агента? Редкий случай, хотя и ничего невероятного в этом нет, такое слу-
чается. И сюда совершенно замечательно вписывается взятка, которую Дмит-
рий получил от фирмы "Артэкс". Он накопал что-то очень серьезное, и ма-
фия перекупила его, заставив развалить дело. Для этого нужно было, в
частности, убрать людей, на руках у которых находятся важные документы.
Убрать Тарасова и Агаева.
При таком раскладе получалось, что Платонов виновен с ног до головы,
поэтому и сбежал. И наличие в их группе Сергея Русанова будет сильно ме-
шать, потому что Русанов друга в обиду не даст и в его нечестность не
поверит.
И, наконец, последний вариант. Платонов не виноват ни в чем, ни во
взятке, ни в убийствах. Деньги от фирмы "Артэкс" и двое погибших никак
друг с другом не связаны, просто несчастное стечение обстоятельств, поз-
воляющее достаточно обоснованно подозревать Дмитрия.
Придя домой, Настя выложила на кухне покупки и сварила себе кофе.
Спина разболелась; и вставать с удобного стула с жесткой спинкой не хо-
телось. Она просидела почти два часа, трижды за это время протягивая ру-
ку к плите и подогревая воду, чтобы налить себе еще кофе, съела пару бу-
тербродов с ветчиной и сыром и исписала одной ей понятными словами,
стрелками и закорючками несколько листов бумаги. В голове у нее немного
прояснилось, по крайней мере, она достаточно четко представляла себе, в
каком направлении искать дальше.
В восемь часов приехал Леша Чистяков, высоченный, рыжий, лохматый и
добродушный. Глядя на него, невозможно было представить себе, что это
доктор наук, профессор, имеющий своих учеников, автор нескольких издан-
ных за рубежом учебников и лауреат множества международных премий за ис-
следования в области математики. Для Насти он по-прежнему оставался Леш-
кой, каким он был в девятом классе, когда они познакомились, хотя с тех
пор прошло двадцать лет.
- Что, опять спина? - сразу же спросил Леша, увидев, что она с трудом
поднялась со стула. - Тяжести таскала?
- Не так чтобы очень, - улыбнулась Настя. - В магазин сходила, сумка
была тяжелая.
- Аська, ну ты поумнеешь когда-нибудь или нет?
- Лешик, не сердись, холодильник совсем пустой был, столько всего
пришлось покупать.
- Чистяков, слушая ее, повязал фартук и начал вынимать из сумки све-
жее мясо и рыбу. Эти покупки он Насте не доверял, ибо его милицейская
подруга не могла с первого взгляда отличить парное мясо от мороженого, а
хека от трески. Леша принимал такое положение вещей как само собой разу-
меющееся, полагая, что если из них двоих хотя бы один умеет заниматься
приготовлением блюд и закупкой продуктов, то этого вполне достаточно для
нормальной семейной жизни. Профессор Чистяков был весьма и весьма рацио-
нальным человеком. И кроме того, он преданно и нежно любил Настю Каменс-
кую вот уже два десятка лет и готов был жениться на ней, даже если бы
количество имеющихся у нее недостатков возросло в несколько раз.
Собственно, недостатки никакого значения не имели, значение имели только
достоинства, а с недостатками нужно было всего лишь мириться, вот и все.
Настя была единственной женщиной, с которой ему было не скучно. А ее
невзрачная внешность вообще никакой роли не играла. Это не означало, что
профессор Чистяков был слеп, отнюдь. Он остро реагировал на ярких брюне-
ток с темными блестящими глазами и пышной грудью, они ему ужасно нрави-
лись, и иногда (но очень редко) он позволял себе... Ровно на два с поло-
виной часа. Именно столько времени требовалось профессору математики,
чтобы исполнить прелюдию вместе с фугой, и сняв руки с клавиатуры после
завершающего аккорда, в очередной раз убедиться, что он уже успел соску-
читься по Насте, что ему хочется с ней поговорить, приготовить ей ужин,
вкусно накормить, посидеть, обнявшись, на диване перед телевизором, об-
судить какие-то важные для него и для нее проблемы. А разговаривать с
лежащей рядом брюнеткой ему почему-то не хочется.
