- Поэтому мы будем держаться в стороне от Восточного побережья? -
предположил Каррерас-старший. - До тех пор, по крайней мере?
- Как можно дольше, сэр. Но Нью-Йорк - наша обязанность. Когда - я не
знаю. Если там все еще будет забастовка, придется подниматься до реки
Святого Лаврентия. Сейчас трудно сказать.
- Романтика, тайны и приключения, - улыбнулся Каррерас. - В точности,
как в вашей рекламе, - он посмотрел через мое плечо. - Наверно, этот по-
сетитель к вам, мистер Картер.
Я повернулся на стуле. Посетитель был действительно ко мне. Рыжик
Вильяме - Рыжик из-за своей буйной копны огненных волос - приближался ко
мне в безупречно отглаженных белых брюках, твердо держа в левой руке бе-
лоснежную фуражку. Рыжику, нашему младшему кадету, было всего шестнад-
цать. Он был отчаянно застенчив и крайне исполнителен.
- В чем дело, Рыжик? - столетней давности инструкция предписывала об-
ращаться к кадетам только по фамилии, но Рыжика никто иначе не звал. Это
было бы просто противоестественно.
- Капитан просил передать всем свои наилучшие пожелания, сэр. Не мог-
ли бы вы подняться на мостик, мистер Картер?
- Я скоро буду. - Рыжик сделал поворот кругом, а я заметил, как вдруг
заблестели глаза Сьюзен Бересфорд. Это, как правило, предвещало ка-
кую-нибудь колкость в мой адрес. Можно было предположить, что на этот
раз она пройдется насчет моей незаменимости, насчет незадачливого капи-
тана, призывающего в Критический момент своего верного слугу, и хотя я
не считал, что она относится к тому роду девиц, которые могут начать по-
добные разговоры при кадете, уверенности в том у меня не было никакой.
На всякий случай я быстренько поднялся, пробормотав:
- Извините, мисс Харбрайд, извините, джентльмены, - и торопливо пос-
ледовал за Рыжиком. Он ждал меня в коридоре.
- Капитан в своей каюте, сэр. Он приказал вам явиться туда.
- Что? Ты же мне сказал...
- Я знаю, сэр. Он приказал мне так сказать. На мостике мистер Джейми-
сон, - Джордж Джеймисон был у нас третьим помощником, - а капитан Буллен
в своей каюте. С мистером Каммингсом.
Теперь я припомнил, что, выходя, не заметил Каммингса за его столом,
хотя в начале обеда он безусловно там был. Апартаменты капитана помеща-
лись непосредственно под мостиком, и я был там уже через десять секунд.
Постучав в полированную тиковую дверь, услышал сердитый ответ и вошел.
"Голубая почта", несомненно, хорошо содержала своего коммодора. Даже
капитан Буллен, отнюдь не сибарит по натуре, ни разу не жаловался на то,
что его избаловали. Каюта состояла из трех комнат и ванной, отделанных в
лучших миллионерских традициях. Гостиная, в которой я очутился, была
этому великолепным примером. Рубиново-красный ковер, в котором по щико-
лотку утопала нога, пурпурные шторы, панели полированного клена на сте-
нах, балки мореного дуба по потолку, дубовые, отделанные кожей кресла и
диван. Капитан Буллен посмотрел на меня. Он не выглядел человеком, нас-
лаждающимся роскошью своего жилища.
- Какие-то неприятности, сэр? - спросил я.
- Садитесь, - он махнул рукой на кресло и вздохнул. - Серьезные неп-
риятности. Бенсон НогаБананом пропал. Уайт сообщил десять минут назад.
Имя Бенсон Нога-Бананом могло принадлежать какой-нибудь дрессирован-
ной обезьяне, в лучшем случае - профессиональному борцу в захудалом про-
винциальном цирке. На самом деле оно принадлежало нашему учтивому, холе-
ному, многоопытному старшему стюарду Фредерику Бенсону. Бенсон обладал
вполне заслуженной репутацией поборника строгой дисциплины. Именно один
из его обиженных подчиненных в процессе получения жестокого, но вполне
справедливого разноса, уставя очи долу, обратил внимание на кривизну ног
своего начальника и перекрестил его, как только тот повернулся к нему
спиной. Кличка прилипла во многом благодаря ворчливости и неуживчивому
характеру Бенсона. Уайт был помощником старшего стюарда.
