один живу.
Настя посмотрела на него в упор, но ничего не сказала. Этот взгляд
заставил Вадима поежиться. Что это она? Не верит, что ли? Или он где-то
переиграл, передернул?
- Спасибо вам, Вадим, - сказала она, надевая чистую куртку, которая
все еще сильно пахла химикатами. - Я завтра же созвонюсь с вами и верну
деньги.
Она резко забросила на плечо длинный ремень большой спортивной сумки
и поморщилась.
- Сильно болит? - сочувственно спросил Бойцов.
- Сильно. Ничего, как-нибудь доковыляю.
- Может, все-таки возьмете такси? Я вас довезу.
- Нет, - жестко ответила она. - Поеду на автобусе. Если хотите, може-
те меня проводить, сумку дотащите.
Они вышли из гостиницы и медленно пошли к остановке автобусов.
- Сумка у вас тяжеловата для хорошенькой женщины, - пошутил он. - Что
в ней? Продукты?
- Не надо грубо льстить мне, я вовсе не хорошенькая женщина. А в сум-
ке у меня всякая ерунда.
- Рабочий инвентарь?
- Ну, можно и так сказать, - улыбнулась она.
- А кем вы работаете?
- Знаете, Вадим, есть профессии, в принадлежности к которым призна-
ваться опасно. Вот скажешь, что ты врач, и тут же собеседник начнет жа-
ловаться на недомогание и требовать, чтобы ты поставил ему диагноз и
назначил лечение. Или скажешь, что ты мастер по ремонту телевизоров, и
тебя тут же попросят посмотреть чью-нибудь аппаратуру. И делать не хо-
чется, и отказывать вроде неудобно.
- Так вы врач?
- Нет. Я мастер по ремонту телевизоров.
- Что, серьезно?
- Абсолютно. И если вы сейчас попросите меня починить ваш телевизор,
я заберу у вас сумку и дальше поеду одна. И пусть вас замучает совесть
от того, что несчастная женщина с больной спиной страдает из-за вашей
настырности.
Он расхохотался.
- Послушайте, вы совершенно необыкновенная женщина. Мало того, что вы
не дали мне по физиономии, когда я вас сбил с ног и нанес ощутимый урон
вашей спине, куртке и джинсам, мало того, что вы отказываетесь от без-
возмездной помощи, не берете у меня деньги и не хотите ехать на такси,
мало того, что у вас удивительно покладистый характер, так вы еще и те-
левизионный мастер. Так не бывает!
- Почему не бывает? Вот же я, меня можно потрогать, я настоящая. Наш
автобус, заходим.
В автобусе Вадим, как само собой разумеющееся, достал из бумажника
два талончика и прокомпостировал их.
"А ты еще и выдержанная, Каменская. Ты же имеешь право на бесплатный
проезд как работник милиции. Что же ты меня не остановила, когда я дос-
тавал два талона? Под телевизионного мастера работаешь? Ну-ну".
Они проехали четыре остановки и вышли. Настя повела его по глухому
темному месту, где несколько дней назад он уже побывал.
- Место какое неприятное, - сказал Вадим. - Вы не боитесь здесь хо-
дить одна?
- Боюсь, а что делать? Другая дорога минут на десять длиннее, и,
кстати, не намного лучше. Там тоже темно и безлюдно.
Бойцов подумал, что сейчас она расскажет ему о том, как ее чуть не
ограбили на этом самом месте. Но она почему-то молчала.
- Попросите, чтобы вас встречали, раз уж вы так поздно возвращаетесь.
- У нас что, вечер бесплатных советов? - усмехнулась Настя. - То вы
говорите, чтобы я спину лечила, то даете рекомендации, как мне домой
возвращаться.
- Простите, - смешался Вадим. - Я не хотел быть навязчивым. А вы
очень независимая, да?
- Да, я очень независимая. Все, Вадим, спасибо, мы пришли. Я живу в
этом доме. Давайте сумку.