- Ася, твоя мама приедет на свадьбу? - поинтересовался Леша, нарезая
тоненькими кусочками телятину для отбивных.
- Собирается.
Настина мать уже несколько лет работала по контракту в одном из уни-
верситетов Швеции, домой наезжала один раз в год и возвращаться в бли-
жайшее время, судя по всему, не планировала.
- Ты уже перестала комплексовать по поводу ее романа с немецким про-
фессором?
- Давно, - Настя беззаботно махнула рукой. - Ты был прав, когда гово-
рил, что замужество сильно меняет взгляды, в том числе и отношение к на-
рушению супружеской верности твоими родителями. Помнишь, как я с ума
сходила от переживаний, что у мамы завелся друг, а у папы - подруга?
Места себе не находила, ночами не спала. А теперь, когда сама замуж соб-
ралась, кажется, что все нормально, что вроде так и должно быть. Забав-
но, да?
Леша достал сковородку, поставил на огонь и начал отбивать ломтики
мяса. И в эту минуту зазвонил телефон.
- Можно попросить Анастасию Павловну? - раздался в трубке незнакомый
женский голос.
- Я вас слушаю.
- Анастасия Павловна, мы с вами незнакомы, я звоню вам по просьбе
Дмитрия Платонова. Вы можете меня выслушать?
- Да, конечно.
- Он просил вам передать, что он не убивал Агаева. У Агаева были при
себе документы по списанию приборов, содержащих драгметаллы. Дмитрий
своими глазами видел эти документы, когда они встретились. Они остались
у Агаева, Дмитрий не стал их забирать. Вы меня слушаете, Анастасия Пав-
ловна?
- Слушаю. Говорите.
- Он не убивал Агаева, но он понимает, что доказательства против него
очень сильны. Все, что он может, это рассказать, как все было. Агаев
приехал в министерство на Житную, Дмитрий спустился к нему, они вместе
сели в машину, и Платонов повез его на улицу Володарского, где живет ка-
кой-то родственник Агаева. Этот родственник должен был в тот вечер уле-
тать в США, и Агаев торопился, боялся его не застать. Ему обязательно
нужно было встретиться с этим родственником, чтобы взять лекарство для
своего ребенка. Платонов высадил его на улице Володарского и уехал. Все.
- Платонов может чем-нибудь подтвердить свой рассказ?
- Боюсь, что нет.
- Вы еще собираетесь мне звонить?
- Не знаю.
- От чего это зависит?
- От вас.
- К сожалению, я плохо понимаю, что вы имеете в виду. Однако я убеди-
тельно вас прошу, если Платонов придумает, как подтвердить свою невинов-
ность, немедленно позвоните мне. И передайте ему, что я завтра же прове-
рю сведения о родственнике Агаева. Если они подтвердятся, Дмитрию еще
можно будет помочь. Если же нет, я больше не смогу верить ни вам, ни
ему.
- Спасибо вам, Анастасия Павловна. Вы не спрашиваете меня, где Дмит-
рий?
- А зачем? Вы ведь все равно не скажете. Только воздух зря сотря-
сать... Кстати, у вас есть мой служебный телефон?
- Да.
- Звоните мне, если Платонов что-нибудь придумает. Звоните в любое
время, домой или на работу, не стесняйтесь. Договорились?
- Договорились. Еще раз спасибо вам, Анастасия Павловна. Всего вам
доброго.
- До свиданья.
Настя, ступая на цыпочках, вернулась на кухню. Сейчас она прокрутит в
голове весь разговор с самого начала, разберет его на атомы, проанализи-
рует, чтобы выяснить, где и какие ошибки она совершила, разговаривая с
незнакомой женщиной, которую послал Платонов. Одно она сделала правильно
- не задала ни одного вопроса, который непосредственно касался бы сбе-
жавшего подозреваемого. Она спросила, знает ли незнакомка ее служебный
телефон. Она не стала выпытывать, откуда эта женщина знает ее имя и те-
лефоны, кто она такая, где скрывается Платонов, когда ждать следующего
звонка. Она, Настя, не стала навязывать женщине свою волю. Та позвонила,
чтобы сказать совершенно определенные вещи, и Настя предоставила ей та-
кую возможность. Все, что Платонов велел ей сказать, она сказала. Иными
словами, она сказала все, что Платонов хотел довести до сведения МУРа.
