- Ну, сука!
Раздался топот, толчок в спину сбил его с ног. Пинки посыпались со
всех сторон. Зазвенело стекло.
- Сщас ему рожу разукрашу...
Зазубренное бутылочное горлышко приближалось к лицу, когда раздался
выстрел. Потом второй, третий! Горлышко исчезло.
- Быстро вставайте! - Чья-то рука вцепилась в воротник пальто Кайма-
кова, помогая ему подняться на ноги. Это был тот самый франт, только
вместо цветов он держал в руке пистолет.
Один нападающий лежал на земле, двое терли глаза и надсадно кашляли.
Каймаков почувствовал острый запах и резь в глазах.
- Уходим, скорее! - Спаситель тянул его за пальто. - Не трите глаза,
быстрей пройдет.
- Я тебя,ПИПдора, на нож посажу! - раздавалось сзади. - Сейчас догоню
и посажу!
Отбежав на несколько сот метров, они оглянулись. Нападавшие, похоже,
приходили в себя и действительно собирались пуститься в погоню.
У Каймакова резало глаза, особенно левый.
- Черт, я тоже наглотался, - сказал незнакомец. - Горло дерет, нос...
Надо бы прополоскать с содой... Посмотрите, они не бегут следом?
- Вроде нет. Я живу в квартале отсюда, зайдем ко мне.
- Это самое умное, - кивнул спаситель.
Когда вечером к Каймакову заехал Морковин, тот рассказал о происшест-
вии.
- Но это случайность, - закончил Кислый рассказ. - Обычное пьяное от-
ребье, хулиганы.
- Да? А как ваш спаситель?
- Отличный парень! Витя Клячкин. Отсидел ни за что четыре года...
Смелый!
Они сидели на кухне, закрыв дверь в комнату. Каймаков на всякий слу-
чай открыл кран, чтобы звук льющейся воды заглушал разговор.
- Хорошо, что он подвернулся со своим газовым пистолетом.
- О чем говорили?
- Обычный треп. Знаете, как после драки... Бессвязно все. Еще и выпи-
ли... Потом он про зону вспомнил - ужасы всякие...
- Когда договорились встретиться?
- Завтра после работы...
Каймаков осекся.
- Откуда... Почему думаете, будто договорились?
- Да потому, что это подстава.
- Но...
- Самая элементарная. Вариант номер семь из инструкции по установле-
нию контактов. Девиз: "Лучший способ войти в доверие к человеку - это
его спасти". Рассчитан на неискушенных, слабозащищенных и впечатли-
тельных людей. Есть гораздо более изощренные способы знакомств...
- Никому нельзя верить... - убито прошептал Каймаков. - Такой прилич-
ный парень. Я действительно ему очень признателен.
- Данный вариант как раз имеет целью вызвать теплые чувства и искрен-
нюю благодарность к спасителю. Тогда легко сглаживаются всякие шерохова-
тости. Вы, например, не спросили, что он здесь делал?
- Ждал девушку! С букетом цветов. Вчера познакомился в метро.
- Прекрасно. Почему же она не появилась? Почему он не продолжил ожи-
дание после своей чудесной победы? Начисто забыв о свидании, он бросает
букет и идет к незнакомому человеку пить водку и травить байки о зоне!
Вам не кажется это странным?
- Хороший парень, - печально повторил Каймаков.
- Не отрицаю. Он действительно может быть приличным человеком. Воз-
можно, и не собирается причинять вам вред. Ему просто нужно выполнить
задание. Что-то сообщить или, наоборот, узнать, с кем-то познакомить.
Одним словом, сделать нечто совершенно невинное. Другое дело - не исклю-
чены побочные эффекты. Например, вы попадете под трамвай или отравитесь
газом...
- Что же мне делать?
- Естественно вести себя, поддерживать контакты и сообщать нам, что
ему надо. А мы завтра пронаблюдаем - что он за птица.
За проведенную операцию Асмодей удостоился искренних похвал Межуева и
Григорьева.
- Он лихой оказался, этот Кислый, так двинул моего парня в колено -
чуть не сломал, - рассказывал Семен. - Пришлось тридцать тысяч допла-
тить, чтоб без обид.
