Детектив

есть ли в нем кто-то, потом решили подождать, пока не развиднеется. Ког-
да забрезжил рассвет, они увидели, что в окнах нет стекол,  часть  крыши
обвалилась, кое-где были отметины, какие  остаются  после  обстрела.  На
всякий случай Воронов приказал Трегубенкову сходить на разведку.
   - Будь осторожен: могли заминировать перед уходом, - сказал Андрей.
   Отсутствовал Трегубенков довольно долго,  а  когда  вернулся,  поднял
вверх большой палец.
   - Почему так долго? - спросил Андрей.
   Трегубенков показал ему гранату Ф-1.
   - Они, сволочи, так хитро ее укрепили, что я минут двадцать с ней во-
зился. И подход к колодцу заминировали, гады!
   - Больше ничего?
   - Были и еще, но с теми я быстро управился.
   Они зашли в дом. Найдя кусок фанеры, заложили окно. В сарае обнаружи-
ли печку-"буржуйку", но решили топить только  по  ночам,  чтобы  дым  не
привлекал внимания.
   После разговора с Савелием Андрей понял, что им придется  провести  в
этом доме два-три дня. Продуктов им хватит, с водой, благодаря  Владими-
ру, тоже будет нормально. Воронова беспокоило другое. Он с ребятами  ни-
как пока не мог помочь Савелию.
   На следующий день Трегубенков,  не  выдержав  бездействия,  предложил
отправить его в разведку. Чеченский язык он знает,  а  потому  опасности
никакой, зато, возможно, появятся какиенибудь новости. Поразмыслив,  Во-
ронов категорически запретил. Он понимал, что любое вмешательство  с  их
стороны может поставить Савелия и его группу в опасное положение.

   Чем дольше Людмила Караваева сидела в подвале, куда лишь  сквозь  не-
большую щель в люке проникал свет, а в углах раздавалось мерзкое  крыси-
ное попискивание, тем яснее она понимала, что Мушмакаев, несмотря на  ее
послушание, не собирается держать слово. С каждой минутой надежда ее та-
яла все больше, но неожиданно люк открылся, и свет хлынул в подвал.
   Людмила подняла голову и увидела Удди и какого-то незнакомого парня.
   - Я могу спросить... - дрожащим голосом начала Людмила, но Удди обор-
вал ее:
   - Пленным нельзя разговаривать!
   - Ей уже все можно, - сказал второй парень по-чеченски.
   Пока они шли за пленницей, Удди объяснил Михаилу, что бабу и ее прия-
телей завтра пустят в расход.
   - Ей еще повезло, - добавил он. - Хозяин ее напоил, накормил и  трах-
нул от души. - Он осклабился, но в голосе его слышалась зависть.
   - Чего ж повезло, если завтра - в расход? - спросил Михаил.
   - Не скажи! С ней еще две бабы было, так по ним сначала все бригадиры
прошлись, потом рядовые, а потом их Харону отдали. - Он вдруг  поморщил-
ся.
   - А Харону зачем?
   - Так он опыты над неверными ставит! Отрежет им чего-нибудь  и  время
засекает - сколько они потом проживут? А то крови отцедит... Или  подве-
сит бабу за ноги, из вены кровь пустит и ждет, пока та  не  откинется...
Бр-р! - И Удци передернул плечами.
   Теперь, вспомнив, что бабу завтра все равно отправят на тот свет, Уд-
ди ощерился и крикнул Людмиле:
   - Давай вылезай, милая, поговорим!
   Людмила выбралась из подвала.
   - Куда меня теперь?
   - Поедем в Хасавюрт, - сказал незнакомый парень.
   - Зачем?
   - Там узнаешь.
   - А где мои коллеги?
   - По пути захватим.
   Неожиданно Людмила все поняла.
   - Господи! - воскликнула она. - Мушмакаев же обещал, что отпустит ме-
ня! - Людмила постаралась взять себя в руки. - Меня убьют?
   - Да не дергайся ты, - сказал незнакомый парень, и Людмиле  почему-то
послышалось в его голосе сочувствие.
   - А ты мастак с бабами общаться, - с завистью  произнес  Удди  по-че-
ченски. - Сразу успокоилась, а то я уже подумывал кляп ей  в  рот  засу-
нуть... кожаный... - Он заржал, довольный своей шуткой. -  Ты-то  будешь
ее трахать?
   - Я трахаюсь только по обоюдному согласию, понял?
   - Как хочешь. - Удди пожал плечами. - А я лично немного  побалуюсь  в
дороге.
   - А кто машину поведет?
