ны, следы ремонта?
- На нем была надпись. Я сделал гравировку, потому что дарил кольцо
Тамаре в день тридцатилетия.
- Что было написано на кольце?
- "Моей любимой".
- Гравировка с внутренней стороны или с наружной?
- С внутренней.
- Понятые, подойдите, пожалуйста, ближе. Возьмите кольцо, на котором
прикреплена бирка с номером четыре, и посмотрите, есть ли на нем грави-
ровка с внутренней стороны.
Понятая, женщина лет тридцати со строгим лицом учительницы и неожи-
данно улыбчивыми губами, взяла кольцо и стала рассматривать.
- Гравировка есть.
- Прочтите, что там написано, - потребовал Ольшанский.
- "Моей любимой".
- Вопрос к вам, гражданин Соловьев. При каких обстоятельствах вы пе-
рестали владеть этим кольцом?
- Мою жену убили, а кольцо похитили. С тех пор как ее убили, я больше
кольца не видел.
- Когда это случилось?
- Давно. В восемьдесят восьмом году.
В течение некоторого времени в кабинете царила тишина, следователь
дописывал протокол, понятые терпеливо ждали, когда нужно будет его под-
писать. Насте казалось, что она сейчас умрет от того напряжения, которое
витало над головами присутствующих. Соловьев сидел ссутулившись и, каза-
лось, даже не замечал, как по его лицу текут слезы. В его толстой неск-
ладной фигуре и обрюзгшем, залитом слезами немолодом лице было столько
горя, что невозможно было оставаться равнодушным. Лера же, напротив,
словно окаменела. Она не пролила ни слезинки, на ее лице застыло выраже-
ние ужаса и отчаяния.
Наконец все ушли; кроме следователя, в кабинете остались только Лера
Немчинова и Настя.
- Итак, Валерия Геннадьевна, продолжим, - сказал Ольшанский, вновь
извлекая на свет Божий бланки протокола допроса. - Александра Васильев-
на, я хотел вас отпустить, я и так занял у вас слишком много времени, но
видите, как все обернулось. Оказывается, ваш слушатель подарил своей не-
весте кольцо с трупа, так что я попрошу вас остаться и вернемся к вопро-
су о том, откуда у слушателей вашего института, будущих милиционеров,
берутся такие странные предметы.
- Хорошо, я подожду, - с лицемерной покорностью ответила Настя, тихо
радуясь в душе, что Ольшанский ничего не перепутал и не назвал ее Анас-
тасией Павловной.
- Значит, Валерия Геннадьевна, что мы с вами имеем с гуся, - начал
следователь. - Мы имеем подарочек странного происхождения...
Настя насторожилась. Костя резко меняет стиль разговора. До опознания
он разговаривал казенными фразами, сухими, длинными и скучными, не поз-
воляя себе ни одного слова, которое могло бы быть истолковано как фри-
вольность или легкость тона. Теперь же вдруг он заговорил совсем по-дру-
гому, ерничал и, казалось, вотвот начнет привычно хамить. В чем дело?
Почему он так изменился? Ведь результат опознания не был для него неожи-
данным, и он, и Настя были почти на сто процентов уверены, что Соловьев
свое кольцо узнает. Так и произошло. Значит, никакой новой информации
опознание ему не принесло. Но ведь эта информация была, совершенно оче-
видно, иначе он не стал бы менять тон разговора. У Кости что-то на уме,
он явно хочет поймать девчонку, но на чем? Неужели все-таки тот звонок
был от Короткова и Юра сообщил что-то интересное?
- Как вы объясните мне тот факт, что у вашего жениха оказалось
кольцо, принадлежащее убитой женщине?
- Я не знаю, - равнодушно ответила Лера, и стало понятно, что она
собралась уйти в глухую оборону. Ничего не знаю, ни о чем не подозрева-
ла, мне никто ничего не говорил.
- Припомните, пожалуйста, как можно подробнее, как и при каких обсто-
ятельствах Барсуков вручал вам подарок и какие слова при этом говорил.
Как можно подробнее, - с ударением повторил следователь. - Мне важны лю-
бые детали. Где это произошло, когда, в котором часу, кто еще при этом
присутствовал и так далее.
