женщина, у которой такие потрясающие ноги, имеет право быть сколь угодно
некрасивой, потому что твои ноги вообще затмевают все. Только не забудь
про телесные колготки и туфли на высоком каблуке. Во-вторых, черная
блузка подчеркнет твою бледную кожу и сделает ее ослепительно белой.
Опять-таки, обладательница такой кожи может себе позволить не быть похо-
жей на Лоллобриджиду. Белый пиджак и украшения создадут ощущение празд-
ника и торжественности. Вот и вся премудрость.
Настя, слушая ее, запихивала на антресоли чемоданы и дорожные сумки.
Внезапно один из чемоданов выскользнул из ее рук и упал на пол, больно
ударив ее по ноге.
- Уй-й! - взвыла она, сев на пол и схватившись руками на место ушиба.
- Больно? - испуганно спросила Даша, кидаясь к ней.
Настя не ответила. Она сидела на полу, согнув одну ногу и обхватив
руками щиколотку, и покачивалась, словно впала в транс. Глаза ее были
устремлены куда-то в угол, а на лице застыло выражение недоумения и оби-
ды. Даша попыталась проследить за ее взглядом, но в том углу, куда смот-
рели Настины светлые и вдруг ставшие огромными глаза, она ничего не уви-
дела, кроме пары домашних шлепанцев сорок пятого размера, принадлежав-
ших, судя по всему, будущему мужу Алексею Чистякову.
- Ты что, Настя? - повторила Даша, осторожно касаясь ее плеча.
- Ничего, - ответила она лишенным интонаций голосом. - Как просто.
Юбка от одного костюма, пиджак от другого, бесхозная блузка, а все вмес-
те оказывается элегантным нарядным туалетом, нужно только чуть-чуть фан-
тазии и одно дорогое украшение. Боже мой, как просто.
Сын генерала Заточного, шестнадцатилетний Максим ждал звонка от своей
девушки, поэтому подскочил к телефону, едва тот успел в первый раз
тренькнуть. Голос в трубке был женским, но совсем не тем, который ожидал
услышать юноша.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровалась женщина. - Я могу поговорить
с Иваном Алексеевичем?
- Пап, это тебя! - крикнул Максим и тихонько добавил умоляющим голо-
сом: - Только не долго, ладно? Мила должна позвонить.
- Ладно, - шепотом пообещал отец. - Слушаю вас.
- Иван Алексеевич, я звоню по поводу Платонова. Вы можете мне что-ни-
будь сказать?
- Ничего. А что вы хотите, чтобы я вам сказал?
- Очень жаль. Если бы все звенья в цепи были полноценными, вы бы уже
сказали мне, что Платонов невиновен и может больше не скрываться. Ищите
гнилое звено, Иван Алексеевич. Я позвоню вам через некоторое время.
Женщина повесила трубку. Ищите гнилое звено! Легко сказать. А как вы-
полнить? Заточный быстро достал из кармана пиджака, висящего на стуле,
записную книжку и набрал номер полковника Гордеева.
- Кто занимается убийством Агаева и розыском Платонова? - спросил он.
- Из моих - Лесников, Коротков, Каменская. От министерства - подпол-
ковник Русанов. Дело у вас на контроле?
- Считайте, что так. Официально оно на контроле в Главном управлении
уголовного розыска. Но я за ним слежу очень внимательно.
- Я могу узнать, почему?
- Потому что Платонов - мой подчиненный. Виктор Алексеевич, мы можем
с вами встретиться?
- Как срочно?
- Очень срочно.
- Завтра с утра? - предложил Гордеев.
- Годится.
- Во сколько мне приехать?
- Если не возражаете, лучше я к вам подъеду. К восьми часам удобно?
- Буду ждать.
Заточный вышел на кухню и уселся на широкий подоконник - излюбленное
место для неторопливых размышлений. Четыре человека, трое - из ГУВД
Москвы, один - из министерства. Кого-то из них неизвестная женщина,
дважды звонившая ему по телефону, назвала гнилым звеном. И он, генерал
Заточный, должен понять, что она имела в виду. Судьбу Дмитрия Платонова
эта женщина отдала в его руки.