   - Ты.
   - А я не умею, - сказал незнакомец.
   - Как это? - Удди даже остановился и чуть не налетел на Людмилу, иду-
щую впереди со связанными за спиной руками. - Ты же в ВДВ служил!
   - Служил. БТР могу водить, а машину - нет.
   - А какая разница?
   - Машина - это машина, а БТР - трактор.
   Удди сплюнул от досады.
   - Ладно, доедем до места, тогда отведу душу. Правда, девушка? -  ска-
зал он по-русски и ущипнул ее за задницу.
   - Убери руки, шакал! - брезгливо бросила Людмила.
   - Я не шакал, девушка, я волк из отряда "Горные волки". - Удди  вновь
заржал.
   Они вышли к машине.
   - Погоди минуту, я тебе стволы принесу.
   В этот момент Михаил понял, что Удди "на взводе"  -  слишком  странно
блестели у него глаза.
   - Ты журналистка? - спросил Гадаев у Людмилы.
   Она с некоторым удивлением посмотрела на него и кивнула.
   - Не смотри на меня, - тихо сказал Михаил, едва шевеля губами. -  Как
в плен попала?
   - Нас подставили. Вы... поможете мне?
   - Постараюсь. Только сама не проявляй никакой инициативы.
   - Кто вы?
   - Какая разница? Человек.
   - Человек здесь - большая редкость. Здесь были еще две девушки. Вы не
знаете, что с ними?
   - Убиты, - коротко ответил Михаил.
   - Какие звери! - простонала Людмила. - А вы почему с ними оказались?
   - Молчите!
   В дверях дома показался Удди. Он подошел и отдал  Михаилу  автомат  с
двумя рожками и пистолет. Гадаев понял, что не ошибся насчет наркотиков:
глаза у Удди совсем остекленели.
   - Ты не слишком дурью-то увлекайся, - почеченски сказал Михаил. -  Не
хватало еще в аварию попасть! Так, бабе в сортир нужно.
   - Потерпит.
   - Я не хочу, чтобы в машине мочой воняло.
   - Не поведу же я ее в дом! По дороге остановимся.
   Они сели в военный УАЗик: Удди - за руль, а Михаил  и  Людмила  -  на
заднее сиденье.
   - Сколько нам ехать до того места, где остальные? - спросил Гадаев.
   - Час с небольшим. - Удди обернулся и осклабился. - Ты уж  не  обижай
парня-то! - бросил он Людмиле, по-своему поняв вопрос Михаила, и  рванул
с места.
   Отъехав немного от поселка, Удци притормозил возле одиноко  стоявшего
дерева.
   - Со всеми удобствами, - хмыкнул он. - Давай ссы быстрее!
   Людмила посмотрела на Михаила, но его лицо оставалось непроницаемым.
   - Может, руки мне развяжешь? - спросила она.
   - Я готов с тебя сам штаны снять, - услужливо сказал Удди и заржал.
   - Хватит, парень! - разозлился Михаил.  -  Дай  бабе  спокойно  опра-
виться.
   - Шуток не понимаешь? Просто не хочу, чтобы она сбежала. - Он вытащил
из-за пояса пистолет Макарова.
   Михаил развязал девушке руки, и она вышла из машины.
   Людмила ждала, что сейчас что-то должно произойти - недаром же незна-
комец придумал, будто ей надо помочиться. Однако он продолжал сидеть,  и
девушке ничего не оставалось, как бесстыдно  снять  рейтузы  и  трусики,
оголить зад и помочиться.
   - Ты посмотри, какая жопа! - воскликнул Удди.
   Людмила вернулась в машину и протянула  Михаилу  руки,  вопросительно
глядя на него.
   - Ладно, так обойдемся. Только не вздумай шутить! - угрюмо  предупре-
дил Михаил.
   Вскоре они въехали  в  небольшой  городок  и  остановились  у  здания
больницы.
   - Посиди с ней, я тех двоих притащу. -  Удди  выскочил  из  машины  и
скрылся за дверью больницы.
   - Я думала... - начала девушка, но Михаил резко оборвал ее:
   - А о своих друзьях ты подумала?
   - Нет, - смутилась Людмила. - Слушайте, как вас зовут?
   - Михаил.
   - А меня Людмила. Вы не сердитесь... - Она умолкла, взглянув на  зда-
ние больницы. - Странно! Второго я не знаю.
   - Разберемся, - шепнул Михаил, присматриваясь к двум мужчинам,  кото-
рых вел Удди.