Лера начала рассказывать, и только тут Настя сообразила, что происхо-
дит. Прием старый, но эффективный. Ольшанский хочет "повязать" девушку
деталями, мелкими подробностями, которые она сейчас начнет выдумывать на
ходу. Маловероятно, что всю историю она придумала заранее до самых тон-
ких подробностей и выучила наизусть, скорее всего это будет экспромт, в
котором сама же Лера и завязнет. И все это означает только одно:
Ольшанскому известно, что все было не так. И он хочет уличить Леру во
лжи, причем так круто, что ей уже будет не отпереться и придется сказать
правду. Значит, дед Немчинов утверждает, что кольцо подарил не Барсуков.
Хотя может быть и наоборот, Ольшанский верит Лере и полагает, что солгал
ее дед, а не она, потому и хочет получить как можно больше деталей, что-
бы было о чем поговорить с Василием Петровичем. Очень любопытно!
Лера рассказывала долго, постепенно успокаиваясь и увлекаясь
собственным повествованием. Ольшанский то и дело что-то уточнял, спраши-
вал подробности, Лера отвечала, но Настя заметила, что она начала пу-
таться. Поистине, лжец должен иметь хорошую память и постоянно ее трени-
ровать. Девушка, что очевидно, не привыкла к тому, что кто-то пытается
поймать ее на противоречиях, оттого совершала с каждой минутой все
больше ошибок.
- Простите, я не записал, повторите, пожалуйста, что вы заказывали в
кафе, когда пришли туда с Барсуковым. Жюльен из грибов, бараний шашлык,
что еще...
- Еще икру.
- Красную или черную?
- Черную.
- Ага, хорошо. Хотя нет, погодите, кажется, вы говорили, что жюльен
был из курицы.
- Нет, из грибов, - ответила Лера.
А Настя точно помнила, что первоначально жюльен был из курицы, а шаш-
лык еще пять минут назад считался свиным. Да и икра как-то быстро почер-
нела, а ведь Лера сказала, что икра была красной. Девушка устала от
собственного вранья и не обращала внимания на Мелочи, к которым неиз-
вестно почему цеплялся Константин Михайлович.
- Как вам показалось, Барсуков раньше бывал в этом кафе?
- Не знаю, он мне не говорил.
- А вы вспомните, как он разговаривал с официантом, как смотрел меню.
Всегда можно понять, впервые человек приходит или он здесь завсегдатай.
И Лера снова углублялась в подробности и снова путалась в них. Нако-
нец Ольшанский решил, что пора прекращать цирк.
- Вот что, Валерия Геннадьевна, - сказал он устало, отодвигая от себя
очередной лист протокола, - давайте перестанем морочить мне голову. Ни-
какого кольца Александр Барсуков вам не дарил, и никакого трогательного
обручения в кафе на День милиции между вами не было. Вы все это выдумали
прямо здесь, у меня на глазах. И выдумали неловко и неумело. Начнем все
сначала. Откуда у вас это кольцо?
- Его подарил мне мой жених Барсуков, - твердо ответила Лера. - И я
не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
- Я добиваюсь правды, больше ничего. С Барсуковым вы познакомились в
августе этого года, вы сами так сказали. Ведь сказали или мне послыша-
лось?
- Сказала, потому что это правда. Мы действительно познакомились в
августе.
- И раньше никогда не встречались?
- Никогда.
- А откуда же тогда у вас это кольцо?
- Ну я вам сто раз говорила: Саша подарил! Чего вы еще хотите?!
- Да помилуйте, Валерия Геннадьевна! - Изумление, разыгранное
Ольшанским, было таким искренним, что Настя даже поверила в него в пер-
вую секунду. - Как же Саша мог подарить вам кольцо, если вы познакоми-
лись только в августе, до этого никогда не встречались, а кольцо вы к
моменту знакомства с Барсуковым носили на своем пальчике по меньшей мере
год. Вы что же думаете, я календарем пользоваться не умею и названий ме-
сяцев не знаю?
Щеки девушки вспыхнули, руки, лежащие на столе, задрожали.
- Это неправда. Кто вам сказал такую глупость?