Что должны означать ее слова? Только одно: она звонит как минимум
двум из четырех человек и дает им разную информацию. Только собранная
воедино, эта информация может пролить свет на историю с Агаевым и Плато-
новым. Может быть, она даже звонит всем четверым. И собраться эта инфор-
мация должна в руках у него, Заточного. Но почему-то никто из бравой
четверки не идет к нему с рассказами о звонках таинственной незнакомки.
Хорошо, допустим, ребята с Петровки с ним, генералом Заточным, вообще не
знакомы и им и в голову не приходит обращаться к нему. Но уж своему-то
шефу полковнику Гордееву они должны были рассказать. А Гордеев обяза-
тельно пришел бы к генералу, потому что знает, что именно Иван Алексее-
вич направил в группу Сергея Русанова. Может быть, так все и было, и
гнилым звеном оказался именно Гордеев? Неприятно. Но это тоже надо иметь
в виду как возможный вариант.
Завтрашний разговор на Петровке будет непростым, Иван Алексеевич это
предчувствовал. Обижать людей нельзя. Но и верить нельзя никому.
Новый звонок телефона вывел его из тяжких раздумий. Через несколько
мгновений в кухню заглянул сын.
- Папа, это снова тебя. Опять женщина.
- Та же самая? - встрепенулся генерал.
- Нет, другая. У тебя что, бес в ребро?
- Балда, - генерал шутливо щелкнул Максима по макушке и быстро прошел
в комнату, где стоял телефон.
- Слушаю вас.
- Иван Алексеевич, это майор Каменская из Московского уголовного ро-
зыска. Простите, что так поздно звоню, но у меня неотложное дело...
К утру погода резко испортилась. Если до этого целую неделю было теп-
ло и солнечно и все говорило о ранней бурной Весне, то сегодня с утра
снова настала хлипкая и слякотная зима, на корню убивающая хорошее наст-
роение и порождающая только одно желание: принять горячую ванну, завер-
нуться в теплое одеяло и спать, спать, спать...
По дороге на работу Настя промочила ноги, по рассеянности наступив на
покрытую тонюсеньким ледком глубокую лужу И провалившись в нее по щико-
лотку. Но она даже не обратила на это внимания, поглощенная предстоящим
разговором со своим начальником и с чиновником из министерства. Вчера
озарение пришло к ней слишком поздно, но она все равно позвонила Колоб-
ку-Гордееву, а тот посоветовал ей связаться с генералом Заточным и даже
дал его телефон.
- Заточный держит дело на контроле и собирается завтра с утречка сни-
мать с нас стружку, - сообщил ей Виктор Алексеевич. - Дай ему пищу для
размышлений, чтоб время зря не терял и сны сладкие не смотрел.
- Вы его за что-то не любите? - спросила удивленная таким оборотом
Настя.
- А за что мне его любить? - отпарировал Гордеев. - Это же он насто-
ял, чтобы с вами работал Русанов, который у вас на руках гирями повис и
не дает собирать улики против Платонова. Все понятно, своего подчиненно-
го выгородить хочет, его за это упрекать нельзя, но и любви к нему этот
факт особо не прибавляет. Хотя, конечно, если бы я был его подчиненным,
то рассуждал бы иначе. Вообще-то он мужик хороший, я о нем много доброго
слышал. Но не нравится мне этот завтрашний сходняк, который он затеял.
Зачем ему со мной встречаться? Рассказывать, какие у меня сотрудники
плохие и неумелые? Так я про своих сотрудников и так все знаю, и получше
его. Советы давать, как раскрыть убийство Агаева и как найти Платонова?
Так чего ж он тянул столько времени, если знает, как это сделать. Сказал
бы сразу. Или он что-то узнал, что-то такое, что в корне меняет всю кар-
тину. Тогда и твоя информация ему пригодится, и завтра он уже не будет
тратить время на то, чтобы все соединить вместе, а сделает это за ночь.
А утром явится на Петровку доставать кроликов из шляпы.
- Виктор Алексеевич, боязно мне что-то, - призналась Настя. - А вдруг
он - лицо заинтересованное? Платонов мне доверился, и если он действи-
тельно не виноват, а я выдам доверительную информацию не в те руки? Не
может так получиться?
