покупала не больше одного маленького пакета за раз.
Один из страхов Дженифер состоял в том, что она боялась, что с Адамом
что-то случится, когда он не с ней, и что она не узнает об этом, пока не
прочтет в газетах или не услышит и увидит по телевизору. Она никогда не
говорила Адаму о своих страхах.
Если он должен был задержаться, он оставлял ей записки в совершенно
неожиданных местах. Она находила их в хлебнице, в холодильнике или в своей
туфле. Они умиляли ее и она сохранила их все.
Их последние дни пролетели мгновенно. Настала последняя ночь перед
возвращением его жены. Они поужинали, послушали музыку, потом занимались
любовью. Дженифер всю ночь пролежала без сна, обнимая Адама. Она думала о
счастье, которое они делили. Боль пришла позднее.
За завтраком он сказал:
- Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала - ты единственная
женщина, которую я любил.
Потом пришла боль.
15
Средством против боли была работа, и Дженифер полностью погрузилась в
нее, чтобы не было времени думать.
Она стала любимицей прессы, и ее успехи в суде широко освещались.
Число клиентов, которые обращались к ней, стало превышать ее возможности,
поскольку, хотя ее основные интересы лежали в сфере уголовного права, она
по настоянию Кена стала заниматься и другими делами.
Кен Бейли становился для нее все более и более полезным. Он проводил
расследования по ее делам и был просто великолепен. Она обсуждала с ним
многие возникающие проблемы и ценила его советы.
Они снова переехали, на этот раз в большое конторское здание на Парк
авеню. Она наняла двух способных молодых адвокатов: Дана Мартина и Теда
Харриса, оба были из штата окружного прокурора, и еще двух секретарей.
Дан Мартин был бывшим футболистом из Северо-Западного университета, и
у него была внешность атлета и ум ученого.
Тед Харрис, худой застенчивый молодой человек, носил очки с толстыми
стеклами и был гениален.
Они выполняли техническую работу, а Дженифер выступала в суде.
Вывеска на двери теперь гласила:
"ДЖЕНИФЕР ПАРКЕР И КОМПАНЬОНЫ"
Фирма занималась самыми различными делами - от защиты крупной
промышленной корпорации, обвиняемой в загрязнении окружающей среды, до
представления в суде интересов пьяницы, которого избили и вышвырнули из
бара. Пьяница, конечно, был подарком отца Райана.
- У него есть определенные затруднения, - сказал он Дженифер, - но
это порядочный семейный человек. Жизнь заставляет его иногда принять
лишнее.
Дженифер не могла сдержать улыбки. По мнению отца Райана, ни один из
его прихожан не был виновен, и его единственным желанием было помочь им
избавиться от неприятностей, которые они столь беззаботно сами на себя
навлекли. Она хорошо понимала отца Райана, так как, в основном, разделяла
его чувства. Они имели дело с попавшими в ловушку людьми, которым некому
было помочь и у которых не было ни денег, ни власти, чтобы бороться против
истеблишмента, и тот неизменно сокрушал их.
Слово "справедливость" звучало, в основном, во время перерывов. В
зале же суда ни один адвокат или обвинитель не думали о справедливости.
Целью игры была победа.
Время от времени они говорили о Конни Гаррет, после чего у Дженифер
портилось настроение. Здесь была явная несправедливость, и это причиняло
ей боль.
В своем кабинете в "Тони Риэйс" Майкл Моретти наблюдал, как Ник Вито
тщательно обследует помещение с помощью специального устройства в поисках
подслушивающих устройств, которые на жаргоне назывались "клопами". Через
свои связи в полиции он знал, что никто из официальных лиц не отдавал
приказа устанавливать за ним наблюдение, но время от времени кто-нибудь из
детективов устанавливал в укромном месте аппаратик, надеясь получить
информацию. Майкл был осторожным человеком. Его контора и дом тщательно
проверялись каждое утро и каждый вечер. Он понимал, что является мишенью
номер один для полдюжины различных государственных служб, но это не
беспокоило его. Он знал, чем занимаются они, а они не знали, что делает
он, и даже если бы наконец-то узнали, то не смогли бы ничего доказать.
