ловиях вполне мог сойти за специалиста, занимающегося с детьми, получив-
шими в результате несчастного случая травму черепа. В первый же день
пребывания в больнице Миша познакомился со всеми тремя Терехиными - шес-
тилетним Павликом, тринадцатилетней Олей и семнадцатилетней Наташей. По-
занимавшись минут сорок с Павликом, он сделал для себя вывод, что
мальчик нормально развивается, хотя его обучением здесь никто не занима-
ется специально. Для своих шести лет малыш знал довольно много, что было
особенно удивительным, если учесть, что всю сознательную жизнь он провел
именно здесь, в больнице, и ничего, в сущности, не видел, кроме больнич-
ных стен и больничного парка.
- Со мной Натка занимается, - охотно пояснил Павлик. - Она меня уже
читать научила и считать до двадцать семь.
- До двадцати семи, - с улыбкой поправил Доценко. - А почему не до
тридцати?
- Не знаю, так Натка говорит. Она меня заставляет примеры вслух ре-
шать. Я до двадцать семь... до двадцати семи правильно решил, а потом
ошибся. Завтра она опять будет со мной заниматься, чтобы я уже до трид-
цати примеры решал.
- А с Олей она тоже занимается?
- Не, Олька у нас глупая, - заявил мальчуган. - С ней заниматься без
толку. Натка сначала хотела, а потом бросила. Ничего у нее не получает-
ся. Дядя Миша, а вы ко мне потом еще придете?
- А ты хочешь, чтобы я пришел?
- Хочу, - с серьезным видом кивнул мальчуган. - С вами интересно. Все
равно как с Иркой.
- Договорились. Только с условием. Ольку будем называть Олей, а Ирку
- Ирой. Ладно?
- А Натку?
- Натка - вполне подходящее имя, - великодушно разрешил Доценко. - А
Олю и Иру будем называть ласково. Они же девочки, к тому же твои родные
сестры. Ты у них единственный мужчина и должен их любить. И никому не
говорить, что Оля глупая.
- Почему? - удивился Павлик. - Она же глупая. Так все говорят.
- Все и пусть говорят, а ты не должен. Оля не виновата, что с вами
случилась беда. Если бы она не ударилась головой, она была бы такая же
умная, как Наташа. Ее нужно жалеть, а не насмехаться.
Оля Терехина произвела на Доценко странное впечатление. С первого
взгляда она действительно казалась глупой, ибо не могла производить в
уме простейшие логические операции, посильные любому подростку ее лет.
- Давай поиграем в игру, - предложил Михаил.
- Давайте, - с готовностью откликнулась девочка.
- У всех негров курчавые волосы. Ты об этом знаешь?
- Нет.
- Ну так вот я тебе говорю: у всех негров курчавые волосы. Поняла?
- Поняла.
- Теперь я тебе говорю: этот человек - негр. Значит, какие у него во-
лосы?
- Не знаю, - Оля подняла на него удивленные глаза. - Я же не знаю,
про какого человека вы говорите.
- Про негра.
- Про какого негра?
- Ну, вообще про негра. Про любого. Так какие у него волосы?
- Не знаю.
Способность к абстрагированию у нее полностью отсутствовала. Умение
делать выводы от общего к частному - тоже. Зато через некоторое время
Доценко с изумлением обнаружил, что у девочки феноменальная память. Она
легко запоминала все, что слышала, и могла впоследствии воспроизвести в
любой последовательности и через сколь угодно длительное время. При этом
способности ее распространялись только на то, что она слышит, но вовсе
не на то, что видит. Миша потратил на эксперименты с Олей почти весь
день и понял, что хотя читать она умеет, но запомнить прочитанное совер-
шенно не в состоянии. Зато все, что воспринимается ею посредством слуха,
застревает в ее головке намертво и надолго. Цифры, длинные фразы, непо-
нятные термины, даже слова на иностранных языках - она все запоминала и
воспроизводила с непринужденной улыбкой.
