нервы-то у тебя совсем никуда не годятся. Где же ты их так расшатала при
твоей-то спокойной жизни? Тихий библиотекарь, никто из твоих близких не
умер и не болен, а ты плачешь, когда на экране Вицин и Крамаров". Дмит-
рий решил никаких вопросов не задавать, чтобы не расстраивать Киру еще
больше. Может, этот фильм связан с какими-то воспоминаниями, например,
она смотрела его вместе с мужчиной, которого любила и которого больше
нет в ее жизни. Как знать...
Виталий Николаевич Кабанов развернул вечерний выпуск газеты и снова
перечитал краткое сообщение из рубрики "Криминальная хроника". Еще одно
убийство на территории Московской области, человек убит выстрелом в за-
тылок. Ай да снайпер! Упрямый, от своего не отступается. Видно, хочет
большие деньги зарабатывать, а для этого надо получать высокооплачивае-
мые заказы. Но такие заказы дают только тем, кто подтвердил свою репута-
цию хладнокровного убийцы, у которого не бывает промахов. Пятый труп -
достаточное тому доказательство.
Помощник, телохранитель и шофер Гена по обыкновению сидел неподвижно
у двери и наблюдал за Кабановым.
- Ты это читал? - спросил Виталий Николаевич, ткнув пальцем в газету.
Гена молча кивнул и переменил позу, закинув ногу на ногу и скрестив
на груди жилистые руки, густо поросшие волосами.
- И что скажешь?
Гена неопределенно пожал плечами, всем своим видом выказывая явное
нежелание обсуждать тему.
- Молчишь? По-моему, ты просто завидуешь, Геннадий, - пошутил Каба-
нов. - Какова настойчивость, а? Целеустремленность, хладнокровие и абсо-
лютная безнравственность. Бесценный кадр. Не согласен?
- Подождать надо, - упрямо буркнул Гена сквозь зубы.
- Посмотрим, посмотрим. Что у нас на сегодня осталось?
- Человек от Трофима. С утра звонил, просил принять. Я вам доклады-
вал.
- А, ну да, вспомнил. На который час я ему назначил?
- В восемь у Ларисы. Я уже позвонил, предупредил.
- Умница. Нам, наверное, уже ехать пора? Восьмой час.
- Минут через пятнадцать, - лаконично ответил Гена. - Отсюда до Лари-
сы ровно двадцать пять минут.
- Поедем сейчас.
Кабанов тяжело поднялся, убрал бумаги в сейф, немного подумав, выта-
щил из ящика стола упаковку с лекарством.
- Беспокоит, Виталий Николаевич? - заботливо спросил помощник. - Да-
вайте, я позвоню Александру Егоровичу, чтобы он завтра с утра вас пос-
мотрел.
- Не надо, - поморщился Паровоз. - Беру на всякий случай, вдруг у Ла-
рисы съем что-нибудь не то. Но Егорычу ты всетаки позвони, пусть на этой
недельке выберет время, Светка моя что-то стала жаловаться на боли в бо-
ку, боюсь, не печень ли. По десять чашек кофе в день выпивает да шоколад
без конца жует, а потом боли. Никакой управы на нее нет.
Дочь Кабанова Светлана засиделась в девицах, но нисколько, по-видимо-
му, от этого не страдала, валяясь целыми днями на диване с книжками в
руках и шоколадными конфетами под боком.
Всю дорогу Виталий Николаевич молчал, погрузившись в свои мысли. Ког-
да подъехали к ресторану, он с трудом вынес свое грузное тело из машины
и медленно направился к входу. Лариса тут же вылетела ему навстречу,
чмокнула в щеку, подхватила под ручку. Она знала, что к ней Паровоз
приглашает гостей только в особо конфиденциальных случаях, доверие пол-
ностью оправдывала, но за это позволяла себе легкость в обращении с мо-
гущественным мафиози и даже некоторую фамильярность.
- Цветете, Виталий Николаевич, - щебетала она, ведя Кабанова на вто-
рой этаж в отдельный кабинет. - Мне бы в ваши годы так выглядеть.
Паровоз легко шлепнул Ларису пониже спины и прПИПнял за талию.
- Тебе до моих лет еще далеко, а в свои тридцать ты и так цветочком
смотришься. Чем угощать будешь?
