начинала чувствовать себя виноватой. История с рестораном могла быть ду-
рацкой шуткой только в одном случае: если Иришкин банкир знаком с Марга-
ритой и знает о том, что она купила себе такой костюм. Но сюда требова-
лись и привходящие обстоятельства. Например, он должен был знать, в ка-
ком пиджаке и какой сорочке был в тот день Стасов и даже какой зажигал-
кой он пользуется. Можно, конечно, представить себе такую картинку: бан-
кир Андрей, будучи знакомым Маргариты Мезенцевой и зная о том, что она
купила себе дорогущий костюм, случайно видит где-то того человека, в
семье которого живет его невеста. Видит, скорее всего, днем где-то в
официальном месте. Может быть, Стасов с кем-то приходил в его банк, а
может быть, сам Андрей по каким-то делам оказался в том месте, где рабо-
тает Владислав. Или просто увидел его на улице. И решил придумать ма-
ленькую гадость.
Но это говорит о двух вещах, и обе они не радуют. Во-первых, он дурак
и мелкий мерзавец. А во-вторых, для того, чтобы придумать такую гадость,
он должен был знать, что Стасов когда-то был мужем Маргариты. Почему же
в разговорах с Ирочкой он ни разу не дал понять, что знает об этом? Чем
больше Татьяна размышляла над всем этим, тем меньше ей нравилась ситуа-
ция и тем сильнее корила она себя. Как можно было так невнимательно от-
нестись к новому знакомству Ирины? Непростительное легкомыслие. В ре-
зультате в доверие молодой женщины втерся (об этом можно с уверенностью
судить по ее светящимся счастьем глазам) проходимец, пытающийся разру-
шить нормальную семейную жизнь Стасова.
Версий здесь может быть множество, и Татьяна, как человек опытный,
недостатка в них не испытывала. Кто-то, кто раньше попадался Стасову на
пути, когда тот еще работал в уголовном розыске. Человек ушел от право-
судия (а может быть, и не ушел, отсидел и вернулся), стал преуспевающим
бизнесменом, раскатывает на машине неимоверной стоимости, и в один прек-
расный момент решил поквитаться с тем, кто попортил ему столько крови.
Нет, не получается. Стасов его видел и не узнал. Вносим поправку: решил
поквитаться и нанял для этой цели роскошного красавца. Молодой женщине
голову заморочим и бросим, нанеся неизгладимую душевную травму, мужа с
женой рассорим и будем гадко подхихикивать из-за угла, глядя на разру-
шенный семейный очаг.
Вообще-то не по-мужски это. Такая месть больше подходит женщине. А
почему бы и нет? Разве мало мы знаем женщин-преступниц, да таких, что
иным мужикам с ними не тягаться. Из собственной практики Татьяна знала,
что мужчина-преступник почти всегда остается мужчиной, в том смысле, что
какие-то понятия о благородстве и чести, пусть и искаженные, у него есть
и он им следует, даже когда совершает преступление. Что же касается жен-
щин, то если они принимают решение идти по криминальному пути, это порой
приводит к таким "вершинам низости", что вам и не снилось. Когда мстит
мужчина, он обычно старается лишить обидчика денег или жизни. В крайнем
случае, опорочить доброе имя. Когда мстит женщина, она, как правило, на-
целивается в первую очередь на любовь. На счастье, на семейную жизнь.
Интересно, встречались ли Стасову такие женщины, которые могли бы захо-
теть отомстить ему?
Эти мысли существовали как бы сами по себе, не мешая Татьяне набирать
текст книги на компьютере. Она давно уже научилась совмещать работу
творческую с работой служебной таким образом, чтобы обе линии размышле-
ний существовали параллельно, не мешая друг другу. Ира на кухне возилась
с обедом, стараясь производить как можно меньше шума, ибо к писательским
трудам Татьяны относилась с благоговением. По квартире постепенно начали
расползаться упоительные запахи, источаемые очередным кулинарным шедев-
ром. Периодически звонил телефон, но Татьяна не отрывалась от работы,
предоставляя Ирине отвечать на звонки.
- Таня, иди обедать! - позвала Ирочка.