Я ничего не сказал. Буллен не любил, чтобы кто-нибудь, а тем более
подчиненный переспрашивал, повторял или комментировал его слова. Вместо
этого я посмотрел на человека, сидевшего за столом напротив капитана. На
Говарда Каммингса.
Каммингс, начальник хозяйственной службы корабля, маленький, толстый,
дружелюбный и весьма расчетливый ирландец, был вторым после Буллена че-
ловеком на корабле. Никто этого не оспаривал, хотя сам Каммингс никогда
не старался это подчеркнуть. На пассажирском корабле хороший начальник
хозяйственной службы на вес золота, но Камингс был вообще бесценным сок-
ровищем. За три года его пребывания на "Кампари" мы почти не имели тре-
ний или недоразумений между пассажирами, а тем более жалоб с их стороны.
Говард Каммингс был гением увещеваний, компромиссов, успокоения взбудо-
раженных чувств и вообще по части обращения с людьми. Капитан Буллен
скорее согласился бы отрезать себе правую руку, нежели отпустить Кам-
мингса с корабля.
Тому, что я посмотрел на Каммингса, было три причины. Он знал все,
что происходило на "Кампари", начиная с секретных сделок в телеграфном
салоне и кончая сердечными переживаниями юнги машинного отделения. Имен-
но он отвечал за всех стюардов на корабле. И наконец, он был близким
другом Ноги-Бананом. Каммингс перехватил мой взгляд и покачал темной го-
ловой.
- Извини, Джонни. Я знаю не больше тебя. Видел его незадолго до обе-
да, было минут десять восьмого, когда я пропускал стаканчик с пассажира-
ми за стойкой. - Стаканчик Каммингса наливался из специальной бутылки
из-под виски, наполненной всего лишь имбирным пивом. - Уайт только что
был здесь. Говорит, что видел Бенсона в каюте номер шесть во время ве-
черней уборки примерно в восемь двадцать - полчаса назад, нет, теперь
уже почти сорок минут. Уайт ожидал вскорости встретить его, поскольку
они с Бенсоном имели давнишнюю привычку в случае хорошей погоды выкури-
вать вдвоем по сигарете на палубе, пока пассажиры обедают.
- В определенное время? - прервал я.
- Точно. Восемь тридцать, около того, никогда не позднее тридцати пя-
ти. А сегодня нет. В восемь сорок Уайт пошел за ним в каюту. Никаких
следов. Собрал на поиски с полдюжины стюардов, но пока без успеха. Он
послал за мной, а я пришел к капитану.
А капитан послал за мной, подумал я. Как всегда, когда подвернется
грязная работенка, он посылает за старым, верным Картером. Я взглянул на
Буллена.
- Обыск, сэр?
- Так точно, мистер. Чертовская неприятность. Одна дьявольщина за
другой. Только тихо, если можно.
- Конечно, сэр. Могу я получить в свое распоряжение Вильсона, боцма-
на, несколько стюардов и матросов?
- Вы можете получить хоть самого лорда Декстера вместе с его советом
директоров, только найдите Бенсона, - проворчал Буллен.
- Есть, сэр, - я повернулся к Каммингсу. - Как у него со здоровьем?
Головокружениям, обморокам, сердечным приступам не подвержен?
- Плоскостопие, и только, - улыбнулся Каммингс. Настроение не
очень-то располагало его к улыбкам. - Прошел месяц назад ежегодное меди-
цинское обследование у доктора Марстона. Здоров на все сто. Плоскостопие
- это профессиональное.
Я снова повернулся к капитану Буллену.
- Можно мне сначала, сэр, получить полчаса, ну двадцать минут, на не-
большой, тихий осмотр? Вместе с мистером Каммингсом. И ваше дозволение
заглядывать куда угодно, сэр?
- Боже мой! Всего лишь через два дня после передряги на Ямайке! Пом-
ните, как ерепенились наши пассажиры, когда таможня с американскими ВМС
шарили по их каютам? Совету директоров это понравится, - он устало под-
нял на меня глаза. - Полагаю, вы имеете в виду пассажирские каюты?
- Мы все сделаем тихо, сэр.