   Одному из них, с измученным бледным лицом, было лет  сорок.  Другому,
светловолосому, лет тридцать. Правая рука его вместе с плечом была зако-
вана в гипс.
   Удди открыл УАЗик. Тот, что с гипсом, сел назад, к Михаилу и Людмиле,
а второй - рядом с Удди.
   - Это что, ее приятели? - по-чеченски спросил  Михаил,  когда  машина
рванула с места.
   - Только дохляк. - Удди кивком показал соседнее сиденье. - А безруко-
го наши вчера прихватили. Он тоже оператор, только питерский.
   Михаилу вдруг показалось, что Людмила  внимательно  прислушивается  к
разговору, и у него мелькнула мысль, что она понимает по-чеченски.
   Ехали долго. Сослуживец Людмилы был очень слаб и, когда машину  подб-
расывало на ухабах, тихо постанывал. Питерскому, очевидно, хорошо доста-
лось: глаз заплыл, брови рассечены, сломан нос. Дышал он  со  свистом  и
хрипом - наверное, отбиты легкие или переломаны ребра. Он  тоже  стонал,
когда УАЗик трясло на ухабах.
   - Ты что, земляк, нарочно ни одной ямы не пропускаешь? - не выдержав,
рявкнул Михаил по-чеченски.
   - А тебе что, жалко ублюдков?
   - ПИПдурок! Мне себя жалко, ты мне поспать не даешь!
   - Так бы сказал сразу, - протянул Удди и повел аккуратнее.
   Людмила легким прикосновением поблагодарила Гадаева.
   Они ехали всю ночь.
   - Сколько нам еще трястись? - спросил Михаил.
   - Часа через два-три прибудем. Можешь дальше дрыхнуть. Только смотри,
чтобы они тебя во сне не придушили! - хохотнул Удди.
   - Думаешь, могут? - насмешливо спросил Михаил и  посмотрел  на  часы.
Было девять утра.
   - Ты бы видел, что этот однорукий вытворял, когда его брали!  -  про-
должал Удди. - Троих наших ребят в больницу отправил с переломанными ру-
ками и пробитой башкой. Каратист сраный!
   - А чего не добили? - спросил Михаил.
   - Думали выкуп за него потребовать, но Хозяин чего-то передумал и су-
нул к этим, до кучи. Как говорят у русских: "Бог троицу любит".
   - Для того он и Хозяин, чтобы приказывать.
   - А я что говорю? - спохватился Удди. - Наш командир - умная  голова!
Знаешь, сколько на него покушений было?
   - Читал в газетах.
   - Врут твои газеты. На Хозяине места здорового нет. Вот у бабы  спро-
си: она, небось, разглядела. - Он хихикнул. - Шрам у него на лице видел?
Это осенью его какая-то сволочь подкараулила. Я гада на  куски  порубал!
Но нашему хозяину все хоть бы хны!
   - Аллах его хранит, - как можно серьезней сказал Михаил.
   Он все время следил за Людмилой и убедился окончательно, что она  по-
нимает по-чеченски.
   Наконец машина остановилась на каком-то пустыре.
   - Хозяин говорил, что мы должны доставить их к его приятелю, -  заме-
тил Михаил.
   - Мы и доставили. Лом сам сюда подъедет.
   - Почему сюда?
   - Тебе Хозяин что велел?
   - Проследить, чтобы все было как надо, и доложить ему.
   - Вот и выполняй.
   Вскоре на пустыре показались белые "жигули". За рулем сидел  какой-то
мужик - очевидно, Лом. Михаил с удивлением увидел, что в машине находят-
ся Савелий, Матросов и Кораблев.
   - Это он? - спокойно спросил Гадаев.
   - А кто же еще? - Удди вышел из машины. - Салам аллейкам. Лом!
   - Аллейкам салам, Удди! Давно ждете? - Лом не вышел из машины и  раз-
говаривал через открытое окно.
   - Только что подъехали. Где будем дело делать? - Удди подмигнул. - До
города близко, вдруг услышит кто-нибудь?
   - А что за парень с тобой? - настороженно спросил Лом.
   - Это Михаил Гадаев, новый личный порученец Хозяина,  -  скривившись,
пояснил Удди. - Он должен будет обо всем доложить командиру.
   - А ты для чего? Для мебели, что ли?
   - У меня своя работа есть. А если тебя чтото не устраивает, так  поз-
вони Хозяину и скажи ему об этом.
   - Ладно, поехали. Километрах в двух отсюда есть одно хорошее  местеч-
ко. - Лом дал по газам.
   - Шайтан! При Хозяине как овца, а  здесь  гонор  показывает!  -  Удди
сплюнул сквозь зубы.