Он нехотя протянул ей тяжелую сумку и с удивлением понял, что не хо-
чет с ней расставаться. Неужели она ему нравится? Нет, определенно нет,
как женщина она не вызывает у него никакого интереса. И в то же время
она интересна ему именно как женщина, потому что непохожа на других жен-
щин. Впервые в жизни он разговаривает с женщиной свободно, без скован-
ности и стеснения, разговаривает как с мужчиной. Оказывается, с ними
можно общаться вот так просто, легко, получая от этого удовольствие и не
думая с ужасом о том, что будет, когда дело дойдет до главного. Потому
что с ЭТОЙ женщиной главное - совсем другое. С ней нельзя хитрить, ей
нельзя врать. Она слишком... Он даже не смог подобрать нужного слова,
чтобы для самого себя сформулировать мысль. Умна? Прямолинейна? Скрытна?
Черт его знает, что это за женщина, но если он хочет чего-то добиться от
нее, то единственный ключ к ней - это абсолютная открытость. Прямота.
- Простите меня, Анастасия, я не хочу показаться вам банальным и наг-
лым, поэтому не буду намекать на чашку чаю у вас на кухне. Это может
быть неправильно понято. Но я хочу, чтобы вы знали, что мне очень жаль,
что дорога до вашего дома оказалась такой короткой. Честное слово, очень
жаль. Я не спрашиваю, какой у вас номер телефона, но я искренне надеюсь,
что вы мне позвоните.
- Конечно, позвоню, - серьезно ответила она. - Я терпеть не могу
иметь долги, а двенадцать долларов - это для меня большая сумма. Так что
не волнуйтесь, позвоню обязательно. Спокойной ночи, Вадим.
Он смотрел, как она скрылась в подъезде, и еще какое-то время постоял
в задумчивости возле ее дома. Потом развернулся и быстро пошел к авто-
бусной остановке. Интересно, когда она позвонит?
Ситуация неожиданно осложнилась и спутала ему все карты. Он не хотел
с ней знакомиться, но спасти ее сегодня можно было только таким спосо-
бом. Теперь ее охрану придется поручать другому сотруднику, на которого
и возложить обязанность следить за попытками ее убить. А ему, Бойцову,
достанется роль поклонника, выуживающего из Каменской информацию. Он
предчувствовал, что роль эта окажется ему не по силам. Анастасия явно не
собирается афишировать свою принадлежность к уголовному розыску и свой
интерес к Институту. Чтобы заставить ее раскрыться, нужно сблизиться с
ней и подружиться, а в ситуации, когда она собирается замуж, это вряд ли
возможно. Для этого нужно по меньшей мере играть во влюбленность, быстро
переходящую в неуправляемую страсть. Купится ли она на это? Маловероят-
но. И потом, он не сможет ей ничего доказать, потому что не сможет за-
няться с ней любовью. Нет, для Каменской нужно искать что-то другое.
Что-то другое...
Настя погасила свет, натянула одеяло до подбородка и свернулась кала-
чиком. Она знала, что уснет еще не скоро, снотворное кончилось, а купить
новую упаковку ей все никак не удавалось. То не было нужного ей ле-
карства, то у нее требовали рецепт, за которым нужно было ехать в полик-
линику, то аптека была уже закрыта, когда Настя, преодолев свою феноме-
нальную лень, до нее всетаки доходила.
Она пыталась привести мысли в порядок, потому что ей что-то не нрави-
лось. В первую очередь следовало понять, что же именно. "Все, - тут же
ответила она сама себе. - Мне все не нравится. Мне не нравится этот Ва-
дим, хотя вообще-то он очень славный и приятный мужик. Почему он мне не
нравится, хотела бы я знать? И мне не нравится что-то еще, только я ни-
как не могу уловить суть. Какое-то неприятное ощущение от сегодняшнего
утра. Пойдем с самого начала".
Проснулась, как обычно, тяжело, еле-еле заставила себя встать. Ничего
нового, это бывает каждый день. Стояла под душем, ждала, пока организм
проснется. Вспоминала для тренировки итальянский язык, поставила себе
задачу выудить из памяти как минимум восемь строк подряд из "Божествен-
ной комедии" Данте. Потом пила кофе. Где-то здесь... Что может не понра-
виться в чашке кофе, если зерна только что смололи, а напиток заварен
так, как она любит? Чушь! Потом она курила, потом одевалась. Больше ни-
чего утром не происходило. Откуда же это неприятное ощущение?