Но больше всего поразила Михаила старшая девочка, Наташа. С изуми-
тельной красоты лица смотрели огромные иконописные глаза, в которых за-
таилось страдание и какое-то недетское упорство. Память у нее была самой
обыкновенной, хорошо развитой и натренированной постоянной учебой, но не
выходящей за пределы среднестатистической нормы. Зато способности у На-
таши Терехиной были явно выше средних.
- Как вы думаете, Михаил Александрович, я смогу поступить в институт,
хотя бы на заочное? Конечно, жить я могу только здесь, в больнице, за
мной врачи постоянно присматривают, но ведь я могу учиться. И я хочу
учиться. Очень хочу.
- Я думаю, это можно устроить, - осторожно ответил Доценко. - Во вся-
ком случае, я точно знаю, что некоторым людям, больным так же тяжело,
как и ты, и даже еще тяжелее, удавалось не только закончить институт, но
и аспирантуру, и защитить диссертации. Когда человек хочет учиться и за-
ниматься наукой, ему всегда идут навстречу, если у него есть способнос-
ти. А у тебя они есть, это несомненно. Только нужно обязательно получить
аттестат об окончании средней школы.
- А что для этого нужно?
- Нужно договориться в Департаменте образования, чтобы тебе разрешили
сдать экзамены за среднюю школу экстерном. Или тебя будут возить туда,
где заседает экзаменационная комиссия, или сами члены комиссии будут
приезжать в больницу. Ничего невозможного в этом нет, было бы желание.
Ты уверена, что знаешь всю школьную программу?
- Уверена. Я могу хоть сейчас любой предмет сдать. По книгам, лежащим
на тумбочке возле Наташиной кровати, было видно, что девочка действи-
тельно постоянно занимается по всему курсу средней школы.
- Кем бы ты хотела стать? - спросил Михаил. - В каком институте
учиться?
- Я хочу заниматься компьютерами. Хочу быть программистом, - застен-
чиво улыбнулась Наташа. - Только я не знаю, в каком институте их гото-
вят.
- Почему обязательно программистом? - удивился он.
- Потому что я никогда не поправлюсь, - спокойно и серьезно ответила
она. - Я буду постоянно прикована к постели или креслу и никогда не смо-
гу жить нигде, кроме больницы. У меня приступы случаются по два раза в
неделю, и если врач вовремя не успеет, все закончится очень быстро.
Сестра говорила мне, что теперь "скорая помощь" приезжает часа через
два, а то и вообще не приезжает. Так что дома я не смогу. А программист
- это такая профессия, что можно и в больнице работать. Никому ведь не
нужно будет, чтобы я на работу каждый день ходила, я только должна прог-
раммный продукт создавать.
- Но для этого нужен компьютер, а здесь его нет.
- Если понадобится компьютер - он будет, - уверенно ответила Наташа.
- Откуда же он возьмется в больнице?
- Ира достанет. Ира - это моя старшая сестра, - пояснила она.
Михаил внутренне сжался, стараясь не выдать то, что думает. Конечно,
для Наташи ее старшая сестра - волшебная палочка, что попросишь - тут же
достанет. Наташа, вероятно, не знает, каким каторжным трудом достается
Ире каждая заработанная копейка, как она колотится день и ночь, только
чтобы ее сестры и братишка ни в чем не нуждались. Наташа и не догадыва-
ется, что Ира бегает по всему городу, выискивая заказанные сестрой учеб-
ники и книги, вместо того, чтобы спокойно отдохнуть после уборки улиц,
мытья лестниц и беготни по вещевому рынку, когда впереди еще вечернее
мытье полов и посуды в ресторане. Ира, грубая и невоспитанная, гордая и
независимая, не хочет, чтобы ее младшие знали, какой кровью добываются
те деньги, на которые им регулярно покупаются фрукты, книжки и одежда.