- А Виктор молодец, бабахал как в кино, - сказал майор.
- Кстати, - Семен протянул руку, - давай пушку, дозарядить надо.
Они сидели в другой конспиративной квартире, которая отличалась от
первой только месторасположением: планировка и обстановка совпадали поч-
ти до деталей.
Семен извлек из "вальтера" магазин.
- Осталось два газовых, так?
- Так, - кивнул Асмодей. Один неиспользованный патрон он специально
вынул, чтобы Семенова арифметика сошлась с действительностью.
- Точно. - Григорьев заглянул в дырочки обоймы. - Теперь давай три
газовых и два звуковых.
Когда Асмодей принес требуемое, прапорщик поучающе сказал:
- Смотри и запоминай, пока я жив. Вначале эти, с желтой заглушкой,
потом два с зелеными. Теперь досылаем в ствол...
Он передернул затвор и протянул пистолет рукояткой вперед.
- Вопросы есть?
Ему явно нравилось учить. Но Металлист делал это наглядней.
- Доложите Дронову, Валентин Сергеевич, что газовый пистолет ис-
пользовался для проведения операции, - сказал Семен. - А то он считает,
что мы поощряем блажь...
Межуев кивнул.
- Обязательно доложу.
И повернулся к Асмодею.
- Когда думаешь выходить на связь со Смитом?
- После закрепления знакомства. Дня через два. Послушайте дальше про
этого Каймакова...
Асмодей чувствовал себя первооткрывателем. Он сам установил адрес
объекта разработки, проследил маршрут к дому, контрразведчики только ор-
ганизовали операцию знакомства.
Теперь он с-упоением рассказывал о привычках Кислого, его манере по-
ведения, обстановке в квартире, пересказывал беседу за совместной выпив-
кой.
Межуеву и Григорьеву все это было хорошо известно, а пресловутая бе-
седа даже записана на аудиокассету. Но высказывать осведомленность
нельзя и уклоняться от беседы непедагогично: агент должен высказаться.
Поэтому они внимательно слушали Асмодея, задавали вопросы и хвалили
за оперативное мастерство. Это способствует укреплению психологического
контакта.
Капитан Иванченко бился всерьез, как и подобает офицеру. Схватка была
не шуточной, с криками, стонами и кровью. Крепкие руки сжимали его в же-
лезном захвате, ноги то и дело взлетали в воздух - таким броском стоящий
"на мостике" борец сбрасывает наседающего противника.
Капитан держался. Он прижал белокурую голову к подушке, чтобы не по-
лучить еще один глубокий укус, и мощными толчками противодействовал по-
пыткам подбросить себя к потолку. И он сам, и бьющееся под ним сильное
гладкое тело Любаши были мокрыми от пота, оба тяжело дышали, словно пос-
ле пятикилометрового кросса, но капитан из предыдущего опыта знал, что
сумеет выдержать восхитительный марафон, требующий сосредоточения как
физических, так и душевных сил.
Концентрация энергии и внимания была столь высока, что Иванченко не
сразу отреагировал на отмеченное боковым зрением движение в комнате, да-
же когда он повернул голову и увидел небритого лохматого мужика, собира-
ющего в охапку его мундир и Любины вещи, то не прекратил своего занятия
и, как загипнотизированный, произвел по инерции не менее десяти фрикций,
становящихся, правда, все слабее и слабее.
Лишь когда вор выбежал из комнаты, капитан разъединился, разорвал
захват и мгновенно оказался сброшенным на пол, но тут же вскочил, уже
приходя в себя и пытаясь сообразить, что надлежит делать в такой ситуа-
ции. В голову ничего не приходило. Люба продолжала дергаться и протесту-
юще стонала. Он знал: около пяти минут она не сможет говорить.
Зато разговор раздался в прихожей, и два милиционера ввели лохматого
мужика, который вяло вырывался.
- Сейчас глянем, что ты здесь натворил...
Майор осекся и огляделся. Голые, без занавесок, окна, пустая комната
с широкой тахтой и двумя стульями. Посередине стоял Иванченко в одних
форменных зеленых носках. Вид он имел далеко не геройский, и даже внуши-
тельное мужское достоинство, секунду назад готовое к действию, обвисло
жалким, сморщенным стручком.