- Все, что вы любите, - улыбнулась женщина. - Геночка с утра предуп-
редил, что вы приедете, так что мы все успели приготовить с учетом ваше-
го вкуса.
- Молодец, - он одобрительно потрепал Ларису по плечу. - Будешь и
дальше так себя вести - найду тебе мужа настоящего, чтобы за ним как за
каменной стеной.
- А нынешнего-то куда девать? - засмеялась она. - Утопить, как кутен-
ка?
- А мы и ему подберем что-нибудь подходящее, чтобы не обижался. Ты
где хочешь жизнь прожить, в Европе или в Америке?
- В Сингапуре. Там, говорят, чистота необыкновенная и порядок. И
преступности нет. Можете устроить?
- Паровоз все может, было бы желание. Уф, надо же, двадцать ступенек
прошел - и одышка. Здоровья-то нет совсем, так что не завидуй мне, ста-
рику.
В кабинете Виталий Николаевич уселся на свой любимый диван, откинул
голову на подголовник и прикрыл глаза. Он хотел сосредоточиться перед
предстоящим разговором, понимая заранее, что ничего особенно приятного
встреча с человеком, которого прислал Трофим, ему не сулит. Кабанов был
должником Трофима по гроб жизни и долг отдавал услугами, каждая из кото-
рых стоила ему седых волос и бессонных ночей. Но отказывать Трофиму
нельзя, в их кругу существуют свои нормы, нарушать которые - смерти по-
добно.
Гость пришел ровно в восемь, это тоже было одним из непреложных пра-
вил. Был он высок и строен, по-спортивному подтянут, хотя на вид был,
пожалуй, ровесником Кабанова.
- Меня зовут Виталием Васильевичем, - представился он. - Мы с вами
тезки.
- Очень рад, - сдержанно откликнулся Кабанов. - Прошу, присаживай-
тесь.
Обслуживала их лично Лариса, официанты в этот кабинет не допускались.
Пока она расставляла закуски и открывала напитки, Виталий Николаевич и
его гость обменивались ничего не значащими фразами. Когда Лариса вышла,
Кабанов не спеша приступил к еде, пропустив ритуальный этап "поднятия
рюмки". И дело было не в том, что Паровоз не пил совсем, нет, напротив,
он ценил хорошее спиртное и употреблял его не без удовольствия, но он
никогда и ни при каких условиях не позволял кому бы то ни было дикто-
вать, когда, что и сколько ему, Кабанову, пить. И уж если он хотел пора-
довать свой организм несколькими глотками или рюмками доброго коньяку
или ледяной водочки, то ему и компания для этого не была нужна, и чо-
каньем он пренебрегал, и было ему глубоко безразлично, пьют ли при этом
его сотрапезники или мух на потолке считают.
- Так я вас слушаю, Виталий Васильевич. Чем я могу быть вам полезен?
Сайнес вздрогнул, словно и не ожидал начала разговора, хотя именно
для этого разговора и пришел сюда.
- Меня интересует человек, о котором регулярно, раз в неделю, сообща-
ют газеты и телевидение.
- Какой человек? - недоуменно вскинул брови Кабанов.
- Тот, который оставляет после себя мертвые тела на территории облас-
ти. Вы понимаете, о ком я говорю?
- Нет.
Кабанов осторожно положил вилку и откинулся на диване. Хуже этого не
могло быть ничего. Он ждал от человека, присланного Трофимом, какой
угодно просьбы, только не этой. Принять ее и согласиться помочь - подпи-
сать себе смертный приговор. Не принять - итог тот же. Единственное, что
можно сделать в этой ситуации, - не дать гостю высказать свою просьбу в
смертельно опасной форме. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы ког-
да-нибудь этот стройный высокий человек, связанный с Трофимом, смог ска-
зать, что обращался к ПаровозуКабанову с просьбой найти ему наемного
убийцу и Кабанов ему помог. Но Виталий Васильевич явно побаивается, ви-
димо, рассчитывает, что Кабанов сам подхватит недоговоренное. Нельзя ему
помогать, нельзя, может. Бог даст, испугается говорить напрямую, одума-
ется, не выскажет свою страшную просьбу, которую и выполнять - смерти
подобно, и не выполнить нельзя.
