- Это вас, - усмехнулся Кен. - Они звонят, не переставая.
Звонили из газет и журналов, радио и телевидения, желая узнать
подробности ее жизни. За один день она стала знаменитостью... Были звонки
и другого рода, о которых она раньше только мечтала. Крупные фирмы,
пренебрегавшие ею раньше, звонили, чтобы узнать, когда ей удобно с ними
встретиться.
В своем кабинете Роберт ди Сильва орал на своего старшего помощника:
- Сейчас же заведите дело на Дженифер Паркер. Я хочу знать о каждом
ее клиенте. Дошло?
- Да, сэр.
- Шевелитесь!
9
- Он не больше похож на "курка", чем я на девственницу. Он всю жизнь
работал руками.
- Этот тип просил, чтобы я замолвил за него словечко Майклу. Я сказал
ему: "Послушай, парень, если Майклу понадобится стрелок, он не будет
искать его в помойной яме".
- Он пытался играть с тобой, Сол?
- Ну, я хорошенько отшил его. Он не имеет отношения к нашему делу, а
если ты не связан с ним, ты - ничто.
Эта беседа проходила в кухне старинного дома в сельской части штата
Нью-Джерси. В комнате находились трое: Ник Вито, Джозеф Коллела и
Сальваторе Фифе - Маленький цветок.
Ник Вито был похож на труп с его тонкими, почти невидимыми губами и
глубоко посаженными глазами. На ногах у него были стодолларовые туфли с
белыми носками. Джозеф Коллела - Большой Джо - представлял собой громадную
человеческую глыбу, гранитный монолит, и когда он шел, то был похож на
движущееся здание. Кто-то однажды назвал его "огородом", потому что у него
был нос картошкой, капустные уши и гороховые мозги.
У него был высокий голос и обманчиво мягкие манеры. Он владел
скаковой лошадью и хотел всегда получать главный первый приз. Был женат и
имел шестерых детей. Специализировался на пистолетах, кислоте и цепях. Его
жена, Кармелина, была ревностной католичкой, и по воскресеньям, если
Каллела не работал, он обязательно посещал с семьей церковь.
Третий человек - Сальваторе Фифе - был сущим крохой. Его рост
равнялся пяти футам трем дюймам, а вес - 150 фунтам. У него было лицо
невинного мальчика из церковного хора, и он одинаково хорошо владел
пистолетом и ножом. Женщины буквально липли к этому малышу, и он мог
похвастаться женой, красавицей-любовницей и полудюжиной подружек. Фифе в
свое время был жокеем, участвуя в скачках от Пимлико до Тихуаме. Когда
однажды комиссар скачек в Голливуд-парке уличил его в даче наркотиков
лошади, тело комиссара нашли неделю спустя плавающим в озере Тахо.
Все эти трое мужчин были членами семьи Антонила Гранелли, но именно
Майкл Моретти ввел их в семью, и они были преданы ему душой и телом.
В столовой происходила семейная встреча. Во главе стола был Антонил
Гранелли, глава наиболее могущественной на восточном побережье семьи
мафии. Это был могучий семидесятидвухлетний старик с плечами и грудью
грузчика и копной седых волос на голове. Родился он на Сицилии, в Америку
приехал, когда ему было только пятнадцать лет, и стал работать в порту на
западной стороне Манхэттена. К тому времени, когда ему исполнилось
двадцать, он был уже помощником босса в доках. У них возник спор, и когда
босс таинственно исчез, Антонил Гранелли занял его место.
Каждый, кто хотел работать в доках, должен был платить ему.
Воспользовавшись этими деньгами, он начал свое восхождение к власти,
быстро расширяя сферы своей деятельности, проникая в ростовщичество и
проституцию, азартные игры и наркотики, занимаясь ограблениями и
убийствами. За эти годы ему тридцать пять раз предъявлялись обвинения, но
осужден он был только однажды по незначительному делу. Этот человек
обладал врожденной крестьянской хитростью и был полностью аморальным и
безжалостным типом.
