Детектив

почти всегда ходил в обносках,  и в нем зрела мечта стать сильным,  лов-
ким,  богатым, чтобы иметь возможность покупать себе и только себе новые
вещи.
   Как-то раз,  связавшись с темной компанией,  он попал в полицию и мог
получить срок, но, на свое счастье, столкнулся с Майклом, который принял
участие в его судьбе. Прошло несколько лет, и Вирджилу удалось закончить
ту самую Полицейскую Академию, которую заканчивал и Майкл. К тому време-
ни Майкл возглавлял отдел по борьбе с международным  наркобизнесом  и  с
удовольствием взял парня себе в помощники.
   По-хорошему честолюбивый,  смелый и решительный,  Вирджил с первых же
дней работы завоевал расположение Майкла и  вскоре  стал  правой  рукой.
Майкл доверял ему, как самому себе. Кому же еще он мог поручить наблюде-
ние за своим заклятым врагом,  как не самому доверенному  лицу,  каковым
являлся Вирджил? И сейчас, услышав, что речь идет о Большом Стэне, Майкл
с нетерпением ожидал Крофорда:  неужели после стольких лет удастся  нак-
рыть этого бандита и надолго отправить его за решетку?
   Он взглянул на часы и налил вторую чашку кофе.  Не успел он поставить
кофейник, как в дверь позвонили: это был Вирджил.
   - Вы не один?  - настороженно спросил он,  кивая на чашку  дымящегося
кофе.  - Так это же твоя чашка,  - усмехнулся Майкл. - Как моя? - расте-
рялся тот.  - Кофе же еще дымится.  Как вы смогли рассчитать время моего
прихода?
   - Так вот и смог!  - Майкл хотел рассмеяться, но сдержал себя: ему не
терпелось услышать сведения,  ради которых помощник прервал его  сон.  -
Пустяки все это. Выкладывай!
   - Ничего себе пустяки... - пробурчал себе под нос Вирджил, но посмот-
рел на своего начальника и понял, что если не поторопится с докладом, то
его ожидают большие неприятности. - Помните, шеф, я вам докладывал о не-
коем засекреченном сотруднике, который внезапно исчез?
   - Да, - нахмурился Майкл, сразу же вспомнив, что насчет этого сотруд-
ника к нему обращался и его старый знакомый из России. Неужели произошла
утечка информации?
   - Так вот, мне удалось кое-что разузнать... - Вирджил хитро прищурил-
ся. - Не тяни! - бросил Майкл.
   - Извините, шеф! - тут же ответил Вирджил и продолжал быстро, четко и
толково:  - К Большому Стэну привели паренька, которого его бандиты зах-
ватили на границе.  Развязать ему язык не удалось,  и поэтому люди Стэна
притащили к нему того самого сотрудника, которого он называл Франком.
   - Непонятно, что им нужно было от того парня?
   - А вот здесь-то и начинается самое интересное,  шеф!  Этот азиатский
мальчишка,  насколько  мог  понять мой осведомитель,  говорил о каких-то
контейнерах,  спрятанных в горах Кандагара.  Судя по  интересу,  который
проявил  к этому делу Большой Стэн,  он очень хочет завладеть этими кон-
тейнерами.  - Вирджил замолчал,  глядя на Майкла радостными  глазами.  -
Все? - Все!
   - Так...  - нахмурился Майкл. Вирджил понял, что информация оказалась
не столь важной,  как он предполагал,  и обречено стал ожидать "большой,
порки". Заметив его жалкий вид, Майкл не решился отругать Крофорда, что-
бы не отбить у него охоту к инициативе.
   - Ну что ж,  можно сказать,  что в твоей информации что-то есть...  -
Майкл  сделал задумчивое лицо,  а потом в его голове вдруг действительно
промелькнула интересная мысль. Он сел в кресло и уставился перед собой.
   Вирджилу было знакомо это состояние шефа, и он терпеливо молчал, ожи-
дая,  когда в голове Майкла созреет какой-то план и он сам выскажет его.
Молчание затянулось на несколько минут,  и Вирджил решился приняться  за
свой кофе.  Он сделал несколько глотков, затем закурил "Честерфильд" и с
удовольствием затянулся.
   - Значит,  речь идет о каких-то контейнерах? - наконец спросил Майкл.
- Да...