- Двадцать минут, в таком случае. Меня найдете на мостике. Если може-
те, постарайтесь не наступить кому-нибудь на больную мозоль.
Мы вышли, спустились на палубу "А" и повернули направо в стофутовый
центральный коридор, в который выходили двери кают. Их было всего шесть,
по три с каждой стороны. В середине коридора туда-сюда нервно вышагивал
Уайт. Я кивнул ему, и он торопливо подошел к нам - худой, лысоватый
субъект с застывшим выражением муки на лице, страдающий от суммарного
действия хронического расстройства желудка и собственного избытка стара-
тельности.
- У вас все ключи, Уайт? - осведомился я.
- Так точно, сэр.
- Прекрасно, - я кивнул на первую дверь направо, каюту номер один по
левому борту. - Можете открыть?
Он открыл. Я проскочил вслед за ним, за мной Каммингс. Зажигать свет
нужды не было, он и так горел. Просить пассажиров "Кампари", заплативших
незнамо сколько за билеты, гасить свет в каютах было вполне бесполезно
да к тому же оскорбительно для них.
В каютах "Кампари" не было коек в полном смысле этого слова. Достой-
ные королей, массивные кровати с пологом, на четырех солидных тумбах,
снабжались автоматически поднимающимися в случае качки стенками. Опера-
тивность метеорологической службы, эффективность наших стабилизаторов
системы Денни-Брауна, предоставленная капитану Буллену инициатива ухо-
дить от плохой погоды так ни разу и не позволили испытать эти стенки в
деле. Морская болезнь на борт "Кампари" не допускалась.
Каюта состояла из спальни, гостиной и ванны. К гостиной примыкала еще
одна комната. Все иллюминаторы выходили на левый борт. За минуту мы
прошлись по всем комнатам, заглядывая под кровати, в буфеты, в шкафы, за
занавески - везде, одним словом. Ничего. Мы вышли.
Очутившись в коридоре, я кивнул на противоположную дверь. Номер два.
- Теперь сюда, - скомандовал я Уайту.
- Извините, сэр. Сюда нельзя. Здесь старик со своими сиделками. Им
отнесли три подноса еды сегодня вечером, позвольте припомнить, да, в во-
семнадцать пятнадцать. Мистер Каррерас, джентльмен, который сегодня под-
нялся на борт, дал указание, чтобы их не тревожили до утра, - Уайт был в
восторге от этой инструкции. - Да, сэр, весьма строгое указание.
- Каррерас? - я посмотрел на начальника хозяйственной службы. - Какое
он имеет к этому отношение?
- Вы разве не слышали? Оказывается, мистер Каррерас-отец является
старшим партнером в одной из крупнейших юридических фирм этой страны -
"Сердан и Каррерас". Мистер Сердан, основатель фирмы, - тот самый
джентльмен преклонных лет из этой каюты. Говорят, что его уже восемь лет
как разбил паралич, а характер у него и прежде был несносный. Все это
время он сидел на шее у сына и невестки - Сердан-младший, кетати, второй
человек в фирме после Каррераса - и надоел им до последней крайности.
Как я понимаю, Каррерас вывез старичка на прогулку, в основном чтобы
дать им передохнуть. Каррерас, естественно, чувствует за него ответс-
твенность, поэтому, наверно, и дал Бенсону такие указания.
- Мне как-то не показалось, что он уже собрался отдать богу душу, -
сказал я. - Никто не хочет его прикончить, мы просто зададим ему нес-
колько вопросов. Или сиделкам. - Уайт открыл было рот, чтобы запротесто-
вать, но я бесцеремонно отодвинул его рукой и постучал в дверь.
Нет ответа. Я подождал с полминуты, затем постучал снова, громче.
Уайт подле меня весь кипел от негодования и неодобрения. Я не обращал на
него внимания и уже заносил руку для нового, серьезного удара, когда ус-
лышал шаги, и неожиданно дверь распахнулась внутрь.
Дверь открыла та сиделка, что покороче, - толстушка. На голове у нее
был напялен ветхозаветный белый полотняный чепчик с ленточками, одной
рукой она придерживала края большого шерстяного пледа, открывавшего лишь
носки шлепанцев. Комната у нее за спиной тонула в полумраке, но я успел
заметить, что там находятся две кровати, одна из которых измята. Свобод-
ная рука, которой сиделка усиленно терла глаза, делала вывод о ее вре-
мяпрепровождении очевидным.