- Стасенька, вероятность такая есть всегда, но давай рассуждать по
возможности здраво. Тот, кто является лицом заинтересованным, должен
Платонова утопить, весь смысл в этом. Зачем Заточный подсунул нам Руса-
нова? Затем, что Русанов - близкий и давний друг Платонова и будет сто-
ять на ушах, чтобы его спасти. Спасти, деточка, а не утопить. Если бы
Заточный был заинтересованной стороной, он бы никогда не прислал Русано-
ва. Ты согласна?
- Ну, в общем, - неуверенно ответила Настя.
- Поэтому набирай-ка номер и звони генералу. И ничего не бойся.
Она так и сделала, и теперь с нетерпением ждала встречи с Иваном
Алексеевичем.
Без пяти восемь она сидела в кабинете у своего начальника Гордеева,
обутая в форменные черные туфли взамен поставленных сушиться кроссовок.
Виктор Алексеевич молча стоял у окна, повернувшись к ней спиной и сосре-
доточенно созерцая оседающий на тротуаре мокрый снег. Без трех минут во-
семь вошел генерал Заточный. По его осунувшемуся лицу сразу стало понят-
но, что сладких снов ночью он и впрямь не смотрел. Настя решила соблюсти
пиетет и вскочила с кресла, вытянувшись в струнку.
- Доброе утро, - как-то по-домашнему поздоровался генерал и протянул
руку Насте, которая стояла ближе, чем полковник Гордеев. - Майор Каменс-
кая - это вы?
- Так точно, товарищ генерал.
- Не нужно, Анастасия Павловна, - Заточный забавно сморщил нос. -
Поскольку вы ходите исключительно в цивильном, а форменные туфли надели
только потому, что промочили ноги, то я для вас буду Иваном Алексееви-
чем.
Он легко рассмеялся, окидывая Настю с ног до головы теплым взглядом
желтых тигриных глаз, и от этого ей стало не по себе. Заточный прошел
вперед, чтобы пожать руку Гордееву, и, глядя ему в спину, Настя вдруг с
ужасом поняла, что этот человек ей нравится. Интересно, откуда он узнал
про промокшие кроссовки? То, что она, Анастасия Каменская, круглый год
ходит в джинсах и свитерах или майках, ни для кого не секрет, а то, что
генерал об этом знает, говорит только о том, что он не поехал на Петров-
ку "на авось", а постарался узнать хоть чтонибудь о людях, с которыми
ему придется утром разговаривать. Это, конечно, огромный плюс генералу,
потому что это означает, что и на руководящем посту он остался первок-
лассным сыщиком, а не превратился в самовлюбленного сытого ленивого ап-
паратчика. Но как же он узнал, что она промочила ноги? Видел, как она
шла от метро и вляпалась в эту чертову лужу? Заметил, что тогда на ней
были кроссовки, а теперь туфли? Но в этом случае он пришел бы на Петров-
ку одновременно с ней, а не на десять минут позже. Впрочем, мало ли в
какой кабинет он мог зайти до того, как пришел к Гордееву.
Но больше всего поразили Настю его глаза, жившие какойто своей особой
жизнью, теплые, как два маленьких солнышка, озарившие внезапно сухое
скуластое лицо генерала ярким радостным светом.
- Итак, - начал генерал, присаживаясь за длинный стол для совещаний,
- поведем итог всему, что у нас было на вчерашний день. Некая женщина
звонит мне и говорит, что я являюсь центральным звеном и ко мне с разных
сторон будут подцепляться другие звенья, а в результате получится цепоч-
ка, которая и докажет невиновность Дмитрия Платонова. Далее, эта женщина
звонит вам, Анастасия Павловна, и сообщает, что Дмитрий не виноват, что
он встретился с Агаевым, посмотрел привезенные им документы по приборам,
содержащим драгметаллы, отвез его на улицу Володарского и уехал. Сообра-
зуясь с этим, вы, Анастасия Павловна, проверяете показания Платонова.
Частично они подтверждаются, Агаев действительно приезжал в указанное
время на улицу Володарского к своему родственнику, вышел из дома вместе
с ним, и был к тому моменту здоровехонек. Более того, приехал он туда
действительно на машине, совпадающей по описанию с той, на которой ездит
Платонов. Но есть неприятная деталь: спустя некоторое время после отъез-
да этой машины, возле дома, куда зашел Агаев, появляется некий мужчина с
"дипломатом", весьма схожим с тем, который имеется у Платонова. Протокол
допроса Стаса Шурыгина и протокол опознания, верно?
