Детектив

Дверца с ее стороны была распахнута настежь.
Мужчина пришел в себя,  приподнялся,  смахнул кровь, заливавшую глаза, и
попытался открыть дверь,  но ее заклинило. Взглянув назад, он начал тор-
мошить женщину:
- Машенька! Что с тобой? Очнись, милая! Очнись! Где Савушка?
Все его попытки оставались безуспешными: женщина была мертва, а тем вре-
менем машину охватил огонь..
Недалеко от места аварии остановился городской автобус,  и из него высы-
пали пассажиры. Некоторые бросились к перевернутой "Волге", другие пыта-
лись подступиться к горящей "эмке",  но пламя останавливало самых  бесс-
трашных.
Все видели безуспешные попытки военного открыть дверцу,  но помочь никто
не решался. Водитель автобуса, пожилой мужчина в очках, накинул на голо-
ву кожаную куртку и поспешил к горящей машине. Обжигая руки, выхватил из
нее женщину, оттащил на безопасное расстояние и предоставил другим зату-
шить на ее платье пламя,  а сам вернулся назад, чтобы помочь офицеру, но
не успел добежать до машины:  раздался оглушительный взрыв, и его отбро-
сило в сторону...
Страшная картина  парализовала людей,  с ужасом смотревших на горящего в
машине живого человека.
Во внезапно наступившей  тишине  слышались  лишь  потрескивание  горящей
краски и завывание ветра. Совсем нереальным был этот детский голос, взы-
вающий о помощи:
- Мама!  Мамочка!  Где ты,  мамочка! А-а-а! В первый момент всем показа-
лось,  что плач доносится из огня,  и какая-то женщина, не в силах этого
вынести, бросилась к горящей машине, но кто-то выкрикнул:
- Женщина, не сходите с ума: дите кричит из другой машины! Из другой!
"Волгу" уже сумели поставить на колеса,  но ребенка в ней не  оказалось:
молодой водитель и двое пассажиров-мужчин, вероятно, скончались мгновен-
но.
Какой-то высокий парень,  опередивший сердобольную женщину, побледнел от
увиденного в салоне "Волги", его стошнило, и он растерянно посмотрел на-
верх. Из оцепенения его вывел новый крик ребенка:
- Больно мне, мамочка! Больно!
Он бросился на крик по кювету,  а за ним плачущая женщина. Метрах в пят-
надцати  от  места катастрофы они нашли мальчика лет двух-трех,  который
валялся в грязи и громко плакал. Подхватив пацана на руки, женщина с по-
мощью  высокого парня пыталась выкарабкаться из кювета,  но скользкий от
дождя откос не позволял встать на ноги, и она падала на колени при новой
попытке выпрямиться.
- Да помогите же кто-нибудь! - крикнула женщина раздраженно. К ней сразу
же подбежали несколько человек и помогли выбраться на шоссе.  Ребенок на
руках захлебывался от боли и слез.  Лицо его было в крови,  правой рукой
он поддерживал левую, неестественно вывернутую в сторону.
- Больно мне! Тетенька, больно мне! Я к маме хочу! Мама! Родненькая! Ма-
мочка! - выкрикивал он, рыдая.
Около белокурой женщины,  спасенной водителем автобуса, хлопотал сухонь-
кий седой старичок с бородкой клинышком.  Вскоре он медленно поднялся  с
колен и беспомощно развел руками. Наклонившись, снял с шеи женщины крас-
ный газовый платочек и прикрыл лицо.
- Ей уже ничем нельзя помочь:  поздно! - удрученно произнес он и покачал
головой.
- Неужели ничего нельзя сделать, - Семечка? - умоляюще проговорила высо-
кая худая старушка.
- Нет, поздно... Медицина, к сожалению, здесь совершенно бессильна.
- Скажите, ваш муж медик? - спросил парень, помогавший искать ребенка.
- Профессор медицины! Но и он здесь, как видите, бессилен!
- Товарищ профессор!  - бросился парень к старичку. - Там с ребенком ху-
до! Помогите!
- Успокойтесь, молодой человек, несите вашего ребенка...
- Но это совсем не мой ребенок! - смутился тот.