Обо всем остальном говорить было не велено, посему и вопросы задавать
было бессмысленно, она все равно ничего не сказала бы. Нет, кажется,
разговор она провела правильно, не настроив женщину против себя. С дру-
гой стороны, и показного дружелюбия не было, во всяком случае, Настя
честно предупредила ее, что вопрос о доверии Платонову с повестки дня не
снят и, вполне возможно, после завтрашней проверки снят не будет.
Ясно одно: Платонов в Москве, осел на квартире у этой женщины и выжи-
дает, как дело повернется. Не кривя душой, Настя вынуждена была приз-
нать, что это не так уж глупо. Для того, чтобы иметь возможность себя
реабилитировать, вовсе не нужно целый день сидеть в камере, если уж есть
что сказать, то можно послать подружку позвонить и сказать все, что нуж-
но. А пока его подозревают в убийстве и взятке и ищут по всей стране, он
прячется в надежде на то, что найдется умный и порядочный человек, кото-
рый ему поможет. Ну а уж если он виновен, то скрываться сам Бог велел,
нельзя винить преступника в том, что он, спасая собственную шкуру, соз-
дает уголовному розыску некоторые неудобства.
Генерал Иван Алексеевич Заточный уже стоял в дверях, когда его оста-
новил телефонный звонок. Было почти десять вечера, его шестнадцатилетний
сын Максим только что позвонил с дискотеки и сообщил, что его немножко
побили и что он двигается домой. Генерал хорошо знал мужественный харак-
тер своего мальчика и вполне допускал, что парня могли избить довольно
сильно, а если, не дай Бог, ударили по голове, то и сознание по дороге
потерять недолго. Поэтому, несмотря на спокойный голос сына, Иван Алек-
сеевич решил все-таки дойти до ближайшей станции метро, подстраховать
Максима.
Он повернул ключ в замке и уже собрался выйти, но вынужден был вер-
нуться, чтобы подойти к телефону.
- Иван Алексеевич?
- Я.
- Вам что-нибудь говорит фамилия Платонов?
- Разумеется.
- Он очень вам доверяет. Более того, он вообще доверяет только вам.
Поэтому он просил вам сказать, что вы будете центральным звеном. К вам
справа и слева должны будут подцепиться звенья, и тогда восстановится
вся цепочка. Если хоть одно звено окажется гнилым или подпиленным, це-
почки не получится. До свиданья, Иван Алексеевич.
Трубку на другом конце повесили. Генерал несколько секунд постоял за-
думчиво, потом вышел из квартиры и отправился встречать сына.
Глава седьмая
В воскресенье Платонов проснулся ни свет ни заря с чувством, что он
выспался и отдохнул. Кира поздно вечером уехала к родителям на дачу, по-
обещав вернуться одной из первых электричек, и ночь Дмитрий провел один,
наконец позволив себе хоть немного расслабиться и не играть.
Он принял прохладный душ, тщательно побрился, приготовил себе неза-
мысловатый завтрак и принялся обследовать квартиру, в которой ему предс-
тояло провести Бог весть сколько времени. Первым делом он прошел через
комнату к балкону, чтобы оценить возможность использования его в случае
непредвиденных осложнений. Балкон оказался крохотным, но не захламлен-
ным, в случае необходимости вполне можно будет попытаться перелезть в
соседнюю квартиру, только бы погода не испортилась. Пока солнышко и теп-
ло, есть надежда, что балконная дверь у соседей не будет заперта наглу-
хо.
Комната Киры ему понравилась - просторная, светлая, мебели мало, зато
много свободного места. Платонова приятно удивила рациональность, царя-
щая в жилище скромного библиотекаря. Понятно, что на ее зарплату роскош-
ный гарнитур не купишь, но та мебель, которая здесь стояла, была дешевой
и одновременно выглядела так, как будто ее специально конструировали и
подбирали для этой квартиры. Мебельная обивка и палас в серосиних тонах
хорошо гармонировали друг с другом, но вот обои к ним совершенно не под-
ходили. Дмитрий понял, что обои клеили давно, а мебель покупали уже пос-
ле этого. Что ж, если Кира согласится на ремонт, он поможет ей довести
комнату до ума.