Слева от Гранелли сидел Томас Колфакс, занимавший в семье пост
адвоката.
Двадцать пять лет назад ему пророчили будущее в качестве адвоката в
промышленной корпорации, но однажды ему случилось защищать небольшую
компанию по производству оливкового масла, которая, как оказалось,
находилась под контролем мафии. Постепенно, шаг за шагом, его сманили к
ведению других дел в интересах мафии. В конце концов, через несколько лет
семья Гранелли стала его единственным клиентом. Томас Калифакс стал
богатым человеком, владеющим значительной недвижимостью и имеющим счета во
всех банках мира.
Справа от Гранелли сидел Майкл Моретти, его зять. Майкл был
честолюбив, и эта черта его характера не давала Гранелли покоя. Майкл не
соответствовал классическим образцам семьи. Его отец, Джованни, родился не
на Сицилии, а во Флоренции. Этого одного было достаточно, чтобы семья
Моретти попала под подозрение. Все знают, что флорентийцам доверять
нельзя. Джованни Моретти приехал в Америку и открыл небольшую сапожную
мастерскую. Он вел свое дело честно, не имея ни одной задней мысли, не
посещал комнаты для игры и не имел девочек. Поэтому его считали тупым.
Сын Джованни, Майкл, ни в чем на отца не походил. Он окончил Йельский
университет и Школу Бизнеса в Уортене. Закончив образование, Моретти
обратился к отцу с единственной просьбой - устроить ему встречу с его
дальним родственником, Антонилом Гранелли.
Старый сапожник вспомнил, что давно не видел своего троюродного брата
и, собравшись к нему в гости, взял с собой сына. Гранелли был уверен, что
Майкл пришел к нему просить денег, чтобы открыть небольшое дело, возможно,
сапожную мастерскую, как и его недалекий папаша. Но этот парень его
удивил...
- Я знаю, как сделать вас богатым, - начал он.
Гранелли взглянул на дерзкого молодого человека и терпеливо
улыбнулся.
- Я богат.
- Нет, вы только думаете, что богаты.
Улыбка исчезла с лица Гранелли.
- О чем это ты толкуешь, парень?
И Майкл объяснил ему.
Поначалу Гранелли осторожничал, тщательно проверяя каждый совет
Майкла. Но все шло блестяще. Если раньше семья Гранелли занималась лишь
выгодными, но незаконными делами, то под руководством Майкла Моретти их
область деятельности значительно расширилась. В течении пяти лет под
контролем семьи оказались десятки предприятий, включая упаковку мяса,
стирку белья, рестораны, транспортные компании и фармацевтику. Причем все
было в рамках закона. Майкл находил компании, испытывающие финансовые
затруднения, и семья вступала с ними в сотрудничество в качестве младшего
партнера, постепенно прибирая к рукам всю фирму. Доходы компании стали
стремительно расти. Поскольку сотрудники фирмы состояли в профсоюзе,
находящемся под контролем Майкла, их страховка осуществлялась через одну
из принадлежащих семье страховых компаний. Автомобили они покупали у
торговцев, связанных с семьей.
Майкл создал гигантскую сеть, с помощью которой опутывали потребителя
и постепенно доили его, а молоко текло в семью.
Майкл не мог быть спокоен. После того, как он показал Гранелли
обширные и богатые перспективы законной деловой деятельности, тот в нем
больше не нуждался. Он обходился семье недешево, потому что вначале убедил
семью выделить ему определенный процент из того, что в первое время
казалось незначительным. Но по мере того, как идеи Майкла начали приносить
плоды, и прибыли потекли рекой, Гранелли пришлось задуматься. Случайно
Майклу стало известно, что Гранелли собрал семью, чтобы решить, что делать
с Майклом дальше.
- Я не могу видеть, как все эти деньги текут в карман этого
мальчугана, - сказал Гранелли. - Мы должны избавиться от него...