   - Но что в них - неизвестно? - Неизвестно, но... - Вирджил махнул ру-
кой и решительно произнес:  - Мы с вами,  шеф,  достаточно хорошо  знаем
Большого Стэна. Он пальцем не шевельнет, если для него здесь нет выгоды.
И я просто уверен, что в этих контейнерах либо золото, либо наркотики! -
Все это он высказал на одном дыхании.
   Майкл с добродушной улыбкой смотрел на него и,  как ни странно, думал
сейчас не о деле,  а о своем протеже.  Смышленый парень!  Как быстро  он
стал ориентироваться в довольно сложных и запутанных ситуациях? Но боль-
ше всего Майкла радовало то, что Вирджил не старался глядеть ему в рот и
гадать:  "А  что хочет услышать шеф?" Нет,  он сам делал выводы и горячо
отстаивал свою точку зрения.  Конечно, в нем еще много бесшабашности, но
это с годами исчезнет,  и из него может выйти талантливый работник.  Так
рассуждал Майкл,  пока Вирджил произносил свою  пламенную  речь.  Однако
вслух он сказал совсем другое:
   - Мне кажется...  Нет, я просто уверен, что в твоих словах есть боль-
шая доля правды! - поправился Майкл и похлопал Вирджила по плечу.
   Вирджил был так счастлив,  словно его наградили орденом. Он расплылся
в улыбке, и Майклу показалось, что в комнате стало намного светлее.
   - Но задирать нос тебе, думаю, не следует: во-первых, не до конца вы-
яснено, для чего все-таки Большой Стэн пригласил того сотрудника? Ты го-
воришь, чтобы развязать язык мальчишке? Возможно, но удалось ли это сде-
лать,  и все ли рассказал паренек - неизвестно!  -  Чем  дольше  говорил
Майкл,  тем скорее сходила с лица Вирджила самодовольная улыбка. - Кроме
того,  неясно самое главное:  кого и как хочет отправить Большой Стэн на
розыски этих контейнеров.
   - Все, сдаюсь! - замахал руками Вирджил. - Вы правы: я самодовольный,
самовлюбленный индюк!
   - Ну что ж,  мне нравится,  что ты самокритичен,  - спокойно произнес
Майкл и улыбнулся.  - А потому отдаю тебе должное: ты хорошо потрудился.
Но сейчас нужно раскинуть сеть пошире,  чтобы для хорошей ухи наловить и
маленькой рыбешки,  как говорили мои знакомые русские. И уха будет нава-
ристой, и вкус лучше! - Он подмигнул Вирджилу.
   Тот смотрел на шефа и удивленно моргал: при чем здесь уха, рыбешки?
   - Коль скоро ты узнал о готовящемся  серьезном  деле,  а  оперативных
сведений у тебя не хватает,  то необходимо расширить круг поисков инфор-
мации.  Наверняка к тебе начнет стекаться много мелочи,  шелухи,  и тебе
просто нужно отсеивать ненужное...
   - И  отбирать  нужное  для  хорошей ухи?  - попытался закончить фразу
Вирджил: только сейчас он понял, что имел в виду шеф, говоря об ухе.
   - Должен с удовольствием отметить,  что ты схватываешь на лету, а это
вселяет в меня оптимизм!  - улыбнулся Майкл.  - Наверняка наш подопечный
начнет подбирать опытных людей для этой экспедиции,  и для нас это хоро-
ший шанс наверстать упущенное.
   - А  может  быть,  стоит  им подставить нашего человека?  - предложил
Вирджил.
   - Идея заманчивая, но весьма рискованная, - задумался Майкл. - У меня
есть другое предложение: мы тоже должны подготовить опытных людей, кото-
рые смогут пойти их маршрутом,  не обнаруживая себя до самого последнего
момента!
   - Но ваш план нисколько не противоречит моему: наш человек в той бан-
де сможет поддерживать связь с нашим отрядом!  - с горячностью стал отс-
таивать свою мысль Вирджил.
   - А почему ты решил, что я отверг твое предложение? - снова улыбнулся
Майкл, потом подмигнул: - Один ум хорошо, а два...
   - ...сапога - пара! - быстро вставил Вирджил. - И где ты этого нахва-
тался?  - удивился шеф.  - Как?  Вы же мне говорили...  - Я? Не помню! -
Майкл немного подумал и добавил:  - Ну и память у тебя!  С  тобой  нужно
держать ухо востро!..  Ну что ж,  на том и порешим.  И пусть нам поможет
Бог!