- Та-а-а-к! - протянул майор. - Кто из вас ее убил?
Одеревеневший Иванченко понял, что речь идет о Любе. Она раскинулась
на тахте с закрытыми глазами и действительно напоминала мертвую. Он хо-
тел ее прикрыть, но ничего подходящего в комнате не было. Сделав нес-
колько бессмысленных движений, он поднял с пола смятый комок черных кол-
готок, расправил и положил на роскошное тело подруги в противоположном
естественному направлении, так что верхняя часть оказалась, как и поло-
жено, на бедрах, а чулки, расходясь, прикрывали груди.
Сзади раздался глухой удар.
- Ты убил, сука?!
Удар пришелся в плечо, но мужик согнулся, схватился за живот и рухнул
на колени.
- Не я, век свободы не видать! - прохрипел он. - Зашел шопнуть че-
го-нибудь, в натуре, замочки-то все одинаковые... А он ее душит! Зачем
мне к "мокрому" примазываться? Повернулся и бежать, а тут вы...
- Значит, ты?! - Майор шагнул к Иванченко.
Голый человек в безвыходной ситуации перед лицом позора, краха
карьеры, крушения семейной жизни чувствует себя совершенно беззащитным.
- Я капитан Российской Армии, - выдавил он из себя и отшатнулся.
- А почему не полковник? - Майор сделал еще шаг. - Я - начальник уго-
ловного розыска майор Котов, на мне форма, в кармане удостоверение. Нам
позвонили соседи: за стеной кричит и стонет женщина. Женщина мертва,
свидетель показывает на тебя. Ну!
Люба зашевелилась, открыла глаза, быстро села, подтянув колени к гру-
ди и прикрываясь колготками.
- Живая она, вот... - Иванченко был унижен, напуган и морально слом-
лен. Впоследствии он винил роковую случайность, но ситуацию создала не
случайность, а оперативный расчет майора Котова, который учел все, даже
продолжительность коитуса капитана и супруги его начальника.
- А этот у нас одежду украл, - сообщил Иванченко, указав на небритого
мужика.
- Да не брал я никакой одежды, - закричал тот. - На фиг она мне...
- Выбросил, наверное, - сказал второй милиционер. - В мусоропровод
или в окно. Может, в бочке с известью утопил...
Иванченко схватился за голову и застонал. Люба заплакала.
- Дай им накрыться, - скомандовал майор.
Старший лейтенант принес из прихожей Любино пальто и капитанскую ши-
нель.
- И вправду офицер! - удивился майор. - Ну, пойдем на кухню, погово-
рим, раз так...
Через час, уложив подписанные листы объяснения в папку. Котов вернул-
ся в комнату. Люба сидела в прежней позе, но уже в пальто, из-под кото-
рого беспомощно торчали босые ноги.
- Ну, ты, - обратился майор к лохматому мужику. - Пять минут - вер-
нуть вещи. Иначе - с балкона головой вниз.
В сопровождении старлея мужик вышел и почти сразу вернулся с вещами.
- Проверьте, все ли на месте, - сказал Котов и, получив утверди-
тельный ответ, попрощался.
Милиционеры ушли, забрав с собою мужика. Иванченко и Люба посмотрели
друг на друга.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказала она и улыбнулась. - А
ведь мы не кончили... Заново с того же места?
Иванченко всегда удивлялся ее жизненной энергии. Но не предполагал,
что она настолько неисчерпаема.
Мрачно покачав головой, он молча оделся.
В непрезентабельной комнатке второго этажа агентства "Инсек" Морковин
обсуждал с напарником ход расследования.
- Много узнать у наших не удалось, - рассказывал Сергеев-Сидоров. -
Особо расспрашивать не принято, к тому же все знают, что я "на выхо-
де"... Короче, вначале его хотели ликвидировать, а сегодня Карл и Франц
получили приказ его охранять. С его статьями связан какой-то политичес-
кий скандал в Думе. Вот и все...
Сергеев помолчал.