- Приношу вам искренние извинения, мисс. Не предполагал, что вы спи-
те. Я старший помощник капитана этого корабля, а это мистер Каммингс,
начальник хозяйственной службы. Пропал наш старший стюард. Возможно, вы
что-нибудь видели или слышали и это могло бы нам помочь.
- Пропал? - она крепче ухватилась за свой плед. - Вы имеете в виду...
вы имеете в виду, что он исчез?
- Скажем проще: мы не можем его найти. Можете вы нам помочь?
- Не знаю. Я спала. Видите ли, - объяснила она, - мы по очереди дежу-
рим по три часа у постели мистера Сердана. Ему необходим постоянный
присмотр. Я пробовала немного уснуть, прежде чем сменить мисс Вернер.
- Прошу прощения, - повторил я, - так вы ничего не можете нам ска-
зать?
- Боюсь, что нет.
- Может быть, ваша подруга, мисс Вернер, сможет?
- Мисс Вернер? - она раскрыла в изумлении заспанные глаза. - Но мис-
тера Сердана нельзя...
- Пожалуйста. Дело достаточно серьезное.
- Хорошо, - как все опытные сиделки, она знала, когда можно спорить,
а когда нужно уступить. - Но я должна попросить вас вести себя потише и
ни в коем случае не раздражать мистера Сердана.
Она ничего не сказала о возможности того, что мистер Сердан сам будет
нас раздражать, а ей следовало бы нас предупредить. Когда через открытую
дверь мы прошли в спальню, он сидел в кровати. Перед ним на одеяле лежа-
ла книга. Яркое бра над изголовьем освещало сверху малиновый ночной кол-
пак с кисточкой, а лицо оставалось в тени, глубокой, но все же недоста-
точно глубокой, чтобы скрыть злой взгляд из-под кустистых бровей. Мне
показалось, что злой взгляд является столь же неотъемлемой принадлеж-
ностью его лица, как и мясистый клюв носа, свешивающегося на пышные се-
дые усы. Приведшая нас сиделка собиралась было приступить к церемонии
представления, но Сердан заставил ее умолкнуть повелительным взмахом ру-
ки. Суровый старикан, подумал я, к тому же сквалыга и неважно воспитан.
- Надеюсь, вы в состоянии объяснить вашу возмутительную дерзость,
сэр, - от ледяного его тона озноб пробрал бы и белого медведя. - Вор-
ваться без разрешения в мою личную каюту!
Он перевел пронзительный взгляд на Каммингса.
- И вы, вы здесь! Вам же был приказ, будьте вы прокляты! Полное уеди-
нение, абсолютное. Объяснитесь, сэр.
- Не могу выразить, как я огорчен, мистер Сердан, - мягко сказал Кам-
мингс. - Только из ряда вон выходящие обстоятельства...
- Чушь! Аманда! Вызовите по телефону капитана. Немедленно!
Длинная, худая сиделка, расположившаяся рядом с кроватью на стуле с
высокой спинкой, начала собирать с коленей свое вязанье - почти готовый
бледноголубой свитер, но я жестом показал ей оставаться на месте.
- Сообщать капитану нет необходимости, мисс Вернер. Он и так все зна-
ет и сам нас сюда послал. У нас к вам и мистеру Сердану лишь одна ма-
ленькая просьба.
- А у меня к вам, сэр, лишь одна совсем маленькая просьба, - его го-
лос сорвался на фальцет, то ли от возбуждения, то ли от гнева, то ли
просто от старости, то ли от всех этих причин вместе взятых. - Убирай-
тесь отсюда к черту!
Я хотел было глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но так как за этой
двух-, трехсекундной паузой неизбежно последовал бы новый взрыв, сказал
сразу:
- Очень хорошо, сэр. Но сначала мне хотелось бы узнать, не слышали ли
вы или мисс Вернер каких-нибудь странных, необычных звуков в последний
час. Возможно, вы что-то видели. Пропал наш старший стюард. До сих пор
мы не можем найти удовлетворительного объяснения его исчезновению.
- Пропал, как же! - фыркнул Сердан. - Напился, небось, или дрыхнет. -
И после некоторого раздумья: - А вернее всего и то, и другое.