Бондарь

   Камера на втором этаже Бутырской тюрьмы была заполнена "под завязку".
Она была рассчитана на тридцать четыре  человека  (ровно  столько  могло
разместиться  на двухъярусных нарах,  именуемых обитателями "шконками"),
но сейчас в ней находилось шестьдесят два заключенных,  и спали  они  по
очереди. Естественно, это не касалось шести "блатных", занимавших нижние
нары и не ощущавших особых неудобств.
   Плотная завеса табачного дыма висела над головами обитателей  камеры,
и  сквозь  нее с трудом пробивался свет тусклой лампочки.  Это не мешало
забыться глубоким сном тем, чья очередь была спать днем. Несколько чело-
век сидели за столом и долбили его доминушками.  Человек пять прогулива-
лись по узкому проходу, держа руки за спиной.
   На нижней "шконке",  у самой параши, два педераста занимались сексом,
совершенно не обращая внимания на окружающих.  Словно в театре, двое мо-
лодых парней наблюдали за их играми и  восторженно  подбадривали  "голу-
бых".
   - Машка,  раздвинь булки поширше: пусть он вгонит как следует! - вык-
рикивал один.
   - Эй,  Марго,  если твой пупырышек не стоит,  то подставь свои  булки
Машке, пусть он ими займется! Гы-гы-гы! - подхватил другой.
   - Ничего,  как-нибудь мой дружочек найдет свою дорожку...  - пыхтя от
возбуждения,  отозвался паренек с  розовыми  щеками,  похлопывая  своего
партнера по ягодицам.
   - Еще!  Еще! - кричал его партнер, виляя задницей из стороны в сторо-
ну.
   Все это так возбудило одного из зрителей,  что он вдруг  сам  захотел
принять участие в игре.  Он подскочил к парию, который выполнял роль ак-
тивной стороны,  спустил с него трусы и без всякой подготовки  вогнал  в
него член.
   - Ну, что ты, Вовочка, - жеманно произнес тот. - Предупреждать же на-
до!  - Но было видно, что это нисколько его не смутило. - Глубже, милый,
глубже! - выкрикнул он. - Да, так! Так!
   Вмешался и второй зритель, огромный мужик с золотой фиксой во рту. Он
устремился к парню,  которого звали Машкой,  обнажил  свой  внушительный
член и,  недолго думая,  сунул ему в рот. Тот попытался дернуть головой,
но фиксатый схватил его за уши и начал размеренно качать,  кряхтя и пос-
танывая от удовольствия. Подчиняясь грубой силе, парень зачмокал губами,
давясь от проникающего все глубже в горло огромного инструмента.
   Со всех сторон доносилось улюлюканье сокамерников, которые вовсю под-
бадривали этот клубок тел, охваченных животной страстью.
   Первым завершил  свою  работу фиксатый:  выпустив горячую струю в рот
Машке,  он вытащил обмякший член,  обтер его о лицо бедолаги, потом ни с
того  ни с сего хряснул "петуха" кулаком в нос.  Брызнула кровь,  и одна
капля попала фиксатому на брюки.  Это еще больше разъярило его, и он на-
чал дубасить парня по голове, по хребту, приговаривая:
   - Сколько раз говорил тебе, сучка, не корябай зубами!
   Парень извивался и всхлипывал от ударов,  но Марго продолжал качать в
его заднице своим инструментом,  пока не кончил.  Затем с громким криком
не  повалился  на  него,  увлекая за собой и того,  кто трудился над его
собственным задом.  А тот как раз тоже намеревался кончить,  но  ему  не
хватило нескольких секунд.  Завалившись на Марго, он ускорил темп и, на-
конец,  удовлетворился.  Казалось,  он должен был остаться довольным, но
тоже с остервенением стал избивать Марго.
   - ПетухПИПаный, что ты дергаешься, когда тебя трахают! Убью, падаль!
   Марго верещал от его ударов,  но ни слова не высказывал против, пони-
мая, что этим только навредит себе. Получив сильный удар в живот, он ко-
ротко ойкнул и без памяти завалился в проходе. Его обидчик подошел к не-
му, пнул еще пару раз и медленно пошел на свое место.
   Взобравшись на второй ярус,  он растолкал впритирку лежащих  соседей,
освобождая для себя место.
