Дженифер следила за лицами присяжных, и не было никакого сомнения в
том, что он полностью овладел ими. Они согласно кивали головами и
хмурились. Они с трудом сдерживались, чтобы не зааплодировать ему. Он был
дирижером, а присяжные - его оркестром. Дженифер никогда не видела ничего
подобного. Она предупреждала Уилсона, чтобы он не смотрел на присяжных.
Она без конца вдалбливала ему, чтобы он смотрел куда угодно, но только не
на них, так как открытый вызов в его взгляде мог привести в ярость любого,
но сейчас она с ужасом видела, что его глаза словно прилипли к скамье
присяжных. Агрессивность, казалось, вытекала из него бурными потоками.
Она прошептала:
- Абрахам...
Но тот даже не повернул головы.
Окружной прокурор заканчивал свое выступление:
- Глаз за глаз, зуб за зуб... Это означает месть. Мы же не требуем
мести. Мы требуем справедливости. Справедливости к бедному человеку,
которого Уилсон хладнокровно убил. Благодарю за внимание.
Он сел на свое место.
Когда Дженифер встала, чтобы обратиться к присяжным, у нее не было
сомнения в их враждебности и нетерпимости. Если раньше, читая об
адвокатах, которые могли читать мысли присяжных, она относилась к этому
скептически, то сейчас она думала по-другому. Их мысли четко и громко
звучали в голове Дженифер. Они уже решили, что ее клиент виновен, их
раздражало, что она понапрасну тратит их время, задерживая их в суде в то
время, как они могли заняться более важными для них делами, как отметил в
своей речи их друг, прокурор. Дженифер и Уилсон были их врагами.
Она глубоко вздохнула и начала:
- Леди и джентльмены! Мудрый закон знает, что в любом деле всегда
есть две стороны, и поэтому у нас и существуют суды, поэтому мы и
собрались сегодня здесь. Однако в это трудно поверить, слушая, как
окружной прокурор атакует моего клиента, как объявляет его виновным, не
дожидаясь вашего вердикта.
Она вглядывалась в лица присяжных, ожидая увидеть симпатию и
поддержку. Но она не находила ни того, ни другого. Она заставила себя
продолжать:
- Окружной прокурор раз за разом повторял, что Уилсон виновен. Это
ложь! Судья Уолдман скажет вам, что ни один подсудимый не признается
виновным, пока об этом не объявит суд или присяжные. И мы здесь собрались
для того, чтобы найти истину, не так ли? Абрахам Уилсон обвиняется в
убийстве своего товарища по заключению в тюрьме Синг-Синг. Но Абрахам убил
не из-за денег или наркотиков. Он убил, чтобы спасти свою собственную
жизнь! Вы помните те прекрасные примеры, которые приводил прокурор, чтобы
объяснить разницу между хладнокровным убийством и убийством вынужденным?
Вынужденное убийство совершается для того, чтобы защитить близкого
человека или чтобы спасти собственную жизнь. Уилсон совершил убийство в
целях самозащиты. И я с уверенностью могу сказать, что любой из нас,
присутствующих в этом зале, на его месте поступил бы точно так же.
Окружной прокурор и я сходимся в одном: любой человек имеет право защищать
свою собственную жизнь. Если бы Уилсон поступил по-другому, он сейчас был
бы мертв.
Голос Дженифер звенел от переполнявших ее чувств:
- Я прошу каждого из вас помнить об одном: по закону нашего штата
обвинение должно убедительно доказать, что убийство не было совершено в
целях самозащиты. В течение этого процесса мы представим убедительные
доказательства того, что убийство Раймонда Торпа было совершено в целях
самозащиты при попытке убийства моего подзащитного. Благодарю за внимание!
Парад свидетелей обвинения начался. Ди Сильва не упустил ни малейшей
возможности. Среди свидетелей обвинения были охранники и заключенные,
тюремный священник. Сменяя друг друга, они в один голос твердили, каким
кротким характером и безупречным поведением отличался убитый.