Иногда поздним вечером он видел через замочную скважину задней двери
своего ресторана, как агенты ФБР забирают мусор для исследований и
заменяют его другим.
Ник Вито как-то спросил:
- Босс, а если эти шутники откопают что-нибудь?
Майкл рассмеялся.
- Хотелось бы, чтобы им повезло. Но до их приезда мы вывозим весь
мусор через другую дверь...
Нет, федеральные власти не собирались трогать его. Деловая активность
семьи росла, и у Майкла были планы, которые он еще пока ни перед кем не
открывал. Единственным препятствием был Томас Колфакс. Майкл понимал, что
от старого адвоката нужно избавиться. И снова его мысли обращались к
Дженифер Паркер.
Дженифер и Адам встречались за ленчем раз в неделю, и это было мукой
для обоих, потому что у них не было времени побыть вдвоем, наедине. Они
говорили по телефону каждый вечер, пользуясь шифрованными именами. Он был
мистер Адамс, а она была мисс Джей.
- Я не выношу подобное притворство, - говорил он.
- И я тоже...
Но мысль о возможности потерять его ужасала ее.
Лишь в зале суда удавалось ей избавиться от своей тайной муки.
Судебный зал был сценой, где ее умственные возможности сравнивались с
лучшим, что могла предложить противная сторона. Суд был ее школой, и она
была способной ученицей. Судебный процесс был игрой с довольно суровыми
правилами, в которой побеждал лучший игрок, и она добивалась быть лучшей.
Опрос свидетелей в исполнении Дженифер представлял собой театральное
зрелище с умело подобранной скоростью и ритмом. Она научилась определять
лидера среди присяжных и концентрировать на нем свое внимание, зная, что
он сможет повести за собой остальных. Обувь мужчины говорила кое-что о его
характере. Она выбирала присяжных, которые носили удобную обувь... Их было
легче убедить.
Она научилась стратегии - генеральному плану судебного процесса, и
тактике - каждодневным маневрам. Она стала экспертом в обращении с
судьями.
Она проводила бесконечные часы, готовя каждое дело, руководствуясь
изречением: "Большинство дел проигрываются или выигрываются до начала
процесса". Чтобы запомнить имена присяжных, она пользовалась
мнемоническими правилами: Смит - мускулистый мужчина, имеющий дело с
наковальней, Хелм - мужчина, управляющий лодкой, Ньюмен - новорожденный
ребенок...
Суд обычно прекращал заседание в четыре часа, и когда ей приходилось
опрашивать свидетеля незадолго до перерыва, она ждала, пока останется
несколько минут до четырех, а потом наносила свидетелю словесный удар,
оставляя присяжных под сильным впечатлением на весь предстоящий вечер.
Она научилась понимать язык тела. Когда свидетель врал, это обычно
сопровождалось специфическими жестами: поглаживанием подбородка, сжиманием
губ, дерганьем за мочку уха, приглаживанием волос... Она стала экспертом в
чтении этих знаков.
Она открыла для себя, что быть женщиной - это недостаток, если ты
занимаешься уголовным правом. Она была на враждебной территории. Среди
уголовных адвокатов было мало женщин, и некоторые из мужчин-адвокатов
презирали ее. Однажды на ее кейс наклеили бумажку, на которой было
написано: "женщины-адвокаты хороши только в постели". В отместку Синтия
повесила над ее столом лозунг: "Место женщины - это дом и... Сенат".