- Люди, которые видели на вашей руке это кольцо. Их много, не могут
же они все дружно ошибаться.
- Какие люди? Что вы выдумываете?
- Ваши сокурсники, ваши преподаватели. Кольцо крупное, дорогое, за-
метное, на него многие обращали внимание. Вы его носили с сентября прош-
лого года, как раз с того времени, как поступили в институт. Вам его по-
дарили в честь поступления, да? Назовите мне имя человека, который сде-
лал вам подарок.
- Это не ваше дело.
- Нет, мое.
- Нет, не ваше. Это моя личная жизнь, и я не обязана ни перед кем от-
читываться. Что, у меня не может быть поклонника, который делает мне по-
дарки?
- Может, Валерия Геннадьевна, может. Но этот ваш поклонник причастен
к убийству Тамары Соловьевой, и это уже мое дело. Так кто он?
- Он не убийца. Оставьте его в покое.
- Тогда где он взял кольцо?
- Купил.
- У кого?
- Ну я не знаю. В магазине, наверное. Какая разница?
- Голубушка моя, ворованные драгоценности в магазинах не продаются, а
если вам сказали именно так, то вас обманули. Короче говоря, вы продол-
жаете лгать и пытаетесь покрывать убийцу. Вы говорили мне неправду на
протяжении двух часов, и мое терпение истощилось. Или вы называете мне
имя дарителя, или я выношу постановление о вашем задержании.
- За что?! - перепугалась Лера. - Я ничего не сделала! Вы не имеете
права меня задерживать.
- Отчего же-с? - прищурился Ольшанский. - Очень даже имею. У вас об-
наружено кольцо, похищенное с места убийства, вы отказываетесь назвать
мне имя человека, который вам его подарил, стало быть, вы знаете, что он
к этому убийству причастен, и не хотите его выдавать. Это называется ук-
рывательство и отказ от дачи показаний, на этот случай предусмотрена
уголовная ответственность. Видите, как все просто. Вы, наверное, привык-
ли к тому, что с такой красивой девушкой, как вы, никаких неприятностей
не случается, потому что никто не может перед вами устоять. Но вынужден
вас разочаровать, это не тот случай. Уголовный кодекс на красоту внима-
ния не обращает. Так что выбирайте, или имя - или камера. Вам что больше
нравится?
- Он не убийца, - упрямо повторила Лера.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился следователь, - я готов вам
поверить. Но вам придется мне это доказать. Пожалуйста, давайте попробу-
ем не называть его имя, если вам так не хочется это делать, но вы должны
быть убедительны и доказать мне, что этот человек не имеет к убийству
Тамары Соловьевой никакого отношения. Итак, я вас слушаю.
Лера подавленно молчала. Она явно не ожидала такого поворота и не
знала, что говорить.
- Я слушаю вас, слушаю, - нетерпеливо повторил Константин Михайлович.
- Начинайте.
- Но я не знаю... Я не знаю, как это доказать, - пробормотала она, не
глядя на него.
- Начнем с самого простого. Убийство Тамары Соловьевой было совершено
восемнадцатого марта восемьдесят восьмого года. Где в это время находил-
ся ваш знакомый, подаривший вам кольцо?
- Откуда мне знать? Мы тогда не были знакомы. Это же было почти де-
сять лет назад.
- Но ведь если он ваш близкий знакомый, то вы должны знать хоть
что-то о его жизни до встречи с вами, - возразил Ольшанский. - Например,
он вам рассказывал, что в конце восьмидесятых его вообще не было ни в
России, ни в Москве, потому что он тогда работал за границей. Или, опять
же к примеру, сидел в это время в тюрьме и совершить убийство никак не
мог. Припомните-ка все, что знаете.
- Конечно! - Лицо Леры просветлело. - Я поняла, о чем вы говорите. Он
не мог никого убить, потому что был в это время еще ребенком. Ему сейчас
двадцать пять лет, значит, тогда было пятнадцать или шестнадцать. Вот
видите, он не убийца!
- Я пока еще ничего не вижу, колонии для малолеток переполнены несо-
вершеннолетними убийцами, так что возраст в данном случае не аргумент.