Каждый раз, кончая с очередным свидетелем, ди Сильва обращался к
Дженифер со словами:
- Свидетель ваш.
И каждый раз она отвечала:
- У меня нет вопросов.
Она понимала, что не было никакого смысла дискредитировать
свидетелей. К тому времени, как они закончили свои показания, создалось
впечатление, что убитого надо немедленно причислить к лику святых.
Охранники, тщательно проинструктированные прокурором, свидетельствовали,
что Торп был примерным заключенным, главной заботой которого была помощь
своим товарищам по несчастью. Тот факт, что он был осужден за ограбление
банка и за изнасилование, был лишь небольшим изъяном в его прекрасной
характеристике.
Сокрушительный удар по защите Дженифер, и без того слабой, нанесло
описание внешности Торпа. Это был тщедушный человек, всего лишь пяти футов
девяти дюймов росту. Ди Сильва постарался, чтобы присяжные не забыли об
этом. Он нарисовал выразительную картину того, как Уилсон зверски атаковал
маленького человека, разбив ему голову о бетонную стену во время прогулки
на тюремном дворе, от чего тот и скончался.
Он сказал:
- Мы, возможно, так никогда и не узнаем, что побудило Уилсона напасть
на этого безвредного и беззащитного маленького человечка.
Сердце Дженифер внезапно екнуло. Одно слово, произнесенное ди Сильва,
дало ей шанс, в котором она так нуждалась.
- Мы, возможно, так никогда и не узнаем причину, из-за которой
подсудимый напал на убитого. Но одно, леди и джентльмены, мы знаем
наверняка: убитый не угрожал Уилсону. Самозащита? - ди Сильва повернулся к
судье Уолдману. - ваша честь, не будете ли вы любезны поднять обвиняемого?
Судья посмотрел на Дженифер.
- У защиты нет возражений?
Она понимала, что сейчас произойдет, но любое возражение с ее стороны
могло принести только вред.
- Нет, Ваша честь.
Судья Уолдман произнес:
- Обвиняемый, встаньте!
Тот посидел некоторое время, потом нехотя поднялся во весь свой
огромный рост.
Ди Сильва продолжал:
- В зале присутствует судебный клерк, мистер Галин, рост которого в
точности совпадает с ростом убитого Торпа. Мистер Галин, пожалуйста,
подойдите и встаньте рядом с обвиняемым.
Тот подошел и остановился рядом с Уилсоном. Контраст между ними был
поразителен. Дженифер поняла, что ее снова обошли, но ничего не могла
поделать. Подобное зрительное впечатление никогда не сотрется. Прокурор
стоял некоторое время, глядя на этих людей, затем обратился к присяжным, и
его голос при этом снизился почти до шепота:
- Самозащита?..
Подобное течение процесса не снилось Дженифер даже в худшем из ночных
ее кошмаров. Она чувствовала желание присяжных закончить суд и вывести
обвинительный приговор.
Во время перерыва ей удалось обменяться несколькими словами с Бейли,
который был среди зрителей.
- Это нелегкий случай, - сказал он с сочувствием. - Я бы хотел, чтобы
этот Кинг-Конг не был твоим клиентом. Достаточно взглянуть на него, чтобы
испугаться до смерти...
- Это не его вина.
- Да, но такому уж лучше сидеть дома. Как развиваются ваши отношения
с нашим уважаемым прокурором?
- Мистер ди Сильва прислал мне сегодня утром записку. Он собирается
отстранить меня от адвокатской практики.
Потом настала очередь Дженифер вызывать свидетелей.
- Я приглашаю Говарда Паттерсона для дачи свидетельских показаний.
Помощник коменданта неохотно встал и направился к свидетельской
скамье. Все взоры были прикованы к нему. Ди Сильва внимательно следил, как
тот дает присягу. Его мозг напряженно работал, просчитывая возможные
варианты. Он знал, что дело выиграно, и у него уже была готова
заключительная речь.
Дженифер обратилась к свидетелю:
- Не расскажите ли вы мне о себе, мистер Паттерсон?
Прокурор встал.