- Да, самое интересное! Знаешь, от кого охраняют нашего друга? От
одиннадцатого отдела! А ведь до сих пор одиннадцатый отдел охранял его
от наших!
- Значит, машина закрутилась в обратную сторону...
Сыщики уже закончили разговор, когда пришел Котов.
- Ну и порядки - если б ты не заказал пропуск, не пустили бы...
- Новые отношения, частная собственность, - сказал Морковин. - Дирек-
тор занят, придется полчаса подождать. Я с ним говорил, возражений нет.
Можешь считать - дело на мази. Беседа - это формальность, вся информация
о тебе собрана. Завтра же и подавай рапорт!
- С неделю придется подождать, надо одно дело закончить...
Котов повернулся к Сергееву.
- Кстати, у меня к тебе вопрос. Знаешь такого - Плеско?
- Ну, - недовольно буркнул тот.
- Засран по самые уши. Оружие бандитам продает. Мне нужен его адрес.
- Обратись официально, в кадры.
- Они гражданским не дадут ни хера, сам знаешь. А дело срочное. Есть
подозрения, что это он снайперские заказы исполняет.
Морковин встрепенулся. Недавно он заходил к коллегам и знал, что от-
дел внутренней безопасности разыскивает связанного с преступниками снай-
пера - офицера одной из спецслужб.
- А этот ваш... Плеско - действительно снайпер? - спросил он у угрюмо
молчащего грушника.
- Еще бы! На все руки...
- Какого же хера ты молчишь? - завелся Морковин. - Раз все в цвет по-
падает? У тебя кто спрашивает - хрен с бугра? Начальник уголовного ро-
зыска, такой же майор, как и ты! Завтра вместе работать будете, прикры-
вать друг друга! Чего выделываться? Тебе на службе под зад коленом дали?
Дали! Чего же ты патриота изображаешь?
- Тут дело простое, - умиротворяюще вмешался Котов. - Если сидеть и
ждать, он еще когото шлепнет. Кого?
- Ладно, узнаю, - буркнул Сергеев.
- То-то, - удовлетворенно сказал Морковин. - После беседы давайте
выпьем да расслабимся. Осточертели дела и заботы!
Но, улучив момент, он вышел к другому телефону и набрал номер бывших
сослуживцев из отдела внутренней безопасности.
- В оперотделе ГРУ есть майор Плеско, - представившись, сказал он. -
Как бы он и ни был вашим снайпером.
- Спасибо, Миша, проверим, - ответил коллега.
Проверка показала, что во время совершения наиболее громких "снай-
перских" убийств последних лет майор Плеско отсутствовал и дома, и на
службе. Где он находился, выяснить не удалось.
Обстоятельная справка легла на стол Верлинова. Через пятнадцать минут
подполковник Дронов получил боевой приказ.
Когда машина тронулась, подложенная под заднее колесо иголочка проко-
лола камеру, и воздух стал медленно стравливаться. Иголочка была не
простой, а из спецкомплекта "Остановка", с точно рассчитанным диаметром:
последствия прокола должны были сказаться через семь-десять минут.
Так и получилось. Автомобиль потерял плавность хода и просел назад.
Плеско, выругавшись, подрулил к тротуару. Он никогда не делал остановок
без крайней необходимости и не любил их, но замена колеса - настолько
обыденное дело в жизни водителя, что обычно не вызывает подозрений. На
этой обыденности и строился план операции.
- Не дергайся, Плеско, госбезопасность, - раздался сзади уверенный
голос, и пригнувшийся к домкрату майор замер.
- Мы знаем, кто ты, у меня наркотизатор, - спокойно предупредил тот
же голос.
Плеско выпрямился. Голос принадлежал Семену Григорьевичу. По сторонам
стояли еще два парня, выражение их лиц однозначно давало понять, что это
профессионалы.
Алексей Плеско умел многое, но все навыки и способности не годились
против тех, кто знал его и специально готовился к задержанию. К тому же
дело происходило не в Аргентине, и у него не было запасного паспорта и
постоянного окна на границе.
- Колесо сами поменяете? - хладнокровно спросил он. - Машину отгоните
на стоянку у дома.