Особенно нервничал Доценко, когда Наташу сажали в инвалидное кресло и
вывозили в больничный парк на прогулку. В парке ситуация была совершенно
неконтролируемая, в девочку могли выстрелить с любого расстояния, и убе-
речь ее Михаил не мог. Сегодня сестра к ней не придет, она была вчера, и
на прогулку Наташу повезли как раз в часы посещений. Сестричка везла ко-
ляску по парку, а Миша со скучающим видом шел чуть сзади, цепким взгля-
дом окидывая появляющихся в поле зрения людей. Он так хорошо мысленно
представлял себе того человека, которого поджидал в этой больнице, что
тот и в самом деле начал Мише сниться. Во всяком случае, мерещился он
ему буквально в каждом прохожем.
Внезапно Михаил напрягся. По боковой аллее со стороны входных ворот
шел мужчина. И мужчина этот был удивительно похож на сделанный художни-
ком портрет. Конечно, не один в один, но это и понятно, полное портрет-
ное сходство в таких случаях можно увидеть раз, наверное, лет в пятьде-
сят, когда очевидцев много и они имели возможность хорошо разглядеть
преступника. Обычно же сходство бывает весьма и весьма условным, поэтому
по таким рисованным портретам не очень-то часто удается найти того, кого
нужно. Но в этом случае сходство было несомненным, и только очень
большой жлоб и скептик мог бы назвать его "условным". Все-таки Михаил
очень кропотливо и методически грамотно работал над составлением портре-
та.
Значит, дождался! Не зря, все было не зря, почти неделю он притворял-
ся, корчил из себя крупного специалиста по восстановлению памяти у трав-
мированных детишек, пил чай с медсестрами, рассказывал им разные инте-
ресные байки про мнемотехнику и учил простейшим приемам запоминания. Вид
искалеченных детей, их страдающие глазки не давали ему покоя, когда До-
ценко приходил домой. По утрам он вставал с тяжелым сердцем и готов был
отдать все, что у него есть, только чтобы не идти туда снова и не видеть
малышей, лежащих в корсетах, в гипсе, под капельницами. Но все равно
одевался и шел. Потому что был шанс, хоть и небольшой, что мужчина, ко-
торый убил Екатерину Бенедиктовну Анисковец, монахиню сестру Марфу, мед-
сестру Алю Мырикову, а может быть, и спившуюся экс-певицу Елену Рома-
новскую, так вот, был шанс, что этот самый мужчина может появиться в
больнице, где лежат Терехины. Он навещал детей на протяжении всех шести
лет, что прошли после трагедии в их семье. И он прекрасно понимает, что
ни шестилетний Павлик, ни Оля не смогут толком ни рассказать о нем, ни
описать его внешность. А вот Наташа... Наташа Терехина - это реальная
опасность для него.
Доценко, стараясь не вертеть головой, впился глазами в незнакомца.
Мужчина уверенно шел в сторону той аллеи, где была Наташа. В какой-то
момент он повернулся и поймал взгляд Михаила. И хотя Миша очень старался
выглядеть обыкновенным молодым врачом, идущим через парк из одного отде-
ления в другое, мужчина что-то почуял. Он остановился буквально на ка-
кое-то мгновение, потом развернулся и прошел мимо Доценко в сторону
детского отделения. На принятие решения оставались секунды. Что делать?