Татьяна дописала фразу до точки, быстро пробежала глазами последний
абзац и вышла из комнаты.
- Звонила Настя, спрашивала, может ли прийти к нам сегодня. Я сказа-
ла, что может, потому что ты вроде никуда не собираешься. Я правильно
сказала? Или нужно было тебя позвать к телефону?
- Все правильно, - кивнула Татьяна. - А что у нее случилось? Или
просто так, визит вежливости?
- Не знаю. Но голос у нее был озабоченный.
- А кавалер твой звонил? - осведомилась Татьяна.
- А как же, - Ира лучезарно улыбнулась. - Ужасно расстроился, что мы
сегодня не увидимся. Ничего, пусть делами позанимается, впереди выход-
ные, еще успеем побыть вместе.
Татьяна рассеянно доела какое-то экзотическое блюдо, в котором, по
уверению Иры, была немыслимая куча витаминов, полезных для беременных, и
снова вернулась к работе. Как вовремя случились все эти статьи в газетах
и журналах! Если бы не они, ей бы в голову никогда не пришло, что со
страниц своих книг можно и нужно разговаривать со своими читателями, по-
тому что те, кто читают ее постоянно и кому нравятся ее книги, являются
никем иным как ее друзьями, и с ними просто нельзя не поделиться и свои-
ми радостями, и своими печалями, и своими раздумьями. Рассказать им хо-
роший анекдот и порадоваться их смеху. Посетовать на несправедливость
жизни и встретить в них понимание и сочувствие. В тот момент, когда она
поняла, что писать книги можно и так, ей сразу стало легко, и недописан-
ная повесть, лежавшая в столе мертвым грузом, вдруг ожила и стала дви-
гаться дальше.
Она не замечала, как идет время, и очень удивилась, когда пришла Нас-
тя и оказалось, что уже половина девятого вечера.
- Вот славно, как раз к ужину! - радостно воскликнула Ира.
Однако Татьяна тут же остудила ее порыв, заявив, что ужинать они бу-
дут попозже, а сейчас им с Настей надо поговорить. Ира огорченно вздох-
нула и ушла в свою комнату. Настя тут же залезла с ногами на мягкий ди-
ван. Она еще в прошлый раз облюбовала себе это место, здесь ей было
удобно и уютно.
- Как книжка? Пишется? - спросила она.
- Представь себе, пишется, хотя жизнь этому упорно препятствовала, -
пошутила Татьяна.
- Каким образом?
- А ты разве не знаешь?
- О чем? - непонимающе спросила Настя. - Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду тот позор и поношение, которому меня подвергли
средства массовой информации.
- Ты имеешь в виду ту пакость, которую мы вместе читали?
- Да что ты! Это был маленький такой, нежненький цветочек. А потом
как пошли ягодки - одна другой увесистей, размером с арбуз. Ты что, Нас-
тюшка, правда не знаешь?
- Да честное слово! Впервые слышу. Я же газеты не читаю.
- Как, вообще не читаешь? - изумилась Татьяна.
- Крайне редко, по большим праздникам.
- Ну, тогда ты многого себя лишаешь. Неужели тебе не интересно уз-
нать, что министры берут взятки или, например, не платят налоги, или по-
купают по десять квартир и по двадцать дач?
- Не-а, не интересно. Так что там в газетах о тебе написано?
- Написано, что я бесталанная графоманка, что я Оболваниваю своими
окололитературными писаниями наше несчастное затюканное население, тем
самым лишая его прекрасной и светлой русской культуры. Что я получаю за
свои книги огромные гонорары. Что меня заклеймила вся писательская об-
щественность, собравшаяся на заседание Совета по культуре при Президенте
России. Ты представляешь, какая честь мне оказана? В России сотни самых
разных писателей, но заклеймили одну меня. Только я удостоилась.
Настя слушала ее, приоткрыв рот и не веря собственным ушам.
- Не может быть, Таня. Ты меня разыгрываешь, - наконец произнесла
она, обретя дар речи.
- Да ни капельки, - Татьяна весело расхохоталась. - Все так и было.