   - Хватит дрыхнуть!  Поспали пару часов, дайте и другим отдохнуть, тем
более после трудов праведных. - Он ехидно хмыкнул. - Нужно же силы восс-
тановить!
   - Ты  не  очень-то  толкайся,  - заметил один из соседей.  - Мог бы и
по-человечески попросить!
   Этот парень с темным ершиком волос,  сбоку которого взметнулась седая
прядь,  появился в камере не очень давно,  дней пятнадцать назад. Он был
угрюм,  молчалив,  ни во что не вмешивался,  если его лично это не каса-
лось.  И когда кто-то полез с расспросами,  он ответил столь дерзко, что
сокамерник стушевался и отошел в сторону.  Однако это не понравилось ко-
муто из приближенных к "блатным". Он подошел к новичку и попробовал "на-
ехать" на него,  но Седой,  как сразу же окрестили парня,  парой  ударов
сбил его с ног. Это было проделано столь искусно, что во второй раз бро-
саться на новенького он не захотел и побитый  побежал  искать  защиты  у
своих покровителей. Но "Хозяин" камеры неожиданно сухо бросил ему:
   - Сам  виноват - нечего с расспросами приставать.  Не хочет человек о
себе рассказывать - его дело!..  Вали отсюда,  дай покой людям! - Он по-
вернулся к своим приятелям и начал им что-то рассказывать.
   Через некоторое  время к Седому подошел один из "блатных",  осторожно
подергал его за штанину и, когда тот приподнялся, сказал:
   - Послушай,  Седой,  Хозяин просит подойти к нему.  - В его голосе не
было хамства или приказных ноток, скорее некоторое подобострастие. Седой
согласно кивнул, сунул ноги в изрядно истоптанные ботинки и медленно по-
дошел к "шконке" слева от окна.
   - Присаживайся,  земляк! - дружелюбно кивнул Хозяин, освобождая место
с краю.
   - Благодарю! - спокойно ответил тот и присел. - Чем обязан?
   - Как тебя звать-величать,  или и это тайна? - Бондарь. - За что "за-
летел"?
   - Это обязательно?  - нахмурился Бондарь. - Мне - обязательно! - спо-
койно отозвался Хозяин.
   - Восемьдесят восьмая, часть вторая, - ответил Бондарь, и было видно,
что сказал он это не от испуга,  а просто для того, чтобы его скорее ос-
тавили в покое.
   - Восемьдесят восьмая?  - с удивлением покачал Хозяин головой. - Я уж
грешным делом думал,  что эту валютную статью отменили...  Могу предста-
вить себе,  сколько же зелени прилипло к твоим рукам, если решились при-
паять тебе восемьдесят восьмую!  - Он присвистнул.  - Давно в Бутырке? -
Две недели.
   - Вот как, а я думал, что ты месяцы здесь торчишь, - кивнул Хозяин на
одежду и ботинки Бондаря.
   - Свои я одному корешу на этап подарил, - пояснил Бондарь. - А сам же
как?
   - А я думаю, что здесь долго не задержусь. - Неужто рвануть собрался?
- снова удивился Хозяин.
   - Как  получится,  - уклончиво ответил Бондарь.  - Бывай!  - Он вдруг
встал и,  не говоря более ни слова,  спокойно направился на свое  место.
Один  из приближенных дернулся к нему,  чтобы "научить хорошим манерам",
но перехватил взгляд Хозяина и остался на месте.
   Вечером камеру проверяли пофамильно. Когда его назвали: "Бондарь", он
отозвался не так,  как все остальные:  имя,  отчество,  статья, а назвал
только статью. Как ни странно, контролер, или, как его прозвали арестан-
ты,  "вертухай",  не  сделал  ему замечания и продолжил проверку.  Когда
дверь за ним закрылась,  "Хозяин" камеры сам подошел к Бондарю,  залез к
нему на второй ярус и прилег на мгновенно освободившееся рядом место:
   - А я ведь слышал о тебе,  - тихо начал он. - Ты с Лешей-Шкафом рабо-
тал. Я даже знаю, что ты не Бондарь, а...
   - А вот это не надо! - с неприкрытой злостью оборвал его Бондарь.
   - Так бы и сказал сразу, что сухаришься! - примирительно сказал тот и
похлопал дружески по плечу. - Хочешь, сделаю место внизу?