Большинство присяжных были вначале предубеждены против нее, поскольку
многие из дел, которые она вела, были непростыми. Направляясь в суд, она
одевалась так, чтобы не вызвать зависть женщин, а с другой стороны, чтобы
быть достаточно женственной и не вызвать антагонизма со стороны мужчин,
которые могли принять ее за лесбиянку. В другое время она посмеялась бы
над подобными предостережениями, но в зале суда она находила их совершенно
необходимыми. Поскольку, попав в мир мужчин, она должна была работать в
два раза больше и быть в два раза лучше, чем ее соперники, Дженифер
научилась тщательно готовить не только собственную сторону дела, но и все
необходимое для противной стороны. Лежа ночью в постели или сидя за своим
рабочим столом, она планировала стратегию оппонента. Что бы она сделала,
находясь на противоположной стороне? Чем бы она могла удивить? Она
составляла генеральный план для обеих сторон предстоящей в суде битвы.
Синтия позвонила ей по интеркому.
- По третьей линии звонит мужчина. Он хочет говорить с вами, но
отказывается назвать свое имя или объяснить мне, в чем состоит его дело.
Полгода назад Синтия просто бы повесила трубку, но за это время
Дженифер научила ее никого не оставлять без внимания.
- Соедините меня с ним, - сказала она.
Мгновение спустя она услышала мужской голос, который осторожно
спросил:
- Это Дженифер Паркер?
- Да.
Он замялся.
- Это безопасная линия?
- Да. Чем я могу вам помочь?
- Не мне. Одному из моих друзей.
- Понимаю. Что за проблема у вашего друга?
- Это строго между нами, вы понимаете?
- Понимаю.
Вошла Синтия и передала Дженифер почту.
- Подождите, - показала ей Дженифер губами.
- Семья моего друга положила ее в больницу, в психиатрическую
лечебницу, но она совершенно здорова. Это сделано с целью конспирации.
Здесь замешаны видные люди.
Дженифер слушала в пол-уха. Прижав трубку плечом, она просматривала
почту.
Человек продолжал:
- Она богата, и ее семья хочет получить деньги.
- Дальше, - сказала она, изучая почту.
- Они, вероятно, избавятся и от меня тоже, если узнают, что я пытаюсь
помочь ей. Это может быть опасным для меня, мисс Паркер.
Пустое дело, подумала она.
- Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Я бы посоветовала вам
обратиться к хорошему психиатру, чтобы тот помог вашему другу.
- Вы не поняли. Они все завязаны.
- Я поняла, - утешающим тоном сказала она. - Я...
- Вы поможете ей?
- Я не могу сейчас ответить на ваш вопрос. Если вы сообщите мне имя и
адрес вашего друга, то я попробую разобраться.
Последовало длительное молчание. Наконец он произнес:
- Это конфиденциально, помните?
Ей очень хотелось прекратить этот разговор. Первый посетитель уже в
приемной.
- Я буду помнить.
- Купер. Хелен Купер. У нее большое имение на Лонг-Айленде, но они
лишили ее его.
Дженифер сделала отметку в лежащем перед ней блокноте.
Последовал щелчок и связь прервалась. Она вырвала из блокнота листок
и бросила его в корзину.
Дженифер и Синтия обменялись взглядами. Синтия сказала:
- Мисс Маршал ждет вас.
Неделей раньше Дженифер говорила с Лореттой Маршал по телефону. Та
просила Дженифер представлять ее в деле, которое она собиралась возбудить
против Куртиса Рендэла, не желающего признавать себя отцом ее ребенка.
Тогда Дженифер сказала Кену Бейли:
- Нам нужна информация о Куртисе Рендэле. Он живет в Нью-Йорке, но я
знаю, что он много времени проводит на Лог-Бич. Я хочу знать о нем все, в
частности, спал ли он с девушкой по имени Лоретта Маршал.
Она сообщила Кену название отелей на Палм-Бич, которые дала ей
женщина.
Спустя два дня Кен рапортовал ей:
- Так и есть. Они провели вместе две недели в отелях на Палм-Бич, в
Майами и Атлантик-сити. Лоретта Маршал родила девочку восемь месяцев
спустя.
Дженифер, откинувшись в кресле, изучающе посматривала на Кена.
- Похоже, что дело у нас в кармане.
- Я так не думаю.
