - Обручились? - подсказала девушка.
   - Да, обручились. - Он облегченно вздохнул.
   - Но ты же теперь не будешь спать с мамой?
   - Если я сразу же откажусь с ней спать,  то она обо всем догадается и
прогонит меня, и тогда... ты меня больше не увидишь.
   - Вообще-то ты прав,  - серьезно сказала Лона и махнула рукой. - Лад-
но, с мамой ты можешь спать: к ней я тебя не ревную.
   Лона улыбнулась своим воспоминаниям.  Ничего подобного у нее с  Васей
больше  не было,  а через пару месяцев он завербовался на Север и уехал.
Больше она его никогда не видела.  Первым ее мужчиной был тоже  любовник
матери.  Собственно говоря, именно мать и намекнула ей переспать с дядей
Жорой. Ей только что исполнилось семнадцать лет, и дядя Жора, от которо-
го зависело, получит ли мать работу в Посольстве СССР в Дании, намекнул,
что она ее получит,  если дочка будет с ним "нежна и  ласкова".  Сначала
она возмущенно отказалась и несколько дней не подходила к телефону, если
звонил он, но потом обо всем узнала Лана и, ничего не сказав матери, са-
ма позвонила ему, а чтобы он выше оценил ее жертву, сказала, что являет-
ся девственницей и потому хочет обеспечить и свое будущее.
   Они поняли друг друга с полуслова,  и едва ли не раньше  матери  Лана
посетила свою первую страну - Англию - вместе с дядей Жорой.
   Сейчас, когда она познакомилась с Савелием,  ей вспомнился тот случай
потому,  что она вдруг ощутила в себе такое же волнение,  какое испытала
пока  только  один раз в жизни,  с Василием.  Они даже чемто были похожи
друг на друга.
   Лона сразу же почувствовала,  что этот парень ей по душе. Она улыбну-
лась, вынула из шифоньера махровое полотенце и прикрылась им: еще немно-
го подождет и пойдет посмотреть, что он там делает?
   А Савелий, войдя в ванную комнату, открыл горячую воду и начал напол-
нять ванну,  затем рассмотрел полку с различными коробками, расписанными
яркими цветами и надписями по-французски.  Выбрав самую,  на его взгляд,
красивую,  он  высыпал из нее чуть не половину в воду и бросил туда коф-
точку.  Засучив рукава,  начал полоскать, обжигал руки. Пар заполнил всю
ванную комнату, когда туда ворвалась Лана:
   - Вы что, с ума сошли? - всплеснула она руказад. - Стирать такую вещь
в горячей воде!  - Она вдруг увидела пачку,  из которой Савелий  насыпал
порошок в воду. - Вы... вы... вы... из нее?
   - Что-то не так? - растерялся он.
   - Вы что? - вскрикнула Лона. - Это же для мытья раковин. Что ты наде-
лал?  - вдруг она начала бить его махровым полотенцем,  которым  укрыва-
лась.
   Савелий прикрывался рукой от ее ударов, потом обиделся:
   - Больно же!
   - Больно?  - завелась она, схватила ту злополучную коробку и швырнула
в Савелия. Он не успел уклониться, и коробка попала ему в лицо.
   Но и после этого она не прекратила шлепать полотенцем, а он со смехом
попытался  перехватить ее руки.  Она вдруг поскользнулась и бултыхнулась
прямо в ванну, подняв тучу брызг:
   - Ой!  - вскрикнула Лона от горячей воды.  - Горячо!  Савелий  быстро
подхватил ее и поставил на ноги:
   - Дурак!  -  сквозь  слезы выкрикнула она и толкнула его в грудь.  Он
взмахнул руками и тоже упал в горячую воду:
   - Действительно,  горячо!  - крикнул он,  и на этот раз Лана помогла,
ему выскочить из ванны.
   Вспоминая эту сцену,  Савелий каждый раз начинал смеяться, жалея, что
никто не заснял видеокамерой их борьбу.
   После того как они пришли в себя, Лана пошла в комнату переодеться, а
Савелий снял с себя все прямо в ванной комнате,  отжал и повесил сушить-
ся. Потом обернулся тем же полотенцем, что принесла Лана, и вышел.
   Лана сидела, завернувшись в простыню, и смотрела какой-то сексуальный
мультик.
   Савелий присел рядом и уставился со злостью на экран.
   Первой не  выдержала  Лапа:  она повернулась к нему и нежно спросила,
разглядывал синяк под его глазом:
   - Больно?
   - Где?  - спросил он,  потирая ушибленную о край ванны ягодицу, потом
вдруг разразился смехом. - Нет, даже приятно.
   Лана подхватила смех, затем подошла к нему и ласково притронулась гу-
бами к его синяку.
   - Как здорово!  - шепнул Савелий, затем встал, обхватив ее лицо ладо-
нями и взглянул прямо в глаза. - Тебе... простите, вам...