   - Нет!  -  ответил Бондарь и быстро кинул взгляд по сторонам,  словно
боясь, что их подслушивают.
   - И это понятно,  - кивнул Хозяин.  - Ты вот что... если помощь нужна
будет, цынкани! Как?
   - О'кей! - подмигнул Бондарь и снова хмуро уставился взглядом в нику-
да.
   А его собеседник спустился вниз и вернулся на свое  место.  Когда  до
всех дошло, что сам "хозяин" камеры поднимался к новенькому и ничего ему
не сделал, его оставили в покое. И сейчас, когда он огрызнулся на разго-
ряченного парня, тот промолчал и не стал связываться с ним.
   На самом деле все было гораздо проще,  чем выглядело со стороны: Бон-
дарь действительно некоторое время,  до того, как был "подставлен" с ва-
лютой,  работал  на людей Мабуту.  Существуют неписаные тюремные законы,
когда преступники из разных группировок забывают о разборках на  воле  и
стараются помогать друг другу.
   Биография Бондаря  вмещалась  на  одном  листочке.  Вырос  в неполной
семье, воспитывала мать, отца никогда не видел, учился довольно посредс-
твенно.  А мать ни в чем старалась ему не отказывать. Она иногда погули-
вала,  но никогда не позволяла себе приводить кого-либо в дом, и не было
ни одного случая, чтобы она не ночевала с сыном.
   Когда Коломейцеву  Георгию Викторовичу,  которого сверстники называли
Жорой,  пришло время идти в армию, он попал в воздушно-десантные войска.
Он был высокого роста,  ничем не болел, правда, спортом до призыва зани-
мался в пределах школьной программы и особой мускулатурой не  отличался,
но,  как говорится, были бы кости, а мясо нарастет. Это выражение вполне
подходило к нему.  Довольно быстро он окреп,  раздался в плечах, накачал
бицепсы и уверенно чувствовал себя в рукопашных схватках. Будь он често-
любив,  мог бы далеко пойти,  но...  Здесь действует своеобразный  закон
природы: если она кого-то одарила в одном, то в другом, как правило, не-
додала. Так получилось и с Жорой. Симпатичный, высокий, сильный и вынос-
ливый,  явный  тип Победителя,  он был абсолютно флегматичным человеком,
испытывавшим полную апатию ко всему.  Он безропотно  и  честно  выполнял
возложенные на него задачи,  но от "сих и до сих". Никогда и ни в чем не
проявлял инициативы.  Не дай Бог, командир недоскажет ему до конца зада-
ние,  понадеявшись на сообразительность, - Жора выполнит его до того мо-
мента, до которого ему было рассказано, и не более.
   Он попал в Афганистан за полтора года до  вывода  советских  войск  и
прослужил  там до самого конца.  Как ни странно.  Бог его хранил на этой
войне: он не получил ни единой царапины. Как это могло произойти при его
отношении к делу, невозможно и представить.
   Вернувшись на родину,  в Подмосковье,  он долго приходил в себя, пил,
дрался,  спокойно относился к слабому полу,  во если кто-то из  девушек,
запав на него, проявлял инициативу, Жора спокойно поддавался и шел туда,
куда его вели.  Если утром просыпался один,  сразу же уходил домой,  где
его  всегда ждала рано поседевшая мать.  Когда она впервые увидела сына,
возвратившегося с войны, то внимательно посмотрела на него, смахнула ук-
радкой слезу и тихо сказала, проведя рукой по его седой пряди волос:
   - В нашем роду рано начинают седеть...  и твой дед поседел как лунь в
двадцатилетнем возрасте, когда мать похоронил.
   - Ничего,  мама,  седая прядь - не пуля под кожей! - весело отозвался
он и подмигнул. - Ты лучше скажи, что делать, чем по хозяйству помочь?
   - Сиди уж,  помощник! - улыбнулась она и стала хлопотать по дому, ра-
дуясь,  что рядом появился родной человек, за которым можно поухаживать.