- Но ему плохо? - уточнил профессор.
- Очень...
- Так что же вы медлите?  Какая разница: ваш ребенок или не ваш? Давайте
его сюда, и быстрее - недовольно буркнул профессор.
- Сейчас!  Я мигом!  - крикнул парень и побежал к женщине с мальчиком на
руках.
Профессор же занялся обожженным и оглушенным от взрыва - водителем авто-
буса. Он заканчивал перевязку, когда принесли мальчика.
- Нюся, закончи, пожалуйста! - бросил он старушке. - Что с ребенком? От-
куда он? - ронял вопросы профессор, ощупывая мальчика.
- Из черной "эмки"...  Я думаю...  - поморщился раненый водитель,  - эта
женщина,  которую я вытащил,  видно, мать его... Дверца-то открыта была:
либо успела выбросить мальчика,  либо сам вывалился.  Что с ним, профес-
сор?
- Закрытый перелом! - Он вытащил из своего саквояжа вату, бинты. - Нужна
какая-нибудь палка или ветка сантиметров двадцать - тридцать...
- Для шины? - воскликнул высокий парень. - Бамбук подойдет?
- Сгодится,  - улыбнулся профессор и стал осторожно смазывать кровоточа-
щие ссадины на лице мальчика.
- Больно! Щиплет меня! - запричитал тот.
- Потерпи немного, ты же мужчина! Сейчас все пройдет! - ласково пригова-
ривал старик. Но мальчик дернулся и закричал:
- Ой, рука! Ма-а-а-ма! Ма-моч-ка-а-а!
- А где больнее: руке или где щиплет? - спокойно поинтересовался профес-
сор.
Мальчик, озадаченный вопросом,  замолк,  раздумывая,  где больнее, потом
серьезно, по-взрослому ответил:
- Вообще-то больнее руке!
В этот момент в салоне автобуса раздался какой-то треск, и вскоре оттуда
выскочил высокий парень с обломком бамбука в руке, на конце болтался об-
рывок лески.
- Такая устроит?
- Вполне.  А ну-ка, помогите мне, молодой человек: держите ручку мальчи-
ка... вот так, - показал доктор и стал прибинтовывать бамбук к сломанной
руке  ребенка.  Тот снова заплакал,  и старый врач попытался отвлечь его
вопросами:
- Тебя как зовут, герой?
- Саву-у-у-шка-а! Ы-ы-ы! - сквозь слезы отвечал мальчик.
- Савелий,  значит?! Это просто замечательно, что тебя зовут Савелием! А
может, и фамилию свою назовешь?
- Го-го-вор-ковы-ы-ы... наша фамилия-я-я...
- А где твоя мама?
- Она.... она сделала мне бо-больно-о-о... толкну-у-у-ла меня-я-я.
- Да,  товарищ водитель,  вы правы,  это была его мать... - тихо заметил
профессор и тяжело вздохнул,  но тут же взял себя в руки.  - Сколько  же
тебе лет, герой?
- Два года-и-ка и по-ло-ви-и-на-а-а... Ы-ы-ы...
- Какой  же  ты большой?!  Я думал - три и половина!  И кем же ты хочешь
быть, когда вырастешь?
- Капи-и-та-а-ном...  Как папа-а-а... Ы-ы-ы! Больно мне, дяденька! Боль-
но! Ы-ы-ы! К маме хочу-у-у! Больно-о-о!
- А вот и обманываешь, что больно! Я уже все окончил, и сейчас тебе сов-
сем не больно! Правда? -
Савушка примолк и как бы прислушался - больно или нет.
- Больно все равно! - серьезно заявил он.
- Конечно, больно, но не так?
- Не так, - кивнул мальчик в ответ.
- Вот,  выпей таблетку и совсем перестанет болеть.  - Профессор протянул
ему пилюлю.
- Ее нельзя пить:  ее только кушать можно, - рассудительно заявил Савуш-
ка.
- Правильно, - улыбнулся профессор. - А запить нужно водичкой! Ты любишь
лимонад?
- Люблю, но мороженое больше! - продолжая всхлипывать, ответил мальчик.
- Мамочка,  - обратился доктор к жене,  - дай-ка нам бутылочку лимонада.
Старушка порылась в огромной корзине и достала початую бутылку,  прикры-
тую откидной пробкой.  Открыв ее, профессор налил в маленькую мензурку и
помог запить мальчику лекарство.
- Еще хочу!
- Да хоть всю выпей!  - снова улыбнулся старик,  и малыш воспринял это в
буквальном смысле:  взял здоровой рукой бутылку и стал жадно глотать ли-
монад.


