Серданом. Длинная сиделка по-прежнему вязала, короткая держала свежена-
полненный стакан. Томми Вильсон сидел у стойки. Я потер рукой щеку, и он
вынул изо рта и потушил сигарету. Я видел, как он сказал что-то сидевшим
рядом Мигелю и Тони Каррерасам - конечно, в этом гаме на расстоянии
двадцати футов не было слышно ни слова. Тони Каррераса, судя по движению
бровей, это и позабавило, и озадачило.
Я присоединился к капитану Буллену и Сердану. Длинные речи мне не
принесли бы толку, а говорить с подобными людьми намеками мог только ду-
рак, ни в грош не ставящий собственную жизнь.
- Добрый вечер, мистер Сердан, - сказал я, вытащил левую руку из кар-
мана и бросил ему наушники на покрытые пледом колени. - Узнаете?
Глаза Сердана широко раскрылись, и вдруг он резко рванулся вперед и
вбок, как будто хотел освободить так досаждавшее ему кресло. Но старый
Буллен этого ждал и оказался проворней. В свой удар он вложил всю нако-
пившуюся в нем за последние сутки ярость и боль. Сердан перекинулся че-
рез ручку кресла и тяжело рухнул на ковер.
Я не видел, как он упал, только слышал звук падения. Я сам едва успе-
вал оглядываться. Сиделка со стаканом шерри, изогнувшись как кошка, вып-
леснула его содержимое мне в лицо в тот же момент, как Буллен врезал
Сердану. Я бросился в сторону и, падая, увидел, что длинная сиделка отб-
росила свое вязанье и запустила правую руку в плетеную сумку.
Правой рукой я ухитрился выхватить кольт еще прежде, чем коснулся па-
лубы, и дважды нажал на спусковой крючок. Тут же правым плечом врезался
в ковер и так и не понял, куда попали мои пули, да и мало меня это забо-
тило в то мгновение, когда пронзительная боль от шеи прошла по всему те-
лу. Потом голова моя прояснилась, и я увидел, что высокая сиделка стоит.
Не просто стоит, а поднялась на цыпочки, резко наклонив вперед голову и
плечи и прижав к животу побелевшие руки. Затем она качнулась вперед и
ужасно медленно, как в замедленной съемке, повалилась на Сердана. Вторая
сиделка не двинулась с места. Кольт Буллена повис в шести дюймах от ее
лица, палец побелел на спусковом крючке. Сомнительно, чтобы у нее могло
возникнуть желание пошевелиться.
В замкнутом пространстве комнаты грохот моего крупнокалиберного пис-
толета долго не смолкал до боли оглушительным эхом, отраженным металли-
ческими переборками, но наконец затих. Воцарилась в полном смысле слова
гробовая тишина, которую нарушил голос, с легким шотландским акцентом
сказавший ласково:
- Не двигайтесь оба. Стреляю без предупреждения. Каррерасы, старший и
младший, стоявшие раньше спиной к стойке, теперь обернулись к ней вполо-
борота и таращили глаза на кольт в руке Макдональда. Мигель Каррерас не-
узнаваемо изменился в лице. Под маской уравновешенного, лощеного, преус-
певающего бизнесмена скрывалось нечто весьма уродливое. Правая его рука,
после того как он повернулся, легла на стойку рядом с тяжелым хрусталь-
ным графином. Арчи Макдональд в этот вечер не нацепил на грудь своих ре-
галий, так что Каррерасу неоткуда было узнать о длинном и кровавом пос-
лужном списке боцмана. Иначе он ни за что не стал бы пытаться швырнуть
графин в голову Макдональда. Реакция Каррераса была столь быстрой, дви-
жение столь неожиданным, что против любого другого его попытка могла
увенчаться успехом. Но не против Макдональда. Каррерас не успел даже
поднять графин со стойки, а долю секунды спустя уже рассматривал окро-
вавленную мешанину мяса и раздробленных костей, которая только что была
его ладонью.
Второй раз за несколько секунд комнату сотряс громовой раскат выстре-
ла крупнокалиберного пистолета, на этот раз расцвеченный затейливой ме-
лодией бьющегося и разлетающегося стекла, и снова раздался чуть винова-
тый голос Макдональда:
- Мне следовало вас убить, но я страсть как люблю читать о процессах
над убийцами. Мы сбережем вас для палача, мистер Каррерас.