Так  и  повелось  в доме:  она делала все сама и ничего не давала делать
ему. Жора запротестовал. Нет, он не стал кричать, топать ногами, хлопать
дверями,  а просто ушел из дома куда глаза глядят.  Знакомых было много,
но их-то и не хотелось видеть.  Он быстро познакомился с одной компанией
и  через  некоторое время стал в ней своим человеком.  Желая забыть все,
что было связано с прошлым,  он ни с того ни с сего назвался Бондарем  и
на все попытки узнать подробности о его жизни отвечал - Бондарь!  Посте-
пенно все смирились с этим, как и с его именем-прозвищем-фамилией. Когда
же он,  совершенно безразличный ко всему человек, случайно применил свое
умение классно драться, защитив парня из их компании, то его просто зау-
важали,  а этот парень,  связанный с "крутыми ребятами", рассказал им об
отличном малом по имени Бондарь.
   Прошло несколько дней,  и его пригласили на встречу с этими "крутыми"
- как ему передали, для серьезного разговора. Собственно, говорили в ос-
новном они, он же старательно слушал и молчал. О его странностях они бы-
ли  предупреждены и поэтому старались не придираться и даже посчитали их
за достоинства. Проверив Жору в паре разборок, эти парни представили его
Мабуту. Бондарь и ему поправился, и вскоре Мабуту решил использовать его
в качестве курьера.  Он правильно выбрал ему работу,  и Жора выполнял ее
без всяких ошибок, пока кто-то из завистников не решил подставить "этого
флегму" властям.  Так и оказался Бондарь в тюрьме. Он не стал никого на-
зывать следователю,  и не только потому, что был "стойким оловянным сол-
датиком",  но и потому,  что его мозг обладал одной удивительной способ-
ностью:  если Жора не хотел оставлять что-то в голове,  то он стирал это
из своей памяти.  И потому он не мог, даже если бы захотел, что-то расс-
казать ментам.
   Он сжился со своей кличкой и даже сам себе не признавался, что он Ко-
ломейцев Георгий Викторович.  В нем жила вера, что в тюрьме он не задер-
жится и вскоре окажется на свободе. Почему? Он этого и сам не знал. Хотя
нужно признать,  что пребывание в тюрьме Бондаря нисколько не  угнетало:
пусть плохое,  но трехразовое питание,  пусть и с трудом, но ему удалось
уйти в себя, и его никто не беспокоил, не лез в душу. Возможно, это была
защитная реакция организма. Со стороны могло показаться, что все его это
вполне устраивает. Но сам-то он знал о себе то, о чем никто не мог дога-
даться.  Все  было по-другому,  когда он оставался наедине с самим собой
ночью, когда спадало постоянное напряжение, не нужно было следить за ок-
ружающими и быть, как говорится, наготове.
   По ночам в его мозгу всплывали воспоминания. Чаще всего они были свя-
заны с Афганистаном.  Он вновь и вновь переживал  гибель  своих  друзей,
бессмысленность  боевых  операций,  тупоголовость  некоторых командиров.
Сначала,  в силу своего характера, Георгий четко и беспрекословно выпол-
нял свой долг солдата, но чем больше он служил, тем больше сталкивался с
тем, что не мог принять ни головой, ни сердцем. Неизвестно, чем бы окон-
чилась эта война для него, если бы политики Советского Союза не решились
на вывод войск из Афганистана.
   Сейчас, находясь на тюремных нарах,  Жора имел много времени для  ос-
мысления  своего недавнего прошлого.  Эти размышления приводили его не к
самым хорошим выводам. В какие-то моменты Бондарь ненавидел себя в прош-
лом.  Он продолжал называть себя другим именем,  чтобы забыть того Жору,
который вызывал в нем неприятные ощущения. А ночью, когда в камере стоя-
ла тишина и многие спали,  а те, которым не хватило спального места, си-
дели на корточках в проходе,  стараясь хотя бы подремать,  Бондарь снова
превращался в Жору и его терзали воспоминания. Но стоило ему приблизить-
ся в мыслях к тому дню,  когда их, семь человек, вызвал к себе замполит,
подполковник Крутицкий,  и взял с них подписку о неразглашении того, что
им предстоит услышать и в чем участвовать,  как его мозг моментально пе-
реключался на чтото другое, словно не хотел перегружаться лишними волне-
ниями.
   Но именно это событие, случившееся незадолго до вывода войск из Афга-
нистана, и сыграет огромную роль в судьбе Георгия Викторовича Коломейце-
ва.  Именно из-за него Бондаря вытащат из тюрьмы и бросят в  смертельный
круговорот.  Но это будет чуть позже, а сейчас Бондарь лежит на тюремной
"шконке", тщетно пытаясь заснуть или подумать о чем-то приятном.