Более того, меня активно пытаются рассорить со Стасовым.
- Кто пытается?
- Не знаю. Стасов сейчас это выясняет. При такой ситуации я должна
была бы по идее или руки на себя наложить, или начать пить, или уйти в
монастырь. Но я же настоящая русская баба, меня голыми руками не
возьмешь. Поплакала я, поплакала, а потом поняла, что надо делать, и се-
ла за компьютер. И все как рукой сняло.
- Господи, да чем же ты так насолила журналистам, что они на тебя на-
кинулись?
- Понятия не имею. Вроде мы с ними не ссорились. Правда, к их чести,
должна сказать, не все считают меня полной идиоткой. Нашелся один такой,
который предлагал мне опубликовать материал, в котором восстановил бы
мою поруганную репутацию и реабилитировал бы мое честное имя.
- Ну и?..
- И ничего. Я отказалась. Надеюсь, уж тебе-то не надо объяснять, по-
чему.
- Не надо, я понимаю. Ты думаешь, он действительно тебе сочувствовал?
Или подозреваешь, что это обычные газетные игрища: вы пишете так, а мы
напишем эдак, вы с нами конкурируете, а мы выскажем противоположную точ-
ку зрения. Нет?
- Да Бог его знает, Настюшка. Все может быть. Но вообще-то этот жур-
налист симпатичный дядька, очень доброжелательный, умеет сочувствовать,
сопереживать. И глаза у него добрые.
- Ага, - тихонько пробормотала Настя, - глаза добрые, а череп лысый.
Она сказала это совсем тихо, просто мысли вслух. Вспомнила виденную
утром фотографию мужа Лутовой. И не поняла, почему Татьяна вдруг так
напряглась. Глаза ее сузились, губы сжались.
- Откуда ты знаешь? - спросила она жестко.
- Что знаю?
- Что череп лысый.
- Ничего я не знаю. Ты о чем?
- А ты?
- Я сегодня встречалась, между прочим, с гражданкой Лутовой. С той
самой, которая ходила на колдовские сеансы к твоей убиенной Инессе. У
меня с Улановым возникли сложности, и я решила побеседовать с его знако-
мой в надежде выяснить какие-нибудь пикантные подробности, на которых
его можно зацепить в разговоре. Оказалось, что Лутова с ним вообще не
знакома и Уланов приходил в гости не к ней, а к ее бывшему мужу. Они же
продолжают жить вместе.
- Да, я помню, - кивнула Татьяна. - Продолжай.
Голос ее был сухим и холодным, и в этот момент она показалась Насте
такой чужой, что даже неприятно стало.
- Тань, расслабься, ты не на работе, - сказала она.
Татьяна глубоко вздохнула, зажмурилась и потрясла головой. Лицо ее
расслабилось, губы дрогнули в улыбке.
- Извини, Настюша. Рефлекс сработал, как у охотничьей собаки. Расска-
зывай дальше.
- А дальше ничего и не было. Валентина Петровна жаловалась мне на
жизнь и на то, что не может избавиться от эмоциональной зависимости от
мужа. Одним словом, все то же самое, что было в записях Инессы и что ты
мне пересказывала. Даже, говорит, фотографию его выбросить не могу, так
и ношу с собой в сумочке. И показала мне фотографию этого грандиозного
Лутова, который ею помыкает и всячески ее унижает. Ты знаешь, он
действительно чертовски обаятелен. Причем это обаяние не самца, а именно
человека, личности. Оно действует одинаково и на мужчин, и на женщин.
Ему хочется верить, за ним хочется пойти на край света. Хочется вести
себя так, чтобы заслужить его одобрение. Представляешь, каков он в жиз-
ни, если даже черно-белая фотография производит такое впечатление?
- Кажется, представляю, - задумчиво сказала Татьяна. - И что, у него
череп лысый?
- Абсолютно. Как биллиардный шар.
- А кто он по профессии?
- Лутова говорит, что он актер второго плана, но какое-то время назад
ушел со сцены. Чем муж занимается сейчас, она не знает.
- Прелестно. По-моему, ты измаялась без сигарет. Закури, не мучайся.