Настя молча кивнула, напряженно вслушиваясь в слова генерала.
- Пойдем дальше. Никаких документов по списанию приборов при Агаеве
обнаружено не было. Эта часть рассказа Платонова не подтверждается. Бо-
лее того, я успел выяснить, что Агаев вместе с Платоновым действительно
работали по выявлению махинаций с этими приборами на заводе в
Уральске-18, но замешанная в злоупотреблениях фирма "Артэкс" больше не
существует. Таким образом, работа по приборам актуальность потеряла. И
случилось это достаточно давно. Так что связывать смерть Агаева с этими
приборами вряд ли правильно. Похоже, что Платонов хочет увести нас в
сторону, привлекая наше внимание к документам по списанию приборов. Вам
не кажется?
Генерал повернулся к Насте и посмотрел на нее своими желтыми глазами,
которые на этот раз излучали неловкость и просьбу извинить за столь ко-
щунственное предположение.
- Нет, мне не кажется, - твердо сказала Настя, стараясь не встре-
чаться взглядом с глазами Заточного. - Зато мне кажется, что убитый на
прошлой неделе в Совинцентре Юрий Ефимович Тарасов был агентом Платонова
именно по проблемам, связанным с уральским заводом. И если Тарасов про-
должал что-то делать для Платонова, то, выходит, работа по Уральску ак-
туальности не потеряла. И я хотела бы знать, в чем тут дело. Ведь если
Тарасова убили потому, что он узнал что-то крайне опасное для преступни-
ков, значит, они продолжают действовать. И ответить на наши вопросы мо-
жет только сам Платонов, потому что Слава Агаев убит и Юрий Ефимович то-
же убит, а по делу такой сложности наверняка больше никто информацией не
обладает, потому что ни один нормальный сыщик ею ни с кем делиться не
будет.
- Ну что ж, Анастасия Павловна, вы сами ответили на все вопросы, -
улыбнулся Заточный. - То, чего вам так не хватает, и есть та информация,
которая должна была поступить ко мне, но почему-то не поступила. Вы ока-
зались хорошим, крепким звеном, а вот другое или даже, возможно, другие
звенья оказались подпиленными. Информация, которую дал Платонов, через
них не прошла и я ее не получил. И вот я хочу задать вам вопрос: кто?
Кто оказался этим гнилым звеном? Лесников? Коротков? Русанов?
- Русанова сразу отбрасывайте, - хмуро буркнул Гордеев. - Остаются
мои ребята.
- И что же вы решили? - виноватым голосом спросил генерал, словно ему
и в самом деле было ужасно неудобно, что вот такой уважаемый человек
полковник Гордеев из-за глупого каприза генерала Заточного вынужден те-
перь подозревать в чем-то нехорошем своих любимых подчиненных.
- А что мы можем решить? Проверять будем вдвоем с Анастасией. Русано-
ва привлечем.
- Меня возьмете в компанию?
И снова Заточный повернулся к Насте и обогрел ее теплом своих желтых
глаз. И снова она поежилась, как от озноба, потому что желтые тигриные
глаза генерала Заточного вселяли в нее безотчетный страх.
- Конечно, добро пожаловать, - вымученно улыбнулась она.
- Отлично.
Заточный легко поднялся, словно в коленях у него были вмонтированы
пружины, и сделал шаг в сторону двери. Потом остановился и обернулся к
Насте:
- В котором часу у вас проводится утренняя оперативка?
- В десять.
- Сейчас четверть десятого. Где мы могли бы с вами побеседовать?
- Со мной?
Настя вздрогнула как от удара током. Начинаются сюрпризы, с ужасом
подумала она. О чем может разговаривать с ней генерал из министерского
главка? Будет выпытывать, что она знает про Игоря Лесникова и Юру Корот-
кова? Про Юрку она знает практически все, но правильно ли будет расска-
зывать об этом генералу? Про Игоря, напротив, она знает очень мало...