Книг было немного, но это и понятно: работая в библиотеке, имеешь
доступ к любым книгам, нет необходимости их покупать. Поэтому те книги,
которые были у Киры "своими собственными", показались Платонову необы-
чайно важными. Если уж она их купила, чтобы иметь под рукой постоянно,
значит, они открывают путь к пониманию ее характера. Против ожидания,
Платонов не увидел среди них знаменитых белых и желтосиних покет-буков -
любовных романов, которые запоем читают одинокие москвички. На полках
стояли тома "Мирового бестселлера" с романами Сидни Шелдона, Веры Кауи,
Джекки Коллинз, Мэйв Хэран. Было несколько вещей Дина Кунца, что вооб-
ще-то удивило Платонова. Сам он Кунца не читал, знал только, что это
мистика, фантастика и прочая "жуть", но книгами этими зачитывался его
тринадцатилетний сын. Неужели у Киры такой детский вкус? Были среди книг
и детективы, но имена авторов ничего Дмитрию не говорили. Принцип, по
которому Кира подбирала свою домашнюю библиотеку, остался для него нея-
сен. Но главное он выяснил - она не покупает любовные романы, она не за-
циклена на мечтах о неземной любви с прекрасным принцем-миллионером, у
которого обязательно темные волосы и синие глаза, твердый рот и мужест-
венный подбородок. Если приходилось ездить в общественном транспорте,
Дмитрий любил заглядывать через плечо пассажиров в книги, которые они
читали. Женщины с любовными покет-буками попадались ему часто, и он не
переставал удивляться тому, как в этих романах все похоже: мужчина с си-
ними глазами и мужественным подбородком ведет себя жестоко по отношению
к ничего не подозревающей девушке, либо игнорирует ее, либо издевается,
либо еще что-нибудь, из чего можно сделать вывод, что он плохо к ней от-
носится. Потом вдруг оказывается, что он ее безумно любит, она, естест-
венно, его тоже любит, они начинают заниматься любовью, и при этом муж-
чина с синими глазами долго и нудно занимается грудью и сосками своей
партнерши, давая возможность писательнице насладиться детальным описани-
ем этого изысканного занятия страницы на полторы-две. Все это ужасно за-
бавляло Диму Платонова, он даже пытался узнать у Лены, чем так притяги-
вают женщин эти незамысловатые слащавые придумки, но Лена в ответ обдала
его таким холодом и презрением, что он даже оторопел.
- Уж если ты хорошую литературу не читаешь, так хоть не позорься со
своими вопросами, - сказала она, снисходительно взъерошив ему волосы. -
Неужели ты полагаешь, что я читаю эти любовные глупости?
Дмитрий с нежностью подумал о Лене и вдруг поймал себя на мысли, что
не испытывает по отношению к ней ни малейшего чувства вины. Пришел в
среду вечером, переночевал, в четверг утром ушел - и пропал. Не позво-
нил, ни о чем не предупредил, просто пропал, и все, а сегодня уже утро
воскресенья. Алена, наверное, с ума сходит. Интересно, Серега сказал ей,
что он скрывается, или тоже делает вид, что ничего не понимает? Нет, за
Алену у Платонова душа не болит, рядом с ней Серега Русанов, который не
даст ей впасть в отчаяние, в крайнем случае, наврет чего-нибудь. А вот
Валентина... Конечно, это не в первый раз, но она всегда очень волнует-
ся, переживает за него. Ее сейчас трясут насчет этих странных денег от
"Артэкса", а он ничем не может ей помочь, ни советом, ни каким-нибудь
реальным делом, ни просто моральной поддержкой.
Платонов услышал, как в замке повернулся ключ, хлопнула дверь. Верну-
лась Кира.
- Доброе утро! - весело крикнула она из прихожей, стягивая куртку и
кроссовки. - Дима, пора вставать!
Платонов вышел ей навстречу из комнаты выбритый и благоухающий доро-
гой туалетной водой.
- Я давно встал. А ты, наверное, не спала полночи? - заботливо спро-
сил он, вглядываясь в ее усталое и немного побледневшее лицо.