Я поднимался на ноги, когда начался крик. Комнату заполнил отврати-
тельный резкий звук. Какая-то женщина подхватила. Эта визжала непрерыв-
но, как свистит мчащийся экспресс, на пути которого возникла корова.
Сцена была готова для массовой истерики.
- Прекратите визг! - прорычал я. - Слышите вы? Прекратить немедленно!
Все уже кончилось.
Визг прекратился. Снова тишина, мрачная, неестественная тишина, кото-
рая была немногим лучше предшествовавшего ей содома. И тут ко мне дви-
нулся Бересфорд, бледный, запинаясь, бормоча что-то неслышное. Его труд-
но было упрекнуть. В его налаженном, удобном мире вряд ли гостям часто
предлагались подобные развлечения.
- Вы убили ее. Картер, - наконец вымолвил он. Голос его охрип и иска-
зился до неузнаваемости. - Вы убили ее. Я это видел. Мы все это видели.
Беззащитную женщину, - он взглянул мне в глаза. Лицо его, откровенно го-
воря, не выражало особого желания снова предлагать мне работу. - Вы со-
вершили убийство!
- Какую, к черту, женщину! - свирепо гаркнул я, наклонился, сдернул с
сиделки шляпу, потом безжалостно содрал приклеенный парик и обнажил
по-мужски коротко стриженные темные волосы. - Прелестный паричок, не
правда ли? Последняя парижская модель. А насчет беззащитной... - я схва-
тил сумку, перевернул, высыпал все содержимое на ковер, нагнулся и под-
нял некий предмет, когда-то являвшийся двустволкой крупного калибра.
Выйдя из-под ножовки, стволы сохранили лишь дюймов шесть своей длины,
вместо деревянного ложа была наспех присобачена пистолетная рукоятка. -
Раньше когда-нибудь видели такие штуки, мистер Бересфорд? Честь этого
изобретения принадлежит вашей родине. У гангстеров называется обрез.
Стреляет свинцовыми пулями. С расстояния, с которого собиралась пустить
его в ход наша покойная подруга, он бы во мне проделал изрядное окошко.
Беззащитную! - я повернулся к Буллену, по-прежнему державшему под прице-
лом вторую сиделку. - А этот тип вооружен, сэр?
- Сейчас выясним, - хмуро ответил Буллен. - Имеешь пушку, дружок?
Сиделка глухим низким голосом обложила его в несколько этажей на чис-
тейшем английском. Буллен, не предупреждая, поднял пистолет и опустил
его рукояткой на голову сквернослова. Тот покачнулся и начал валиться
набок. Я подхватил его, удерживая одной рукой, другой обшарил, вытащил
тупорылый автоматический пистолет из кобуры подмышкой и отпустил постра-
давшего. Он покачался, свалился на диванчик, оттуда скатился на пол.
- И все это совершенно необходимо? - голос Бересфорда по-прежнему
звучал хрипло и искаженно.
- Всем отойти к стенкам, - скомандовал Буллен. - Встаньте около иллю-
минаторов подальше от этих двоих, наших друзей Каррерасов. Они чрезвы-
чайно опасны и могут попытаться за вами спрятаться. Макдональд, сделано
было прекрасно. Только в следующий раз стреляйте наповал. Это приказ. Я
беру всю ответственность на себя. Доктор Марстон, принесите, пожалуйста,
все необходимое и займитесь рукой Каррераса.
Он дождался, пока Марстон вышел, и с кривой улыбкой повернулся к Бе-
ресфорду.
- Сожалею, что пришлось испортить ваш вечер, мистер Бересфорд. Но
уверяю вас, все это было крайне необходимо.
- Но... но насилие и убийства?
- За последние сутки они убили трех моих людей.
- Кто они?
- Бенсона, Броунелла и четвертого помощника Декстера. Все они убиты.
Броунелл был задушен, Бенсон то ли застрелен, то ли тоже задушен, Декс-
тер лежит мертвый в радиорубке с тремя пулями в груди. Одному богу из-
вестно, сколько бы еще людей погибло, если бы здесь присутствующий стар-
ший помощник Картер их не накрыл.