Но Майкл спутал ему все карты своей женитьбой... Розе, единственной
дочери Антонила, исполнилось девятнадцать лет. Ее мать умерла при родах, и
она воспитывалась в монастыре, приезжая домой лишь на каникулы. Отец
обожал свою дочь и следил за тем, чтобы она находилась под постоянной
опекой. Приехав домой на Пасху, она встретилась с Майклом. Ко времени
возвращения в монастырь она уже была безумно влюблена в него. Когда она
оставалась одна, воспоминания о его привлекательности заставляли ее
заниматься вещами, о которых монахини говорили, как о страшном грехе.
Антонил Гранелли думал, что дочь считает его преуспевающим
бизнесменом, но за годы учебы ее соученицы не раз показывали ей статьи в
газетах и журналах об отце и о его подлинных занятиях. И когда
правительство делало попытку посадить за решетку кого-либо из семьи
Гранелли, она знала об этом. Роза никогда не обсуждала этот вопрос с
отцом, и тот находился в счастливом заблуждении, что его дочь все еще
невинный ребенок, который не знает суровой правды. Но знай Гранелли
правду, он был бы удивлен, поскольку Роза находила занятие отца ужасно
волнующим. Она ненавидела монастырскую дисциплину и, в конце концов,
невзлюбила всяческие авторитеты. Она воображала своего отца похожим на
Робин Гуда, бросающим вызов властям. Тот факт, что Майкл Моретти был
высокой фигурой в организации ее отца, делал его еще более привлекательным
в ее глазах.
С самого начала Майкл был очень осторожен в обращении с Розой.
Оставшись наедине, они обменивались горячими объятиями и поцелуями, но он
никогда не шел дальше. Роза была девственницей и страстно хотела отдаться
любимому мужчине. И Майклу приходилось сдерживаться.
- Я слишком уважаю тебя, Роза, чтобы лечь с тобой в постель до
свадьбы.
Но на самом деле он слишком уважал и боялся Антонила Гранелли. Он
сделает яичницу из моих яиц, думал он.
Вот так и случилось, что в то время, когда Гранелли прикидывая, как
ему лучше избавиться от Майкла, тот пришел к нему вместе с Розой и объявил
об их любви и желании вступить в брак. Старик долго бушевал, выдвигая
сотни причин, по которым это может случиться только после его смерти, но,
в конце концов, истинная любовь победила, и молодые стали супругами после
пышной брачной церемонии.
После свадьбы Гранелли побеседовал с Майклом.
- Роза - это все что у меня есть, Майкл. Ты будешь заботиться о ней,
не так ли?
- Конечно, Тони.
- Я прослежу за этим... Ты должен сделать ее счастливой. Понимаешь, о
чем я говорю?
- Я знаю, что вы имеете в виду.
- Никаких проституток и потаскух! Понял? Роза любит готовить. Ты
должен ужинать дома каждый день. Ты должен стать таким зятем, которым
можно было бы гордиться.
- Я буду стараться, Тони.
- Да, между прочим, Майкл... Сейчас ты стал членом нашей семьи, и,
наверное, можно пересмотреть условия той королевской сделки, которую мы с
тобой когда-то заключили.
Майкл взял его под руку.
- Спасибо, папа, но нам хватит... Я смогу купить ей все, что она
захочет.
Он ушел, оставив старика изумленно смотреть ему в след.
Следующие семь лет были счастливыми для Майкла. Роза была
восхитительна, с ней было легко, она обожала его, но он знал, что стоит ей
умереть или исчезнуть, и он прекрасно обойдется без нее. Просто найдет
кого-либо другого для выполнения ее обязанностей... Он не любил ее. Он
считал себя не способным любить другое человеческое существо, такая
способность в в нем просто отсутствовала. Теплые чувства он мог испытывать
только к животным. Ему подарили щенка-колли ко дню рождения, и они стали
неразлучны. Через шесть недель собака попала под машину, и когда отец
предложил ему купить другую собачку, он отказался. И больше у него никогда
не было собаки.