Стоп! Пока на маленьком огне заваривался кофе, она выходила на лест-
ницу выбросить мусор. Ведро, как всегда, было заполнено "с горкой", и ей
пришлось одной рукой держать его за пластмассовую ручку, а другой при-
держивать лежащие сверху две пустые сигаретные пачки, которые то и дело
норовили соскользнуть. У самой двери ей пришлось отнять руку от лежащих
сверху пачек, чтобы открыть замок. Она переступила через порог, и пачки
все-таки упали на пол. Она наклоняется, чтобы их поднять, и вот здесь...
Вот здесь. Что - вот здесь? Она о чем-то подумала, о чем-то неприятном,
что испортило ей настроение? О чем она могла подумать, поднимая с пола
две пустые пачки из-под сигарет? О том, что она неловкая растяпа, но это
никак не могло испортить ей настроение. О том, что болит спина и ей
больно наклоняться, но за много лет она к этому привыкла, и это уже не
раздражало.
Настя снова вернулась мыслями к злосчастному мусорному ведру. Вот она
подходит к двери, открывает замок, делает шаг на лестничную клетку, ше-
потом чертыхается, ставит ведро и наклоняется, чтобы поднять пачки. И
видит дыру в дерматиновой обивке двери. О чем она тогда подумала? О том,
что руки у нее растут не из того места, из какого надо, и залатать дыру
она не сумеет. Придется просить Лешку, и вообще плохо, что мужика в доме
нет. Квартира давно требует ремонта, все розетки разболтались и "иск-
рят", из щелей из-под балконной двери постоянно тянет холодом, а обои в
прихожей отклеиваются, потому что у соседа с верхнего этажа недавно слу-
чился потоп. Неужели в глубине души таится скверная мысль о том, что она
выходит замуж не за любимого мужчину и верного друга, а за "мужские руки
в дом"? Пожалуй, именно эта мысль могла испортить ей настроение. Да,
точно, так оно и было.
Порванная обивка входной двери в одно мгновение соединилась с маши-
ной, которая начала движение ей навстречу, не зажигая огней. Она видела
эту машину, но в тот момент, несколько часов назад, не связала ее с вне-
запным толчком и падением на тротуар. Машина была как бы сама по себе, а
торопившийся на автобус мужчина - сам по себе.
Настя почувствовала, как сердце дало сбой, ее зазнобило. Она еще
плотней укуталась одеялом, потом решительно выпростала руку и зажгла
свет. Часы показывали начало первого. В такое время никому не позвонишь.
Разве что Вадиму... Но он ей сейчас не помощник, ей нужен эксперт Олег
Зубов, без его консультации она не рискнет проверять дыру в двери. А
вдруг там взрывной механизм? И пока она будет бояться, лежа в теплой
постели, вся квартира разлетится к чертовой матери на мелкие кусочки.
Что же делать? Звонить Олегу? Неудобно, у него маленькие дети, своим
звонком она перебудит всю семью. Лешка? Он тоже живет не один, у него
родители дома. Коротков? Жена, двое детей и парализованная теща. Доцен-
ко? Он живет с матерью. Остается только Вадим.
Она встала с постели, принесла из прихожей сумку и вытащила записную
книжку с номером его телефона.
Когда почти в половине первого ночи раздался телефонный звонок, Бой-
цов еще не ложился. Вернувшись домой, он первым делом позвонил своему
начальнику Супруну и рассказал об очередном покушении на Каменскую и о
том, что теперь они знакомы. Супрун велел ему явиться завтра пораньше,
часам к восьми, чтобы обговорить новые обстоятельства, спросил адрес Ка-
менской и обещал послать для ее охраны другого сотрудника.
После этого он вышел погулять с ризеншнауцером Биллом, потом поужинал
на скорую руку, включил видеомагнитофон и стал смотреть один из своих
любимых старых фильмов - американскую картину "Звуки музыки". Он любил
фильмы, в которых любовь между героями возникала не в связи с зовом пло-
ти, а как чувство нежной привязанности и взаимной необходимости, поэтому
с удовольствием в который уже раз смотрел историю про непростые отноше-
ния пожилого многодетного вдовца и молодой гувернантки. В тот момент,
когда героиня и ее подопечные исполняли очаровательную песенку, разучи-
вая гамму, как раз и раздался звонок. Вадим с сожалением остановил плен-
ку и снял трубку.