Я оглядел бледные, застывшие, все еще не верящие лица. До них пока не
очень дошло то, о чем толковал капитан. Потрясение, ужас, паника не ос-
тавляли в головах места для мысли. Должен признать, что старый Бересфорд
первым оказался способен к здравому рассуждению, сумел забыть невероят-
ное зрелище пальбы офицеров "Кампари" по его товарищам-пассажирам.
- Но капитан, какую роль во всем этом мог играть старый калека Сер-
дан?
- По версии мистера Картера, Сердан совсем не стар, просто загримиро-
ван под старика. По той же версии, если Сердан - парализованный от пояса
и ниже калека, то как только он очнется, мы станем свидетелями современ-
ного чудесного исцеления. Насколько нам известно, Сердан, вероятно, гла-
варь этой банды убийц. Правда, точно мы не знаем.
- Но ради бога, что может за всем этим стоять? - потребовал объясне-
ния Бересфорд.
- Именно это мы и собираемся сейчас выяснить, - важно ответил Буллен
и взглянул на Каррерасов. - Подойдите сюда, вы, оба!
Они подошли, за ними следовали Макдональд и Томми Вильсон. Старший
Каррерас платком, обмотанным вокруг размозженной ладони, пытался, без
особого впрочем успеха, остановить кровь. По пути он ожег меня ненавидя-
щим взглядом. Тони Каррерас, напротив, казался совершенно беззаботным.
Происходящее вроде даже его немного забавляло. Про себя я отметил, что
за Тони Каррерасом нужен глаз да глаз. Слишком уж он спокоен.
Они остановились в нескольких футах от нас. Буллен сказал:
- Мистер Вильсон!
- Да, сэр?
- Возьмите ту обпиленную двустволку, что принадлежала нашему покойно-
му приятелю. Вильсон взял.
- Сумеете ею пользоваться? И не наводите этот чертов обрез на меня, -
добавил он поспешно.
- Думаю, что да, сэр.
- Присматривайте за Серданом и за так называемой сиделкой. Если они
начнут рыпаться, - Буллен не закончил фразы. - Мистер Картер, Каррерасы
могут быть вооружены.
- Есть, сэр, - я обошел Тони Каррераса сзади, внимательно следя за
тем, чтобы не оказаться на мушке Буллена или Макдональда, ухватился за
воротник его пиджака и свирепым рывком сдернул его с плеч, так что он
повис на локтях.
- Похоже, что вам приходилось уже заниматься подобными вещами, мистер
Картер, - дружелюбно заметил Тони Каррерас. Это был действительно на
редкость хладнокровный субъект, чересчур даже хладнокровный на мой
взгляд.
- Телевизор, - объяснил я. Слева под мышкой у него был пистолет. На
нем была надета рубашка со специальной застежкой сбоку, позволявшей лег-
ко добраться до спрятанной под рубашкой кобуры. Экипировка Тони Каррера-
са отличалась завидной продуманностью.
Я обшарил одежду, но кроме пистолета у него ничего не было. Такую же
процедуру проделал с Мигелем Каррерасом. Этот был совсем не так любезен,
как его сынок, но, может быть, просто болела сильно рука. Пистолета у
него не было. Возможно, именно поэтому он являлся руководителем. Ему и
не нужен был никакой пистолет, вероятно, его положение позволяло ему
приказывать другим совершать для него убийства.
- Благодарю вас, - сказал капитан Буллен. - Мистер Каррерас, через
несколько часов мы будем в Нассау. К полуночи на борт поднимется поли-
ция. Желаете вы сейчас что-нибудь сказать или предпочитаете иметь дело с
полицией?
- У меня покалечена рука, - Мигель Каррерас говорил хриплым шепотом.
- Указательный палец раздроблен, его придется ампутировать. Кому-то при-
дется за это заплатить.
- Я рассматриваю это как ваш ответ, - спокойно констатировал Буллен.
- Отлично. Боцман, четыре линя, будьте любезны. Я хочу, чтобы их спеле-
нали как младенцев.
- Есть, сэр! - боцман сделал шаг вперед и застыл как вкопанный.
Сквозь открытую дверь донесся громкий отрывистый перестук, в котором бе-
зошибочно можно было угадать автоматную очередь. Звук исходил откуда-то
сверху, с мостика. И тут погас свет.