Вот если бы ему было лет семь-восемь, я бы с вами согласился. А шестнад-
цать лет - возраст солидный. Кстати, где он рос, в Москве? Или, может
быть, он вообще не москвич? Кто его родители, где они сейчас?
- Он... - Лера замялась. - Он сирота.
- Значит, он воспитывался в детском доме или интернате?
- Нет, он... Его родственник воспитывал, кажется. Или друг его роди-
телей... Я точно не помню.
- Они жили в Москве?
- Да.
- Вот видите. Если бы они жили в Магадане, я бы вам поверил. Поищите
еще аргументы, Валерия Геннадьевна, если хотите меня убедить. Вы видите,
я с уважением отношусь к вашим чувствам и понимаю, что молодая женщина
далеко не всегда может назвать имя своего возлюбленного, особенно если
он женат и занимает видное положение. Я прав?
- Он не женат, - резко ответила Лера. - С чего вы взяли?
- Ну, голубушка, - картинно развел руками Ольшанский, - тогда я пе-
рестаю вас понимать. Я-то развожу тут с вами церемонии, стараюсь щадить
вашу молодость, деликатничаю, выслушиваю вашу неумелую ложь, вместо того
чтобы заниматься делом. Все, хватит, вы уже злоупотребляете моим хорошим
к вам отношением. Или вы в течение пяти минут называете мне имя этого
человека, или я вас задерживаю.
Настя поняла, что Ольшанский просто тянет время. Он мог бы остаться
жестким и сухим, надавить на Леру, и она давно бы уже сказала ему все,
что нужно. Конечно, раскалывал он ее по всем правилам профессионального
искусства, но девочка совершенно не стоила таких усилий, она была сла-
бенькой и неопытной, и заставить ее назвать имя было делом совсем нес-
ложным. Костя чего-то ждет. Но чего? Уж не звонка ли Короткова с каки-
ми-то новыми сведениями?
Она едва успела додумать мысль до конца, как зазвонил телефон на сто-
ле у следователя. Ольшанский снял трубку.
- Да? Да. Да. Вот даже как? Хорошо. Свободен.
Он положил трубку, снял очки, задумчиво покрутил их в руках и снова
надел.
- Валерия Геннадьевна, как давно вы знакомы с Игорем Вильдановым?
Лера побелела, губы ее тряслись так сильно, что она, кажется, уже ни-
когда не сможет произнести ни одного внятного слова.
- Я повторяю свой вопрос: когда вы познакомились с Игорем Вильдано-
вым?
- Откуда вы знаете... - почти прошептала Лера.
- Какая разница? Знаю. Так когда?
- Давно.
- Точнее, - требовательно произнес Ольшанский.
- Три года назад.
- Вы снова лжете?
- Нет! - почти выкрикнула девушка и повторила чуть спокойнее: - Нет,
я правду говорю. Три года назад.
- Это он подарил вам кольцо? Лера низко наклонила голову, так что
длинные волнистые волосы полностью закрыли ее лицо.
- Да, он.
- Когда?
- Ну... когда вы и сказали. В прошлом году, в честь поступления в
институт.
- У вас близкие отношения?
- Да.
- И вы знали, что кольцо краденое?
- Нет! Честное слово, - Лера заговорила горячо и взволнованно, - я
этого не знала. И я уверена, что Игорь тоже не знает. Он не убивал нико-
го, он не может никого убить, он добрый и мягкий человек, у него нет
врагов. Он же был совсем ребенком...
- Валерия Геннадьевна, - строго произнес Ольшанский, - три года назад
вам было пятнадцать лет и вы считали себя достаточно взрослой, чтобы
вступить в близкие отношения с молодым человеком двадцати двух лет от
роду. Так что не надо меня уговаривать. Где находился и что делал
Вильданов в восемьдесят восьмом году?
- Он жил у дяди Славы. Дядя Слава его воспитывал.
- Фамилия дяди Славы?
- Зотов. Вячеслав Олегович Зотов.
- Кем Зотов приходится Вильданову? Родственником?
- Никем. Игорь был бездомным сиротой, бродяжничал. Дядя Слава услы-
шал, как он поет, и понял, что Игорь очень талантливый. Он взял его к
себе, стал его опекуном и занимался с ним вокалом.