- Точно, - улыбнулась она. - Пока добралась до дачи, было уже начало
второго. Старики перепугались, думали, воры лезут в дом. А в пять часов
я уже вскочила, чтобы успеть на шестичасовую электричку. Да все нор-
мально, Дима, сотри скорбь с чела! Сейчас горячего кофе в себя волью,
потом яичницу сделаю потолще, с молоком и сметаной, потом еще кофе - и я
в порядке на целый день. Честное слово, не сомневайся. Ты мне задания на
сегодня придумал?
- С утра надо позвонить Сергею Русанову, сказать, что номер ячейки
другой. А вечером придется сделать как минимум два звонка: Каменской и
снова Русанову, узнать, получил ли он документы. Кстати, ты надумала
что-нибудь насчет ремонта?
- Сейчас, Дима, десять минут подожди, а? Я после электрички и дачных
колдобин жутко грязная. Приму душ быстренько.
Она скользнула в ванную, а Платонов, испытывая неловкость за достав-
ленные неудобства, принялся варить кофе и делать толстую яичницу с моло-
ком и сметаной. Взбивая в миске яйца и постепенно добавляя туда муку,
молоко и сметану, он то и дело поглядывал на плиту, следя за кофе, и по
привычке прислушивался к звукам, доносящимся из ванной, пытаясь предста-
вить себе, что делает Кира. Вот мягкий "пластмассовый" звук - она снима-
ет свитер, и нашитые на него декоративные бусинки стукнулись о пластмас-
совую заколку, которой Кира забрала густые длинные волосы в высокий пу-
чок. Вот что-то зашуршало, тихонько щелкнула присоска на дверце зер-
кального шкафчика, висящего на стене над ванной. Резкий короткий звук -
расстегнула "молнию" на джинсах. Зашумела вода, первые две-три секунды
звук был ровный, вода беспрепятственно падала на дно ванной, потом ха-
рактер шума изменился: Кира встала под душ. Платонов напряг слух, но не
уловил легкого специфического "сухого" шороха, который бывает, когда во-
да из душа попадает на колпак, которым закрывают волосы. Он мог бы пок-
лясться, что Кира моет голову. И снова он легко представил себе ее длин-
ноногое стройное тело с немного смугловатой кожей, и снова ничего не по-
чувствовал.
Через несколько минут она вышла из ванной в длинном Шелковом халате,
с порозовевшим лицом и блестящими глазами. На голове у нее красовалось
свернутое тюрбаном полотенце, скрывающее мокрые волосы, и Платонов в
очередной раз похвалил себя за хороший слух и наблюдательность.
Воскресенье Насти Каменской началось куда позже. Она была настоящей
совой, засыпала очень поздно, зато ранний подъем давался ей с трудом, и,
если представлялась возможность, спала часов до десяти.
К одиннадцати утра она поговорила по телефону с Лесниковым и Коротко-
вым, рассказала им о вчерашнем звонке и попросила раздобыть два списка:
людей, проживающих на улице Володарского, и людей, вылетевших в среду,
29 марта, вечером в США. К часу дня оба списка лежали перед ней, и Лешка
выразил готовность помочь "на подсобных работах". К пяти часам вечера
был установлен гражданин Ловинюков, проживающий на улице Володарского и
вылетевший 29 марта вечерним рейсом в Вашингтон. К семи часам стало из-
вестно, что гражданин Ловинюков должен вернуться в Москву 2 апреля, то
есть прямо сегодня, рейсом, прибывающим в половине десятого вечера.
Игорь Лесников отправился в Шереметьево, получив от Насти просьбу позво-
нить сразу же, как только разговор с Ловинюковым даст какую-нибудь яс-
ность.
Григорий Иванович Ловинюков оказался подвижным седым человеком не-
большого роста в массивных очках с толстыми стеклами. Он очень устал от
многочасового перелета, хотел скорее оказаться дома, и перспектива бесе-
ды с работником милиции его совсем не радовала. Правда, высокий красивый
сыщик предложил отвезти Григория Ивановича домой, и Ловинюков смягчился.
- Так что у вас за дело ко мне? - добродушно спросил он, усаживаясь в
роскошный "BMW" Лесникова.