- Я возражаю против того, чтобы свидетель рассказывал о своей жизни.
Достаточно нам всем знать, что он является помощником коменданта тюрьмы
Синг-Синг.
- Спасибо, - сказала Дженифер. - Я думаю, что присяжные должны знать,
что мистер Паттерсон был вызван в суд повесткой и дает показания против
своего желания.
Она повернулась к Паттерсону:
- Когда я просила вас придти сюда добровольно и свидетельствовать в
пользу моего клиента, вы отказались. Это так?
- Да.
- Не скажите ли вы присяжным, почему вас пришлось вызывать в суд
повесткой?
- Я всю жизнь имею дело с людьми, подобными Уилсону. Они рождаются
преступниками.
Ди Сильва наклонился вперед, ухмыляясь. Его глаза не отрывались от
лиц присяжных. Он прошептал своему клиенту:
- Смотри, как она вешает сама себя...
Дженифер продолжала:
- Мистер Паттерсон, Уилсона обвиняют не в нарушении спокойствия. Речь
идет о его жизни. Не хотите ли вы помочь человеку, которого несправедливо
обвиняют в серьезном преступлении?
- Если его обвиняют несправедливо, то да.
Он сделал ударение на слове "несправедливо", и это нашло отражение на
лицах присяжных.
- В тюрьме случались убийства и до этого случая, не так ли?
- Когда вы помещаете сотни отчаянных мужчин в такую среду, то между
ними, естественно, возникает враждебность и...
- Только да и нет, мистер Паттерсон.
- Да.
- И эти убийства совершались по разным мотивам?
- Ну, я думаю, что иногда...
- Ди или нет?
- Да.
- Была ли когда-нибудь самозащита причиной хотя бы одного из тюремных
убийств?
- Если посмотреть... - начал он, но увидел выражение лица Дженифер. -
Да.
- Таким образом, основываясь на вашем большом опыте, весьма вероятно,
что Абрахам Уилсон действительно защищал свою жизнь, убив Раймонда Торпа?
- Я не думаю, что...
- Я только спрашиваю, возможно ли это. Да или нет?
- Не похоже, чтобы это было так, - упрямо настаивал Паттерсон.
Дженифер повернулась к судье.
- Ваша честь, скажите свидетелю, чтобы он ответил на мой вопрос.
- Да, - ответил Паттерсон, но тот факт, что вся его поза говорила
"нет", не прошел мимо присяжных.
- С разрешения суда я бы хотела представить полученный от свидетеля
материал в качестве вещественного доказательства.
Ди Сильва встал.
- Какого рода материал?
- Вещественное доказательства, которое подтвердило бы нашу точку
зрения о самозащите.
- Возражаю, ваша честь.
- Против чего вы возражаете? - спросила Дженифер. - Вы же еще ничего
не видели!
- Суд откладывает свое решение, пока не будет представлено
доказательство, - сказал судья. - На ставку поставлена человеческая жизнь,
и обвиняемому предоставляется любая возможность для защиты.
- Благодарю, Ваша честь.
Она обратилась к Паттерсону:
- Вы принесли его с собой?
Он кивнул, поджав губы.
- Да. Но я сделал это под нажимом.
- Я думаю, что вы уже достаточно ясно дали понять, мистер Паттерсон,
свою позицию. Можем мы получить его?
Говард Паттерсон посмотрел в зал, нашел глазами человека в форме
тюремного охранника и кивнул ему. Тот поднялся с места и подошел, держа в
руках закрытую коробку. Дженифер взяла ее у него из рук.
- Защита желает представить это в качестве вещественного
доказательства, Ваша честь.
- Что это? - потребовал окружной прокурор.
- Это так называемая "коробка сокровищ".
Зрители в зале зашумели.
Судья посмотрел на Дженифер и медленно произнес:
- Вы сказали "коробка сокровищ"? А что в ней, мисс Паркер?
- Оружие. Оружие, сделанное заключенными в Синг-Синге с целью...