- Сделаем, - заверил Семен и распахнул дверь черной "Волги".
- К кому едем? - поинтересовался Плеско посередине дороги.
- К генералу Верлинову. Слышал небось?
"Дьявол!" - Плеско был наслышан о необыкновенной проницательности
Верлинова, о его феноменальной способности предвидеть развитие событий и
опережать противника на один-два хода. Теперь предстояло лично убедиться
во всем этом.
Хотя начальник подотдела физических воздействий готовился к встрече с
генералом, собирая в кулак все свои силы и волю, это ему не понадоби-
лось. Верлинов не собирался беседовать с исполнителем. Ему было нужно
знать, кто отдал приказ.
И он это узнал. Майору вкололи полуторную дозу пентонала натрия и за-
писали рассказ на магнитофон. На отдельную пленку записали отчет о со-
вершенных по заказу убийствах. Вторую пленку скопировали и вместе с за-
держанным отвезли начальнику УР Котову. Перед тем как посадить Плеско в
машину, Григорьев забрал у него удостоверение ГРУ и документы прикрытия,
положив в карман дубликат удостоверения, имеющий явные признаки поддел-
ки.
Котов находился у себя в кабинете, когда позвонил Аркадьев.
- Сейчас тебе доставят Плеско, он в полном расколе. Удостоверение у
гада поддельное, на установление личности уйдет дня три. Успеешь?
- Успею, - кивнул начальник УР.
Он действительно успел. Обезволенный Плеско повторил показания под
протокол, потом у него сделали обыск, изъяв сто двадцать тысяч долларов.
Поскольку удостоверение сотрудника ГРУ было явно поддельным, его до ус-
тановления личности оставили в юрисдикции уголовного розыска. Котова
очень интересовали все подробности того, как специальное оружие попало к
преступникам.
Михаил Петрович вернулся домой поздно. Жена отправилась на дачу, ут-
ром он собирался к ней присоединиться. В просторной трехкомнатной квар-
тире было пустынно, сам собою поскрипывал паркет, будто бродили тени но-
менклатурных работников, населявших в свое время это жилище, а потом
пропадавших в никуда.
Но Михаил Петрович не отличался впечатлительностью. К тому же дом ох-
ранялся. И не только сотрудниками Главного управления охраны, но и его
людьми. Министру безопасности положена личная стража. И если кабинет
"теневой" - дела это не меняет, просто и охрана не официальная, а "тене-
вая". Что нисколько не снижает ее эффективности.
Он принял ванну, тщательно расчесал густые, черные, без признаков се-
дины волосы, которыми очень гордился, с идеальной точностью сделал бе-
зупречный пробор.
Пересмотрел деловые бумаги - как по официальной должности, так и по
"теневой". В блокноте текущегоконтроля записал: "Верлинов", дважды под-
черкнул и поставил вопросительный знак. Исполнитель до сих пор не сооб-
щил о сроке ликвидации, такой непорядок не мог быть терпимым.
Потом он полулежал на мягкой кровати, потягивая коньяк и трогая сен-
сорные кнопки дистанционного пульта. Спутниковая антенна предоставляла
широкий выбор программ, но без перевода, а он совершенно не имел способ-
ности к языкам. Впрочем, это ему не помешало в жизни.
Внезапно он подумал, что потом, когда задуманное удастся, можно ос-
настить все квартиры руководства синхронным переводом. Мысль понрави-
лась. Тронув кнопку выключения, он забылся в полудреме. На кухне что-то
скрипело, но Михаил Петрович не обращал внимания на посторонние звуки.
Скрипел газовый кран перед печью. Он медленно, с усилием поворачивал-
ся, будто кто-то из бывших хозяев немощной рукой пытался пустить газ.
Кран был довольно тугим и сдвигался буквально по миллиметру, но наконец
стал в положение "открыто".
Кран духовки повернулся гораздо легче, газ пошел вначале слабо, потом
зашумел во всю мощь.
Исходя из кубатуры квартиры и расположения комнат, в первую очередь
спальни, наполнение должно было продолжаться от пятидесяти минут до по-
лутора часов. Ровно через полтора часа в аварийную службу "Мосгаза" со-
общили о сильной утечке в одной из квартир престижного дома современной
номенклатуры.