- В чем проблема?
- Дело в нашей клиентке. Она спит со всеми подряд, включая и солдат.
- Ты думаешь, что отцом ребенка может быть несколько мужчин?
- Я говорю, что им может быть полмира.
- А другие достаточно богаты, чтобы обеспечить ребенка?
- Ну, солдаты у нас хорошо получают, но Куртис Рендэл - настоящий
денежный мешок.
И он передал ей длинный список.
Лоретта Маршал вошла в кабинет. Дженифер не знала, что она ожидала
увидеть... Смазливую пустоголовую проститутку? Но она была полной
противоположностью этому образу. Не только потому что была совсем
непривлекательной, но скорее всего потому, что выглядела очень
по-домашнему. Фигура ее была весьма ординарной. Исходя из числа
романтических побед, одержанных мисс Маршал, она должна была представлять
собой ни больше, ни меньше, как бешено сексуальную красавицу. Она же
соответствовала стереотипу ординарной учительницы начальных классов. На
ней была темная шерстяная юбка, рубашка на пуговицах, темно-зеленый свитер
и разношенные туфли. Вначале Дженифер была уверена, что мисс Маршал
собирается использовать ее на то, чтобы заставить Рендэла платить за право
называться отцом чужого ребенка. Но после часовой беседы с девушкой
Дженифер почувствовала, что мнение ее изменилось. Лоретта Маршал явно
говорила правду.
- Конечно, у меня нет никаких доказательств, что Куртис - отец
Мелани, - она застенчиво улыбнулась. - Он не единственный мужчина, с
которым я спала.
- Тогда что заставляет вас думать, что он является отцом вашего
ребенка, мисс Маршал?
- Я не думаю. Я уверена в этом. Это трудно объяснить, но я даже знаю
ночь, когда была зачата Мелани. Иногда женщины могут чувствовать такие
вещи...
Дженифер изучала ее, пытаясь найти какой-либо признак хитрости или
обмана. Но ничего не находила. Девушка не притворялась.
Возможно, именно это и нравится мужчинам, подумала Дженифер.
- Вы любите его?
- О, да... И он говорил что любит меня. Конечно, я не уверена, что он
продолжает любить меня после того, что случилось...
Если ты любишь его, то как ты можешь спать с другими мужчинами? -
мысленно спрашивала ее Дженифер. Ответом, возможно, было ее печальное лицо
и плоская фигура.
- Вы можете мне помочь, мисс Паркер?
Дженифер задумчиво ответила:
- Дела об отцовстве всегда очень трудны. У меня есть список более
дюжины мужчин, с которыми вы переспали за последний год. Возможно, были и
другие... Если полный список есть у меня, то вы можете быть уверены, что
такой же есть и у адвоката Куртиса Рендэла.
Лоретта Маршал нахмурилась.
- А как же исследования крови и другие подобные вещи?
- Анализ крови принимается в качестве доказательства, если требуется
доказать, что ответчик не является отцом ребенка. А в вашем случае...
- Я забочусь не о себе. Я хочу защитить Мелани. Это будет правильно,
если Куртис позаботится о своей дочери.
Дженифер колебалась, взвешивая все "за" и "против". Она сказала
Лоретте правду. Дела об отцовстве очень трудны. Не говоря уже о том, что
это была грязная и неприятная работа. У адвоката, представляющего интересы
ответчика, будет триумфальный день, когда он сможет пригласить женщину на
свидетельскую скамью. Он проведет перед ней парад ее любовников, после
чего женщина будет выглядеть отъявленной проституткой. Дженифер не
хотелось быть вовлеченной в дело подобного рода. С другой стороны, она
верила Лоретте Маршал. Девушка была уверена, что Куртис Рендэл является
отцом ее ребенка. Дженифер приняла решение.
- Хорошо, - сказала она, - мы займемся этим.