   - Волка нет, вот овцы и гуляют, - усмехнулся  Михаил.  -  Не  обращай
внимания. Поехали!
   Удди вернулся к УАЗику, сел за руль, и они поехали следом за "Жигуля-
ми". "Жигули" остановились возле какого-то полуразрушенного дома.
   - Отличное место, - сказал Лом. - Здесь  участковый  наш  жил.  -  Он
злобно ухмыльнулся. - Попортил, сука, мне кровушку! Ну, и я в  долгу  не
остался: сделал ему операцию на сердце без наркоза. Прямо тут,  в  доме.
Сперва-то он сбежать хотел, семью спрятал, но за барахлом вернулся. А  я
как чувствовал - трое суток его дожидался. Слышал бы ты, как он  верещал
под "перышком"! Приятно вспомнить...
   - Хватит воспоминаний! - оборвал его Удди. - Зови  своих,  дело  надо
делать.
   - А куда ты торопишься? - хмыкнул Лом.
   - Куда-куда? Жопой резать провода! - порусски заорал  Удди.  -  Миша,
иди познакомься с Ломом, а я пленными займусь. - Он направился к УАЗику.
   Михаил вышел из машины, но не успел он подойти к Лому, как из  УАЗика
раздался крик.
   - Помогите! - кричала Людмила.
   - Опять бабу лапает, - усмехнулся Лом.
   Михаил быстро переглянулся с Савелием и  подал  знак:  "Идем  на  по-
мощь!". Савелий мгновенно оценил ситуацию. До  УАЗика  было  метров  де-
сять-двенадцать, и, если Удди заметит, что Лома "успокоили", то сразу же
откроет огонь. Неожиданно Говорков заметил, как из-за угла дома  высуну-
лась чья-то рука, и пальцы сделали знак: "Помощь идет!".
   - Что, завидуешь? - спросил Савелий Лома, чтобы отвлечь его.
   Лом обернулся и, видно, что-то почувствовав,  выхватил  пистолет,  но
выстрелить не успел: нож, метко брошенный Денисом, вонзился в его прыга-
ющий кадык. Лом рухнул на землю и захрипел. В голове у него  промелькну-
ло: "Проклятые деньги..." Дернувшись, он затих.
   В УАЗике, похоже, никто ничего не заметил. Удди срывал с Людмилы рей-
тузы и пытался засунуть ей в промежность свои грязные  пальцы,  одновре-
менно расстегивая ширинку и вытаскивая член.
   - Ну что, развлечемся напоследок?
   - Иди подрочи, ублюдок!
   - Ах ты, сука! - Удди изо всех сил ударил ее кулаком в лицо.
   Людмила опять закричала.
   Неожиданно питерский оператор изловчился и саданул загипсованной  ру-
кой Удди в лицо.
   - Ах ты, шакал! - выплевывая зубы вместе  с  кровью,  заорал  Удди  и
схватился за автомат, но подоспевший  Воронов  обрушил  на  его  затылок
приклад. Удди дернулся, машинально нажал на спусковой крючок, и из ство-
ла вылетели две пули. Одна из них разнесла голову  питерскому  парню,  а
другая ударила в грудь Людмилу. В ту же секунду его самого прошила авто-
матная очередь. Удди сполз на землю и увидел свой член, из которого про-
лилось несколько капель. Удди стукнулся головой о  дверцу  машины,  и  в
глазах его навечно застыло удивление.
   К УАЗику подбежал Михаил. Он открыл дверь с другой стороны, и на зем-
лю вывалился питерский оператор. Гадаев осторожно перевернул его  и  по-
нял, что тому уже ничем не поможешь. Он заглянул в кабину. Второй опера-
тор тоже никаких признаков жизни не подавал.
   - Люда, вы живы?
   Девушка слабо улыбнулась, взяла его за руку и неожиданно  поднесла  к
губам.
   - Спасибо вам, Миша... - Она закашлялась, и в уголке ее  губ  показа-
лась кровь. - И простите...
   - За что?
   - В какой-то момент я плохо подумала о вас.
   - Имели право.
   Михаил наконец увидел рану у нее на груди.
   - Аптечку сюда, быстро! - крикнул он ребятам.
   - Кто вы? - прерывисто дыша, спросила девушка.
   - Русские солдаты.
   - Старший у вас кто?
   - Позвать?
   К машине подошел Воронов.
   - Врач нужен? - Он имел в виду Савелия.
   - Вряд ли, - попыталась улыбнуться Людмила. - Мне  надо  кое-что  вам
рассказать... Оставьте нас, Миша, - виновато попросила она.