- Это Анастасия, - услышал он. - Я могу задать вам один вопрос?
- Конечно, - заулыбался Бойцов. - Я рад, что вы позвонили. Что вы хо-
тели спросить?
- Я хотела спросить вас: зачем вы это сделали?
- Я не совсем понял, - осторожно ответил он, внутренне холодея. Ну
вот, пожалуйста, начались сюрпризы. А ведь она казалась ему простой и
понятной...
- Зачем вы меня спасли? Вадим, я не хочу играть с вами в кошки-мышки,
вынуждать вас говорить неправду, а потом уличать во лжи, поэтому давайте
все проясним сразу. Несколько дней назад вы помешали четверым мужчинам
напасть на меня. Не буду врать, я не видела вашего лица, когда вы прохо-
дили мимо, но запах вашей туалетной воды я запомнила. Сегодня вы снова
помешали меня убить. Я полагаю, нет нужды говорить, что я вам за это
благодарна. Но я хочу знать, почему вы это сделали? И если вы мне отве-
тите, я задам еще один вопрос.
У Бойцова язык прилип к гортани. Он несколько раз судорожно сглотнул,
лихорадочно соображая, что теперь делать и как ей отвечать.
- Вы слушаете меня, Вадим? Я жду вашего ответа.
- Видите ли... - промямлил он. - Я должен был поговорить с вами,
объяснить вам одну довольно деликатную вещь. Но я хотел сначала присмот-
реться с вам, вы понимаете? И вот пока я наблюдал за вами, это все и
произошло.
- Что вы должны были мне объяснить?
- Пожалуйста, Анастасия, - взмолился он. - Давайте поговорим завтра.
Я ничего не отрицаю, вы правы во всем, но поймите меня, я человек подне-
вольный, у меня тоже есть начальство, я ведь не частный детектив.
- Вам нужно получить указания? - усмехнулась она.
- Ну... Что-то в этом роде. Я вам клянусь, я не хотел ничего плохого.
Я все вам объясню завтра, хорошо?
- Ничего хорошего, - зло ответила она. - Но выбора у меня нет. Тогда
ответьте хотя бы на второй вопрос. Откуда появилась дыра на моей входной
двери? Туда что-то подложили?
- Да. Позавчера туда подложили взрывное устройство.
- И оно до сих пор там?
- Нет, я его вынул.
- Когда?
- В тот же день.
- Значит, я могу спать спокойно и быть уверенной, что здесь ничего не
взорвется?
- Да.
- Точно? - переспросила она.
- Совершенно точно. После всего, что случилось, я не могу просить,
чтобы вы мне верили, но я даю вам честное слово, что взрывного уст-
ройства там больше нет.
- Ладно. Спокойной ночи, - резко бросила она и с грохотом швырнула
трубку на рычаг.
Бойцов осторожно перевел дыхание. Ну и влип же он! Нельзя было отри-
цать ее слова, потому что вышло бы только хуже. Если она смогла дога-
даться, смогла сопоставить одно с другим и безошибочно выстроить всю
картину, она поймает его на попытке солгать и замкнется окончательно.
Мало того, что в нарушение первоначального согласованного с Супруном
плана он не смог проконтролировать покушения на нее, оставаясь невиди-
мым, и ему пришлось вступать с Каменской в контакт, так в результате мо-
жет получиться, что и контакт этот он не сумеет закрепить. Для професси-
онала такие промахи совершенно непростительны. Существует железное пра-
вило: хотя гладко бывает только на бумаге, но из оврага ты должен выйти
победителем. Из каждого непредвиденного сбоя, из каждой ошибки нужно
уметь извлекать максимальную выгоду, чтобы обернуть их в свою пользу.
Каменская поставила его в тупик своей прямолинейностью. И испугала
быстротой и четкостью мышления. И озадачила своей выходкой. Да-да, имен-
но выходкой, никак иначе он не мог назвать то, что она сделала. Понять,
что с тобой ведут игру, и не попытаться поиграть, навязав противнику
свои правила, - так не поступают настоящие оперативники. Кидаться немед-
ленно выяснять, кто и почему тебя обманывает, задавая вопросы в лоб и
ломясь во все двери подряд, - это непрофессионально. Теперь у него, Бой-
цова, возникает встречный вопрос, точно такой, как ему только что задала
сама Каменская: зачем она это сделала? Глупость? Или ответный ход в ка-
кой-то еще более хитрой игре?