Не отдавайте меня в сыновья!

Почувствовав влагу на губах,  Савелий глотнул и с трудом разлепил глаза.
Было темно, и шел сильный дождь. Открыв широко рот, Савелий ловил падаю-
щие капли.  Лицо, иссеченное ветками, кровоточило и сильно саднило. Один
из порезов был глубоким:  пересекая весь лоб,  чуть прикасался к  правой
брови и оканчивался на щеке.  Каким чудом только глаз остался цел!  Этот
рваный, безобразный порез обильно сочился кровью. Савелий попытался при-
подняться,  но тут же, громко вскрикнул от боли, вновь потерял сознание.
Дождь безжалостно хлестал по израненному лицу, смешивая и смывая с  него
кровь и грязь...
...Сильный дождь  был  и  в  тот самый вечер,  когда он сбежал из "сыно-
вей"...  Яркая лампочка на деревянном столбе освещала вход в двухэтажное
здание детского дома. Крадучись, Савелий шел вдоль забора, притрагиваясь
иногда к доскам.  Он искал их потайной вход,  которым они  пользовались,
когда хотели удрать в лес или на речку без разрешения.
Протиснув худенькое тело в узкую щель,  он задвинул назад доску и устре-
мился к небольшой кирпичной котельной, в окнах которой горел свет. Осто-
рожно  постучал в дверь.  Никто не отозвался,  и Савелий стал барабанить
ногой.
- Кто там? - спросил мягкий женский голос.
- Тетечка!  Тетя Томочка!.. Это я - Говорков! - размазывая слезы, выкри-
кивал он. Дверь распахнулась, и свет упал на мальчика.
Грязный, ободранный, мокрый и исхудавший, Савелий стоял на пороге. Слезы
пополам с дождем заливали его лицо.
- Савушка?  - всплеснула руками тетя Тома. Обняв его за плечи, она ввела
внутрь,  где было тепло и три печи натужно гудели разгоревшимся углем, -
Как же так? Тебя что, они выгнали? - расспрашивала она, снимая с парниш-
ки мокрую одежду,  суетливо набирая теплой воды в тазик,  доставая поло-
тенце, мыло...
- Она...  она...  - всхлипывая, пытался объяснить Савелий. - Каждый день
била меня... В школу не пускала...
Женщина подвела  его к тазику и хотела начать мыть,  но тут свет упал на
худенькую спинку Савелия,  и женщина увидела багровые рубцы от ремня или
веревки. Не выдержав, она всхлипнула, прижимая мальчика к себе.
- Тетечка родненькая! Не отдавайте меня больше в сыновья! Никогда не от-
давайте!  Скажите Марфе Иннокентьевне! Прошу вас! Пусть лучше меня здесь
бьют! Я буду терпеть и сам никогда не буду драться! Тетенька...
Огромные голубые глаза тети Томы смотрели на него с жалостью и постепен-
но наполнялись слезами...