Мне показалось, что я двинулся первым, мне даже показалось, что вооб-
ще я единственный двинулся. Шагнул вперед, захватил левой рукой шею Тони
Каррераса, уткнул кольт ему в спину и тихонько сказал:
- И не думай чего затеять, Каррерас. Снова повисла тишина. Она все
тянулась и тянулась, хотя, вполне возможно, это продолжалось всего-то
несколько секунд. Закричала женщина, короткий, задыхающийся вскрик пере-
шел во всхлипывание - и снова тишина, внезапно сменившаяся грохотом,
хрустом и звоном. Какие-то тяжелые металлические предметы с удивительной
синхронностью крушили стекла выходящих на палубу иллюминаторов. В тот же
момент распахнувшаяся дверь с металлическим лязгом врезалась в перебор-
ку.
- Всем бросить оружие, - громко и четко скомандовал Мигель Каррерас.
- Немедленно. Иначе начнется бойня. Вспыхнул свет.
На фоне четырех выбитых иллюминаторов смутно вырисовывались темные
силуэты. Но не сами силуэты меня тревожили, а то, что было в руках этих
силуэтов, - зловещие рыла и круглые магазины четырех автоматов. Пятый
человек, в зеленой тропической униформе и зеленом берете на голове, сто-
ял в дверном проеме и баюкал в руках точно такой же автомат.
Что хотел сказать Каррерас своим призывом бросить оружие, я понял.
Идея мне показалась заслуживающей всяческого внимания, у нас было не
больше шансов уцелеть, чем у последней порции мороженого в детской ком-
пании. Я уже было начал отпускать пистолет, когда вдруг с ужасом увидел,
как капитан Буллен вскидывает свой кольт и направляет его на стоящего в
дверях. Это было преступное, самоубийственное безумие. То ли он действо-
вал совершенно инстинктивно, не подумав, то ли был ослеплен жгучей доса-
дой, горьким разочарованием человека, считавшего, что держит на руках
все козыри и разом их потерявшего. Можно было догадаться, мелькнула у
меня мысль, слишком уж он был спокоен и хладнокровен - кипящий паровой
котел с сорванным предохранительным клапаном.
Я хотел крикнуть и образумить его, но было уже поздно, слишком позд-
но. Отшвырнув Тони Каррераса в сторону, попытался достать Буллена, вы-
бить оружие из его рук, но это было тем более поздно. Я опоздал на целую
жизнь. Тяжелый кольт грохотал и трясся в руке Буллена, а человек в две-
ри, которому абсурдная мысль о возможности сопротивления так и не успела
прийти в голову, неторопливо ронял автомат из безжизненных рук и падал
куда-то назад, в темноту.
Человек в ближайшем к двери иллюминаторе навел свой автомат на капи-
тана. В это мгновенье Буллен был величайшим идиотом на свете, сумасшед-
шим самоубийцей, но при всем при том я не мог никому позволить так прос-
то его пристрелить. Не знаю, куда ушла моя первая пуля, но вторая, долж-
но быть, попала прямо в автомат, потому что он вдруг подпрыгнул, будто
схваченный невидимой рукой. И тут раздалась оглушительная непрерывная
барабанная дробь. Спусковые крючки автоматов были вдавлены до упора.
Что-то, с силой и энергией чугунной бабы копра, ударило мне в левую но-
гу, опрокинув меня на стойку бара. Я ударился головой о металлический
угол стойки, и звук барабанной дроби затих вдали.
Вонь сгоревшего пороха и могильная тишина. Еще до того, как ко мне
полностью вернулось сознание, до того, как я открыл глаза, их я уже по-
чувствовал - запах пороха и неземную тишину. С трудом продрал глаза и,
уперев руки в пол, стал медленно подтягивать под себя ноги и поднимать
голову, пока не сумел прислониться спиной к стойке. Встряхнул головой,
чтобы прийти в себя. Но совсем забыл, что, впрочем, вполне понятно, о
своей шее. Острая боль мигом прочистила мне голову.