   Гадаев с ненавистью пнул мертвое тело Удди - из кармана брюк  у  того
выпал полиэтиленовый пакет с чем-то белым. Подобрав его, Михаил ушел.
   Людмила говорила с трудом, часто останавливаясь, один  раз  замолчала
надолго, и Воронову показалось, что она умерла. Но девушка пришла в себя
и продолжала говорить, потом умолкла на полуслове.
   - Капитан! - позвал Воронов Савелия.
   Говорков подбежал, увидел рану на груди девушки, приложил руку и  по-
качал головой.
   - Все! Что ж ты раньше не позвал?
   - Она запретила. Слушай, она такое рассказала... Ты знаешь, что Вели-
хов финансирует Мушмакаева? Собирай ребят, надо, чтобы все слышали!
   К ним подошел Михаил.
   - Кто эти парни? - спросил у него Савелий.
   - Операторы. Один с ней работал, другой из Питера.
   - В одного вроде не попало, - заметил Савелий.
   - В дороге умер. Эта сволочь так вела машину - ни одной ямы  не  про-
пускала! А парень только что после операции...
   - А ты почему сам за руль не сел? - спросил Воронов.
   - Девчонку хотел защитить от этой мрази. Он всю дорогу мечтал до  нее
добраться... Нужно было его прямо по дороге кончить! - сжав кулаки, ска-
зал Михаил.
   - Ты же не мог знать, кто вас встречать будет, - возразил Савелий.  -
А если бы не мы, да Лом со своей кодлой?
   - Вы-то как здесь оказались? - спросил Савелий Воронова.
   - Надо же было где-то ночевать.
   - Ладно, пошли в дом, поговорим, - сказал Савелий.
   Они вошли в дом, и Савелий огляделся.
   - А вы тут неплохо устроились! Так, разбор делать будем?
   - Зачем? - буркнул Михаил. - И так все ясно.
   Савелий повернулся к Денису.
   - Спасибо, братишка, что спас меня!
   Кораблев пожал плечами.
   - Ладно. Рассказывай, Михаил!
   - Мне удалось втереться в доверие к Мушмакаеву. Он даже произвел меня
в лейтенанты. - Гадаев усмехнулся. - Назначил своим личным порученцем.
   - Отличная новость, - похвалил Савелий. - А как ты здесь оказался?
   - Мушмакаев направил меня проследить, как будут расстреливать  журна-
листов. Прямо он не сказал, но я догадался.
   - А Удди?
   - С ним не все ясно. Я пытался его разговорить, чтобы  выяснить,  что
он будет дальше делать, но он не раскололся.
   - Меня настораживает, что Мушмакаев так быстро принял тебя в свою ко-
манду, - задумчиво сказал Савелий.
   - Меня это тоже настораживает, если честно, - признался Михаил.
   Савелий молчал.
   - Есть идея! - вдруг сказал Роман. - Я взял с собой поляроид.
   - И что?
   - Надо снять трупы и показать карточки Мушмакаеву, - Роман с жалостью
посмотрел на убитых. - Им уже все равно...
   - Согласен, - вздохнул Савелий. - Сделаем  снимки,  потом  похороним,
как полагается. - Он опять вздохнул. - Ладно, майор, рассказывай!
   - Девушка сказала, что ей удалось подслушать разговор чеченцев -  она
по-чеченски понимает... Понимала, - поправился Воронов. - Так вот,  Муш-
макаев планирует организовать серию взрывов в Москве во время празднова-
ния юбилея.
   - Объекты известны?
   - Она видела карту на столе у Мушмакаева, но успела разглядеть только
два: мэрию и Манежную площадь.
   - Сволочь! - стиснув зубы, процедил Савелий. -  Надо  карту  достать.
Когда ты должен вернуться к Мушмакаеву? - спросил он Михаила.
   - Немедленно.
   - Если он поверит тебе, то скорее всего пришлет к нам, чтобы  догово-
риться о встрече.
   - Согласен.
   - Будем исходить из худшего. Допустим, не поверит. Что тогда? От  де-
нег ему отказываться не резон, значит, он пошлет другого человека и  по-
пытается все проверить через Лома и, в зависимости от  результата,  либо
согласится на встречу, либо прикажет пустить нас в расход. Как думаешь?
   - Ты прав, - кивнул Михаил.
   - В таком случае, остается одно: быть начеку, перехватить  посыльного
и заставить привести прямо к Мушмакаеву.
   - Может, мне вас сразу привести?