Она встретилась с Роджером Дэвисом, адвокатом, представляющим
интересы Рендэла. Дэвис был партнером в большой фирме на Уолл-стрит, и о
его положении свидетельствовал занимаемый им просторный кабинет. Он был
напыщенным и надменным типом и не понравился ей с первого же взгляда.
- Чем могу быть полезен? - спросил он.
- Как я вам уже объяснила по телефону, я здесь от имени Лоретты
Маршал.
Он посмотрел на нее и произнес нетерпеливо:
- Итак?
- Она обратилась ко мне, чтобы возбудить дело об отцовстве мистера
Куртиса Рендэла. Я бы предпочитала не делать этого.
- И будете полнейшей дурой, если сделаете это.
Дженифер сдержалась.
- Мы не хотим таскать вашего клиента по судам. Я уверена, что вам
известно, насколько неприятны подобные дела... Поэтому мы готовы заключить
разумное соглашение, не обращаясь в суд.
Дэвис холодно улыбнулся.
- Я уверен, что вы готовы на это. Потому что у вас нет никакого дела.
Абсолютно никакого.
- Я так не думаю...
- Мисс Паркер, у меня нет времени на пустые разговоры. Ваша клиентка
- проститутка. Она спит без разбора со всем, что движется. У меня есть
список мужчин, с которыми она спала. Он длиной с мою руку. Вы думаете
повредить моему клиенту? Ваш клиент будет уничтожен. Она школьная
учительница, насколько мне известно? А когда я разберусь с ней, она уже не
сможет преподавать в течение всей своей жизни. И еще я вам скажу... Рендэл
верит, что он отец ребенка, но вы никогда не сможете доказать этого.
Дженифер внимательно слушала, ее лицо ничего не выражало.
- С нашей точки зрения, ваша клиентка могла забеременеть от любого
солдата Третьей армии. Хотите сделку? Хорошо... Я скажу вам, что мы
сделаем... Мы купим вашей клиентке противозачаточные шлюзы, чтобы с ней
такого больше не случалось.
Дженифер встала. Ее щеки горели.
- Мистер Дэвис, - сказала она, - эта ваша маленькая речь будет стоить
вашему клиенту полмиллиона долларов.
Она повернулась и вышла из комнаты.
Кен Бейли со своими тремя помощниками ничего не смогли найти против
Куртиса Рендэла. Он был вдовцом, столпом общества и имел очень мало
сексуальных контактов.
- Этот сукин сын родился пуританином, - пожаловался Кен.
Они сидели в конторе около полуночи накануне процесса.
- Я говорил с одним из адвокатов, работающих с Дэвисом. Они
собираются смешать с грязью нашу клиентку. И они не блефуют, Дженифер.
- Зачем вы подставляете свою шею ради этой девушки? - спросил Дан
Мартин.
- Я не собираюсь судить о ее сексуальной жизни, Дан. Она верит, что
Куртис Рендэл - отец ее ребенка. Она действительно верит в это! Все, чего
она хочет, это деньги для своего ребенка. И ничего лично для себя. Я
думаю, что она заслуживает справедливого суда.
- Мы думаем не о ней, - ответил Дан. - Мы думаем о вас. Вы на виду.
Все следят за вами. Я думаю, что это безнадежное дело. И оно станет черным
пятном для вас, - продолжил он.
- Идемте спать, - сказала она. - И увидимся в суде...
Процесс оказался еще хуже, чем предсказывал Кен Бейли. Дженифер
заставила Лоретту придти в суд с ребенком, но сейчас она думала, не
совершила ли она тактическую ошибку... Она сидела там совершенно
беспомощно, наблюдая, как свидетели один за одним занимали свидетельскую
скамью, и Роджер Дэвис заставлял их признаваться, что они спали с Лореттой
Маршал. Дженифер не смела подвергать их перекрестному допросу. Все, что
она могла делать, это сидеть и слушать, как чернят имя ее клиентки.
Она смотрела на присяжных и наблюдала на их лицах растущую
враждебность. Дэвис был слишком умен, чтобы характеризовать Лоретту Маршал
как шлюху. Люди на свидетельской скамье делали это за него.