- Он не из таких, - спокойно возразил Каммингс. - Вы можете нам по-
мочь?
- Мне очень жаль, сэр, - мисс Вернер, сиделка, оказалась обладатель-
ницей низкого, хриплого голоса. - Мы ничего не видели и не слышали. Ни-
чего такого, что могло бы вам помочь. Но если мы можем что-нибудь сде-
лать...
- Ничего вам не надо делать, - грубо прервал ее Сердан, - кроме собс-
твенной работы. Мы не можем вам помочь, джентльмены. Спокойной ночи.
Выйдя в коридор, я наконец-таки осуществил свое намерение глубоко
вздохнуть и повернулся к Каммингсу.
- Мне совершенно наплевать, сколько этот дряхлый бойцовый петух пла-
тит за свои апартаменты, - со злостью сказал я. - Все равно с него берут
слишком мало.
- Могу понять, почему Серданы-младшие были так довольны сбагрить его
с рук хоть на немножко, - отозвался Каммингс. В устах всегда невозмути-
мого и дипломатичного хозяйственного начальника это был крайний предел
осуждения человека. Он взглянул на часы. - Немногого мы добились. А че-
рез пятнадцать, двадцать минут пассажиры начнут расходиться по каютам.
Как насчет того, чтобы вам продолжить здесь самому, а я с Уайтом пошел
бы вниз?
- Ладно. Десять минут. - Я взял ключ у Уайта и принялся за оставшиеся
четыре каюты, а Каммингс спустился палубой ниже, где находилось еще
шесть.
Спустя десять минут, так ничего и не обнаружив в трех каютах из четы-
рех, я очутился в последней, большой, ближе к корме по левому борту, ко-
торая принадлежала Джулиусу Бересфорду и его семейству. Обшарил спальню
супругов Бересфордов, но опять с нулевым итогом, хотя и начал уже дейс-
твительно шарить, разыскивая не столько, самого Бенсона, сколько любые
следы его пребывания там. Тот же результат в гостиной и ванной. Я дви-
нулся во вторую, меньшую спальню, которую занимала бересфордовская доч-
ка. Ничего за шкафами, ничего за шторами, ничего за четырехтумбовым ло-
жем. Подошел к кормовой переборке и раздвинул створки перегородки, прев-
ращавшей эту часть спальни в один огромный гардероб.
Мисс Сьюзен Бересфорд, отметил про себя, не была обижена по части
одежды. В гардеробе находилось что-то около шестидесяти, семидесяти ве-
шалок, и ни на одной из них, готов поспорить, не висело ничего дешевле
трех, а то и пяти сотен долларов. Я продирался сквозь Балансиаги, Диоры,
Сен-Лораны, осматривая все вокруг. Ничего.
Я сомкнул створки и подошел к небольшому стоящему в углу шкафу. Он
был полон мехов: шуб, накидок, палантинов. Зачем нужно было их тащить с
собой в круиз по Карибскому морю, оставалось доя меня загадкой. Я поло-
жил ладонь на особенно великолепный экземпляр макси-длины, сдвигая его в
сторону, чтобы просунуть голову внутрь, когда услышал позади себя легкий
щелчок дверной ручки, и приятный голос сказал:
- Это действительно прекрасная норка, не правда ли, мистер Картер? В
любой момент за нее можно получить столько, сколько вы зарабатываете за
два года.
3. Вторник. 21.30-22.15.
Сьюзен Бересфорд была красавица, этого отрицать нельзя. Безупречный
овал лица, высокие скулы, блестящие каштановые волосы, чуть более темные
брови, неправдоподобно зеленые глаза: с такими данными она легко кружила
головы всем офицерам на корабле. Кроме тех, кто уже успел от неразделен-
ной любви потерять эту существенную принадлежность мужского туалета.
Исключение составлял лишь один, по фамилии Картер. Лицо с постоянным вы-
ражением ироничной снисходительности для меня теряет все свое очарова-
ние.
Правда, в данный момент по этому поводу я не мог предъявить никаких
претензий. Она была отнюдь не иронична и тем более не снисходительна. На
загорелых щеках от гнева, а может и от страха, выступили два ярких, пун-
цовых пятна, лицо искривилось в гримасе, как у человека, увидевшего отв-
ратительное насекомое у себя на подушке. Если я здесь чуточку и преуве-
личил, то, во всяком случае, дело к этому шло. Презрительная усмешка в
углах рта была заметна и невооруженным глазом. Я отпустил норку и зах-
лопнул дверцу шкафа.