   - А ты уверен, что он не подстраховался и не сменил место стоянки?  -
спросил Воронов.
   - Об этом я не подумал.
   - Ладно, - закончил обсуждение Савелий. - Надо идти делать снимки.
   Они вышли из дома и направились к распростертым на земле телам.  Пер-
вым подошел Трегубенков. Он склонился над московским оператором и  вдруг
воскликнул:
   - Капитан, сюда, быстрее!
   - Что случилось?
   - Парень-то жив!
   Савелий подбежал, приложил руку к груди оператора, потом сделал  нес-
колько пассов над его головой.
   Оператор открыл глаза.
   - Где я? - спросил он слабым голосом.
   - У своих, братишка, у своих, - успокоил его Савелий.
   - Родненькие... - прошептал оператор. - А где Люда?
   - Погибла, - хмуро ответил Михаил.
   - Господи... А парень из Питера?
   - Тоже.
   - Господи... А где мы?
   - Недалеко от Хасавъюрта. Не помнишь?
   - Я помню только, как ехали... вот с ним... - Он едва заметно  кивнул
на Михаила. - Значит, Люда правду сказала, что ты наш?
   - Правду.
   Тут оператор заметил в руках у Трегубенкова поляроид.
   - Хотели последний снимок для родных сделать?
   Трегубенков отвел глаза.
   - Тебя как зовут? - спросил Савелий.
   - Никита. Цыплаков моя фамилия.
   - Так вот, Никита, скажу тебе честно: мы хотели снять ваши тела, что-
бы предъявить доказательства тому, кто заказал ваше убийство.  Тогда  мы
сможем отомстить за всех.
   - Подкачал я, значит... - попытался пошутить Никита.
   - Ты не возражаешь, если мы тебя  измажем  кровью?  А  ты  постарайся
изобразить мертвого.
   - Мне для этого больших усилий не потребуется... А что потом со  мной
будет?
   - В Москву как-нибудь переправим.
   - Может, с собой возьмете?
   - Это может спутать нам все планы, - признался Савелий.
   - Понял. А кто гримировать меня будет?
   - Вот что: не надо тебя гримировать. Скажем,  что  двоих  кокнули,  а
один сам умер по дороге, - сказал Савелий, вспомнив слова Михаила о том,
что Удди нарочно вел машину по ухабам, - это придаст правдоподобия.
   Сделав снимки, ребята вырыли две отдельные могилы для  своих  и  одну
большую - для чеченцев. Похоронив тела, вернулись в дом.
   - Ну что, ребята, - сказал Савелий, - операция продолжается.  Однако,
думаю, надо внести кое-какие коррективы. Я уверен,  что  для  завершения
операции достаточно одной группы - той, которая уже вошла  в  контакт  с
противником.
   - Ты хочешь сказать, что вы можете обойтись без прикрытия?  -  нахму-
рился Воронов.
   - Стопроцентно уверен. Более - того, считаю, что вторая группа только
помешает. Мы убрали двух приближенных Мушмакаева, поэтому время сокраща-
ется до минимума. В любой момент он может хватиться своих людей, поднять
тревогу и скрыться. Ищи тогда ветра в поле! Здесь, в Дагестане,  вы  еще
могли прикрывать нас, а в Чечне будете только зря рисковать.
   - И что ты предлагаешь? - спросил Воронов, насторожившись: он  понял,
куда клонит Савелий.
   - Вы берете с собой Никиту, садитесь в "жигули". Машина местная, Тре-
губенков говорит по-чеченски, так что осложнений быть не  должно.  И  вы
возвращаетесь в Москву.
   - Я возражаю, - сказал Воронов. - А как же вы без нас?
   - Во-первых, нас меньше, во-вторых, у нас есть Михаил. - Савелий  по-
ложил руку Воронову на плечо. - Не волнуйся,  Андрюша,  все  будет  хок-
кей...
   - Как говаривал ваш боцман, большой его любитель, - с грустной усмеш-
кой закончил Воронов. - Ноет у меня здесь почему-то... -  Он  потер  ла-
донью левую половину груди.
   - Думаешь, мне легко с вами расставаться? Но ты же понимаешь, что де-
ло важнее!
   - Понимаю. А то оставил бы я тебя, как же! Ладно, что вам оставить?
   - Оружие мы возьмем свое, один спецфонарь нужен, приборы ночного  ви-
дения, спутниковый телефон...
   - И мои ножи, - добавил Денис.
   - И самое меткое оружие на свете - "Денисовы ножи"! - усмехнулся  Са-
велий.
   Они с Вороновым крепко обнялись.