Аварийная бригада прибыла быстро, дверь пришлось взломать, в противо-
газах вошли внутрь, закрыли краны и распахнули окна. Увиденное в спальне
заставило вызвать милицию. Картина была совершенно очевидной. Непонятным
оставалось одно: кто вызвал "аварийку"? Из-за толстых стен и насыпных
междуэтажных перекрытий запах газа в соседних квартирах не ощущался. Но,
в конце концов, большого значения эта неясность не имела...
- Нет, так дела не ведут! - строго сказал хозяин. - Теряешь деньги,
людей, территорию. Кому нужна такая работа?
Седой стоял почти навытяжку и боялся пошевелиться. Гена Сысоев или
еще кто из Юго-Западной группировки не узнали бы своего шефа. Подавлен-
ный, бледный, по спине струился холодный пот. Немудрено: он стоял на
краю ямы.
На самом деле никакой ямы, конечно, не было, была одна из дач Ивана
Павловича, непонятно - личная или государственная, ибо они ничем не от-
личались друг от друга, даже вооруженная охрана руководствовалась одними
и теми же нормами сменной численности и тактики несения службы.
Но, стоя на толстом ковре, покрывающем дубовый паркет. Седой чувство-
вал запах сырой земли и могильный холодок, пробирающий до самых внутрен-
ностей. Слишком хорошо он знал, чем заканчиваются подобные разговоры.
- Полоса невезения, - умоляюще проговорил он. - У каждого бывает...
- Бывает, - согласился хозяин и провел ладонью по гладко выбритому
худощавому лицу. Оно было несколько вытянутым, что когда-то давно давало
основание для обидной клички Длинномордый. Последние двадцать лет эта
кличка существовала только в мыслях осведомленных людей, а те, кто про-
износил ее вслух, давно истлели в сырой земле, холодок которой так от-
четливо ощущал Седой. - Бывает, - повторил хозяин и усмехнулся. - Но при
чем здесь я?
Он встал, прошелся по комнате, помешал угли в камине и снова повер-
нулся к Седому - высокий, представительный, строгий.
- Слышал, воры тебя теснят, армяне? - недоброжелательно спросил он. -
Может, на покой пора?
И от безобидного слова "покой" веяло смертью.
- Это ерунда, я все отрегулирую. Если вы поверите...
- Поверю, почему не поверю. - Иван Павлович подошел к бару, налил два
фужера. - Сухого вина хочешь?
Седой взял фужер, поднес ко рту, но выпить не смог.
- Я всем верю. Но если меня обманывают...
- Никогда этого не было...
- Знаю. Потому и разговариваю с гобой. А иначе...
Хозяин сделал выразительный жест.
- Короче, пропавшую казну я на себя повесил. На свой авторитет, свои
дела, свою ответственность. И теперь ты эти деньги должен лично мне!
Лично, ты понимаешь?
Седой молча кивнул. Он понял две вещи: сейчас удастся уйти живым. Но
это только отсрочка.
В комнату вошел высокий молодой человек в безупречном костюме, галс-
туке, с трубкой радиотелефона в руке.
- Иван Павлович, вас. Сам...
Тень озабоченности мелькнула на вытянутом лице.
- Слушаю. Нет, не знаю. Вот так?! Кто? Странно... Не очень я верю в
случайности. Он что, пьяным был? Ну вот... Есть, понял!
Хозяин отдал трубку, и молодой человек вышел.
- Ладно, на сегодня все. Горе у нас - товарищ внезапно умер. Газом
отравился. Ты проверяешь краны перед сном?
В вопросе послышался скрытый намек.
- Какой срок тебе нужен?
- Две недели, - сказал Седой наобум.
- И ни дня больше!
Все еще не пришедший в себя Седой вышел на просеку в сосновом бору и
привычно нырнул в уютное кожаное нутро своего "Мерседеса". Водитель сра-
зу тронулся с места.
- Ну как, шеф? - спросил сзади Гена Сысоев.
- Увидим, - мрачно буркнул Седой.
И вдруг спросил:
- Откуда он все знает? Про армян. Клыка?