Идти за ним в отделение и оставить Наташу без присмотра? А зачем прис-
матривать за ней, если преступник - вот он, Миша имеет полную и ничем не
ограниченную возможность разглядывать его спину в свое удовольствие. А
вдруг у него есть сообщники? Совершить три, а то и четыре убийства в
одиночку, без помощников - задача не такая уж простая, как обычно пишут
в книжках. Пришел, увидел, победил... Хренушки! Чтобы один раз прийти,
увидеть и победить (читай - убить), надо как минимум раз десять предва-
рительно прийти, посмотреть, что к чему, выяснить режим дня человека:
когда встает, когда и куда уходит, когда приходит, кто его навещает, кто
с ним живет. Прикинуть, как и чем проще всего его убить. И пока ты бу-
дешь ходить кругами вокруг своей жертвы, как кот вокруг сметаны, и приг-
лядываться, жертва, не будь дура, сама тебя заметит и запомнит. Если у
нее характер помягче, так ненароком подойдет и спросит, дескать, чего
это вы, мил человек, мне на пути все время попадаетесь? Вы новый жилец
нашего дома? Ах нет? Тогда, стало быть, квартирку для ограбления прис-
матриваете? Тут, конечно, наврать недолго, и можно любопытной жертве
мозги запудрить, но она тебя уже запомнила, а через полчаса и соседям о
тебе рассказала. Ну а ежели характер у нее более, скажем так, сволочной,
то без всяких предварительных разговоров трубочку снимет и милицейскую
общественность оповестит. Убийства, совершенные "дядей Сашей", были та-
кими чистыми, изящными и аккуратными, что наверняка им предшествовала
тщательная подготовка. Не может человеку повезти четыре раза подряд. Не
может. Даже если он в сорочке родился и не то что с серебряной ложкой, а
с целым столовым набором во рту, все равно не может он совершить в тече-
ние трех недель четыре убийства без предварительной подготовки и ни разу
не засветиться, не попасться, не наследить. У "дяди Саши" должен быть
помощник, хотя бы один, но обязательно должен быть, и если пойти сейчас
следом за ним, то Наташа останется одна, потому как на медсестру надежда
слабая, она девочку защитить в случае опасности вряд ли сможет. Убедив-
шись, что мужчина идет в сторону отделения, не оборачиваясь, Доценко
небрежным жестом поднес руку к фонендоскопу и несколько раз повернул ко-
лесико. Умельцы с Петровки снабдили его таким простеньким устройством,
при помощи которого Миша мог подавать сигналы, даже если у него не было
возможности что-то сказать во встроенный микрофон. Сигнал означал, что
искомый человек появился, идет в отделение к детям. Теперь сидящий в ма-
шине оперативник будет правильно сориентирован, а сам Миша может спокой-
но охранять Наташу.
Он быстро догнал медсестру, толкающую впереди себя коляску с девуш-
кой. Раз ситуация обостряется, сестричку надо бы убрать отсюда подальше,
благо повод не нужно было долго придумывать. Он обещал Наташе узнать
насчет экстерната и экзаменов на аттестат, вот теперь самое время пого-
ворить об этом.
Спустя несколько минут медсестра с облегчением уступила место симпа-
тичному черноглазому доктору Михаилу Александровичу, который вызвался
погулять с Наташей Терехиной, потому что у него рабочий день уже закон-
чился, а приятель должен подъехать за ним только через час, и вернулась
в отделение.
- Наташа, вам нужно будет написать заявление на имя директора Депар-
тамента образования и заверить это заявление у главного врача больницы и
у заведующего отделением. К заявлению прилагается выписка из истории бо-
лезни, подтверждающая, что вы шесть лет не посещали государственное об-
разовательное учреждение по уважительной причине. Потом нужно будет,
чтобы ваша сестра взяла из школы, где вы учились, справку о том, что вы
там действительно учились с первого по пятый класс. Таким образом, проб-
лемы вполне решаемы, но если хотите услышать мой совет, то я бы рекомен-
довал вам сначала попробовать проэкзаменоваться в частном порядке. Види-
те ли, есть такое правило, согласно которому если вы неудачно сдадите
экзамены, то повторная сдача разрешена не раньше чем через год. Зато ко-
миссию для приема у вас экзаменов могут собрать в любой момент, не обя-
зательно летом. Если вы найдете человека, который погоняет вас по всей
школьной программе и скажет, что вы еще не вполне готовы, вы просто до-
полнительно позанимаетесь, прежде чем идти на комиссию, это займет у вас
лишних два-три месяца. А если вы рискнете - и неудачно, то все отложится
на целый год. Понимаете?
- Но где же я найду человека, который проверит мои знания? Дядя Саша,
конечно, очень образованный человек, он много знает, но он может не
знать требований школьной программы. Допустим, химию, физику и математи-
ку я с ним отработаю, а русский и литературу? Французский язык? Историю?
- У вас есть родственник, который может с вами заниматься? - деланно
удивился Доценке. - Я думал, у вас только сестра, по крайней мере так
сказал ваш лечащий врач.
- Дядя Саша - не родственник, он папин друг. Но он все время нас на-
вещает.