- Зотов был знаком с вашими родителями?
- Откуда вы знаете?
- Валерия Геннадьевна, не заставляйте меня повторять свои вопросы
дважды. Вы не на вечеринке у подружки, а в кабинете следователя.
Лера глубоко вздохнула и на мгновение задержала дыхание. Это был про-
веренный способ удержать слезы, Настя и сама им часто пользовалась. На
мгновение ей стало жаль девушку.
- Да, дядя Слава Зотов был другом моих родителей.
- А потом оказалось, что он является опекуном вашего любовника?
Вопрос был сформулирован грубо и прямолинейно, но, по сути, пра-
вильно. Настя сообразила, что имеет в виду Ольшанский. Не многовато ли
совпадений? Хотя в жизни и не такое случается... Вопрос, однако, был
чисто риторическим и ответа не требовал, поэтому Константин Михайлович
сразу пошел дальше.
- При каких обстоятельствах вы познакомились с Вильдановым? Вас Зотов
познакомил?
- Нет, что вы, я сама... Сама пришла к Игорю. Мне нравилось, как он
поет, и я хотела с ним познакомиться. И только когда пришла, увидела дя-
дю Славу. Я не знала, что он имеет к Игорю какое-то отношение. Послушай-
те, пожалуйста, я прошу вас... Не подозревайте Игоря в убийстве, он не
убивал никого, я это точно знаю. Он не может убить, он мухи не обидит.
- Вы меня не убедили. Множеству девушек нравится, как поет тот или
иной певец, но далеко не все они приходят к нему домой знакомиться. Мно-
гим это даже в голову не приходит. Вам не просто нравилось, как он поет.
Вы были влюблены в него?
Голос Леры снова снизился до едва различимого шепота:
- Да.
- Как давно?
- Что - как давно? - переспросила она.
- Когда вы влюбились в Вильданова?
- Когда увидела впервые по телевизору. Три года назад.
- Понятно. Теперь я вам объясню, чем вызваны мои вопросы, и мы с вами
вместе попробуем установить, что произошло на самом деле. Чьи портреты
вы рисовали в детстве?
Лера стала пунцовой. От гневной и испуганной бледности не осталось и
следа, теперь щеки ее пылали румянцем стыда.
- Это не ваше дело. Я рисую, кого хочу.
- Правильно. Вы рисовали Вильданова?
Девушка вскинула на него удивленные глаза, забыв о смущении и нелов-
кости.
- Нет, я же его не знала в детстве. Просто рисовала... считайте, что
это была мечта. Прекрасный принц.
- Ваш принц необыкновенно сильно похож на Игоря Вильданова. Так
сильно похож, что у них даже родинки находятся в одном и том же месте.
Вас это не смущает?
- Родинки? Но я не... Я не понимаю.
- Что ж тут непонятного, голубушка? У прекрасного принца, которого вы
рисовали постоянно начиная с восьмилетнего возраста, лицо настоящего жи-
вого Игоря Вильданова со всеми его особенностями. И поскольку мы с вами
люди здравые и в потусторонние силы не верим, то объяснение этому может
быть только одно: вы где-то видели этого юношу, и он произвел на вас та-
кое сильное впечатление, что его образ запечатлелся в вашей душе навсег-
да. Вы влюбились в него, когда были еще маленькой девочкой. А вот когда
вы встретили взрослого Игоря и узнали в нем свою мечту, вот тогда вы и
пришли к нему знакомиться. Только вы уже давно забыли о той встрече,
когда вам было совсем мало лет. Вы ведь, наверное, и знать не знаете,
откуда в вашей голове появился образ прекрасного принца? Или знаете и
снова прикидываетесь?