   - Счастливой тебе охоты, братишка, - прошептал ему на ухо  Андрей.  -
Живи долго!

                                  XII

                           Захват Мушмакаева

   Савелий, Матросов, Кораблев и Гадаев, попрощавшись с ребятами, прово-
дили их и снова собрались в доме.
   - Вот мы и остались одни, без поддержки, - со вздохом  заметил  Саве-
лий.
   - Да, грустно как-то, - согласился Матросов.
   - Ничего, мы все сделали правильно.
   - Да я не об этом. Просто мы как-то прикипели  друг  к  другу.  Стали
словно родные братья.
   - Очень точно ты сказал, Саша. - Савелий подошел к нему и крепко  по-
жал ему руку. - Очень точно. Мы действительно братья. Миша, -  обратился
он к Гадаеву, - когда нужно выехать, чтобы ты попал к Мушмакаеву ночью?
   - В принципе, можно и сейчас. Смотря как ехать.  А  почему  я  должен
приехать ночью?
   - Чтобы мы могли схорониться до поры без особых осложнений.
   - Так вы едете со мной? - обрадовался Михаил.
   - Да, мне кажется, это значительно ускорит нашу с Мушмакаевым  встре-
чу, а значит, уменьшит риск, что он хватится своих исчезнувших приятелей
быстрее, чем нам хотелось бы.
   - Правильно. Могу я кое о чем спросить? -  Казалось,  Михаила  что-то
смущает.
   - Конечно, спрашивай. - Савелий был чуть удивлен.
   - Может, оттого, что я уехал с базы раньше всех и потому кое-чего  не
знаю, меня сильно беспокоит один момент... - Он в упор посмотрел на  Са-
велия. - Ты действительно хочешь убрать Мушмакаева?
   - Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что это цель нашей операции,  -
недовольно ответил Савелий, стараясь не встречаться с Михаилом взглядом.
   - Командир, ты чего-то не договариваешь,  -  нахмурился  Матросов.  -
Скажи, что не можешь говорить, и мы поймем, - добавил  он,  предоставляя
Савелию возможность уйти от ответа. - Сам же сказал, что у нас не должно
быть друг от друга тайн.
   Несколько минут Савелий молчал, переводя взгляд с одного на  другого:
он прекрасно понимал, что от его ответа многое зависит. Если  солгать  -
исчезнет доверие, но и правду говорить было трудно. Трудно,  потому  что
он и сам пока не разобрался в себе. А сказать, что выполнить  приказ  он
не может, поскольку сомневается в  его  целесообразности,  было  бы,  по
крайней мере, глупо, по-детски как-то. Поэтому Савелий принял единствен-
но правильное для себя решение: поговорить начистоту, поделиться с ребя-
тами своими сомнениями.
   - Мы все с вами знаем, какая мразь этот Мушмакаев. За свои преступле-
ния он давно заслужил смертную казнь. Причем,  показательную,  такую,  к
какой призывают сами чеченцы. Суд Шариата! Приговор огласить публично  и
публично казнить. Забить камнями! И коль скоро нынешние правители  Чечни
ратуют за суд Шариата, то их самих нужно судить и казнить перед всем на-
родом.
   - Это вряд ли получится, - с сомнением заметил Михаил. -  Для  многих
чеченцев Мушмакаев - символ освобождения страны от "русских оккупантов".
Народу так заорали мозги, что многие просто не понимают, где  правда,  а
где ложь. И для них Мушмакаев - национальный герой.
   - Вот! - воскликнул Савелий и вскочил. - Правду! Именно правду должны
узнать не только чеченцы, но и русские, весь мир, наконец! Узнать, чтобы
во всем разобраться!
   Савелий вспомнил кассету, которую смотрел перед отъездом в Чечню: ми-
нистр МВД России Куликов с горечью говорил о том, что средства  массовой
информации охотно предоставляют возможность  высказываться  людям  вроде
Мушмакаева, вместо того, чтобы рассказать, как чеченские бандиты насилу-
ют детей.
   - Правду узнать - это хорошо, только не забывай о религии,  -  сказал
Михаил. - Ислам - страшное оружие в руках нынешней правящей  верхушки  в
Чечне. И они прикрываются этой религией.
   - И все равно людям надо помочь прозреть.
   - А что ты предлагаешь? - с усмешкой спросил Денис. - Выйти на  улицы
Чечни и рассказывать всем прохожим, какие подонки ими управляют?
   - Верно по мысли, но примитивно по исполнению, - поморщился  Савелий.