- Не надо, Таня, я потерплю, - смущенно ответила Настя. - При тебе не
буду.
- А мы выйдем в лоджию, на улице совсем тепло. Пойдем, Настюшка, пой-
дем, ты закуришь, а я тебе кое-что интересное расскажу.
Татьяна сделала выразительный жест в сторону кухни, и Настя поняла,
что она не хочет, чтобы их разговор слышала Ира. Двери-то между кухней и
гостиной не было. А Ирина, пережив пятиминутное огорчение, уже давно
вышла из своей комнаты и снова принялась хлопотать у плиты.
Они вышли на большую застекленную лоджию, где стояли три стула и не-
большой овальный плетеный столик. Татьяна отдернула жалюзи и распахнула
створку окна.
- Можешь спокойно курить, пепельница на подоконнике. Для начала сооб-
щу тебе, что тот самый добрый журналист имеет абсолютно лысый череп. И
если быть объективной, то нужно признать, что он чертовски обаятелен.
Так и хочется ему верить. Жаль только; имени я его не знаю. Специально
не спрашивала, чтобы не углублять знакомство. Хотела побыстрее от него
отделаться. Но одну любопытную вещь он мне успел сказать.
- Какую?
- Он мне предлагал совершенно другую жизнь, в которой меня не будут
обижать и унижать... И так далее. Знаешь, я сразу как-то не вникла в си-
туацию, мне, честно говоря, не до него было. Мысли вокруг другого крути-
лись. А сейчас я сообразила. В первую нашу с ним встречу он мне принес
все эти публикации, в которых меня поливали грязью, и предложил ответить
на них. А сегодня утром он напирал на то, что в этой другой жизни я не
буду чувствовать себя обманутой и покинутой. Понимаешь? Обманутой и по-
кинутой. Какое отношение это имеет к тем публикациям? Никакого. И теперь
я понимаю, что он все знал.
- Господи, да что он знал? - в нетерпении спросила Настя, судорожно
стряхивая пепел. - Говори толком.
- Он знал, что Ира собирается замуж и скоро нас покинет. Он знал, что
у меня и Стасова сейчас трудный период, Лиля нервничает в преддверии по-
явления маленького ребенка, который отнимет у нее отцовскую любовь, и
Стасов собирается ехать с ней на юг. Более того, с ними вместе поедет и
Маргарита, потому что об этом просит Лиля, а своей любимой дочери Стасов
отказать не может. И еще более того, поступила информация о том, что
Стасов не проводит все вечера с плачущей Лилей, а ходит по ресторанам в
обществе Маргариты, одной из первых красавиц в мире российского кино.
Согласись, ситуация для меня не из самых простых. И журналист все это
знал. Вопрос: откуда?
- Подожди, Таня, я ничего не понимаю. Насчет Лили - это правда?
- Правда. А чему ты удивляешься? Это совершенно естественная реакция
ребенка, двое из каждых трех детей относятся к появлению братьев и сес-
тер именно таким образом. К этому надо быть готовым, особенно когда дети
появляются в разных браках.
- А насчет Стасова и Маргариты?
- А вот это вранье. Причем состряпанное достаточно ловко. То есть
настолько ловко, что оно прошло бы без сучка и без задоринки, если бы у
меня был другой характер. Есть люди, которые годами мучаются подозрения-
ми, терзаются, сходят с ума, но никогда не спрашивают напрямую. Хуже
всего, что такие люди готовы верить первому встречному, который доносит
до них отрицательную информацию. И не готовы верить тому, кого,
собственно, эта информация порочит. К счастью, у меня другой характер. Я
вообще никогда ничему не верю, я все выясняю и подпираю доказательствен-
ной базой. Наверное, это профессиональная деформация. Поэтому я не стала
долго страдать, а просто спросила у Стасова, был ли он в указанном месте
в указанное время с указанной спутницей. И мы очень быстро выяснили, что
это ложь. Кто-то хочет нас поссорить.
- Кто?
- Не знаю.
- Как это ты не знаешь? А кто тебе сказал об этом?