Седой рывком повернулся к референту.
- Откуда, я тебя спрашиваю?!
Гена испуганно отшатнулся.
- Успокойтесь, шеф! Я-то при чем?
"Мерседес" вылетел из дачного поселка, просев на амортизаторах, за-
тормозил у магистральной трассы, дождался просвета и влился в поток иду-
щих к Москве машин.
Через час тем же путем неслась "Вольво" Ивана Павловича. Перед ма-
гистралью водитель притормозил, но педаль провалилась, не включив тор-
мозную систему. "Вольво" с ходу врезалась в "КамАЗ", слетела в кювет и
загорелась.
- Авария на сороковом километре, - доложил через полчаса по рации
инспектор ГАИ. - Три трупа. Похоже, лопнул тормозной шланг.
- Отлично справляетесь, молодец, - похвалил Верлинов. - Самое главное
- абстрагироваться, не входить в конкретику. К тому же очистка общества
от всякого сброда - дело безусловно полезное.
- Не надо об этом, - тихо попросил индуктор. - Я никак не могу при-
выкнуть...
- Хорошо, - сразу согласился генерал. - Сейчас вас отвезут на мою да-
чу. Поживете, пока ремонтируется квартира. И сразу отметим новоселье.
Жена рада?
- Не может поверить. - Индуктор чуть заметно улыбнулся. Верлинов ре-
шил, что это хороший признак.
Вальяжный господин с холеным барским лицом нервно ходил по кабинету.
Два несчастных случая подряд не могли быть случайностью! Смерть ближай-
ших соратников была кем-то блестяще организована. Но кем?
Он внимательно вспоминал события последнего времени. Неужели?.. Да,
сомнений быть не может! И Иван Павлович, и Михаил Петрович собирались
ликвидировать Верлинова. А тот всегда успевает нанести опережающий удар.
Значит, это не миф...
Он задумался о своей судьбе. Если Верлинов разделался с отдельными,
представляющими опасность личностями, то ему ничего не грозит. Если же
он взялся за "теневой" кабинет, то уничтожит все существенные фигуры, а
уж главную - в первую очередь!
В шкафу грудой сложены кожаные папки, дорогие записные книжки, краси-
вые ручки. Их вручают на презентациях, симпозиумах, конференциях, кото-
рые хозяин кабинета посещает почти каждый день.
В одной ручке бесшумно включился встроенный прибор - инфразвуковой
депрессатор. Тягучие волны ужаса затопили кабинет.
Господин потерял свою вальяжность, схватился за горло, глаза полезли
из орбит. Тоска, безысходность и страх заполнили все его существо. Жить
дальше стало физически невозможно, выход заключался только в одном...
Стоящий у правительственного здания постовой милиционер услышал звон
стекла и, подняв голову, увидел падающую с восемнадцатого этажа фигуру.
Высота была значительная, и падение продолжалось достаточно долго, но
завершилось, как обычно. С глухим ударом об асфальт закончилось сущест-
вование одного из "теневых" правительств, которое, пожалуй, имело наибо-
лее значительные шансы на достижение поставленной цели.
Под землей ночь царит всегда. На глубине семидесяти метров длинный
конусообразный снаряд полутора метров в диаметре медленно продвигался по
уходящей вниз траектории. Мощная фреза легко перемалывала известняк и
песчаник, вращающиеся вдоль корпуса спирали архимедова винта двигали
снаряд вперед, одновременно уминая размолотый грунт в стены образующего-
ся туннеля. Траектория движения" упиралась в точку инициирования, зале-
гающую в ста десяти метрах от поверхности.
Земной шар поворачивался, подставляя солнцу одни участки поверхности
и унося в ночную тень другие. Участок Каракумов, на котором недавно мо-
делировалась пустыня Мохаве, все ближе продвигался к линии, отграничива-
ющей ночь от дня. Небольшой квадрат земли расцвечивался вспышками, вспо-
лохами огня, строчками зеленых и красных трасс.