Бросив в пространство свое равнодушное "нет". Кабанов уставился
взглядом в тарелку гостю, где сиротливо скучали два кусочка цыплячьей
грудки с орехами, чесноком и зеленью.
- Я имею в виду человека, который умеет хорошо стрелять в затылок с
двадцати метров. Любого человека, не обязательно того самого, о котором
пишут газеты.
- И в чем состоит ваш интерес? - лениво спросил Кабанов. - Вы хотите
написать его биографию? Снять о нем художественный сериал для телевиде-
ния?
- Я хочу предложить ему работу по специальности, - спокойно ответил
Сайнес. - Хорошо оплачиваемую работу.
- Я не возглавляю бюро по найму рабочей силы. Я торгую типографским
оборудованием. Для того, чтобы нанять на работу того, кто вам нужен, вы
не нуждаетесь в моем посредничестве.
- Напротив, Виталий Николаевич, напротив, - возразил Сайнес, - ваше
посредничество очень нужно. Я не могу найти такого человека. А вы може-
те.
- С чего вы это взяли?
- Так сказал человек, который дал мне ваш телефон. Он гарантировал
мне, что вы обязательно поможете.
- Но этого человека уже больше месяца ищет милиция. Вы же понимаете,
что мои возможности несоразмеримы с тем, что могут они. И если уж они
его не нашли до сих пор, то...
- Я же не настаиваю на том, чтобы это был непременно он. Меня вполне
устроит любой другой, но такого же класса. Найдите его, Виталий Николае-
вич, и вы получите свои комиссионные.
- Я совсем не уверен, что смогу это сделать, - пожал плечами Кабанов.
- А я никогда не даю твердых обещаний, если не уверен, что могу их вы-
полнить. Может быть, вам есть смысл обратиться к кому-нибудь другому,
кто наверняка сможет вам помочь.
- Я обращаюсь к вам, потому что Трофим уверен в ваших возможностях.
Он знает, что это в ваших силах. И он знает, что лучше вас с этим не
справится никто.
- Трофим не может этого знать, - возразил Кабанов. - Просто потому,
что такого рода просьбы ко мне никогда не поступали. Я ничего не могу
вам обещать. Подумайте об этом.
- Виталий Николаевич, за вами закрепилось прозвище Паровоз именно по-
тому, что вы можете вытащить любое, даже самое безнадежное дело. Я очень
на вас рассчитываю.
- И в какое время вы рассчитываете получить результат?
- Неделя. Крайний срок - десять дней.
- То есть вы хотите, чтобы за десять дней я сделал то, что не смогла
вся милиция за месяц? Вашему оптимизму можно позавидовать, Виталий Ва-
сильевич.
- Вы не поняли меня. Я хочу, чтобы за десять дней, а лучше за неделю
этот человек выполнил задание. Сколько времени вы будете его искать -
пять минут или девять с половиной суток, меня не интересует. Сегодня
среда, пятое апреля. К следующей пятнице, то есть к четырнадцатому чис-
лу, задание должно быть выполнено. Но будет лучше, если все будет сдела-
но уже ко вторнику. И передадите задание этому человеку вы. Я не собира-
юсь вступать с ним в контакт.
- Я не могу взять на себя такие обязательства, - покачал головой Ка-
банов. - Это слишком большой риск. Случись что - я окажусь виноватым. Вы
ведь не побежите меня защищать, правда?
- Разумеется, - вальяжно хмыкнул гость. - У каждого из нас свой риск
и свои доходы. Итак, Виталий Николаевич, мое задание таково: мужчина и
женщина, однокомнатная квартира на третьем этаже в четвертом подъезде
дома, где находится магазин "Дары океана". Такой магазин в Москве только
один, ошибиться невозможно. Хозяйка квартиры - женщина, мужчина ее гость
и, по-видимому, любовник.
"Он не называет ни имен, ни адреса, - подумал Кабанов. - Боится? Или
не знает? Судя по тому, как настойчиво он излагал свою просьбу, он вооб-
ще мало чего в этой жизни боится, кроме, наверное, парочки в однокомнат-
ной квартире. Видно, за ним стоят высокие посты и мощные силы. Опасно с
ним связываться, ох опасно. Но отказать Трофиму - опасней втройне. Черт
возьми, ну и влип же я".