- Ирочкин жених. И не мне сказал, а ей. Это уж она потом мне переда-
ла, вся трясясь от негодования. Но я вполне допускаю, что этот "Бент-
ли-Континенталь" просто исполнитель чужой воли. У него может и не быть
собственного интереса. Ему поручили - он сделал.
Настя некоторое время молча курила, глядя через плечо Татьяны в серое
темнеющее небо.
- Как все похоже, - тихо сказала она наконец, - как все похоже. Вок-
руг тебя выстраивают ситуацию, которая делает твою жизнь невыносимой.
Все вокруг рушится, все, что еще вчера казалось надежным и незыблемым,
сегодня оказывается хрупким и ложным. И в этот тяжелый для тебя момент
рядом оказывается обаятельнейший человек с добрыми глазами, ласковой
улыбкой и протянутой рукой помощи. А теперь послушай еще одну историю,
которую я тебе расскажу. Жил-был тележурналист, талантливый, преуспеваю-
щий. Не особенно, правда, чистоплотный, но это отношения к делу не име-
ет. У него была любимая жена и любимая работа. И вдруг в один прекрасный
день все это начало рушиться прямо на глазах...
Глава 20
Борис Витальевич Гмыря окончательно разболелся, и при всей серьезнос-
ти сложившейся ситуации смотреть на него без смеха было трудно. Нос от
постоянного трения платком покраснел и распух, глаза слезились, голос
был сиплым и метавшимся между зловещим шепотом и истерическим фальцетом.
Он не мог уйти на больничный, ибо в его производстве находилось дело об
убийстве депутата Государственной Думы, стоящее на контроле и в МВД, и в
Генеральной прокуратуре. То есть по закону, конечно, болеть никому не
запрещается, но косые взгляды и недовольство начальства были бы ему га-
рантированы.
Он снова сидел в кабинете полковника Гордеева, но на этот раз пришел
не по собственному почину, а по настоятельному приглашению Виктора Алек-
сеевича.
- Боря, надо собраться, - не терпящим возражений тоном заявил ему
Гордеев по телефону. - Мне отлучаться сегодня нельзя, так что ты уж будь
любезен, донеси свое больное тело до Петровки. Сделай одолжение бывшему
начальнику.
К приходу следователя в кабинете полковника уже находились Каменская,
Лесников, Коротков и тот здоровенный зеленоглазый парень, начальник
службы безопасности киноконцерна "Сириус", с которым Гмыря познакомился
в девяносто пятом году, когда расследовал убийство киноактрисы Алины
Вазнис.
- Давай, Настасья, рассказывай нам, - без долгих предисловий скоман-
довал Гордеев. - Четко, ясно, ничего не упуская. Так, как ты мне сегодня
с утра рассказывала.
Настя глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и на всякий случай по-
ложила перед собой блокнот с записями. Эти записи она делала всю ночь,
сидя в палате свекра, притулившись в уголке, пристроив блокнот на коле-
нях и прислушиваясь к его неровному дыханию. Поспать ей удалось только в
электричке по дороге в Москву, и то не поспать, а лишь подремать. Но и
это неплохо. Сегодня суббота, рано утром поезда идут в сторону Москвы
полупустые, и Настя смогла сесть в уголке, прислониться головой к стенке
вагона и чутьчуть отдохнуть.
Она стала рассказывать обо всем, что узнала за последние дни. О при-
ходе Виктории Улановой, о выдуманном от начала до конца заказе на
убийство ее мужа, о несуществующей журналистке Хайкиной и о человеке,
который заплатил главному редактору газеты за оскорбительную статью
"Прощай, лицо, да здравствует грим! ". О газетной травле писательницы
Томилиной и о почти удавшейся попытке рассорить ее с мужем и разлучить с
родственницей-подругой как раз в тот момент, когда Татьяна больше всего
нуждается в помощи и поддержке. Об убийстве колдуньи Инессы, о ее любов-
нике профессоре Готовчице. И наконец об убийстве жены Готовчица, Юлии
Николаевны. Она старалась излагать последовательно, но это не всегда по-
лучалось. Слишком уж все было переплетено в этих странных и, казалось
бы, никак друг с другом не связанных историях.