В ночном бою побеждает тот, на чьей стороне внезапность. Но застать
экспедицию врасплох не удалось, поэтому перестрелка продолжалась уже че-
тыре часа. Инфракрасные прицелы "СВД" помогали снайперам находить цели,
"шмель" сжег два вездехода, четырнадцать пулеметных стволов изрядно про-
редили ряды атакующих.
Однако численный перевес нападающих сказывался, и, если бы не особая
подготовка и выучка отряда охраны, все было бы кончено. В первые же ми-
нуты боя убило повара Вову и дублера Чена. Так и не протрезвевший Джек
схватил с песка автомат и повел огонь короткими, точными очередями.
Моджахеды и Исламское освобождение охватили лагерь кольцом, которое,
несмотря на значительные потери, постепенно сжимали.
- Что им надо, как думаешь? - спросил Васильев, перезаряжая раскален-
ный автомат.
- Не знаю. - Старший "альфовцев" сплюнул. - Но это не случайная груп-
па. Им нужны именно мы. Может быть, главная цель - пленка...
Васильев думал так же. Утечка информации возможна всегда, причем в
самом неожиданном звене цепочки и на любом уровне. И если неизвестные
пришли за пленкой... Это объясняет целенаправленное упорство, которое не
свойственно контрабандистам, случайным бандам, националистическим форми-
рованиям. Тогда они не отступятся...
Старший десятки выстрелил из подствольника, поспешно зарядил следую-
щую гранату.
- Бери пояс и уходи! - внезапно сказал он. - Заберешься как можно вы-
ше и включишь самоспасатель. Ветер хороший и направление подходящее.
Поднимешь шум, пришлешь подмогу и пленку доставишь. Иначе сдохнем все, и
без толку.
Васильев понимал, что это единственный выход, но медлил. И удерживало
его не киношное благородство - один ствол дела не решает, да и прыжок на
поясе с последующим болтанием под шаром вовсе не простое дело, неизвест-
но, кто больше рискует - тот, кто летит, или кто остается.
Слева раздался жуткий вой.
- Прорвались, гады!
Старший десятки схватил пригоршню гранат и бросился туда. За ним
скользнули еще двое из "Альфы".
Грум! Грум! Грум! - резко рванули гранаты, нечеловеческий крик тут же
оборвался, раздались звуки рукопашной схватки.
Васильев рванулся на помощь, но "альфовцы" уже возвращались. В мерца-
ющем свете догорающего грузовика было видно, что старший покрыт чужой
кровью.
- Давай быстро! Рассветет - подстрелят! Держи!
Он снял деревянную коробку со "стечкиным" и надел ремень на шею капи-
тану.
- Ладно. Ты за старшего!
Васильев привычно готовился к ракетному прыжку. Автоматные очереди,
взрывы, ругательства и крики - все звуковое сопровождение бестолковой
мешанины ночного боя как бы приглушилось, отошло на второй план - мысля-
ми он был уже не здесь. Сбросил бронежилет, быстро ощупал одежду - ниче-
го болтающегося, сунул за пазуху "стечкин", коробку с ремнем отбросил в
сторону, проверил кассету в нагрудном кармане.
Ракетный пояс стоял у пустой палатки - бывшего оружейного склада. Ва-
сильев извлек из брезентовой сумки прямоугольную коробку самоспасателя,
влез в широкие ремни подвесной системы, щелкнул замками. Коробка оказа-
лась посередине груди, как и положено по инструкции. Потом поднял тяже-
ленные стальные баллоны, так что обтянутый губчатой резиной выступ си-
денья оказался между ногами, застегнул еще один ремень. Баллоны повисли
на плечах, капитан положил руки на подлокотники, взялся за рукоятки уп-
равления, сдвинул предохранитель и, будто ныряя с высокого моста, нажал
кнопку пуска.
За спиной раздался грохот, огненная струя ударила в землю, баллоны
рванулись вверх, сиденье, подлокотники и ремень увлекли вместе с ними и
капитана.
Впечатление такое, что тобой выстрелили из пушки. Реактивная струя
толкает со страшной силой, внутренности готовы оборваться, где верх, где
низ - не разберешь.
Двигатель работает восемьдесят пять секунд, за это время на высоте
двухсот метров можно улететь на шесть километров. Если подниматься вер-