Неожиданное спасение

Над тайгой взошла круглая луна.  Отражаясь в мокрых ветвях, она посереб-
рила деревья. Ночная тишина прерывалась глухими стонами Савелия - Он ле-
жал в беспамятстве,  и только пальцы рук нервно вздрагивали. Сквозь вос-
паленное сознание ему показалось, что над ним кто-то наклонился. Савелий
медленно приоткрыл глаза, воспаленные и опухшие от истощения, -
- Кто ты такой? Откуда ты взялся? Знать тебя не знаю и не хочу знать! Не
хочу тебя видеть!!! Видеть!!! - кричала Ларисам каким-то глухим, далеким
голосом и вдруг захохотала громко, обидно, издевательски...
Савелий приподнял голову, чтобы спросить ее, но наткнулся на злобное ли-
цо Альбины Семеновны, которая взяла его к себе из детского дома...
- Ты уже двадцать минут бездельничаешь, негодный мальчишка! - выкрикнула
она и схватила его за ухо.  - Иди,  погуляй с Зинуленькой! Я тебя не для
этого взяла в свой дом, чтобы ты лоботрясничал, неблагодарный мальчишка!
Неблагодарный! Не-бла-го-дарный!!!
"Не-бла-го-дар-ный-ы-ый!" - разнесло эхо по тайге.
И вновь Савелий потянулся, чтобы сказать, но она исчезла в темноте среди
деревьев,  а рядом с ним на колени опустилась его мать... Такая же бело-
курая,  с  такой же прической,  как и в день своей гибели.  Она смотрела
ласково и задумчиво,  словно пытаясь определить,  насколько изменился ее
Савелий с тех пор,  как она покинула его... нежно пригладила его спутав-
шиеся волосы... Савелий счастливо улыбнулся и прошептал:
- Мамочка, милая моя! Как же я рад, что ты рядом со мной.
- Что случилось, Савушка? - почему-то услышал он не голос матери, а Мар-
фы Иннокентьевны,  и действительно это она склонилась над ним.  - Почему
ты вернулся?  Тебе что,  не понравилось у Альбины Семеновны? - Она взяла
его руку и прижалась щекой.
- Мама-Марфочка, не отдавайте меня в сыновья! Накогда-никогда...
- Я тебе обещаю, что больше никто не заберет тебя от нас.
- Мамочка,  зачем ты покрасила свои волосы? Тебе так шли светлые! Ты та-
кая красивая,  мамочка!  - шептали его израненные губы.  Он то  открывал
глаза,  то закрывал их...  Неожиданно передним возникла та самая молодая
афганка,  которая была убита им в легковой  машине.  Ее  глаза  смотрели
злобно,  а  губы мстительно улыбались.  Из груди женщины,  растекаясь по
светлому платью,  сочилась алая кровь...  Зло усмехаясь,  она  все  ниже
склонялась к нему.  Прикоснувшись длинными волосами к лицу, она... вдруг
плюнула ему прямо в лицо.
Савелий дернулся и вновь куда-то провалился. А когда широко раскрыл гла-
за,  то увидел не афганку,  а незнакомое миловидное женское лицо. На ка-
кое-то мгновение взгляд его прояснился,  он подался вперед,  желая спро-
сить,  но  губы успели только прошептать:  "Кто..." И он снова откинулся
назад, и последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание:
- Все будет хорошо! - сказал чужой низкий грудной голос.
К его израненному, покрытому испариной лицу прикоснулась несколько огру-
бевшая,  но  изящная,  с длинными пальцами рука,  которая промокала раны
бинтом.
Возраст этой женщины определить было трудно:  если судить по нежной коже
на шее,  по стройной фигуре,  которая угадывалась под кожаным костюмом -
куртке и таким же брюкам,  - то вполне можно предположить, что она моло-
дая,  но уверенная, несколько грубоватая походка, сапоги, хотя и неболь-
шого размера,  широкий охотничий нож в ножнах за поясом, винтовка, лежа-
щая рядом, - все это сбивало с толку...
Рядом с ней находились еще два живых существа:  гнедая кобыла под седлом
с притороченными к нему сумками и огромная пушистая черная собака, напо-
минающая небольшого медведя. Они внимательно вслушивались в голос хозяй-
ки: кобыла, смешно вращая ушами, собака, поворачивая голову из стороны в
сторону.
- Серьезно парень вляпался?! А, Мишутка? - обратилась она к псу. - И за-
чем в таком состоянии полез на дерево?.. Никак, заплутал. С дороги сбил-
ся...  Несколько дней по тайге блуждает:  вон как исхудал!  Кожа да кос-
ти...  - Женщина стала осторожно осматривать израненное лицо Савелия.  -
Один порез-то глубо-о-о-кий!  - протянула она и покачала головой. - Швов
бы парочку наложить,  но... это мы не проходили... - нахмурилась, разду-
мывая. - Ладно, как-нибудь выкрутимся: пластырем стянем!.. А, Мишутка!..
Так,  а что здесь у тебя?  - Она осторожно прощупала  грудную  клетку  и