Майкл рос, видя, как его отец гробит себя за гроши. И решил, что с
ним такого не случится. Он знал, чего хочет, с того момента, когда впервые
услышал разговор о своем дальнем родственнике Антониле Гранелли. В Штатах
было двадцать шесть семей мафии, пять из них в Нью-Йорке, и из этих пяти
семья Антонила Гранелли была сильнейшей. С раннего детства Майкл дрожал от
волнения, когда слушал рассказы о мафии.
Майкл олицетворял собой новое поколение, он был лишен старых
предрассудков, полон свежих идей. В настоящее время комитет из девяти
человек контролировал семьи мафии по всей стране. И Майкл знал, что
когда-нибудь он возглавит этот комитет.
Майкл размышлял о людях, сидящих с ним за столом фермерского дома в
Нью-Джерси.
Антонил Гранелли еще поживет, но, к счастью, не так уж долго. А Томас
Колфакс был его врагом с самого начала... По мере того, как росло влияние
Майкла, уменьшалось влияние адвоката.
Майкл вводил все больше и больше своих людей в организацию, людей,
подобных Нику Вито, Сальваторе Фифе и Джозефу Коллела, которые были ему
безгранично преданы, а адвокату это не нравилось.
Когда Майкла арестовали за убийство братьев Ромас и Камилло Стела
согласился свидетельствовать против него в суде, старый адвокат думал, что
наконец-то избавится от Майкла, потому что считал, что в данном случае у
окружного прокурора беспроигрышное дело.
Майкл нашел выход глубокой ночью. В четыре часа он вышел из дома и из
автомата позвонил Джозефу Коллела.
- На следующей неделе несколько молодых адвокатов примут присягу в
штате окружного прокурора. Ты можешь узнать их имена?
- Что за вопрос, Майкл?
- И еще... Позвони в Детройт, пусть они пришлют сюда человека,
неизвестного полиции.
Он повесил трубку.
Неделю спустя, сидя в зале суда, Майкл Моретти изучал новых
ассистентов окружного прокурора. Он внимательно вглядывался то в одно
лицо, то в другое, анализируя и делая выводы. То, что он собирался
сделать, было вызывающе опасным делом, но именно поэтому оно могло иметь
успех. Он имел дело с новичками, которые слишком волновались, чтобы
задавать вопросы, и которые горели желанием быть полезными и попасть на
заметку. Ладно, кто-нибудь определенно будет на виду...
В конце концов, он выбрал Дженифер Паркер. Ему понравилась ее
неопытность и напряженность, которую она безуспешно пыталась скрыть. Она
была женщиной и должна была испытывать большее волнение, чем окружающие ее
мужчины. Приняв решение, он повернулся к человеку в сером костюме,
сидящему среди зрителей, и кивнул в сторону Дженифер. Этого было
достаточно.
Майкл следил за тем, как окружной прокурор закончил опрос сукиного
сына Камилло Стела, после чего он обратился к Томасу Колфаксу:
- Свидетель ваш для перекрестного допроса.
Колфакс встал.
- Ваша честь, сейчас почти полдень, и я не хотел бы, чтобы мой допрос
прерывался. Могу я попросить суд сделать перерыв на ленч?
Перерыв был объявлен. Сейчас был самый подходящий момент...
Майкл видел, как его человек незаметно присоединился к группе людей,
окружающей прокурора. Спустя некоторое время он направился к Дженифер,
держа в руках большой конверт. Майкл сидел, затаив дыхание. Он мысленно
приказывал ей взять конверт и направиться в комнату свидетелей. И она
сделала это... Майкл Моретти смог расслабиться только тогда, когда увидел,
что она возвращается без конверта.
С тех пор прошел год. Газеты тогда распяли девушку, но это уже было
ее дело. Он не вспоминал о ней до тех пор, пока газеты не начали писать о
процессе над Абрахамом Уилсоном. Они вытащили на свет старое дело Майкла
Моретти и роль Дженифер в нем. Они снова печатали ее фотографии. Да, она
была весьма привлекательной девушкой, но в ней чувствовалось нечто большее
- независимость, и это заставило его долго рассматривать ее фотографии. Он
стал следить за процессом со все возрастающим интересом.