- Возражаю! - Ди Сильва вскочил с места и голос его гремел. - Я готов
сделать скидку на неопытность моего коллеги, но если она собирается
заниматься уголовной практикой, то ей необходимо знать основные правила
свидетельствования. Нет ничего, что давало бы право представлять эту
коробку в качестве доказательства в деле, которое сейчас рассматривается в
суде.
- Эта коробка доказывает...
- Она ничего не доказывает!
Он заговорил тише, повернувшись к судье:
- Штат возражает против подобного вещественного доказательства, как
не имеющего отношения к делу.
- Возражение принято.
Дженифер стояла неподвижно, слушая, как рушится ее защита. Все были
против нее: присяжные, прокурор, свидетели. Ее клиента ожидал
электрический стул, если... Она набрала в легкие воздуха.
- Ваша честь, это вещественное доказательство важно для защиты. Я
чувствую...
Судья Уолдман прервал ее:
- Мисс Паркер, у суда нет времени, чтобы отклоняться от дела и учить
вас понимать законы. Окружной прокурор абсолютно прав. До прихода в суд вы
должны были ознакомится с правилами свидетельствования. Первое правило
гласит, что вы не можете представлять вещественное доказательство, не
подготовив его соответствующим образом. Суду неизвестно, был ли вооружен
убитый. Следовательно, вопрос об этом оружии становится не имеющим
отношения к делу. Ваше требование отклоняется.
У Дженифер кровь прильнула к лицу.
- Извините, - упрямо сказала она, - оно имеет прямое отношение к
делу.
- Достаточно! Можете записать особое мнение по делу.
- Дело не в особом мнении, Ваша честь! Вы лишаете моего клиента его
прав.
- Мисс Паркер, если вы будете продолжать в том же духе, я обвиню вас
в неуважении к суду.
- Меня не волнует, что вы сделаете со мной. Почва уже готова для
представления этого доказательства. Окружной прокурор сам подготовил ее.
Ди Сильва вскочил.
- Что?! Я никогда...
Дженифер повернулась к стенографистке.
- Прочтите, пожалуйста, заявление прокурора, начиная со слов: "Мы так
никогда и не узнаем, что побудило Абрахама Уилсона напасть..."
Судья поднял руку. Он повернулся к Дженифер.
- Суд не нуждается в том, чтобы вы объясняли ему закон, мисс Паркер!
Когда процесс закончится, вас обвинят в неуважении к суду. Но так как речь
идет о смертной казни, я собираюсь выслушать вас, - он обратился к
стенографистке:
- Можете огласить.
Та перевернула несколько страниц и начала читать:
- Мы, возможно, так никогда и не узнаем, что побудило Абрахама
Уилсона напасть на этого беззащитного и безвредного маленького человечка.
- Этого достаточно, - вмешалась Дженифер. - Благодарю!
Она посмотрела на ди Сильва и медленно произнесла:
- Это ваши слова, мистер ди Сильва: "Возможно, мы так никогда и не
узнаем... этого безвредного и беззащитного маленького человечка..." -
после этого она повернулась к судье: Ключевым словом, Ваша честь, является
слово "беззащитный". Поскольку окружной прокурор сам сказал присяжным, что
жертва была беззащитной. Он, таким образом, оставил нам открытую дверь для
того, чтобы продолжать обсуждение, была ли жертва беззащитной или она была
вооружена. То, что возможно в прямом опросе, возможно и в перекрестном.
Последовало длительное молчание. Затем судья сказал:
- Мисс Паркер права. Вы оставили дверь открытой.
Ди Сильва, не веря, смотрел на него.
- Но я только...
- Суд разрешает защите представить доказательство.
Дженифер облегченно вздохнула.
- Благодарю вас, Ваша честь.
Она взяла коробку в руки и повернулась к присяжным.
- Леди и джентльмены! В своем заключительном выступлении окружной
прокурор собирается сказать вам что-то о том, что то, что вы увидите в
этой коробке, не является вещественным доказательством. Он скажет, что
ничто не связывает это оружие с убитым. Он будет прав. Я представляю это
доказательство по другой причине. В течение нескольких дней вы слушали,
как безобразный безжалостный подсудимый, шести футов четырех дюймов росту,
бессмысленно атаковал Раймонда Торпа, рост которого всего пять футов.