- Нельзя так пугать людей, - укоризненно сказал я. - Вам следовало
постучаться.
- Мне следовало.., - у нее перехватило дыхание от моей наглости, ни о
каком снисхождении не могло быть и речи. - Что вы собирались делать с
этим манто?
- Ничего. Я не ношу норку, мисс Бересфорд. Мне она не идет. - Я улыб-
нулся, она нет. - Могу объяснить.
- Уверена, что можете, - она направилась к двери. - Только, думаю,
вам лучше будет объясниться с моим отцом.
- Как вам будет угодно. Только поторопитесь. Мое дело срочное. Позво-
ните лучше по телефону. Или мне самому?
- Отстаньте вы со своим телефоном, - раздраженно воскликнула она,
вздохнула, закрыла дверь и прислонилась к ней. Я вынужден признать, что
любая дверь, в том числе и роскошная полированная дверь "Кампари", выг-
лядит вдвое привлекательней, когда к ней прислоняется Сьюзен Бересфорд.
Она покачала головой, затем посмотрела на меня снизу вверх своими пора-
зительно зелеными глазами. - Могу вообразить что угодно, мистер Картер,
но вот картина нашего уважаемого старшего помощника, выгребающего на
спасательной шлюпке к необитаемому острову с моей норкой на задней бан-
ке, как-то не укладывается у меня в сознании. - Начинает приходить в се-
бя, отметил я с удовлетворением. - Да и, кроме того, зачем она вам? Вон
в той тумбочке не меньше чем на пятьдесят тысяч долларов драгоценностей.
- Не догадался. Да и по тумбочкам не лазил. Я ищу человека, которому
стало плохо, и он лежит сейчас где-то без сознания, если не того хуже. А
мне не приходилось встречать тумбочки, в которую бы влез Бенсон.
- Бенсон? Наш старший стюард? Этот милый человек? - она сделала два
шага в моем направлении, и я с удивлением заметил тревогу в ее глазах. -
Это он пропал?
Я рассказал ей все, что знал сам. Это не отняло много времени. Когда
я закончил, она воскликнула:
- Ничего не понимаю! Сколько шуму из ничего! Он мог выйти прогуляться
по палубе, сесть где-нибудь покурить, а вы почему-то начинаете шарить по
каютам.
- Вы не знаете Бенсона, мисс Бересфорд. Никогда в жизни он не уходил
с пассажирской палубы раньше одиннадцати вечера. Мы бы меньше всполоши-
лись, если бы узнали, что пропал вахтенный офицер с мостика или рулевой
бросил штурвал. Подождите секунду, - я открыл дверь каюты, чтобы опреде-
лить, откуда доносились голоса, и увидел в коридоре Уайта и другого стю-
арда. Уайт было обрадовался, увидев меня, но сразу помрачнел, когда за-
метил стоящую за мной Сьюзен Бересфорд. Священные для Уайта нормы прили-
чия рушились одна за другой.
- Я вас искал, сэр, - сказал он укоризненно. - Меня послал мистер
Каммингс. Внизу мы никакого успеха не добились, увы, сэр. Мистер Кам-
мингс сейчас осматривает наши каюты, - он стоял несколько мгновений не-
подвижно, на лице его неодобрение быстро сменялось беспокойством. - Что
мне теперь делать, сэр?
- Ничего. То есть то, что обычно. Вы на вахте, пока мы не найдем
старшего стюарда, а сейчас появятся пассажиры. Пришлите через десять ми-
нут трех стюардов ко входу в коридор палубы "А". Один обыщет каюты офи-
церов на носу, второй - на корме, третий - камбузы и кладовки. Дождитесь
только моего сигнала. Мисс Бересфорд, если вы разрешите, я воспользуюсь
вашим телефоном.
Не ожидая разрешения, я снял трубку, вызвал каюту боцмана и обнару-
жил, что мне повезло. Он был в каюте.
- Макдональд? Старший помощник говорит. Не хотелось тебя беспокоить,
Арчи, но у нас неприятности. Бенсон пропал.