Год назад, когда ребята праздновали победу после прекращения процесса
над Майклом, Сальваторе Фифе предложил свой тост:
- Мир избавился еще от одного адвокатишки...
Нет, мир не избавился от нее, подумал Майкл, она выпрямилась и
борется снова...
И ему это нравилось.
Ее показывали по телевизору накануне вечером, и, следя за тем, как
она описывает свою победу над Робертом ди Сильва, он испытывал странное
удовлетворение.
Гранелли спросил:
- Что ты в ней увидел, Майкл?
- У нее есть голова, Тони. И, возможно, она понадобится.
10
На следующий день после процесса Уилсона позвонил Адам Уорнер.
- Я хочу поздравить вас.
Дженифер сразу же узнала его голос, и он взволновал ее до глубины
души.
- Это...
- Я знаю.
О боже, подумала она, зачем я сказала это? Зачем ему знать, как часто
она думала о нем в последние месяцы.
- Я хотел сказать вам, что, по-моему, вы провели дело Уилсона
блестяще. Вы заслужили победу.
- Спасибо.
Сейчас он повесит трубку... Я больше никогда не увижу его... Он,
наверное, слишком занят своим гаремом, думала она.
Адам Уорнер продолжал:
- Не будете ли вы так любезны поужинать со мной как-нибудь вечером?
Мужчины ненавидят слишком шустрых девушек, сказала она себе.
- Что вы скажете о сегодняшнем вечере?
Она почувствовала улыбку в его голосе:
- Боюсь, что мой первый свободный вечер будет лишь в пятницу. Вы
будете заняты?
- Нет.
Она еле удержалась, чтобы не сказать "конечно, нет".
- Могу ли я заехать за вами?
Она подумала о своей ужасной квартире с колченогим диваном и
гладильной доской в углу.
- Наверное, будет удобнее, если мы встретимся где-нибудь.
- Вам нравится кухня в "Лутисе"?
- Можно я вам отвечу после того, как отведаю ее?
Он рассмеялся.
- Как насчет восьми часов?
- Вполне устроит.
Она положила трубку и села в приступе эйфории. Это же просто смешно,
думала она. Он, вероятно, женат и у него дюжина детей...
Во время их совместного ужина во французском ресторане она заметила,
что он не носит обручального кольца. Неубедительное доказательство,
сказала она себе. Нужно обязательно издать закон, принуждающий всех
мужчин-мужей носить кольца.
Кен Бейли вошел в контору.
- Как поживает наш великий адвокат?
Он посмотрел на нее более внимательно.
- Ты выглядишь так. как будто только что проглотила клиента.
Дженифер, поколебавшись, сказала:
- Кен, не проведешь ли ты небольшое расследование для меня?
Он подошел к ее столу и достал блокнот и карандаш.
- Давайте. Кто это?
Она начала произносить имя Адама, потом остановилась на полуслове,
чувствуя себя дурой. Какое она имеет право вторгаться в его личную жизнь?
Ведь он предложил ей поужинать вместе, а не выйти за него замуж...
Кен отложил карандаш.
- Ну, так что?
- Кен...
- Да?
- Адам Уорнер. Его имя Адам Уорнер.
Он посмотрел на нее с удивлением.
- Нет необходимости вести расследование. Достаточно прочесть газеты.
- Что ты знаешь о нем?
Он опустился на стул напротив нее и сцепил пальцы.
- Давай посмотрим. Он является партнером в фирме "Нидхэм, Линч, Лиэрс
и Уорнер". Закончил юридический факультет Гарварда, происходит из богатой
семьи. Ему около тридцати пяти лет.
Дженифер с любопытством следила за ним.
- Откуда тебе так много о нем известно?
Он подмигнул.