вновь покачала головой.  - Три ребра...  А ноги?..  Левая вроде в поряд-
ке...  - Задрав правую штанину,  она увидела сильную опухоль На  голени,
потрогала,  и незнакомец застонал. - Худо... Неужели перелом? - Не обра-
щая внимания на стоны, она закатала штанину повыше. - Точно, перелом!..
Огорченно вздохнув,  женщина подошла к лошади,  отвязала сумку и  быстро
вернулась к раненому. Она достала из сумки необходимое, первым делом об-
мазала какой-то мазью раны на лице и самый глубокий порез стянула пласты-
рем.  Вытащив нож из-за пояса,  выстругала из ветки нужную шину и плотно
прибинтовала к ноге. Неожиданно собака жалобно заскулила.
- Что с тобой,  Мишенька? - Женщина настороженно посмотрела по сторонам,
но ничего не увидела,  тут она заметила,  что пес смотрит на незнакомца,
изо рта которого показалась маленькая струйка крови. - Что с тобой, дру-
жочек?  -  с  тревогой наклонилась к нему женщина.  - Неужели легкие от-
бил?..  Нет,  слава Богу!  Это,  Мишутка,  он губу от боли прикусил!  До
свадьбы все заживет!.. А теперь ребрами займемся...
Задрав до  подбородка  рубашку,  она  умело и туго перебинтовала Савелию
грудную клетку,  осторожно приподнимая за плечи.  Закончив свою  работу,
немного посидела на земле, отдыхая, потом легко поднялась на ноги.
- С первой помощью пока все закончено. Внешние повреждения вроде бы все.
Теперь покормить тебя,  дружочек,  не мешает,  но сначала придется  тебе
бальзамчику отведать:  как бы от волчьих ягодок не своротило...  - Усмех-
нувшись, она вытащила из сумки стальную плоскую фляжку, отвинтила крышку
и  с  большим трудом заставила его сделать несколько глотков темной жид-
кости. - Пей, дружочек, пей! Это очень славное средство: и сил прибавит,
и отраву нейтрализует...  Пей,  пей...  - ласково приговаривала она. - А
потом угощу тебя мясным бульончиком. Не бульон - объедение: пальчики об-
лижешь...  Наваристый, из рябчиков. Съешь и еще попросишь. Потом и домой
поедем...
Вытащив из кожаной сумки термос с широким горлом,  женщина налила бульон
в пластмассовую кружку и стала поить Савелия. К ее удивлению, незнакомец
с жадностью выпил три полные порции.
- Все, больше тебе нельзя: для первого раза достаточно. Через пару часов
еще получишь,  - решительно заявила она,  заткнула термос и убрала его в
сумку.  Приторочив ее к седлу,  она вернулась к незнакомцу -  Интересно,
откуда же ты взялся,  дружочек? Может, из какой-нибудь поисковой партии?
Но поблизости вроде бы нет ни одной!  Случайный охотник?.. Почему нет ни
ружья,  ни  другого какого оружия?  Да и одет больно странно:  в рабочих
джинсах, сапогах и в одной нательной рубашке... Может, из документов что
есть?..
Она ощупала  два единственных кармана и вытащили узенькую финку в ножнах
и какой-то кусок материи. Больше в карманах ничего не было.
Вынув из ножен лезвие финки,  осторожно потрогала блеснувшую  на  солнце
холодную отполированную сталь и задумчиво сунула назад. На кусочке белой
материи разглядела чью-то фамилию и адрес, а с другой стороны - набросок
какой-то карты. Внимательно взглянув на незнакомца, она нахмурилась, еще
раз взглянула на самодельную карту,  аккуратно сложила и сунула ее назад
в его карман. Финку воткнула себе за пояс.
Эти находки  совсем  сбили ее с толку:  стало совсем непонятно,  кем мог
быть этот парень. Изящная финка явно не магазинного приобретения, но еще
больше смущала карта... Ей показалось, что эту карту, точнее, манеру ри-
совать,  она видит не впервые,  и это более всего настораживало.  Стран-
но... А чего это она вдруг всполошилась?.. Какая разница, кто он?.. Этот
человек находится в беде, и ему необходима помощь, ее помощь: не появись
она вовремя,  то неизвестно еще,  выжил ли бы этот парень!..  Что же она
раздумывает? Все потом! Кто? Откуда? Все можно узнать после того, как он
выкарабкается, спасется от смерти! Если спасется...
С огромным  трудом  женщина  оторвала Савелия от земли и втащила поперек
седла. В какой-то момент незнакомец открыл глаза, ноет сильной боли зас-
тонал и снова потерял сознание...
Перекинув винтовку  через  плечо,  она взяла гнедую под уздцы и медленно
повела вперед. Черный пес обежал их короткую стоянку, обнюхивая все вок-
руг, словно проверяя, не оставила ли чего хозяйка, и побежал следом.