Перед вами предстала тщательно и фальшиво нарисованная обвинением картина,
на которой убийца-садист лишает своего товарища по заключению жизни без
видимой на то причины. Но спросите себя: разве не всему бывает причина?
Жадность, похоть или что-то еще... Я верю, и ставкой в этой вере является
жизнь подсудимого, что существовала причина и этого убийства. Единственная
причина, которая может оправдать убийство, как сказал вам окружной
прокурор, это самозащита. Человек борется, чтобы спасти свою жизнь. Вы
слышали, как Говард Паттерсон подтвердил, что в тюрьме случаются убийства
и что заключенные весьма умело изготавливают смертоносное оружие. Таким
образом, возможно, что Раймонд Торп был вооружен подобным оружием и что
именно он напал на подсудимого, и что подсудимый, пытаясь спасти свою
жизнь, вынужден был убить его... Если вы решите, что подсудимый
безжалостно и безо всякой причины убил, тогда вы обязаны вынести смертный
приговор. Но, если, ознакомившись с представленным доказательством, вы
измените свое мнение, ваш долг - оправдать подсудимого, признать его
невиновным.
Коробка была очень тяжелой.
- Когда я впервые заглянула в эту коробку, я не поверила своим
глазам! Вам тоже трудно будет поверить, но я прошу вас не забывать, что
принес ее сюда против своего желания помощник коменданта тюрьмы Синг-Синг.
Это, леди и джентльмены, коллекция конфискованного оружия, которое было
тайно изготовлено заключенными.
Она протянула коробку присяжным, и в тот момент, когда она это
делала, она потеряла равновесие и выронила ее из рук. Коробка ударилась об
пол, крышка открылась, и содержимое рассыпалось по полу. Раздался
изумленный вздох. Присяжные стали вставать со своих мест, чтобы лучше
видеть. Они во все глаза рассматривали угрожающую коллекцию. Там было не
менее сотни экземпляров разной формы и размеров ножей. Самодельные
топорики и ножи, стилеты и ножницы с заостренными концами, дробовые
пистолеты и секачи для разделки мяса. Там были проволочки с деревянными
рукоятками для удушения, заточенный ломик и мачете.
Зрители и репортеры вытягивали шеи, чтобы хоть одним глазом взглянуть
на рассыпанный по полу арсенал. Судья сердито стучал своим молотком,
требуя порядка. Он смотрел на Дженифер с таким выражением, которое она не
могла понять. Бейли кинулся к ней, чтобы помочь, но она отстранила его
рукой.
- Спасибо, я справлюсь сама.
Она встала на колени и начала собирать оружие, складывая его в
коробку. Она осторожно брала каждую вещь, разглядывала ее безо всякого
выражения и после этого клала на место. Присяжные снова сели, но ушло
целых пять минут на то, чтобы сложить все оружие в коробку.
Закончив, она поднялась, взглянула на Паттерсона, затем повернулась к
прокурору:
- Свидетель ваш.
Но уже было слишком поздно.
- Я отказываюсь от перекрестного допроса, - сказал он.
- Тогда я хотела бы пригласить Абрахама Уилсона для дачи
свидетельских показаний.
8
- Ваше имя?
Абрахам Уилсон.
- Не можете ли вы говорить погромче?
- Абрахам Уилсон!
- Мистер Уилсон, вы убили Раймонда Торпа.
- Да, мисс.
- Не скажете ли суду, почему?
- Он собирался убить меня.
- Раймонд Торп был значительно меньше вас. Вы действительно уверены,
что он был способен убить вас?
- Он набросился на меня с ножом, который сделал его значительно
сильнее.
Дженифер достала два предмета из "коллекции сокровищ". Первый был
умело заточенным ножом, второй - парой больших металлических щипцов. Она
подняла нож.
- Раймонд Торп угрожал вам именно этим ножом?
- Возражаю!