- У вас отдельный кабинет, насколько я знаю. Я могу рассчитывать на
чашку кофе?
- Прошу вас, Иван Алексеевич.
Она изобразила гостеприимный жест, пригласив генерала идти за собой.
У себя в кабинете она усадила его за свой стол, включила кипятильник,
достала чашки, банку с растворимым кофе и коробку с сахаром.
- А вы где сядете? - спросил Заточный, оглядывая маленький кабинет.
- На стуле у окна. Здесь удобно.
- А почему не у стола, напротив меня? Здесь, по-моему, еще удобней.
- Слишком близко к вам. Это опасно, - улыбнулась Настя.
- Вот как? Почему же?
- Во-первых, вы генерал и руководитель из министерства.
- А во-вторых?
- А во-вторых, вы весьма привлекательный мужчина, и это меня настора-
живает.
- Вот, значит, как, - задумчиво произнес генерал. - Значит, меня не
обманули.
- То есть?
- Мне говорили, что один из самых опасных приемов, которыми Каменская
выбивает собеседника из седла, это ее фантастическая прямота. Она нару-
шает все конвенциальные нормы общения и говорит вслух то, что обычно
никто никогда не говорит. В том числе она обычно не стесняется сказать
человеку, что не верит ему.
- А можно узнать, кто вам все это рассказал про меня? Про джинсы, про
отдельный кабинет, про кофе, про приемы, которыми я пользуюсь?
- Нельзя, Анастасия Павловна. У каждого из нас есть свой Юрий Ефимо-
вич Тарасов. И не один, между прочим.
- А какой Тарасов рассказал вам, что я промочила ноги сегодня утром?
- А вы сами не сообразили?
- Нет, - честно призналась Настя.
- У меня хорошее зрение, Анастасия Павловна, и я заметил, что туфли у
вас надеты на босу ногу. Если вы, как о вас рассказывают, зимой и летом
ходите в джинсах не от бедности, а оттого, что более всего цените телес-
ный комфорт, то вы никогда не наденете обувь без чулок или носков из
опасений стереть ноги. И коль уж вы это сделали, то совершенно очевидно,
не по собственной воле, а вынужденно. Дальше все просто.
- Браво, Иван Алексеевич! - от души улыбнулась Настя. - Насыпайте се-
бе кофе, вода уже закипела.
Она налила кипяток в чашку Заточного, потом сделала кофе для себя и
отошла со своей чашкой к окну.
- Вы все-таки решили сесть подальше от меня?
- Хорошо, я сяду за стол, если вы настаиваете, - раздраженно сказала
Настя, придвигая стул и садясь лицом к лицу с Заточным.
- Спасибо, Анастасия Павловна. У вас хороший кофе, - похвалил гене-
рал.
- Это не у меня, а у фирмы "Нестле". Так о чем вы хотели поговорить
со мной, Иван Алексеевич? Уже половина десятого, через полчаса нам при-
дется расстаться.
- Я хотел спросить у вас, правда ли, что вы выходите замуж через ме-
сяц.
Настя поперхнулась и чуть не пролила кофе на стол. Медленно поставила
она чашку, осторожно вытащила указательный палец из колечка изогнутой
ручки и только после этого подняла глаза на Заточного. Его лицо выражало
крайнюю степень заинтересованности и дружеского любопытства.
- Через полтора, - сказала она охрипшим голосом, с трудом шевеля гу-
бами.
- А зачем?
- Что - зачем?
- Зачем вы выходите замуж за человека, с которым и без того ничто не
мешает вам быть вместе? Что изменится от факта вашего бракосочетания?
- Ничего, - она пожала плечами. - Просто он этого хочет, и я не вижу
больше поводов уклоняться. Вы совершенно правы, это действительно ничего
не изменит для меня, поэтому, если он настаивает, почему бы не пойти ему
навстречу. Иван Алексеевич, вы поймали меня, задав неожиданный вопрос,
заставив растеряться и с перепугу вступить с вами в обсуждение проблем,
которые я ни с кем не считаю нужным обсуждать. Я уже пришла в себя от
изумления, поэтому дискуссию на тему моего семейного будущего мы закры-
ваем.