Лера молчала, глядя на Ольшанского со страхом и недоверием. Настя
мысленно аплодировала Короткову. Вот молодец какой, за такой короткий
срок суметь разговорить деда Леры настолько, чтобы тот показал альбомы с
рисунками внучки! Но Костя-то, Костя-то каков, в момент ухватил информа-
цию и сплел из нее целую историю. Понятно, что маленькая Лера могла ви-
деть Игоря, потому что если его воспитывал Зотов, а Зотов был другом ее
родителей, то Вячеслав Олегович вполне мог привести воспитанника в гости
к друзьям. Тем паче у мальчика музыкальный талант, а отец Леры - извест-
ный композитор. И вообще, друзья ведь... Странно другое: если это
действительно так и было, то почему Зотов ни разу не сказал об этом Ле-
ре? Что могло быть естественней фразы: "Лерочка, разве ты не помнишь
Игоря? Мы с ним приходили к вам в гости, когда ты была маленькой". Но
Зотов, судя по всему, этой волшебной фразы не произнес, и Лера совершен-
но искренне находится в полном неведении относительно их давней встречи,
считая, что впервые увидела Вильданова три года назад по телевизору. По-
чему же он промолчал? Где-то здесь несостыковка, и Костя ее тоже
чувствует, поэтому толкается в разные двери, пытаясь нащупать правильный
путь. Почему-то Зотов не сказал Лере, что она встречала Игоря в детстве,
а у Игоря, в свою очередь, оказалось кольцо, похищенное во время
убийства Тамары Соловьевой. И Ольшанский, терзая Леру своими бестактными
вопросами, пытается ухватиться за ниточку, которая связала бы эти два
обстоятельства. А может, он зря напрягается и обстоятельства эти никак
не связаны? Просто существуют каждое само по себе и живут своей от-
дельной жизнью.
А Лерочка-то, однако, жестокая девушка. Она, конечно же, знает, отку-
да у Игоря Вильданова появилось кольцо убитой Тамары Соловьевой, но хо-
чет всячески эту историю скрыть, иначе зачем ей было сваливать все на
беднягу Барсукова, которого теперь уже не спросишь. И ведь так сильно ей
хотелось вывести из игры Игоря, что она врала вдохновенно и забыв обо
всем на свете, даже о том, что совсем недавно говорила и самому Ольшанс-
кому на первых допросах, и Насте - Александре Васильевне: дескать, уха-
живания Барсукова всерьез не принимала и считала его юнцом желторотым.
Какую же правду она пытается скрыть? Неужели Вильданов действительно
имеет отношение к убийству Соловьевой? Громкий будет скандал, если при-
дется арестовывать звезду эстрады за убийство почти десятилетней давнос-
ти, да еще совершенное по малолетке.
И тут случилось неожиданное. Лера из пунцовой снова стала бледной, да
что там бледной - белой как мел. Она уставилась на Ольшанского невидящи-
ми глазами и произнесла непонятную фразу:
- Этого не может быть... Этого не может быть... Я сойду с ума, если
это правда... Господи, какой позор!
Она покачнулась на стуле и стала валиться на пол. Настя бросилась к
ней, но не успела подхватить, и Лера Немчинова неловко и некрасиво упала
рядом со столом Следователя.
- Обморок, - констатировала Настя, подняв ей веки. - Вызывайте врача.
- Доигрались, - со вздохом сказал Коротков, выруливая с проспекта Ми-
ра на Садовое кольцо.
Настя уныло молчала. Леру, выведенную из обморока, увезли в больницу
и положили в кризисное отделение. У нее был сильный психогенный шок, она
ни с кем не разговаривала, а врачи запретили ее тревожить расспросами.
Но ситуация стала острой, и необходимо было немедленно собирать информа-
цию об Игоре Вильданове, о его юношеских годах и о злополучном кольце.
Телефоны Вильданова не отвечали - ни городской, ни мобильный, зато уда-
лось сразу же дозвониться до Зотова, который страшно переполошился по
поводу болезни Леры, предложил приехать вечером к нему домой и выразил
готовность ответить на любые вопросы работников милиции.
И вот теперь, побывав в больнице, Настя и Юрий ехали к Вячеславу Оле-
говичу.
- Расскажи поподробнее про деда, - попросила она. - Какой он, как го-
ворит, как держится.
- Говорит - как пишет! - с пафосом воскликнул Юра. - Но если серьез-
но, то по его речи не скажешь, что он девять лет провел за "колючкой".