Разговор поворачивался удачно, девочка сама заговорила о "дяде Саше",
и теперь можно было потихоньку начать вытаскивать из нее подробности, но
в это время к ним подкатился забавный кругленький человечек с блестящими
глазками и блестящим от пота лицом.
- Ради Бога извините, - начал он умоляющим голосом, - я, кажется,
заблудился. Вы не подскажете, как мне пройти к зданию архива? Мне сказа-
ли, что от ворот нужно сразу взять влево и идти до поворота, я иду, иду,
а все не найду никак. Проблукал по вашему парку минут сорок, наверное.
Главное, время-то уже без четверти семь, а в семь, как меня предупреди-
ли, архив закроется.
- Вы пропустили поворот и слишком долго шли налево, - улыбнулся До-
ценко, - поэтому сейчас вы уже почти на правой стороне.
Он стал объяснять потному толстяку, как пройти к архиву, но это ока-
залось не так-то просто. Заблудившийся посетитель, оказывается, был
здесь в первый раз, и такие ориентиры, как "второе отделение", "нейрохи-
рургия" или "башенка", ни о чем ему не говорили.
- Михаил Александрович, - вдруг подала голос Наташа, - можно еще ко-
роче пройти, я знаю как, только это трудно объяснить.
Глаза у толстяка были совершенно безумные, он с трудом успевал улав-
ливать все эти "направо", "налево до четвертого пересечения", "обогнуть
здание, но не сворачивать". Мише стало вдруг жалко его.
- Давайте мы лучше вас проводим, - предложил он, - а то вы наверняка
заблудитесь, и уже окончательно. Наташа, показывайте вашу короткую доро-
гу.
Потный толстяк облегченно вздохнул и торопливо засеменил ножками ря-
дом с Доценко. Дурное предчувствие охватило Мишу в тот момент, когда На-
таша велела свернуть на узкую тропинку вдоль высокой чугунной ограды. С
одной стороны была ограда, за ней - тротуар, с другой стороны - заросли
кустов и деревьев. Он открыл было уже рот, чтобы уверенным тоном ска-
зать:
- Нет, Наташа, мы здесь не проедем, там вчера начали ремонтные рабо-
ты, надо вернуться и двигаться по аллее. Но в ту же самую секунду все
поплыло у него перед глазами.
ГЛАВА 9
Получив сигнал от Доценко, двое оперативников, дежуривших в машине,
кинулись в корпус детского отделения. Инструкции, которые они получили,
были предельно четкими: сигнал означает, что ожидаемый человек направля-
ется в отделение, где лежат дети Терехины. В идеале мужчина должен быть
задержан, но задача-минимум - уберечь детей. Кто знает, что у этого типа
на уме.
Внешность мужчины они представляли себе весьма приблизительно, поэто-
му не пропускали мимо глаз никого, даже отдаленно напоминающего получен-
ное описание. С невинными лицами и беззаботными улыбками вошли они в
корпус детского отделения и поднялись на этаж, где находилась палата На-
таши. Они помнили объяснения капитана Доценко о том, что Наташа предс-
тавляет для преступника первоочередную опасность. Наташи в палате не
оказалось, сестричка на посту сказала, что девочку увезли на прогулку.
Перепрыгивая через две ступени, оперативники помчались по лестнице на
пятый этаж, где лежали Оля и Павлик. Но мужчина как сквозь землю прова-
лился. Никого похожего ни в палате, ни в коридорах, ни вокруг здания.
- Может, Доценко обознался? - предположил один из них.
- Может. Я бы тоже так подумал, если бы мы нашли этого дядьку, а он
оказался не тем, кто нам нужен. Но мы же его не нашли. Куда он делся-то?
- резонно возразил его напарник. - Доценко должен был дать сигнал, если
этот человек появится в детском отделении или рядом с ним. Ну и где он?
- А черт его знает! Ладно, главное - дети в порядке. Пойдем поищем
Доценко, попадемся ему на глаза, чтобы знал, что мы его упустили.
В ординаторской им сказали, что Михаил Александрович где-то здесь,
никуда не уходил, потому что халата его на вешалке нет, а вот легкая
ветровка, наоборот, висит.