У него остается не так много времени, чтобы в этом разобраться. Уже
час ночи, а в восемь утра он должен быть у Супруна.
- Ну и наворочал ты, - хмуро проворчал Игорь Константинович Супрун,
глядя на сидящего напротив Бойцова. - Ясно одно: эти мерхановские деяте-
ли не смогут убрать Каменскую так, как надо. Первая попытка была еще ни-
чего, приличная, жаль, что сорвалась. А дальше пошло все хуже и хуже.
Понятное дело, их время поджимает, на тщательную подготовку и продумыва-
ние всех деталей его уже не хватает. Зря мы на них понадеялись, толку не
будет. Придется менять всю стратегию. У тебя есть соображения?
- Я предлагаю сказать Каменской правду. Пытаться ее обмануть бессмыс-
ленно, можно только навредить.
- Ты с ума сошел! - зашипел на него Супрун. - Что мы ей скажем? Что
собираемся захватить прибор, который в Институте делают для Мерханова?
- Зачем же так, Игорь Константинович. Коротков появляется в Институте
только для того, чтобы выяснить, кто ходатайствовал за Войтовича. Пока
он этого не выяснит, не отстанет. А поскольку он не выяснит этого никог-
да, работа над прибором так и не будет возобновлена. Я считаю, мы можем
сказать Каменской, что это мы попросили выпустить Войтовича. Тогда люди
с Петровки успокоятся.
- Допустим, - уже спокойнее ответил Супрун. - А почему ты считаешь,
что ее нельзя обманывать? У нее что, какое-то необыкновенное чутье на
ложь?
- Нет, не думаю, - задумчиво произнес Вадим. - Пожалуй, никакого осо-
бого чутья у нее нет. Но она очень хорошо соображает. На удивление хоро-
шо. Только медленно. Она не сразу видит обман, но зато потом, когда на-
чинает все обдумывать, у нее концы с концами сходятся четко. Судя по
всему, у нее прекрасная память и сильное логическое мышление. Пусть не
сразу, но обман она все равно раскусит. И потом, она недоверчива и осто-
рожна. С ней, мне кажется, лучше избрать такую тактику: не говорить ни
слова неправды, только правду рассказывать не всю.
- Кажется ему, - проворчал Супрун. - Лучше бы тебе вчера все, что
нужно, казалось, тогда бы не напортил столько. И цена твоей оперативной
информации - хрен да копейка, и то в базарный день, если ты заранее все-
го этого не знал. Ладно, действуй, теперь уж отступать некуда, все равно
у нее твой телефон есть, так что и спрятаться ты от нее не можешь, и
личность твою она установит в три минуты. Лучше уж ты первый ей открой-
ся, пока она сама про тебя все не узнала. Между прочим, ты ничего не вы-
яснил про ее замужество?
- Не удалось. Могу только сказать, что она вряд ли беременна.
- Ишь ты, - ухмыльнулся Супрун. - Ничего не смог, а такую тонкую де-
таль выяснил. Но есть хоть какая-то надежда, что ты ее раскрутишь? Смо-
жешь втереться к ней в доверие?
- Я постараюсь. Но она очень замкнута, это будет трудно.
- Да что ты мне голову-то морочишь! - взорвался Игорь Константинович.
- Замкнута, трудно! Это она-то замкнута?
Он выхватил из папки фотографию Каменской и швырнул ее на стол.
- Да она кипятком писать должна от счастья, что такой парень, как ты,
будет за ней ухаживать. С ее-то внешностью она ничего слаще морковки не
ела. И не говори мне ничего, слышать не хочу!
А если ты импотент и у тебя проблемы, то ты так и скажи, я другого
сотрудника к ней приставлю, коня с яйцами найду, специально для такой
страхолюдины. Все, Бойцов, на этом закончим. Иди составь подробный отчет
о наемниках, которые за ней охотятся, отдашь мне. После этого отправляй-
ся искать Каменскую, сегодня у нас суббота, так что здесь можешь до по-
недельника не появляться. И не сгущай краски, ты понял меня? Милиция
сейчас занимается только убийством этого тележурналиста, на все ос-
тальное у нее сил нет, так что, Бог даст, обойдемся малой кровью. Иди.