Воронов идет на встречу

   Георгий Коломейцев "парился" на тюремных нарах, а его судьба уже была
предрешена и находилась в руках одного из наших героев - Андрея  Вороно-
ва. Когда он доложил о странном предложении, полученном по телефону, ге-
нералу Богомолову и Говорову, те особого значения этому звонку не прида-
ли  и после некоторых раздумий предоставили Воронову действовать по обс-
тоятельствам, но не давать никаких гарантий.
   Как и было уловлено,  звонок раздался через день в шестнадцать часов.
Голос был тот же - хрипловатый, явно измененный.
   - Майор, ты подумал о моем предложении? - Если вы говорите о встрече,
то подумал.  Я готов. - Воронов подчеркнул обращение на "вы", чтобы дис-
танцироваться от собеседника.
   - В таком случае запоминайте: в конце Фрунзенской набережной есть же-
лезнодорожный мост через Москву-реку, знаете?
   - Да,  знаю...  - с улыбкой заметил майор,  отметив для себя, что его
собеседник перешел на "вы".
   - От вас добираться до этого моста минут тридцать,  не больше.  Через
полчаса вы приедете,  но не на служебной машине, а на такси, а еще лучше
-  на  общественном транспорте.  Прямо под мостом увидите красный "Моск-
вич".  Сядете на переднее сиденье рядом с водителем и  будете  выполнять
все, что вам будут говорить. Вы согласны?
   - А что,  у меня есть выбор? - усмехнулся Андрей. - Договорились. - И
смотрите,  без глупостей! - бросил тот и добавил: - В этой машине пешки,
которые ничего не знают. Вам понятно, что я имею в виду?
   - Я же сказал:  договорились,  - спокойно повторил Андрей, и в трубке
послышались гудки.
   Он положил трубку, взглянул на часы - шестнадцать ноль семь - и быст-
ро набрал номер.
   - Константин Иванович, назначена встреча и прямо сейчас.
   - Может, стоит подключить людей для прикрытия? - задумчиво проговорил
генерал.
   - Ни в коем случае! - возразил Воронов. - Он предупредил, чтобы мы не
делали  глупостей.  А вдруг он предложит действительно что-то серьезное?
Нет, я не имею права рисковать! - А жизнью?
   - А жизнь принадлежит сначала мне,  а потом уж... - Хорошо, действуй,
но с умом.  Хотя, если честно, что-то во всей этой истории меня настора-
живает. Вот что: если за информацию потребуют плату в валюте, то сначала
попытайся выяснить, о чем идет речь, поторгуйся, потяни время...
   - Не беспокойтесь,  Константин Иванович, все сделаю, что будет в моих
силах!  - заверил Андрей. - А может и больше, - добавил он шепотом. - Ни
пуха!
   - К черту!  - Воронов положил трубку,  сунул руку под мышку и вытащил
оттуда своего "Макарова". Немного подумав, решил взять его с собой: если
спросят, скажет, что вооружен, чтобы не выглядеть странным в их глазах.
   За пять  минут  до  встречи он уже был на месте.  Решив не рисковать,
Андрей остановил такси на углу Фрунзенской набережной  и  Третьей  Фрун-
зенской.  Прошел  немного  пешком и стал дожидаться красного "Москвича".
Ждать пришлось недолго,  через пару минут машина  подъехала  со  стороны
Лужников и остановилась прямо под мостом.  Убедившись, что это тот самый
"Москвич",  который ему нужен, Воронов пересек площадь, подошел к машине
и сел на переднее сиденье.  - Мне поручили спросить вас: вы точно выпол-
нили указания? - раздался голос сзади. - Да, - заверил Андрей.
   - Тогда не удивляйтесь,  пожалуйста,  но мне приказано  завязать  вам
глаза, - извиняющимся тоном проговорил тот.
   - Выполняйте то, что вам приказано, - невозмутимо ответил Воронов.
   На его  глаза  накинули  черную повязку и плотно завязали на затылке.
Сколько они ехали по городу,  Воронов не мог определить. Сначала ему ка-
залось,  что прошло минут двадцать, но вскоре он потерял ощущение време-
ни. Водитель гнал на максимальной скорости и старался редко сворачивать.