- Стиль, как видим, просматривается один и тот же. Сделать жизнь че-
ловека трудной, почти невыносимой, устроить ему, образно выражаясь, об-
вал по всем фронтам, но не для того, чтобы отомстить, а единственно для
того, чтобы он с готовностью принял помощь, которую ему предложат в са-
мый сложный момент. В чем должна заключаться эта помощь, мы пока не зна-
ем. Татьяна от помощи отказалась, так что она нам ничего сказать не мо-
жет. Остается Уланов. Я уверена, что он уже в курсе, потому что ситуация
с ним начала развиваться намного раньше, чем с Татьяной. Более того, ес-
ли в начале нашего знакомства Александр Уланов действительно был похож
на человека, у которого множество неразрешимых проблем, то сегодня он
выглядит совсем иначе. Он бодр, оптимистичен и уверен в себе. Во всяком
случае именно таким он был, пока не узнал, что жена вовсе не собиралась
его убивать и что вся эта история с наемным убийцей - сплошное вранье.
Так что он, скорее всего, помощь принял и уже знает, в чем она состоит.
Таким образом, сегодня мы можем констатировать, что убийство Виктора
Андреева и Оксаны Бондаренко почти наверняка не связано с их финансовыми
делами и не является актом возмездия. Это была часть операции, направ-
ленной против Уланова. Выбить из его команды людей, без которых передача
перестает быть прибыльной. Напугать его, расстроить, заставить думать об
уходе с телевидения, отдалить от любимой жены. Заморочить ему голову.
Запутать. И не только его, но и нас. Мы ведь искали преступников совсем
не там и продолжали бы искать, пока терпение не лопнет. А потом дело
закрыли бы.
Гмыря чихнул, шмыгнул носом и сиплым голосом спросил:
- А Готовчиц? Я все жду, когда ты про депутата начнешь рассказывать.
Меня сюда зачем позвали?
- Не торопитесь, Борис Витальевич, - примирительно произнес Гордеев,
который политес соблюдал и при оперативниках называл следователя по име-
ниотчеству, никоим образом не демонстрируя, что Гмыря для него был и ос-
тается просто Борькой. - И до депутата дойдем. Уже близко. Давай дальше,
Настасья.
- Одним из приемов, которые активно используют преступники, являются
ложные ходы. Таких ходов за последнее время было сделано несколько. При
этом надо отметить, что ложные ходы, которыми они пользуются, бывают
двух типов. Тип первый: действие, абсолютно не нужное, но сбивающее нас
с толку. Например, письмо, которое получил Игорь Лесников. В этом письме
сказано, что вы, Борис Витальевич, давно куплены и верить вам нельзя.
- Я - что?
Следователь поперхнулся и закашлялся, хрипло и натужно.
- Что вы куплены и верить вам нельзя, - пряча улыбку, повторила Нас-
тя. - Мы вам ничего об этом не говорили, потому что и не думали верить
тому, что написано в письме. Письмо имело две цели. Во-первых, дать по-
нять, что убийство Юлии Готовчиц действительно политическое, раз следо-
вателя покупают, а во-вторых, внести разлад в работу группы, посеять не-
доверие и тем самым спровоцировать конфликты. Надо заметить, что и это
почти удалось. Вам стало трудно работать с Лесниковым, а Игорю - с вами.
Еще один пример: убийство Дмитрия Захарова. Мы с самого начала пошли по
ложному пути, пытаясь связать убийство Юлии Готовчиц с утечкой информа-
ции о ее отношениях с частным сыскным агентством. Захаров, используя
личные связи, старался выяснить, кто в агентстве имеет доступ к информа-
ции о заказах и клиентах. И когда ему это удалось, его убили. И снова мы
пошли на поводу у этого ложного хода. Раз убили - значит, дело серьез-
ное, значит, действительно тут есть связь с убийством депутата. А связи
нет. Никакой. Да, в агентстве нашелся сотрудник, который проявляет повы-
шенный интерес к картотеке руководителя, но к убийству депутата это ни-
какого отношения не имеет. Захарова убили просто так, на всякий случай,
чтобы сбить нас с толку. Он никому не мешал и никакой опасности для
преступников не представлял.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Здесь сидели люди, жизнь которых
была постоянно связана с трупами, с убийствами, со смертью. Но все равно
трудно было осознать и смириться с тем, что человека можно убить просто
так. Не в порыве гнева или злобы, не из корысти или страха перед разоб-
лачением, а просто так. Чтобы заморочить кому-то голову.