Он молча переждал, пока Лариса сервировала на столе горячее, пользу-
ясь вынужденной паузой, чтобы обдумать ситуацию. Гость, напротив, не вы-
казывал ни малейших признаков напряжения. Впечатление, которое он произ-
вел на Кабанова с самого начала, оказалось обманчивым. Почему-то Виталий
Николаевич вдруг подумал о том, а откуда, собственно, Трофиму может быть
достоверно известно, что такую просьбу Паровоз может выполнить? Трофим
безоговорочно верит в его могущество и деловые способности? Или он отку-
да-то пронюхал про снайпера, который пришел к Кабанову предлагать свои
услуги и которого Паровоз поднял на смех, сказав, что право на дорогие
заказы нужно заслужить крепкой репутацией человека, не делающего ошибок
и бьющего без промаха? Если так, то кто проговорился? Вопрос показался
Кабанову бессмысленным, ибо о снайпере знают только двое: он сам и Ген-
надий. Неужели Генка двурушничает? Вот подлец! Хотя уличать его в этом и
тем более упрекать - нельзя. Ведь не милиции нашептывает, а самому Тро-
фиму, крупнейшему матерому мафиози, который еще и подумать не успеет, а
ты уже труп, лежишь себе и остываешь потихоньку.
- Я полагаю, мы обо всем договорились, - произнес как ни в чем не бы-
вало гость, поднимая рюмку с коньяком и изображая намек на приветствен-
ный жест. - Не смею более отнимать у вас время.
Он залпом выпил коньяк, встал и, вежливо поклонившись Кабанову, вышел
из кабинета.
Виталий Николаевич с ненавистью посмотрел ему вслед. Классическая си-
туация, которая в мировой литературе получила название "лифт на эшафот".
Как ни поверни - дорога одна: или на скамью подсудимых, или на кладбище.
Глава девятая
Звонок в дверь прозвенел в тот самый момент, когда Настя Каменская
собралась залезть под горячий душ, чтобы хоть немного расслабиться и
заставить разжаться сведенные от нервного напряжения мышцы спины и шеи.
Она с досадой сорвала с головы пластиковую шапочку для душа, накинула
халат и пошла к двери.
Даша влетела в квартиру, принеся с собой запахи весны, свежести и от-
чаянной молодости. Чмокнув Настю в щеку, она мгновенно сорвала с себя
свободный, полностью скрывающий шестимесячную беременность плащ и вихрем
понеслась в кухню.
- Дашка, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не носилась сломя голову
как сумасшедшая, - с упреком сказала Настя, помогая молодой женщине вы-
нимать покупки из огромной матерчатой сумки.
- Это полезно для здоровья, - авторитетно заявила Даша. - Сердце
должно работать с нагрузкой, иначе оно разленится.
- Смотри, догрузишься, - покачала головой Настя. - Твое счастье, что
мой дорогой братец не видит, как ты по лестницам без лифта поднимаешься
и тяжелые сумки таскаешь. Кстати, как у него разводные дела? Двигаются?
- Не знаю, - Даша беззаботно пожала плечами. - Я не спрашиваю, а он
сам не говорит.
- А почему ты не спрашиваешь?
- Стесняюсь. Неловко как-то.
Настя внимательно посмотрела на свою гостью. Очаровательное личико
почти не утратило своей прелести, только румянец, так нежно украшавший
раньше Дашины щеки, заметно поблек. Но глаза ее были все такими же яр-
ко-синими и огромными, а выражение лица оставалось по-прежнему приветли-
вым и милым. Настя вспомнила, как полгода назад познакомилась с Дашей,
девушкой своего сводного брата, и решила, что Дарья - отъявленная прит-
ворщица, потому что таких женщин, какой она показалась с первого взгля-
да, просто не бывает. Не бывает и не может быть в нашей современной рос-
сийской действительности такой доброты и доброжелательности, нежности и
бескорыстия в сочетании с быстрым острым умом, наблюдательностью и му-
жеством. Только Дашка с ее характером могла постесняться спросить у че-
ловека, чьего ребенка она собиралась через три месяца рожать, как идут
дела с разводом и как скоро она может рассчитывать стать законной женой
Александра Павловича Каменского, молодого удачливого и весьма богатого
бизнесмена.