- Где бы нам его поискать? - вежливо спросили оперативники. - Где он
чаще всего бывает?
- Посмотрите на третьем этаже, в седьмой палате, там одна девочка ле-
жит, Терехина Наташа, он, наверное, с ней занимается.
Они снова спустились на третий этаж, хотя уже знали, что Наташи в па-
лате нет.
- Михаил Александрович? Так он сам с Наташей гуляет, - ответила им
одна из медсестер. - Сказал, что за ним должен товарищ на машине
подъехать, а пока у него время свободное есть. Меня отпустил.
Оперативники вышли из здания и отправились не спеша прогуливаться по
огромному парку в поисках Доценко и Наташи Терехиной. Время шло, аллеи
пустели, больные возвращались в свои палаты, посетители уходили домой, а
высокого черноглазого мужчины в белом врачебном халате и красивой блед-
ной девочки в инвалидной коляске видно не было.
- Разминулись, наверное, - решили они, быстро шагая обратно в корпус.
- Надо же, день какой сегодня неудачный, ни за кем не успеваем, всех
пропустили, кого искали. Однако в отделении выяснилось, что Наташа и Ми-
хаил Александрович с прогулки до сих пор не возвращались. Сделав камен-
ные лица, будто ничего особенного не случилось, оперативники снова вышли
на улицу, и тут их словно подменили.
- Искать, быстро, - скомандовал один из них, тот, что был пониже рос-
том. - Что-то случилось. С Доценко без стрельбы фиг справишься, он мужик
тренированный, его не могли увезти отсюда без шума и пыли, чтобы никто
не заметил. Через полчаса они наткнулись на лежащего в кустах Мишу. Он
был без сознания. Наташа Терехина исчезла.
Их провели, как первоклашек, теперь это было совершенно очевидно.
Подсунули им человека, подходящего под описание и похожего на составлен-
ный портрет, это дело нехитрое, отвлекли на него внимание, понимали, что
сыщики обязательно отреагируют на его появление. Не могут не отреагиро-
вать. Конечно, у этого мужика были идеальные настоящие документы и бе-
зупречная настоящая биография, без всякой туфты, в этом можно не сомне-
ваться. И повод для появления в больнице у него наверняка за пазухой
припрятан вполне уважительный и проверяемый. Доценко, увидев его возле
детского отделения, должен был бросить все и заняться им вплотную, попы-
таться задержать, проверить документы, может быть, даже отвезти в отде-
ление и задержать до подтверждения личности. Потом извиниться и отпус-
тить с миром. Дети в это время остались бы без "прикрытия".
В сущности, получилось не совсем так, но схема все равно сработала.
Доценко действительно отреагировал на появление незнакомца, удивительно
похожего на рисованный портрет, но вместо того, чтобы ринуться за ним,
оставив Наташу без присмотра, на попечении одной лишь глупенькой сест-
рички, он, наоборот, отпустил сестру и сам остался с девочкой. Но это не
спасло ситуацию, потому что спектакль, срежиссированный и поставленный в
расчете на доверчивую сестричку, был разыгран весьма профессионально. И
Миша купился. Купился только потому, что уже видел "дядю Сашу", видел
пять минут назад и думал в этот момент о том, что он собирается делать в
отделении и успеют ли вызванные им оперативники его перехватить. Психо-
логически трюк был очень точным.
От Миши похититель отделался при помощи газового баллончика, заправ-
ленного какой-то сильнодействующей дрянью, после чего преспокойно вывез
коляску с Наташей на улицу. Скорее всего ей тоже дал "подышать" отравой,
чтобы не подняла крик. Здорового человека, против которого применили га-
зовый баллон, надо нести на руках или тащить волоком, и это, конечно, не
пройдет незамеченным для окружающих. Человек в инвалидной коляске, нахо-
дящийся без сознания, выглядит точно так же, как и в нормальном состоя-
нии: он все равно сидит неподвижно, а если у него голова склонена немно-
го набок, так у него, может, привычка такая, или задремал на свежем воз-
духе, больной ведь все-таки. А то, что человека этого куда-то увозят из
больницы на машине - дело самое обычное. В эту больницу люди с такими
травмами попадают - не приведи Господь. Некоторые после операций и лече-
ния сами на своих двоих выходят, а многие - именно вот так, на колясках.