- Очень жаль, - генерал ослепительно улыбнулся своей знаменитой сол-
нечной улыбкой, от которой растаяло не одно жестокое и каменное сердце.
- Почему же?
- Потому что, если бы вы были свободны, я пригласил бы вас куда-ни-
будь. Например, в театр.
Чашку Настя все-таки выронила, и дымящийся кофе растекся по темному
линолеуму.
- Иван Алексеевич, вы что, ставите на мне психологические эксперимен-
ты? - спросила она, насыпая в чашку новую порцию растворимого кофе и за-
ливая ее водой. - Как назвать то, что вы вытворяете со мной?
- Я опробую на вас ваше же оружие, которое называется "Убойная прямо-
та". Во-первых, хочу посмотреть, как оно действует, потому что сам ни-
когда его не применял. Во-вторых, хочу, чтобы вы на собственной шкуре
испытали то, что заставляете чувствовать других людей. Мне говорили, что
вы бываете жестоки, и я подумал, что будет совсем неплохо, если вы на
несколько минут постоите по другую сторону барьера.
- Вы пытаетесь меня воспитывать? - зло спросила она. - Мне, знаете
ли, уже хорошо за тридцать, поэтому ваша затея обречена на провал. Вы
опоздали.
- Отнюдь, Анастасия Павловна, разговаривая с вами, я проверяю, нас-
колько точны были характеристики, которые вам дали мои Юрии Ефимовичи. Я
проверяю их способность дать полный и квалифицированный психологический
портрет.
- У меня такое чувство, что вы сделали из меня подопытного кролика.
- А вы невнимательны, Анастасия Павловна, - снова улыбнулся генерал,
на этот раз еще теплее и ласковее. - Я ведь сказал вам, что опробую ваше
же оружие - прямоту. Я просто говорю вам правду, чистую правду, абсолют-
но неприкрытую. Нагота шокирует, это верно, но зато никого не обманыва-
ет. Я еще раз повторяю вам, если вы все-таки меня не услышали: ВСЕ, ЧТО
Я ВАМ СКАЗАЛ В ЭТОМ КАБИНЕТЕ, - ПРАВДА.
Настя снова почувствовала озноб, потом внезапно краска бросилась ей в
лицо. Она посмотрела прямо в желтые тигриные глаза, которые стали похожи
на расплавленное золото.
- Вы действительно хотели бы пригласить меня в театр?
- Хотел бы. Но только если бы вы не собирались замуж.
- А какая связь? Вы же не жениться на мне хотите.
- Откуда вы знаете? - озорно усмехнулся генерал. - Этот вопрос мы еще
не обсуждали. Что же касается театра, то я полагаю, что вам придется об-
манывать своего жениха, чтобы объяснить ему, с кем и куда вы пошли. По-
тому что если вы скажете, что пошли слушать оперу с малознакомым генера-
лом из министерства, с которым у вас ничего нет и быть не может, то ва-
шего жениха это вряд ли устроит. Ни один нормальный человек в это не по-
верит, потому что этого просто не бывает. Значит, вам придется врать,
придумывать несуществующую подругу или еще что-нибудь. А я очень не люб-
лю, когда из-за меня люди начинают лгать и выкручиваться. В нашем распо-
ряжении осталось десять минут, поэтому перейдем к нашим общим проблемам.
Как мы с вами будем работать дальше? У вас есть предложения?
- Я еще не думала об этом.
- Что ж, мне говорили, что вы медленно думаете. Я не очень доверяю
телефонам в последнее время, поэтому предлагаю встречаться каждый день
либо утром, либо вечером, после работы. Вам как удобнее?
- Только не утром, - быстро ответила она. - Утром я очень хочу спать,
мне каждая минута дорога.
- Хорошо, тогда по вечерам. Где вы живете?
- На Щелковской.
- Замечательно, а я на Измайловской. Будете мне звонить домой и наз-
начать удобное время и место. Если меня не будет дома, передайте сыну,
он уже почти совсем взрослый и ничего не перепутает. Договорились?
- Договорились.
Иван Алексеевич пожал ей руку и ушел. До оперативки осталось пять ми-
нут, впереди предстоял длинный и тяжелый рабочий день, а Настя Каменская
чувствовала себя совершенно разбитой.