Через полтора часа на стол Игорю Супруну лег отчет Бойцова о людях,
которые трижды пытались убить Анастасию Каменскую. Он снял телефонную
трубку и вызвал своего подчиненного, по рангу равного Бойцову, но руко-
водящего другой группой.
- Разберись с этими деятелями, - сказал ему Супрун, протягивая отчет.
- Только так, чтобы информация не попала в МУР. Автокатастрофа, пожар,
наводнение - что угодно, на твой выбор. Но их фотографии не должны дойти
до отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями. Там их мо-
гут опознать. Усвоил?
- Так точно, - по-военному коротко ответил тот.
Оставшись в одиночестве, Игорь Константинович привычно откинулся в
кресле и уставился взглядом на изображенные на картине экзотические цве-
ты в узкой стеклянной вазе. Почему внезапно так осложнилась ситуация
вокруг прибора? Ведь долгое время все было тихо-спокойно, даже совершен-
ное Войтовичем убийство и его последующее самоубийство не вызвало такую
волну, которая вдруг поднялась из-за этого дурацкого пожара и сгоревшего
в нем уголовного дела. Неужели все дело в ходатайстве? Или там что-то
другое? Надо бы проверить для спокойствия. А заодно и про цианиды выяс-
нить. Литвинова утверждает, что это была внеплановая проверка из-за то-
го, что участились случаи отравления. А так ли это на самом деле?
Глава двенадцатая
Настя Каменская сидела перед полковником Гордеевым несчастная и
расстроенная.
- Я не понимаю! - бушевал Колобок, упругим мячиком катясь по кабинету
и огибая длинный приставной стол для совещаний. - Как ты могла сделать
такую глупость! Ты же умница, во всяком случае, я всегда считал тебя ум-
ным человеком. Ты хоть можешь сопоставлять масштаб проблем? Боялась она
меня разбудить, видите ли! А если бы эта штука рванула, что тогда? Ты
разницу видишь между неловкостью и гибелью или нет? А ты, вместо того
чтобы позвонить любому эксперту и потребовать, чтобы он приехал посмот-
реть твою дверь, звонишь этому Вадиму и суешься прямо в логово к медве-
дю. Ну есть у тебя мозги или нет, я тебя спрашиваю?
- Я очень испугалась, Виктор Алексеевич, - виновато пробормотала Нас-
тя. - Знаете, как страшно было! Я дома одна, глухая ночь, только что
чуть не застрелили из машины, а тут еще дверь эта... Я чуть с ума не
сошла от страха.
- Да не чуть, а сошла, - проворчал Гордеев, немного поостыв.
Он прекратил метаться по комнате и уселся за стол. Сложив пухлые руки
в замок, оперся на них подбородком и уставился на Настю, словно ждал,
что она сейчас скажет что-нибудь необыкновенно умное.
- Ты проверила этого Вадима по номеру телефона? - наконец спросил он.
- Проверила. Справок не дают.
- Уж конечно, - хмыкнул Гордеев. - Наш коллега все-таки. Давай номер,
я через министерство пробью проверку. Ну что ты молчишь, Настасья? По
глазам вижу, идеи есть. Говори, говори, не таись. Все, что я про тебя
думаю, я уже сказал, так что не бойся, хуже не будет.
- Понимаете, Виктор Алексеевич, все закрутилось после нашего похода в
Министерство науки. Я вам не говорила, но оказалось, что Томилин нас с
вами обманул.
- То есть как обманул?! - снова взвился Колобок. - Почему ты до сих
пор молчала? Нет, видно, я еще не все сказал, видно, мало тебя ругал.
- Подождите, Виктор Алексеевич, не кричите, а то сейчас я расплачусь,
мне и без того тошно. Сразу после министерства я спросила у Лешки про
все эти штучки с обратным эффектом и про Мейерштранца, а он сказал, что
это безграмотный бред и полная глупость. Я тогда решила, что Томилин так
себя повел не по злому умыслу, а по незнанию. Леша говорил, что если бы
Томилин хорошо разбирался в физике, то занимался бы наукой, а не руко-
водством. В общем, я подумала, что...