На могиле родителей

С огромной сумкой в руке в форме сержанта-интернационалиста  с  орденами
Красного  Знамена в Красной Звезды на груди Савелий медленно шел по заб-
рошенной части кладбища, пытаясь найти по памяти могилу своих родителей.
Он  сворачивал то в одну аллею,  то в другую,  но каждый раз ошибался...
Отчаявшись найти,  Савелий повернул к сторожке смотрителя кладбища, про-
ходя мимо могил,  скользнул по одной взглядом,  прошел несколько шагов и
тут же бросился назад...  Она! - Заросло-то все как? - вздохнул он. Сор-
ная трава так все заполонила, так что ограда и гранитная плита были поч-
ти незаметны. С трудом отворив жалобно простонавшую калитку, Савелий во-
шел в ограду,  нащупал по памяти утопающую в траве скамейку, поставил на
нее сумку и быстро разделся по пояс...  Мгновенно налетевшие комары впи-
лись в его тело, но, не обращая на них внимания, Савелий вступил в бой с
сорняками.
Вскоре могила и все вокруг нее было очищено.  Савелий - вытащил из сумки
банку с серебряной краской, кисточку и стал не спеша красить оградку.
На выточенной овалом розовой мраморной плите,  стоящей в изголовье моги-
лы, прямо по центру две фотографии: молодая с пышными волосами красивая,
счастливо улыбающаяся блондинка и моложавый морской офицер,  удивительно
похожий на Савелия. И ниже надписи:
Капитан 1 ранга Говорков Кузьма Петрович 1937-1968
Капитан  медицинской службы  Говоркова  Мария Александровна 1938-1968
Погибли в автомобильной катастрофе
Мы все на земле только гости! Мир вашему праху!
Закончив красить, Савелий тщательно вытер тело полотенцем, надел гимнас-
терку с орденами, ремень, расправил складки на поясе. Вынув из сумки бу-
тылку водки,  раскупорил, налил в два стакана. На один положил бутерброд
с балыками поставил его у надгробной плиты. Второй стакан налил доверху,
а останки водки в бутылке выплеснул крест-накрест  на  вскопанную  землю
могилы. Взяв стакан с водкой, встал перед могилой по стойке "смирно".
- Живой я вернулся...  Простите, родные, что долго не был... - Голос его
дрогнул, и он быстро, залпом выпил водку, постоял еще минуту, потом сло-
жил  сумку пустую бутылку,  стакан,  саперную лопатку и снова выпрямился
перед могилой, - и на глаза навернулись слезы, которые медленно прокати-
лись по щеке,  и он не стал их вытирать.  Подхватив сумку, Савелий вышел
за оградку, бесшумно прикрыл за собой калитку и, бросив последний взгляд
на могильную плиту, пошел прочь...


Дорога на заимку

Несколько раз женщина останавливалась только для того,  чтобы  покормить
Савелия да смазать его раны на лице. Во время остановок пес настороженно
и ревниво усаживался напротив и хмуро поглядывал за каждым движением хо-
зяйки.
- Ты,  Мишутка,  не  серчай на меня:  сам видишь - раненый он и в полном
беспамятстве,  - сказала она, заметив странное поведение собаки, - пони-
мать должен, поди не маленький... - Она потрепала пса за лохматое ухо.
Большой привал  сделали  они у еле заметного для постороннего глаза под-
земного ключа. Пес первым стремительно бросился к источнику и начал жад-
но лакать воду.
- Ну вот,  больше половины пути отмахали,  - проговорила женщина и осто-
рожно стащила незнакомца с лошади,  уложила  поудобнее  под  развесистой
сосной. - Здесь можно и подольше отдохнуть: источник-то целебный! Водоч-
ка, как в сказке, живая, ключевая! И горяченькая: градусов под сорок...
Она набрала в опустевший термос воды из источника  и  напоила  раненого.
Савелий  пребывал  в беспамятстве.  Разбинтовав его сломанную ногу,  она
удалила остатки, мази, подтащила безвольное тело парня к источнику и по-
ложила  так,  чтобы больная нога оказалась в воде.  И только после этого
занялась собой:  сняла сапоги и начала полоскать ступни в ручейке от ис-
точника. Постепенно усталость в ногах проходила. Она откинулась на спину
и задремала.  Пес примостился рядом и тоже закрыл глаза, но его уши, ос-
торожно дергающиеся от любого шороха, давали понять, что охрана на месте
и находится "в полной боевой готовности"...