Глава десятая
Ирина Королева встретила Настю прохладно, но, узнав о цели ее визита,
смягчилась.
- Какие сведения можно получить из наших документов? Ну, в основном о
том, какие фирмы кого приглашают и для каких целей. А также кто, когда,
зачем и на какой срок приезжает в Москву по делам бизнеса. Мы оказываем
визовую поддержку, оформляем паспорта в ОВИРе, обмениваемся визовыми те-
лексами с нашими посольствами и консульствами за рубежом.
- Будем искать, - вздохнула Настя. - Тащи сюда все папки.
- Как - все? - ужаснулась Ирина. - Ты хоть скажи примерно, что именно
мы ищем.
- Примерно - будем искать все, что касается фирмы "Артэкс". А там
посмотрим.
Через час перед Настей лежал листок с записями, в которых отражалась
международная деятельность бесславно скончавшейся фирмы.
- А теперь что?
- А теперь самая тягомотина начнется. Будем искать следы тех людей,
которые имели дело с "Артэксом". Вот их имена. У меня есть сильные по-
дозрения, что Юрий Ефимович Тарасов искал в ваших бумагах именно эти
сведения.
Ирина разложила папки на своем столе, Настя устроилась за столом
Светланы Науменко, которая приболела и на работу не пришла. Через неко-
торое время впервые всплыло название фирмы "Вариант", после чего работа
пошла быстрее, и уже к обеду стало понятно, что "Вариант" в полном
объеме пришел на смену скончавшемуся "Артэксу".
По просьбе Платонова Кира принесла охапку газет, печатающих деловые
объявления. Дмитрий объяснил ей, что нужно делать, и они погрузились в
молчание, просматривая с карандашом в руках многостраничные издания.
Платонов быстро устал, от зрительного напряжения у него заболели глаза,
мелкие буквы стали сливаться. Кира же, напротив, работала как ни в чем
не бывало, полностью погрузившись в выполнение задания и ни на что не
отвлекаясь.
- Неужели у тебя глаза не устают? - удивился Платонов, запрокидывая
голову с закрытыми глазами, чтобы немного передохнуть.
- Нет, а что, должны уставать? - откликнулась Кира, не отрываясь от
газеты.
- Счастливая, - завистливо вздохнул он. - А у меня такое чувство, что
мне песку в глаза насыпали.
Она молча пожала плечами, не отводя глаз от печатного текста. Через
некоторое время она вдруг сказала:
- Дима, если тебе трудно, давай я сама все газеты просмотрю. А ты
займись чем-нибудь другим.
- Я начну обои клеить в прихожей, хорошо? - оживился Платонов.
Он быстро переоделся в старые тренировочные брюки, найденные Кирой в
глубине шкафа, и принялся за работу. Клей ложился ровно и хорошо схваты-
вался, стены постепенно покрывались светлыми, с золотым рисунком, обоя-
ми, и Дмитрия охватило знакомое радостное чувство, которое всегда появ-
лялось, когда работа спорилась и становился виден результат. Даже резать
рулоны сегодня ему удавалось так, что рисунок на стыке полос совпадал с
точностью до миллиметра. Спохватился он только тогда, когда понял, что
занимается прихожей почти три часа и за это время не слышал ни одного
звука, кроме шелеста переворачиваемых страниц.
Дмитрий осторожно заглянул в комнату. Кира сидела в той же позе, в
какой он ее оставил, и внимательно просматривала газеты.
- Кира, может, сделаешь перерыв? - предложил он. - Я чай свежий зава-
рю.
- Я не устала, - негромко ответила она, не поднимая головы.
Платонову стало неловко, он решил отложить чаепитие и закончить кле-
ить обои. Если Кира не устала, то и ему придется еще поработать, чтобы
не выглядеть лентяем.
Когда он намазывал клеем последнюю полосу, послышался ее голос:
- Кажется, я нашла. Фирма "Вариант" объявляет о прекращении своей де-
ятельности и предлагает всем, у кого есть к ней претензии, предъявить их
в течение месяца со дня опубликования объявления.
Дмитрий бросился в комнату.
- Где? Покажи!
- Вот здесь, я обвела карандашом.