Прежде всего я увидел пассажиров. Все они очень тихо лежали, распрос-
тершись на ковре. На какое-то жуткое мгновение мне показалось, что они
мертвы, скошены разящими очередями автоматов. Затем заметил, как мистер
Гринстрит, муж миссис Харбрайд, приподнял голову и оглядел комнату осто-
рожным и пугливым глазом. Именно глазом, второй он почему-то не откры-
вал. В любое другое время это было бы страшно смешно, но в данный момент
мне было совсем не до смеха. Видимо, пассажиры догадались лечь, а еще
вернее, инстинкт самосохранения бросил их на пол в тот самый момент,
когда загрохотали автоматы, и только теперь они осмелели настолько, что
начали поднимать головы. Я заключил, что пролежал без сознания не больше
нескольких секунд.
Скосив взгляд вправо, увидел: Каррерас с сыном стоял там же, где и
раньше, только Тони Каррерас теперь держал в руке пистолет. Мой писто-
лет. За ними кучей лежали и сидели пострадавшие: Сердан, подстреленная
мною "сиделка" и еще трое.
Томми Вильсон, веселый, беспечный, удачливый Томми Вильсон, был
мертв. Не рассказывать ему больше о своих береговых похождениях.
Можно было уверенно сказать, что он мертв, и без близорукого доктора
Марстона. Он лежал на спине, простроченный автоматной очередью поперек
груди. Должно быть, он принял на себя главный удар из этого шквала огня.
А ведь Томми даже не поднимал пистолета!
Рядом с Томми, на боку лежал Арчи Макдональд, лежал совершенно непод-
вижно, слишком даже неподвижно на мой взгляд. Ко мне он повернулся спи-
ной, и я не видел пулевых отверстий, но мне показалось, что он, так же
как и Вильсон, уже расстался с жизнью. Ведь я видел, как капает на ковер
кровь у него с шеи.
Капитан Буллен, напротив, сидел. И был к тому же жив, но на его шансы
остаться в живых я не поставил бы и гнутого пенса. Он был в полном соз-
нании, на губах застыла натянутая улыбка, белое, как мел, лицо искажено
болью. От плеча и до пояса весь его правый бок был залит кровью, так за-
лит, что я даже не мог заметить, где в него вонзились пули. Но яр-
ко-красные пузыри на искривленных губах заметил. Это означало, что у не-
го прострелено легкое.
Потом снова посмотрел на них троих: Буллена, Макдональда и Вильсона.
Трех лучших людей трудно было найти, трех лучших товарищей по плаванию
найти было невозможно. Они ничего этого не хотели: крови, страданий и
смерти. Они хотели только получить возможность спокойно и мирно делать
свою работу. Настоящие труженики, глубоко порядочные люди, они не искали
насилия, они не думали о насилии, и вот теперь лежали тут, мертвые и
умирающие. У Макдональда и Буллена - жены и дети, у Томми Вильсона - не-
веста в Англии и девушка в каждом порту обеих Америк. Я смотрел на них и
не чувствовал ни сожаления, ни горя, ни гнева, ни ярости. Ощущал лишь
озноб и какую-то странную непричастность ко всему этому. Я перевел
взгляд на Каррерасов и Сердана и произнес про себя клятву. Мое счастье,
что ни один из Каррерасов не слышал этой клятвы. Они были умные, предус-
мотрительные люди и пристрелили бы меня на месте.
Совершенно не чувствуя боли, вспомнил о том чугунном снаряде, что
швырнул меня на стойку, и посмотрел на свою ногу. От середины бедра и
вниз за колено брюки были залиты кровью так, что на них не оставалось и
белого пятнышка. Ковер вокруг ноги пропитался кровью. Ковер этот, как я
смутно припомнил, стоил больше десяти тысяч фунтов, а обращались с ним
не слишком бережно. Лорд Декстер пришел бы в ярость. Я снова посмотрел
на ногу и ощупал мокрую штанину. В ней обнаружил три дырки. Столько же,
следовательно, было и у меня в ноге. Я решил, что боль придет позже.
Очень много крови, слишком много крови, уж не артерия ли перебита?
- Леди и джентльмены, - говорил Каррерас-старший, и хотя рука навер-
няка причиняла ему адские мучения, на лице это никак не отражалось. От
ярости и злобы, которые душили его так недавно, не осталось и следа. Он
снова обрел спокойствие, был вежлив, но решителен, и полностью контроли-
ровал положение.