Предупреждение Воланда

Среди стройных сосен Подмосковья,  огороженная мощным железобетонным за-
бором,  стояла двухэтажная дача, скорее вилла. Красивая кирпичная кладка
доходила  до самого подоконника первого этажа.  Окна огромной стеклянной
веранды были задрапированы плотными тяжелыми занавесями. Со второго эта-
жа  слышалась музыка,  шумные голоса.  В одной из угловых комнат никакой
мебели не было - на полу был разостлан  огромный  ковер  ручной  работы,
стены и потолок также были в коврах,  на полу валялось несколько круглых
пуховичков,  на которых возлежал Владимир Андреевич, "вечный кассир", он
был обнажен.  Рядом с ним, то ли массируя, то ли лаская плотное и доста-
точно ухоженное для его лет тело,  сидела длинноногая молодая  красавица
лет двадцати...
Не обращая на нее никакого внимания, Владимир Андреевич задумчиво погля-
дывал на экран видеомагнитофона.  Сексуальный фильм, который он смотрел,
действовал  скорее на его "подругу",  нежели на него самого:  все больше
возбуждаясь, она тяжело дышала и старалась возбудить лежащего рядом муж-
чину. Однако единственное, чего ей удалось дождаться, это доброжелатель-
ное поглаживание по голове...
В этот момент нежно "проворковал" радиотелефон.  Закинув руку за пухови-
чок, Владимир Андреевич поднял трубку и нажал кнопку.
- Да...  какого черта...  - несколько раздраженно начал он,  но,  метнув
взгляд на свою партнершу, оборвал себя на полуслове. - Хорошо, через де-
сять минут буду.
- Я скоро вернусь,  киска!  - сказал он, потрепав девушку по щеке. Затем
накинул халат и вышел в совершенно незаметную, скрытую за ковром дверь.
Через пять минут он уже выезжал на белом "мерседесе" из  ворот  усадьбы.
Из  небольшой  будочки,  укрытой  в тени деревьев,  вышел плотный парень
спортивного сложения.  Взглянув, кто сидит, - кивнул головой. Почти бес-
шумно  железная  створка  ворот  сдвинулась вправо и вернулась на место,
когда машина выехала.
Путешествие было недалеким: метров через пятьсот, прямо на обочине доро-
ги  стоял  милицейский  "Мерседес".  Владимир Андреевич плавно остановил
свою машину за служебной. Из нее сразу вышел сотрудник в форме полковни-
ка милиции и сел рядом с ним.
- Ты что, чокнулся, полковник? - раздраженно проговорил Владимир Андрее-
вич.  - Я же тебе говорил: не являться сюда, во всяком случае, в форме и
на служебной машине! Что за спешка?
- Новости!  Новости, Воланд! - тот был явно недоволен полученным выгово-
ром. - Две, и обе неприятные...
- Говори! Известные неприятности лучше, чем неприятные сюрпризы!
- Мальчишки наткнулись на труп Варламова...
- Так... Как опознали?
- Случай! Адвокатша одна... помнишь, защищала Говоркова?
- Ну...
- Подробностей не знаю,  но она с помощью какого-то калеки опознала его.
Но не это главное: она пытается соединить оба дела в одно.
- Пытается или...
- Пока пытается... но...
- Я плевать хотел на твои "но"!  - взбеленился "кассир".  - Я тебе плачу
не за то,  чтобы ты думал да гадал, а зато, чтобы действовал! Понял? Что
еще?
- Жив  или  нет бежавший Савелий Говорков,  выяснить не удалось!  Найден
только труп Тихони: разбился при прыжке!
- Слушай,  мне очень стала не нравиться твоя работа:  то тебе не удалось
убрать его в зоне,  то труп Варлама находят, то не можешь выяснить такой
простой вещи, как жив или нет этот Бешеный...
- Успокойся: все будет как надо, - несколько встревожено ответил полков-
ник..
- Беспокойся ты! И как можно серьезнее: две недели тебе сроку...
- Три! Тайга все-таки...
- Хорошо, три и ни днем больше.