- Идем дальше. Ложные ходы второго типа, - снова заговорила Настя. -
Это действия, имеющие определенную цель, но совершенные таким образом,
что цель эта никак не просматривается. Более того, та же самая цель мо-
жет быть достигнута и другим способом. Поясню на примере. После проник-
новения неизвестных в квартиру Борис Михайлович Готовчиц стал жить в
постоянном страхе. Я уже объясняла, почему. Поскольку поведение его ста-
ло, мягко говоря, неадекватным, его жена забеспокоилась, не втянулся ли
муж в какой-нибудь криминал. Она обращается, в агентство "Грант" и полу-
чает подробные отчеты обо всех контактах Бориса Михайловича. Копии этих
отчетов, как вы знаете, были нам представлены, Сегодня с утра я обзвони-
ла всех указанных людей и выяснила, что с некоторыми из них Юлия Никола-
евна успела встретиться. Она знакомилась с ними под разными предлогами,
представлялась то журналисткой, то социальным работником, то еще кем-ни-
будь. Стало быть, она проверяла знакомых своего мужа, желая лично убе-
диться в том, что они не связаны с криминалом. Или, наоборот, связаны.
Мы с самого начала предполагали, что убийство совершено из-за того, что
Юлия Николаевна проявила интерес к контактам супруга. Но мы искали среди
этих контактов тех же, кого и покойная Юлия Николаевна. И не находили.
Но если среди знакомых профессора нет людей, связанных с ним крими-
нальным бизнесом, то почему же ее все-таки убили?
- Да, между прочим, - подал голос Гмыря. - Я все жду, когда ты нам
расскажешь, почему же убили депутата.
- Потому что дело не в самих людях, с которыми контактировал Готов-
чиц.
- А в чем?
- Дело в тех, кто их порабощает. В тех, от кого они находятся в
сильной психологической зависимости, от которой не могут избавиться го-
дами, а то и всю жизнь. Вспомните, сколько раз мы читали о таких феноме-
нах, сколько раз сталкивались с ними лично. Лидеры каких-то невероятных
движений, сект, групп, сумевшие увлечь людей совершенно бредовыми идея-
ми, - разве вы никогда об этом не слышали? Разве не читали о сектах, ли-
деры которых умудрялись повести десятки людей на коллективное самоу-
бийство?
Она замолчала, и по кабинету Гордеева разлился тихий гул. Каждый из
присутствующих вспомнил, что действительно читал о чем-то подобном, и
все живо обменивались впечатлениями.
- А сколько раз нам приходилось слышать о невероятной личной предан-
ности кому-то? - продолжала она. - Мы этого человека видим сотни раз по
телевизору, он кажется нам тупым и ограниченным, и мы совершенно не по-
нимаем, почему он пользуется такой любовью огромного числа людей, почему
у него есть верные соратники, которые следуют за ним всю жизнь и ни при
каких условиях его не предают. А нам объясняют, что этот человек облада-
ет личным магнетизмом, что, находясь рядом с ним, общаясь с ним, невоз-
можно его не любить. Мы разводим руками, качаем головой и считаем, что
все это полный бред. Потому что на себе не испытали. А это есть, и с
этим нельзя не считаться. Самая жестокая ошибка человека - считать, что
чего-то быть не может, только потому, что сам он этого не видел. Как ме-
ня когда-то учили, отсутствие знания - не аргумент. А теперь представьте
себе, что вам с какой-то целью нужно найти нескольких человек, обладаю-
щих вот этим самым личным магнетизмом. Причем найти достаточно быстро.
Где и как вы будете их искать?
И снова в кабинете возникла тишина. На этот раз первым сориентировал-
ся Игорь Лесников. Гордеев был не в счет, поскольку ему Настя уже успела
все изложить до общей встречи.