- Я сформулирую вопрос по-другому. Похож ли этот нож на тот, с
которым Раймонд Торп напал на вас?
- Да, мисс.
- А эти щипцы?
- Да, мисс.
- Вы спорили раньше с Торпом?
- Да, мисс.
- И когда он подошел к вам с эти оружием, вы были вынуждены убить
его, чтобы спасти свою жизнь?
- Да, мисс.
Она повернулась к ди Сильва.
- Свидетель ваш.
Роберт ди Сильва поднялся и медленно двинулся к свидетельской скамье.
- Мистер Уилсон, вы уже убивали прежде, не так ли? Я имею в виду, что
это не первое ваше убийство?
- Я совершил ошибку, и я плачу за нее... Я...
- Избавьте нас от своей исповеди, только ответьте - да или нет?
- Да.
- Таким образом, человеческая жизнь для вас ничего не стоит?
- Это неправда. Я...
- Вы хотите сказать, что убив двух человек, вы цените человеческую
жизнь? Сколько человек вы убили бы, если бы не ценили человеческую жизнь?
Пять? Десять? Двадцать?
Он заманивал Уилсона в ловушку, и тот попал в нее. Он сжал зубы и
лицо его выражало ярость.
- Я убил только двух человек.
- Только? Вы убили только двоих?
Окружной прокурор покачал головой в притворном ужасе. Он подошел
ближе к свидетельской скамье и посмотрел на подсудимого.
- Бьюсь об заклад, что ваш рост дает вам ощущение власти. Вы
чувствуете себя в чем-то похожим на бога. Когда вам захочется, вы можете
взять жизнь то у одного, то у другого.
Уилсон вскочил на ноги, поднявшись во весь рост.
- Ты - сукин сын!
Нет... молила Дженифер... нет!
- Сядьте! - загремел ди Сильва. - Таким же образом вы вышли из себя,
когда убили Торпа?
- Торп пытался убить меня!
- Этим? - ди Сильва взял в руки нож и щипцы. - Я уверен, что вы могли
забрать у него нож.
Он помахал щипцами.
- И вы испугались этого?
Он повернулся к присяжным.
- Они не выглядят так уж смертельно! Если бы убитый был способен
ударить вас этим по голове, то у вас осталась бы лишь небольшая шишка. Для
чего именно эти щипцы, мистер Уилсон?
Абрахам Уилсон ответил просто:
- Для раздавливания яичек...
Присяжные отсутствовали восемь часов. Роберт ди Сильва и его
помощники ушли на перерыв, но Дженифер осталась на месте, не смея
подняться. Кен Бейли подошел к ней:
- Как насчет чашечки кофе?
- Я не смогу ничего проглотить...
Она сидела в зале, боясь пошевелиться, лишь смутно различая
проходящих мимо людей. Все кончилось... Она сделала все, что могла. Закрыв
глаза, она попыталась произнести молитву, но страх в ней был слишком
велик. Она чувствовала себя так, как будто ее вместе с Уилсоном ожидает
смертный приговор...
Присяжные вернулись в зал. Выражение на их лицах не предвещало ничего
хорошего, и сердце Дженифер забилось быстрее. Она видела по их лицам, что
они готовы вынести приговор, и чувствовала, что сейчас упадет в обморок...
По ее вине будет казнен человек! Ей не следовало браться за это дело!
Какое она имела право брать в свои руки человеческую жизнь? Это было
безумием думать, что она сумеет убедить такого опытного человека, как ди
Сильва. Ей хотелось подбежать к присяжным, пока они еще не вынесли свой
приговор, и сказать им: "Подождите! Это был несправедливый процесс.
Пожалуйста, разрешите другому адвокату защищать Абрахама Уилсона!
Кому-нибудь... Он будет лучше, чем я..."
Но было поздно! Она украдкой взглянула на Уилсона. Он сидел
неподвижно, как статуя. Сейчас она не чувствовала исходящей от него
ненависти, а только глубокое отчаяние... Ей хотелось сказать ему что-то в
утешение, но у нее не было сил.