Он внимательно прочитал набранный мелким шрифтом текст. Так и есть,
"Вариант" пошел по тому же пути, что и его предшественник "Артэкс". Но
почему? Неужели Сережка Русанов где-то сделал неосторожное движение и
спугнул их? Обидно. Серега - опытный сыщик, но от ошибок не застрахован
никто. В конце концов, и сам он, Платонов, несколько месяцев назад спуг-
нул "Артэкс".
- Это то, что ты искал? - спросила Кира, внимательно наблюдавшая за
ним.
- Да. Спасибо тебе.
- Ты расстроен?
- Конечно. Теперь они с чистой совестью уничтожат все документы по
золотосодержащим отходам и придумают еще какую-нибудь аферу, создадут
новую фирму и начнут все сначала. Конечно, рано или поздно я их вытащу
на свет божий, они от меня не уйдут. При условии, разумеется, если меня
не посадят за взятку, которую я не брал, или за убийства, которых я не
совершал. Но все равно жалко: столько трудов псу под хвост. Тарасова
из-за этого убили, Славку Агаева убили, мне столько крови попортили, а
потом взяли и самоликвидировались. И хрен их теперь уцепишь за что-ни-
будь.
После обеда и до самого вечера Платонов занимался ремонтом квартиры,
не произнеся больше ни слова. Кира вымыла посуду и взялась за стирку.
Закончив работу, Дмитрий пошел в ванную мыться, открыл дверь и обомлел:
Кира стояла на краю ванной на одной ноге, приподнявшись на цыпочки, и
развешивала свежевыстиранное белье.
- Немедленно слезай, - испуганно зашипел он, - ты же упадешь и расши-
бешься.
- Не упаду, - невозмутимо ответила она. - У меня хороший баланс, я
никогда не теряю равновесия.
- Слезай, я тебе говорю, - рассердился Платонов. - Я сам белье пове-
шу.
Он протянул руки, осторожно снял Киру и аккуратно поставил на ка-
фельный пол. На какое-то мгновение они оказались слишком близко друг к
другу, и Платонов снова увидел знакомую вспышку загадочного пламени в
глубине ее глаз. Он замер, подумав, что уж тут-то ему от поцелуя не от-
вертеться, но в ту же секунду Кира, едва заметно качнувшись ему навстре-
чу, мягко отстранилась и отступила назад.
- Развешивай белье, а я пойду готовить ужин, - с легкой улыбкой ска-
зала она, выходя из ванной.
Поздно вечером, перед тем как идти спать, Кира напомнила ему, что
завтра суббота.
- Мне нужно везти продукты родителям. Ты подумай, в какое время я те-
бе не буду нужна, и я быстренько съезжу. Если хочешь, сделаем, как в
прошлый раз. Я уеду поздно вечером в субботу, а вернусь в воскресенье
первой электричкой.
- Я не хочу, чтобы ты ездила поздно вечером, - возразил Платонов. -
Кругом полно всякой пьяни и хулиганов. И потом, ты же слышала, как по
телевизору рассказывают об убийце, разгуливающем по Подмосковью.
- Ну и что ты предлагаешь? Не ездить я не могу, а уж когда мне ехать
- решай сам.
- Может быть, завтра с утра? - предложил он. - И после обеда - обрат-
но, чтобы вернуться засветло.
- Я тебе не нужна завтра?
- Кира, милая моя, ты мне нужна постоянно, - улыбнулся Дмитрий. - Но
я же не могу заставить твоих престарелых родителей умирать с голоду
из-за этого.
- Хорошо, так и решим. Завтра с утра я поеду и к вечеру вернусь.
Лежа на раскладушке в кухне, Платонов привычно прислушивался к доно-
сящимся из комнаты звукам. Вот Кира раскладывает диван, стелет постель.
Шорох газет - Кира убирает их с журнального столика, интересно, куда?
Платонов насчитал четыре шага, значит, если он правильно помнит расста-
новку мебели в комнате, газеты перекочевали на полку под телевизором.
Мягкий щелчок - она зажгла светильник над диваном, снова шаги и щелчок
более громкий - выключила верхний свет. Еще один еле слышный стук -
пластмассовая пуговица шелкового халатика, небрежно брошенного на крес-
ло, стукнула о полированную поверхность подлокотника. Вздох пружин. Ше-