- Дарья, ты валяешь дурака, - строго сказала Настя. - Я понимаю, ты
не хочешь, чтобы все думали, что ты рвешься замуж за богатого, но стес-
нительности тоже должен быть предел. Если ты не будешь периодически на-
поминать Саше о своих желаниях, он решит, что все и без того чудесно и
тебя все устраивает. Дашенька, милая, людей, которые с удовольствием об-
думывают неприятные для себя вещи, удивительно мало на свете. Основная
масса человеческих существ предпочитает вытеснять неприятные мысли из
сознания и думать так, как им нравится. Саше тяжело разводиться, но это
не потому, что он какой-то особенно плохой, а просто потому, что разво-
диться тяжело всегда и всем, независимо от причины развода и от степени
собственной вины. Это тяжело, и все тут. И если развода можно избежать,
то люди, как правило, стараются придумывать всякие поводы для затяжек и
проволочек, только чтобы не вступать на эту нервотрепочную стезю. Наш
Саня, может быть, и гигант деловой хватки, но он отнюдь не гигант воли и
мужества, поэтому если ты будешь молчать и делать вид, что все прекрасно
и ты его любишь и будешь любить независимо от матримониального статуса,
то он никогда не разведется. Ты поняла?
- Я не смогу, - тихо сказала Даша, опустив голову. - У меня язык не
повернется. Я же сама говорила ему, что буду ждать его столько, сколько
нужно, что буду всегда любить его независимо от того, женится он на мне
или нет.
- Но ты же не отказываешься от своих слов, - возразила Настя, включая
газ под чайником. - Да, ты готова ждать столько, сколько нужно, но при
всем том ты имеешь право по крайней мере знать, сколько именно ты должна
ждать. Пусть он скажет тебе: "Даша, мне нужно пять лет". Ты же не нач-
нешь ныть и вопить, что пять лет - это слишком долго, что ты готова
ждать только пять месяцев. Нет, ты готова прождать его пять лет, но ты
хочешь быть уверенной в том, что через пять лет ситуация так или иначе
разрешится. Либо он на тебе женится, либо ты посылаешь его как можно
дальше, адрес я тебе запишу, за пять лет ты как раз его наизусть выу-
чишь.
- Все, хватит, не хочу больше о грустном, - решительно произнесла Да-
ша, вскакивая с табуретки. - У тебя свадьба через месяц, а ты мне голову
морочишь всякими глупостями. Пошли заниматься твоим гардеробом.
Даша работала продавщицей в секции женского платья в дорогом модном
магазине. Узнав, что Настя наконец-то собралась замуж за своего давнего
друга и возлюбленного Алексея Чистякова, она решительно взялась за под-
готовку свадебного туалета своей будущей родственницы. Настя сразу же
категорически отказалась покупать что бы то ни было специально к
свадьбе, сославшись на скромность бюджета и прирожденное отвращение к
пышности и торжественности. Дарья сперва расстроилась, потому что уже
присмотрела в своем магазине несколько очень изящных и элегантных туале-
тов, баснословно Дорогих, но зато вполне заменяющих белое свадебное
платье в немыслимых оборочках и дурацких кружевах.
- Хорошо, если ты такая упрямая, я соберу тебе наряд к свадьбе из то-
го, что висит в твоем шкафу, - заявила она Насте.
- Зачем? - удивилась та. - Достать одежду из шкафа я и сама могу.
- Ну да, ты достанешь, - фыркнула Даша. - Если я не буду стоять рядом
и смотреть во все глаза, ты потащишься в загс в джинсах, кроссовках и в
майке с идиотским рисунком. Анастасия, ты через год станешь подполковни-
ком, а серьезности в тебе даже на младшего сержанта не хватит.
Сегодня Дарья была явно настроена привести свою угрозу в исполнение.
Пройдя в комнату, она распахнула шкаф, одним ловким движением собрала в
охапку все вешалки с одеждой и швырнула на диван. Потом привстала на цы-
почки и стала доставать с антресолей чемоданы. Увидев это, Настя в ужасе
кинулась к ней.
- Дашка! Сумасшедшая! Отойди отсюда немедленно. Я сама достану. Ты в
своем уме? Они же тяжелые!