   - Нет,  Савушка,  тебе, тебе, - шепнула она и потянулась к его губам,
не замечая, что он вздрогнул, когда она назвала его Савушкой.
   Ее полные влажные губы были так близко к нему,  что  достаточно  было
одного, совсем незаметного движения, чтобы они встретились, но он неожи-
данно отстранился. Его взгляд потемнел и устремился кудато далеко-далеко
от нее. Он встал и молча вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь!
   Лана недоуменно смотрела ему вслед и не могла понять,  что она совер-
шила такого, что привело его вновь в такое странное состояние.
   "Сангвиник, трезвый расчетливый ум,  бесстрашный,  уверенный в  себе,
достаточно трезво относится к женщинам,  в меру холоден,  пережил личную
драму,  с неадекватной реакцией", - достаточно точную оценку этому парню
дали специалисты.
   Надо что-то предпринимать,  подумала Лана, затем встала и пошла вслед
за ним.  Но,  подумав,  вернулась с полпути и прихватила с собой бутылку
виски  и два бокала,  чтобы попытаться с помощью алкоголя вывести его из
этого состояния.
   Савелий сидел на садовой скамейке в  позе  роденовского  "Мыслителя".
Чего,  спрашивается,  он  взбрыкнул?  Или  эта девушка ему неприятна?  В
том-то все и дело,  что приятна! Более того, ему начало казаться, что он
давно ее знает, а этот симптом был очень серьезным.
   А сейчас? Его даже в дрожь бросило, когда она прикоснулась своими гу-
бами. Даже голова закружилась. Так он ощущал себя только с Варюшей! Даже
с Ларисой такого не было!  Надо же,  Ларису вспомнил. К чему бы это? Вот
заноза! Сидит, ноет, ноет. Сколько лет прошло, а нет-нет да обожжет вос-
поминанием.
   А Варюша?!  Разве он не любил ее? Любил! Еще как любил! Но... Варюша,
это постоянная ноющая боль потери. Эта боль, видимо, всегда будет жить в
его  сердце,  и  всегда  он  упрямо будет стараться запрятать ее в самый
дальний уголок своих воспоминаний,  доставая только тогда,  когда  нужно
будет просто погрустить в одиночку.
   А Лана?  Ведь она,  по существу,  еще совсем ребенок. Милый капризный
ребенок.  Ребенок. Савелий вдруг хмыкнул и покачал головой, нашел ребен-
ка! И чего, спрашивается, он себе "лапшу на уши вешает"? Видно, и впрямь
зацепил его этот "ребенок". Если он сейчас повернется и увидит перед со-
бой Лану, то... то все будет хорошо.
   Савелий резко  повернулся  и едва не стукнулся носом о бутылку виски,
которую Лана держала прямо за его спиной.
   - Ты... Вы давно здесь? - Савелий растерялся от неожиданности.
   - Не вы, а ты, - ласково поправила Лана. - Только что подошла. А что?
- хитро улыбнулась Лана, придерживая простыню.
   - Это просто чудно,  что ты пришла! - восторженно воскликнул Савелий.
- Просто чудно!
   - Чему это ты так радуешься? - чуть подозрительно спросила она.
   - Ничему конкретному: тебе, звездам, этим деревьям. - Он встал, подо-
шел к древней сосне и прижался к ней ладонями. Его движения были плавны-
ми и какими-то значительными.
   Лана с нежностью,  но и с тревогой смотрела на него,  пытаясь  понять
этого человека.
   Через некоторое  время  Савелий,  что-то прошептав на прощанье сосне,
подошел к Лане и просто сказал:
   - А теперь - я твой!  - Он налил в бокалы виски,  подал один  Лане  и
чокнулся. - За тебя!
   Они залпом  выпили,  и  вдруг простыня соскользнула с ее плеч и вновь
обнажила красивую грудь.  И снова Савелий уставился на нее,  словно оне-
мел.
   Лапа посмотрела ему в глаза, потом положила руку на его плечо и нежно
прошептала:
   - Господи, да на меня можно не только смотреть! - она обняла его обе-
ими руками и прижалась к его губам.
   Нехитрые их  одежды  соскользнули на траву.  Каждая клеточка его тела
вздрогнула,  прикоснувшись к нежной девичьей коже, и они, не в силах бо-
лее сдерживаться,  не отрываясь друг от друга,  словно боясь потеряться,
осторожно опустились в траву и с радостью приняли друг друга...
   Савелий открыл глаза от яркого солнечного луча,  упадшего ему на лицо
из-за ветвей.  Они с Ланой лежали в гамаке, укрепленном между двумя сос-
нами.
   Стараясь не шевелиться, Савелий осторожно повернул голову и посмотрел
на  крепко спящую Лану.  Она чему-то улыбалась во сне.  Яркий луч солнца
перешел на девушку и медленно, словно лаская ее, двинулся по обнаженному
телу, слегка прикрытому простыней.