Судья Уолдман спросил:
- Готов ли у присяжных вердикт?
- Да, Ваша честь.
Судья кивнул и клерк подошел к старшине присяжных, взял у него листок
бумаги и передал судье.
Дженифер чувствовала, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди. Ей
хотелось остановить мгновение, заморозить его навсегда, чтобы приговор не
был прочитан...
Судья Уолдман изучил листок, потом медленно обвел глазами зал. Его
глаза задержались на присяжных, на ди Сильва, на Дженифер и, наконец, на
Абрахаме Уилсоне.
- Обвиняемый, пожалуйста, встаньте.
Уилсон поднялся, его движения были замедленными и вялыми, как будто
вся энергия из него вышла.
Судья прочел:
- Присяжные нашли подсудимого Абрахама Уилсона невиновным в
предъявленном ему обвинении.
Последние слова судьи утонули в шуме, поднятом зрителями. Дженифер
стояла, онемев, не веря в то, что услышала. Она не повернулась к Уилсону.
Он смотрел на нее некоторое время своими маленькими глазками, затем его
лицо искривилось в широчайшей улыбке. Такого она у него не видела. Он
нагнулся и схватил ее в охапку. Она изо всех сил старалась сдержать слезы.
Представители прессы окружили ее, засыпая вопросами.
- Каково это: побить окружного прокурора?
- Вы думали, что выиграете дело?
- Что бы делали, если бы они послали Уилсона на электрический стул?
Но Дженифер лишь отрицательно качала головой. Она не могла заставить
себя отвечать. Они пришли сюда чтобы увидеть спектакль, посмотреть, как
человека затравят до смерти... Если бы приговор прозвучал по-другому... Но
об этом она не могла думать. Она принялась собирать свои бумаги и
засовывать их в портфель. К ней подошел бейлиф.
- Судья Уолдман хочет видеть вас в своем кабинете, мисс Паркер.
Она совсем забыла, что ее ожидает обвинение в неуважении к суду... Но
теперь это не имело значения. Существенным было лишь то, что она спасла
жизнь Абрахаму Уилсону.
Она посмотрела на стол обвинителя. Он яростно совал бумаги в
портфель, браня одного из ассистентов. Он поймал взгляд Дженифер. Они
смотрели в глаза друг другу, и слова были излишни...
Судья Уолдман сидел за столом, когда Дженифер вошла. Он сказал
отрывисто:
- Садитесь, мисс Паркер.
Она села.
- Я не позволю вам или кому-нибудь другому превращать суд в
представление!
Дженифер покраснела.
- Я попала в ловушку. У меня не было...
Судья поднял руку.
- Пожалуйста, избавьте...
Дженифер сжала губы.
- И вот еще чего я не выношу во время суда - это нахальства.
Она смотрела на него, не говоря ни слова.
- Сегодня вы перешагнули через все рамки. Я понимаю, что ваше рвение
можно объяснить желанием защитить человеческую жизнь. Поэтому я решил не
обвинять вас в неуважении к суду...
- Благодарю, Ваша честь, - заставила она себя произнести.
Лицо судьи было непроницаемым, когда он продолжал:
- Почти всегда, когда дело закончено, я пытаюсь понять свое ощущение:
восторжествовало правосудие или нет? Но в данном случае, скажу вам
откровенно, я в этом не уверен.
Дженифер молчала, ожидая продолжения.
- Это все, мисс Паркер.
В вечерних выпусках газет и в теленовостях Дженифер опять была
новостью номер один. Но на этот раз она была героиней! Она оказалась
юридическим Давидом, сразившим Голиафа. Фотографии ее, Абрахама и
окружного прокурора ди Сильва пестрели на страницах газет. Она жадно
глотала каждое написанное о ней слово, смакуя его. Победа была тем более
сладка после того позора, который ей пришлось пережить.
Кен Бейли пригласил ее на ужин к "Духову", чтобы отпраздновать успех.
Метрдотель и некоторые из посетителей узнавали Дженифер. Незнакомые
люди называли ее по имени и поздравляли. Она буквально пьянела от этого.