- Григорий Иванович, у вас есть родственник по фамилии Агаев?
- Есть. Мой троюродный брат Павел Агаев и все его семейство. Они жи-
вут на Урале. А в чем дело?
- Значит, Вячеслав Агаев приходится вам...
- Ну да, племянником, - подхватил Ловинюков. - Троюродным племянни-
ком. Между прочим, он тоже в милиции работает, как и вы. Погодите, -
вдруг спохватился он, - со Славой что-то случилось? Ну отвечайте же, что
с ним?
- Когда вы его видели в последний раз? - уклонился от ответа Лесни-
ков.
- В среду, прямо перед отлетом. Мы с ним чуть не разминулись, я уже в
прихожей стоял, одевался. Он был в Москве в командировке и должен был
зайти ко мне за лекарством для своей дочки, я ему из Швейцарии привез.
- И что было дальше, после того как он пришел?
- Да практически ничего и не было. У меня времени в обрез, у подъезда
машина ждет. Обнялись, расцеловались, я ему быстренько лекарство отдал,
и мы вместе вышли на улицу. Я предложил подвезти его, но он отказался,
сказал, что ему в другую сторону и вообще он хочет погулять, пройтись
пешком. Я сел в машину. Славка мне рукой помахал, вот и все. Да говорите
толком, что случилось-то?
Ловинюков начал нервничать, но Игорь упрямо молчал.
- Что-нибудь плохое? - робко спросил Григорий Иванович. - Скажите же
мне, наконец, не мучайте.
- Плохое, Григорий Иванович. Со Славой беда случилась...
Григорий Иванович подавленно молчал, осмысливая услышанное и пытаясь
с ним примириться. Игорь молча вел машину в сторону Таганки, прикидывая,
в состоянии ли его пассажир продолжать разговор, или бесполезно пытаться
получить от него толковые показания.
- Вы хотите еще о чем-то спросить? - вдруг прервал молчание Ловиню-
ков, словно прочитав мысли Игоря.
- Григорий Иванович, Славу убили в течение пяти-десяти минут после
того, как вы расстались. Он даже не успел дойти до конца улицы, на кото-
рой вы живете. Постарайтесь вспомнить все, до единого слова, что он вам
сказал за те несколько минут, что вы пробыли вместе.
- Но мы в основном о семье разговаривали, о его дочке, о моем сыне,
который сейчас живет в Штатах. Всего несколько минут... Ничего такого он
не говорил.
- Какими словами он сказал вам, что ему ехать в другую сторону и во-
обще он хочет погулять?
- Какими словами? Я не помню... Кажется, я сказал, если тебе в сторо-
ну Ленинградского проспекта, садись, я тебя подброшу. А он ответил, мол,
спасибо, ему в другую сторону, и потом он хочет пройтись пешком, ему на-
до кое-что обдумать.
- Именно так? Кое-что обдумать?
- Да, именно так.
- А Слава не говорил, что у него, например, назначена встреча где-то
здесь неподалеку?
- Нет, ничего такого он не говорил.
- Григорий Иванович, припомните, пожалуйста, кого вы видели на улице,
когда вышли из подъезда вместе с Агаевым и садились в машину?
- Но я не смотрел по сторонам... Нет, я не помню.
- Вас ждала машина?
- Да, служебная.
- Вы знаете водителя?
- Конечно. Это наш водитель Стае Шурыгин.
- У вас есть его телефон или адрес?
- Да, я вам сейчас напишу. А зачем он вам?
- Он мог видеть кого-нибудь, пока стоял на улице возле вашего дома.
- Боже мой, Боже мой, Славик... Горе-то какое... - вздохнул Ловиню-
ков.
У Стаса Шурыгина в квартире оказалось множество гостей, он устраивал
небольшой сабантуйчик. Едва переступив порог, Игорь Лесников наткнулся
на полуголую и совершенно пьяную девицу, похоже, даже не достигшую со-
вершеннолетия.
- Эй, киска, позови-ка мне Стаса, - обратился к ней Игорь.
- А ты кто? - тупо удивилась девица. - Я тебя знаю?