Когда чемоданы с откинутыми крышками и дорожные сумки были положены
на пол ровным строем, Даша перевела дух.
- Все. Теперь уматывай на кухню и не мешай мне, пока я не позову.
Настя с облегчением ушла из комнаты и занялась ужином. Если бы не
приход Даши, она сделала бы себе пару гренок с сыром и колбасой и запила
их огромной чашкой крепкого кофе. Но беременную Дашу следовало кормить
совсем по-другому. Впрочем, деликатность молодой женщины была действи-
тельно беспредельной. Идя в гости к сестре будущего мужа и зная, что та
ходит в магазины крайне редко, а готовить не любит совсем, Дарья принес-
ла с собой все то, что ей можно и нужно есть: фрукты, йогурт, творог,
сыр, хлеб с отрубями, два огурца и огромный краснощекий помидор для са-
лата.
Она как раз приступила к изготовлению десертной смеси из творога, йо-
гурта и мелко нарезанных фруктов, когда позвонил брат Александр.
- Привет, сестренка. Моя красавица у тебя?
- У меня. Санечка, пока она меня не слышит, я задам тебе один неск-
ромный вопрос: ты разводиться собираешься или морочишь ей голову? Ей,
между прочим, рожать через три месяца, если ты не забыл.
- Ася, ты, по-моему, считаешь меня полным подонком. Нет?
- Да нет, кажется, не считаю. Но начинаю к этому склоняться.
- Так вот имей в виду: наш ребенок родится в законном браке. Все воп-
росы с судом я решил, имущество мы не делим, я все оставляю жене и через
три недели покупаю новую квартиру и перевожу туда Дашку. С загсом я тоже
договорился, учитывая беременность невесты, нас зарегистрируют без испы-
тательного срока, прямо в день подачи заявления. Мы приедем, заполним
анкеты, и через полчаса-час нам выдадут свидетельство о браке. Максимум
через месяц все будет сделано.
- А почему Даша всего этого не знает? Почему ты ей не сказал то, что
сейчас сказал мне?
- Ася, это трудно объяснить...
- А ты попробуй, - зло сказала Настя. Ей было стыдно за то, что она
так плохо думала о брате, и она сердилась на него за то, что он своей
скрытностью заставил ее так думать.
- Дай слово, что не будешь смеяться.
- Даю.
- Я хотел, чтобы было как в сказке. Ничего нет, а потом вдруг - раз!
- и все сделалось. Конечно, если бы Дашка спрашивала меня, я бы ей все
честно рассказывал, но она не спрашивает, и я подумал, что так даже луч-
ше. Пусть она не знает, что на самом деле все уже почти закончено. И вот
в один прекрасный день я приду к ней, посажу ее в машину и отвезу в
загс, а оттуда - в новую квартиру.
- Саня, ты...
- Что?
- Я не знаю, как сказать... Но ты не прав.
- Почему?
- Потому что Даша носит твоего ребенка, и во всех отношениях лучше,
если она будет находиться в радостном ожидании, в приподнятом настрое-
нии, если она будет счастлива, а не подавлена. Ведь сейчас она ничего не
знает и мучиться, неужели ты не понимаешь?
- Но я так хочу, чтобы получилось чудо, как в сказке, понимаешь?
- Да понимаю я все, но Санечка, милый, чудо локального Масштаба соз-
дает людям не праздник, а неудобство.
- Я не понял, - полувопросительно произнес Александр Каменский.
- Ну представь себе, ты приезжаешь в один прекрасный день за Дашей и
везешь ее в загс. А кто будет свидетелем с ее стороны? Обычно женщины
приглашают для этого близкую подругу, и вообще в загс берут с собой
двух-трех близких людей. И вот ты явился, как ангел с небес, везти Дарью
на регистрацию, а у нее ни свидетельницы, ни подруг, ни платья, и вообще
она в этот день плохо выглядит или плохо себя чувствует и должна идти на
прием к врачу. Тебе это в голову не приходило?
- Спасибо, что подсказала, - сухо сказал Саша. - Я предварительно пе-
реговорю с ее подругами и приеду уже вместе с ними. Твоя приземленность
может испортить настроение даже самому оптимистичному ПИПдурку.