Но вот машина остановилась.  Андрея пол руку ввели в какое-то помещение,
помогли спуститься вниз по лестнице.  Кто-то  быстро  и  профессионально
обыскал его,  заверив,  что он может не беспокоиться о своем оружии: его
обязательно вернут. После чего снова куда-то повели. Шли, как показалось
Андрею,  бесконечно долго:  он насчитал восемь поворотов, прежде чем его
остановили и сняли с глаз повязку.
   Он оказался посередине полутемной  комнаты,  тусклый  свет  маленькой
лампочки над входом еле-еле освещал ее. У противоположной от входа стены
он рассмотрел стол, за которым сидел человек. Андрей не успел привыкнуть
к  полумраку,  как в глаза ударил яркий свет от настольной лампы.  Перед
тем как она зажглась,  Андрей успел заметить, что сидящий за столом муж-
чина был в полумаске.
   - Можешь идти!  - приказал он тому, кто привел Воронова. Андрей почти
сразу же узнал голос человека,  с которым он разговаривал  по  телефону.
Только сейчас он не был таким скрипучим.
   - Что,  теперь  не боитесь разговаривать своим голосом?  - с усмешкой
спросил Воронов.
   - Собственно говоря, я и тогда не боялся, - хмыкнул мужчина. Но оста-
вим в покое мой голос, перейдем, как говорится, к нашим баранам.
   - С удовольствием.
   - Не  буду утомлять вас подробностями,  тем более интриговать.  - Те-
перь,  когда сидящий за столом мужчина говорил естественно, Воронову по-
думалось,  что он очень молод.  - Мы в курсе, что вы бывший "афганец", и
потому разговаривать с вами мне гораздо приятнее, чем с кем-либо другим:
я очень уважаю "афганцев".
   - Благодарю, - кивнул Воронов.
   - Так  вот,  перед  самым  выводом наших войск из Афганистана в горах
Кандагара были спрятаны несколько контейнеров с очень важными документа-
ми, и эти документы могут заинтересовать любую иностранную разведку...
   Услыхав первые  слова,  Воронов  с трудом сдержался,  чтобы не выдать
своего волнения.  Это надо же, какое совпадение! Только что об этих кон-
тейнерах говорили у генерала Богомолова!  С этого момента Воронов понял,
что здесь идет речь о действительно важном вопросе для  России  и  нужно
держать ушки на макушке.
   - Не знаю,  слышали вы об этом или нет,  но можете мне поверить,  что
сказанное мною - чистейшая правда.
   - Слушаю вас! - не ответив на скрытый вопрос, подтолкнул его Воронов.
   - Так вот,  в захоронении контейнеров участвовало семь человек.  Семь
военнослужащих воздушно-десантных войск, и... - Он сделал эффектную пау-
зу,  потом закончил: -...почти все погибли! - Почти? - осторожно пересп-
росил Воронов. - Вы верно заметили, - согласно ответил тот. - По крайней
мере один из участников захоронения остался жив и находится сейчас в на-
дежном месте...  - Он снова замолчал,  предоставляя возможность Воронову
подумать об услышанном.
   - Не думаю,  что вы,  судя по подготовке нашей встречи, рассказываете
об этом только из любви к Родине,  - усмехнулся Воронов. - Что вы хотите
в обмен на этого человека?
   - Приятно иметь дело с умным  собеседником,  -  одобрительно  заметил
незнакомец.  - Вы правы, у нас есть одно условие, после выполнения кото-
рого вы и получите этого человека...  - Некоторое количество валюты,  не
так ли? - закончил за него Андрей.
   - Ну что вы,  разве можно брать со страны то, в чем она и сама нужда-
ется? - Он вдруг заразительно рассмеялся. - Нет-нет, все обстоит гораздо
проще и гораздо выгоднее для вас - натуральный обмен! - Не понял! - нах-
мурился Воронов.  - Ваш на баш!  Проще говоря, человека на человека. Как
говорится, равноценная сделка.
   - И к то же тот, кем интересуетесь вы? Не убийца, надеюсь?
   - Ну что вы,  напротив, - снова усмехнулся он. - Это вы получите нас-
тоящего убийцу,  с орденами за свои преступления  в  Афганистане,  и  не
только  там,  но и в нашей стране...  Мы же хотим получить обыкновенного
валютчика. Для вас это не составит особого труда: должны же в конце кон-
цов отменить восемьдесят восьмую статью!  - Воронову удалось рассмотреть