- Конечно, - уверенно ответил Лесников. - Мы с тобой сто раз виде-
лись, а ты меня каждый раз не узнаешь. Так где Стае-то?
- Он пошел встречать кого-то. Сейчас вернется. Выпить хочешь?
- Нет, детка, я уже выпил сегодня, мне пока хватит. Пойду подожду
Стаса.
Игорь тихонько вышел из квартиры, дверь которой, как ему показалось,
вообще никогда не запиралась, и примостился на широком подоконнике на
лестнице между этажами. Минут через пятнадцать хлопнула дверь подъезда,
послышались громкие голоса и шаги. Увидев двух мужчин и девушку, подни-
мающихся по лестнице, Игорь встал. Девушка и один из мужчин не обратили
на него ни малейшего внимания, другой пристально посмотрел и чуть замед-
лил шаг. Нормальная реакция человека, знающего всех жильцов своего
подъезда и сразу определяющего незнакомое лицо.
- Стае? - полувопросительно произнес Лесников, когда мужчина порав-
нялся с ним.
Тот молча кивнул, выжидающе глядя на чужака, поджидавшего его на
лестнице.
- Разговор на пять минут. Можешь?
- Обязательно здесь? - недовольно спросил Шурыгин.
- Можно и в квартире, но там шумно. Здесь быстрее получится.
- Пойдем в квартиру, - упрямо сказал Стае, и Игорь понял, что тот бо-
ится. Ничего удивительного, когда работаешь в фирме и рядом крутятся
большие деньги. Никогда не знаешь, где тебя подстерегает неприятность.
Они вошли в квартиру, и прихожая сразу же заполнилась веселыми
хмельными молодыми парнями и девицами, выскочившими, чтобы поприветство-
вать вновь пришедших гостей. Стае молча тронул Игоря за локоть и кивнул
в сторону ванной. Они бочком проскользнули за угол и закрылись в прос-
торной ванной комнате, совмещенной с туалетом. Хозяин опустил на унитаз
крышку в темно-голубом мохнатом чехле и сделал приглашающий жест рукой,
мол, садитесь. Сам отошел подальше, насколько позволял размер ванной,
оставшись стоять.
- Я из уголовного розыска, - представился Игорь, доставая удостовере-
ние. - Чтобы ты зря не нервничал, я сразу скажу, чего мне надо. В минув-
шую среду, 29 марта, ты отвозил Григория Ивановича Ловинюкова в аэро-
порт, верно?
- Было такое, - согласно кивнул Шурыгин, заметно успокоившись.
- К которому часу ты должен был подъехать на Володарского?
- К без четверти восемь. В девять вечера мы должны были быть уже в
Шереметьеве.
- И во сколько ты подъехал?
- Где-то без двадцати, может, без двадцати трех минут восемь. Я пом-
ню, когда подъехал, на часы посмотрел и подумал, что опять приехал на
пять минут раньше, значит, маршрут еще плохо знаю, время точно рассчи-
тать не могу.
- Ловинюков вовремя вышел?
- Задержался немного.
- На сколько, припомни поточнее.
- Минут на десять.
- Значит, ты простоял возле его дома пятнадцать минут?
- Ну... плюс-минус пол-потолок...
- И чем ты занимался эти пятнадцать минут? Спал? Читал?
- Ничем, - Стае пожал плечами. - Думал.
- По сторонам глядел?
- Это обязательно. У нас в фирме так принято, что каждый водитель от-
вечает за личную безопасность своего пассажира. Если бы, не дай Бог, с
Гришей во время посадки в машину чтонибудь случилось, спрос был бы с ме-
ня.
Стае вытащил сигареты, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.
- Курите, если хотите, - предложил он, разгоняя дым рукой.
- Спасибо, я не курю.
В дверь дернулись, потом начали стучать.
- Занято, - громко крикнул Шурыгин.
- Стае, Алка сейчас описается, давай быстрее, - послышался за дверью
женский хохот.
- Припомни, Стае, все, что видел за эти пятнадцать минут. Даже если
тебе кажется, что это ерунда и мелочь, все равно рассказывай.
- Да я не помню ничего... - растерялся Стае. - Я смотрел только нас-
чет подозрительных личностей, от кого можно нападения ожидать, а так...