Настя почувствовала, как запылали щеки. Да, деликатностью ее природа
явно обделила. Некрасивый и никем не любимый мальчик вырос в некрасивого
и никем не любимого мужчину, жена которого вышла за него по денежному
расчету. И вот ему посчастливилось встретить удивительную девушку Дашу,
которая любит его преданно и бескорыстно. И разве можно преодолеть соб-
лазн выступить в роли прекрасного принца? И можно ли его за это упре-
кать? Может быть, тот день, тот момент, когда он войдет к Даше, возьмет
ее за руку и посадит в машину, чтобы отвезти в загс, будет его звездным
часом. Может быть, это вообще лучшее, что он сумеет сделать в своей жиз-
ни...
- Извини, - виновато сказала она. - Я не хотела тебя обижать. Дашу
позвать к телефону?
- Не надо. Скажи, что я заеду за ней в одиннадцать. И еще, Ася...
- Да?
- Хоть это и против твоих принципов, но я прошу тебя, не говори ей
ничего.
- Конечно.
Закончив готовить ужин, Настя на цыпочках подошла к комнате и загля-
нула в приоткрытую дверь. Даша сосредоточенно раскладывала ее одежду:
светлые и темные блузки и пиджаки - на диван, светлые и темные юбки и
брюки - на одно кресло, платья - на другое, шарфы, косынки, пояса и про-
чие аксессуары - на письменный стол, рядом с компьютером.
- Дарья, ужин готов, - позвала Настя, отступив на несколько шагов на-
зад к кухне.
Наскоро поужинав, они приступили с тому, что Настя ненавидела всей
душой - к примерке одежды. Благодаря безупречному вкусу Настиной матери
Надежды Ростиславовны, работавшей в Швеции, присылаемые и привозимые ею
вещи были элегантными, хорошо сидели на высокой худощавой фигуре и от-
лично сочетались друг с другом. Даше довольно быстро удалось подобрать
по меньшей мере четыре туалета, в которых не стыдно было идти не только
на собственную свадьбу, но и на! прием в английское посольство. Особенно
изысканным выглядело длинное жемчужно-серое платье с мышиного цвета шел-
ковым пиджаком.
- К этим нарядам нужно тщательно краситься, - недовольно сказала Нас-
тя, рассматривая себя в зеркале. - Моей бесцветной физиономией можно ис-
портить любой туалет. И волосы придется подкрашивать, чтобы не сливались
с пиджаком.
- Ну что ты выдумываешь! - возмущалась Даша. - У тебя прекрасные во-
лосы платинового цвета, ни с чем они не сливаются.
- Не платиновые, а серые, - невозмутимо поправила ее Настя. - Не надо
мне льстить.
- Я не льщу, я правду говорю. И почему ты так себя не любишь?
- А за что мне себя любить? За лицо, которое невозможно запомнить,
настолько оно невыразительное и неяркое? За блеклые глаза? За белесые
брови и ресницы? Раскрой глаза, Дашенька! Другое дело, что у меня нет
никаких комплексов по поводу собственной непривлекательности. Я знаю,
что могу, затратив пару часов, превратиться в красотку супер-экстраклас-
са, и иногда делаю это, когда очень нужно бывает. Но вообще-то мне лень
этим заниматься, мне неинтересно, как я выгляжу и нравлюсь ли мужчинам.
- А что тебе интересно?
- У, это долго рассказывать, - рассмеялась Настя. - Вот ты, например,
весну любишь?
- Очень, - тряхнула головой Даша.
- Когда идешь по улице, думаешь о том, что весна, апрель, небо, подс-
нежники и все такое?
- Конечно. Думаю об этом и радуюсь, стараюсь дышать поглубже, чтобы
весну в себя вобрать. А ты?
- А я, солнышко, моральный урод. Вот иду я сегодня по улице и думаю о
том, что в марте в Московской области совершены четыре убийства, и ап-
рель начался с точно такого же убийства, и интересно мне, как наступле-
ние весны повлияет на Этого загадочного убийцу. Станет ли он более аг-
рессивным, как это случается с людьми, у которых была плохо залеченная
черепно-мозговая травма, или смягчится и отвлечется на какуюнибудь лю-
бовную историю. Скажется ли перемена погодных и Природных условий за го-
родом на его преступной активности. И скажется ли та же самая перемена
на наших возможностях поймать наконец эту сволочь.