- Ясно, что ты подумала, - нетерпеливо перебил ее Гордеев. - И что
дальше?
- А дальше на меня пытались напасть прямо возле дома поздно вечером,
но, к счастью, обошлось. Кто-то пальнул из пистолета, потом заработала
сигнализация на автомобиле, и нападающие разбежались, а буквально через
минуту проехала милицейская машина. Я тогда подумала, что мне просто по-
везло, а после вчерашнего сообразила, что меня кто-то спас. Может, поп-
робуем с этого конца подойти?
- Можно, - задумчиво откликнулся полковник. - Людей у нас маловато,
правда, сейчас все тележурналистом занимаются. Но попробуем, может, что
и выйдет. Пусть Доценко пошустрит в этом научном министерстве вокруг То-
милина, а Короткова пошлем проверить алиби всех пятерых подозреваемых из
Института. Время у нас неудачное, сегодня суббота, завтра воскресенье,
остается понедельник и половина вторника.
- Почему половина? - удивилась Настя.
- Вторник - 7 марта, предпраздничный день. Ты что, забыла?
- Забыла, - призналась она. - Терпеть не могу праздники. Работать ме-
шают.
- А преступники тебе не мешают? - ехидно поинтересовался Гордеев. -
Ты валяешь дурака, дорогая моя. Кстати, разведка донесла, что ты нако-
нец-то выходишь замуж за Чистякова. Это правда?
- Правда, - кивнула она. - Тоже издеваться будете?
- Почему непременно издеваться? Хвалить буду. Молодец, за ум взялась,
на человека становишься похожа.
- Ну вот, я же говорила, будете издеваться. Далась вам всем эта
свадьба. Ну чем я вам незамужняя-то мешаю? Что, хуже работаю, пока не
замужем?
- Да ты не понимаешь! - рассмеялся Гордеев. - Ты не мешаешь, ты бу-
дишь зависть во всех сотрудниках. Мол, посмотрите, как хорошо я живу без
семьи и без детей, да еще и работаю лучше всех. А они смотрят на тебя и
думают: нам так тяжело, у нас столько проблем, денег не хватает, жилья
нет, ютимся друг у друга на головах, на работе ничего не успеваем, так,
может, все дело в том, что мы неправильно живем? А кому охота призна-
вать, что он неправильно живет? Ты сама подумай своей умненькой голов-
кой, кто захочет признать, что он всю жизнь все делал неправильно? А вот
выйдешь ты замуж, и все вокруг вздохнут с облегчением: нет, правильно мы
делали, человек должен жить в семье, вот и Каменская наша как ни артачи-
лась, как ни строила из себя эмансипированную феминистку, а сломалась в
конце концов, признала нашу правоту.
После разговора с начальником Настя немного приободрилась. Правильно
он ее отругал, задело, чего ж тут спорить. Но все же поддержал ее пред-
ложение и обещал помочь. Надо срочно искать Короткова и Доценке, хотя
вряд ли до понедельника можно что-то предпринимать. Господи, ну зачем
люди придумали выходные дни!
Олег Зубов, вечно хмурый и недовольный жизнью эксперт-криминалист,
склонился над дырой в дверной обивке, потом выпрямился, открыл свой че-
моданчик и вытащил мощную лампу на штативе.
- Воткни в розетку, - попросил он Настю, разматывая шнур длиной мет-
ров десять. - И газетку дай ненужную, подстелю под колени. Старый я уже,
на корточках стоять трудно.
Это было маленьким хобби Зубова: он постоянно жаловался на возраст и
болезни, хотя ему не было и сорока лет, да и здоровьем его Бог не оби-
дел. Все об этом знали, но с умным видом поддакивали эксперту, потому
что в противном случае экспертное заключение можно было прождать раза в
три дольше, чем положено. Тем, кто не верил в его неизлечимые болезни.