На заимке

...Сумерки спустились на землю, когда пес, радостно повизгивая, бросился
к воротам и, словно щенок, запрыгал перед ними. Женщина откинула неслож-
ную щеколду,  распахнула широкую калитку и завела лошадь  с  раненым  во
двор.  Большой  бревенчатый дом,  обнесенный высоким деревянным забором,
выглядел внушительно. Кроме жилого дома, за забором находилось несколько
хозяйственных  построек:  конюшня,  сарай для скота с примыкающим к нему
курятником,  теплица,  отдельно стояла небольшая банька, посреди двора -
колодец  с навесом.  Единственным кирпичным строением была "электростан-
ция" - дизельный движок от трактора.
Прямо за домом, выгороженный невысоким штакетником, предохраняющим гряд-
ки от домашней живности, спрятался огород. Несмотря на довольно обширную
территорию,  все содержалось в чистоте:  мусор аккуратно сложен в специ-
альных местах,  дорожки вымощены ровненькими деревянными срезами и напо-
минали булыжную мостовую.
Женщина подвела лошадь к крыльцу, осторожно подхватила раненого и втащи-
ла в дом.  Уложив на кровать, пошла хлопотать по хозяйству. Гнедая кобы-
ла,  не дожидаясь ее,  уже стояла под специальным навесом и хрумкала се-
ном.
- Проголодалась,  бедная? Сейчас, милая, сейчас! - Женщина завела лошадь
на конюшню, быстро и умело сняла седло, уздечку, насыпала в кормушку от-
рубей  и  только потом направилась к дизельному движку.  Вскоре раздался
равномерный стук мотора,  и через мгновение на  двух  столбах  во  дворе
вспыхнул  яркий  свет.  Подсыпав зерна птичьей живности,  она подхватила
эмалированное ведро и пошла доить пегую,  с крутыми рогами корову, давно
подававшую голос...
С полным  ведром молока она вошла в дом,  ополоснула руки и первым делом
напоила своего непрошеного гостя парным молоком,  наполнила чашку собаки
и только после этого сама напилась.
Не передохнув и минуты,  она растопила печь и поставила на нее два ведра
воды. - В доме быстро стало жарко, и хозяйка, сняв с себя кожаный костюм
и  нижнее белье,  подошла к трюмо и внимательно оглядела свое тело.  Она
была скорее полной, но тело было упругим, а ноги стройными...
Женщина внимательно осмотрела себя со всех сторон,  оценила  приподнятые
ягодицы,  упругие груди, гладкий, не обвисший живот и осталась довольна.
Взглянув быстро в сторону незнакомца, она тут же рассмеялась: незнакомец
не  может  полюбоваться  ее прелестями,  он без сознания и так еще будет
очень долго...  Она вздохнула,  вздрогнула,  смутившись от своих мыслей,
накинула ситцевый халатик без рукавов, заколола на затылке волосы и пре-
образилась, словно по волшебству, в совсем молодую девушку.
Она принесла к кровати,  где лежал незнакомец, металлическое корыто, на-
полнила его горячей водой из ведра, попробовав локтем, не горячо ли, до-
бавила холодной воды и начала решительно раздевать раненого.
- Какой же ты,  дружочек,  огромный!  - вздохнула она,  с трудом ворочая
парня. - А вымыть тебя все же необходимо...
- Осторожно протерев мокрой тряпочкой его руки и грудь,  она вдруг уста-
вилась на его неподвижный орган и, почувствовав какое-то непонятное вол-
нение,  осторожно протерла - его тряпочкой, затем еще несколько раз про-
мыла с мылом,  погладила и вдруг, неожиданно для самой себя, наклонилась
и притронулась к нему губами.  Ее промежность соприкоснулась с рукой ра-
неного,  и это было настолько ей приятно,  что она замерла в  сладостном
изнеможении  я  несколько  секунд не хотела шевелиться совсем...  Потом,
придерживая его руку своей рукой,  стала водить его большим  пальцем  по
своему влагалищу...  Ее сердце готово было выскочить из груди, а ее губы
хотели ощутить горячую струю из его члена,  но он никак не реагировал на
ласки девушки...
Вскоре она несколько раз конвульсивно дернулась,  опустилась в изнеможе-
нии на колени, прижалась к его плечу и тихо прошептала:
- Спасибо тебе, мой незнакомец... я очень давно не была с мужчиной.
Она встала,  подошла к комоду, вытащила мужскую пижаму, задумчиво погла-
дила ее и на секунду прижалась к ней щекой, словно выпрашивая у нее про-
щение.  Прикинув,  подойдет ли она незнакомцу, осторожно надела на него.
Ее взгляд упал на увеличенную,  видимо,  с документа фотографию молодого
мужчины,  широко улыбающегося сквозь путаную бороду.  И ее память неожи-
данно перенесла ее на несколько лет назад...


Варя

Она была еще совсем молодой девушкой и вдвоем с матерью жила в Ленингра-
де, на Первой линии Васильевского острова. Жили они не бедно, но особен-
но не шиковали, экономно распределяя Две небольшие зарплаты на свои нуж-
ды.  Однажды,  с  трудом  выпросив у матери на непредвиденную покупку 35
рублей,  она бросилась в магазин за туфлями,  о которых  давно  мечтала.
Когда же подошла ее очередь,  она с ужасом обнаружила пропажу денег:  то
ли потеряла,  то ли вытащили.  Из глаз хлынули потоки слез,  и  девушка,
растерянно  поглядывая  на витрину с такими желанными туфлями,  медленно
вышла из магазина.  Горе казалось ей таким безысходным,  что и на  улице
она не могла сдержать слез.
- Что за трагедия, дружочек? - неожиданно раздался за спиной чей-то лас-
ковый и участливый баритон.