Дженифер представляла своих свидетелей, которые рассказали, что
Лоретта Маршал хорошая учительница, регулярно посещает церковь и является
любящей и заботливой матерью. Но это не произвело никакого впечатления
перед лицом ужасающего строя любовников. Дженифер надеялась сыграть на
симпатии присяжных к молодой женщине, которой изменил богатый тип, который
покинул ее, когда она забеременела... Но и это не сработало.
Куртис Рендэл сидел у стола защиты. Это был элегантный мужчина лет
около шестидесяти, седой, загорелый с правильными чертами лица. По его
внешности можно было безошибочно определить его социальное происхождение,
принадлежность к правящему классу и членство во всех клубах для избранных.
Дженифер чувствовала, как женщины из числа присяжных медленно раздевают
его.
Конечно, думала она, они считают, что заслуживают того, чтобы лечь в
постель с этим мистером Очарование, но не хотят представлять себя,
сидящими в зале суда с десятимесячным ребенком на руках.
К несчастью для Лоретты Маршал, у ребенка не было ничего общего с
отцом, впрочем, как и с матерью. Девочка могла быть чьей угодно дочерью.
Как бы читая мысли Дженифер, Роджер Дэвис обратился к присяжным:
- Вот они сидят перед вами, мать и дитя... Да, но чей это ребенок? Вы
видите ответчика. Я ручаюсь, что ни один из вас не сможет найти ни одной
сходной черты у ответчика и этого младенца. Естественно, если бы мой
клиент был отцом девочки, то у них было бы хоть что-то общее - глаза, нос
или подбородок. Но где это сходство? Его не существует по весьма простой
причине. Ответчик не является отцом ребенка. Я боюсь, что перед нами
классический пример того, как падшая женщина, проявив беззаботность,
забеременела. А теперь она ищет, кто же из ее любовников сможет лучше
оплачивать счета...
Его голос смягчился:
- Никто из нас не в праве судить ее. Личная жизнь Лоретты Маршал -
это ее собственное дело. Тот факт, что она работает учительницей и может
оказывать влияние на умы детей, сейчас не имеет никакого отношения к делу.
Я здесь не для того, чтобы морализировать. Я здесь всего лишь для того,
чтобы защитить интересы невиновного человека.
Дженифер, наблюдая за присяжными, понимала, что все они на стороне
Куртиса Рендэла. Но она по-прежнему верила Лоретте Маршал. Если бы ребенок
был похож на своего отца... Роджер Дэвис был прав. Какое-либо сходство
отсутствовало. И она понимала, что это не прошло мимо внимания присяжных.
Дженифер вызвала Куртиса Рендэла для дачи показаний. Она понимала,
что это был ее единственный шанс попытаться возместить нанесенный урон
показаниями свидетелей. Это была ее последняя возможность направить
процесс в нужное русло. Некоторое время она изучала человека на
свидетельской скамье.
- Вы когда-нибудь были женаты, мистер Рендэл?
- Да. Моя жена погибла при пожаре.
Последовала естественная реакция усиления симпатии со стороны
присяжных...
Проклятье! Она быстро перестроилась.
- Вы больше не женились?
- Нет. Я очень любил свою жену...
- У вас с женой были дети?
- Нет. К несчастью, она была неспособна на это.
Дженифер показала на ребенка.
- Следовательно, Мелани ваш единственный ребенок...
- Возражаю!
- Принято. Адвокату истца делается предупреждение.
- Извините, Ваша честь.
Дженифер снова повернулась к Рендэлу.
- Вы любите детей?
- Да, очень.
- Вы член правления вашей собственной корпорации, не так ли, мистер
Рендэл?
- Да.
- Вы никогда не мечтали о сыне, который продолжил бы ваше дело?
- Думаю, что каждый человек хочет этого.
- Значит, если бы Мелани родилась мальчиком, то...
- Возражаю!
- Принято.