- Я сожалею о случившемся, глубоко сожалею, - он показал рукой на
Буллена, Вильсона, Макдональда и меня. - Своим безрассудством капитан
Буллен навлек на себя и своих людей расправу, которая совершенно не вхо-
дила в наши планы. - К этому времени большинство пассажиров уже подня-
лось. Я видел, как стоящая рядом с отцом Сьюзен Бересфорд смотрит на ме-
ня широко раскрыв глаза, как будто не узнавая. - Я также сожалею о том,
что нам пришлось так огорчить вас, а вам, мистер и миссис Бересфорд, я
приношу свои самые искренние извинения за то, что испортил ваш вечер.
Вашу любезность следовало вознаградить не таким образом.
- Прервите ради бога свой поток красноречия, - вмешался я. Голос на-
поминал скорее не мой собственный, а карканье простуженной вороны. -
Окажите помощь капитану Буллену. У него прострелено легкое.
Каррерас оценивающе посмотрел на меня, потом на Буллена, потом снова
на меня.
- У вас есть одно неотъемлемое качество, мистер Картер, задумчиво
сказал он, наклонившись над моей раненой ногой. - Ранены три раза и судя
по всему весьма тяжело, и все же в состоянии заметить такую ничтожную
деталь, как кровавый пузырек на губах капитана Буллена. Я донельзя дово-
лен тем, что вы лишены способности действовать. Будь у вашего капитана
весь экипаж составлен из людей вроде вас, я от "Кампари" держался бы по-
дальше. Что касается доктора, то он скоро здесь будет. Он оказывает по-
мощь вашему человеку на мостике.
- Джеймисону? Третьему помощнику?
- Мистеру Джеймисону теперь уже никто не поможет, - сухо объяснил
Каррерас. - Он, как и капитан Буллен, вообразил себя героем. Как и капи-
тан Буллен, поплатился за свою глупость. У рулевого задело руку шальной
пулей, - он повернулся к пассажирам. - О собственной безопасности вам
беспокоиться не следует. "Кампари" отныне целиком у меня в руках и
впредь останется. Вы, однако, в мои планы не входите и будете через
два-три дня пересажены на другой корабль. До тех пор вы будете жить,
спать и питаться в этой комнате. Я не могу позволить себе приставить ча-
сового к каждой каюте. Матрасы и одеяла вам принесут. Если вы будете
сотрудничать, то сможете прожить с относительным комфортом. Бояться, во
всяком случае, вам больше нечего.
- В чем смысл этого дикого преступления, Каррерас? - голос Бересфорда
дрожал. - Эти головорезы, эти убийцы. Кто они? Зачем они здесь? Откуда
они появились? Что вы собираетесь делать? Вы сошли с ума! Неужели вы не
понимаете, что из этого дела вам не выпутаться?
- Пусть эта мысль служит вам утешением. А, доктор, вот и вы! - он
протянул перевязанную носовым платком руку. - Посмотрите, пожалуйста.
- Пошли вы к черту с вашей рукой, - с горечью порекомендовал ему док-
тор Марстон. Старина выглядел совсем неважно. Как видно, зрелище убитых
и умирающих сильно подействовало ему на нервы, но ответил он молодцом. -
Тут есть люди и с более тяжелыми ранениями. Я должен...
- Вы должны лишь понять, что отныне я, и только я, отдаю приказания
на "Кампари", - прервал его Каррерас. - Мою руку. И сейчас же. А, Хуан!
- это уже к высокому, худому, смуглому человеку, который только что во-
шел со сложенной картой в руках. - Отдай ее мистеру Картеру. Да, да, вот
этому. Мистер Картер, капитан Буллен сказал, а я, кстати, знал об этом
уже давно, что мы направляемся в Нассау и будем там меньше, чем через
четыре часа. Проложите-ка курс так, чтобы мы обошли Нассау с востока,
потом между островами Большой Абако и Эльютера и дальше на
норд-норд-вест в Северную Атлантику. А то я что-то подрастерял свои
штурманские навыки. Отметьте примерно времена смены курса.
Я взял карту, карандаш, штурманскую линейку и положил карту на коле-
ни. Каррерас недоуменно на меня посмотрел.
- Так что, мы обойдемся без высказываний типа "прокладывайте ваш чер-
тов курс сами"?