- Ну, каково быть знаменитостью? - улыбался Кен.
- У меня нет слов...
Кто-то послал к ним на стол бутылку вина.
- Мне не надо пить, я и так пьяная, - сказала она.
Но ее мучила жажда, и она выпила три бокала белого вина, пока они
обсуждали с Кеном все перипетии закончившегося процесса.
- Я боялась... Ты знаешь, что значит - держать чью-то жизнь в своих
руках? Это все равно, что играть роль бога! Что может быть страшнее этого?
Я приехала из Келсо... Не заказать ли нам еще бутылку вина, Кен?
- Все, что пожелаешь...
Кен заказал пиршество для них двоих, но Дженифер была слишком
взволнована, чтобы есть.
- Ты знаешь, что Уилсон сказал мне при нашей первой встрече? Он
сказал: "Заберитесь в мою шкуру, а я - в вашу, и тогда мы поговорим о
ненависти". Кен, я была в его шкуре сегодня! И знаешь, что... Я думала,
что присяжные собираются вынести мне обвинительный приговор... Я
чувствовала, что меня казнят... Я любила Уилсона... Может быть, еще
немного вина?
- Ты ничего не ешь...
- Я хочу пить!
Он озабоченно следил, как Дженифер наполнила свой бокал и осушила
его.
- Полегче, пожалуйста...
Она помахала рукой.
- Это калифорнийское вино, оно как вода... - она сделала еще глоток.
- Ты - мой лучший друг. А хочешь знать, кто мой не лучший друг? Великий
Роберт ди Слива. Ди Сивла.
- Ди Сильва.
- И он тоже... Он ненавидит меня. Ты видел его лицо сегодня? О-о! Он
был похож на сумасшедшего. Он говорил, что собирается выбросить меня из
суда... Но он не сделал этого, да?
- Нет, он...
- Ты знаешь, о чем я думаю?
- Я...
- Ди Сильва думает, что он Ахаб, а я - белый кит...
- Я думаю, что у тебя это уже позади.
- Спасибо, Кен! Я всегда рассчитывала на тебя. Давай возьмем еще
бутылочку?
- Вы не думаете, что вам уже достаточно?
- Кита мучит жажда, - хихикнула она. - Это я. Большой, старый белый
кит... Я говорила тебе, что люблю Абрахама? Он наиболее красивый мужчина,
которого я когда-либо встречала... Я смотрела в его глаза, Кен. Они
прекрасны! А ты смотрел в глаза ди Сильва? О-о-о! Они холодны... Он как
айсберг. Но он неплохой человек... Я уже говорила тебе об Ахабе и белом
ките?
- Да.
- Я люблю старого Ахаба. Я люблю всех. Ты знаешь почему? Потому что
Абрахам Уилсон жив сегодня. Он жив... Давай возьмем еще вина, чтобы
отпраздновать это...
Было два часа ночи, когда Кен доставил Дженифер домой. Он помог ей
взобраться на четвертый этаж и зайти в квартиру. После такого подвига он
тяжело дышал.
- Знаешь, - сказал он, - я чувствую, что выпил.
Дженифер посмотрела на него с жалостью.
- Не надо пить, если не умеешь, - сказала она и свалилась на пол.
Она проснулась от пронзительного телефонного звонка и потянулась за
трубкой. Это движение вызвало у нее поток боли, охватившей каждый ее нерв.
- Алло?
- Дженифер, это Кен.
- Хелло, Кен...
- Мне не нравится твой голос. Ты в порядке?
Она подумала.
- Не очень... Который час?
- Почти полдень. Тебе лучше приехать сюда. Здесь сущий ад.
- Кен, мне кажется, что я умираю...
- Слушай меня! Вставай. Только делай это медленно. Прими две таблетки
аспирина. Потом - холодный душ, чашку горячего черного кофе. И, возможно,
ты выживешь...
Когда она через час добралась до конторы, она уже чувствовала себя
лучше. Не хорошо, думала она, но лучше.
Оба телефона звонили, когда она вошла.