Судья обратился к Дженифер:
- Мисс Паркер, я вынужден снова просить вас прекратить подобные
действия.
- Простите, Ваша честь... Мистер Рендэл, у вас такая привычка
знакомиться со случайными женщинами и вести их в отель?
Куртис Рендэл нервно облизал языком нижнюю губу.
- Нет.
- Разве это не правда, что вы впервые познакомились с Лореттой Маршал
в баре и пошли с ней в номер отеля?
Его язык снова принялся лизать нижнюю губу.
- Да, мадам. Но это было просто... это был просто секс...
Дженифер пристально посмотрела на него.
- Вы сказали "это был просто секс"... Сказали это так, будто
считаете, что секс - это что-то грязное.
- Нет, мадам.
Его язык заработал снова.
Дженифер зачарованно следила за ним. Внезапно ее сердце заполнило
острое чувство надежды. Она теперь знала, что делать. Она должна
продолжать подталкивать его, но не очень усердно, чтобы у присяжных не
возникло к ней неприязненное чувство.
- Как много женщин подобрали вы в барах?
Дэвис встал.
- Это возмутительно, Ваша честь! Я возражаю против подобного допроса.
Единственная женщина, имеющая отношение к этому делу, это Лоретта Маршал.
Мы уже выяснили, что у ответчика были с ней близкие отношения. Вся его
остальная личная жизнь не имеет к делу никакого отношения.
- Я не согласна, Ваша честь. Если ответчик относится к типу мужчин,
которые...
- Принято. Пожалуйста, прекратите подобную линию допроса, мисс
Паркер.
Дженифер пожала плечами.
- Да, Ваша честь...
Она повернулась к Рендэлу.
- Давайте вернемся к тому вечеру, когда вы познакомились в баре с
Лореттой Маршал. К какому типу относится этот бар?
- Я... я действительно не знаю. Я там раньше не был.
- Это бар для одиночек?
- Не имею ни малейшего понятия.
- Хорошо, но к вашему сведению "Плей Пен" был и остается баром для
одиночек. Он имеет репутацию места, куда отправляются женщины и мужчины,
чтобы найти партнера, с которым можно было бы лечь в постель. Разве не для
этого пошли вы туда, мистер Рендэл?
Тот снова принялся лизать губу.
- Да, возможно... Я не помню...
- Вы не помните?
Голос Дженифер был полон сарказма. - Вы случайно не помните день,
когда вы познакомились в баре с Лореттой Маршал?
- Нет, точно не помню.
- Тогда позвольте мне освежить вашу память...
Она подошла к столу истца и начала просматривать бумаги. Она сделала
отметку, как бы отмечая нужное число, и передала листок Кену Бейли. Он
посмотрел на нее с озадаченным выражением на лице.
Она вернулась к свидетельской скамье.
- Это было восемнадцатого января, мистер Рендэл.
Уголком глаза она видела, как Кен Бейли вышел из зала.
- Могло быть и так. Я же сказал, что точно не помню.
В течение следующих пятнадцати минут она расспрашивала Куртиса
Рендэла. Это был ненастойчивый, хаотический допрос, и Дэвис не вмешивался,
потому что он видел, что Дженифер не имела успеха у присяжных, которым это
уже начинало надоедать.
Она все продолжала свои вопросы, ожидая появления Кена. Наконец она
увидела, как тот ворвался в зал, неся в руках небольшой пакет.
Дженифер обратилась к судье:
- Ваша честь, могу я попросить пятнадцатиминутный перерыв?
Судья посмотрел на часы.
- Поскольку сейчас уже почти наступило время ленча, суд откладывается
до 13.30.
Точно в это время суд возобновил свое заседание. Дженифер попросила
Лоретту Маршал сесть с ребенком поближе к скамье присяжных.
Судья произнес:
- Мистер Рендэл, вы еще находитесь под присягой. Займите
свидетельское место.