- Какой смысл? - устало спросил я. Вы же можете выстроить в ряд всех
пассажиров и, не моргнув глазом, стрелять по одному, если я откажусь
сотрудничать.
- Приятно иметь дело с человеком, так чутко улавливающим очевидное, -
улыбнулся Каррерас. - Только вы явно преувеличиваете мою свирепость.
Позднее, мистер Картер, когда любезный доктор окажет вам помощь, я поме-
щу вас на мостике. Чрезвычайно печально, но вы - единственный оставшийся
в нашем распоряжении офицер.
- Вам придется поместить на мостик кого-нибудь другого, - возразил я.
- У меня раздроблена берцовая кость.
- Что? - он пристально посмотрел на меня.
- Чувствую, как внутри ноги трутся осколки, - я скорчил гримасу, что-
бы до него доходчивей дошло, как трутся осколки кости. - Доктор Марстон
может подтвердить.
- Хорошо, мы подумаем, как это можно устроить по-другому, - неожидан-
но легко согласился Каррерас. Доктор Марстон принялся за его руку, и он
поморщился. - Что, указательный палец придется удалять?
- Не думаю. Небольшая операция под местным наркозом, и я думаю, что
спасу его. - Каррерас и не подозревал о грозившей ему опасности. Наибо-
лее вероятным исходом затеянной Марстоном операции была потеря всей ру-
ки. - Но ее надо делать в лазарете.
- Тогда пора нам перейти в лазарет. Тони, проверь машинное отделение,
радар, посмотри, как охраняют свободных от вахты. Потом отнеси карту на
мостик и следи, чтобы рулевой вовремя изменял курс. Убедись, что опера-
тор радара под наблюдением и докладывает о любой замеченной мелочи. Наш
друг мистер Картер вполне способен проложить курс таким образом, что мы
на всех парах врежемся в самую середину острова Эльютера. Пусть двое от-
ведут мистера Сердана в его каюту. Доктор Марстон, можно этих людей пе-
ренести в лазарет без риска для их жизней?
- Не знаю, - Марстон закончил временную перевязку руки Каррераса и
подошел к Буллену. - Как вы себя чувствуете, капитан?
Буллен поднял на него тусклые глаза. Он силился улыбнуться, но ему
удалось изобразить лишь вымученную гримасу. Попытался ответить, но не
смог, только свежие кровавые пузыри появились на губах. Марстон ножница-
ми разрезал рубашку капитана, осмотрел его грудь и сказал:
- Пожалуй, можно рискнуть. Пару ваших парней, Каррерас, покрепче.
Смотрите, не жмите ему на грудь.
Он отошел от Буллена, склонился над Макдональдом и почти сразу же
выпрямился.
- Этого спокойно можно переносить.
- Макдональда? - изумился я. - Боцмана? Он разве жив?
- Он ударился головой. Ушиб, возможно сотрясение мозга, может даже
череп поврежден, но жить он будет. Еще у него рана в колене, тоже ничего
серьезного.
Я почувствовал, будто кто-то снял с меня непосильный груз. Боцман был
мой друг, хороший друг вот уже много лет. И, кроме того, когда с тобой
рядом Арчи Макдональд, все возможно.
- А мистер Картер? - осведомился Каррерас.
- Не трогайте мою ногу, - завопил я. - Сначала сделайте укол.
- Возможно, он прав, - пробормотал Марстон, подойдя поближе. - Не так
уж много крови. Тебе повезло, Джон. Если бы была затронута артерия, ты
бы уже отошел в лучший мир, - он с сомнением посмотрел на Каррераса. - Я
думаю, его можно переносить. Только боль будет ужасной.
- Ничего, мистер Картер у нас стойкий, - нелюбезно оборвал его Карре-
рас. Конечно, не его кость была раздроблена. Он уже и так целую минуту
пробыл добрым самаритянином, и нагрузка оказалась ему непосильной. -
Мистер Картер выкарабкается.
7. Среда. 20.30. - Четверг. 10.30.
Я и вправду остался в живых, но скорее не благодаря, а вопреки тому
обращению, которому подвергся по пути в лазарет. Лазарет находился по
левому борту на две палубы ниже салона. На втором трапе один из тащивших
меня парней поскользнулся, и дальнейшие события вплоть до пробуждения на
койке прошли мимо моего угасшего сознания.