И на всю оставшуюся жизнь. А Доценко невольно сам помог похитителю, выз-
вав на помощь оперативников и оставив улицу без присмотра.
- Такого провала я и не припомню, - удрученно сказала Настя полковни-
ку Гордееву. - На этом деле можно молодых сыщиков учить, как не надо ра-
ботать. Ошибка на ошибке. Но самое плохое, что я не понимаю, где и в чем
мы ошибаемся. Ведь мы исходили из того, что этот мифический врач, он же
"дядя Саша", убил Анисковец по каким-то сугубо личным мотивам, потом на-
чал устранять всех, кто может его опознать и дать нам доказательство его
связи с семьей Терехиных. Почему он эту связь скрывает - вопрос другой,
но я была уверена, что и тут мотив исключительно личностного плана. Но
если бы это было так, он должен, просто обязан был быть убийцей-одиноч-
кой. В личных делах помощников и соратников нет. А теперь что получает-
ся? Все наоборот.
- Ну-ну, - саркастически поддакнул Виктор Алексеевич. - И что же, по
твоему просвещенному мнению, теперь сделалось наоборот?
- А то и сделалось, что у него помощник есть. И не один. Их целая
группа. И что эта группа делает? Помогает своему главарю решить интимную
проблему? Не бывает так.
- Сам знаю, что не бывает, - буркнул Колобок. - Мне не причитания
твои нужны, а выводы и предложения.
- С предложениями плохо, - скупо улыбнулась Настя, - фантазии не хва-
тает.
- А выводы?
- Целых три. Один другого затейливее. Вывод первый: совершая все эти
убийства, он решает не личную свою проблему, а какую-то другую. Только я
пока не могу придумать, что бы это такое могло быть. Но я придумаю, Вик-
тор Алексеевич, вы не сомневайтесь, я вот только посплю немножко, а то у
меня голова плохо работает. Вывод второй: Наташа Терехина какоето время
находится в безопасности, поэтому пока можно не беспокоиться. Конечно,
это не означает, что мы не должны ее искать, но похитители ее не тронут.
Она им зачем-то нужна. Иначе ее просто убили бы в тех же кустах, где и
Мишаню нашего завалили. Более того, я все думала, почему похититель Мишу
не убил? Тьфу-тьфу, - она суеверно постучала костяшками пальцев по поли-
рованной столешнице, - дай ему Бог здоровья на долгие годы. Ведь ситуа-
ция была очень подходящая, заросли густые, их никто не видел, какая раз-
ница - газ из баллона или пуля из пистолета с глушителем? Пуля-то - она
вернее. Так почему же он оставил Мишу в живых?
- Боялся, наверное, на милиционера руку поднимать, - предположил пол-
ковник. - Знает, что за своего мы и глотку перегрызть можем, нам недол-
го.
- Не пойдет. Во-первых, Миша для всех был врачом, а не нашим сотруд-
ником. Во-вторых, похититель, даже если и знал про засаду, не мог расс-
читывать на то, что кресло с девочкой ему придется буквально вырывать из
рук милиционера. Он шел на похищение, исходя из того, что с девочкой бу-
дет гулять медсестра. И сам спектакль с подставным "дядей Сашей" был
рассчитан именно на то, чтобы убрать оперативника подальше от Наташи,
если он там рядом будет крутиться. Похититель готовился к тому, чтобы
увезти Наташу от кого угодно, только не от милиционера. Так почему он с
самого начала не имел в виду совершить убийство? Для него это не должно
быть проблемой, он вон сколько человек уже положил. Ну, может, не он
лично, но его команда.
- Ну и почему? - повторил за ней Гордеев. - Спрашиваешь - отвечай. У
нас самообслуживание.