Дженифер подождала, пока Куртис Рендэл сел на место. Она подошла к
нему и спросила:
- Мистер Рендэл, сколько незаконнорожденных детей вы произвели на
свет?
Дэвис вскочил на ноги.
- Возражаю! Это переходит все границы, Ваша честь! Я не позволю
подвергать моего клиента подобному унижению!
- Возражение принято, - судья обратился к Дженифер: Я уже
предупреждал вас, мисс Паркер...
Она послушно ответила:
- Прошу прощения, ваша честь...
Она посмотрела на Рендэла и увидела то, что хотела увидеть: он нервно
облизывал губы. Она повернулась к Лоретте Маршал и ее ребенку. Младенец
усердно облизывал нижнюю губу. Дженифер медленно подошла к ребенку и
остановилась перед ним, привлекая внимание присяжных.
- Посмотрите на девочку, - мягко сказала она.
Теперь все смотрели на маленькую Мелани, на ее розовый язычок,
облизывающий губу.
- И посмотрите на этого мужчину... Двенадцать пар глаз
сфокусировались на нем. Он сидел, нервно облизывая нижнюю губу, и сходство
было безошибочным... Был забыт тот факт, что Лоретта Маршал спала с
дюжиной других мужчин. Был забыт тот факт, что Куртис Рендэл является
столпом общества.
- Это человек, - сказала Дженифер грустно, - с положением и
средствами, человек, который у всех на виду. И я хочу задать только один
вопрос: что же это за человек, который отказывается от своего ребенка?
Присяжные после часового отсутствия возвратились с решением в пользу
истца. Лоретта Маршал получила двести тысяч долларов наличными и ей были
присуждены ежемесячные платежи на ребенка в сумме две тысячи долларов.
После вынесения вердикта Роджер Дэвис подошел к Дженифер. Его лицо
пылало гневом.
- Вы что-нибудь сделали с ребенком?
- Что вы имеете в виду?
Дэвис неуверенно засмеялся.
- Это шутка с губой... которая убедила присяжных... Вы можете
объяснить это?
- Могу. Это называется наследственностью.
Дженифер и Кен Бейли распили бутылку кукурузного сиропа на обратном
пути в контору.
16
Адам Уорнер знал почти с самого начала, что его женитьба на Мэри Бич
была ошибкой. Он был импульсивен и идеалистичен, пытаясь защитить молодую
девушку, которая осталась совсем беззащитной во враждебном мире.
Он бы отдал все, лишь бы не причинять ей боль, но Адам глубоко любил
Дженифер. Ему нужно было с кем-то поделиться, и он остановил свой выбор на
Стюарте Нидхэме. Тот всегда относился к нему с симпатией, и Адам
рассчитывал, что он его поймет. Но надежды его не оправдались. Когда он
вошел в кабинет Нидхэма, тот сказал:
- Ты как раз вовремя. Я только что говорил по телефону с комитетом по
выборам. Они просят тебя официально выдвинуть свою кандидатуру в Сенат.
Партия полностью поддерживает тебя.
- Это замечательно, - ответил Адам.
- У нас много дел, мальчик мой. Сначала нужно решить организационные
вопросы. Я собираюсь организовать комитет финансовой поддержки. С этого, я
думаю, нам нужно начать.
В течение следующих двух часов они обсуждали план избирательной
компании.
Когда они кончили, Адам сказал:
- Стюарт, я хотел бы поговорить с вами кое о чем личном.
- Боюсь, что я опаздываю на встречу с клиентом, Адам...
И он внезапно почувствовал, что Нидхэм все время знал, что у него на
уме...
Адам должен был встретиться с Дженифер во время ленча в молочном
ресторане в Вест-Сайде. Она ждала его в закрытой кабине.
Адам вошел, заряженный энергией, и по выражению его лица она поняла,
что что-то случилось.
- У меня для тебя новости, - сказал он. - Мне предложили
баллотироваться в Сенат.
- О, Адам! - ею овладело чувство восторга. - Это замечательно! Ты
будешь великолепным сенатором!