Знаешь, есть такой тип высококвалифицированных рабочих, которым с
детства вложили в голову правильную мысль: любой труд достоин уважения и
почета, если делается с душой, умом и вдохновением, и то обстоятельство,
что в графе "социальное положение" человек пишет "рабочий", совершенно
не означает, что он имеет право быть полуграмотным и дурно воспитанным.
Я в свое время встречал таких людей, правда, их было не так уж много,
зато сейчас их, как ни странно, куда больше.
- Это результат ломки старой идеологии, - засмеялась Настя. - Раньше
у нас уважали только тех, кого ЦК разрешал или велел уважать. Космонав-
тов там, актеров, крупных ученых, партийных боссов. Рабочих тоже было
ведено уважать, но делалось это так неискренне, что никого обмануть не
удавалось. А теперь у нас во главе всего деньги. Если твой труд позволя-
ет хорошо зарабатывать и достойно содержать семью, то уже никого не ин-
тересует, какой это труд, ручной или интеллектуальный. Профессор-акаде-
мик-лауреат сегодня пустое место, если сидит на государственной зарпла-
те, зато бригады рабочих, делающих качественный ремонт, вызывают всеоб-
щее уважение и очень прилично зарабатывают. Вот и кинулись бывшие работ-
ники умственного труда и служители искусств овладевать рабочими профес-
сиями. Поговоришь с такими - и полное ощущение, что на светском приеме
побывал. Вон Стасов недавно новую квартиру ремонтировал, так у него бри-
гадир был профессиональным музыкантом, а прораб - профессиональным ху-
дожником. Работали как звери, квартира получилась - загляденье, а он
иногда после работы специально к ним приезжал просто потрепаться и гово-
рил, что давно уже не получал такого удовольствия от общения с малозна-
комыми, в сущности, людьми.
- А как же бандюки и братки? - возразил Юрий. - Они ведь тоже в кри-
минал полезли, потому что сегодня любой труд почетен, лишь бы деньги
приносил.
- Ну что ж, две стороны одной медали. Так всегда бывает, если ка-
кой-то процесс влечет за собой хорошие последствия, то и негатив тут как
тут. Не зря же американцы говорят, что преступность - это та цена, кото-
рую общество платит за демократию. За все надо платить, или, как говорит
мой папа, бесплатных гамбургеров не бывает. Ты, между прочим, про деда
рассказывал, а сам спровоцировал меня на какие-то политико-философские
изыски. Возвращайся на грешную землю.
- А это я тебя проверяю, - нахально заявил он. - Ты ж теперь крупный
аналитик, вот и займись обобщениями, покажи мне, скромному работяге-опе-
ру, уровень своего мышления.
- В лоб хочешь? - без обиняков спросила Настя.
- Лучше по лбу, - быстро ответил он. - Ладно, не дуйся, я дурака ва-
ляю. Значит, дед. Дед, дед, дед... - задумчиво повторял он, не сводя
глаз с дороги и выискивая просвет между машинами, куда можно было про-
тиснуться, чтобы успеть перестроиться перед поворотом. - Ага, вот так.
Дед у Леры Немчиновой совершенно замечательный. Выдающийся, можно ска-
зать, дед. Если оставить в стороне эмоции, то можно утверждать, что он
безумно боится за свою единственную внученьку, причем источник этого
страха лежит не в чем-то конкретном, а как бы витает в воздухе. Знаешь,
как некоторые родители боятся "упустить" ребенка. Вроде он еще ничего
такого не сделал, хорошо учится, не пьет, не курит, с плохими компаниями
не водится, но они все время боятся, что это может случиться. Вот и дед
Немчинов. Лера, по его представлениям, нормальная хорошая девушка, по-
дозрительные личности вокруг нее не крутятся, но он живет в постоянном
страхе, что с ней что-нибудь случится. Не в том смысле, что кирпич на
голову упадет или машина разобьется, а в смысле кривой дорожки, по кото-
рой Лера может пойти. На чем основаны эти страхи, я не понял, но они
есть, это точно. Дед за ней подсматривает, подслушивает и в вещах ее ро-
ется. И что самое удивительное, он мне сам об этом сказал.
- А что удивительного? Почему он не мог тебе об этом сказать?
- Я бы ни за что не сказал чужому человеку такое. Удавился бы, но не
сказал. Ну ты сама посуди, как это так, вдруг признаться, что ты подс-
матриваешь за близким человеком?