Как и все другие помещения на борту "Кампари", лазарет обставляли, не
считаясь с затратами. Большая комната, двадцать на шестнадцать футов, с
привычным на корабле персидским ковром во весь пол и стенами пастельных
тонов была украшена настенными фресками, изображавшими плавание, водные
лыжи и тому подобные спортивные развлечения счастливых обладателей креп-
ких мускулов и несокрушимого здоровья - ловкая выдумка, будившая у любо-
го, имевшего несчастье попасть на одну из трех коек лазарета, настоя-
тельное желание встать на ноги и выбраться оттуда как можно скорее.
Только сами койки, стоявшие изголовьями к иллюминаторам, выпадали из ан-
самбля: это были обычные металлические больничные койки, единственная
уступка вкусам оформителя заключалась в том, что они были выкрашены той
же краской, что и переборки. В дальнем от двери конце комнаты стоял стол
старины Марстона с двумя стульями, ближе к двери вдоль внутренней пере-
борки - складная кушетка, предназначенная для консультаций пациентов и
несложных хирургических операций. Дверь между столом и кушеткой вела в
два меньших помещения: амбулаторию и зубной кабинет. Я знал это, пос-
кольку совсем недавно промучился три четверти часа в зубоврачебном крес-
ле, пока Марстон обхаживал мой сломанный зуб. Воспоминание об этом собы-
тии я сохраню до конца своих дней.
Все три койки были заняты. Капитан Буллен - на койке ближе к двери,
дальше боцман, а я в углу, напротив стола Марстона. Все мы лежали на
клеенчатых подстилках. Марстон стоял, наклонившись над средней койкой,
изучая коленку боцмана. Рядом с ним, держа поднос с инструментами, там-
понами и бутылками, содержащими некие жидкости, стояла Сьюзен Бересфорд.
Она показалась мне очень бледной. Я слегка удивился, увидев ее здесь. На
кушетке сидел молодой человек, щетины которого давно не касалась бритва.
Он был одет в зеленые брюки, зеленую, покрытую пятнами пота рубашку с
погонами и зеленый берет. Мечтательно прикрыв глаза, он рассматривал,
как поднимается спиралями к потолку дым от зажатой в углу его рта сига-
реты. В руках держал автомат. Неплохо было бы узнать, сколько людей и с
каким количеством автоматов несли караул по всему. "Кампари". То, что на
охрану трех продырявленных калек вроде меня, Макдональда и Буллена был
выделен этот молодец, говорило либо о больших людских резервах Каррера-
са, либо об его исключительной предусмотрительности. Возможно, и о том,
и о другом.
- Что вы здесь делаете, мисс Бересфорд? - поинтересовался я.
Она подняла глаза, вздрогнула, и инструменты задребезжали на подносе.
- О, как я рада, - сказала она так искренне, что мне показалось, буд-
то это и на самом деле так. - Я думала, я... Как вы себя чувствуете?
- Так, как выгляжу. Почему вы здесь?
- Потому что она мне нужна, - заявил доктор Марстон, медленно выпрям-
ляясь. - Когда имеешь дело с такими ранами, необходим помощник. Да будет
тебе известно, Джон, что медицинские сестры обычно бывают женского пола
и по возможности молодые. У нас на "Кампари" только две представительни-
цы этой категории людей. Мисс Бересфорд и мисс Харкурт.
- Что-то не вижу здесь никаких следов пребывания мисс Харкурт, - за-
метил я, пытаясь представить себе очаровательную актрису в жизненной ро-
ли Флоренс Найтингейл, но воображение мое отказалось справиться с такой
абсурдной задачей. Я даже не смог представить ее в этой роли на экране.
- Она здесь была, - оборвал меня доктор. - Она упала в обморок.
- Тогда ясно. Как боцман?
- Вынужден попросить тебя не разговаривать, Джон, сурово изрек он. -
Ты потерял много крови и очень ослаб. Пожалуйста, береги силы.
- Как боцман? - повторил я. Доктор Марстон вздохнул.
- С ним все в порядке. В том смысле, что для жизни опасности нет.
Аномально толстый череп, так бы я сказал. Он его и спас. Сотрясение, ко-