- Слушай, а про свою свадьбу ты хоть иногда вспоминаешь?
- Конечно, каждый день. Как только новое преступление совершается или
начинается запарка, я думаю: хорошо, что я не сегодня замуж выхожу. Вот
чует мое сердце, тринадцатого мая, в ту минуту, как мне из дома выходить
нужно будет, случится какое-нибудь преступление века, и я начну маяться,
что вместо того, чтобы ехать на место происшествия, посмотреть все свои-
ми глазами и начинать работать, должна ехать в какой-то дурацкий загс на
какую-то дурацкую свадьбу.
- Не на какую-то дурацкую, а на твою собственную, - с упреком попра-
вила ее Даша. - Нельзя же быть такой бездушной, Анастасия.
- Я не бездушная, я просто неправильно устроена, - возразила Настя. -
Например, за тех людей, которых еще может погубить этот подмосковный
убийца, у меня знаешь как душа болит. Ноет не переставая. Все, Дашуня,
давай убирать на место это пиршество тряпья, через двадцать минут твой
ненаглядный за тобой приедет.
- Так на чем ты остановилась? Выбрала что-нибудь, или мне еще раз
приехать?
- Не знаю я, солнышко, не могу решить. Я бы предпочла вариант, при
котором мне придется минимально трудиться над лицом и волосами. Серый
комплект, конечно, очень хорош, но он и очень обязывает к макияжу и при-
ческе.
- Ладно, я поняла, что ты хочешь, - вздохнула Даша. - Вот, смотри.
Берешь короткую черную юбку вот от этого костюма, черную блузку с ворот-
ником "апаш" и длинный белый пиджак вот от этого костюма. Запомнила?
- Ну, - кивнула Настя, внимательно наблюдая за Дашей. - А другую
блузку нельзя? Ту, у которой высокий закрытый ворот, она мне больше нра-
вится.
- Мало ли что тебе больше нравится. Тебе вообще понравилось бы ходить
голой, чтобы не тратить силы на одевание. Лентяйка несчастная! Закрытый
высокий ворот для дневного торжества не годится, нужно обязательно отк-
рыть шею и повесить на нее что-нибудь изящное, но безумно дорогое. Нап-
ример, бриллиант в платине.
- Бриллиант в платине?!
Настя от души расхохоталась.
- Ну и замашки у тебя, - проговорила она, отирая выступившие от смеха
слезы. - Ты в своем магазине привыкла иметь дело с женами миллионеров, а
я - простой российский мент, и вся моя зарплата с надбавками и процента-
ми за выслугу лет не превышает ста пятидесяти долларов великой страны
США. У меня есть золотой браслет и золотые серьги с изумрудами, которые
мне Лешка подарил, и еще золотая цепочка. Но это все. И в ближайшие годы
новых поступлений не предвидится.
- Ты с ума сошла! - возмутилась Даша. - Разве можно к черно-белому
комплекту надевать золото? Ни одна уважающая себя женщина себе этого не
позволит. Если нет платины, тогда серебро, только очень хорошее. И обя-
зательно в гарнитуре - колье, браслет, серьги. Кольца не надевай.
- Почему?
- Все-таки это свадьба, а не поход в кино, и обручальное кольцо долж-
но быть в этот день главным и единственным. Но маникюр должен быть бе-
зупречным, не забудь. И не вздумай красить ногти чем-нибудь пошло-розо-
вым или красным.
- А чем надо? - озадаченно спросила Настя, вытягивая перед собой руки
и внимательно разглядывая длинные пальцы с миндалевидными ногтями.
- Серебристо-белым лаком в три-четыре слоя. Купи "Орифлейм" или "Арт-
малик", они хорошо ложатся и долго держатся.
- И ты думаешь, что в короткой черной юбке и длинном белом пиджаке я
смогу не надрываться над приведением в порядок своей физиономии и голо-
вы? - недоверчиво уточнила Настя, собирая отложенные Дашей вещи на от-
дельную вешалку, чтобы потом не перепутать.
- Конечно, - уверенно ответила та. - Короткая юбка откроет ноги, а