- Ты бы не сказал, а он сказал. Чего ты его по себе меряешь? Он дру-
гой. У него жизнь была другая, характер другой, мышление не такое.
- Интересно, а ты сама сказала бы?
- Я-то? - Настя задумалась. - Не знаю. Я бы не подсматривала, это
во-первых. То есть для того, чтобы я это сделала, мне нужны были бы
очень веские основания, очень серьезные причины. Но если бы эти причины
были, то, значит, была бы проблема, которая меня так сильно беспокоит,
что я готова на все. Я готова поступиться собственным самолюбием, только
чтобы ее разрешить. И в этом случае я, конечно, призналась бы, если бы
только надеялась, что это поможет. Это во-вторых.
- Не теоретизируй, Ася, ты лучше на фактах покажи. На фактах-то оно
нагляднее получается.
- Ладно, давай на фактах. Я, к примеру, подозреваю, что мой горячо
любимый муж является иностранным шпионом. Вернее, нет, не так. Я знаю,
что вокруг моего мужа крутятся какие-то люди, которые мне подозрительны.
Мне кажется, что они хотят втянуть его во что-то нехорошее или могут за-
хотеть это сделать, например, в шпионаж. Я, естественно, говорю с ним об
этом, и он, точно так же естественно, посылает меня с моими подозрениями
подальше и популярно объясняет, что это очень хорошие и приличные во
всех отношениях люди и я не имею права думать о них дурно, а если я так
думаю, то я полная идиотка. Его слова меня не убеждают, я продолжаю ду-
мать в том же направлении, потому что мне кажется, что мой муж слеп и
чрезмерно доверчив. Но поскольку он по-прежнему вращается среди этих лю-
дей, я становлюсь предельно внимательной ко всему, я подглядываю, подс-
лушиваю и роюсь в его вещах, чтобы сразу же заметить признаки неблагопо-
лучия. Пока ничего не происходит, у мужа я не нахожу никаких подозри-
тельных бумажек или непонятно откуда взявшихся денег. Но я начеку. Я хо-
чу успеть вовремя оградить его, если что-то такое начнет намечаться. И
вот на моем скорбном пути появляется человек из милиции... Нет, почему
из милиции? Я же собралась подозревать мужа в шпионаже, значит, появля-
ется человек из ФСБ. Я отдаю себе отчет, что он, в отличие от меня, в
шпионских делах профессионал, он имеет доступ к нужной информации и об-
ладает всякими разными знаниями, умениями и навыками, которыми не обла-
даю я. А муж пока еще ничего такого не совершил, так что ответственность
ему не грозит. И я с большим удовольствием поделюсь с этим человеком из
ФСБ своими опасениями в надежде на то, что он обратит внимание на тех
людей, которые мне так не нравятся, и ежели они в чемто нечисты, то с
ними разберутся, пока они еще моего несчастного супруга ни во что такое
не втянули. И если нужно будет, то я признаюсь, что подсматривала и под-
слушивала. Да я в чем угодно признаюсь, только бы до беды не дошло!
Речь, конечно, не обо мне, потому что я по сути своего характера не мог-
ла бы выйти замуж за Мужчину, за которым нужно ходить по пятам и водить
за ручку, я в данном случае выступаю от имени абстрактной женщины, но с
вполне конкретными проблемами. Вот такая вот конструкция, солнце мое не-
заходящее. Убедительно?
- Вполне. Если следовать твоей логике, то дед Немчинов пытался сдать
нам Вильданова. Не зря же он мне альбомы с рисунками показал, не зря же
рассказал, что Лера часто разговаривает по телефону с неким Игорем, а
юноша на рисунках просто поразительно похож на известного певца, которо-
го по телику показывают. Он хотел, чтобы мы знали о ее знакомстве с
Вильдановым. Выходит, дед ждет беды с этой стороны?
- Выходит, - согласилась Настя, - если ты его правильно понял. Но ес-
ли дед умнее, чем мы с тобой даже можем предположить, то не исключено,
что он затеял какую-то сложную игру. А мы пока не понимаем какую. Ты ку-