- У меня есть много друзей повсюду. Говорят, что он собирается
баллотироваться в сенат США. Говорят, что в нем есть то, что они называют
обаянием.
Определенно есть, подумала она.
Она пыталась задать следующий вопрос небрежным тоном:
- Что тебе известно о его личной жизни?
- Он женат на дочери отставного адвоката. Она племянница Стюарта
Нидхэма, партнера Уорнера.
Сердце Дженифер упало. Итак, все встало на свои места...
Кен озадаченно следил за ней.
- Чем вызван этот внезапный интерес?
- Простое любопытство.
Когда он ушел, она долго еще сидела, думая об Адаме. Он пригласил
меня на ужин из профессионального любопытства. Он хочет поздравить меня.
Но он уже сделал это по телефону... Интересно, скажет ли он о своей жене?
Конечно, нет... Хорошо я поужинаю с ним, но это будет наша последняя
встреча...
В тот же день, позднее, Дженифер позвонили из "Пибоди и Пибоди". Это
был старший партнер.
- Я давно собирался встретиться с вами. Не могли бы мы пообедать
вместе?
Его тон не мог обмануть Дженифер. Она была уверена, что мысль о
встрече с ней не приходила ему в голову, пока он не прочел о процессе над
Уилсоном. Он собирался встретиться с ней явно не для того, чтобы обсудить
проблему вручения повесток...
- Как насчет завтра? - продолжал он. - В моем клубе?
Они встретились на следующий день. Старший Пибоди был бледным
невысоким мужчиной, состарившейся версией своего сына. Жилет не мог скрыть
выступающего животика. Ей мало понравился отец, как до этого и его сын.
- У нас есть место для молодого способного адвоката, мисс Паркер. Мы
могли бы предложить вам пятнадцать тысяч в год для начала.
Дженифер сидела и думала о том, как много это предложение значило бы
для нее год назад, когда она отчаянно нуждалась в работе, нуждалась в
ком-нибудь, кто бы поверил в нее...
Он продолжал:
- Я уверен, что через несколько лет вы станете партнером в нашей
фирме.
Пятнадцать тысяч в год и партнерство... Она вспомнила о маленькой
конторе, которую делила с Кеном, и о своей крошечной квартирке с фальшивым
камином...
Мистер Пибоди принял ее молчание за согласие.
- Отлично! Мы бы хотели, чтобы вы начали как можно скорее. Возможно,
даже в понедельник. Я...
- Нет.
- Если понедельник вас не устраивает...
- Я хотела сказать, что не могу принять ваше предложение, мистер
Пибоди, - сказала она, удивляясь сама себе.
- Понимаю... - последовала пауза. - Возможно, мы сможем начать с
двадцати тысяч в год...
Он увидел выражение ее лица.
- Или двадцать пять тысяч... Почему бы вам не подумать об этом?
- Я уже подумала. Я и дальше собираюсь работать самостоятельно.
Стали приходить клиенты. Не слишком много и не очень значительные, но
это были ее клиенты. Контора становилась слишком тесной для нее.
Однажды утром, когда ей пришлось остановить двух клиентов в коридоре,
пока она была занята с третьим, Кен сказал ей:
- Так дело не пойдет! Тебе нужно перебраться отсюда в приличную
контору в жилых кварталах города.
Дженифер кивнула.
- Я знаю. Я думаю об этом.
Кен занялся бумагами, склонившись над столом, чтобы не встретиться с
ней глазами.
- Мне будет тебя не хватать...
- О чем ты говоришь? Ты переберешься вместе со мной!
Эти слова не сразу дошли до него. Он поднял глаза, и широкая улыбка
расползлась по его лицу.
- Переехать с тобой?
Он оглянулся, обвел глазами тесную комнатку без окон.
- И изменить всему этому?
На следующей неделе они переехали в новую контору на Пятой авеню.
Новые апартаменты состояли из трех небольших комнат, одна - для Дженифер,
вторая - для Кена и третья - для секретаря. На место секретарши они взяли
молодую девушку по имени Синтия Элман, недавно закончившую университет.