- Когда мы готовились к операции, все было четко и ясно: есть враг,  ко-
торый наносит вред всем - и чеченскому народу, и русскому. И есть  зада-
ние убрать его, стереть с лица земли. Однако сейчас мы владеем кое-какой
информацией, которая перевернула, по крайней мере, в моих мозгах,  отно-
шение к этому заданию. И мне кажется, уничтожить в таких обстоятельствах
Мушмакаева - это подыграть тем, кто увяз с ним по  самое  "не  могу",  а
значит, точно так же замарать свои руки в крови.
   - А если эта информация ложная? - выразил сомнение  Матросов.  -  Кто
может дать гарантию, что это все не подстроено специально? Ты, командир,
можешь?
   - Такой гарантии не даст никто.
   - Я и говорю... - задумчиво продолжал Матросов,  но  Савелий  перебил
его:
   - Узнать правду можно только в том случае,  если  негодяи  предстанут
перед судом.
   - Ты веришь в справедливость суда? -  удивленно  спросил  Михаил.  Он
единственный из присутствующих знал о прошлом Говоркова, о том, что  Са-
велий был невинно осужден и целый год отбывал в колонии строгого режима.
   Савелий бросил на него предостерегающий взгляд.
   - Верю или не верю, в данном случае не имеет значения, - сказал он. -
По крайней мере, если суд состоится, всегда есть шанс, что  люди  смогут
узнать наконец правду.
   - А какую правду они должны узнать? - спросил Матросов.
   - Что в России есть силы, которые финансируют этого  террориста.  Что
ни чеченский, ни российский народ, которых все время пытаются  столкнуть
лбами, в конечном счете, не виноваты. Что некоторые отщепенцы,  называю-
щие себя борцами за мир и свободу, прикрываясь высокими словами, на  са-
мом деле несут своим странам разорение  и  нищету,  голод  и  страдания,
смерть, наконец! - Савелий говорил все более жестко и уверенно.
   - В таком случае я - с тобой! - Матросов встал, подошел к  Савелию  и
протянул ему руку. - Вот тебе моя рука, командир! Давай  доставим  этого
сукиного сына в Москву и отдадим под суд. И пусть только кто-нибудь поп-
робует помешать ему там говорить! - Он так сильно сжал свой пудовый  ку-
лак, что хрустнули суставы, потом повернулся к остальным и вопросительно
посмотрел на них. - Что скажете, парни?
   - Я - как ты, - с готовностью ответил Денис.
   - А ты, Миша?
   - Помните, с чего я начал? Многие чеченцы верят, что Мушмакаев -  ге-
рой, который несет им свободу. Мне кажется, что убить сейчас  Мушмакаева
- значит сделать из него великомученика, святого. А тащить в Москву  че-
ловека, известного почти каждому, кто смотрит телевизор,  очень  трудно,
почти что невозможно.
   - Почти? - прищурился Савелий. - Колись народу, что ты там напридумы-
вал? Ведь придумал же, не отпирайся!
   - И не собираюсь, - усмехнулся Михаил.  -  Мы  можем  воспользоваться
тем, что известно именно тем людям, которые  смотрят  телевизор,  читают
газеты, короче говоря, знают Мушмакаева в лицо. Воспользуемся  той  сла-
вой, которую Эльсан Мушмакаев создал себе сам.
   - Не тяни! - нетерпеливо бросил Матросов.
   - Он создал себе славу героя, который, словно птица Феникс, все время
восстает из пепла.
   - И что? - не понял Матросов.
   - Как говорил Шерлок Холмс, если хочешь спрятать что-то от  посторон-
них глаз, положи это "что-то" на самом видном месте. Дошло?
   - Откровенно говоря, нет, - поморщился Матросов.
   - До меня тоже, - сказал Денис.
   - Мне кажется, я понял. - Савелий покачал головой. - Ты  хочешь  ска-
зать, что мы можем открыто повезти "раненного героя" на лечение, так?
   - Именно так.
   - Идея, бесспорно, интересная... - Савелий задумался. -  Если  бы  не
два "но"... Вряд ли Мушмакаева можно так запугать, что он  согласится  с
нашими доводами и поедет добровольно, - это во-первых. И  второе  слабое
место: вряд ли все встречающиеся на нашем пути чеченцы безоговорочно по-
верят, что мы - спасители их героя.
   - Что ж, я всегда знал, что башка у тебя не только для головного убо-
ра, товарищ капитан, - подмигнул Михаил.  -  Твое  "во-первых"  решается
достаточно просто: Мушмакаева можно накачать  наркотиками.  Ста  граммов