- Ну, давай начнем с подозрительных, - согласился Игорь. - Кого ви-
дел?
- Машина подъехала, белые "жигули" шестая модель. Я напрягся немного,
потому что в машине два человека было. Но один вышел и зашел в подъезд,
где Гриша живет, а водитель развернулся и уехал.
- Номер машины не помнишь?
- Нет, не посмотрел. Если бы водитель ждать остался, тогда было бы
подозрительно, тогда я бы и номер запомнил. А раз машина ушла, значит,
это не по моей части.
- Хорошо. Еще что видел?
- Еще девушки красивые шли, числом до трех штук, - усмехнулся Шуры-
гин. - Это я всегда вижу, даже если сплю.
- Стае, я ценю твой юмор, - холодно сказал Игорь, - но сегодня воск-
ресенье, я с утра на ногах, я устал и хочу есть, а дома у меня любимая
жена и двухлетний ребенок. Давай не будем отвлекаться, а?
Шурыгин слегка обиделся, но виду не подал.
- Еще мужик был с темно-бордовым "дипломатом". Он мне совсем в глаза
не бросился, ничего подозрительного в нем не было, но он остановился
прямо перед капотом, поэтому я и увидел.
- Что ты увидел?
- Ну, что "дипломат" темно-бордовый. Как у бабы.
- Ты сказал, что он остановился. Зачем?
- Искал что-то в "дипломате". Знаете, мужики обычно колено приподни-
мают, на бедро "дипломат" кладут и роются, а этот стоял ровно, замки
открыл, одной рукой за ручку держит, другой дно придерживает, как будто
не взять что-то хочет, а просто убедиться, что оно там, на месте лежит.
- Лицо не запомнил? - с надеждой спросил Лесников.
- Нет, лица видно не было. Время восемь вечера почти, смеркалось уже,
а у меня фары включены. Мужик-то этот прямо в луч попал руками и портфе-
лем, а голова выше была. Не разглядел.
- Ну хоть какой он был? Высокий? Маленький? Толстый? Худой?
- Нормальный он был, - Стае неопределенно пожал плечами. - Средний.
Как все.
- Еще что-нибудь видел?
- Потом Гриша из дома вышел вместе с тем парнем, который на "жигулях"
приехал. Они обнялись, попрощались, Гриша в машину сел, парень ему рукой
помахал, и мы поехали. Вот и все, больше ничего не было.
- Ловинюков не говорил тебе, кто был этот парень?
- Сказал, что родственник его, с Урала откуда-то. У него дочка чем-то
серьезно болеет, Гриша ему лекарства достает. Может, скажете, что в кон-
це концов случилось? А то я как макака на ваши вопросы отвечаю и не
знаю, может, я этим себе смертный приговор подписываю.
- Того парня, который приезжал к Григорию Ивановичу, нашли через пят-
надцать минут убитым. Прямо там же, на улице Володарского.
- Да вы что?! - ахнул Стае, опускаясь на край ванны. - Как же так?
Кто его?
- Вот я и пытаюсь выяснить кто. Потому и спрашиваю, может, ты видел
что-то важное. Еще раз подумай как следует. Меня интересуют два челове-
ка: водитель "жигулей", на которых приехал родственник Ловинюкова, и
мужчина с бордовым "дипломатом". Это не мог быть один и тот же человек?
- Да как же? - неподдельно удивился Стае. - Водитель же уехал.
- Откуда ты знаешь? - быстро спросил Игорь.
- Но я же видел, как он уехал.
- Ничего подобного. Ты видел, как он тронулся, проехал по улице до
поворота и свернул за угол. Все. Больше ты ничего не видел. Ведь так?
- Верно, - покачал головой Стае. - Вас на козе не объедешь.
- Поэтому я вполне допускаю, что он мог свернуть за угол, остановить
машину, выйти и вернуться на Володарского, к подъезду, где живет Ловиню-
ков. Вот я и спрашиваю, мог ли это быть один и тот же человек?
- Не знаю, врать не буду, - неуверенно ответил Шурыгин. - Я ни того,
ни другого не разглядел. Наверное, мог.
- Ладно, Стае, - вздохнул Лесников, поднимаясь, - поздно уже, закон-