- Старший стюард? - в его низком, размеренном голосе, который за
двадцать лет в море ничуть не потерял своего горского акцента, было
что-то неуловимо обнадеживающее. Скорее всего эффект заключался в полном
отсутствии в его интонации возбуждения или удивления. Макдональд никогда
и ни по какому поводу не бывал возбужден или удивлен. Для меня он был
больше, чем просто верной опорой, это был самый важный человек на палубе
корабля. И самый незаменимый. - Вы уже обыскали каюты пассажиров и стю-
ардов?
- Да. Без толку. Возьми людей, не важно - с вахты или свободных, и
прочеши все палубы. В такое время там отирается множество матросов. Про-
верь, не видел ли кто из них Бенсона или вообще что-нибудь необычное.
Может, он заболел, может, упал и стукнулся. По моим данным, он на борту.
- А если мы ничего не найдем? Снова проклятый обыск, так я понимаю,
сэр?
- Боюсь, что да. Сможешь управиться за десять минут?
- Вне всякого сомнения, сэр.
Я повесил трубку, позвонил вахтенному механику, распорядился прислать
людей на пассажирскую палубу, опять связался с Томми Вильсоном, затем
попросил соединить меня с капитаном. Пока ожидал, мисс Бересфорд снова
одарила меня улыбкой, сладчайшей, но в которой, по моему мнению, было
слишком много ехидства.
- Господи, - восхищенно сказала она. - Какие мы деловые! Звонок туда,
звонок сюда, четкие распоряжения. Генерал Картер готовит свою кампанию.
Старший помощник открывается мне новой стороной.
- Такая большая и ненужная суматоха, - согласился я. - И все из-за
какого-то стюарда. Только дело в том, что у него жена и трое детишек,
которые по-прежнему уверены, будто он здоров и невредим.
Она покрылась краской до корней своих каштановых волос, и на мгнове-
ние мне показалось, что она собирается встать на цыпочки и залепить мне
пощечину. Но она просто резко повернулась на каблуках, пересекла комнату
по пушистому ковру и встала у иллюминатора, всматриваясь в темноту. Я
никогда прежде не представлял, что спина может выражать такую гамму пе-
реживаний.
Капитан Буллен подошел к телефону. Голос его был по-обычному хрипл и
сердит, но даже металлическая безликость телефона не могла скрыть его
озабоченность.
- Какие успехи, мистер?
- Никаких, сэр. У меня наготове поисковая группа. Могу я начать через
пять минут? Последовала пауза, затем он ответил.
- Придется, ничего не поделаешь. Сколько времени это у вас займет?
- Минут двадцать, полчаса.
- Не слишком ли вы торопитесь?
- Я не думаю, чтобы он от нас прятался, сэр. Ежели ему стало плохо
или он по какой-то важной причине должен был уйти с пассажирской палубы,
я надеюсь найти его в каком-нибудь вполне очевидном месте. Он хмыкнул:
- Я ничем не могу помочь? - наполовину вопрос, наполовину утвержде-
ние.
- Нет, сэр, - зрелище рыскающего по верхней палубе капитана, сующего
нос под чехлы спасательных шлюпок, никак не могло увеличить доверия пас-
сажиров к "Кампари".
- Хорошо, мистер. Если понадоблюсь, буду в телеграфном салоне. Поста-
раюсь отвлечь пассажиров на время вашей работы, - это доказывало, что он
в самом деле озабочен и притом серьезно. Он с большим удовольствием во-
шел бы в клетку с бенгальскими тиграми, нежели в салон для болтовни с
пассажирами.
- Есть, сэр, - я повесил трубку. Сьюзен Бересфорд снова пересекла
комнату и встала неподалеку, вкручивая непослушную сигарету в агатовый
мундштук чуть ли не в фут длиной. Этот мундштук меня раздражал, как и
все в мисс Бересфорд, в том числе и то, как она стояла, уверенно ожидая
огня. Интересно было бы узнать, когда мисс Бересфорд в последний раз са-
ма добывала огонь для собственной сигареты. Не было такого в последние
годы, подумал я, и не будет, покуда в радиусе сотни ярдов от нее будет
находиться хоть один завалящий мужичонка. Она дождалась огня, выпустила
ленивое облачко дыма и заметила: - Группа для обыска? Должно, будет ин-
тересно. Можете на меня рассчитывать.