Зубов говорил, что у него болит голова и началось отслоение сетчатки,
поэтому врачи запретили ему напрягать глаза и капают какое-то лекарство,
так что экспертиза будет готова еще не скоро. Или еще что-нибудь душе-
раздирающее придумывал. Зачем он это делал, никто понять не мог, но пос-
кольку Олег был экспертом, как говорится, от Бога, все терпели его
странности и хронически плохое настроение.
Настя принесла ему сложенное в несколько слоев старое одеяло, которое
обычно стелила на пол, когда у нее болела спина и она не могла лежать на
мягком диване.
- О, вот хорошо, - обрадовался Олег. - Сидя еще лучше.
Он устроился поудобнее, пристроил лампу, чтобы свет падал на нижнюю
часть двери и порог, и достал инструменты.
- Отойди-ка, - скомандовал он.
- Зачем? Я тебе мешаю? - удивилась Настя. - Мне же интересно.
- Интересно ей, - буркнул Зубов, не поднимая головы. - А ну как эта
хреновина сработает?
- Там же ничего нет.
- Откуда ты знаешь? Мало ли кто тебе что сказал. А вдруг он тебя об-
манул? Давай-давай, катись отсюда, поди чайник поставь.
Настя покорно ушла на кухню, с замиранием сердца прислушиваясь к до-
носящимся от входной двери звукам. А вдруг Вадим и в самом деле сказал
ей неправду? И эта штуковина сейчас как рванет... Дальше думать не хоте-
лось, уж очень неприятной была мысль.
Она вскипятила воду, заварила крепкий чай, приготовила бутерброды с
ветчиной и сыром, разложила их на большой плоской тарелке. Потом решила,
что неплохо было бы украсить их чем-нибудь. Она задумчиво оглядела убо-
гое содержимое холодильника, вытащила оттуда два яйца, положила в каст-
рюльку с водой и поставила на огонь. Достав банку с маринованными огур-
чиками, нарезала несколько штук на тоненькие узорчатые ломтики. В моро-
зильнике она обнаружила давно забытый пакет с мороженой клюквой. Отлич-
но, и ее можно пустить в дело.
Когда яйца сварились, Настя остудила их в холодной воде, почистила и
разрезала на симпатичные бело-желтые кружочки. Положила на каждый бу-
терброд по два кружочка, сверху пристроила зеленые дольки огурцов и за-
вершила сложное украшение несколькими ярко-красными ягодками. Получилось
очень красиво, даже гостей не стыдно угостить.
Поставив на стол чашки с блюдцами, сахарницу, заварочный чайник и
банку с растворимым кофе, она пристроила в центр блюдо с бутербродами и
принялась терпеливо ждать. Рванет или не рванет? Съедят они с Зубовым
эти замечательно красивые бутерброды, или сейчас все взлетит на воздух?
Напряжение было таким сильным, что она завизжала бы, если бы было можно.
- Настасья! - послышался голос Олега. - Выключай лампу, я закончил.
Он ввалился в кухню, как огромный неуклюжий медведь, и тяжело плюх-
нулся на табуретку.
- Ух ты, красота какая! - восхищенно присвистнул он и тут же ухватил
с блюда бутерброд. - Сразу видно, человек замуж собирается, к семейной
жизни готовится.
- Еще одно слово - и я швырну в тебя чайник с кипятком, - предупреди-
ла Настя.
- Ты чего, Каменская? Обалдела? - спросил он с полным ртом. - Ты чего
как с цепи сорвалась? Слова тебе сказать нельзя.
- Извини. Просто все меня уже достали с этим замужеством. Прямо хоть
отменяй свадьбу. Нашел что-нибудь?
- Угу. Там действительно что-то было. Вот, смотри, кусочек провода. И
вот еще один. Тот, кто вынимал устройство, знал, что и как надо делать,
только у него, видно, времени было маловато. Или инструментов нужных не
оказалось.
- А можно определить, когда мне это подсунули?
- Когда подсунули - нет. А вот когда вытаскивали - можно. Оголенные
провода окисляются на воздухе, так что время, когда произошел разрыв,
можно установить довольно точно. Тебе как срочно?
- Олеженька... - Настя состроила просительную физиономию. - Чем
раньше я буду - знать, тем лучше для моей же собственной безопасности.
Прежде чем разговаривать с человеком, который сказал мне про взрывное
устройство, я хочу знать, врет он или нет. А разговаривать с ним надо