- Ты хочешь сказать, что проще всего действовать через людей типа Го-
товчица или колдуньи Инессы?
- Может быть, это и не проще, - возразила Настя, - но это один из ва-
риантов. Наверняка есть и другие пути, но та команда, с которой мы
столкнулись, действует именно так. Влезть в квартиру, когда хозяина или
хозяйки нет дома, просмотреть записи, найти человека, который жалуется
на сильную зависимость, от которой не может избавиться. Это может быть
зависимость от мужа, любовника, подруги, начальника и так далее. Дальше
все просто. Имя пациента или клиента в записях указано, его разыскивают
и довольно быстро находят того, кто его так поработил. И с ним уже начи-
нают работать. Вербуют его, переманивают к себе. Расчет точный, ведь ес-
ли человек, обладающий сильным личным магнетизмом, является добрым и по-
рядочным и не использует свой дар так, что другие страдают, то у близких
такого человека и не возникает с ним проблем. А коль они обращаются к
колдунам и психоаналитикам, значит, человек этот явно злоупотребляет лю-
бовью окружающих. Это как раз то, что нужно. И если я права, то стано-
вятся понятными обстоятельства убийства Инны Пашковой. Она никогда не
указывала в записях настоящие имена своих клиентов. Она ведь изображала
колдунью и потому давала каждому некий псевдоним, якобы для общения с
высшими силами. Это была всего лишь часть антуража, но эта часть стоила
ей жизни. Преступники нашли в ее записях то, что их заинтересовало, но
там не было имени. Настоящего имени. Вот это имя они из нее и выколачи-
вали. Можно теперь только догадываться, как все это происходило, но судя
по рассказам тех, кто знал Инессу, она была человеком чрезвычайно
сильным. Не физически, конечно, а морально. Она умела держать язык за
зубами, она умела хранить секреты и свои, и чужие. И заставить ее отве-
тить на вопрос, смысла которого она не понимала, наверное, было непрос-
то. Может быть, ей предлагали деньги, может быть, ее запугивали, но она
не назвала имя до тех пор, пока ее не начали пытать. Выбив из нее завет-
ное слово, преступники бросили ее истекающей кровью и ушли. Вероятно, им
показалось, что она уже умерла, иначе они бы точно ее добили. Судя по
всему, что мы знаем на сегодняшний день, они абсолютно безнравственны и
безжалостны. Зато сегодня мы можем утверждать, что имя, которое им было
нужно, это имя Валентины Петровны Лутовой. Лутова долгое время была кли-
енткой Инессы, пытаясь избавиться от зависимости от мужа, который ее ос-
корблял, унижал и даже поколачивал. Преступники нашли Валентину, рядом,
естественно, оказался и муж. Мужа быстро взяли в оборот. Уж не знаю, что
он успел для них сделать, но он работал с Улановым, а в последнее время
изображает доброго журналиста, навязчиво предлагающего помощь несчаст-
ной, всеми обижаемой и предаваемой писательнице Татьяне Томилиной.
- Ну а Готовчиц-то! - снова в нетерпении выкрикнул Гмыря, при этом
голос его сорвался на фальцет. - Ты про Готовчица говори.
- Да с Готовчицем все то же самое. Влезли в квартиру, посмотрели за-
писи. Готовчиц колдуна не изображает, он нормальный психоаналитик, док-
тор медицинских наук, и у него в записях все имена и фамилии названы.
Нашли то, что им нужно, и благополучно смылись. А пациент, история кото-
рого их заинтересовала, пришел на очередной сеанс к Готовчицу. К этому
времени Борис Михайлович уже начал терять человеческий облик от ужаса, и
Юлия Николаевна уже наняла частных сыщиков, которые добросовестно приня-
лись за дело. Имя этого пациента попало в их отчет. А отчет представлен
заказчице. Поскольку команда, о которой мы с вами говорим, достаточно
серьезна, они обязательно должны были присматривать за самим психоанали-
тиком и его женой. На всякий случай. Ведь взлом и проникновение - не шу-