- Я думаю, он не хотел испугать девочку. Он боялся чрезмерно травми-
ровать ее. Одно дело - брызнуть ей в лицо из баллончика, а когда она оч-
нется - спокойно все ей объяснить, и совсем другое - на ее глазах убить
человека. А человека нужно выводить из строя обязательно раньше, чем де-
вочку. Сопровождающий должен быть первой жертвой, иначе, увидев действия
похитителя, направленные на Наташу, он может успеть закричать, убежать,
оказать сопротивление или еще чтонибудь. Поэтому волей-неволей похити-
тель вынужден был сначала обезвредить того, кто катит кресло. И меня
очень интересуют причины его неожиданной гуманности. Ведь он, судя по
всему, не склонен к сантиментам. Посмотрите, кто такие его жертвы: семи-
десятичетырехлетняя Анисковец, несчастная спившаяся Романовская, скром-
ная безвредная монахиня, добросердечно ухаживающая за безнадежно больны-
ми людьми, медсестра из детского отделения Аля Мырикова. Все - женщины.
Все они беззащитны и не могут оказать сопротивления. Их он не пожалел.
Рука не дрогнула. А о том, чтобы не убивать очередную жертву на глазах у
семнадцатилетней девочки-инвалида, побеспокоился. С чего бы это?
- Насколько я помню, одна из рабочих версий состояла в том, что Ната-
ша Терехина является дочерью этого "дяди Саши". Недаром же он так явно
выделял ее из всех детей Терехиных. Понятно, что о своем ребенке он бес-
покоится. Не понимаю, что тебя удивляет, - пожал плечами Гордеев. - Все
вполне естественно.
- А зачем он ее похитил? Зачем? Лежала она себе спокойно в больнице
под присмотром врачей, навещал он ее периодически, хоть и нечасто, и в
течение шести лет все его устраивало. Даже если допустить, что она его
дочь, зачем увозить ее из больницы, да еще с такими трудностями? Только
не надо мне рассказывать сентиментальные сказки о том, как он мучился
все эти годы, не имея возможности жить со своей любимой единственной до-
черью одной семьей, а теперь муки стали такими непереносимыми, что он
решил ее похитить. Бред это, и слушать не хочу. Дети - фактически сиро-
ты, отец умер, Галина Терехина может считаться матерью чисто условно,
она должна быть лишена дееспособности, поскольку ничего не помнит о сво-
ей прошлой жизни и о своих детях и уж тем более не может о них забо-
титься, так как сама является глубоким инвалидом. Наташе нет еще восем-
надцати, ее можно совершенно законно и без особых хлопот удочерить или
оформить опекунство и забрать ее в свою семью на легальных основаниях и
без всякой головной боли, без всех этих страстей с убийствами и похище-
ниями.
- Эк у тебя все просто, - хмыкнул полковник. - А старшая сестра, Ири-
на? Вдруг она возражает против того, чтобы Наташу удочерял какой-то чу-
жой человек?
- Интересно, откуда бы ему об этом знать, если он с Ириной не общает-
ся? Она его в глаза никогда не видела.
- Тоже верно. Значит, сентиментальные сказки ты не хочешь. Ладно.
Тогда излагай свою версию.
- Не знаю, - Настя горестно вздохнула. - Я ничего не знаю, Виктор
Алексеевич. В голове пусто, как на заброшенном чердаке.
- Ты какие-то слова говорила про три вывода, - напомнил ей Колобок, -
а я пока услышал только два. Где третий?
- Вы только не смейтесь, - жалобно попросила она. - Уж больно чудная
мысль мне в голову пришла.
- Ну да, мне как раз только смеяться, когда трупы один за другим на
голову сваливаются. Тут плакать впору. Так что у тебя?
- Я думаю, а может быть, этот "дядя Саша" вообще ни при чем?
- То есть как? - нахмурился полковник. - Ты что, собственно, имеешь в
виду?
- Я имею в виду, что он действительно встречался много лет назад с
Галиной Терехиной на квартире у Анисковец, и Галина родила от него одно-
го из своих детей, а может, и не одного, а двоих или троих. Кроме Ирины,