- Сейчас у вас будет немного работы, - извинялась Дженифер, - но дело
будет расширяться.
- О, я знаю, мисс Паркер, - в голосе девушки чувствовалось
преклонение перед ней.
Она хочет быть похожей на меня, подумала Дженифер. Не приведи
господь!
Вошел Кен Бейли.
- Я чувствую себя таким одиноким в этой огромной конторе. Как насчет
обеда завтра вечером?
- Боюсь, что я...
Она чувствовала себя усталой и у нее было много работы, но Кен был ее
лучшим другом, и она не могла отказать ему.
- Я с удовольствием пойду.
Они посмотрели "Аплодисменты", и она получила огромное удовольствие
от спектакля. Они решили поужинать у "Сарди".
Заказав ужин, Кен сказал:
- У меня есть два билета на балет в пятницу вечером. Я думаю, мы
могли бы...
- Извини, Кен, но я занята в пятницу вечером.
- Ясно, - его голос был на удивление спокоен.
Время от времени она замечала, как Кен рассматривает ее, считая, что
она не видит этого, но при этом у него на лице было такое выражение,
которому трудно было подобрать определение. Она знала, что он был одинок,
хотя он никогда не говорил о ком-нибудь из своих друзей и никогда не
обсуждал с ней свою личную жизнь. Она не могла забыть того, что рассказал
ей Отто, и она думала о том, знает ли сам Кен, чего он хочет от жизни. Ей
хотелось чем-то помочь ему, но как это сделать, она не знала.
Дженифер казалось, что пятница никогда не наступит... По мере того,
как приближался день встречи с Адамом Уорнером, ей все труднее и труднее
было сконцентрироваться на работе. Она ловила себя на том, что все время
думает о нем. Она понимала, что это смешно, но не могла избавиться от
этого. Она пыталась объяснить это чувством благодарности за то, что он
спас ее, когда ей грозила дисквалификация, а потом посылал ей клиентов.
Да, это было так, но Дженифер знала, что здесь есть еще кое-что... Что-то,
чего она не могла объяснить сама. Это было чувство, неведомое ей раньше,
влечение, которое она не испытывала ни к одному мужчине. Ей хотелось
знать, что представляет собой жена Адама... Несомненно, она из тех
избранных женщин, которые каждую среду проходят через красные двери в клуб
Элизабет Арден, где занимаются специальной гимнастикой. Она должна быть
стройной и утонченной, достойной представительницей высшего общества.
В десять утра магической пятницы она должна была посетить нового
итальянского парикмахера. Синтия рассказала ей о модных сейчас прическах.
В половине одиннадцатого она позвонила парикмахеру и отменила встречу. В
одиннадцать она позвонила снова и сообщила, что желает стричься.
Кен Бейли пригласил Дженифер на ленч, но она была так взволнована,
что не могла ничего есть. Вместо этого она отправилась в универмаг, где
купила себе новое шифоновое платье, которое очень шло к ее глазам, пару
коричневых лодочек и гармонирующий с ними кошелек. Она понимала, что
наносит серьезный ущерб своему бюджету, но не могла остановить себя.
Проходя мимо парфюмерного отдела, она, руководствуясь безумным импульсом,
купила флакон французских духов.
Это было безумием, потому что мужчина был женат... Она вышла из
конторы в пять часов и пошла домой, чтобы переодеться. Она потратила два
часа, умываясь и одеваясь для него. Закончив, она принялась тщательно
изучать себя в зеркале. Затем она с вызовом растрепала свои тщательно
уложенные волосы и, отбросив их назад, перевязала зеленой лентой. Так
будет лучше, подумала она. Я адвокат, собирающийся поужинать с другим
адвокатом... Но закрыв за собой дверь, она оставила за собой легкий аромат
розы и жасмина.
"Литус" был совсем не таким, каким она ожидала его увидеть.