- Очень сожалею, мисс Бересфорд, - должен признаться, что в голосе
моем этого сожаления не прозвучало. - Это дело команды. Капитану не пон-
равится.
- И старшему помощнику тоже, не так ли? Можете не затруднять себя от-
ветом, - она посмотрела на меня с вызовом. - Я ведь тоже могу быть вред-
ной. Что, например, скажете, если сейчас сниму трубку и сообщу своим ро-
дителям, что застукала вас во время обыска наших личных вещей?
- Очень удачно будет с вашей стороны, миледи. Я знаю ваших родителей.
Мне доставит большое удовольствие поглядеть, как вас отшлепают за то,
что вы ведете себя, как капризный ребенок, когда в опасности жизнь чело-
века.
В этот вечер краска на ее щеках появлялась и исчезала с регулярностью
неоновых огней рекламы на Пикадилли. В данный момент щеки зажглись сно-
ва. Она и в малой степени не была такой сдержанной и независимой, какой
ей хотелось казаться. Погасив только что закуренную сигарету, спокойно
осведомилась: - Как вы смотрите на то, что я доложу о вашей непозволи-
тельной дерзости капитану?
- Тогда к чему стоять и попусту болтать об этом? Телефон у вас под
рукой, - она не сделала попытки воспользоваться моим предложением, и я
продолжал: - Откровенно говоря, миледи, вы и вам подобные мне противны.
Вы пользуетесь состоянием своего отца и собственным привилегированным
положением пассажира "Кампари", чтобы насмехаться, и чаще всего оскорби-
тельно, над членами команды, которые не имеют возможности отплатить вам
той же монетой. Они должны принимать это как должное, потому что они не
такие, как вы. У них нет счетов в банках, зато есть семьи, которые надо
кормить, матери, которых надо обеспечивать в старости. Они знают, что,
когда мисс Бересфорд отпускает шутки на их счет, смущает их и злит, они
должны улыбаться, а если не станут, она и ей подобные сделают так, что
бедняги вылетят с работы.
- Пожалуйста, продолжайте, - попросила она. На нее внезапно нашло ка-
кое-то оцепенение.
- Да все уже. Злоупотребление властью, даже в таком пустяке, вещь
отвратительная. А когда кто-нибудь вроде меня дерзнет вам ответить, вы
грозите ему увольнением, а ваша угроза - это почти состоявшееся увольне-
ние. И это хуже, чем отвратительно, это просто низко.
Я повернулся и пошел к двери: сначала найду Бенсона, потом скажу ка-
питану о своем уходе. "Кампари" и так уже надоел мне хуже горькой редь-
ки.
- Мистер Картер!
- Да? - я обернулся, держа руку на ручке двери. Механизм окраски ее
щек продолжал работать регулярно. На этот раз даже загар не скрывал ее
бледности. Она подошла и положила ладонь мне на руку. Твердой ее руку я
бы не назвал.
- Мне очень, очень жаль, - сказала она тихим голосом. - Не могла
представить. Я люблю шутки, но не оскорбительные шутки. Я думала... я
думала, это безобидно, и никто не был против. Мне и в голову не приходи-
ло лишать кого-нибудь работы.
- Ха-ха, - ответил я.
- Вы мне не верите, - все тот же тихий голос, ладонь по-прежнему у
меня на руке.
- Конечно, верю, - неубедительно соврал я. И взглянул в ее глаза, что
было серьезной ошибкой и крайне рискованным мероприятием. Впервые я об-
наружил, что эти огромные зеленые глаза могли каким-то хитрым образом
мешать человеку дышать. Мне, во всяком случае, они дышать не давали. -
Конечно, верю, - повторил я. На этот раз убежденность в моем голосе оше-
ломила даже меня самого. - Пожалуйста, простите меня за резкость. Мне
нужно спешить, мисс Бересфорд.
- Можно мне пойти с вами? Ну, пожалуйста.
- Да пропади все пропадом, идите, - раздраженно согласился я. Сумев
отвести взгляд от ее глаз, я снова обрел способность дышать. - Идите,
если хотите.
В носовом конце коридора, рядом с дверью в каюту Сердана, я наткнулся