   Савелий до сих пор помнил,  какая нежность охватила его в тот момент,
когда он прикоснулся к девушке.  Он боялся шевельнуться,  чтобы нечаянно
не разбудить Лану. Ее милое, спокойно улыбающееся лицо было таким краси-
вым, что ему хотелось смотреть на него целую вечность.
   Как все-таки разумно устроен мир!  После краткой и ненужной встречи с
Гюли,  от  которой не осталось ничего,  кроме горечи и досады,  даже ка-
кой-то пустоты,  жизнь преподносит ему удивительно прекрасный подарок  -
это нежное создание! Поистине, природа не терпит пустоты!
   Вся жизнь человеческая состоит из белью и черных полос. И трудно ска-
зать, от кого зависит ширина черной или белой полосы. Конечно, такие по-
лосы, которые преследовали Савелия в последние семь-восемь лет, он бы не
пожелал даже врагу.  План по черным полосам он перевыполнил на пару  де-
сятков лет вперед. Были такие моменты, когда более слабый человек, нахо-
дясь на его месте, вряд ли смог бы выдержать. Его спасали две вещи: вера
в себя и умение отрешиться от окружающей действительности.
   Сейчас он вспоминал эти черные полосы без особой боли и жалости к се-
бе, думая только о приятном и радостном.
   Много лет назад,  когда он сидел в следственном  изоляторе  Бутырской
тюрьмы, ему повезло встретиться с одним пожилым уголовником, просидевшим
более тридцати лет в местах лишения свободы.  Это был признанный автори-
тет  не  только в уголовном мире,  но и среди ментов.  "Вор в законе" по
кличке "Бриллиант" Чем-то ему приглянулся Савелий,  хотя они  и  пробыли
вместе трое суток.  Этот старый уголовник дал ему пару советов, за кото-
рые он будет благодарен до конца дней своих.
   "Я знаю,  тебе трудно будет ходить по этой жизни, - хрипло сказал он,
чахоточно покашливая едва ли не после каждой фразы.  - Хочу поделиться с
тобой своим жизненным правилом никогда ни о чем  не  жалей!  Никогда!  -
твердо  сказал он и закашлялся.  - И второе:  что бы ужасного с тобой ни
произошло,  например,  потеря близкого человека,  физическая ли боль или
еще что,  короче, все, что угодно, - задай себе, Бешеный, вопрос: будешь
ли ты вспоминать об этом через месяц,  полгода, год? Рано или поздно, ты
дойдешь до той даты,  после которой скажешь,  вряд ли!  Вот и думай, что
прошел этот срок! Всякая боль страшна только сиюминутностью! Боль, поте-
ри, обиды. Подумай об этом, и тебе сразу станет легче!"
   Много раз  в  жизни Савелию приходилось применять эти два правила,  и
много раз они выручали его в трудную минуту.
   Савелий лежал не шелохнувшись уже много времени, и у него пересохло в
горле. Он скосил глаза на землю и увидел, что бутылка шампанского еще не
выпита до конца.  Он опустил медленно руку,  стараясь не  делать  резких
движений, поднял бутылку и сделал глоток:
   - Так... - раздался насмешливый голос Ланы. - В одиночку, значит?
   - Подглядываешь? - съехидничал Савелий. - Ух, ты какая!
   - Как здорово, милый, что ты придумал спать на природе. - Она потяну-
лась к его губам,  но вдруг снова наткнулась на его страдный  взгляд.  -
Что с тобой,  Савушка?  - нахмурилась Лана. Савелий не сразу вернулся из
своих мыслей.
   - А? Лана? - он даже не сразу увидел ее. - Все хорошо! Все в норме! -
сказал он и, чтобы как-то отвлечь себя и девушку от неожиданно нахлынув-
шего на него состояния,  громко запел.  - Тра-ля-ля-ля-ля! Весь мир лес-
ной! - Лапа покачала головой и оборвала его пение долгим поцелуем.
   В основном, дни, проведенные в Москве, за исключением тех, когда при-
езжала Лана, тянулись медленно и однообразно: Савелий упорно искал рабо-
ту, обивая пороги различных учреждений, но всякий раз натыкался на кате-
горическое "нет", если вопрос касался прописки, а документы, поданные на
возвращение его собственной квартиры,  а с ней, естественно, и прописки,
переходили из одной инстанции в другую по замкнутому кругу.
   Никто и нигде не отказывал,  более того,  участливо кивали головой  и
подтверждали правомерность его требований,  но дальше этого дело не дви-
галось.  "Это не в нашей компетенции. Чьей, не знаем. Пробуйте, добивай-
тесь".
   На все  эти  хождения по инстанциям уходило очень много времени.  Как
назло все они были расположены в разных концах города:  попробуй,  пока-
тайся на своих двоих из конца в конец.  Но однажды Дана явилась с прият-
ным известием:  каким-то образом ей удалось оформить на Савелия доверен-
ность  на  "Вольво"  и получить на него водительские права.  Савелий был