Трехцветный французский флаг трепетал над входом в небольшой дом. Внутри
узкий холл вел к маленькому бару, за которым был зал ресторана. Хозяин,
Андре Солтнер, встретил Дженифер у входа.
- Чем могу быть полезен?
- У меня здесь встреча с Адамом Уорнером... Похоже, что я пришла
рано...
Он провел ее к бару.
- Не хотите ли выпить?
- С удовольствием, благодарю.
- Я пришлю официанта.
Дженифер села и принялась наблюдать за одетыми в меха и украшенными
драгоценностями дамами, прибывающими со своим эскортом. Она читала и
слышала о "Литусе". Это был любимый ресторан Жаклин Кеннеди, и здесь была
прекрасная кухня.
- Могу я присесть на минуту, мисс Паркер?
- Я жду одного человека... - начала она.
Он улыбнулся и сел.
- Это не флирт, мисс Паркер.
Она удивленно посмотрела на него, не узнавая.
- Я - Ли Браунинг из "Голланд и Браунинг". Это одна из наиболее
престижных юридических фирм Нью-Йорка. И я хочу поздравить вас с успехом в
процессе Уилсона.
- Спасибо, мистер Браунинг.
- Вы сделали невозможное. Это было безнадежное дело...
Он изучал ее в течение некоторого времени.
- По правилам, когда у вас дело, которое невозможно выиграть, нужно
позаботиться о минимуме рекламы. Трюк в том, чтобы привлечь внимание к
победителям, в то время когда побежденные прячутся под ковер. Но вы
одурачили большинство из нас. Вы уже заказали выпивку?
- Нет.
- Позвольте мне? - он кивнул официанту. - Виктор, принеси бутылку
шампанского.
- Мигом, мистер Браунинг.
Дженифер улыбнулась.
- Вы стараетесь произвести на меня впечатление?
Он громко рассмеялся.
- Я пытаюсь нанять вас! Я понимаю, что у вас множество предложений...
- Всего несколько...
- Наша фирма, в основном, имеет дело с корифеями, но иногда некоторые
из наших наиболее влиятельных клиентов нуждаются в помощи адвоката по
уголовным делам. Я думаю, мы сможем сделать вам весьма привлекательное
предложение. Вас не затруднит посетить нашу контору и обсудить этот
вопрос?
- Большое спасибо, мистер Браунинг. Ваше предложение очень лестно для
меня, но я совсем недавно переехала в собственную контору. Я надеюсь, что
из этого что-нибудь выйдет.
Он внимательно посмотрел на нее.
- Обязательно выйдет!
Он поднял глаза на приближающегося к столу человека, затем встал и
протянул ему руку.
- Как поживаете, Адам?
Дженифер подняла глаза и увидела Адама, обменивающегося рукопожатием
с Ли Браунингом. Сердце ее забилось быстрее и она почувствовала, что
краснеет. Идиотка!
Адам посмотрел на них и спросил:
- Вы знакомы?
- Мы только начали знакомиться, - ответил Браунинг. - Вы прибыли
немного рановато.
- О, как раз во время, - он взял руку Дженифер. - Удачи в следующий
раз, Ли!
Старший официант подошел к Адаму.
- Вы займете столик сейчас, мистер Уорнер или сначала выпьете в баре?
- Мы сядем за стол, Генри.
Когда они устроились, Дженифер оглядела зал и узнала много
знаменитостей.
- Это место похоже на "кто есть кто", - заметила она.
Адам посмотрел на нее.
- Да, как раз именно сейчас...
Она почувствовала, как снова краснеет. Прекрати сейчас же, дура!
Она подумала, скольких девушек он приводил сюда, пока его жена сидит
дома, ожидая его... А сколько из них знало, что он женат? Или ему
удавалось держать это от них в секрете? Ну, у нее есть преимущество. Вас
ожидает сюрприз, подумала она.
Они заказали напитки и ужин и занялись беседой, ведущую роль в
которой на себя взял Адам. Он был умен и очарователен, но она отгородилась
